Окли

Автор: Эллен Дуглас Деланд.Нью-Йорк и Лондон. Издательство «Харпер и братья»
 1898. Авторские права, 1895 год.
***

ГЛАВА I

Это был большой дом, стоявший в стороне от широкого шоссе, ведущего из Брентона в Пелхэм, — очень далеко, в самом конце.
такая длинная тенистая подъездная дорожка, что её не было видно в течение нескольких минут после того, как вы свернули с дороги.

 Подъездная дорожка была красивой, она петляла между деревьями, и время от времени можно было увидеть луга за ними.  Дорога раздваивалась там, где заканчивались деревья, и огибала лужайку, или «площадку для игры в крокет», как её называли в семье, потому что она была точной копией утюга.
Дом стоял на возвышенности, и поблизости не было деревьев.

 Это был белый дом с зелёными ставнями, солидный и основательный на вид.
 Крышу веранды поддерживали высокие белые колонны.
Виноградные лозы, растущие по обеим сторонам, скрадывали пустоту. С
южной стороны к дому была пристроена небольшая оранжерея. С
другой стороны земля спускалась к реке Чарльз, хотя летом воду можно было увидеть только из верхних окон из-за деревьев, которые густо росли на берегах. Это был Окли, дом Франклинсов, названный так из-за гигантского дуба, раскинувшего свои огромные ветви недалеко от задней части дома.

Что касается Франклин, то их было пятеро, и все они собрались на крыльце.

Хотя это был последний день апреля, весна в этом году пришла в Массачусетс очень рано, и день был тёплым и ясным, предвещая
лето и восхитительные возможности для развлечений на свежем воздухе.

 Эдит, старшая из сестёр, сидела за работой.  Это была необычная работа для шестнадцатилетней девушки. Рядом с ней на полу стояла большая старомодная корзина, в которой лежали стопки детской одежды, и она медленно и старательно штопала чулок над фарфоровым яйцом.

У детей не было матери, и многое приходилось делать Эдит.

Джек и Синтия, близнецы, были следующими по возрасту, и они были совсем маленькими.
четырнадцатилетний. Они были похожи, хотя Джек был намного выше из них двоих.
И его волосы не вились так туго, как у Синтии. Она сидела на
ступеньке веранды. Ее матросская шляпка валялась на земле у ее ног
, а ее красивые золотисто-каштановые волосы были, как обычно, слегка растрепаны.

Это было одно из испытаний жизни Эдит, что волосы Синтии бы
не держите ровной.

Джек лежал на траве во весь рост, иногда на спине,
уставившись в небо, иногда переворачиваясь, чтобы
поговорить с сёстрами.

[Иллюстрация: «Джек лежит на траве во весь рост»]

У Джека был на уме один проект, и он был настроен очень серьёзно.
 Синтия, конечно, уже была на его стороне — она знала об этом с того самого момента, как эта идея пришла ему в голову, но Эдит только что об этом рассказали, и её нужно было убедить.

 Джанет и Вилли, «дети», играли на другом конце веранды. Им было всего шесть и пять лет, и они не участвовали в семейных обсуждениях.

«Я уверен, что в этом есть смысл, — сказал Джек, — и если я смогу уговорить отца согласиться со мной и дать мне взаймы немного денег, я смогу вернуть их ему меньше чем за год».

«У папы сейчас не так много свободных денег, — сказала Эдит, — и я всегда слышала, что выращивать цыплят в инкубаторе довольно рискованно».

«Моя дорогая девочка, — ответил Джек с видом высокомерного авторитета, — позволь мне сказать, что ты мало что об этом знаешь». Я два дня читал о курах и обнаружил, что, учитывая все риски — плохие яйца, неопытность, ласки, скунсы и болезни, — в конце года вы наверняка получите какую-то прибыль. Я знаю, что поздно об этом подумал. Завтра первое мая, и я не смог бы получить больше
Этим летом у меня будет три выводка, но, вероятно, это окупит стоимость
инкубатора. Я могу купить первоклассный инкубатор за сорок долларов, и
я могу купить один «брудер». Если я куплю один, то смогу сделать такие же
остальные.

«Но твои яйца, — сказала Эдит. — Тебе придётся заплатить много за
яйца».

«Яйца стоят около пяти-шести долларов за сотню, а для заполнения машины
нужно двести штук. Конечно, я бы хотел завести породистых кур —
брама, кохинхин или леггорн, наверное, — а они стоят дороже;
 но, видите ли, когда они начинают нестись, мои деньги возвращаются ко мне».

— Когда они это сделают! — скептически сказала Эдит.

 — Эдит, не будь такой злой, — воскликнула Синтия.  — Джек хочет начать зарабатывать деньги, и я думаю, что он прав.  Я собираюсь помогать ему всем, чем могу,
и мы хотим, чтобы ты была на нашей стороне и помогла уговорить папу. Он
всегда говорит Джеку, что скоро ему придётся начать работать, и вот теперь у него есть шанс.

«Папа хочет, чтобы Джек заработал немного денег, чтобы помогать нам, когда он станет достаточно взрослым, но сначала он, конечно, хочет, чтобы он получил образование.
И я уверена, что он не хочет, чтобы он тратил много денег, как если бы он выращивал кур».

— Это совсем как у девушки, — презрительно сказал Джек. — Разве ты не знаешь,
что во всём, за что ты берёшься, всегда есть большой риск, и
ты должен идти на риск? Есть очень мало вещей, в которые не нужно вкладывать деньги.

«Конечно, для взрослого мужчины, но мальчику твоего возраста следует работать за
зарплату или что-то в этом роде, а не заниматься инвестициями».

Синтия беспокойно заёрзала. Она знала, что это было не то, что нужно было сказать Джеку. К сожалению, Эдит часто говорила не то, что нужно.

Джек вскочил на ноги.

«С девчонками спорить бесполезно». Может, я и "мальчик своего возраста", но
У меня есть здравый смысл, и я знаю, что в этом есть смысл. Я никому не скажу об этом ни слова, пока отец не вернётся домой, и
я смогу обсудить это с ним.

И Джек пошёл за угол дома, посвистывая Бену и Честеру, двум большим сеттерам, чтобы они следовали за ним, что они и сделали с радостным рвением.

— Вот видишь! — воскликнула Синтия, — теперь он совсем сошёл с ума. Я не понимаю, почему
ты это сказала, Эдит.

 — Что сказала? Я уверена, что это правда. Мысль о мальчике его возраста...

 — Ну вот, опять ты за своё. Джек, может, и молод, но он ужасно старается.
папе трудно помочь, и тебе не нужно придираться к нему по поводу его возраста ".

"Я уверена, что никогда не хотела придираться к нему, - сказала Эдит, - и я думаю, что он
очень обидчивый. Но уже половина пятого, Синтия, и пора идти знакомиться.
папа. Ты не мог бы расчесать волосы и надеть свежий галстук?
галстук или что-нибудь в этом роде? Ты выглядишь такой неопрятной. Юбка вся в катышках.

«О, не обращай внимания на мою причёску, галстук и всё остальное!» — воскликнула
Синтия, хотя и с совершенно добродушным видом. «Эдит, ты такая
неряха! Пойти мне встретить папу?»

«Нет, я пойду; но я бы хотела, чтобы ты распорядилась насчёт лошади. Синтия,
— Не забудь причесаться, хорошо? Папа терпеть не может, когда ты неряшливая.

В ответ Синтия хлопнула дверью, скрылась в доме и пошла по широкому коридору, напевая себе под нос.

«Что мне делать с этими детьми?» — вздохнула Эдит про себя, откладывая наконец починенный чулок и собираясь убрать свою работу. «Я уверена, что делаю всё, что в моих силах, и то, что, как мне кажется, понравилось бы нашей матери, но это очень тяжело. Если бы только Синтия была более аккуратной!»

Громкий грохот прервал её мысли. В конце площади
там, где играли дети, была груда стульев и столов,
а из этой неразберихи доносились крики боли, гнева и
страха.

 «Что случилось?» — воскликнула Эдит, подбегая к месту происшествия и
в спешке опрокидывая свою рабочую корзинку.

 Потребовалось несколько минут, чтобы вытащить кричащих детей, поставить их на ноги
и убедиться, что у них ничего не сломано.

— «Получи красный URL!» — закричала Джанет, — «этот непослушный мальчик убил меня!
Я мертва! Я мертва! Получи красный URL!»

 — «Этого не может быть!» — закричал Вилли. — «Я этого не делал, и я
тоже мёртв. Тьфу! Я весь в синяках! Принеси красное масло!

Синтия наблюдала за происходящим из окна и появилась как раз вовремя с бутылкой красного масла, панацеи от всех ссадин и ушибов Франклина.

«Что вы делали, непослушные дети?» — спросила Эдит, вытирая «синяк» с губы Вилли и обнаружив, что это всего лишь небольшая царапина, в то время как Джанет почти не пострадала.

 «Мы просто играли в машинки, и Вилли катался на паровозике, и тот перевернулся, и…»

 «Ничего подобного!» — вмешался Вилли. - Девочки ничего не знают
— о паровозах, а Джанет подошла и положила ноги на спинку моего
кресла, и…

Его прервал удар маленького толстого кулачка Джанет, на который он
тут же ответил тем же, и они оба снова начали кричать.

«Вы оба настолько плохи, насколько это возможно, и я подумываю о том, чтобы отправить вас
спать», — строго сказала Эдит, тряся Джанет за плечи.

Джанет бросилась к Синтии.

"Эдит ужасно с нами обращается! Она такая злая. Синтия, не позволяй ей отправить нас спать. Мне жаль. Мне жаль, что я ударила Вилли; мне жаль, что мы опрокинули
стулья; мне жаль за всё."

"Ну, вот и лошадь, и мне пора идти", - сказала Эдит. "О, посмотри
на мою корзинку!"

И это действительно было зрелище. Катушки, ножницы, фарфоровые яйца,
чулки - все в диком беспорядке валялось на полу.

"Неважно. Я подберу их", - сказала Синтия. - Не беспокойся о них.
Эдит. Дети мне помогут. Пойдёмте, Вилли и
Джанет. Посмотрим, кто найдёт больше катушек.

Эдит с сомнением оглянулась, надевая шляпу и садясь в
карету. Какой будет её корзинка, когда она увидит её в следующий раз?
 Но это было любезно со стороны Синтии, и как же хорошо Синтия справилась с корзинкой.
детей, чем она. В чем была причина? Она обдумывала это
, когда услышала, как сзади громко окликают ее по имени, и, быстро натянув
поводья лошади, она стала ждать, гадая, что же произошло на этот раз.

Синтия промчалась по аллее.

"Эдит, Эдит! Подожди минутку! Я забыла тебе сказать. Не говори
ничего папе о плане Джека, ладно? Пусть он сам ему расскажет.

«О, Синтия, как ты меня напугала! Я думала, случилось что-то ужасное».

«Но ты же не будешь, Эдит? Обещай! Ты же знаешь, Эдит, Джек сам может всё объяснить».

Синтия была слишком добросердечной, чтобы сказать Эдит, что она все испортит
все ли она сказала что-нибудь первым, но Эдит знала, что это было то, что она
имел в виду. Резкий ответ был готов сорваться с ее губ, но она вовремя овладела собой.


- Очень хорошо, - тихо сказала она, - я не буду.

А потом она поехала дальше, и Синтия вернулась в дом довольная.

У Эдит был вспыльчивый, нетерпеливый характер, и ей было нелегко
сдерживать свой язык. Её мать умерла пять лет назад, когда ей было всего
одиннадцать лет. Потом к ним переехала тётя, но недавно она вышла
замуж и уехала в Южную Америку, и теперь
больше никого не было, и Эдит считалась достаточно взрослой, чтобы вести хозяйство и присматривать за детьми.

 Было бы сложнее, если бы не слуги, которые жили в семье задолго до рождения Эдит.  Как бы то ни было, это требовало от молодой девушки больших усилий, но она хотела это делать и сама настаивала на этом плане, уверяя отца и тётю, что вполне справится с этой задачей.

Ей нравилось сидеть во главе стола и наливать отцу
кофе, и ей нравилось, что в доме всё было так, как она хотела.

Эдит, хоть и была милой, очаровательной девушкой, была немного тщеславна.

 Она была хорошенькой, очень высокой, с густыми тёмными волосами, которые естественно вились на висках, но всегда были гладко зачёсаны назад и собраны в узел, и карими глазами, которые довольно серьёзно смотрели на мир, особенно в тот момент, когда она ехала в Брентон, чтобы встретить своего отца, который возвращался из Бостона по делам.

Дорога петляла по лесу, то и дело открывая вид на реку, и в конце концов
привела в старый городок Новой Англии, где и стала его главной улицей.

Высокие вязы затеняли дорогу, ведущую в деревню, а по обеим сторонам виднелись красивые старые дома с ухоженными лужайками перед ними.

 Лошадь, на которой ехала Эдит, была далеко не лучшей, а старая повозка была довольно неустойчивой и ужасно дребезжала.  Другими словами, Франклинсы были бедны, но у них было много друзей, и, въезжая в деревню, Эдит кивала направо и налево всем, кого встречала. Всем нравились Франклинсы, и семья жила в
Окли на протяжении нескольких поколений.

 Когда она добралась до станции, прибыл поезд. Толпа пассажиров
наполняла широкое пространство впереди, и я был вынужден обратить на
на некотором расстоянии от машины. Вскоре она увидела своего отца.
направлявшегося к ней, и с ним была странная маленькая фигурка, при виде
которой сердце Эдит сжалось от дурного предчувствия.

"О боже! о боже! - воскликнула она про себя. - Неужели здесь нет тети
Бетси!"

Затем она забилась в угол коляски и стала наблюдать за
любопытными взглядами, которые бросали на её родственницу все, кто её видел.

 Мисс Бетси Тринкетт из Уэйборо была двоюродной бабушкой Эдит, и
Она была одним из самых больших камней преткновения на её пути. Она была старой, она была странной, она была явно заметной, а Эдит больше всего на свете не любила привлекать к себе внимание.

 Мисс Бетси семенила по платформе рядом со своим племянником, совершенно не подозревая о том, какой переполох она поднимала в душе своей внучатой племянницы. Она была одета в короткое, узкое вельветовое платье, которое,
возможно, принадлежало её бабушке, и в большой шляпке того же
периода, с которой свисала кружевная вуаль. На её стройных плечах
была накинута яркая шаль, и мистер Франклин нёс её на руках
ковровая сумка с серебряным замочком.

Она приветственно помахала Эдит рукой в варежке, и Эдит,
придя в себя, кивнула в ответ.

"Как поживаете, тетя Бетси?" сказала она. "Какой сюрприз!"

"Да, моя дорогая, мне нравится время от времени удивлять вас. Я подошла, чтобы
Я был в Бостоне по делам, и ваш отец настоял на том, чтобы я приехал.
чтобы повидаться со всеми вами. На самом деле, я знала, что он так и сделает, поэтому я просто положила в сумку свою лучшую
шапку и вязанье вместе с некоторыми мелочами для
вас, дети, и вот я здесь ".

И она проворно забралась в коляску, за ней последовал мистер Фрэнклин.

«Мы будем «мраморной парой», — сказал он, балансируя на краю сиденья и беря в руки поводья.

Эдит терпеть не могла «мраморных пар» — в противном случае, когда трое едут на одном
сиденье, — и она как можно больше пряталась в своём углу и
надеялась, что люди не узнают, что она там.

Мисс Бетси болтала с племянником, и вскоре они проехали три мили и свернули на Окли-драйв. К этому времени Эдит
немного пришла в себя, всю дорогу из деревни ругая себя за недобрые чувства. Она
даже смогла с полной искренностью сказать своей тете, что она была
рада, что та приехала. В конце концов, пожилая леди была доброй старой душой и
предана своему племяннику и его детям.

Остальные встретили ее очень сердечно. В ковровой сумке тети Бетси
всегда было какое-нибудь редкое лакомство для малышей; и, кроме того,
они были гостеприимной семьей.

«Но пойдёмте со мной, девочки, — таинственно сказала мисс Бетси, когда
раздала свои подарки, — я хочу кое о чём с вами посоветоваться».

Она взбежала по длинной лестнице в свою привычную комнату.
упругая, как юная девушка, Эдит и Синтия последовали за ней.
Она закрыла за ними дверь и, усевшись в
кресло-качалку, серьезно посмотрела на них.

"Вы заметили какие-нибудь изменения в моей внешности?"

"Ну конечно, тетя Бетси!" - воскликнула Синтия. "Ваши волосы".

"Ну, я хочу знать! Синти, ты очень умна! Это у тебя от прабабушки Тринкетт, в честь которой тебя назвали. Ну, что ты об этом думаешь?

Эдит поспешила к шкафу, стала выдвигать ящики и снимать одежду с вешалок, очевидно, внезапно почувствовав желание переодеться.
опрятность. На самом деле она корчилась от смеха.

Синтия взяла себя в руки и серьёзно ответила:

"Он там вырос?"

Мисс Бетси довольно покачивалась, сложив руки на бархатных коленях.

"Я знала, что это будет успех. Никто никогда не узнает, правда? Мои
дороги, я купила его сегодня в Бостоне! Женщина сказала мне, что это выглядит очень естественно. Не знаю, нравится ли мне сама идея носить чужие волосы, но нужно идти в ногу со временем, а у меня их становилось всё меньше. На днях Сайлас сказал мне:
— Бетси, мне кажется, что твои волосы уже не такие густые, как раньше.
Это заставило меня задуматься, и я вспомнила, что слышала об этих фронтисписах, и тут же придумала, по какому делу мне нужно
приехать в Бостон, и вот я здесь. Я купила два, пока была в городе. Женщина сказала, что это хороший план на случай, если кто-то
потеряется или помнётся, и вот он, в этой коробке. Просто аккуратно прибери его для меня, Синти, моя дорогая.

Тонкие сероватые локоны пожилой дамы были заменены накладными
прямыми каштановыми волосами с завитками по бокам и красивой белой чёлкой.
неестественная прямота посередине.

 «Видите ли, мне нравится угождать Сайласу, — продолжила она.  — Я снова скажу вам, как и говорила раньше, девочки, что мы с Сайласом Грином уже сорок лет неразлучны». Но я не могу отказаться от вида из окон моей гостиной, чтобы переехать в его дом на другом холме, а он не может отказаться от вида из окон своей лучшей комнаты, чтобы переехать в мой дом. Мы пытались и пытались, но ни один из нас не может сдаться. Поэтому он просто приходит ко мне каждое воскресенье вечером, как делал это все эти сорок лет, и, думаю, так будет и дальше.
ещё немного. И именно это делает меня старой девой, а не
осиротевшей. Интересно, понимаете ли вы разницу?

Девушки слышали это уже сто раз, но вежливо спросили, почему.

 Мисс Бетси раскачивалась ещё сильнее.

«Старая дева, мои дорогие, — торжественно произнесла она, — это та, у кого никогда не было возможности изменить своё положение в жизни. А старая дева — это та, у кого есть возможность, но она предпочитает ею не пользоваться».

Их прервал звон колокольчика, возвещавшего о начале чаепития.

Мисс Бетси поспешно поправила свою шляпку, и они все разошлись.
Они спустились вниз, и Синтия ущипнула Эдит, чтобы та выразила свои чувства.
Ей не терпелось рассказать Джеку о последних новостях от тёти Бетси.

 Но они увидели, что Джек оживлённо беседует с отцом о своих планах на будущее.

 Синтия с тревогой наблюдала за ними и по всему
видела, что мистер Франклин не собирается уступать.




 Глава II

После чая все собрались в «длинной гостиной». Это была красивая
комната, занимавшая всю длину дома, и она была достаточно большой, чтобы
в ней поместились четыре окна и два камина. На стенах висели
старомодный - действительно, он стоял здесь, когда дети были еще девочками
бабушка была девочкой, и мебель была такой же древней.

Все это было красиво, но выглядело потрепанно. Разумно потраченные несколько долларов
значительно изменили бы его внешний вид; но,
к сожалению, лишних долларов никогда не было.

Тем не менее, в комнате было комфортно, и Франклина считали
дорогое место на земле. Все они любили свою Родину.

Джек возобновил спор.

"Чепуха, чепуха, Джек!" — сказал мистер Франклин. "Это абсурд для
— Такой мальчик, как ты, не должен просить у меня столько денег. Инкубаторы всё равно ни к чему. Дай мне хорошую старомодную курицу.

 — Может быть, папа, — застенчиво сказала Синтия, — Джек даст тебе хорошую старомодную курицу, если ты позволишь ему купить инкубатор, чтобы вырастить её.

 Мистер Франклин рассмеялся. Затем он снова стал очень серьёзным, даже
суровым на вид, хотя был очень добросердечным человеком и любящим
отцом.

Джек воспользовался преимуществом, которое дало ему замечание Синтии.

«Я, без сомнения, сделаю из этого что-нибудь стоящее. Я бы хотел, чтобы ты
позволил мне попробовать, отец! Я верну тебе всё, что ты мне одолжишь.
— Конечно, я заплачу. Это всего сорок долларов за машину.

 — Ты говоришь так, будто сорок долларов растут на каждом кусте. Говорю тебе, у меня нет лишних денег. Посмотри на это место, оно вот-вот развалится! А теперь давай больше не будем говорить об инкубаторе, Джек, мой мальчик. Я знаю, что у тебя благие намерения. Вы хотите заработать немного денег,
чтобы помочь своему бедному старому отцу, я не сомневаюсь; но если бы вы спорили со мной до 2000 года, вы бы не смогли убедить меня в том, что в птицеводстве или в чём-то ещё, связанном с сельским хозяйством, есть деньги.

Мистер Фрэнклин был очень решителен. Его редко удавалось убедить
изменить свое мнение, и его предубеждения были очень сильны. Лицо Джека
вытянулось. Это было бесполезно; ему придется отказаться от этого.

Вскоре тетя Бетси заговорила: Она была внимательным слушателем, чтобы
разговор, и теперь она устроилась заново в нее
кресло-качалка, и сложила руки так, как она всегда делала, когда
у нее было что-то особенно важное сказать.

«Сколько денег тебе нужно, Джеки? Сорок долларов, ты сказал?»

«Сорок за инкубатор», — довольно резко ответил Джек. Ему было не по себе.
Он плакал, хотя был ещё мальчишкой, и ему хотелось, чтобы тётя Бетси не
спрашивала его.

"А потом нужно купить яйца," вставила Синтия.

"А где живут цыплята после того, как вылупятся?" спросила мисс
Тринкетт, которая кое-что знала о фермерстве и, несмотря на все свои причуды, была очень практичной.

"Они живут в брудерах," сказал Джек, увлекаясь своей любимой темой.
«Если бы я мог купить один брудер для образца, я бы сделал такие же. Мне
пришлось бы огородить места для цыплят, а это стоило бы немного денег. Думаю, мне нужно было бы пятьдесят пять или
Для начала неплохо было бы иметь шестьдесят долларов и привести всё в порядок.

— Племянник Джон, — торжественно произнесла мисс Бетси, поворачиваясь к мистеру Франклину, — я не хочу вмешиваться в отношения между родителями и детьми, это не в моих правилах,
но если у вас нет других возражений против машины Джеки для изготовления кур — я забыла её диковинное название, — я готова, более того, я была бы очень рада, если бы вы одолжили ему денег. Что вы на это скажете?

Джек вскочил на ноги, и Синтия с энтузиазмом обняла
тетушку Бетси за шею.

 «Дорогая моя!» — прошептала она.  «А ты так мило выглядишь в своём новом
волосы". На что мисс Тринкетт самодовольно улыбнулась.

Мистер Фрэнклин сначала протестовал, но в конце концов его убедили
дать свое согласие. Ведь тетя Бетси могла делать все, что ей нравилось
с ее деньгами, и объект Джека был хороший друг. Так было, наконец,
решено.

