Другие правила

Одно время я работал внешкольным педагогом по развитию творческих способностей. Это работа индивидуальная и ювелирная: выявление и развитие врождённых талантов ребёнка, широты его кругозора и креативности.

И вот мне дали шестилетнего мальчика, назовём его, к примеру, Алёша. Способностей выше, чем средних: превосходная память, отличная концентрация внимания, широченная любознательность и завидная сообразительность — редкий ребёнок! Такого можно лишь слегка направлять, мне и делать-то нечего — не работа, а одно удовольствие.

Единственное, что меня слегка настораживало: Алёша был не слишком игрив и как-то по-взрослому чересчур уж серьёзен, если не сказать что тревожен: иной раз я ловил его напряжённо-озабоченный взгляд, как если б он неожиданно вспомнил, что у него на кухне включён электроутюг!.. Или в хлеву, извините, коровы не доены — для шестилетнего мальчика это было совсем не типично. Впрочем, и всё остальное в нём было не очень типично.

В первый же месяц наших занятий я стал заниматься с ним шахматами. Мы научились расставлять фигуры на доске и легко освоили, кто как может ходить. Провели пробную партию, где я «шил белыми нитками», объясняя Алёше, почему и зачем я делаю этот ход, а затем показывал возможные ответные ходы, раскрывая их преимущества и недостатки. И так далее — мы углублялись в шахматные дебри, исходя из того, что принято всеми по умолчанию: игрок старается побить побольше фигур (или пешек) противника и при этом понести минимальные потери в собственных рядах. Игра шла обычным манером: мы ходили туда-сюда, защищались, угрожали и били чужие фигуры, сбрасывая убитых в коробочку рядом — фигур на доске становилось всё меньше. Так мы сыграли несколько учебных партий с обсуждением каждого хода.

На следующем занятии мы с Алёшей снова вернулись к шахматам. Расставили на доске фигуры, сделали по первому ходу, и вдруг он мне говорит:

— А давай играть по-другому!

— Это как?.. — не понял я своего маленького партнёра.

— Ну смотри... — сказал Алёша так, как будто это он тут учитель. — Когда, например, твой конь съест моего слона, его не надо убирать с доски... Ну так чтоб совсем, в ту коробочку, понимаешь?!

— А что же с ним делать?

— Ну просто поставить его на прежнее место, где он был, когда мы расставляли фигуры!

— Хм... А если то место теперь уже занято?

— Ну тогда на другое, пусть хоть сюда вот, рядышком. Только пусть на доске остаётся, ладно?..

— Алёш, но это же не по шахматным правилам, да?

— А у нас свои правила будут. Другие, — ответил он и серьёзно насупился.

— То есть это уже не шахматы, понимаешь?

— Шахматы. Просто они добрые.

Вот так Алёша изобрёл «добрые шахматы». И мы стали играть теперь в них, и сразу у него словно бы от души отлегло: он улыбался всё время, даже когда мой ферзь ел его ферзя, как говорится, без хлеба!

Вот и скажите, мог ли я научить его бОльшей креативности?! Не говоря уже о развитии его огромной доброй души, уже поселившейся в маленьком теле дошкольника.

С тех пор я скептически отношусь к задачам учительства: кого-то учить — только портить! Безусловно, нормальные шахматы ближе к реалиям жизни, где бушует борьба за выживание и победу над условным противником, нежели «добрые Алёшины шахматы».
Ну а если жизненное предназначение Алёши — помощь и сострадание несчастным мира сего, идущее из самого его сердечка, уже к семи годам пропитанного гуманизмом? Это ведь тоже природный талант, который нельзя игнорировать, а надобно развивать и лелеять!..

Или полагаете, полезней его приземлить, обреалить? То есть огрубить, ожесточить? Иначе погибнет ведь он в этом нашем реальном мире насилия, лжи и несправедливости, а?!

Как сами-то думаете?..