Альцгеймер самолюбования и аномальное Эхо

Психологическая сказка о специфичной идентичности*.

   Жил-был Альцгеймер**. Хорошо жил. Поскольку он был Альцгеймер самолюбования, то и вовсе жил отлично. Кто он такой и почему так назывался, сам понятия не имел, потому что... забыл! Может, и ничего, что так.
   Выглядел он вполне презентабельно, как всякий нелепый индивид со съехавшей крышей. Чудной был, чего там скрывать. Но, как сказочное существо, вполне жизнеспособен.
   Поскольку имя у него было красивое, звонкое такое, любил он его по утрам кричать как петух на восход солнца. Со стороны смешно, конечно. Он же не знал, что имя с психиатрией связано, а то бы насторожился. Может быть, даже иначе себя называть стал. А так – ни стыда, ни совести! Кричит во все горло и сам собою любуется: эхма, как хорошо! Потом застесняется, решит, что хватит, да тут же и забудет про это. Опять кричит, пока солнце над горизонтом не встанет.
   Как-то раз забрел он в горы. А в горах красота несусветная! Красоту Альцгеймер чувствовал обостренно: вокруг чистые горные реки, цветы разные, небо синее и кислорода, как водится, не хватает, потому что на большой высоте его мало. А без кислорода еще больше крышу сносит, что способствует искажению и без того искаженного восприятия. Только от всего на свете, даже от трудностей и испытаний, можно получить хоть немного удовольствия! Смотря как к этому отнестись. От кислородного голодания и съезжающей крыши Альцгеймеру стало еще больше по-альцгеймеровски кайфово.
   Догулялся он так, что пришлось заночевать в маленькой пещерке. К счастью, там не оказалось диких зверей, а то бы съели самовлюбленную вкуснятину и косточек не оставили. Как выяснилось, не только дикие звери могли находиться в потаенных уголках дикой природы. Но об этом чуть позже.
   Утром вышел на белый свет и по старой привычке давай кричать:
   – Аааль-цц-гееей-мееер! – и пошло-поехало без остановок.
   Пробудилось от воплей ночное Эхо, которое еще в дневное перейти не успело. Тут надо бы заметить, что хоть слово эхо и среднего рода, но данный эхопредставитель была рода женского. Девочка-Эхо! Спохватилась она и взялась спросонья перед встречей марафет скоренько наводить: небесную сорочку в туманные штаны заправлять, туман от этого рассеиваться начал, штаны рваться. Потом духами вздумала надушиться, но цветы еще не успели раскрыть лепестки и поделиться своими ароматами. Тогда Эхо крякнула и вышла как есть: в пижамном неглиже – штанах, таявших на глазах, не успев причесаться и в дурном расположении духа.
   И снова нужно обратить внимание, что Эхо по своей природе была… аномальной! Или ненормальной, как, собственно, и Альцгеймер. Ненормальность ее являлась метаморфозой чрезвычайно специфической. Например, был случай, когда во время грозы она потеряла целый раскат грома, отправив его метаться между скал, пока из оглушительного он не превратился в слабый шорох. И этот шорох ей запоздало пришлось озвучивать. Для этого все ответные децибелы были снижены почти до нуля! Получилось какое-то неуважительное кряхтение. Смешно. Но почему-то понравилось. С тех пор Эхо стала избирательна. Она не всегда отвечала на звуки, сама определяла длительность паузы перед ответом и какой он будет громкости. Бывали случаи, когда она откликалось на пыхтение букашки, несущей былинку и вся горная цепь это могла услышать, или шелест крыльев летящей бабочки, или стук коготков севшей на камень птицы. А звуки грозы Эхо вообще могла затолкать в специальную расщелину и забыть о них, потому что быть тупым повтором чего бы то ни было, она считала ниже своего достоинства. Короче говоря, сплошной психологический беспорядок! Но поскольку никаких специалистов по психологии рядом не было, сравнивать опыт было не с чем, Эхо считала такую практику нормальной.
   Увидев Альцгеймера, она сразу приступила к диалогу.
   – Чего орем, аж горы трясутся?
   Альцгеймер даже поперхнулся. Покашлял. Эхо пустила покашливание по горам. Горы загрохотали.
   – Да так. Самолюбуемся.
   – Чем?
   – Самолюбованием.
   – Покашляй еще.
   Горы снова загрохотали.
   – Какое здесь странное эхо, – произнес Альцгеймер. – Имя совсем не слышно было, а кашель, ну, такооой грооомкий!
   – Эхо – это я и есть. Очень приятно. Работаю со звуками, как могу.
   – Так ты настоящее горное эхо? Вот это да! Здорово! А как зовут?
   – Эхо и зовут. А ты, как я поняла, тот самый Альцгеймер?
   – Именно. Мне тоже очень приятно.
   – Болеешь?