- Я одолжу вам семьдесят пять долларов, - сказала мисс Тринкетт. «Возможно, вам придётся заплатить больше, чем вы думаете, и неплохо иметь немного наличных на случай непредвиденных обстоятельств. Должен сказать, что мне не нравится идея с машиной, но вы, похоже, знаете, о чём говорите.
Мне грустно думать обо всех этих бедных маленьких цыплятах, которые
бегают без матери! Кто научит их искать червей?
 Кто будет звать их домой ночью или когда пойдёт дождь? Бедные маленькие сироты, это так жестоко!

Джек боялся, что чувства его тёти одолеют её настолько, что она откажется от своего предложения, и поспешил её успокоить. За неделю до этого он побывал на крупной птицеферме
и был уверен, что все её обитатели очень счастливы и
наслаждаются своей независимостью.

— Вот именно, — торжественно сказала мисс Бетси, переводя взгляд с одного на другого. — Они становятся очень самостоятельными, когда за ними не присматривает кто-то постарше. Я только надеюсь, что в этой семье не появится такое независимое чувство.

На следующий день мисс Тринкетт уехала, хотя её уговаривали остаться на
воскресенье.

[Иллюстрация: «МИСС ТРИНКЕТТ НЕЖНО ПРОЩАЛАСЬ С НИМИ НА СЛЕДУЮЩИЙ
 ДЕНЬ»]

"Нет, — сказала она, — если бы это был любой другой день, кроме субботы, я бы осталась,
но мне не нравится уезжать в воскресенье вечером из-за Сайласа. Вы
знаете, он может перестать приходить так регулярно, и я едва ли
— Я бы не рискнула. С мужчинами нужно быть осторожными, мои дорогие, как
вы узнаете, когда увидите их так же, как я. Они ужасно упрямы.

А потом она поцеловала их всех на прощание, пообещав отправить Джеку деньги как можно скорее.

«И книга по разведению домашней птицы, с которой любил сверяться мой отец», — добавила она.
«Я всегда держу её на столе в лучшей гостиной. Я отправлю её по почте. Удивительно, какие вещи могут пройти через почтовое отделение в наши дни. Вот это времена, скажу я вам, с цыплятами без матери и всем остальным».

Тётя Бетси была верна своему слову. На следующей неделе
пришла посылка, перевязанная бечёвкой и адресованная старомодным, неразборчивым почерком «Джеки Франклин, Брентон, Массачусетс».
 Внутри была старинная книга, в которой описывались методы разведения домашней птицы в начале века, а внутри книги лежали семьдесят пять долларов новенькими хрустящими банкнотами.

За инкубатором послали, и очень скоро Джек занялся птицеводством. Предстояло многое сделать, и Синтия была его
партнёром, помощницей и рабыней. Даже Эдит, несмотря на свой юный возраст,
неодобрение, был очень заинтересован. Мистер Фрэнклин усмехнулся, но с любопытством ждал
первого вылупления, в то время как что касается Джанет и Вилли, они
были вне себя от интереса, который, хотя и был вызван благими намерениями, был
часто неприятным.

Джек был чрезвычайно серьезен в своем плане, и даже его отец
был впечатлен.

Прошла неделя или две после установки инкубатора, когда
Эдит охватило то, что Синтия назвала «одним из её ужасных приступов
аккуратности».

«Я собираюсь навести порядок в доме», — объявила она однажды прекрасным
субботним утром, когда Синтия торопилась закончить свои дела на понедельник.
уроки в диком стремлении добраться до реки. «Синтия, ты должна мне помочь. Мы разберём все ящики и шкафы в «северной
комнате» и отдадим всё, что нам не нужно, а потом попросим Марту прибраться в
комнате».

 «О нет! — воскликнула Синтия. — В этом доме всё аккуратно, как
булавочная головка». И у нас нет ничего лишнего, Эдит. И я не могу.
 Я _должна_ пойти на реку.

"Ты можешь пойти потом. Ты можешь провести весь день на
реке. Это отличный шанс навести порядок в доме, пока
дети на утренней прогулке. Пойдём, Синтия, — вот это мило.

Синтия медленно и печально поднялась вслед за Эдит по лестнице. Она
может быть провел и пошел на реку, но она знала, что Эдит
сделать это в одиночку если она бросила ее, и Синтия была бескорыстной, как
она ненавидела уборку дома.

"Сегодня я буду очень разборчива", - сказала Эдит, протирая
тряпкой для вытирания пыли украшения в комнате и раскладывая их на столе.
нужно было застелить постель и снять несколько фотографий.

«Более придирчиво, чем обычно?»

«Да, очень. Я много об этом думала. По всей вероятности, я всегда буду вести хозяйство для папы, и я намерена быть
самая лучшая экономка. Я собираюсь изучить этот вопрос. В доме всегда должно быть так чисто, как только возможно, а еда должна быть идеальной. Если бы у нас было немного больше денег, я бы взяла несколько уроков кулинарии. Интересно, могу ли я заработать немного денег, чтобы сделать это. Ты можешь придумать какой-нибудь способ, Синтия?

— Ни за что, — решительно возразила Синтия, — и мне очень жаль,
но ты будешь следить за порядком больше, чем когда-либо. Ни один из нас не будет
жить спокойно. Какая разница, есть ли три пылинки за левым углом этой
картины? Никто бы не заметил.
когда-нибудь станешь хоть чуточку мудрее ".

"Ах, Синтия, что это ужасная идея, только чтобы все было чисто
где они будут рассматриваться!" - воскликнула Эдит, снимая
изображение и внимательно глядя на три пылинки. "И я
не хотел бы, чтобы ты пользовался тряпкой для вытирания пыли. Это одна из моих твердых теорий
, никогда не пользоваться тряпкой для вытирания пыли".

- Жаль, что у тебя так много теорий, - проворчала Синтия.
добродушно меняя осужденные перья на тряпку.

- И еще кое-что, - продолжала Эдит из шкафа, где она была.
Вытаскивала коробки и выдвигала выдвижные ящики. - Я собираюсь быть очаровательной
с детьми. Их нужно научить беспрекословно слушаться меня в ту же минуту, как я заговорю. Я собираюсь их так воспитывать. Я скажу одно слово, очень мягко, и этого будет достаточно. Я читала книгу на эту тему. Старшая сестра решила так поступить, и это прекрасно сработало.

"Надеюсь, на этот раз сработает, но в книге всё гораздо проще, чем в жизни. Возможно, дети были не совсем такими, как наши Джанет
и Вилли.

«Они были намного хуже. Наши дети — просто ангелы
по сравнению с ними».

— А вот и они, говорящие об ангелах, — объявила Синтия, когда на лестнице послышался топот маленьких, но решительных ножек, и дверь распахнулась.

 — Эдит, мы пришли домой. Мы голодны! — воскликнула Джанет.

 — Эдит, нам нужно кое-что сделать, — сказал Вилли немного плаксивым голосом.

— Боже мой, ты же не хочешь сказать, что вы вернулись! — воскликнула Эдит. —
Я думала, вы собираетесь играть на улице всё утро.

 — Нам это надоело, и мы ужасно проголодались.

 — И мы хотим чем-нибудь заняться.

«Если это не самая возмутительная вещь на свете!» — гневно воскликнула Эдит.
выходящих из туалета. "Я думала, ты ж с дороги,
и вот я посреди дома-уборка! Ты самая
провоцирующие детей--не трогай!"

На Джанет было изъято на поле и изучает его содержимое.

"Иди-ка отсюда и не приближайся ко мне, пока это
готово".

«Мы не пойдём!» — хором закричали они. «Мы останемся и повеселимся».

Эдит подошла к ним с решительным выражением лица и крепко взяла каждого ребёнка за руку. Крики усилились, и
Синтия решила, что пора вмешаться.

«Спуститесь со мной вниз, — сказала она, — и я угощу вас вкусными
крекерами. И очень скоро один из мужчин поедет в Пелхэм, чтобы
отвезти фермерских лошадей на перековку. Кто хочет поехать?»

Эта идея была с жаром подхвачена. Все трое отправились на поиски
крекеров, и в доме снова воцарилась тишина. Когда Синтия вернулась,
Эдит несколько минут ничего не говорила. Затем она заметила:

"Те дети в книге были не такими раздражающими, как наши,
но, полагаю, мне следовало сразу начать с ними помягче.
 Синтия, ты всегда знаешь, что сказать.
все. Я бы хотела! Джанет и Вилли относятся к тебе гораздо лучше, чем ко мне.

Ее прервал радостный возглас Синтии.

"Эдит, Эдит, посмотри-ка на это! Фальшивый фасад тети Бетси!
 Она оставила его здесь. Разве ты не знаешь, что она велела мне убрать его? Удивительно, что она не послала за ним. Вот, смотри!

Эдит повернулась с расческой в одной руке и совочком для пыли в другой,
который с грохотом упал на пол, когда она увидела свою сестру.

Синтия откинула назад свою кудрявую чёлку и закрепила её на гладких каштановых волосах своей двоюродной бабушки.
у неё было румяное лицо, и она была как две капли воды похожа на мисс Бетси
Тринкетт, у которой были такие же голубые глаза и такой же прямой нос, как у
четырнадцатилетней Синтии, которая, как всегда говорили, очень на неё похожа.


 «Ты — её точная копия, — рассмеялась Эдит. — Никто бы вас не отличил, если бы на тебе был такой же чепец и шаль, как у неё».

— Эдит, — воскликнула Синтия, — у меня есть идея! Я собираюсь нарядиться
и заставить Джека думать, что вернулась тётя Бетси. Он ни за что меня не узнает,
и будет так весело его разыграть.

«Синтия, не используй такой ужасный сленг! Ты же знаешь, папа его ненавидит.
И ты никогда не заставишь Джека думать, что ты тётя Бетси».

 «Да, заставлю. Вот увидишь. Пойдём, Эдит, помоги мне! Потом закончим уборку. Я буду помогать тебе весь день». Разве ты не помнишь то старое бабушкино платье? Где оно?

"В шкафу с камфорой, и оно ужасно пахнет."

"Ничего страшного, Джек не заметит. И та старая шляпка, в которую мы раньше наряжались. Вот то, что нужно."

Энтузиазм Синтии был заразителен, и Эдит, оставив
Ящики комода были открыты, коробки стояли нараспашку, и Синтия поспешила найти нужные вещи.

 Вскоре она была одета в точную копию обычного костюма тёти Бетси, с вуалью из чёрного кружева на лице, и, по счастливой случайности, в этот момент на подъездной дорожке появился Джек.  Она поспешно спустилась в гостиную, где они с Эдит разговаривали, когда Джек вошёл в дом.

— Привет, тётя Бетси! — воскликнул он, ничего не подозревая, и поцеловал её.
 — Ты вернулась?

 — Да, Джеки, — ответил чопорный голос из Новой Англии.
С провинциальным акцентом. «Я подумала, что мне хотелось бы услышать об этих маленьких цыплятах-сиротах, и поэтому я сказала Сайласу, сказала я, «Сайлас…»

Эдит вскочила со стула и бросилась к дальнему окну, а Синтия была вынуждена резко оборвать себя, иначе она бы рассмеялась вслух.
Джек, однако, не обратил на это внимания. Ему было достаточно упоминания о цыплятах.

«Разве ты не хочешь спуститься и посмотреть на машину? Я говорю, тётя
Бетси, ты была просто великолепна, когда прислала мне деньги. Ты получила
моё письмо?»

«Да, Джеки, и я надеюсь, что ты внимательно читаешь книгу. Из этой книги
ты узнаешь много нового о курах».

— Да. Ну, у меня пока нет кур. Осторожнее с этой лестницей, тётя Бетси. Она довольно опасная.

Это было уже слишком для Синтии. Быть предупреждённой о лестнице в подвале,
о которую она весело спотыкалась по меньшей мере дюжину раз в день, было
лучшей шуткой за всё представление. Она села на нижнюю ступеньку
и расхохоталась. Джек, изучавший свой термометр,
удивлённо обернулся.

"Почему, я не знал, что Синтия здесь. Почему, почему, тётя Бетси, что случилось? И где Синтия? И Эдит! Вы все сошли с ума?"

Ибо величественная Эдит сидела на верхней ступеньке, тоже согнувшись пополам от смеха.

Это было слишком хорошо.  Синтия откинула вуаль и повернула раскрасневшееся лицо к брату.

«О, Джек, Джек, на этот раз ты мой!  Это плата за сотню старых обид.  О, о, о!  Я и не мечтала, что ты так попадёшься!»

И она радостно запрыгала на месте.

Первым чувством Джека был гнев. Каким же глупцом он был! Затем
его охватило чувство нелепости, и он присоединился к веселью,
смеясь до тех пор, пока слёзы не потекли по его лицу.

«Это слишком хорошо, чтобы тратить впустую», — сказал он, как только смог говорить.
 «Почему бы тебе не пойти и не навестить кого-нибудь? Сходи к этим дорогим друзьям тёти
Бетси, Паркерам».

«Я пойду, я пойду!» — воскликнула Синтия. «Я пойду прямо сейчас. Джек, ты
можешь отвезти меня туда».

— О нет! — воскликнула Эдит. — Они обязательно тебя раскроют, и
об этом узнает весь город. Не делай этого, Синтия.

 — Они никогда меня не раскроют. Если бы Джек, мой родной брат-близнец, не сделал этого,
я уверена, что и они бы не сделали. Я иду! — Поторопись, Джек, и запрягай лошадь.
Джек молнией взлетел по лестнице и помчался в конюшню.
Мольбы и увещевания Эдит были напрасны. Синтия могла быть
очень решительной, когда хотела, и на этот раз она приняла решение
не обращать внимания на чересчур осторожную Эдит.

Она помахала сестре на прощание, в точности подражая жесту тети Бетси
, и уехала рядом с Джеком в старой коляске.

«Миссис Паркер такая сплетница, я наверняка услышу что-нибудь забавное», —
сказала она Джеку. «Я должна рассказать ей о новом фасаде, и о том, что сказал Сайлас, и обо всём остальном. Будет так весело! Жаль, что ты не можешь пойти со мной, Джек, но ты бы точно засмеялся и всё испортил»
ВСЕ. Ты ничего не мог с этим поделать. О, вот мы и ложимся спать!
Я так взволнован, что едва могу говорить."

Они остановились у дверей, и Джек с величайшей вежливостью помог
"Тете Бетси" выйти из экипажа. Он взбежал по ступенькам и позвонил в колокольчик, а затем, снова сев в коляску, отъехал на небольшое расстояние и стал ждать, когда появится его мнимая тётя.

 «Не задерживайся», — прошептал он на прощание.

 Казалось, прошли часы, но на самом деле прошло всего двадцать минут, прежде чем открылась входная дверь и на ступеньках появилась причудливая маленькая фигурка.
шаги в сопровождении многословных прощаний миссис Паркер.

"Так рада была вас видеть, моя дорогая мисс Тринкетт! Я никогда не видела вас такой здоровой и молодой. Вы просто чудо. И вы ведь не станете повторять ту маленькую новость, которую я вам рассказала, правда? Вы, вероятно, услышите её в своё время. До свидания!"

Это была очень тихая и подавленная тётя Бетси, которая села в
карету и уехала с Джеком, совсем не похожая на весёлую маленькую
леди, которая въехала в ворота Паркеров.

"Ну, как, всё прошло успешно? Она тебя узнала? Расскажи нам об этом," — нетерпеливо спросил
Джек.

"Джек, не спрашивай меня ни о чём."

«Почему? Я говорю, в чём дело? Что случилось? Она тебя раскусила?»

«Нет, конечно, нет. Она никогда не догадывалась. Но... но... о, Джек, она мне кое-что рассказала».

«Но что именно?»

«Я... я не думаю, что могу тебе сказать!»




ГЛАВА III

Когда Синтия спросила у двери миссис Паркер, дома ли эта леди,
ей не было необходимости называть свое имя. Горничная сразу узнала мисс
Тринкетт.

- Да, она дома, мэм. И не могли бы вы, пожалуйста, пройти в гостиную?
Мисс Тринкетт? Миссис Паркер будет рада вас видеть.

Миссис Паркер поспешила вниз.

«Дорогая мисс Тринкетт, как вы себя чувствуете? Я вас едва узнала! Что вы с собой сделали?»

Синтия рассмеялась высоким отрывистым смехом своей двоюродной бабушки.

 «Ну, теперь я хочу знать, миссис Паркер! Разве вы не понимаете, в чём дело?
 Мои племянницы в Окли сразу поняли, в чём разница». Я подумал, что пора бы мне идти в ногу со временем,
и купил себе новую красивую причёску. У меня
появилась седина, и я подумал, что лучше быть молодым ради
Сайласа. Не то чтобы я заботился о себе, но нужно быть
особенно о мужчинах-ребята, а вы будете знать, когда вы видели, как много
из них, как и у меня".

Синтия была хорошей актрисой, и она несла себя точно так же, как Мисс
Бетси послушалась и в совершенстве имитировала ее голос.

Она повторила несколько самых известных сказок своей тети, а добрая миссис
Паркер и представить себе не могла, что её посетительница — кто-то другой,
а не достойная мисс Бетси Тринкетт из Уэйборо, которую она знала
много лет.

 Миссис Паркер была большой любительницей поболтать, и обычно ей приходилось прилагать
немало усилий, чтобы превзойти мисс Тринкетт в этом отношении.
что касается сегодняшнего звонка, то он был таким же трудным, как обычно, но миссис Паркер
вскоре сделала замечание, которое повергло ее посетительницу в состояние
тревожного молчания.

"Я полагаю, вы пришли сообщить новости", - сказала хозяйка,
сочувственно улыбаясь.

"Теперь я не знаю ни малейшей новости. Что ж, моя дорогая миссис Паркер, Сайлас и
Я, мы никогда...

«Ах, но это не имеет никакого отношения к Сайласу, хотя может повлиять на тебя,
более или менее. Ты ведь понимаешь, на что я намекаю?»

«Я понятия не имею».

И Синтия заёрзала от любопытства, как за себя, так и за тетю.
У Бетси. Она подумала, что, должно быть, грядет что-то интересное.

"Ну, подумать только, что именно я расскажу тебе кое-что о
твоей собственной семье! Я не знаю, должен ли я это делать, но я думаю, что это
должно быть правдой, и вы скоро услышите это по-другому. Вы знаете
У меня есть родственники в Олбани, где она живет."

"Где кто живет?"

«Мисс Гордон, Хестер Гордон. Говорят — но, конечно, я не знаю, правда ли это, может быть, это просто слухи, но говорят — я не знаю, стоит ли вам об этом говорить, но говорят, что скоро она станет миссис Франклин».

«Миссис Франклин?»

— Да, миссис Джон Франклин. Разве ваш племянник вам не сказал? Ну и ну, эти мужчины! Они делают всё, чтобы сохранить всё в тайне.

 — Это правда?

 Этот вопрос Синтия задала своим естественным голосом. Она совсем забыла, что должна была быть мисс Бетси Тринкетт.

 — Полагаю, что да. Но, дорогая моя, мисс Тринкет, не волнуйтесь!
 Мне кажется, вы выглядите очень странно, хотя я не очень хорошо вижу ваше лицо из-за этой вуали, а вы стоите спиной к свету. Ваш голос тоже звучит неестественно. Позвольте мне принести вам стакан воды.

[Иллюстрация: ""ТВОЙ ГОЛОС ТОЖЕ ЗВУЧИТ КАК-ТО НЕЕСТЕСТВЕННО", - ДОБАВИЛ ОН.
МИССИС ПАРКЕР"]

"О нет, ничего страшного", - сказала Синтия, которая быстро пришла в себя
и теперь собирала всю свою энергию, чтобы закончить разговор в
надлежащей манере. - Вы удивили меня, вот и все, а я никогда особо не интересовался
сюрпризами. Но я думаю, что в этом не так много правды, миссис
Паркер. Я не верю, что мой племянник снова женится.
 На самом деле, я в этом уверена. И она решительно кивнула.


"Ах, моя дорогая мисс Тринкет, никогда нельзя знать наверняка. Иногда семья
последней узнаёт о таких вещах. И это будет хорошо.
тоже подходит. Она происходит из старинной семьи, и у нее много
денег. Гордоны все богаты."

"Ты думаешь, он бы все равно за это?" - воскликнула гостья,
гневно.

"Ну, что ж, никто не знает! И подумайте, насколько лучше было бы
для детей. Эдит слишком мала, чтобы о ней так заботились, и они
говорят, что Синтия большую часть времени разгуливает без присмотра, совсем как мальчишка. Действительно, я
называю это очень хорошей вещью. Хотя, должен сказать, она довольно храбрая женщина.
Она взяла на себя заботу о такой семье.

Тут "мисс Бетси" внезапно метнулась к двери. Это можно было вытерпеть
больше нет; миссис Паркер попрощалась с ней и вернулась, чтобы сказать
своим дочерям, что мисс Тринкетт, к сожалению, изменилась. Хотя она была
все еще так молода на вид, она, очевидно, была очень сломлена.

Некоторое время Джек мог получить никакого ответа на свои вопросы, но в
последний Синтии разрешение сломался, и она расплакалась. Они
свернули в тенистый переулок вместо того, чтобы идти прямо домой, и
не было никакой опасности кого-нибудь встретить.

— Джек, Джек! — простонала она. — Я должна тебе сказать. Миссис Паркер говорит, что папа снова женится! Что нам делать? Что нам
делать?

В ответ Джек протяжно присвистнул.

"Разве это не самая ужасная вещь, о которой ты когда-либо слышал? Джек, как мы это переживём?"

"Ну, может, всё не так плохо, как ты думаешь. Если она милая..."

"О, Джек, она не будет милой! Мачехи никогда не бывают милыми. Я никогда в жизни не слышал ни о ком подобном. Она будет ужасна со всеми нами.

"О, послушай, это чепуха. Если бы ты вышла замуж за вдовца с кучей детей, ты бы с ними ладила.

"Джек, сама идея! Я выхожу замуж за вдовца с кучей детей! Я бы хотел посмотреть, как я это делаю!"

Синтия почти забыла о своих нынешних проблемах, разгневанная предположением брата.

 «Ну, в конце концов, это может быть неправдой. То, что так говорит миссис Паркер,
ничего не доказывает. Откуда она это услышала?»

 «Полагаю, от кого-то из своих родственников в Олбани. Эта... эта леди живёт
там. Но, о, Джек!» Как ты думаешь, есть ли шанс, что это неправда? —
воскликнула Синтия, хватаясь за соломинку надежды.

"Ну конечно! Отец нам не рассказывал, и ты не можешь верить всем
слухам, которые слышишь, — высокомерно сказал Джек.

"Может быть, это всё-таки неправда, —
воскликнула Синтия, вытирая глаза.
— и я зря шумела! Я не скажу об этом Эдит, и ты тоже, Джек. Не стоит её беспокоить, а миссис Паркер — ужасная сплетница.

Они пошли домой, и Синтия весело рассказала сестре о своём визите, тщательно упуская все интересные подробности, а потом помогла
Эдит убрала кое-какие вещи и, наконец, смогла отправиться на реку.
Джек, как мальчишка, совсем забыл о новостях миссис
Паркер. Он не поверил ей, и поэтому не стоило об этом говорить
размышляя о. Но мысли Синтии было не так-то легко отвлечь. Она тоже в это не верила.
Но тогда это могло быть правдой, и если это было так,
что было делать? Казалось, худшей беды просто не могло случиться
.

Джек, ее обычный спутник на реке, был занят каким-то плотницким делом.
Он мастерил "брудер", подобный тому, который он купил, чтобы служить домом
для маленьких цыплят, когда они должны вылупиться. Он использовал "сарай
помещение" под мастерскую, и звук его пилы и молотка
был слышен через открытое окно.

Синтия очень интересовалась птицеводством, но ей хотелось, чтобы оно
Она не отнимала у брата столько времени и внимания.

Эдит собиралась в деревню на послеобеденный чай к Морганам.
Гертруда Морган была её самой близкой подругой, и все самые симпатичные девочки и мальчики будут там, чтобы обсудить теннисный турнир.
Синтия была немного расстроена тем, что её не пригласили. Она сказала себе, что в разговоре она будет полезнее, чем Эдит,
потому что она действительно играет в теннис, а Эдит просто стоит и выглядит
грациозной и хорошенькой. Однако её не пригласили, и, в конце концов,
на реке было веселее, чем на любом послеобеденном чаепитии.

