Килпъявр

Двухэтажный сарай напротив подъезда. Зимой мы натаскивали гору снега и прыгали в сугроб со второго этажа. Черное звёздное небо, в ярких сказочных созвездиях, обеды в офицерской столовой, когда отец  был в командировках -  чтобы добро не пропадало и подкормиться.
Первый велосипед. Двухколёсный, дамский, с яркими натянутыми на колёса сетками, для красоты. Маме некогда было учить меня кататься, в семье появилась младшая сестрёнка.  Велосипед отец привёз из Мурманска, мне показали, что одной ногой надо встать на педаль, а другой отталкиваться – на первый раз и хватит!
Но где там! Я, воспользовавшись предоставленной мне самостоятельностью, тут же уселась на него, и, через минуту, врезалась в попавшейся, так некстати, на дороге валун. Так, как я ехала с горки, то, конечно же, руль от велосипеда полетел в одну сторону, а колёса и я в другую. Помню, как мы со знакомым дяденькой несли всё, что осталось от велосипеда домой, больше ничего не помню. А, может ничего и не было?
Летом, когда у отца было время, мы все вместе ходили гулять в сопки. Там я впервые увидела ящерицу и была потрясена этим событием. С тех времён у меня сохранилась фотография. Папа, мама, годовалая сестрёнка и я с сачком, в котором притаилась та первая, встреченная мной ящерица, и в чёрных очках. В этот день мне в глаз что-то попало, и я не могла смотреть
на солнце, а день был солнечным. Пришлось идти к врачу.
 Встреча в разная живность, с тех пор, как я помню себя, всегда меня потрясала. Первый похожий на змею, налим, который долго жил у нас в тазу;  первый головастик и первая лягушка. Их пришлось поставить снаружи на подоконник, мама домой их не разрешила взять, а расстаться с ними я не могла.
Мы жили в военном гарнизоне, а рядом был гражданский посёлок, и там  была ферма. В магазинчике около неё продавали молоко, оно было необходимо, недавно родившейся сестре и я, как старшая, уже тогда начала играть в игру «ваша мама пришла, молока принесла». Народу в посёлке жило много, а молока, особенно зимой, в магазин привозили мало. Приходилось задолго до открытия магазина занимать очередь и стоять в ней по несколько часов. Это были первые уроки терпения. 
Однажды зимой я положила денежки, которые отсчитала мне мама, в пустой бидон, чтобы не потерять и руки не очень замёрзли. Подошла моя очередь, я подала бидон, мне налили в него положенный литр молока, и только протянув по привычки ладошку, вдруг увидела, что она пустая, монетки остались на дне бидона. Они примёрзли ко дну, и я про них забыла.
 Но в тех промозглых, тянувшихся бесконечно часах были и удивительно прекрасные минуты, это, когда тётеньки, сжалившись, отпускали меня погреться, и я отправлялась на ферму. Там пахло коровами, молоком и теплом. Когда никто из взрослых не видел, я забиралась в стойло к телятам и с удовольствием позволяла им лизать меня и жевать полы пальтишка. Телята были такими доверчивыми, любопытнымии ласковыми. Они признавали во мне родную душу. Счастливее меня, в такие минуты, не было никого на всём земном шаре. Правда тогда я ещё не знала, что Земля –это шар. И этот шар называется Землей. Меня интересовали куда более важные вещи. Например, кролики.
Недалеко от нашего дома в маленьком вагончике был крольчатник, и я часто помогала хозяйке кормить пушистых, шмыгающих носами, зверьков.
А однажды зимой, когда вдруг налетел шквальный ветер, который грозил унести меня, вечно исследующую дальние территории, в тундру, я ползком, прижимаясь к земле, сумела добраться до этого маленького кроличьего домика, залезть в окошечко и переждать непогоду в тепле и уюте, болтая обо всём на свете с четвероногими слушателями. Боже, как они умели слушать! Этому искусству я училась у них. Помню, после этого случая, родители купили мне двух крольчат, и я их назвала Листик и Веточка.   
А ещё я часто ходила в сопки, к лесничему.  Его семья жила в деревянном доме. И чего только у них не было: и корова с теленком и собаки и кошки, и куры с цыплятами. По моей настоятельной просьбе родители на день рождение подарили мне ещё двух подросших цыплят –   петушка и курочку. Всё моё маленькое хозяйство жило   в нашем сарае около дома и я  готова была ночевать  там, но мама почему-то  не разрешала.
В тот год, когда родилась моя сестренка, я  сразу стала взрослой, что в моём понимании обещало мне большую свободу. Зимой я целыми днями строила   подземные дворцы в огромных сугробах, каталась на лыжах, коньках-снегурочках на замёрзшем озере, считала звёзды вечерами. Среди звёзд
моим любимым была  Большая Медведица.
