Исповедь влюбленной женщины ч. 7 гл. 4

Часть 7 Неисповедимы пути

Глава 4 Отцовская любовь

- Лариса. Даже я не знаю, что тебе сказать по поводу твоего поведения. Парень совершенно измучился. Ходит к тебе каждый день, как на приём к королеве, ожидая в приёмной и не удостаиваясь аудиенции.

- Я сказала, что не хочу его видеть.

- Ну, поговори хоть с ним. А то ведёшь себя, как ребёнок. Объясни человеку, что ты его не любишь. Пускай больше не приходит.

- Я люблю его.

- В смысле? Ты же сказала, что не хочешь его видеть?

- Не хочу, потому что, если его увижу, то все прощу.

- Тебе все равно надо прекратить этот детский сад. Цветы выбрасываешь, подарки возвращаешь, его игнорируешь. Так нельзя. Мне неудобно, вот и приходится развлекать его каждый раз, проводя с ним время в беседах на тему Аргентины. Я уже все выучил наизусть про эту страну, аж тошнит. Все. Прекрати. Сегодня, если придёт, то поговори с ним, выскажи ему все, наконец, и дело с концом.

Василий Корнеевич сидел за своим любимым большущим столом в кабинете, разбирая накопившиеся за время его отсутствия бумаги. А Лариса уютно устроилась в огромном кресле, подобрав под себя ноги. Она ещё с детства очень любила находиться рядом с папой, сидя тихонько в уголке и наблюдая за тем, как он работает, читает документы, и при этом хмурится или улыбается. Она боготворила своего отца - самого лучшего на свете, самого любимого и доброго. Когда-то, будучи ещё совсем малышкой, она во всеуслышание сообщила ему, что, когда вырастет, то обязательно выйдет за него замуж, и искренне рассердилась на взрослых, громко рассмеявшихся в ответ на её слова.

Лариса только недавно вернулась из больницы, была ещё очень слабенькая и печальная. Василий Корнеевич не знал, как её утешить, не находил себе места, чувствуя в какой-то мере и свою вину.

- Папочка...

- Что, доченька, что такое? Чего ты хочешь, что для тебя сделать, маленькая моя?

Она была очень сосредоточена, не смотрела на него, пряча глаза. Казалось, что-то хотела спросить, но не решалась, с некоторых пор мучаясь вопросом, ответа на который не находила. И спросить его не могла, язык не поворачивался высказать претензии своему любимому папочке.

- Посмотри на меня, доченька. Скажи мне обо всем, что у тебя на сердце, милая. Я пойму.

Она посмотрела в его такие добрые, все понимающие глаза, и зарыдала.

Он подскочил, рванул к ней, как делал всегда, если его дочь обижали. Обнимая вздрагивающее тельце, он гладил её по голове, утешая и тихонько приговаривая:

- Ну, будет, будет. Что ж ты, как маленькая, куксишься? Расскажи все папе. Я все решу.

Уткнувшись в его широкую грудь, она плакала так безутешно, словно потеряла навсегда самого родного на свете человека.
Замотала головой.

- Нет, папочка. Не решишь.

И подняв на него заплаканные глаза, прошептала:

- Это ведь ты виноват, что я плачу. Это ты сделал так, что я стала несчастной. Ты предал меня, папочка.

А вот этих слов он страшился изо дня в день, боялся, что Лариса их произнесёт, предъявит ему претензии, на которые он не сможет ответить.

Горло вдруг перехватило, руки задрожали, но, собрав последние силы, он прошептал:

- Продолжай, Лариса. Я хочу услышать.

Освободившись из его объятий, вытащила сигареты из кармана джинсов, закурила, усевшись прямо на стол поближе к пепельнице.

- Лариса, ты что это, куришь?

Он был так растерян, что поначалу лишился дара речи.

- Закуришь тут, папочка. Нервы то не железные!

- Так, Лариса, немедленно прекрати этот бунт. Говори, как на духу. Я жду. И выплюнь сейчас же эту дрянь. Курит она, видите ли. И не стыдно перед отцом?