Один из мужчин спустил каноэ на воду, и Синтия, взяв с собой огромный камень в качестве балласта, поплыла вверх по течению, собирая на берегах полевые цветы или пробираясь между камнями, которыми в этом месте было полно.

 Синтия, любившая общество и обладавшая чрезвычайно общительным характером, никогда не чувствовала себя одинокой на своей любимой реке.

 Эдит тщательно оделась и поехала на чай. Она выглядела очень привлекательно в своём весеннем сером платье и большой чёрной шляпе.
Она рассматривала себя в маленьком старомодном зеркале.
Повесив его в своей комнате, она осталась довольна своим внешним видом.

 «Если бы у меня было больше красивых перчаток, я была бы довольна», — подумала она.
 «Так ужасно, что приходится всегда откладывать одну пару и надевать такие старые вещи для поездки, а потом снимать их, прежде чем я доберусь до места, и надевать хорошие.  И красивый зонтик был бы так хорош.  Не думаю, что я возьму этот старый». На самом деле он мне сегодня не нужен. Интересно, где дети. Наверное, мне стоит их поискать, но они, должно быть, где-то рядом, и
Уже поздно. В конце концов, почему я всегда должна бегать за этими детьми?

И затем она уехала в Брентон, оставив домашние заботы позади, и приготовилась провести приятный день.


Около полудюжины мальчиков и девочек уже приехали в дом Морганов,
когда Эдит въехала во двор. Это был прекрасный старый дом, стоявший далеко от дороги и окружённый тенистыми садами. Сзади была река. Слева от подъездной дорожки, ведущей к дому, располагался ровный и ухоженный теннисный корт, где
и собрались гости.

«О, вот и Эдит Франклин наконец-то!» — воскликнула Гертруда Морган, в то время как её брат вышел вперёд и, помогая Эдит спешиться, взял её лошадь под уздцы и повёл к конюшне.

 Вскоре все заговорили, каждый предлагал свой план проведения турнира. В конце концов было решено провести его в теннисном клубе, а не у Морганов, как сначала казалось лучше, и он будет открыт для всех желающих, достигших четырнадцатилетнего возраста.

 «Это очень рано, — сказала Гертруда, — но мы действительно должны его провести».
открыт для Синтии Франклин. Она одна из лучших игроков в Брентоне ".

"Конечно", - сказал ее брат, который всегда был на стороне
Франклинс: "И, Эдит, ты ведь сыграешь со мной в смешанном разряде
в парном разряде?"

"О, я недостаточно хорошо играю", - воскликнула Эдит. — Большое тебе спасибо, Деннис, но тебе лучше пригласить кого-нибудь другого. Я не думаю, что я буду играть.

Все возражали, но в конце концов было решено, что Эдит будет одной из хозяек на этом важном мероприятии, что её очень обрадовало. Ей нравилось двигаться медленно.
Она грациозно разливала чай и лимонад и подавала их бедным, разгорячённым игрокам, которым приходилось так усердно работать ради развлечения.

 Их напугал бой часов на церкви через дорогу.  Было шесть часов, и Эдит поспешно встала.

 «Я должна идти», — сказала она.  «Я и не думала, что уже так поздно!» Те
дети уже, наверное, получили на всевозможные пакости, пока я
было далеко, и папа не будет дома до позднего вечера, так что я не ждать
в деревне для него".

Остальные смотрели ей вслед, когда она уезжала.

«Разве она не самая милая, дорогая девочка?» — воскликнула Гертруда. «И разве ей не будет тяжело, если её отец снова женится, как все говорят, что он собирается сделать? Но, в конце концов, может быть, это и к лучшему, потому что тогда
Эдит не придётся так много делать для детей. Интересно, знает ли она об этом». Она не проронила об этом ни слова, даже мне.

Джанет и Вилли, неразлучная, но вечно ссорящаяся пара, вошли через боковую дверь вскоре после того, как Эдит ушла в деревню. Они обнаружили, что дом пуст, а путь свободен, и их пытливые умы
немедленно принялись за решение вопроса о том, какую пакость они могли бы натворить
.

Они прошли в большую тихую кухню. Слуги были
наверху, и за жужжанием мухи на оконном стекле и
журчанием чайника на плите царила совершенная тишина.

- Давай спустимся и посмотрим "инкербейкер", - предложил Вилли.

— Хорошо, — любезно ответила Джанет, и они зашагали вниз так быстро, как только могли.


Они заглянули через стеклянную витрину на яйца, которые так мирно лежали внутри.


— Наверное, там ужасно скучно, — с жалостью сказала Джанет.
— Тебе не кажется, что эти цыплята устали ждать, когда их выпустят?

 — Да. Мы могли бы взломать замок и помочь им выбраться.

 — О нет. Джек говорит, что они будут готовы только через два дня. Но я скажу тебе, что мы можем сделать. Мы можем посмотреть, достаточно ли там жарко для них. Я думаю, Джек совсем забыл о них. Я не верю, что
он был рядом с ними сегодня, и Марта тоже.

"Как ты узнаешь, достаточно ли там жарко?"

"Я не знаю. Думаю, ты открываешь дверцу, засовываешь руку и
щупаешь".

Потому что Джанет никогда не учили, что такое термометр
внутри, и ничего не знал о правильном обращении вентиляции
машина.

Сказано-сделано. Одна из дверей была быстро открыта, и
засовывали в камеру два толстых рук.

"Мои хорошие, там жарко!" - воскликнула Джанет. "Нам нужно остудить.
Давайте оставим дверь открытой, притушим лампу и откроем окно в подвале".
"Окно в подвал".

Взобравшись на старую бочку, Джанет, рискуя жизнью, тщетно пыталась
открыть окно. Она выбрала то, которым никогда не пользовались, но оно
отказывалось поддаваться её усилиям. Тогда она спустилась и вернулась
в инкубатор.

«Я не могу этого сделать, — сказала она. — Но я скажу тебе, что мы сделаем».

«Что?» — спросил всегда готовый на всё Вилли.

 «Налей на них немного ледяной воды. Это их хорошо охладит».

Они поднялись по лестнице в подвал к «холодильнику», который стоял в
холле.

«Жаль, что у нас нет кувшина», — сказала Джанет. «Ты возьми таз, а я
принесу черпак».

Потребовалось несколько ходок туда-сюда, чтобы достаточно охладить
яйца, по их мнению, но в конце концов это было сделано, с большим
количеством капающей воды и забрызганной чистой одежды.

 Кулер для воды остался пустым, а инкубатор был в
сырость, пугающая своим видом.

"Ну вот, теперь, кажется, достаточно прохладно!" — сказала Джанет, когда они в последний раз
проверили температуру.

Увы, ртуть, которая должна была оставаться на отметке 103°,
спокойно опустилась до 70°!

"Я бы хотел посмотреть, что в этих яйцах," — задумчиво сказал Вилли.
— Как думаешь, они уже утята?

 — Наверное. Я бы тоже хотел посмотреть. Вот что я тебе скажу, Вилли!
 Давай возьмём одного, унесём его и посмотрим.

 — Хорошо. Я сам его возьму. Что скажет Джек?

— Он не будет возражать. Всего одно яйцо, а у него их так много. И мы уже
— Я очень помогла ему сегодня днём, так хорошо его охладила. Но
я сама его возьму.

— Нет, я!

— Давайте сделаем это вместе, — сказала Джанет, на этот раз стремясь избежать ссоры.
«Я говорю за вон того большого», — и она взяла одного из
«ряда термометров» — ряда, который был самым важным и ценным
в глазах владелицы машины.

 «А я возьму вот этого. Он ужасно тяжёлый, и я думаю, что милая маленькая
курочка будет рада выйти и подышать свежим воздухом».

— Давай спустимся за каретный сарай и посмотрим на них.

Они заперли дверь инкубатора и удалились со своими
сокровищами.

Полчаса спустя Джек, закончив свою работу, вошел, насвистывая
в дом. Он спускался вниз и осматривал машину, а
затем поднимался по берегу реки, чтобы встретиться с Синтией, которую он видел, когда она
отплывала рано днем.

Первый взгляд на термометр поверг его в шок: показывало 75 °.
. Что случилось? Он посмотрел на лампу, которая освещала
комнату, и обнаружил, что она была прикручена очень сильно. О чём
могла думать Марта, когда он сказал ей об этом?
важно ли поддерживать температуру в течение этого последнего дня или около того? На следующий день после завтрашнего он ожидал, что начнётся вылупление, и в то утро он закрыл дверцу инкубатора. Её нельзя было открывать, пока все цыплята не вылупятся.

 Джек от волнения стоял на цыпочках. Если они вылупятся хорошо, это будет триумф! Если нет, что скажет его отец?

Он посмотрел снова, и его глазам предстало совершенно неожиданное зрелище. С поддонов капала вода.
Мелкий гравий под ними превратился в грязь.

И в одном из поддонов было свободное место. Яйцо имело
пропало — и это было в третьем ряду, в том ряду, за которым он так тщательно следил и в котором лежали самые лучшие яйца.

 И — да, конечно, там была ещё одна дыра.  Ещё одно яйцо пропало!  Что могло случиться?

 Он взбежал по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, и позвал Марту.

 «Что ты делала, Марта?» — закричал он. "Пропали два яйца,
и термометр намного ниже 80 °, и столько воды!"

"Конечно, мистер Джек, я там вообще не был! Ты был дома
сам сегодня, а я никогда и близко не подхожу к субботнему заведению.

- Ну, кто-то же там был. Где Синтия? Где Эдит?
Почему дома никого нет, чтобы присмотреть за вещами?

Никого не было. Джек лихорадочно метался по дому и наконец
услышал звук колёс. Эдит возвращалась с чаем. И в тот же момент из-за угла дома вышла Синтия,
ведущая за собой двух плачущих детей.

 Они все встретились на крыльце.

«Они что-то натворили, Джек, — сказала Синтия. — Надеюсь, они не причинили большого вреда. Я нашла их на берегу, за каретным сараем. Должно быть, они были в инкубаторе, потому что у них было два яйца, а куры мертвы. И они двое плохих, непослушных детей!»

Даже Синтия, миролюбивая по натуре, пришла в праведный гнев при виде того, что
творилось на берегу реки.

 «Ах вы негодяи!» — в ярости закричал Джек, тряся их по очереди. «Я бы
разорвал вас на куски! Вы испортили весь улов».

 «Идите прямо в постель, — строго сказала Эдит, — вы самые худшие
дети, которых я когда-либо знала». Я не должен был выходить из дома ни на минуту. Тебе
вообще нельзя доверять.

Они все вошли, ругаясь, бушуя, плача. В разгар
беспорядка прибыл мистер Франклин, раньше, чем его ожидали.
 Прошло несколько минут, прежде чем он смог понять, в чём дело.
поднялся шум.

Он перевел взгляд с одного на другого.

"Это служит лишь оправданием для вывода, к которому я пришел",
сказал он. - Вы все слишком молоды, чтобы оставаться без присмотра.
 Уложи детей спать, Эдит, а потом приходи ко мне. Я должен
тебе кое-что сказать.

Эдит, удивленная, сделала, как ей сказали. Синтия бросила на Джека
отчаявшийся взгляд и выбежала из комнаты. Её худшие опасения
вот-вот должны были сбыться.

 И после чая, когда они, как обычно, сидели в длинной гостиной,
мистер Франклин, немного поколебавшись и смутившись, сообщил
им сообщили, что он помолвлен с мисс Эстер Гордон из
Олбани.




ГЛАВА IV

Заявление мистера Фрэнклина поначалу почти ошеломило его детей.
Они не могли в это поверить. Джек и Синтия были в некоторой степени готовы
к этому, это правда, но когда они услышали новость из собственных уст своего отца
, это было не менее потрясающе.

Для Эдит это было подобно удару грома. У неё никогда не было ни малейшего
подозрения, что отец снова женится. Она всегда считала, что ему будет достаточно её. Она никогда бы не вышла замуж.
она думала, лишь бы остаться дома и комфорт его
преклонные годы. Она никогда не приходило в голову, что ее отец, еще
молодой и симпатичный мужчина едва за сорок, было бы чрезвычайно
скорее всего, женится во второй раз.

И теперь то, что должно было произойти? Чужой человек будет править ими.
Эдит никогда бы этого не вынесла, никогда! Она уедет и будет жить с
Тетей Бетси. Что угодно было бы лучше, чем мачеха.

Когда она заговорила, её голос был жёстким и неестественным.

"Разве я не права, папа? Разве я тебя не устраивала? Я старалась."
Я старалась.

«Моя дорогая девочка, ты сделала всё, что могла, но ты слишком молода. Никто не может ожидать, что шестнадцатилетняя девушка возьмёт на себя полную ответственность за дом и семью. И дело не только в этом. Эстер — очаровательная женщина. Она чем-то напоминает мне твою мать, Эдит. Именно это меня в ней и привлекло. Она будет тебе подругой — сестрой».

«Спасибо, но мне не нужна ни та, ни другая. Синтия — единственная сестра, которая мне нужна. О, папа, папа, зачем ты это делаешь!»

Она ушла в свою комнату и закрыла дверь. После этого случая она больше ничего не говорила. Из-за пустяков Эдит злилась и даже плакала.
какой бы гордой она ни была. Это потрясение ошеломило её. Она не проронила ни слезинки и молча пережила это; но в её сердце закралось тяжёлое чувство, и она решила, что никогда не простит эту мисс Гордон, которая заманила в ловушку её отца (так она выразилась) и собиралась управлять ими и командовать ими. Она, во всяком случае, никогда бы не подчинилась этому.

Джеку это было совершенно безразлично, а Синтия, боготворившая своего
отца, была уверена, что он делает то, что, по его мнению,
приносит ему счастье. Конечно, для них это было ужасно, но они должны были смириться.

Воскресенье они провели уныло, но понедельник, как ожидалось, будет
волнующим днем, потому что в этот день должны были появиться цыплята. Но когда
дети вернулись из школы там были, но небольшие признаки
ожидается, вылупляются в инкубаторе; один снаряд пришлось только немного трещина
на конце.

Синтия заняла свою позицию перед аппаратом с книгой и
терпеливо ждала час за часом. Ничего не приходило. На следующее утро
в следующем яйце появилась ещё одна трещина, и первая немного расползлась, но на этом всё. Все дети пошли в школу, кроме Эдит.
и она чувствовала себя слишком подавленной, чтобы спуститься в подвал и посмотреть.

Джанет и Вилли было запрещено приближаться к этому месту. В наказание за их поведение в субботу им не разрешили присутствовать при высиживании. Считалось, что из-за того, что они натворили, цыплята не вылупятся, и действительно, всё прошло крайне неудачно.

Когда Джек и Синтия вернулись из школы, они увидели, что два маленьких
птенца — вероятно, единственные, кому удалось спастись от холодной ванны, —
выбрались из своих скорлупок и уныло прыгали по
гравий под лотки. Сто девяносто восемь надеется на
товарищи не явился.

Первый люк Джека было ничего, кроме успеха. Он переносил стойко,
но это было горькое разочарование. Прождав много часов в
тщетной надежде увидеть, как треснет еще одна скорлупа, он перенес двух маленьких
товарищей в большой брудер, рассчитанный на сотню особей, а затем,
ничуть не смутившись, послал за новыми яйцами. В нем все еще оставалось что- то от тети
У Бетси остались деньги.

Джек был храбр, и гордость не позволяла ему сдаться.
Он извлечёт пользу из этого опыта, и в следующий раз он будет
победоносный. Он опасался, что, помимо проказ, учиненных
детьми, он был чересчур привередлив в уходе за яйцами, и он
решил действовать более мудро во всех отношениях.

Спустя годы Синтия вспоминала о первом вылуплении как об одном из
самых удручающих событий в своей жизни. Дети в смятении, Эдит
молчит и убивается в своей комнате, они с Джеком час за часом
ждут в большом погребе цыплят, которые так и не пришли, и, самое главное,
надвигается приезд второй миссис Франклин.

Тетя Бетси приехала из Уэйборо, как только услышала о случившемся.
новости. Они не знали, что она приедет, пока не увидели, как к дому медленно приближается один из
привокзальных экипажей с хорошо известным шляпным салоном мисс Тринкетт. Она весело помахала рукой и сразу же заговорила о
деле.

 «Ну-ну, — воскликнула она, — вот это действительно новость! Я хочу знать!
 Племянник Джон снова женится!» Именно то, что, как я всегда считала, ему лучше всего сделать ради вашего блага, дети. Вы видели невесту и какая она?

Был тёплый июньский день, и Франклинс стояли на террасе, когда из кареты им прокричала их тётя:
голос. Эдит заёрзала. Хотя новость уже разлетелась по всему Брентону,
это был бы отличный повод для кучера вернуться.

 Джек и Синтия предложили помочь тёте Бетси выйти, но она отмахнулась от них.

 «Не думайте, что вы должны мне помогать, мои дорогие. Эта хорошая новость вдохнула в меня новую жизнь. Как вы все поживаете? — спросила она, одарив каждого из них своими птичьими поцелуями и устроившись в любимом кресле-качалке.

 Младшие дети подбежали к ней в надежде получить сокровища из
сумки с ковром.

 — Клянусь, — воскликнула она, — я совсем забыла о вас.
новости о невесте! Не обращай внимания, подожди до следующего раза, и я
принесу тебе что-нибудь очень милое, когда приду посмотреть на невесту.

"Что такое невеста?" спросил Вилли.

"Ла, дитя, разве ты не знаешь? Надеюсь, их не держали в неведении?"

— О нет, но они не слышали, чтобы её так называли, — объяснила Синтия.

 — Ты имеешь в виду ту леди, которая переезжает сюда жить? — спросила Джанет.
 — Ну, она нам не нравится, нам с Вилли. Из-за неё Эдит рассердилась и расплакалась, и она заставила тебя забыть наши подарки, и она подняла много шума. Мы вообще не хотим, чтобы она была здесь.

Мисс Trinkett выглядела потрясенной. "Дорогие мои дети!" - воскликнула она, слишком
сильно ошеломлены, чтобы сказать больше. Затем она повернулась к Эдит.

"А теперь расскажите мне все об этом. Вы видели ее, и она молода?

- Я ее не видел, тетя Бетси, и не хочу. Я не знаю,
молодая она или старая, и мне всё равно. Не возьмёшь ли ты меня
к себе домой, тётя Бетси? Могу я теперь жить с тобой? Я здесь не нужна.

Мисс Бетси изумлённо уставилась на неё.

— Эдит Франклин, — сказала она, складывая руки на коленях, — я
поражена тем, в каком состоянии я нахожу этот дом!
Восставать против обстоятельств таким образом и желать сбежать
от своих обязанностей! Нет, конечно же, моя дорогая. Как бы мне ни хотелось, чтобы
ты жила со мной — а над гостиной есть милая маленькая комнатка, которая
тебе идеально подошла бы, — я никогда бы не стал поощрять твой уход
из семьи. Ты и так подаёшь им плохой пример, учишь этих молодых людей
с неприязнью относиться к своей будущей матери. Нет, конечно. Я вовсе не собираюсь вас
поощрять. И, конечно, я не имею на это права, ведь моя собственная
мать была второй женой. В первые годы существования колоний
считалось, что для мужчины нет ничего зазорного в том, чтобы жениться три или четыре раза, как
вы бы знали, если бы читали «Дневник» судьи Сьюэлла так же много, как я,
или другие ценные труды.

Мисс Тринкетт яростно затрясла головой, закончив эту тираду.
Эдит не ответила. Она искала сочувствия у тёти Бетси;
но она, как и весь остальной мир, казалось, думаю, что это лучший
вещь, которая может случиться.

А что касается Мисс Бетси, она тоже была несколько разочарована. Она надеялась
на некоторые интересные вещи, и никто, казалось, не предвидится.

"Где твой отец?" она спросила, в настоящее время.

Эдит не ответила.

«Он уехал в Олбани», — сказала Синтия.

 «Ну-ну! И когда же свадьба?»

Эдит встала и пошла в дом. Синтия с сожалением посмотрела ей вслед, а затем ответила на вопрос тёти.

 «Через неделю. Будет очень тихо, потому что... потому что
мисс Гордон в глубоком трауре».

"Так не скажет! Я хочу знать!" воскликнула Мисс Trinkett. "И нет
ты идешь?"

"Нет, папа, не думаю, что так будет лучше. Вряд ли там кто-нибудь будет.
Только ее брат и еще один или двое.

- Значит, у нее есть брат. Другие родственники есть?

— Думаю, нет. Она потеряла отца и мать, когда была совсем маленькой,
а её бабушка умерла совсем недавно.

 — Я хочу знать! И когда они вернутся домой?

 — Очень скоро, — почти неслышно ответила Синтия.

 — Расскажи!

 Мисс Бетси больше ничего не сказала, но её мысли были заняты другим.

«Где Джеки?» — спросила она затем.

«Я не знаю. Наверное, пошла посмотреть на цыплят».

«О, эти маленькие сиротки. Что ж, у меня нет времени расспрашивать о них
сейчас, потому что, Синтия, я думаю, что хотела бы навестить свою подругу, миссис
Паркер. Я давно у неё не была».

«О, тётя Бетси!» — воскликнула Синтия. Её тётя ни в коем случае не должна была видеться с миссис Паркер. Секрет её проделки в доме этой доброй леди наверняка был бы раскрыт. «Почему ты идёшь туда сегодня днём?»

«Потому что, моя дорогая, я здесь всего на одну ночь, и я должна увидеть миссис
Паркер».

Синтия мысленно застонала.

«И услышу все деревенские сплетни о папе», — подумала она.

Этого нельзя допустить.

Но мисс Тринкетт не отступала от своего.  Она
должна была пойти.  Все возможные отговорки в мире были придуманы, чтобы
отговорить её, но в итоге Джек поехал в коляске, а
Мисс Бетси торжествующе удалилась.

Синтия ждала ее возвращения в напряжении. Ей хотелось, чтобы она могла
убежать. То, что она выдала себя за тетю, уже не казалось такой шуткой, как тогда.
а потом она услышала ужасные новости.

Мисс Тринкетт вскоре вернулась в сильном раздражении. Синтия
была одна на веранде, потому что Эдит больше не появлялась. Она
заметила, что Джек, по-видимому, наслаждался удачной шуткой, и вместо того, чтобы отвести лошадь в конюшню, остался послушать, что скажет тётя Бетси.

 Мисс Тринкетт опустилась на стул и рывком развязала ленты на шляпке.

«Мария Паркер сходит с ума, — объявила она. — Что касается меня, то я больше никогда туда не пойду».

 «Почему, тётя Бетси?» — пробормотала Синтия, готовясь к худшему.

 «Она утверждает, что я была там две недели назад и что она — _она_ — сообщила мне о помолвке моего племянника!» У нее действительно хватило наглости
сказать: "Я же тебе говорила!" Моему собственному племяннику! Когда пришло его письмо
на днях я впервые услышала об этом, и я сказала Сайласу, сказала
Я: "Сайлас, племянник Джона Франклина, собирается снова жениться и подарить этим детям мать.
я рад этому, и я только что услышал
новости. А теперь Мария Паркер говорит мне, что она мне сказала, и
что я была там две недели назад! Эта женщина сумасшедшая, или это я сошла с ума? Почему ты ничего не говоришь, Синти? Может, ты
согласна с миссис Паркер? Ну же, ответь на вопрос.
 Была ли я здесь две недели назад и ходила ли я к Марии Паркер?

— Нет, — пробормотала Синтия, покраснев и почти не слышно.
Но тётя Бетси была слишком взволнована, чтобы заметить это.

— Джеки, — сказала она, поворачиваясь к нему, — ответишь мне на вопрос?
Была ли я у тебя две недели назад и навещала ли я миссис Паркер?