 Это было единственное созвездие, которое я знала по имени. Остальным, которые особо мне нравились, я дала собственные название –Бутылка из-под молока с отбитым краешком, Треугольник…
Уже учась в школе, в старших классах, я узнал, что моя любимая «Молочная бутылка»- это созвездие Ориона.
Когда приходила весна, на улице появлялись лужи;  на крышах нависали огромные капающие сосульки; снежный наст превращался в тончайшее манящая своим изяществом кружево,  и вся детвора с превеликим удовольствием шлёпала по лужам. Что, конечно, не слишком добродетельно, но так весело.
Лето сулило свои заманчивые приключения. Оживало озеро,  под окнами дома, и я принималась носить домой пиявок. лягушек и другую водяную мелочь.
Помню однажды зимой, в мороз, сторожа, спящую в «карете» сестрёнку, я зачем-то лизнула железную ручку этой зимней коляски и примёрзла к ней языком, ох и больно было отдирать язык от железа.  Кровь и боль - вот что я не люблю больше всего на свете.
В этот день мама, чтобы как-то загладить мою душевную рану, отвела меня в кино в офицерский клуб на дневной сеанс. Там я впервые встретилась с первой своей сказкой и любовью на всю жизнь - Золушкой. Весь сеанс я сидела, как заворожённая, А когда в зале зажегся свет и все пошли к выходу,  я устроила рев  на всю вселенную, требуя продолжения.
Это был мой мир, и уходить из него было особенно горько.
Воспоминания об этом фильме остались со мной навсегда.
Совсем недавно, умудрённая жизненным опытом, увенчанная материнством и разбогатевшая двумя внучатами, я  по телевизионному детскому канала, который до сих пор предпочитаю всем остальным,  с  тем же детским упоением смотрела этот старый – старый  фильм и вместе с Золушкой всплакнула  под  пережившую  многие модные шансоны  простенькую песенку: Я не знаю,  что со мною ..» Слёзы капали из глаз, как тогда в детстве, слёзы сожаления о несбывшейся жизненной сказке и потерянном когда-то любимом мире. Это сейчас! А тогда в детстве, слушая историю о маленьком журавлик, который летал зимовать в Африку, или очередной рассказ из журнала «Охотник», я представляла себя могущей волшебницей, умеющей превращаться по собственному желанию в любого зверя, птицу
или в прекрасную даму, в короне и прозрачной вуали.
Странно, детская память избирательна. Вспоминая детство, я не могу составить полный список происходящих событий, порой даже забываю их очередность.
Как отдельные зарисовки, в памяти всплывают фрагменты, происшествия, люди…
Большой гостиничный номер. Я, наигравшись складными книжками и новой, только что мне купленной куклой-царевной, сижу одна на широком подоконнике и гляжу в окно. Родители куда-то ушли и заперли меня в комнате. За окном идёт снег.
Я смотрю на белые мягкие хлопья и от нечего делать, кручу шпингалет(задвижку) на оконной раме.
Мне не скучно, а интересно и волшебно.
Если повернуть шпингалет вправо, снег начинает идти быстро, словно играя с ветром в догонялки, снежинки мельчают и превращаются в тоненькие полосы. Вся улица словно разрисована линеечками.
А если задвижку повернуть влево, то снежинки приобретают
вид ватных новогодних шариков, ветер подхватывает их и укладывает в сугробы, на тротуар и дорогу,
 а если задвижку поставить прямо, то в мире становиться тихо-тихо и снежные хлопья превращаются в белых мохнатых мух…
Мне так нравиться моя новая кукла. Она фея!  У неё огромные голубые глаза, которые она закрывает и открывает, как живая. Золотые локоны до пояса.
Прозрачное солнечное платье…Я её помню и сейчас…
У этой куклы печальная участь. Её растоптал в гневе отец, когда я некстати стала успокаивать этой куклой маленькую сестренку. Отец был человеком вспыльчивым.
Не помню своих слёз, помню своё потрясение от происходящего.  Один голубой глаз и воздушное платье я долго хранила среди игрушек.
Конечно, мне привезли из Мурманска другую куклу. Но ту, ленинградскую фею, я вспоминаю до сих пор. 
С тех пор я приобрела способность «божий коровки» претворяться мертвой, если происходит что-то страшное.
В первый класс я тоже пошла в Килпъявре… Но среди учебного года отец демобилизовался, и мы переехали с Севера в «среднюю полосу.
С тех пор у меня началась новая жизнь. 

P.S. Килпъявр — посёлок в Кольском районе Мурманской области, входит в сельское поселение Междуречье.