Глава 124. И гром грянул...

Глава предыдущая: http://proza.ru/2025/05/20/479

Прошёл новый год, за ним Яшин день рождения.
Почти ежедневно происшествие за происшествием. Яшка выходил из берегов. Ему четырнадцать, и конфликты с родителями не прерывались.
С некоторых пор Александра Степановна стала бояться телефонных звонков от Сухарёвых. С добрыми известиями они не звонили, и как только раздавался в трубке голос Альбины – Александра Степановна ощетинивалась: опять Яшка что-то натворил.
В школе драки, дома – непослушание, обиды и разборки.

- Что-то меня уже стал доставать этот внуков пубертатный период, - жаловалась бабушка мужу. – Вот ожидали мы, что Яшка начнёт сбрасывать с себя запреты, и дождались. Он вообще перестал слушать взрослых. Пока рос, подчинялся худо-бедно авторитету Славы, а сейчас – никто ему не указ. Боюсь, и на учителей это перебросится. Он же, кроме нас, ни с кем не стал считаться. А мы с ним сладить не можем – не хватает нашего «силового поля» на всю его бытность.

С Борисом тоже неувязки всё чаще. Деньги от него поступали гораздо чаще, чем в начале, когда он уехал из страны. Его жена Лана, похоже, взяла под контроль материальную помощь Бориному сыну. Однако посылаемые Борей деньги, о которых, естественно Яша тоже знал, тратились, на его взгляд, - неправильно.
Ко дню Яшиного рождения Борис выслал деньги на новую звуковую карту к компьютеру. Однако Сухарёвы рассудили, что это – баловство, и истратили деньги не по назначению. Узнав об этом, Борис рассвирепел:
- Мам, передай ей, что она больше от меня на Яшу деньги получать не будет. Я их вам буду пересылать, и вы – что Яша скажет, - то и покупайте.
- Ну, уж нет, - запротестовала Александра Степановна. – Или ты сам со своей бывшей договариваешься, на что деньги тратить, или пересылай их напрямую – Яше или его матери. Я в этих играх участвовать не стану. Альбина вправе решать, что вашему сыну нужно в первую очередь.
- Да она их тратить на себя! – уже кричал в трубку Борис. – Ей на сына наплевать, иначе бы он мне не жаловался…

А у Яши продолжалась бурная жизнь.
Нередко он приходил побитый – значит, подрался. Ещё пару лет назад внук не вступал в драки – жалел противника. Сейчас же он дрался с охотой и часто. И был очень доволен собой. А драки в школе становились всё ожесточённее. Мальчишки дрались группами, били друг друга жестоко, в голову, ботинками.
Всё это Яша рассказывал «дедам», и те, насторожённые новыми обстоятельствами, давали советы, прекрасно понимая – переломить ситуацию в школе могут только родители. А они, кроме выволочек сыну, ничего не делали.
«Деды» уже предчувствовали то время, когда мальчишка перестанет драться на стороне, а начнёт решительно отстаивать свои права в семье. И вот тогда всем будет лихо: ведь политесу он не обучен, значит, крики, скандалы с родителями, грубость, доходящая до хамства… Могут быть и побеги из дома, и прыжки из окон, и нарушение запретов не из-за соблазна, а из протеста: «Вот вам!»

И гром грянул.
Голос Альбины в трубке телефона звучал даже как-то победно:
- Ну, что! Можно всех поздравить: у нас ЧП – вашего внука исключают из школы.
И кратко изложила очередное происшествие.
Яша подрался с одноклассником, бывшим своим другом - Тимычем. Тот во время драки неудачно упал, получил сотрясение. Когда дрались, Яша, побеждая, требовал, чтобы тот встал на колени. У Тимыча мать – заместитель районного прокурора, и она подала жалобу администрации школы с требованием «оградить сына от хулиганства и издевательств в стенах учебного заведения».
В конце сумбурного изложения этой истории прозвучало почти категорическое требование:
- Пусть Михаил Яковлевич приедет к нам вечером – будем беседовать.
«Вот так всегда, - чертыхнулась про себя Александра Степановна, – к дедам сына отпускают со скрипом, используя любой предлог, чтобы задержать дома, а как ЧП - мы – первая инстанция, которая должна это ЧП расхлёбывать и гасить».
Она подозвала мужа, передала ему трубку, сама встала рядом. Из трубки нёсся захлёбывающийся голос, и только, как припев в песне, повторялись два слова:
- Ваш внук, ваш внук!...
Слышались и другие слова: «фашист», «садист», «врун»...
Михаил Яковлевич время от времени отставлял трубку от уха, пережидал особо высокую ноту в монологе. Наконец, в короткой паузе он вставил и своё слово:
– Так отдай его в детдом, раз такой испорченный! «Плохой»! С чего ему плохим быть? Ну, подрались. Мальчишки все дерутся. Если там мама с придурью – заявление писать, чтобы её сына оградили – так ты защищай своего! Подумай, парень последние недели всё время под прессом нескладухи – занятия надоели, не даются предметы, драки в школе участились – он нам рассказывает, и мы видим, какая-то там агрессивная атмосфера создалась.  Дома мать «наезжает»… В общем, нервы у парня всё время натянуты. Вот и вылилось – разрядился. А с чего парень будет сдержанным? Кто его выслушивает? Сочувствует, объясняет? Все только требуют и стыдят. А в школе, похоже, в моде «сильная личность»…

Не успел он положить трубку, как снова раздался звонок: позвонил Слава - «что будем делать?»
Дед Миша протянул трубку жене:
– Разговаривай ты, я уже выдохся.
Все упрёки бабы Аси – («не отпускаете из дома туда, куда он стремится, например, к нам; наказываете за малейшую провинность; не даете общаться с другом Даней; парень взвинчен, он взрослеет, личность требует свободы; агрессия, предназначенная вам, обрушивается на других»), – разбивались об уверенность Яшиного отчима, что дело в самом мальчишке, а не в отношении к нему в семье.
- Альбина говорит, что виною – плохая наследственность: Борис-то тоже на учёте в милиции стоял.
- Слава, - опешила Александра Степановна. – Ну ты-то всё же мужчина! Неужели ты не понимаешь, что если ребёнок растёт в нормальных условиях, в доброжелательности и любви, то какая бы ни была наследственность – доброта сделает своё дело. И, пожалуй-ста, эти глупости не повторяй! "Наследственность"! Как будто его отец в тюрьме сидит!  Да, он был сложным и упрямым ребёнком, но результат-то!.. А вы на Яшку всех собак вешаете. Ты слышал, какие тут слова Альбина кидала? Любой захрюкает, если его свиньёй называть…

Вечером в субботу Яша после школы приехал к «дедам».
Провели бабушка и дедушка с внуком беседу, только видно было – толку от неё никакого!
Парень вошел в переходной возраст. И прежде-то было нужно терпение и понимание со стороны родителей, а уж сейчас - тем более!
А какое тут понимание – одни упреки и обвинения! И никакого согласия. И куда подевалась робость перед матерью? (Порою, когда кто-то из дедов с ним разговаривал по телефону, то слышали: «Я не с тобой разговариваю. Помолчи!». И это не Альбина сыну кричала, а Яшка – матери, задним звуковым фоном орущей поблизости и мешавшей ему разговаривать).
- Маму в школу вызывают, - сообщил Яша. – Будут решать вопрос с исключением.

Глава следующая: http://proza.ru/2025/05/22/331