Джек бросил взгляд на Синтию, а затем, упав на траву,
закатался в приступе безудержного смеха.

"Ну, теперь вам не поздоровится, мисс Синтия!" — хихикнул он.

Мисс Бетси выпрямилась.

"Вы не ответили на мои вопросы. Была ли я здесь две недели назад и
навещала ли я миссис Паркер?"

— Нет, нет, тётя Бетси! — закричал Джек. — Это не так! Это не так! Давай, Синт! Выкладывай! Чёрт возьми, я рад, что я здесь, а не где-нибудь ещё! Я ждал этого счастливого дня. Теперь ты получишь за то, что обманула меня.

И снова он перекатился, молотя воздух своими длинными ногами.

— Я думаю, что ты злой, Джек, ведь это ты заставил меня уйти!
возмущённо воскликнула Синтия. Затем она снова замолчала. Как
она могла признаться в этом тёте Бетси?

Мисс Тринкетт ускорила развязку.

 — Я не понимаю, почему Джека это так забавляет. Я так не думаю, но если вы совершенно уверены, что меня здесь не было и что я не заходил к миссис Паркер, я должен попросить вас немедленно поехать со мной туда и изложить ей факты. Я не могу допустить, чтобы кто-то намекал, что я больше не способен судить самостоятельно и понимать, что я
делать и чего не делать. На самом деле она в лицо сказала мне, что я был
становится по-детски. Что бы Сайлас сказать! Но я никогда не скажу ему
что. Я хотел бы уехать немедленно.

Увы, ничего не поделаешь. Синтия должна признаться. Если бы только Джека
не было там!

Она встала со ступеньки, на которой сидела, и, стоя перед своей маленькой бабушкой, заговорила очень быстро:

"Ты права, и миссис Паркер тоже. Тебя здесь не было, но я
принарядилась и пошла к ней. Я притворилась тобой. Я нашла твою
другую накладку — я имею в виду твои новые волосы. Ты оставила их в ящике. Я
Она была совсем как ты, и мы подумали, что это будет так весело. Мне ужасно жаль, тётя Бетси, правда жаль. В конце концов, это было не так уж весело.

Сначала мисс Бетси потеряла дар речи. Затем она вскочила в крайнем гневе.

[Иллюстрация: «Синтия Франклин, тебе давно пора было завести собаку»
МАМА'"]

"Синти Франклин, тебе давно пора обзавестись матерью. Я никогда не предполагала, что ты можешь быть такой... дерзкой; да, дерзкой! Вырядилась как я, да ещё и отправилась к моей самой близкой подруге!
Бедная миссис Паркер! Неизвестно, что бы она сказала.
— Я думала, что это был я. А я сегодня сказала ей, что она сошла с ума,
и ещё кое-что, о чём мне неприятно думать. Ну же, Синтия!

 — О, мне так жаль, — воскликнула Синтия, заливаясь слезами. — Прости
меня, тётя Бетси.

«Я пока не готова тебя простить, и прощу ли когда-нибудь, ещё неизвестно. Я разочарована в вас всех. Эдит уходит и запирается, когда я прихожу, потому что не хочет мачеху, а ты смеёшься над пожилой тётушкой — не такой уж и пожилой. Когда Сайлас услышит об этом, я просто боюсь представить, что он сделает.
сказать. Я иду домой, Джек. Вы не только хорошо себя
один среди них. Вы можете отвезти меня к поезду".

"О, тетя Бетси, только не сегодня! Пожалуйста, не уходи".

"Я не отвечу за свой язык, если останусь здесь на ночь. Мне нужно было
лучше пойти домой и все обдумать. Когда я вспоминаю все, что я сказал Марии,
Паркер, и всё, что она мне сказала, — это то, что я почти сошла с ума, как она и говорила.

И вскоре она уехала, очень прямо и напряжённо сидя в старом фургоне, в котором две недели назад перевозили её прототип, и
Синтия осталась в слезах, с ещё одним несчастьем, добавившимся к её и без того обременённой душе.

Зачем она вообще когда-то подшучивала над кем-то? Если бы она прожила сто лет, то никогда бы больше так не поступила.

 Эдит молча выслушала новость о внезапном отъезде тёти Бетси,
и Синтия не получила от неё никакой поддержки. И очень скоро об этом
вновь забыли, занявшись приготовлениями к приезду невесты.

 Наконец наступил прекрасный июньский день. Дом был украшен прекрасными цветами, которые расставила Синтия, — Эдит не хотела иметь с этим ничего общего, — а обеденный стол был сервирован лучшим фарфором, старинным серебряным сервизом и канделябрами их прабабушки.

Слуги, которые так долго жили с ними, едва могли
выполнять свою работу. Они выглядывали из окон кухни, чтобы
впервые увидеть свою новую хозяйку, и гадали, какой она будет.

 «Печальные времена», — сказала Мэри Энн, старая кухарка, вытирая глаза уголком фартука.

 Снаружи дом никогда не выглядел таким умиротворённо красивым. Было уже
поздно, и послеполуденное солнце отбрасывало длинные тени от немногих деревьев на
лужайке. Вдалеке слышалось мычание коров во время дойки. В одном месте сквозь деревья виднелась река.
Деревья и июньские розы наполняли воздух благоуханием.

 На первый взгляд всё было так же, как и всегда, лето за летом, сколько Фрэнклины себя помнили, и всё же на самом деле всё было по-другому.

 Джек отправился на вокзал встречать путешественников.  Эдит, Синтия,  Джанет и Вилли ждали на крыльце, все в своих лучших нарядах. Детей подкупили, чтобы они держали руки в чистоте, и
до этого момента они были безупречны. Бен и Честер растянулись во весь рост
на насыпи перед домом; они одни не разделяли
волнения.

Послышался стук колес.

«Они идут», — прошептала Синтия.

Что касается Эдит, то она была безмолвна.

И тут из-за деревьев появилась карета.




Глава V

«Как ты думаешь, я им действительно понравлюсь?» — в сотый раз спросила миссис Франклин, и в сотый раз её муж ответил, улыбаясь: «Думаю, что да».

Они только что прибыли в Брентон. В поезде на них было устремлено множество любопытных взглядов,
потому что все знали Джона Франклина,
и все сразу догадались, что это была та самая вторая жена, о которой так много говорили.

 Те, кто её видел, решили, что она очень
привлекательная женщина. Она была довольно хрупкой и среднего роста.
одета в скромное черное, так как была в
трауре. Хотя на самом деле ее нельзя было назвать хорошенькой, у нее было очаровательное и очень
выразительное лицо, и она выглядела очень молодо. Кто-то, кто сидел
перед ней, сказал, что у нее был низкий и очень музыкальный голос.

Брентон с первого взгляда решил, что мистер Джон Франклин преуспел.
у него самого все получилось очень хорошо.

— Вот и карета, — сказал он, когда они пересекали вокзальную
платформу.

 — А это Джек, я уверена, — сказала его жена, протягивая руку.
с улыбкой, которая сразу покорила ее пасынка. Он был слишком застенчив,
однако, чтобы сделать что-то большее, чем тепло обнять ее, когда он стоял рядом с ней с
непокрытой головой.

"Он милый, - сказала она себе, - и совсем как Джон. Если бы только
остальные были такими же сердечными. Почему-то я боюсь Эдит".

Она была так же взволнована, как и ее падчерицы, когда подъезжала к авеню
, и ее взгляд впервые упал на группу людей на площади
.

Синтия спускался по тропинке ей навстречу, держа Джанет и Вилли по
либо силы. Эдит осталась стоять на ступеньке.

- Здравствуйте, - сказала Синтия с сердечной улыбкой.

Миссис Франклин посмотрела на неё. Затем она обняла её и
поцеловала.

"Это Синтия, я уверена," — дрожащим голосом прошептала она, — "а это
дети."

Она поцеловала их и перешла к старшей дочери своего мужа, пока
они приветствовали своего отца.

Эдит была очень высокой, и ее положение на ступеньке давало ей
преимущество в несколько дюймов вдобавок. Она изрядно возвышалась над
вновь пришедшей.

"Как поживаете, Миссис Франклин", - сказала она, протягивая очень жесткая
кисти и предплечье. Она составила ее ум, что она не будет
поцеловал.

- А вы и есть Эдит? - спросил я.

- Да, миссис Франклин, я Эдит. Надеюсь, путешествие не утомило
вас?

- Вовсе нет. Я не так легко устаю.

Эдит поцеловала отца и снова повернулась к незнакомцу.

- Позвольте мне показать вам, как подняться наверх.

Так миссис Фрэнклин вошла в свой новый дом.

«Боюсь, что сначала у нас с Эдит будет война, но я не буду
унывать, — подумала она. — Я заставлю её полюбить меня. Полагаю, для неё это естественно. Ах, я в затруднительном положении.»


Эдит и Синтия жили в одной комнате. Это была большая комната с
из эркера открывался прекрасный вид на извилистую реку и луга за ней.

 Войдя в комнату, можно было с первого взгляда определить, какую её часть занимает Эдит, а какую — Синтия. Туалетный столик Синтии с
неуклюжей подушечкой для булавок, спутанными лентами и галстуками,
разбросанными повсюду, куда они могли упасть, с подковами, теннисными
мячами и другими сокровищами, был постоянным источником
беспокойства для Эдит, чьи вещи всегда были в идеальном порядке. Она
напрасно ругала и отчитывала сестру; Синтия была неисправима.

«Слишком хлопотно поддерживать порядок», — говорила она.
 «После того, как ты всё вычистишь и приберешь, я ничего не могу найти, Эдит».

 В ночь после приезда миссис Франклин они обсуждали новое положение дел в семье.

 «Я думаю, она милая», — решительно сказала Синтия. — Она мне нравится, и Джеку тоже.

Она сидела на краю кровати, прислонившись к высокому
столбику, — это было её любимое положение, когда ей нужно было обсудить что-то особенно интересное.

 — А мне нет, — сказала Эдит, которая с большим усердием расчёсывала свои длинные волосы.  — Мне нет, и я не буду!

[Иллюстрация: «Я ЕЁ НЕ НРАВЛЮ, И НЕ БУДУ НРАВИТЬСЯ»]

"В том-то и дело, Эдит. Ты решила, что она тебе не понравится,
потому что не хотела, чтобы она приезжала. Теперь она здесь, почему бы
тебе не сделать всё возможное? Что тебе в ней не нравится?"

"То, что она приехала сюда. Она не имела на это права.

 «Эдит, какая же ты глупая! Она бы не пришла, если бы папа её не попросил, и она бы не пришла, если бы не любила папу. Я думаю, она понравилась бы тебе хотя бы за это. Мне нравится. И она красивая, милая и добрая, и я собираюсь помочь ей всем, чем смогу». Я
Думаю, я даже буду называть её «мамой».

«Синтия, я никогда так не поступлю. Никогда, до самой смерти!»

«Ну, я буду, если она не против».

«Она будет. Это сделает её слишком старой».

«Не думаю, что она будет против, и любой может видеть, что она совсем не старая». Я думаю, нам очень повезло, поскольку папа собирался снова жениться.
То, что он нашел такую милую женщину.

Эдит не ответила. Она заплела косу и завязала ее. Затем
она сказала:

"Конечно, для меня это намного сложнее, чем для остальных
ты. Я думал, что всегда буду помогать отцу, а теперь не могу.

"Конечно, это тяжело, Эдит, но ... но тебе не кажется, что ты все еще могла бы
помочь ему, если бы ... если бы ты была добра к его жене?"

"Я не хочу помогать ему таким образом", - честно сказала Эдит, когда она
задула свет.

На следующий день, когда Синтия несколько робко спросила, может ли она называть
свою мачеху "мама", она была удивлена и тронута
выражением, появившимся на лице миссис Франклин.

"О, спасибо, Синтия!" - сказала она. "Я думала, что не буду просить тебя об этом.,
Я бы просто предоставила это тебе, но мне бы это очень понравилось".

И все стали называть её новым именем, кроме Эдит.

Подготовка к теннисному турниру шла полным ходом, и
Синтия с Джеком, которые должны были играть в смешанном парном разряде, усердно тренировались.

Корт в Окли был не очень хорошим, поэтому они привыкли ходить в теннисный клуб в деревне, когда могли добраться туда днём. Это было не всегда легко, потому что у них не хватало
лошадей, а идти пешком в обе стороны было слишком далеко.

 «Почему бы нам не завести ещё несколько лошадей?» — сказала однажды утром миссис Франклин,
когда обсуждался этот вопрос.

— Ну, мы не можем себе этого позволить, — с некоторым удивлением ответила Синтия.
 — Кроме того, у нас всего две лошади, и они очень устают, когда приходится так часто ездить в деревню и обратно.

Миссис Франклин взглянула на мужа. Затем она сказала: «Кажется, нам следовало бы завести больше. Знаешь, Джон, у меня есть все эти деньги». «Почему бы не купить лошадь и повозку для детей?»

«Моя дорогая Эстер, я никогда не соглашусь. Ты же знаешь, что я хочу, чтобы все твои деньги были в твоём распоряжении. Ты можешь купить столько лошадей, сколько захочешь, но…»

«Джон, не говори глупостей. Что я могу сделать со всеми этими деньгами, когда мне не на кого их тратить, кроме Нила? Твои дети теперь мои, и я хочу, чтобы у них была собственная лошадь».

Это было то, чего Эдит жаждала больше всего на свете.
Но она решила, что никогда не воспользуется подарком своей мачехи.

«Нил — твой брат?» — спросила Синтия.

— Да. Разве я тебе не рассказывала о нём? Он мой дорогой и единственный брат.
 Сейчас он на яхте, но скоро приедет сюда. Он старше вас с Джеком, ему примерно столько же лет, сколько Эдит.
Джек с интересом посмотрел на него.

«Я рад, что придёт ещё один парень, — сказал он. — Здесь и так слишком много девушек».

 «Джек, как это отвратительно с твоей стороны, ведь ты всегда говорил, что я не хуже других!» — воскликнула Синтия.

 «Ну, почти так и есть, но я всё равно рад, что он придёт».

Была куплена новая лошадь и красивая, удобная повозка, в которой они могли
ездить вдвоём или вчетвером, в зависимости от обстоятельств.
 Сначала Эдит не хотела ею пользоваться.  Она ездила в деревню на старой лошади
и в повозке, вызывая всеобщее удивление.
среди ее друзей. Все подозревали, что Эдит не может
примириться с приездом мачехи.

Настал день турнира. Перед тем как мистер Франклин уехал в
Бостон в то утро, он позвал Эдит в библиотеку и закрыл
дверь.

"Я должен тебе кое-что сказать, Эдит. Я прекрасно
наблюдательный вашего поведения, поскольку я пришел домой, хотя я не говорил
до этого раньше. Я предпочел подождать, чтобы дать вам возможность передумать. Ваше отношение к моей жене не только грубо, но и жестоко, как и всегда бывает при грубости.

«Отец, я не была грубой. Почему ты так со мной разговариваешь? Это всё из-за неё. Она заставила тебя это сделать».

 «Эстер не упоминала об этом при мне, Эдит. Ты очень несправедлива. Ты выставляешь себя на посмешище и выставляешь меня в ложном свете своим поведением. Ты собираешься сегодня на теннисный турнир?»

— Да, папа.

 — Как ты собираешься туда добраться?

 — Конечно, поеду сама в коляске.

 — Никакого «конечно» тут нет, — сказал отец, всё больше и больше злясь. — Если ты поедешь, то поедешь, как и все остальные, в карете.
Я не позволю им ехать с пустым сиденьем, пока ты будешь трястись в старой коляске перед всем Брентоном.

«Тогда я вообще не поеду. Коляска и раньше была хороша, почему она стала такой плохой сейчас?»

«Ни слова больше! Мне стыдно за тебя, Эдит, и я разочарован. У меня нет времени на большее, но запомни, что я сказал». Ты поедешь на турнир в качестве
участницы или останешься дома.

Он оставил её и поспешил на поезд. Эдит пошла в свою комнату
и заперлась. Больше часа в ней бушевала ожесточённая борьба. Её гордость была уязвлена.

Если бы она сдалась и поехала в клуб в карете, все бы знали, что она поддерживает свою мачеху, как она сама выразилась, а она сказала Гертруде Морган, что никогда бы этого не сделала. Если бы она осталась дома, это вызвало бы ещё больше пересудов, потому что все знали, что она должна была быть одной из хозяек, и у неё не было разумного оправдания для того, чтобы остаться дома.

В общем, Эдит считала себя очень несчастной и плакала
до тех пор, пока у неё не опухли глаза, не побледнели щёки и не покраснел нос.

К ней ворвалась Синтия.

«Что случилось, Эдит? Ты выглядишь ужасно! Ты
больна?»

«Больна! Нет, конечно, нет. Я бы хотела, чтобы ты оставила меня в покое,
Синтия. Чего ты хочешь?»

«Конечно, зайти в мою комнату. Но что случилось, Эдит?
 Папа тебя ругал?»

Эдит, нуждаясь в сочувствии, выложила свою историю, но не получила
его от этой практичной молодой особы.

 «Я бы не стала из-за этого лить слёзы. Конечно, тебе придётся
сделать так, как говорит папа, иначе ему это совсем не понравится. И в тысячу раз приятнее
ехать в карете, чем в этой старой развалюхе.
Багги. Фургончик едет так плавно, а Бесс летит как ветер.
Тебе лучше сдаться без боя, Эдит. Но посмотри на эту прекрасную серебряную
пряжку и пояс, которые мама только что подарила мне на сегодня.
Разве они не идеальны? Она говорит, что у неё их больше, чем она может носить. Это был
один из её собственных. Я думаю, она милая. Но меня зовёт Джек на репетицию.

И счастливая Синтия снова умчалась со скоростью света.

Эдит умылась и начала думать о другом.
В конце концов, она пойдёт.  Это был прекрасный день, все будут рады.
там, и не стоило заставлять людей сплетничать. Прежде всего,
ей было бы жаль пропустить мероприятие, которого она ждала
несколько недель.

 В тот день она надела простое платье из ситца, которое уже много раз
бывало в стирке, и заняла место на заднем сиденье «Сюррея», а миссис
Франклин, Джек и Синтия сели впереди. Миссис.
На Франклине было самое изящное из летних платьев, и Эдит взглянула на
неё с некоторой завистью.

 «Я бы хотела, чтобы у нас были деньги, — подумала она, — а она была бы
бедной. Тогда, думаю, я бы не возражала против того, чтобы она была рядом».

У миссис Франклин был весёлый и жизнерадостный характер, и она старалась не обращать внимания на холодность Эдит.

"Я бы с удовольствием сама сыграла," сказала она, когда они отъезжали.

"А вы играете?" спросила Синтия, удивлённо обернувшись.

"Конечно, играю. Когда-то я очень много играла. Я хочу
попросить твоего отца отремонтировать теннисный корт в Окли,
и тогда мы сможем там поиграть.

«Как здорово!» — воскликнули Джек и Синтия одновременно.

«Мы не можем себе этого позволить», — холодно вставила Эдит.

Миссис Франклин не обратила на это внимания. «Будет здорово, когда приедет Нил», — добавила она.

«Нил, всегда Нил», — подумала Эдит. «Нам приятно, что здесь всё время кто-то есть. О боже, какая же я отвратительная! Я ни к кому не испытываю добрых чувств. Если бы папа никогда не видел и не слышал о Гордонах, как бы мы все были счастливы».

Но она была единственной в доме, кто так думал.
Младшие дети были полностью покорены, и это было постоянным
источником удивления и огорчения для Эдит, когда она видела, как легко их
мачеха управлялась с до сих пор непокорной парой.

Вскоре вечеринка достигла площадки. Теннисный клуб Брентона
Это было очень привлекательное место. Ровные и ухоженные корты
тянулись до самой реки, которая петляла и изгибалась в сторону старого
города, потому что клуб находился на окраине деревни. Река Здесь река была шире, чем в Окли, и через неё то и дело
перекинуты живописные каменные мосты.

 По всей территории были расставлены
скамейки, с которых зрители могли наблюдать за игрой, а под навесом
стоял изящный столик с огромными чашами лимонада и тарелками с пирожными.  Эдит
сидела за чайным столиком и выглядела очень хорошенькой, несмотря на
старое платье и бурное утро, которое она провела.

Миссис Франклин, к которой уже обратилось большинство жителей Брентона,
сидела на одной из скамеек с несколькими подругами и вскоре
полностью погрузилась в игру.

Синтия играла хорошо. Она летала по корту, то здесь, то там,
везде одновременно, никогда не вмешиваясь в игру своего партнера, но
всегда готова к своей собственной игре. Она и Джек, хоть и моложе
другие игроки, хорошо держали позицию.

Это был лишь небольшой турнир, и "миксте" закончилась
в один день, Джек и Синтия уносящую второй призы с
великим ликованием.

— Именно то, что я хотела, мама, — сказала Синтия, демонстрируя прекрасную ракетку новейшего образца. — Надеюсь, до конца лета у них будет ещё один турнир, и у меня будет шанс
выиграйте первый приз с этой новой ракеткой ".

Они ехали домой в сумерках, так как игра затянулась допоздна,
когда они обогнали мальчика, который шел по дороге к
Оукли с сумкой, перекинутой через плечо на палке, в то время как
черный спаниель трусил за ним по пятам. Миссис Франклин не видела
его.

- Я говорю "вот так", Гесси! — Вы не могли бы подвезти меня? — крикнул он.

 — Нил! — воскликнула миссис Франклин. — Откуда ты взялся?
 Джек, остановись, пожалуйста.  Это Нил!  Мой дорогой мальчик, я так рада тебя видеть!
 Это мой брат, дети; а это Эдит, Нил.
Синтия, и Джек Франклин".

"Ух, какое большое! Я говорю, Hessie, о чем ты думал, когда ты
женатым такой семье, как эта? Но мне кажется, у вас там нет места для меня.
Я могу пройти достаточно легко. Ничуть не возражайте. "Чепуха!" - воскликнул я. - "Нет, я не против".

"Чепуха! мы можем протиснуться, - сказала его сестра, что они и сделали.
Нил Гордон тут же забрался в тележку.

"Для тебя нет места, Боб", - заметил он спаниелю, который приплясывал на дороге
в тщетной попытке последовать за своим хозяином. "Ты можешь идти вперед
на своих ногах".

Это был высокий, хорошо развитый парень с сердечным, жизнерадостным голосом,
и откровенный, порой неловко, так сказать, первое, что
что приходило в голову.

"Какая толпа!" - продолжил он. "Больше в домашних условиях?"

- Да, двое, - весело ответила его сестра. - Джанет и Вилли. Я так рада, что
ты пришел, Нил. Но почему ты не дал нам знать?

- Не смог. «Дельфин» пришвартовался в Марблхеде, и мне порядком надоело
находиться на борту, поэтому я решил сойти на берег и навестить тебя на какое-то время. К тому же у меня закончились деньги.

«О, Нил!»

«Теперь тебе не нужно ничего говорить. На этот раз ты не уделил мне и половины внимания. Наверное, был слишком занят свадьбой. Я говорю», — сказал он.
— И добавила, повернувшись к Джеку: «Что за мачеха из Хесси?»

«Злюка», — лаконично ответил Джек.

«Я так и думал, но сейчас она ведёт себя наилучшим образом. Она
скоро будет командовать тобой, как мной».

«Они не заслуживают этого, глупый ты мальчишка», — сказала его сестра.

В тот вечер за ужином они весело провели время. Казалось, что Нил
станет отличным дополнением к семье, и даже Эдит немного оттаяла. Это
понравилось мистеру Франклину, которого сильно раздражало её поведение
и который очень боялся, что она останется.
домой с турнира, а не пользоваться подарком жены.

"Теперь все пойдет гладко", - сказал он себе и, как подобает мужчине,
вскоре он совсем забыл о неприятностях.

"Кстати, какое отношение имею я к этой семье?" - спросил Нил,
в настоящее время. "Если Эстер твоя мать, конечно, я должен быть вашим
дядя. Я надеюсь, что вы все относитесь ко мне с должным уважением".