Он выцепил сигарету у неё изо рта и затушил.

- Я жду. Мне снова тебе повторять? В чем я провинился, говори.

Она вся словно съежилась, обхватив себя руками, снова превратившись в маленькую обиженную девочку.

- Папа, почему ты меня предал? Почему ты выбрал её, а не меня, твою дочь? Почему позволил моему мужу быть вместе с ней? Кто она тебе? Что такого она сделала, что ты переступил через мои желания и надежды и пошёл у неё на поводу?

Он закурил сигару, вернувшись снова за свой огромный стол. Он взял себя в руки, стал спокоен и строг. Он давно уже был готов к этому разговору, знал, что когда-нибудь Лариса задаст ему этот вопрос. Что ж...

- Присядь, дочь, разговор будет долгим.

Звонок по внутреннему телефону прервал его. Выслушав доклад, Василий Корнеевич удовлетворенно кивнул, отдав распоряжение:

- Пусть ждёт. Ну вот, Лариса. Как раз сейчас все должно решиться.

- Что должно решиться?

- Сегодня определится твоя судьба. Я тебе сейчас все расскажу, а ты все взвесишь и хорошенько обдумаешь. Надеюсь, ты простишь своего папку, когда все узнаешь. Я приму любое твоё решение. Как ты скажешь, так и будет. А сейчас пойдём-ка на балкон, милая. Я боюсь, что сердце моё от воспоминаний может снова дать сбой. Так что ты следи за мной, доченька, и знай, что я очень люблю тебя.

***

Отец говорил, говорил и говорил. Голос срывался, руки, вцепившиеся в парапет балкона, начинали дрожать, колени подгибались, и он с трудом сдерживался, чтобы не свалится - наотмашь, без сил, не имея больше возможности держаться. Воспоминаниями он был срублен под корень, и теперь напоминал собой не могучий дуб, а трухлявое слабое дерево.

Лариса слушала отца и не верила своим ушам. Какие-то полчаса его рассказа об истории его любви разделили её жизнь на «до» и «после».

«Как же так! Он всю жизнь любил не маму, не меня, а какую-то постороннюю женщину. Он все это время, всю свою жизнь думал о ней. Как мне теперь жить, зная, что Ирина, мой единственный на свете враг, разлучница, любовница моего мужа, оказалась моей сестрой? Кровной сестрой?

А он! Как он, мой отец, мог её поставить выше меня? Он всю жизнь был со мной. Я была его единственной малышкой. А теперь, получается, я не единственная? Теперь появилась какая-то дочь от какой-то Маргариты?»

В эти самые неприятные в её жизни полчаса она еле сдерживалась, чтобы не закрыть уши и не закричать, чтобы он прекратил говорить о них.

Она больше ничего не хочет слышать!

Она не собирается мириться с тем, что в его жизни существовали посторонние женщины.

Он - только её папа, и больше ничей!

Она не хочет никакой сестры!

Лариса закрыла уши и завизжала.

- Прекрати! Папочка, прекрати! Я не хочу ничего слышать!

Вскочив с кресла и шаг за шагом отходя к двери, она кричала и кричала.

- Мне не интересно, слышишь, отец? Я не хочу ничего знать, понимаешь? Больше никогда мне этого не рассказывай. Даже не пытайся подсунуть мне какую-то сестру. Ты понял, папа?

Она выбежала, захлопнув за собою дверь.

Василий вздрогнул, отшатнувшись, словно от удара.

- Ничего, доченька. Ты у меня хорошая, ты все поймёшь. Ты успокоишься и все поймёшь. Ты всегда понимала своего отца. И...

Он почувствовал, как теряет силы. Грузно, надрывно, словно расколовшийся прибрежный утёс, ранее возвышающийся над окрестностями в своём величии и грандиозности, он рухнул. Сердце Василия Корнеевича не выдержало...

***

Лариса, в гневе и отчаянии, спешно направилась в свою комнату.