   – Не помню. Почему спросила?
   – Орешь как ненормальный.
   – Кричать люблю.
   – А я отзываться.
   – Думаю, мое музыкальное имя будет еще красивее, если мы вместе его покричим.
   – Ты уже покричал. Пойдем покажу что-то!
    Оказывается, у Эхо в одной из расщелин стихийно организовалось целое складское помещение звуков, на которые она не захотела отвечать, и которые не были ею же потеряны во время творческого переосмысления. В основном это были, конечно же, громы, шумы пролетающих самолетов, крики обитателей гор. Плененные звуки надеялись однажды выбраться на свободу и получить должный отголосок от хозяйки. Они сидели или лежали на выбранных для себя камушках, тихонько аукались между или сами с собой. Жили дружно, пока к ним не ворвалось утреннее имя. Когда в расщелину заглянула пара новоявленных друзей, на складе уже творилось невообразимое! Имя металось по всему пространству, трясло всех, требуя полного и безоговорочного любования каждой выкрикнутой буквой. Шум стоял невыносимый, назревала драка.
   – Батюшки мои! – закричал Альцгеймер. – Да что ж это я наделал? Как теперь всех успокоить?
   – Наверное, следует перестать самолюбоваться и без толку орать по утрам, – ответила Эхо. – Придется их всех хором выпустить и каждому откликнуться. Закрывай уши. Громко будет.
   Альцгеймер так и сделал, даже глаза закрыл, но все равно чуть не оглох. Когда все разлетелись, перед ними осталось только его имя, которое без вознаграждения никуда уходить не хотело. Оно откровенно красовалось, приплясывало, похлопывало себя по разным участкам нот и не имело ни капли здравого смысла.
   Альцгеймер впервые увидел себя со стороны и очень расстроился. Самолюбование ведь никого не красит. Оно не имеет ничего общего ни с уверенностью в себе, ни с самодостаточностью, ни с честной самооценкой. Он сразу выздоровел. Так полезно бывает посмотреть на себя со стороны. Потом смущенно произнес:
   – Отпустим его?
   – Конечно. Если отзовусь и пущу по горам, то улетит с удовольствием. Со всеми не захотело, побоялось потеряться в общем хоре. Пусть летит!
   Имя со свистом умчалось. Правда, еще долго было слышно его отскакивания от каждого склона всей горной цепи, пока оно любовалось собой в последний-распоследний разочек. Наконец, все затихло.
   – Уууух, – облегченно выдохнул Альцгеймер. – А что мне с памятью делать? Забываю я многое, как бы и этот случай не забыть? Не хотелось бы оставаться самовлюбленным чудаком.
   – Много целебных трав растет в горах. Заварю из них тебе чаю. Каждый день начнешь купаться в горных речках. Они ледяные, а холод лучше всякого лекарства мозги пробуждает, организм омолаживает. Если будешь делать это регулярно, поправится и память.
   – Останусь я, пожалуй, с тобой, – обрадовался Альцгеймер. – Если ты, конечно, не возражаешь?
   – Надо подумать, – ответила Эхо. – Я ведь горное эхо, мне звуки нужны.
   – Так я петь буду! Слух имеет значение?
   – Имеет. Неправильная музыка и мне может слух испортить. Опять придется склад открывать.
   К счастью, слух у Альцгеймера оказался хоть и не идеальный, но вполне приемлемый, голосовые связки разработаны, голос приятный. Со временем они научились использовать возвращающееся эхо, как вторую и даже третью партии, от этого казалось, что поет целый хор.
   Склад звуков стал не нужен, он превратился в жилище для дикого барса, который, как когда-то Альцгеймер, будил по утрам весь мир своим грозным рыком. Рык использовали вместо басов.
   Что касается имени, то его Альцгеймеру оставили прежним. В горах это особого значения не имело. Здоровый образ жизни привел его организм в порядок и жизнь наладилась. Оказался полезным даже недостаток кислорода. Только крышу Альцгеймеру теперь сносило в нужную сторону. Эхо за этим неусыпно следила.

   Оно, конечно, хорошо, когда есть кому быть рядом, помогать, приглядывать, но в реальной жизни, помимо друзей, каждый должен и сам делать все невозможное, чтобы оставаться здоровым и приятным в общении.

   – А не начать ли и нам с обливаний?


 _______

* специфичная идентичность – это совокупность черт, убеждений, ценностей и ролей, определяющих как индивидуум воспринимает себя и свое место в мире. Идентичность не статична – она развивается и меняется на протяжении всей жизни под влиянием различных факторов

**Болезнь Альцгеймера — это форма слабоумия, при которой клетки головного мозга постепенно отмирают, со временем ухудшаются когнитивные (мыслительные) функции: память, мышление и другие