"Я надеюсь, что мы сможем", - сказала Синтия, глядя вверх с дерзкой
улыбка. Ей нравился новый продукт безмерно.

- Ты когда-нибудь держал инкубатор? - спросил Джек после ужина.

- Не я. У тебя есть инкубатор?

- Да. Спустись вниз и посмотри.

Они спустились в подвал, и Джек стал переворачивать яйца, объясняя свой метод новому другу.


"А там есть деньги?" спросил Нил.

"Надеюсь, много. Но проблема в том, что для начала нужно потратить много
денег, и если ты не добьёшься успеха, то это будет пустая трата. Мой первый
заработок провалился."

«Не хотите ли вы стать моим партнёром? Я хочу заработать немного
денег».

«Превосходно».

Они были заняты обсуждением деловых вопросов, когда вернулись к остальным.

«Мы сделаем из этого бизнес», — сказал Нил. «Это именно то, что я искал».

«У меня есть идея, Джек, — сказала миссис Франклин, когда они вошли. — Когда
должны вылупиться цыплята?»

 «В следующий четверг».

 «Тогда мы отпразднуем это событие как следует. Мы пригласим наших
друзей на «высиживание цыплят».»

 «Но что, если они не вылупятся?» — А что, если они будут вести себя так же, как и раньше? — с сомнением спросил Джек.

 — О, они вылупятся, я за них ручаюсь. Вы научились лучше о них заботиться, и никто не вмешивался, и — о, я уверен, что они будут в отличной форме!

Только Эдит возражала против этого предложения, но она не осмелилась сказать об этом отцу.

Очевидно, Гордоны собирались всё сделать по-своему, и её,
которая до недавнего времени была хозяйкой дома, даже не спросили, одобряет ли она эту
идею. Она легла спать с чувством, что ей выпала очень тяжёлая доля.




Глава VI

Джек и Нил стали партнёрами в птицеводческом бизнесе.

— Видишь ли, у меня не будет ни цента до тех пор, пока мне не исполнится двадцать пять, —
объяснил Нил, — а моя старая бабушка оставила большую часть денег
Хесси. У неё были какие-то безумные старомодные представления о мужчинах.
мужчины могли зарабатывать себе на жизнь, а женщины — нет. Это всё ошибка. Сегодня женщины могут работать так же хорошо, как и мужчины, если не лучше.
 Кроме того, они выходят замуж, и их мужья должны их содержать. А что я буду делать, когда выйду замуж?

Синтия, присутствовавшая при этом разговоре, слегка рассмеялась.

"Ты собираешься сделать этот важный шаг очень скоро? Возможно,
сначала у вас будет время немного подзаработать. Куры могут вам помочь.
 Или вы можете выбрать жену, которая будет работать, — вы говорите, что женщины делают это лучше, чем мужчины, — и она будет рада вас содержать, я не сомневаюсь.

Они плыли по реке, привязав каноэ под нависающим деревом. Синтия,
которая гребла, сидела на корме каноэ, а мальчики растянулись на дне. Это был тёплый, ленивый день для всех, кроме
Синтии. Мальчики бездельничали и позволяли ей делать всю работу,
на которую она всегда была готова.

— Я тебе вот что скажу, — продолжил Нил, не обращая внимания на сарказм Синтии.
— Когда мне исполнится двадцать пять, у меня будет приличная сумма, а
до тех пор Хесси будет давать мне карманные деньги и оплачивать мои расходы на учёбу в школе и колледже. Она довольно щедра на это — на дополнительные деньги.
— Я имею в виду, время от времени, но мне не нравится постоянно клянчить у девушки деньги. В любом случае, это был странный способ заставить меня зависеть от неё. Жаль, что моя бабушка не была такой же.

Синтия укоризненно посмотрела на него.

"Ты ужасно непочтителен, — сказала она, — и я думаю, что тебе не стоит поднимать такой шум. Тебе очень повезло, что у тебя такая сестра, как
мама.

«О, я не отрицаю, что Хесси могла бы быть и хуже. Но слышать, как вы,
девочки, называете её «мамой», просто невероятно. Я никогда не думала, что
Хесси выйдет замуж за вдовца с кучей детей. О чём она только думала?»
из, в любом случае?

- Ну, вы вежливы! Она, вероятно, думала, какой очень приятный
человек мой отец, - надменно ответила Синтия.

- Он довольно хороший парень. Пока что я не считаю его плохим человеком
шурин. Я не знаю, как это будет, когда я подам свое
требование о большем содержании осенью. Я думаю, что в таких случаях он может быть довольно жёстким. Но именно поэтому я хочу заняться птицеводством.

 «И я не против, что ты будешь со мной, — сказал Джек. — Делить прибыль — значит
делить расходы, а пока я видел больше расходов, чем прибыли.
Однако, когда они начнут нестись и мы отправим яйца на рынок, тогда
деньги потекут рекой. Я говорю, что мы ничего не делаем, кроме как продаём яйца.
Было бы ужасно скучно готовить бройлеров к продаже.
Кстати, я думаю, нам лучше вернуться и закончить тот инкубатор, который мы делали.
"О, не торопись," сказал Нил. «На это не уйдёт и трёх минут,
а здесь так здорово. Это самое крутое место, где я был сегодня.
 Давай ещё поговорим о птицеводстве. Мы назовёмся
«Франклин и Гордон, птицеферма Окли». Так будет лучше.
— Денди на афишах. И мы сделаем фирменное блюдо из этих белоснежных яиц. Синтия, что ты ухмыляешься?

 — Я не ухмыляюсь. Я не Чеширский кот.

 — Я не знаю. Я уже пару раз ощутил твои когти. Но
у тебя в голове что-то странное. Уголки твоих губ
подрагивают, а глаза танцуют, как... как река.

Синтия подняла свои голубые глаза в притворном восхищении.

"Слышишь! Слышишь! Он становится поэтичным. Но раз уж тебе так не терпится узнать, чему я
улыбаюсь, — добавила она скромно, — я тебе скажу.
Я просто вспомнила пословицу, которую слышала. Она была
связана с подсчётом цыплят до того, как они вылупятся.

 «Да ладно!» — воскликнул Джек, а Нил добродушно рассмеялся.

 «И у меня тоже есть предложение», — продолжила Синтия. «Судя по тому, что я понял за время нашего короткого знакомства, я думаю, что мистер Нил Гордон не слишком любит напрягаться. Я думаю, было бы неплохо, Джек, когда ты будешь подписывать документы о партнёрстве, или что там у вас, указать что-нибудь о разделении работы, а также расходов и прибыли».

— Вот опять твои когти, — сказал Нил. — Давай сменим тему и
попробуем поймать «счастливого жука», — и он потянулся к мириадам
насекомых, которые сновали туда-сюда по поверхности воды. — Я
выиграю приз. Этот новенький серебряный
 четвертак достанется тому, кто поймает «счастливого жука».

Он положил деньги на скамью в лодке и сделал ещё один рывок.

 «Когда ты проживёшь на реке столько же, сколько я, ты поймёшь, что
«счастливых жуков» поймать невозможно», — сказала Синтия.  «А теперь посмотри, что ты
натворил, глупый мальчишка!»

Ибо в последний момент Нил выронил четвертак из каноэ, и тот с плеском упал в реку.

 «Прощай, четвертак!» — пропел Нил.  «Я бы мог найти тебя, если бы подумал, что стоит промокнуть ради таких, как ты».

«Если ты так обращаешься с четвертаками, то неудивительно, что ты считаешь, что твоё
жалованье недостаточно велико, — строго сказала Синтия. — И могу ли я задать тебе вопрос?»

 «Ты можешь задать мне дюжину вопросов, но вот вопрос: отвечу ли я на них?»

 «Ответишь, если я их задам. Ты когда-нибудь раньше плавал на каноэ?»

«Желание раздавить тебя побуждает меня сказать «да», но суровое стремление к истине
заставляет меня ответить «нет».

«Ты не смог бы раздавить меня, даже если бы пытался целую неделю, и ты не смог бы заставить меня поверить, что когда-либо раньше плавал на каноэ, потому что твои действия показывают, что это не так. Люди, которые проводили время на яхтах и
парусных лодках, думают, что могут щеголять на каноэ и ловить всех
счастливчиков, которых захотят. Когда ты расстроишь нас всех, ты,
полагаю, перестанешь щеголять».

— Опять когти, — простонал Нил в притворном отчаянии.

 — Слушай, Синт, давай вернёмся и заставим его работать над инкубатором, —
сказал Джек, которому нравился этот словесный поединок.  — Посмотрим,
что мы сможем из него выжать.

И, несмотря на его протесты, Нила отправили домой и заставили
работать. "Когти" Синтии возымели действие, и впервые в жизни
ему стало немного стыдно за то, что он такой ленивый.

Джек был из тех, кто умеет работать. Его ум был не так блестящ , как у
Ни у Нила, ни у его языка не было такой готовности, но в конце года ему
было бы что показать, в отличие от Нила Гордона.

 Миссис Франклин осуществила свой план и пригласила их друзей на
«высиживание», и в четверг ожидалось появление птенцов.  Ближе к полудню Синтия заволновалась.
становилось все более и более напряженным, и вся семья разделяла это.

"Что нам делать, если они не выйдут?" она воскликнула дюжину
раз.

В час дня была обнаружена трещина в одной из яйца в
"термометр строку". В три он был перерыв, и несколько
других не было видно. Синтия заявила, что слышала щебетание,
но оно было очень слабым.

Миссис Франклин осталась наверху, чтобы встретить гостей, которые спустились
вниз, как только прибыли. Их было около дюжины, девочек и мальчиков.
 К счастью, подвал был большим и просторным, и в этот тёплый летний день
там было прохладнее всего.

И вот началось веселье. «Хлоп! Хлоп!» — одно яйцо за другим,
и из них вылуплялись маленькие, барахтающиеся цыплята, которые в своё время
перебирались через другие яйца или пустые скорлупки и плюхались на гравий
на нижнем этаже машины. Было забавно наблюдать за ними, и, по мере того как
они постепенно приходили в себя после усилий, а их перья высыхали,
маленькие пушистые комочки толпились у передней стенки и громко чирикали,
клевая стекло.

Миссис Франклин время от времени присоединялась к ним, и в конце концов, когда вылупилось около
семидесяти цыплят, она настояла на том, чтобы прийти всем вместе
поднялись наверх, чтобы подышать свежим воздухом перед ужином.

Здесь их ждал сюрприз.  Миссис Франклин, не предупредив дочерей, распорядилась, чтобы ужин подали на лужайке в тени дома, и когда Эдит вышла на террасу, она в изумлении остановилась.

Что это было за ужасное нововведение в манерах и обычаях Окли? В прошлом году на небольшой вечеринке, которую устроили дети, она
хотела, чтобы чай подавали на лужайке, но это было невозможно. Как
новоприбывшей удалось это сделать?

"Разве это не чудесно!" — с энтузиазмом воскликнула Гертруда Морган.
повернувшись к Эдит. «Моя дорогая, я думаю, что ты самая счастливая девушка из всех, кого я знаю, раз кто-то сделал тебе такой сюрприз. Разве ты ничего об этом не знала?»

 «Со мной ни о чём не советовались», — чопорно ответила Эдит. Ей хотелось бы убежать наверх и спрятаться, чтобы не видеть всего этого.

"Надеюсь, тебе нравится эффект, Эдит", - сказала миссис Фрэнклин, подходя к ней.
она стояла на ступеньках веранды. "Я подумала, что было бы здорово
приятно удивить тебя".

- Я терпеть не могу сюрпризов любого рода, - ответила Эдит, отворачиваясь, - и
мне кажется, в последнее время у меня не было ничего другого.

Очень разочарована и сильно болят, Миссис Франклин собирался говорить
опять, но в этот момент Синтия, зачарованный успехами
люк и с красиво на газоне, примчался к ней
мачеха и сжал ее руку.

"Ты прекрасный дорогой!" - прошептала она. "Все лучше с
ты пришел. Даже куры вышли для вас, и последний раз это было
так уж и страшен." Миссис Фрэнклин снова улыбнулась и почувствовала себя успокоенной.

[Иллюстрация: «ТЫ ПРЕКРАСНА, ДОРОГАЯ!» — ПРОШЕПТАЛА ОНА. «ВСЁ
 СТАЛО ЛУЧШЕ С ТОГО МОМЕНТА, КАК ТЫ ПРИШЛА»]

Стол был украшен розами и красивыми папоротниками, разбросанными тут и там с кажущейся небрежностью, но на самом деле после тщательного продумывания эффекта. Чаши с крупной клубникой без плодоножек добавляли красок, как и щедрые ломтики золотистого бисквита. Изысканный фарфор и стекло сверкали в дневном свете, а художественное оформление не могло не усилить и без того хороший аппетит мальчиков и девочек.

К счастью, Окли был готов к любой чрезвычайной ситуации в очереди за едой,
и так же быстро, как и стопки треугольных сэндвичей, он был похож на фею.
Булочки и другие лакомства исчезли, а тарелки были наполнены заново, словно по волшебству.

 После ужина пианино переставили к переднему окну в длинной гостиной.

 «Поставьте его поближе к окну, — сказала миссис Франклин, — и я буду играть снаружи, как старшая дочь в «Питеркинсах».  Так я буду на воздухе, и вы сможете лучше слышать музыку».

Они танцевали на лужайке и играли под музыку; потом они
собрались на крыльце и пели студенческие песни, пока солнце не село в конце долгого летнего дня, и не появились мерцающие звёзды.
Вскоре над верхушками деревьев взошла полная луна и залила их своим светом.


В целом вторая «выводка цыплят» Джека прошла успешно. Хорошее времяпрепровождение,
хороший ужин и, самое главное, сто сорок цыплят.
Да, казалось, что птицеводство действительно будет процветать, и «Франклин
и Гордон» с птицефермы Окли легли спать в приподнятом настроении.

 На следующее утро за завтраком они обсуждали этот вопрос, и
мистер Франклин выразил своё безоговорочное одобрение этой схемы.

 «Если вам удастся вырастить цыплят, теперь, когда они вылупились,
Джек, мой мальчик, я думаю, с тобой всё в порядке. Ты должен поблагодарить тётю Бетси. Кстати, где тётя Бетси? Ты давно от неё не получал вестей?

Ответа не последовало. Джек расхохотался, но быстро взял себя в руки. Эдит выглядела очень серьёзной, а Синтия, казалось, была на грани слёз.

- Я хочу увидеть тетю Бетси, - сказала миссис Фрэнклин, намазывая маслом булочку для Вилли.
- Я думаю, она, должно быть, очень интересный персонаж.

"Это очень необычно, что мы ничего не слышали от нее" пошел
мистер Франклин. "Какой может быть смысл? Когда она была последний раз
— Здесь, Эдит?

 — В июне.

 — Это было, когда я была дома? Разве она не была здесь с тех пор, как дала Джеку деньги на инкубатор?

 — Это было в мае. Ты была в Олбани, когда она была здесь в последний раз.

 — Очень странно, что она никогда не писала и не приезжала повидаться с тобой, Хестер. Не может же быть, чтобы она на что-то обиделась, не так ли? Я
должен отвезти вас в Уэйборо навестить милую старую леди. Я очень
любила тетю Бетси, и я бы не ранить ее чувства для мира."

Наступила пауза, и затем в тишине пришел пронзительный Джанет
тона.

"Я знаю, почему задеты чувства тети Бетси. Они были ужасно задеты.
Эдит, Синтия и Джек тоже все знают". - сказал он. - "Я знаю, почему задеты чувства тети Бетси". Они были ужасно задеты.

"Джанет, тише!" - вмешалась Эдит.

"Не надо, дай ребенку сказать", - сказал ее отец. "Что ты
знаешь, Джанет?"

«Тётя Бетси пришла и пошла к миссис Паркер, а миссис Паркер
сказала, что она уже была там, а тётя Бетси сказала, что нет, и
это была вовсе не тётя Бетси, а Синтия, переодетая как она, и
Тётя Бетси сказала, что мы все были непослушными, потому что не хотели, чтобы пришла невеста.
А невестой была мама, и мы не хотели, чтобы она пришла.
— Правда, тётя Бетси сошла с ума, потому что Синтия нарядилась как она. Она не осталась на всю ночь, а просто ушла в бешенстве.

И тут лицо Джанет скрылось за серебряной кружкой; после этой долгой речи ей нужно было освежиться молоком. Но она посмотрела поверх кружки на своих сестёр, и в её глазах читалось злорадство от эффекта, который произвели её слова.

«Что значит «ребёнок»? — воскликнул её отец. «Кто-нибудь
объяснит? Эдит, в чём дело?»

«Я бы предпочла не говорить», — ответила Эдит, не отрывая взгляда от своей тарелки.

— Так нельзя разговаривать с отцом. Отвечай мне немедленно.

— Папа, я не могу. Это не моё дело...

— Это твоё дело. Я настаиваю...

— Подожди, Джон, — вмешалась миссис Франклин.

 — Вовсе нет, я не могу ждать.
 Эдит была здесь хозяйкой.Что-то случилось и обидело тётю Бетси. Теперь она должна объяснить, что
это было. Я считаю её ответственной.

«Конечно, нет, папа», — сказала Синтия, наконец обретя дар речи.
«Эдит не виновата, это я. Я нашла фальшивую
маску тёти Бетси, переоделась и стала в точности как она, и Джек поехал
мне нужно повидаться с миссис Паркер. Эдит не хотела, чтобы я уезжал, и я бы это сделал.
Правда, папа, Эдит ни в чем не виновата. А потом, когда тетя Бетси
вскоре после этого она пошла к миссис Паркер, и ей не понравилось
это ведь она сказала, что была там две недели назад и сказал ей, - я
значит, Миссис Паркер рассказал мне о..."

Синтия резко остановилась.

— Ну же, продолжай, — нетерпеливо сказал отец.

 Синтия по-прежнему молчала.

 — Синтия, ты будешь продолжать? Если нет, то...

 — О да, папа, но... миссис Паркер сказала мне, что ты снова собираешься жениться. А потом, когда тётя Бетси действительно уехала, миссис...
Паркер сказал: «Я же тебе говорил». Тёте Бетси это не понравилось, и когда она спросила нас, была ли она здесь, мы, конечно, сказали «нет», и она сразу же пошла обратно, чтобы рассказать миссис Паркер о том, что мы сказали. Поэтому мне пришлось признаться, и, конечно, тёте Бетси это не понравилось, и в тот день она сразу же пошла домой.

Мистер Франклин отодвинул стул от стола и начал расхаживать взад-вперёд.

«Я совершенно поражён тем, что ты так поступила, и ещё больше
поражён тем, что Эдит…»

«Папа, пожалуйста, не говори больше ни слова об Эдит. Она не хотела, чтобы я
уезжала, а я бы уехала».

— Почему ты не рассказала мне всё это раньше?

 — Потому что, видишь ли, я не могла. Я слышала, что ты собираешься замуж, и не верила в это, пока ты мне не сказала; по крайней мере...

 Синтия замолчала и смущённо покраснела.

  — Бедняжка! — сказала миссис Франклин, сочувственно улыбаясь.
— Тебе, должно быть, было очень тяжело.

 — Так и было, — просто ответила Синтия, — только знаешь, мама, сейчас я совсем так не чувствую. А потом, когда ты вернулся домой, папа, всё было так волнительно, что я забыла об этом, и вспоминала лишь изредка, и... ну, я боялась тебе сказать, — честно добавила она.

— Я так и думал! Я рад, что тебе хватает совести стыдиться самой себя, Синтия. Ты не извинилась перед тётей Бетси?

 — Нет, папа.

 — Это возмутительно. Единственное, что можно сделать, — это немедленно отправиться туда.
 Джек, достань «Следопыта».

«Следопыт», любимец семей в Новой Англии, был доставлен, и
мистер Франклин изучил расписание поездов до Уэйборо.

"Эстер, тебе тоже лучше поехать. Будет правильно, если я отвезу тебя навестить тётю Бетси. Собирайся, и мы отправимся на весь день."

Франклины уже привыкли к таким внезапным решениям.
часть их отец, и миссис Франклин не Демура. Она и
Синтия поспешила удалиться, чтобы приготовиться, и экипаж получил приказ
взять их на станцию.

Приготовления Синтии не заняли много времени. Ее матросская шляпка съехала
печально набок, волосы перевязаны выцветшей голубой лентой, один из
манжет ее рубашки на талии заколот булавкой. Все это Эдит охватила взглядом
с первого взгляда.

— Синтия, ты выглядишь как парень.

 — Наверное, я и есть парень.

 — Не будь такой ужасной янки, чтобы говорить «наверное».

 — Я янки, так почему бы мне не говорить как янки? О, Эдит, что ты
Какое мне дело до лент и пуговиц на рукавах, когда мне нужно идти извиняться
перед тётей Бетси?

Эдит восполняла недостатки в туалете своей сестры.

"Очень жаль. Джанет не следовало рассказывать. Но это как и всё остальное — во всём виновата миссис Франклин.

"Эдит, что ты имеешь в виду? Мама не заставляла Джанет рассказывать; она пыталась
остановить папу.

 «Я знаю, что она _пыталась_ это сделать. Но если бы папа не женился снова, случилось бы
это когда-нибудь? Вы бы не услышали от миссис Паркер, что он собирается
это сделать, миссис Паркер не сказала бы: «Я же тебе говорила».
— Тетушка Бетси, тетушка Бетси не узнала бы, что ты там была…

«Эдит, какая же ты глупая! В любой другой раз ты бы отругала меня за это, и я знаю, что заслуживаю этого. Теперь ты перекладываешь всю вину на маму. Ты ужасно несправедлива».

«Ну вот, теперь ты ополчилась против меня из-за миссис
Франклин». Я заявляю, что это очень плохо!

«О, Эдит, я просто не понимаю, когда ты узнаешь, какая мама прекрасная женщина! Конечно, когда-нибудь ты узнаешь, ты ничего не можешь с этим поделать.
Вот, они зовут, и мне нужно бежать! До свидания».

Поспешно поцеловав сестру, Синтия убежала.

Нилу очень понравилась сцена за завтраком. Он только
пожалел, что не присутствовал при том, как Синтия изображала свою тетю.
Должно быть, это было потрясающе. Он пожелал, он мог бы также
Wayborough, но он не был приглашен на вечеринку. Он должен был быть
остался один день с Эдит, мистер Франклин решил, что
Джек должен был сопровождать их, чтобы ещё раз поблагодарить тётю Бетси и
рассказать ей об успехе высиживания.

 «Тогда мне придётся поторопиться», — сказал Джек.  «Эти
птицы должны попасть в инкубаторы до моего ухода.  Пойдём, Нил.
Ужасно скучно ехать в Уэйборо в первый же день. Тебе придётся присматривать за цыплятами, и не забывай об этом.

Когда цыплята были надежно пристроены, а семья уехала, Нил приготовился
наслаждаться днём. Он решил, что должен что-то сделать для Эдит,
и не собирался работать в одиночку, тем более что в этом не было
острой необходимости.

«В любом случае, сегодня слишком жарко для работы», — сказал он себе.




ГЛАВА VII

Нил забрался в гамак, подвешенный в углу веранды, и стал ждать, когда придёт Эдит. Она часто приходила сюда.
сидела утром за работой или с книгой в руках.

Боб лежал рядом на траве, тяжело дыша от жары. Он только что
увлекательно погонялся за птицей, которая время от времени садилась на низкий
куст, затем торжествующе взмахивала крыльями и улетала, как только озорной
Боб приближался. Он считал, что птицы не должны уметь летать. Теперь, с отвращением, он, по-видимому, отказался от
игры, но лежал с приоткрытым глазом, ожидая дальнейшего развития событий.
Вскоре вышла Эдит, за ней последовали дети со своими игрушками.
У неё была рабочая корзинка, потому что она продолжала заниматься их
Она переоделась, несмотря на возражения миссис Франклин.