«Спрятаться, скрыться ото всех. Ничего больше не хочу слышать. Никого не хочу видеть. Никто мне не нужен».

Укрывшись, наконец, в своем убежище, она попыталась запереть за собой дверь, но та не поддавалась. Кто-то сильный тянул её на себя. Она безуспешно дёргала и дёргала ручку, пока дверь резко не открылась.

Фагундо больше не намерен был сдаваться. Достаточно. Помучили друг друга, и хватит на этом.

- Милая, девочка моя, почему ты плачешь?

- Зачем ты пришёл? Ты тоже меня предал. Уходите оба. Мне никто не нужен. Вы только предаёте, бросаете, обманываете. А вы меня спросили, каково мне? Как я переживу ваши предательства? Что я чувствую, вам наплевать?

Фагундо, схватив её в охапку, прекратил поток обидных слов поцелуем. Он добился своего, защитив ее ото всех теплотой рук, крепкими объятиями, ласковыми словами. Лариса вдруг обмякла, прижалась к нему, потянулась и обняла его за шею. Её так давно не целовали, не обнимали, не прикасались к ней так нежно и ласково. До сей поры она прогоняла от себя всех, кто её любил, укалывая колючими иголками, словно маленький вредный ежик. Достаточно уже. Теперь надо постараться непременно стать счастливой.

Он не хотел больше ждать.

- Любимая. Давай, наконец, поженимся.

Достал из кармана коробочку, вручив ее Ларисе.

- Выходи за меня замуж. Я больше не хочу жить без тебя, просыпаться утром в одинокой постели, не видеть тебя рядом, не обнимать тебя.

- Только недавно ты на моих глазах целовал другую.

- Признаюсь в своём малодушии. Я испугался, и это совершенно нормально. До встречи с тобой я был закоренелым холостяком, а теперь не мыслю без тебя ни дня. И я очень рад, что теперь буду несвободен. Бери меня и сними холостяцкие оковы.

Лариса сжала в руке красивую бархатную коробочку.
"Верить ли ему? Но с недавних пор сердечко мое стучит при виде Фагундо, и не хватает мне его, как воздуха, как глотка воды в пустыне, как солнышка среди черных туч. Я больше не хочу без него жить. Так что же? Дать себе и ему еще один шанс?"

Улыбнулась ему сквозь слезы.

- Даже не знаю. Дай подумать... Придумала. Пойдём к папе, спросим у него благословения. Думаю, что он будет очень рад.

Рука об руку со своим любимым Лариса спешно направилась в кабинет, где оставила отца.

***

- Милый, просыпайся, а то простудишься.

Василий открыл глаза.

- Маргарита? Узнаю мою красавицу. Любимая, единственная. Ты пришла ко мне.

- Любимый, тебе надо подняться. Негоже лежать на полу.

- Я не могу встать, жизнь моя. Мое сердце жжёт, разрывается. Мне так больно, что нету сил. Откуда ты появилась? Где ты живёшь? Я тоже хочу пойти с тобой. Можно мне пойти с тобой?

Она промолчала, печальная, прекрасная, совершенно молодая, протянула к нему руку и исчезла.

- Не уходи, милая. Я не могу без тебя. Забери меня с собой, пожалуйста. Я виноват перед тобой, любимая. Я больше не хочу без тебя жить.

Он очнулся, почувствовав вдруг, что заплакал, заслышав возле себя шум, крики, необъяснимое движение. Его тело обхватили чьи-то руки, он ощутил мерное покачивание, а затем мгла снова поглотила его.

Во сне он снова увидел свою Маргариту. Они шли по огромному васильковому полю, держась за руки, не отрывая друг от друга влюблённых глаз. Молодые, сильные, красивые. Они безумно любили и больше не собирались расставаться. Больше никто не сможет их разлучить.

Вся история их восхитительной любви была ещё впереди. В их детях, внуках и правнуках. В тех родных, близких, любимых и дорогих, звание коим - Семья- любящая, счастливая, дружная.

Продолжение следует.

Ираида.

Благодарю за чтение моих рассказов, комментарии и оценку