Сон 1224 Тёмные и Светлые

"Где спорят Свет и Тьма, рождается новая реальность."
— Из запрещённого манускрипта "Liber Umbrae", 1647


I. Кабинет главврача

Марвин чувствовал себя размытым пятном на холсте чужого разума.

Комната была стерильной, но в её безупречной чистоте чувствовалось что-то затаённое, словно в этой тишине обитал невидимый наблюдатель. На полированных деревянных полках рядами стояли книги, и их корешки, испещрённые золотым тиснением, будто отслеживали каждое движение пациента.

— Давайте попробуем так, Марвин, — голос врача был ленивым, как тяжёлый дым тлеющей сигареты. — Если вся эта чертовщина с ангелами и демонами существует внутри вас… что они делают?

Марвин медленно поднял голову.

Его взгляд был тяжёлым, густым, полным усталости, что накапливалась, как пыль в забытых уголках сознания.

— Они спорят, — хрипло произнёс он, будто слова приходилось вытаскивать из тёмных глубин. — Беспрестанно спорят… из-за меня.

Главврач, высокий мужчина с лицом, которое казалось одновременно обычным и пугающе незапоминающимся, чуть склонил голову, внимательно вглядываясь в пациента.

— О чём?

Марвин провёл языком по пересохшим губам.

— О том, кто я.

Тишина, глубокая, как провал.

Ему хотелось ответить.

Но что-то внутри сорвалось, оборвалось.

Смех прорвался из его горла — сначала тихий, сдавленный, но потом разрастающийся, как всполохи пламени.

Это был чужой смех.

Дверь открылась. Вошли санитары — их движения были точны и привычны, словно они делали это не в первый раз.

Когда Марвина поднимали с кресла, его смех продолжал звучать, резонируя в воздухе, как невидимая струна, натянутая меж мирами.

Доктор только наблюдал.

А затем...

В стекле окна, за его спиной, что-то шевельнулось.

Женщина.

Чёрные волосы, струящиеся, как дым, и улыбка, в которой читалась насмешка над самой природой вещей.

Доктор медленно обернулся.

Но там никого не было.

Только он всё ещё чувствовал её взгляд.


---

II. Отражение

Зеркало отказалось отражать его.

Марвин сидел в маленькой, стерильной ванной, опустив руки в ледяную воду раковины. Он чувствовал её пальцами — живую, но не свою.

Кап. Кап. Кап.

Капли воды падали с крана, отсчитывая секунды его размывающегося существования.

— Всё бессмысленно… — голос в голове звучал устало, как ветер, гуляющий по покинутому дому.

— Можно просто выйти, — вторил другой, шёпотом, который скользил по его коже.

— Смерть ничего не решает, — сказал третий. Его голос был как эхо шагов в тёмных коридорах, где нет конца.

Марвин моргнул.

Зеркало потемнело, как поверхность стоячей воды в глубоком колодце.

А затем внутри появились они.

Демон.

Высокий, с янтарными глазами, что вспыхивали, как угли в древнем костре. Всё его тело было текучим, неуловимым, сотканным из мрака и искр, словно дым, заключённый в человеческую форму.

Ангел.

Невесомая, почти прозрачная, с кожей, словно вырезанной из лунного света. Она казалась застывшей статуэткой, фарфоровой фигуркой, выставленной за стеклом старинного антикварного магазина.

Они стояли напротив друг друга.

И их глаза были закрыты.

Они не говорили.

Но спорили.

Это не был звук, это была вибрация, что проходила сквозь стены реальности, словно расщепляя её.

Марвин понял.

Они не просто спорят.

Они плетут ткань его души.

Каждое их слово создаёт или уничтожает часть его собственного "я".

Он хотел заговорить.

Но не смог.

А потом Ангел открыла глаза.

И мир изменился.

Она замерла, словно забыв, зачем она здесь, кто она.

Её взгляд — тонкий, беспомощный, пронизанный знанием — наткнулся на Демона.

И она влюбилась.


---

III. Распад

Этот момент разорвал нити судьбы.

Ангел замерла, её дыхание сбилось.

Она больше не сражалась за душу Марвина.

Она говорила что-то, но это уже была ложь, пустой звук, лишь бы не потерять его.

Демон почувствовал слабину.

Он улыбнулся, мягко, но в его улыбке крылась бездна.

— Ну что, птичка, — его голос был ласковым, как шёпот тени. — Хочешь узнать, что случается, когда свет касается тьмы?

Она не ответила.

Но и не отступила.

Он сделал шаг вперёд.

Марвин ощутил их близость всей кожей.

И тогда всё рухнуло.

Он осознал: он обречён.

Бритва.

Лезвие.

Рывок.

Тьма.


---

IV. Палата

Сознание возвращалось медленно, как прилив.

Яркий свет резал глаза.

Голоса — далёкие, но настойчивые.

Его нашли.

Спасли.

Но зачем?

Он чувствовал бинты на запястьях, грубые руки санитаров, переносящих его обратно в мир живых.

Родственники приняли решение.

Дом для душевнобольных.

Теперь он здесь.

Мягкие стены.

Смирительная рубашка.

Но в углу палаты...

Ангел таяла, её очертания становились всё размытее.

Демон смотрел на неё с интересом.

— Ты хотела, чтобы я остался, — сказал он, подходя ближе.

Она молчала.
Он провёл когтем по её лицу.
Она вздрогнула, но не отступила.
Их борьба стала любовью.
И их любовь осталась борьбой.
Когда всё закончилось, демон коснулся её волос.
Белый цвет исчезал.
Прядь за прядью.
Она стала демоном.
А он… проснулся человеком.
---
V. Пробуждение

Грохот колёс.
Марго открыла глаза.
Поезд.
За окном — осенний лес, тянущийся размытым полотном.
Мысли путались, как сорванные страницы книги.
Главврач.
Ангел.
Демон.
Она вздрогнула.
Всего лишь сон.
Но в окне, среди отражений пассажиров, что-то шевельнулось.
Женщина.
Чёрные волосы.
Тонкая улыбка.
Поезд въехал в тоннель.
И мир снова погрузился во тьму.
Пробуждение.