Ей было не особенно приятно видеть Нила в своем любимом уголке.
Она сказала себе, что хотела бы хотя бы один день провести без Гордонов. Этим утром Эдит была зла на себя и на всех остальных.

Увидев ее, Нил выкатился из гамака и вскочил, чтобы с величайшей учтивостью пододвинуть ей стул.

- И тебе бы не помешал этот маленький столик для твоей корзинки, не так ли?
- спросил он, перенося ее через веранду.

- Спасибо, - сказала Эдит, невольно смягчаясь. Затем она
снова напряглась.

«Где Бен и Честер?» — спросила она, сурово взглянув на Боба.

 «Я видел их у боковой двери».

 «Мне кажется несправедливым, что их выгнали из передней части дома. Они годами пользовались этой террасой, а теперь, только потому, что Боб решил монополизировать это место, они чувствуют, что должны уйти».

"Очень глупые чувства", - сказал Нил, вернувшийся в свой гамак.
"Если бы у них было хоть немного духа, они бы скоро показали Бобу его надлежащее место"
. Почему бы не дать ему встряску, когда он щиплет их
ноги?"

"Потому что они крупнее его, и потому что они слишком вежливы, чтобы
делать это в собственном доме".

Нил рассмеялся. Он плотный, заразительно смеяться, и Эдит не может
воздерживаться от вступления в нее.

"Они вас очень хороший пример", - сказал он. "Ну же, Эдит,
признайся, что ты ненавидишь Гордонов, начиная с Боба".

Эдит покраснела.

«Какой же ты глупый!» — сказала она с величайшим достоинством. «Зачем мне
беспокоиться о том, чтобы ты мне не нравился?»

«Действительно, зачем? На вкус и цвет товарищей нет. Тогда «люби меня,
люби мою собаку». Но, по-моему, Эдит, стоит тебя позлить. Ты
Я вырастаю на два дюйма, а ты пропорционально уменьшаешься. Это всё равно что
если бы у тебя в кармане был кусочек того торта, который Алиса нашла в
Стране чудес, разве ты не знаешь?

«О, Нил, расскажи нам об этом!» — воскликнула Джанет, бросив своих кукол и
плюхнувшись на край гамака. «Мне просто нравятся твои
истории».

«Это больше, чем можно сказать о твоей старшей сестре, Джанет, дитя моё.
Мы с Бобом в опале».

«Боб ни на что не годится, — сказал Вилли, — он не хочет играть».

«У него слишком толстая шуба, — заметил Нил.  «Бобу хотелось бы, чтобы летом было модно носить короткие волосы.  Эй, Эдит, где ты?»
— Куда ты идёшь? — спросила она, отложив работу.

 — Думаю, я возьму коляску и поеду навестить Гертруду Морган.
 Мне здесь надоело.

 — Спасибо, — кротко ответил Нил.

 — Дети, вы можете остаться здесь, — продолжила она. «Я не уйду больше чем на час или два».

Дети не возражали. Они рассчитывали на то, что Нил будет их
компаньоном, и его было вполне достаточно.

Но когда старая повозка свернула за угол и вместо того, чтобы подъехать к дому, с грохотом проехала по подъездной дорожке с другой стороны
«камина», Нил спрыгнул с гамака и побежал
по траве. Боб хотел последовать за ним, но он приказал ему вернуться. Он
достиг развилки аллеи раньше Эдит.

"Ты довольно крут, что уходишь таким образом, когда я иду с тобой".

"И ты очень крут, что приходишь, когда тебя не приглашают", - сказал
Эдит, гневно, как Нил залез в вагон без ожидания
для ее остановить.

— Я знаю. Приятно быть в прохладе в такой жаркий день, как этот.

 — Где твоя шляпа?

 — Мне кажется, она на столике в прихожей, но нет, она может быть в моей комнате. По-моему, она, наверное, в подвале. На самом деле...

— О, тише! — сказала Эдит, невольно рассмеявшись. — Куда ты идёшь в таком виде?

 — К мисс Гертруде Морган.

 — Конечно, нет. Я не собираюсь ехать в Брентон с мальчиком без шляпы.

""Тогда мы поедем в лес", - говорит эта свинья". и, схватив
поводья, он резко повернул, когда они подъехали к воротам Окли, в
каменистая, холмистая тропинка, которая вела вверх через лес.

"Ну, разве это не здорово?" сказал он, откидываясь в своем углу
коляски. "Самое подходящее место для жаркого дня".

— О, я должна вернуться! — внезапно воскликнула Эдит. — Только что
Мне пришло в голову, что вы оставили детей.

"С ними всё в порядке. У них есть Боб, и мы не задержимся надолго.
Боже правый! Что за дорога. Не думаю, что эти колёса долго прослужат. Почему бы вам не воспользоваться каретой?"

— Потому что повозка не моя, а эта моя.

— Так вот в чём дело, да? Я так и подозревал. Но я думаю, что ты слишком строга с Хесси. Она желает тебе добра, и она неплохая, хотя я и не должен этого говорить.

Эдит ничего не ответила.

— Почему бы тебе не попытаться сделать всё как можно лучше? Я всегда так делаю.
На самом деле нет смысла делать что-то ещё.

«Очень хорошая философия. Но если вы вышли только для того, чтобы читать мне нотации о моих обязанностях как падчерицы, то, думаю, нам лучше развернуться и вернуться домой».

«О, да ладно тебе, Эдит! В целом ты хорошая девушка, и я думаю, что тебе очень стыдно вести себя так высокомерно и неприязненно по отношению к Хесси». Ну, если кто-то и должен возражать против этого — я имею в виду её замужество, — то это я. Для меня это имеет большое значение.

"Вы позволите мне выйти и пойти домой пешком, если у вас нет желания
отвезти меня туда? Вы не имеете права так со мной разговаривать.

— Я знаю, что это не так, и мне очень жаль, если я вас обидел. Боюсь, что так и есть. Вы простите меня, Эдит, пожалуйста! Не уходите домой.
 Я всё испортил, как всегда. Но я
ненавижу видеть всё таким, какое оно есть, и я
подумала, что, может быть, если я расскажу тебе, кто такая Хесси на самом деле, ты
почувствуешь по-другому. Если бы ты только знала, какой хорошей сестрой она была для меня!
 Ты же знаешь, что наши отец и мать умерли, когда я была совсем маленькой, и
с тех пор Хесси была мне настоящей сестрой. Наша бабушка не приняла
Она так много значила для меня, потому что я был мальчишкой, а Хесси всегда заступалась за меня. Вполне естественно, что я встал на её сторону. Мне неприятно видеть, что кто-то её недолюбливает. Но я вижу, что это бесполезно, и мне жаль, что я заговорил. Но, пожалуйста, прости меня, Эдит. Тебе это не нравится, и мне не следовало ничего говорить, и я прошу прощения.

Это был Нил в новом свете. Эдит была поражена. Она думала
, что он всего лишь беззаботный мальчишка, слишком ленивый, чтобы чего-то добиться
, и слишком любит пошутить, чтобы думать о более серьезной стороне
жизни.

Она колебалась. Она была очень зла на него. Конечно, у него не было никаких
ему было необходимо поговорить с ней на эту тему, но он явно сожалел.
Его карие глаза смотрели с раскаянием, и в них не было ни тени
обычной улыбки.

"Ну же, Эдит, - убеждал он, - сделай это красиво, прости и
забудь. Дай мне свою руку".

И я делал так, и с трудом подавил вопль на
сытные выдавить, что ему было дано. И как раз в тот момент, когда они дошли до этого
места в своём разговоре, внезапно раздался грохот. Слетело колесо, и багги, Эдит и Нил кувырком полетели на дорогу.

К счастью, лошадь стояла спокойно. Они были в глубине леса.
в двух милях от любого дома. Несколько вспугнутых птиц порхали среди
деревьев, а серая белка прервала свою дневную работу, чтобы посмотреть на
сцену.

Нил и Эдит выползли из-под обломков.

"Вот неплохой совет", - сказал Нил, осматривая обломки.
— Эдит, я очень боюсь, что ты больше никогда не поедешь в этой коляске.

Он отвязал лошадь, а затем оттащил остатки повозки в сторону от дороги и частично спрятал их в кустах.


 — На этом камне мы разделились, — торжественно сказал он, указывая на большой камень.
которая возвышалась над колеёй. «Если бы я не был так занят извинениями,
Эдит, мы бы не разбились вдребезги. Однако, возможно, теперь ты воспользуешься двуколкой».

Это была опасная реплика, но Эдит постаралась не обращать на неё внимания и
помогла Нилу убрать вещи. Затем они отправились домой.
Нил вёл за собой Робина, старого коня, и они вдвоём несли
подушки и плед, которые лежали под сиденьем.

[Иллюстрация: «Затем они отправились домой, неся подушки между
собой» (отсутствует в первоисточнике)]

 Нил, воодушевлённый происшествием, был в приподнятом настроении.
и раздался тихий воздуха с его смех, как они тащились домой
жара. Эдит совершенно забыла о своем прежнем недовольстве и была так похожа на
себя прежнюю, что Нил, в свою очередь, удивился и подумал, что она
почти такая же милая, как Синтия. Он никогда не видел ее в таком настроении.


Когда Нил резко бросил детей в своем стремлении к Эдит они
вначале были слишком поражен, чтобы делать что угодно, но встают идеально
еще и наблюдать за ним. Затем, когда задняя часть повозки скрылась за деревьями, их гнев нашёл выход в словах.

"Подлые старики!" — воскликнула Джанет. "Они уехали и бросили нас!
и я очень хотел, чтобы Нил рассказал нам историю. Что мы можем сделать?

Боб присоединился к группе, уныло опустив хвост. Его хозяин
было очень жестоко и бесчувственно оставить его дома, подумал он.
Троица стояла в ряд на верхней ступеньке площади. Затем,
слабо и меланхолично вильнув хвостом, Боб снова растянулся на
траве и приготовился извлечь максимум пользы из невыгодной сделки.

Остальных было не так-то легко успокоить.

- У нас и без того дел невпроворот, - проворчал Вилли. - Жаль, что мы не можем поиграть с
цыплятами.

- Мы не можем этого сделать, - решительно заявила Джанет. "Мы не можем прикоснуться к ним
цыплята, если мы не хотим, чтобы нас отшлёпали. Ты же знаешь, что сказал папа.

«Может быть, мама не позволит ему нас отшлёпать».

Цыплята сильно привлекали внимание Вилли. Он
размышлял о том, стоит ли его отшлёпать ради того, чтобы немного повеселиться с цыплятами.

"Нет, нет", - сказала Джанет, которой не нравилась порка. "Мы должны
сделать что-нибудь еще".

Она помолчала. Постепенно в ее глазах появился озорной огонек, и
на ее круглом розовом лице появилась улыбка.

"Вилли, мы поиграем в парикмахера".

"Как мы это сделаем?"

«Я говорю с парикмахером. Помнишь, как папа водил тебя стричься? Ну, ты будешь папой и приведешь Боба, и мы его подстрижем. Нил сказал, что ему было ужасно жарко. Нил будет рад, когда вернется домой и увидит, что его подстригли».

 «Конечно, будет». — Только я бы хотел быть парикмахером, Джанет.

 — Нет, я буду. Это моя игра, так что я могу быть парикмахером. Возьми шляпу и будь папой.

 Вилли послушался и вскоре вернулся с большой соломенной шляпой, которая когда-то была шляпой его отца-фермера, а теперь хранилась в дальнем шкафу для детских игр. Тем временем Джанет нашла
в корзинке Эдит, к сожалению, остались большие ножницы, которыми она яростно кромсала воздух.

"Мы повеселимся, даже если они уйдут и бросят нас," — сказала она.
"Возьми с собой Боба. Вот стул."

Но Боб отказался идти. Он лежал на боку, теперь и
затем слабо вилять хвостом в ответ на свои команды, но
в противном случае не перемешивая. Было слишком жарко, чтобы двигаться по одной но его
мастер.

"Нам придется сделать это там. Мы представим, что он больной человек, которому
нужно остричь волосы. Знаешь, иногда так и делают", - сказал
Джанет, с воздуха все необходимые знания. "Ты можешь быть моим 'sistant.
Вот ножницами для вас;" извлечение другую пару из
удобная корзина.

Через мгновение они оба усердно работали. Чирк, чирк, чирк, чирк, чирк,
заработали две пары ножниц. Красивые длинные чёрные волосы Боба,
гордость его хозяина и залог победы на последней выставке собак,
лежали кучкой на траве.

"Вот так хорошо," — сказала Джанет, с удовлетворением оглядывая результат.
"Ему, должно быть, приятно и прохладно. Теперь давай сделаем другую сторону."

Но это было не так-то просто. Боб по-прежнему отказывался шевелиться. Они тянули
, били кулаками и толкали, но он не переворачивался.

"Что ж, нам просто придется оставить это и " заняться этим" в другой раз", - сказала наконец
Джанет, скрепив на прощание уши и хвост. - Давай спустимся вниз
и поиграем в ручье.

И, бросив ножницы на траву, эти двое молодых людей
покинули место своих трудов и вскоре уже строили на пастбище
прекрасную плотину через ручей. Там они оставались до тех пор, пока не раздался
звон колокольчика на каретной, созывающий мужчин к обеду
Работая в далёких полях, они предупредили их, что уже двенадцать часов
и им самим пора возвращаться домой.


Эдит и Нил медленно побрели домой. Было очень тепло, потому что, хотя в лесу и не было солнца, деревья не пропускали воздух. Они
свернули с дороги и пошли по аллее, копыта Робина
регулярно стучали по гравию с горячим, глухим звуком.

«Боже, ну и жарища!» — сказал Нил, вытирая лоб. «А вот и Боб. Кажется, ему всё равно, какая погода. Нет, это не Боб. Что это за собака? Чёрт возьми, Эдит, это Боб! Что с ним случилось?»

Он бросил поводья, и Робин побрёл в одиночестве к своему стойлу.

 «Нил, я никогда не видела ничего подобного!» — воскликнула Эдит.

 Боб, весело прыгая по траве, был вне себя от радости, увидев своего хозяина.
Он совершенно не осознавал производимого им эффекта.  С одной стороны,
он был таким же красивым, лоснящимся от шерсти животным, каким был всегда;
с другой стороны, сквозь беспорядочные, неровные пучки шерсти проглядывали участки
беловатой кожи. Его уши, которые гордо достигали восемнадцати
дюймов в длину, бесформенно свисали по обеим сторонам, а хвост, который совсем недавно развевался
красивое воронье перо, теперь торчащее в бескомпромиссной щетине.

 «Боб, Боб, что с тобой случилось? Ты выглядишь так, будто побывал в
пожаре!»

 Эдит с ужасным предчувствием в сердце поспешила к
дому. Да, её опасения подтвердились! Две пары ножниц и
копна чёрных волос говорили сами за себя. Она опустилась на ступеньки и
закрыла лицо.

«Это сделали дети, — пробормотала она, — о, Нил, нам не следовало их оставлять!
»

Нил стоял совершенно неподвижно. Он сильно побледнел, и его
глаза казались опасно тёмными.

— К чёрту этих детей! — процедил он наконец сквозь стиснутые зубы. — Тебе лучше на время убрать их с моей дороги, Эдит. Я бы с удовольствием их убил, если бы чувствовал то, что чувствую сейчас.

 — О, Нил, мне так жаль! Я не могу передать, как ужасно я себя чувствую.
 Но нам не следовало уходить обоим. Видишь ли, я не знал, что ты тоже
придёшь.

«А я не знал, что от меня ждут, что я буду нянчиться с ребёнком», — сердито сказал
Нил. «С собакой покончено, что касается выставок.
 Его шерсть уже никогда не будет прежней; стрижка её портит». Он
резко остановился.

- Думаю, мне лучше уйти с дороги, - сказал он наконец. - Я
не могу отвечать за свой характер. Пойдем, Боб.

И он шел по траве и отправились в лес.

Эдит, оставшись одна, начала плакать. Она бы не имел это случиться
для всего мира. Она снова сказала себе: зачем только Гордоны
пришли сюда, чтобы так сильно нарушить их покой? И где
дети? Их нужно сурово наказать.

 Она искала их по всему дому, но, конечно, их нигде не было.
Через некоторое время она увидела, как они медленно идут домой.
Они были мокрыми и перепачканными, потому что камни были такими же неподатливыми, как
Боб, и отказывались двигаться. Вилли упал в ручей, и Джанет
последовала за ним в тщетной попытке помочь ему выбраться.

И теперь их встретила разгневанная сестра, которая, грубо схватив их,
потащила вверх по лестнице.

"Вы немедленно ляжете в постель и останетесь там! Вы испортили собаку Нила, и он никогда с этим не смирится. Вы плохие, непослушные дети!

 «Я думаю, ты глупая, Эдит!» — закричала Джанет. «Мы не причинили ему вреда,
мы просто охладили его. Ты злая, потому что заставляешь нас ложиться спать в
— В середине дня ты бы не стал тащить нас сюда. Мама бы не стала.

 — Мне всё равно, что бы сделала твоя мама; я делаю то, что делаю.

 Эдит не понимала, что несколько слов, сказанных спокойно, но твёрдо
 Джанет и Вилли, произвели бы более длительный эффект, чем это краткое
наказание. По правде говоря, она была слишком зла, чтобы доверять своему языку,
и эта ссылка на миссис Франклин её раздражала. Всё
казалось против неё, а жаркая погода только ухудшала ситуацию.

  Она съела свой обед в одиночестве, а затем, когда наступил вечер,
через час или два она наконец увидела Нила, идущего через поля.

Эдит пошла ему навстречу.

- Ты хочешь чего-нибудь поесть, - сказала она. "Заходи, и я тебе что-нибудь найду"
. Нил, мне так жаль.

"О, ничего не говори. Что сделано, того не воротишь. Одолжи мне свои
ножницы после ужина, и я закончу все с блеском. Я могу
привести его в лучшую форму, чем он есть. Он сейчас похож на доктора Джекила и
Мистера Хайда. Я голоден, как охотник, так что не возражаю.
принимаю ваше предложение перекусить.

Эдит отправилась что-нибудь поискать, а пока готовила изысканное блюдо
Что касается мальчика, то она подумала про себя, что он подаёт ей хороший пример.
 Она знала, как он гордился внешностью Боба, и знала,
как он был зол поначалу.  Должно быть, это была тяжёлая битва для
него.

 Так и было.  Эдит и не подозревала, какой у Нила был характер. В то утро он чувствовал, что спасение для него только в бегстве, и он
прошёл много миль по лесу, пытаясь справиться со своим гневом.

 После обеда он взял ножницы и принялся за другую сторону Боба.  Он не смог сдержать стон отчаяния, который вырвался у него раз или два.

«Если бы они только сделали это как следует!» — сказал он. «В некоторых местах
кажется, что их вырвали с корнем, так близко они их подстригли, и вот
снова эти длинные пряди. Ну-ну, Бобби, мой мальчик, я думаю, мы были слишком тщеславны. Ну, поехали!»

Вскоре Боб стал похож на гладко выбритого французского пуделя.

Эдит наблюдала за происходящим несколько минут, но вскоре ушла в свою
комнату.

 «Полагаю, меня и за это будут судить», — сказала она себе.  «О, зачем только эти Гордоны приехали!»

Мисс Бетси Тринкетт рано встала в это утро пятницы. Она
собиралась поработать в саду, и, кроме того, мисс Бетси всегда вставала рано.

 Эбенезер, «наёмный работник», вернувшись с пастбища, где он выгонял коров, застал её за работой в огромном соломенном шляпе и садовых перчатках. Она обрезала самшит, который образовывал границу старомодного сада.

Здесь в восхитительном изобилии цвели розы, белые, красные и
розовые, мальвы, георгины, пионы, маргаритки и незабудки,
а лабиринт, который петлял среди них, был гордостью
из сердца мисс Бетси.

Через некоторое время она выпрямилась и стала смотреть на вид, открывающийся перед ней.
Её причудливая фигурка в старомодном платье ярких цветов была похожа на цветы, среди которых она стояла.

"Ну, я хочу знать!" — громко сказала она, прикрыв глаза рукой. "Любой, кто говорит, что его вид лучше моего, должно быть, просто глуп. Боже милостивый! Я бы просто умерла, если бы не увидела
этот Мерримак и те горы вдалеке! А потом,
удовлетворившись, она вернулась к прополке.

 Дом мисс Бетси, в котором она родилась и в котором жил её отец,
Ферма стояла на склоне холма. Позади было крутое пастбище, усеянное
камнями и низкими кустами. Впереди, по другую сторону дороги,
земля резко спускалась к деревне. Даже старый белый
молельный дом, хоть и был построен на холме, стоял ниже, чем
ферма Тринкетт. За деревней протекала прекрасная река Мерримак. Широкая полоса лугов и возделанных полей радовала глаз своей умиротворяющей зеленью, а вдалеке виднелись смутные очертания холмов.

 «Сайлас не доплыл до реки, — продолжила мисс Бетси, — и
что касается посторонних, их нигде не видно. Он думает, что, поскольку он
может видеть Пустошь и памятник солдатам, его обзор лучше, чем
мой! Он ожидает, что я откажусь от "Мерримака" в пользу Солдатского монумента
! Ради бога, живы!

Некоторое время она упорно работала, пока щелчок затвора
не привлек ее внимание.

- Я хочу знать! - воскликнула она, откладывая инструменты и стаскивая
старые перчатки. - Не здесь ли племянник Джон, Джеки и эта
непослушная Синти. Так, так! А это, должно быть, невеста. И она
поспешила по тропинке им навстречу.

[Иллюстрация: «Я ХОЧУ ЗНАТЬ!» — ВОСКЛИКНУЛА ОНА, СНИМАЯ СТАРЫЕ
ПЕРЧАТКИ]

Синтия робко вышла вперёд после того, как её представили мачехе и
приветствия закончились. Всю дорогу в поезде она размышляла о том, что ей
следует сказать. С помощью Джека она составила небольшую речь. Его помощь
заключалась в том, что он был её слушателем.
Синтия редко терялась в словах. Но когда пришло время,
речь покинула её, и всё, что она могла сделать, — это обнять
тётушку Бетси за шею и, глядя в глубину большого
шляпного поля, тихо сказать:

"Тетя Бетси, мне так жаль! Ты простишь меня?"

"Прощаю тебя, дитя мое!" - воскликнула старая леди, ее негодование растаяло
при виде своей любимой племянницы. "Я хочу знать! Ты думал,
Я все это время помнил, что нужно злиться? — Ну, Синти, когда ты станешь такой же старой, как я, ты научишься понимать шутки. И разве ты не думаешь, что мне очень приятно, что ты так похожа на меня? Если миссис
 Паркер не может нас различить, значит, есть какое-то сходство.

 — И Джек тоже, — живо добавила Синтия с облегчением на сердце.

— Я думаю, ты слишком добра к ней, тётя Бетси, — сказал мистер Франклин.
они направились к дому. «Я привёз её сюда сегодня с единственной целью — извиниться».

 «Ну надо же! А я почти совсем об этом забыла! Но я очень рада
видеть тебя и мою новую племянницу. Проходите в лучшую гостиную».

Она открыла дверь и почтительным жестом пригласила их в тщательно убранную «лучшую гостиную». Пол покрывал безупречный ковёр, который никогда не выносили на свет, а диван из конского волоса и несколько стульев из того же негостеприимного материала стояли на равном расстоянии друг от друга.

Пара высоких ваз и несколько морских ракушек украшали каминную полку.
 В детстве Джеку и Синтии редко доводилось
прикладывать эти ракушки к ушам и слушать «шум океана» внутри.  На столе между окнами стояли восковые цветы
под стеклом, а на центральном столе с мраморной столешницей лежали несколько книг,
сложенных аккуратными стопками.

Миссис Франклин усадили на почётное место, в большое кресло.
Кресло было высоким, а она была довольно миниатюрной женщиной, так что её ноги едва касались пола, и она сидела в постоянном страхе, что упадёт.
Он должен был бесславно скатиться на землю.

 Когда они вошли в комнату, там было так темно, что мистер Франклин споткнулся о вязаную скамеечку для ног, стоявшую на видном месте, но
мисс Тринкетт приоткрыла жалюзи, и на ковёр упали два луча яркого июльского солнца.  Затем она села, чтобы поприветствовать гостей, но её мысли блуждали.  Все Франклин говорили, но мисс
Бетси была необычайно молчалива. "Я хочу знать!" и "Расскажи же!" - прозвучало
наугад. Наконец она сказала, бросив быстрый взгляд на солнечный свет.:

"А теперь я хотел бы знать, не могли бы вы пройти в мою гостиную? Я был бы настоящим
— Я буду рада видеть вас, и, может быть, нам станет прохладнее.

Все они с готовностью вскочили на ноги. Мисс Бетси снова опустила шторы, вздохнув с облегчением, и в более свободной атмосфере гостиной, уверенная в том, что её лучший ковёр больше не выцветает, она обрела дар речи.

 — Я собиралась навестить тебя, племянница, как только смогу найти дорогу. Марти, моя служанка, ненадолго отлучилась, и это
заняло у меня много времени. Я бы написал, но у меня плохо получается писать.
 Сайлас говорит, что он удивляется, как мои письма вообще доходят, но потом
он один из сомневающийся вид, Сайлас. Я верю в
правительство. Я думаю, что до тех пор, пока они берутся носить письма с собой.
вообще, у них достаточно здравого смысла, чтобы носить их в целости и сохранности, даже если я это делаю.
иногда забываю часть направления. И это замечательно, поскольку
Я уже много раз говорил о том, что вы можете отправлять по почте
в наши дни. Но теперь расскажи мне об этих бедных сиротках на
птичьем дворе.

Ей рассказали об успехе последнего выводка; по сути, она
получила все новости о Брентоне, а взамен рассказала кое-что о
Внимательной миссис Франклин пересказывали сплетни из Уэйборо, в то время как
последние высказывания Сайласа повторялись и комментировались.

Когда Джек и Синтия вышли на улицу, мисс Бетси придвинула свой стул
немного ближе к стулу миссис Франклин.

«Моя дорогая — Эстер, кажется, так тебя зовут, и мне будет приятно называть тебя Эстер, — моя дорогая Эстер, я хочу сказать тебе в первую очередь, что я очень рада, что ты приехала и стала матерью для детей племянника Джона. Они нуждались в тебе, очень нуждались. И теперь я буду относиться к тебе как к члену семьи и говорить с тобой как с равной».
из-за одного небольшого дела, связанного с тобой и Джоном.

"Ты, наверное, слышал о Сайласе Грине. Он ухаживал за мной все эти сорок лет, а теперь вбил себе в голову, что больше не может
подниматься на этот холм в воскресенье вечером. Он хочет, чтобы я назначила день! Я заявляю, что меня прямо-таки сковывает от одной мысли о том, чтобы
навести порядок после всех этих лет, и я всё ещё держусь, потому что не могу отказаться от вида на реку.

"Что ты собираешься с этим делать, тётя Бетси?"

"В том-то и дело, Джон. Что ж, я собираюсь продержаться ещё немного.
и я думаю — на самом деле, я почти уверен, — что Сайлас слабеет. Понимаете, ему там одиноко, теперь, когда его сестра, которая вела хозяйство, умерла, и ему не на что смотреть, кроме площади и памятника солдатам. Да, я думаю, он слабеет, и я не удивлюсь, если вы застанете его здесь в следующий раз, когда приедете. Но я дам вам знать, когда можно будет прийти на свадьбу,
можете быть в этом уверены. Но я хочу поговорить ещё кое о чём.

Тут мисс Бетси замолчала. Она снова сложила руки на коленях и,
энергично раскачиваясь, ждала, когда кто-нибудь заговорит. Часы на каминной полке уютно тикали, а канарейка мисс Тринкетт чирикала и прыгала в своей клетке у окна. Миссис Франклин посмотрела на
мужа.

"И что это такое, тётя Бетси?" — спросил он. «Каким-то образом у вас так перехватило дыхание, когда вы намекнули, что собираетесь сделать мистера Сайласа Грина счастливым после стольких лет, что я не могу воспринимать что-либо ещё».

«Ах, мой дорогой мальчик, не делай поспешных выводов. Возможно, сейчас ситуация не лучше, чем сорок лет назад.
Всё дело в точке зрения, а мужчины ужасно упрямы в своих привычках.
Однако, если продолжить: я хочу сделать каждому из детей подарок.
Я чувствую, что приближаюсь к концу жизни — хотя я и не так уж стар, но всё же никто не знает, что может случиться, — и я бы предпочёл сделать всё до того, как умру, а не после того, как меня похоронят. В любом случае, я никогда не был высокого мнения о завещаниях. Так что я собираюсь посылать
каждому из них подарки время от времени, когда захочу.

- Чепуха, тетя Бетси! - сказал мистер Фрэнклин. - Ты не собираешься
я ещё много лет буду жить, а детям ты дашь достаточно. Оставь себе свои
деньги.

"Теперь тебе не нужно ничего говорить, Джон. Я принял решение, и потребуется
многое, чтобы заставить меня его изменить — это у нас в крови. А ещё мне
нравится получать письма, которые дети пишут мне в благодарность. Должен
Мне очень нравятся их письма, особенно Синти. Она пишет прекрасные письма. Я отправлю их всем по очереди, начиная с
Эдит и заканчивая Вилли. Конечно, они могут делать с деньгами всё, что захотят, но я бы посоветовал положить их в
— Сберегательный банк. Удивительно, как много денег скапливается в подобных учреждениях.

Мисс Бетси не отступала от своего, поэтому племяннику пришлось довольствоваться тем, что он умолял её, если она будет отправлять деньги по почте, тщательно указывать адрес.

 — По тому, как ты говоришь, племянник, можно подумать, что я не умею писать, — сказала пожилая дама с некоторой резкостью.

Тем временем Джек и Синтия осматривали ферму. Это было
неизменным источником удовольствия для них, привыкших к фермерской жизни.

«Это настоящая ферма, — сказала Синтия, — а не понарошку, как наша, где всё делает нанятый фермер. А сад тёти Бетси в тысячу раз красивее нашего, и её куры такие большие и сильные на вид».

- Это только потому, что ты так много смотрела на "маленьких
сирот". Кстати, интересно, как у них дела. Я действительно жалею, что мне
не пришлось сегодня уезжать из дома. Интересно, позаботится ли Гордон об
этом. Странный тип простофили, не так ли, Синт?

- Да, но он мне нравится. Он ужасно ленивый и всё такое, но я думаю, что
я бы ему доверилась.

— О, я бы ему вполне доверяла, если бы не тяжёлая работа.
 В этом плане я бы предпочла доверять себе.  Но я бы хотела, чтобы уже пора было
возвращаться домой.

 — Я тоже, — задумчиво сказала Синтия.  — У меня такое чувство, что
там что-то происходит, а мы это упускаем. У тёти Бетси
не так весело, как обычно, хотя она была очень добра и так легко меня простила. И ты всё время меня этим пугал,
Джек.

Наконец день подошёл к концу, и, сердечно попрощавшись с мисс Бетси,
её родственники уехали.

"Я пришлю тебе что-нибудь для этих маленьких сирот на Рождество,
— Джеки, — крикнула она им вслед, — хотя сейчас только июль, я надеюсь увидеться с тобой до этого.

Вернувшись домой, они застали Боба побритым и подстриженным, Нила в его самом беззаботном и насмешливом настроении, Эдит подавленной и молчаливой, а детей в смятении.

«Я знала, что пока нас не было, что-то случилось», — прошептала
Синтия Джеку.

— «Если бы мы только не опоздали, — ответил он. — Разбить коляску и побриться — и всё за один день! Очень жаль, что нас не было рядом».

 — Мне кажется, что сегодня ты был немного рассеян.
— Эдит, — сказал её отец, услышав эту историю.

 Вот оно, началось! Конечно, её будут ругать, как она и ожидала.

 — Я не знала, что должна быть связана по рукам и ногам и присматривать за
детьми каждую минуту дня, — сердито ответила она, — и я не виновата, что мы пошли в лес и сломали коляску.

«Мне совершенно всё равно на эту повозку, но я беспокоюсь о собаке Нила».

Это было уже слишком. Эдит и сама переживала из-за собаки, но
она, конечно, не была в этом виновата. Она не приводила его в Окли,
сказала она себе. Она собиралась
ответить, когда вмешалась миссис Фрэнклин и отвлекла мысли мужа
от темы разговора. Это еще больше разозлило Эдит.

Почему миссис Фрэнклин должна чувствовать себя обязанной вмешиваться между ней
и ее отцом? И она поощряла себя ненавидеть больше, чем когда-либо.
"незваные гости" в Окли.

Лето прошло. Вылупилось ещё больше цыплят, пока их не набралось четыреста, и тогда «Франклин и Гордон» решили, что в этом сезоне они больше не будут запускать машину. За поголовьем нужно тщательно ухаживать зимой, и у Джека будет много дел.
Один из мужчин помог бы ему, если бы это было необходимо.

 Этой зимой Джек должен был уехать в Бостон на учёбу.  Нил возвращался в школу-интернат; это был его последний год, и следующей осенью он надеялся начать студенческую жизнь.

 Однажды в прекрасный день в конце лета Синтия и Нил пошли через пастбище на «дальний луг» и сели в тени огромного стога сена. Воздух был наполнен жужжанием осенних насекомых,
и повсюду вокруг них садились кузнечики.
 Нил тщетно пытался поймать одного из них шляпой.  Затем он бросил её
набок и, заложив руки за голову, откинулся на спинку кресла
с тяжелым вздохом.

- В чем дело? - спросила Синтия. "Я думаю, что вы имели
вес мира на своих плечах".

"И так у меня. У меня есть хороший ум, чтобы разыграть всю эту историю для тебя,
Синт. Интересно, принесет ли это какую-нибудь пользу?"

— Конечно, — быстро ответила Синтия. — Нет ничего лучше, чем обсудить что-то, и, кроме того, мне ужасно хотелось узнать, что с тобой случилось.

 — Откуда ты знаешь, что со мной что-то случилось?

 — Я видела, как ты становился всё мрачнее и мрачнее. Ты не был
В последнее время ты почти такой же весёлый. А когда ты получил это письмо сегодня утром,
у тебя был такой вид, будто ты хотел кого-то ударить.

 «Ты много чего замечаешь! Я никогда не думал, что кто-то заметит. Интересно, заметила ли Хесси».

 «Я видел, как она смотрела на тебя».

 «Хотел бы я, чтобы она смотрела с какой-то целью и давала мне то, что я хочу». Она сейчас так увлечена тобой, Фрэнклин.

 «Чего ты хочешь?»

 «Денег, конечно».

 «Но, Нил, мама же дала тебе много денег на днях!»

 «О, это была лишь капля в море. Да, я действительно думаю, что мне придётся рассказать тебе, в каком я положении». Возможно, ты найдёшь какой-нибудь выход.

— Конечно, — сочувственно сказала Синтия. — Я уверена, что так и будет.

— Дело вот в чём. Я должна много денег парню, который учится в
школе Святого Асафа, и сегодня утром я получила от него письмо, в котором он
просит меня немедленно расплатиться, иначе он напишет моим опекунам или
поговорит с попечителями школы. В любом случае, это отвратительно. Я не думаю, что этот парень джентльмен.

 — Тогда зачем ты вообще с ним связалась?

 — Это так похоже на девушку! Прости, что я тебе рассказала.

 — О, не говори так! На самом деле, я только сейчас поняла, что люди, которые
— Джентльмены не бывают такими ужасными. Пожалуйста, продолжай, Нил, и расскажи мне
остальное.

 — Тут нечего рассказывать, кроме того, что я должен ему сто долларов.

 — Сто долларов! Нил! — Синтии это показалось целым состоянием.
 — Как же ты их потратил?

 — Потратил! Довольно легко. Время от времени перекусываем, пьём имбирный эль,
едим конфеты, курим сигареты.

«Я не знал, что ты куришь».

«Я тоже не знал. Я просто делаю это время от времени, чтобы показать, что я не промах. Но
это невозможно, если ты тренируешься, а я тренируюсь большую часть времени.
Но нужно держать сигареты под рукой для ребят».

— Но, Нил, ты как-то говорил мне, что у тебя большие карманные расходы, и я не понимаю, как тебе удаётся тратить столько больше.

 — Как я уже говорил, это довольно просто. Видишь ли, меня считают богатым парнем, и я должен соответствовать этому образу, что довольно сложно. Я должен соответствовать этому образу, хотя, в конце концов, я практически завишу от
 Хесси. У меня не было ни цента до тех пор, пока мне не исполнилось двадцать пять.
Этот парень, Бронсон, однажды предложил мне одолжить пятерку, и у меня вошло в привычку просить его об этом. Я не хотел, чтобы это продолжалось так долго.
Он странный — ужасно обходительный снаружи, а внутри жёсткий, как гвоздь. Сначала мы были хорошими друзьями; потом он сделал что-то, что мне не понравилось, и я его отшила, но он, кажется, не обиделся, а потом, когда он предложил мне пятерку, я подумала, что могу её взять. Что за подлое завещание оставила бабушка.

Нил угрюмо потянул за соломинку, которую держал в зубах,
и посмотрел через луг. Стадо коров спустилось к реке на
противоположном берегу, чтобы напиться, и Боб громко залаял на них,
подбежав к ним так близко, как только осмелился.

Некоторое время Синтия молчала. Потом она спросила:

- Ты не собираешься спросить маму?

- Полагаю, мне придется. Я бы ничуть не возражал, если бы она не была замужем.
но, полагаю, твоему отцу придется узнать об этом.

— Полагаю, — рассудительно сказала Синтия, — мама просто отдала бы его тебе, ничего не сказав, а папа стал бы задавать вопросы.

 — Примерно так оно и есть. И он не только будет задавать вопросы, но и не одобрит ответы. Думаю, я не буду отвечать на все сто сразу. Я отвечу на пятьдесят и постараюсь получить
Бронсон подождёт остальных. Полагаю, я получу кое-какие чаевые на
Рождество.

«Я думаю, было бы намного лучше, Нил, сказать всю
правду. В конце концов, это избавит нас от лишних хлопот».

«Но сейчас это не избавит нас от хлопот, а я ненавижу суету. С пятьюдесятью
долларами будет достаточно проблем. Я предпочитаю решать вопросы спокойно».

«Вот именно, Нил. Послушай моего совета и расскажи маме всё как есть».

 «Хуже всего — что-то рассказывать девушке. Они всегда хотят давать советы. Я удивляюсь, почему женщины с ранних лет любят давать советы».

«Много ты в этом понимаешь, — сказала Синтия, — и тебе не нужно было рассказывать мне о своих неприятностях, если ты не хотел, чтобы я что-то говорила».

«Ну, теперь я тебе рассказал, и ты должна дать мне честное слово,
что никогда меня не выдашь. Обещай, Синтия».

«Конечно, я обещаю, Нил». Я бы ни за что на свете не стал этого рассказывать, если бы
ты не хотел, чтобы я это сделал. Но, о, как бы я хотел, чтобы ты сам всё рассказал!

Но Нил был непреклонен, и когда он узнал, как его шурин
отнёсся к его требованию о пятидесяти долларах, он решил, что поступил мудро.

«Конечно, это не моё дело, — сказал мистер Франклин, — если не считать того, что я муж твоей сестры и имею право давать ей советы. Деньги принадлежат ей, и она может делать с ними всё, что захочет, и может потратить их все на тебя, если захочет. Но я думаю, что пятьдесят долларов — это хорошая сумма для школьника, у которого есть карманные деньги. Если бы ты был моим сыном, я бы хорошенько всё обдумал, можешь быть уверен».
Однако я не твой отец и не твой опекун. Но это плохой
прецедент. Если ты будешь так тратить деньги в школе, что ты будешь
делать в колледже?

Эстер пожурила брата, но выписала чек и отдала ему. Нил почти пожалел, что не попросил сто долларов. Возможно, это было бы так же просто.

 Он отправил чек Бронсону, заверив его, что вскоре выплатит остаток. Сделав это, Нил снова стал весёлым и жизнерадостным, как всегда. Синтия, зная факты, удивлялась, как он мог так
легко забыть о долге, который всё ещё лежал на нём.
Она думала, что он, должно быть, нашёл какой-то другой способ уладить
этот вопрос.




Глава IX

Последним развлечением лета перед началом учёбы был пикник на реке, устроенный Гертрудой Морган. Однажды Эдит принесли записку, в которой говорилось:


"Моя дорогая Эдит, не присоединитесь ли вы с Синтией, Джеком и Нилом Гордоном к нам на реке сегодня вечером?— Что? Мои кузены, Том и Китти Морган, здесь,
и ещё один парень, очень милый, которого Том привёл с собой, и мы
хотим чем-нибудь их развлечь. Погода для реки просто идеальная. Мы
приедем из Брентона пораньше и доберёмся до
Окли до полудня. Вы можете присоединиться к нам на своих лодках, и мы
поднимемся выше по течению, чтобы пообедать. Если вы принесёте с собой
поднос и спиртовку для кофе, это всё, о чём я прошу.
В целом, вам не обязательно приносить спиртовку. Мы разожжём костёр.
Но поднос был бы кстати. _Обязательно_ приходите! _Не подведите_. _Au
до завтра, около двенадцати. С любовью,

«Гертруда.

"P.S. Я уверена, что ты отдашь своё сердце другу Тома. Я уже отдала!"


На следующий день, незадолго до полудня, Франклинсы ждали своих друзей на пристани в Окли. У них было два каноэ: одно принадлежало семье уже год или два, а другое миссис
Франклин подарила своему брату на день рождения.

В лодки были упакованы корзинки с запеканкой, несколькими
сэндвичами и восхитительным тортом, который миссис Франклин испекла в качестве
подарка на пикник, а также большая коробка конфет, которую купил Нил.

Это был великолепный день. Сентябрьское солнце ярко и немного
тепла освещало танцующую реку. В ясной воде отражалась
яркая листва на берегах — в этом году осень пришла рано, — а
лёгкий ветерок колыхал белые берёзы. Неподалёку расположилась
армия ворон, и лес наполнился их карканьем, пока они вели
важные переговоры между собой.

Вскоре из-за поворота выплыло каноэ с Деннисом Морганом и его кузиной Китти, а за ним
последовало другое каноэ, которым управлял Том Морган и в котором
Гертруда и незнакомец.

Они все размахивали шляпами и платками, а когда подошли
на расстояние, с которого можно было говорить, Гертруда крикнула:

"Разве это не весело? Такой прекрасный день, и парней больше, чем девушек! Вы
знаете моих кузин, не так ли, кроме Нила? Китти и Том, позвольте мне
представить вам мистера Гордона, а это мистер Бронсон. Мисс Эдит и
Синтия Франклин, мистер Тони Бронсон. Ну вот, я всё правильно сделала? Я сначала назвала имена дам, а потом
мужчин? На днях я купила в магазине книгу по этикету, и там было написано, что так нужно делать.

Все засмеялись, и никто, кроме Синтии, не заметил, что лицо Нила
потемнело, когда он услышал имя Бронсона и увидел его впервые.
Конечно, она сразу поняла, кто это.

«Должна быть грандиозная смена партнёров, — продолжила оживлённая
Гертруда, — но это слишком хлопотно». Однако, Том, тебе лучше выйти и взять одно из каноэ Окли, а девушка из Окли и Джек могут сесть сюда — если только мистер Бронсон не захочет поменяться с ними местами.

Это было сказано с кокетливым взглядом в сторону Бронсона, который тихим голосом поспешил заверить её, что он более чем доволен.
нынешнее положение.

Он был красивым парнем лет семнадцати, высоким и несколько худощавого телосложения, с очень правильными чертами лица.
Его слабым местом были глаза. ...........
.... Они были бледного зеленовато-голубого цвета и располагались слишком близко друг к другу
.

Его приветствие Нилу было самым сердечным. "Привет, старина!" - сказал он.
"это удача. Мисс Морган сказала мне, что вы остановились здесь, так что я был готов к удовольствию от встречи с вами.

 «Как будто он не знал этого раньше», — пробормотал Нил Синтии, помогая ей сесть в каноэ, и они отчалили. «Он отправил сюда это письмо, а моё получил отсюда. Он лицемерный придурок».

"Берегись, Нил!" предупредила Синтия; "вы знаете, как звучит осуществляет
вода". И она была совершенно уверена, судя по выражению Бронсона
лицо, которое он слышал.

Было некоторое обсуждение того, куда им следует направиться.

"Давайте поднимемся как можно выше", - сказала Гертруда. "Над Чарльз-Ривер".
"Деревня".

— Но там есть переправа, — возразил её брат.

 — И что с того? Мы часто переправлялись раньше.

 — Не с одним человеком в лодке. Нет, я говорю, что мы остановимся на
другом берегу у небольших порогов. Если кто-то хочет подняться выше
по течению, он может это сделать.

[Иллюстрация: отправление из Окли]

Наконец всё было улажено, и компания отправилась в путь. Это было
приятное зрелище. Кедровые каноэ с яркими коврами и подушками, а также
девочками и мальчиками в белых лодочных костюмах оживляли спокойную реку Чарльз. Так думала миссис Франклин, когда пришла проводить их.

— Меня не приглашали, — сказала она, — но я действительно думаю, что должна приехать
сегодня днём и посмотреть на ваш лагерь.

— О, конечно, миссис Франклин! — с энтузиазмом воскликнула Гертруда. — Мы будем рады.
Я бы с удовольствием пригласил тебя, и нам нужна компаньонка, хотя
мы все братья, сёстры и кузены! Она просто совершенство, — добавила она, обращаясь к Бронсону, когда они тронулись в путь. — Ты же знаешь, что она мачеха Фрэнклинов. Разве она не прелесть, Джек?

Джек, который греб, согласился. Бронсон непринуждённо сидел на носу.
Он всегда был ленив. Нил, хотя и не любил тяжёлую работу, которая была работой
только для него, был готов на всё, что касалось спорта. Теперь он был
опытным гребцом и уже намного опережал остальных.

Их цель находилась примерно в двух или трех милях вверх по реке.
Вода была низкой, и Синтия внимательно высматривала камни.

"Держаться левее, вот, Нил," она направлена; "что выступ проходит все
через реку."

"Я уверена, что эти ребята Брентон будет скрести переживает здесь. Ни один
из сотни не повернул бы налево. Я ни разу не поцарапался с тех пор, как у меня было
каноэ. Дно такое же гладкое, как и в тот день, когда она пришла, и это
говорит о многом, когда река так мелеет, как сейчас.

Они обошли огромный дуб, который наполовину перегородил реку.
и, пройдя через несколько пологих порогов, добрались до расчищенного тенистого места на берегу, где они должны были пообедать. Вскоре прибыли остальные, и сразу же началась подготовка к разведению костра. Мальчики отправились на поиски сухих веток, и вскоре на берегу весело затрещал костерок. Картошку закопали в золу, чтобы она испеклась, а кофейник, наполненный водой из соседнего источника, поставили сверху.
Деннис Морган, чей кофе славился на весь мир и не имел себе равных,
руководил этой частью работы.

Девушки распаковали корзины и, расстелив скатерть, выложили на неё
самые аппетитные угощения.

"Эдит, ты должна подать устрицы на блюде для запекания," сказала Гертруда;
"никто не подаёт их так, как ты."

"Устрицы! У тебя действительно есть устрицы? Как прекрасно!" - воскликнула Синтия,
кто, уставленный чашками и тарелками, был спотыкаясь о какие-то заблудившиеся
ветви неминуемой опасности себя и посуда.

"Позвольте мне помочь вам, Мисс Франклин", - сказал Бронсон, идет вяло
вперед.

"О, Нет, спасибо!" вернулась Синтия, Джон. "Я бы не стал беспокоить вас
для всего мира. У тебя и так достаточно дел.

Деннис Морган, услышав её, отвернулся, чтобы скрыть смех. Бронсон
большую часть времени стоял, прислонившись к дереву, засунув руки в карманы.

 "Ну же, не будьте так строги к парню, мисс Франклин. Я сделаю всё, о чём вы попросите. Парень чувствует себя немного не в своей тарелке, понимаете, когда столько людей работают." Что ж, если вы действительно хотите быть полезным,
может быть, вы принесёте несколько папоротников, чтобы украсить стол?

«Конечно», — сказал Бронсон, беспомощно оглядываясь по сторонам. — «Эти подойдут?» — и он отломил большой побег.

— Нет, конечно, нет. Те, что мне нужны, растут довольно далеко отсюда, вон в тех лесах, —
указывает она. — Пожалуйста, принесите немного.

 — О, мисс Франклин, так далеко? Но вы, конечно, пойдёте со мной.

"'Конечно' я слышал, вы говорите?" - спросила Синтия, выпрямление
сама от ее расположения стола и стоя очень прямо,
с бутылкой в одной руке и с оливковой на конце вилкой в
другие. "Что это ты соображаешь? Конечно, нет. Я занят.
Но у вас нет времени, чтобы проиграть, если вы хотите, чтобы получить их здесь раньше
обед готов. Это добрых полмили туда и обратно.

— Когда мисс Франклин приказывает, мне остаётся только повиноваться, — сказал Бронсон с поклоном, хотя в его стальных глазах мелькнуло недовольство.
 — Кто пожалеет меня и пойдёт со мной? Мисс Морган, вы ведь будете так добры?

Гертруде было очень приятно, что гость обратил на неё внимание, и хотя она знала, что папоротники, которые в изобилии росли вокруг них, украсили бы стол не хуже, она не подала виду, что недовольна, потому что была не прочь прогуляться с Бронсоном.

 «Расскажите мне о Франклинах», — сказал он, беря её красный зонтик.
и открыл его. «Они любят свою мачеху?»

 «Все, кроме Эдит, а она её терпеть не может, и я не думаю, что она
сильно любит Нила. Расскажите мне о нём, мистер Бронсон.
 Вы говорите, он ваш одноклассник?»

 «О, не спрашивайте меня!» Я думаю, что это ужасно нехорошо, когда один парень
отдаёт предпочтение другому, разве ты не знаешь. Конечно, некоторые парни так и делают,
но я не из таких.

Гертруде очень понравились эти слова. Она хотела, чтобы Бронсон
держал зонтик под таким углом, чтобы он немного больше защищал её. Зонтик был полностью над ним, а она сама была на солнце.
и было довольно тепло для прогулки. Тем не менее ей было приятно, что
её зонтик несёт такой элегантный мужчина, даже
если она не получала от этого никакой выгоды.

  Из его слов и манеры держаться Гертруда сделала вывод, что Бронсон, если бы захотел, мог бы многое рассказать против Нила Гордона, но его
высокое чувство чести сдерживало его.

"Какой он милый парень!" - подумала Гертруда, а вслух сказала:
"Конечно, я ни за что на свете не согласилась бы заполучить тебя. Мне всегда казалось,
что-то может быть, разве ты не знаешь?

На самом деле Гертруда никогда не представляла себе ничего подобного, и все же
она не мечтает быть неправдивой. Это была идея, рожденная
момент. Ее тщеславие побудило ее согласиться с Бронсоном, который был
по-видимому, такой милый парень.

"О, не говорите так, Мисс Морган! Я не хочу давать тебе что
идея. Ты такой ужасно умный, вы уже догадались, что я никогда не
намеревался сказать. — Только никому не говори, что я тебе рассказал, хорошо? Я бы ни за что на свете не
разрушил репутацию этого парня.

Гертруда покраснела и пообещала, довольная тем, что у неё есть секрет от Бронсона. Она рассказала своей кузине Китти:
потом он признался, что на самом деле говорил с ней по душам.

 Когда они вернулись, обед был готов.  Синтия взяла папоротники,
прохладно поблагодарив, критически и с некоторым сомнением осмотрела их
и положила на импровизированный стол.

 «Ужасно колючие», — сказала она, энергично встряхивая веточкой в воздухе.
 «Фу! Посмотрите на муравьёв!»

«Возможно, в тех, что растут здесь, не было бы муравьёв», — сказал
Бронсон, — «но я очень благодарен вам за то, что вы послали меня за ними,
мисс Франклин. Я так чудесно прогулялся. Это мне вполне окупилось, даже
если вы так скупы на благодарности».

— Я так рада, — ответила Синтия, — но не так рада, как голодна.

Она отошла от Бронсона и, подойдя к дальнему концу стола, села. Нил последовал за ней, и вскоре они все уже сидели и наслаждались изысканным блюдом. Никогда ещё не было такого прозрачного и
ароматного кофе, а жирные сливки, которые принесли Франклинсы,
сделали его «равным нектару Олимпа», как сказал Бронсон; он был
склонен к высокопарным речам.

 Устрицы были приготовлены на славу и приправлены как надо, а
бутерброды таяли во рту.  В разгар пиршества они
Они услышали стук колёс по мосту и, подняв глаза, увидели
миссис Франклин, которая ехала сама за рулём.

 «Видите, я не могла удержаться», — крикнула она им.  «Джек, подойди, завяжи
Бесс, а потом дай мне что-нибудь перекусить, если у тебя есть что-нибудь лишнее».

Лицо Эдит помрачнело. «Почему она должна была приехать так скоро?» — подумала она, и Бронсон заметил выражение её лица.

 «Так это и есть богатая сестра и мачеха, — подумал Бронсон, — и
старшей дочери не нравится её приезд. Теперь я не совсем понимаю, почему Гордон не может свести концы с концами, если у неё столько денег. Но
Я буду сидеть тихо и работать с ним вполсилы.

Он дождался удобного случая и после обеда последовал за Нилом на берег реки, где тот набирал ведро воды для мытья посуды.

"Послушай, Гордон, старина, я раньше не имел возможности поблагодарить тебя за то, что ты прислал мне пятьдесят долларов. Видишь ли, я сам был в затруднительном положении, и у меня не было другого выхода, кроме как обратиться к тебе. Мне не хотелось бы тебя разочаровывать. Что касается остального, то спешить некуда.

Нил посмотрел на него. Его карие глаза могли быть очень проницательными, когда
это было необходимо. Бронсон наклонился и поднял с земли камень.
Он бросил его через реку на маленький пляж, где они стояли.


"Пять раз," — легко сказал он, отворачиваясь.

"Подожди минутку, — сказал Нил. — Ваше предложение очень любезно, но вы можете быть уверены, что я заплачу вам, как только смогу. Я не хочу быть у вас в долгу дольше, чем необходимо.

— Как вам будет угодно, — ответил Бронсон, пожав плечами. — Я просто подумал, что вам будет легче, если вы будете знать, что спешить некуда. Ах, мисс
Франклин, — обратился он к подошедшей Синтии, — не могу ли я уговорить вас прокатиться со мной по реке?

— Боюсь, что нет. Я бы подумал, что вы не очень хорошо плаваете,
потому что я заметил, что вы не спешили выныривать.

— Мисс Франклин, я и представить себе не мог, что вы так робки в воде. Как мало можно сказать!

— Я вовсе не робкая, но мне не хочется расстраиваться.

— Расстраиваться! — рассмеялся Бронсон. "Почему я расстроен десятка раз. В
такой неглубокий ров, как это не будет иметь большого значения, так как
пока мы должным образом одеты".

Синтия медленно, критично, презрительно посмотрела на него. Затем она
сказала:

"Я бы подумала, что купальная одежда - это единственное, что подходит для
— Это расстраивает. И река Чарльз — это не канава. Конечно, вы не знали, и мы можем многое простить невеждам.

Бронсон отвернулся и ушёл.

 — Последняя фраза была классной, — усмехнулся Нил, который внимательно слушал. «Если Бронсон и ненавидит что-то больше всего на свете, так это когда думают, что он знает всё, и он понял, что вы имели в виду».

Синтия, однако, почувствовала некоторое раскаяние. Она была уверена, что была груба. Бронсон был незнакомцем, и к нему следовало относиться вежливо, как к незнакомцу. Но ведь он был другом Нила.
враг, а Синтия никогда не могла быть ничем иным, кроме как верной Нилу. Таким образом,
она успокоила свою совесть.

Когда со стола было убрано, а корзины упакованы для отправки домой
Бронсон спросил Эдит, не хочет ли она прогуляться с ним по реке.

"Просто немного поплавать, мисс Франклин", - сказал он. "Действительно приходи!"

Синтия услышала его, нахмурилась и энергично покачала головой, глядя на сестру, надеясь, что та не пойдёт, но Эдит не собиралась отказываться от приглашения. Она сказала «да», одарив Бронсона одной из своих самых очаровательных улыбок, и пошла с ним к тому месту, где на берегу были привязаны каноэ.

«Полагаю, не имеет значения, какую из них я возьму», — сказал он,
и, то ли случайно, то ли намеренно, он выбрал лодку Нила и спустил её на воду. Эдит запрыгнула в неё и с некоторым трепетом наблюдала за движениями Бронсона. Казалось, он не очень хорошо знал, как управлять каноэ, и они опасно раскачивались от его коротких неуверенных гребков.

— Я скоро научусь, — обнадеживающе сказал он. — Я никогда не плавал по реке, но это довольно просто.

Синтия шла вдоль берега, наблюдая за ними.

 — Надеюсь, у тебя есть спасательный жилет, Эдит! Мистер Бронсон говорит, что
у меня есть привычка расстраиваться — на самом деле, мне это нравится, — и я ужасно
боюсь за тебя. Ты же знаешь, что не умеешь плавать, а мистер Бронсон никогда
не сможет спасти тебя так же хорошо, как себя. _Пожалуйста_, берегите мою
сестру, мистер Бронсон. Там довольно глубокая канава. О, посмотри, как он
подпрыгивает! — добавила она, обращаясь к Нилу, который последовал за ней.

«И этот парень забрал моё каноэ!» — прорычал Нил.

 «Бедный Нил! Ты слишком рано начал хвастаться. Ты больше никогда не сможешь сказать,
что на дне нет ни царапины».

 «Я лишь надеюсь, что когда-нибудь снова увижу лодку. Он, наверное, разобьёт её вдребезги».

«Полагаю, не имеет значения, если Эдит разобьётся вдребезги,
— только каноэ», — скромно заметила Синтия.

 Тем временем Эдит переживала захватывающее путешествие. Бронсон медленно и неровно грёб вверх по реке, пока не оказался на
порогах, которые были намного быстрее и опаснее тех, что они
проходили по пути из Окли. Каноэ скрежетало и скрипело,
пересекая камни. Удивительно было только то, что в днище не образовалась дыра.

 Они были посреди бурлящей воды. Внезапно лодка
застрял на мгновение на камне и раскачивался взад-вперед. До самой
кромки воды опустилась сначала одна сторона, потом другая.
Еще полдюйма, и они бы перевернулись.

Эдит сидела совершенно тихо, едва осмеливаясь дышать. Бронсон,
никогда прежде не отличавшийся такой быстротой движений, выровнял судно и
энергичным толчком весла оторвался от опасной скалы.

— Я… думаю, было бы приятнее завязать его, — запнулась Эдит.

 — Я тоже так думаю. Жаль, что ты не сказала этого раньше. Не то чтобы я был против,
но в такой день, как этот, это тяжёлая работа.

Они нашли тенистое банк и оформили под кустами. Эдит дала
вздох облегчения.

"Вы не возражаете, если я закурю?" - спросил Бронсон, доставая серебряный
портсигар с сияющим видом.

"О, вовсе нет".

"Это мило. Теперь мы можем чувствовать себя комфортно. Я так рад, что вы пришли со мной сегодня днём, потому что я хочу поговорить с вами, мисс Франклин. Я хочу поговорить с вами кое о чём на чистоту.

Лицо Эдит выражало удивление.

"Вы выглядите удивлённой, — продолжил он, — но вы не удивитесь, когда я расскажу вам, в чём дело. Вы единственный человек, на которого я могу положиться.
— Хорошо, я помогу вам. Это связано с Нилом Гордоном.




ГЛАВА X

Тони Бронсон был сыном человека, который заработал много денег в сомнительном бизнесе с помощью довольно сомнительных методов. Другими словами, он не был до конца честен и сколотил большое состояние таким образом, что это не поддавалось расследованию.

Тони, конечно, ничего об этом не знал, но он унаследовал от своего
отца подлый характер и стремление оборачивать любую ситуацию в свою пользу. Его рано отдали в школу Святого Асафа,
чтобы он мог общаться с сыновьями джентльменов и стать
Он сам был джентльменом, но приобрёл лишь внешнюю видимость.
 Его манеры были очень вежливыми, он тщательно подбирал слова, и
у него было достаточно ума, чтобы легко приспособиться к своим
спутникам, но у него не было инстинктов настоящего джентльмена. Он был
подлым, в чём-то трусливым и очень заносчивым.

Много лет назад, вскоре после того, как эти двое мальчиков впервые встретились в школе Святого Асафа, Нил
застал Тони за трусливым, бесчестным поступком и открыто
обвинил его в этом. Тони так и не простил его, но выжидал.
Имея неограниченный запас собственных карманных денег, он вскоре
обнаружил, что у Нила их не хватает. Когда представилась удобная
возможность, он предложил ему взаймы небольшую сумму. Нил, после
мгновенного колебания, неохотно принял деньги, убеждая себя, что
это ненадолго и что он легко сможет их вернуть, а потом больше не
будет иметь ничего общего с Бронсоном. Это избавило его от хлопот, а
Нил был только рад избавить себя от хлопот.

Так продолжалось и дальше. Время, когда Нил почувствовал, что может расплатиться, так и не пришло.
С другой стороны, он занял ещё, и теперь долг достиг
Ситуация достигла угрожающих масштабов. Его ежемесячное пособие, когда оно приходило,
уходило в мгновение ока, потому что Нил никогда не привык себе отказывать. Ему было бы трудно объяснить, почему он не обратился за помощью к сестре, не рассказал ей всю историю и не попросил её о помощи, если бы не то, что ему было очень стыдно за то, что он оказался в таком положении, и он не хотел этого признавать.

Тони Бронсон сблизился с Томом Морганом в больнице Святого Асафа. Том
не был разборчив в выборе друзей. Таким образом, он
приехал навестить Морганов в Брентон. Его красивое лицо и
очевидно, безупречные манеры привлекали к нему многих, кто не мог видеть
под поверхностью, и его томный вид светского человека производил
впечатление.

Он культивировал это до последней степени. От природы он не был таким ленивым,
но считал это эффективным.

Когда он сказал Эдит, что хотел бы рассказать ей кое-что о Ниле
Гордоне, она посмотрела на него с еще большим удивлением.

- Я хочу попросить вас о помощи, мисс Франклин. Девушка может справиться с этим гораздо лучше, чем парень. Мне очень нравится Гордон, и я
хочу сделать всё возможное, чтобы помочь ему выбраться из передряги.

— Он знает, что вы говорите со мной о нём?

— Нет, конечно, нет. Дело в том, что...

— Тогда, я думаю, мистер Бронсон, — мягко, но решительно перебила его Эдит, — что, возможно, нам лучше не обсуждать его.

— Но вы меня совершенно не поняли, мисс Франклин. Я говорю только ради его же блага. Я не могу смотреть, как человек катится по наклонной, а я очень боюсь, что он именно таков, и не могу пошевелить и пальцем, чтобы помочь ему. Я подумал, что если я скажу вам, то, может быть, вы поговорите с его сестрой...

Эдит снова перебила его, покраснев. «Я могу это сделать».
— Ничего подобного. Ничто не заставит меня заговорить с миссис
Франклин на эту тему. Я... я просто не могу.

Бронсон сочувственно посмотрел на неё.

«Ах, я так и думал! Вы с миссис Франклин не подходите друг другу. Мне очень жаль».

Эдит ничего не ответила. Она знала, что ему не следовало делать такое замечание
ей, совершенно незнакомому человеку. Она чувствовала, что он говорит неправду. И
всё же она не могла заставить себя сделать ему выговор, который
Синтия сделала бы при подобных обстоятельствах.

"Боюсь, я вас обидел," сказал Бронсон, немного погодя; "не
простите меня! И, если хотите, я больше не буду говорить о тяжелой ситуации, в которую попал
Гордон. Я подумал, что, возможно, смогу предотвратить получение письма от
преподавателей, но вижу, что это бесполезно. Мне ужасно жалко
молодец. Вы же не думаете, вы могли бы сделать что-нибудь влиять
его сестра?"

Наконец Эдит обрела голос.

— Не думаю, что смогу. И если вы не против, я бы предпочла не
говорить о Гордонах — я имею в виду миссис Франклин и её брата.

 — Конечно, если вы не хотите, и вы, конечно, не будете повторять то, что я сказал. Если мы не можем ему помочь, то, конечно, лучше не вмешиваться.
не говорите о Гордоне раньше времени. Но эй! Что это? Кажется, ковёр намокает.

Он, несомненно, был мокрым и издавал крайне неприятный влажный звук,
когда на него нажимали. Присмотревшись, они обнаружили, что дно каноэ
было заполнено водой. У них была протечка.

— Нам лучше вернуться как можно скорее, — сказала Эдит, с облегчением
почувствовав, что разговор подошёл к концу. — У вас есть губка? Я могу выйти, если станет хуже.

Но губки нигде не было, и стало ещё хуже; Эдит
Юбки промокли и задрались. Вскоре над ковром налился целый дюйм воды.


"Мы утонем, если так будет продолжаться," сказала она.

[Иллюстрация: "'Мы утонем, если так будет продолжаться,' сказала она"]

"О, я так не думаю," легко ответил Бронсон; "нам не так уж далеко
идти."

Но их продвижение не было быстрым, и бассейн в каноэ выросла
глубже.

"Может быть, вы одолжите мне свою шапку", - сказал Эдит: "я могу использовать его как
Диппер". Он так и сделал, и она решительно отказались. "Это должен быть очень
большая утечка. Думаю, мы должны его на эту скалу на порогах, и мы
Он снова задел борт прямо перед тем, как мы пришвартовались, и стало ещё хуже. Если бы это была наша лодка, мне было бы всё равно, но я думаю, что это лодка Нила.

Она была так занята, что не заметила, как Бронсон улыбнулся. Его улыбка
не была привлекательной, хотя зубы у него были идеальными.

 Всё бы пошло плохо, если бы в этот момент они не встретили Джека и Китти Морган на каноэ Франклина.

— Что за шум? — спросил Джек.

 — Ничего особенного, — ответил Бронсон. — У нас небольшая течь, вот и
всё.

 — Небольшая течь! Я так и думал. Боже мой! Да ты, должно быть,
обычная дыра, через которую может попасть вода. Где ты вообще был? Тебе лучше пристать здесь, на этом маленьком пляже, и
перебраться в мою лодку.

— А что плохого в том, чтобы перебраться прямо здесь? Не нужно идти на берег.

Джек смотрел на него с любопытством и презрением. Он был так похож на
Синтию, что Бронсон почувствовал себя опустошённым. Синтия ему была безразлична, потому что
он знал, что она его не любит.

Джек не сразу ответил, а поплыл к берегу.  Затем он
сказал:

«Если я что-то скажу, ты не будешь перепрыгивать с одного каноэ на другое посреди реки».

Смена была благополучно завершена, и они проследовали вниз по реке
буксировка потерпевшего лодке, ковер и подушки были
перевели с пассажирами. Облегчение веса это не
заполните как быстро, и они, наконец, достигли Земли пикник.

Бронсон был умерщвлен в вернуться в такой позорной участи, но
он сделал для этого все возможное.

- Мне ужасно жаль, Гордон, если это твое каноэ. Должно быть, оно было довольно хрупким, раз развалилось от одной царапины.

«Это самое лучшее кедровое каноэ, какое только можно найти в Бостоне, и
Чтобы так её повредить, нужна была не просто царапина. Судя по
внешнему виду, ты довольно свободно носился по камням, — проворчал Нил, перевернувший лодку вверх дном и внимательно её осматривавший.

 Бронсон наклонился над ним. На мгновение они остались одни.

 — Конечно, мне было бы хуже, если бы это была чья-то другая лодка, а не твоя. Как бы то ни было, мы просто вычтем десять из тех пятидесяти, которые все еще должны.
Эти деньги пойдут на ремонт. Я бы сказал, их с лихвой покроет.

Затем он неторопливо удалился, засунув руки в карманы.

«Какой же он грубиян!» — пробормотал Нил. «Мне бы доставило
удовольствие сбить его с ног».

«Я слышала его», — сказала Синтия. Её щёки покраснели, а голубые глаза
стали совсем тёмными. «Он отвратительное, мерзкое создание, и я его
_презираю_!»

Высказавшись, Синтия почувствовала себя лучше.

Вскоре после этого они все разошлись по домам. Эдит уехала раньше в экипаже с миссис Франклин, потому что её туфли и юбки были слишком мокрыми, чтобы она могла ждать, пока каноэ прибудут. Это был неудачный конец дня, и Эдит чувствовала себя неловко.
Она вспомнила свой разговор с Бронсоном. Она знала, что не должна была
слушать его ни слова.

 Она задавалась вопросом, действительно ли Нил попал в беду. Она
подумала, что должна поговорить об этом с Синтией сегодня вечером. Конечно,
Синтия заступилась бы за Нила, это само собой разумеется, но Эдит всегда
было легче, когда она могла поговорить с ней.

Поездка домой прошла в довольно напряжённой тишине, и миссис Франклин вздохнула про себя, когда Эдит едва ответила на её замечания. Это казалось совершенно безнадёжным: они с Эдит никогда не станут ближе друг другу, но ничего нельзя было поделать.

В тот вечер, когда девушки разошлись по своим комнатам, Эдит избавили от необходимости поднимать эту тему, потому что Синтия сразу же начала:

 «Какое же отвратительное существо этот Бронсон! Я не понимаю, как ты могла отправиться с ним на реку, Эдит. Думаю, тебе хорошо за это заплатили».

 «Я не понимаю, почему он тебе так не нравится, Синтия». Ты так
сильно предвзят. Он ужасно красив.

«Красив! Мне не нравится такой стиль. Этот
«ла-де-да-это-я-просто-посмотри-на-меня» мне не по душе».

Синтия сунула руки в воображаемые карманы и лениво наклонилась.
Она прислонилась к столбику кровати и закатила глаза.

"Э-э… мисс Франклин, не могу ли я уговорить вас прогуляться по берегу?" — сказала она с преувеличенной манерой и акцентом, хриплым голосом.

Эдит рассмеялась.  Синтия была великолепной пародисткой.

"Мне нравится широкий А, и, конечно, я бы никогда не стала использовать что-то другое
сама, но его А шире Миссисипи. Это просто показывает, что для него это
не естественно. Слышать, как он говорит о «дармп-грарсе», когда
он только что приехал из «Саут-армп-тона». Он сам настоящий шарм. Осмелюсь сказать, что его приучили говорить «ca» и «pa» и
«hain» и «ain».

"Синтия, какая же ты дурочка!"

"Ну, я его терпеть не могу, и Нил тоже. Джеку он тоже не нравится
.

"Ну вот, в этом-то все и дело. На тебя так повлияли Нил и Джек.
Тони Бронсон очень хорошо отзывался о Ниле, как будто он был его настоящим другом
".

"Пух! Большой друг, он!

"Ну, он сделал это, Синтия, и это как раз то, что я хочу обсудить"
с тобой. Нил, должно быть, попал в какую-то ужасную переделку ".

"Этот Бронсон рассказывал тебе об этом?" - воскликнула Синтия.
возмущенно.

"О, тогда это действительно правда! Я так и думала".

— Нет, это не так — по крайней мере, не так, как сказал вам Бронсон. Я просто...
— Я уверена, что бы он тебе ни сказал, это неправда, — сказала Синтия, которая чувствовала, что сказала больше, чем следовало. — Не думаю, что ты стала бы обсуждать с ним Нила. Нил — один из нашей семьи.

 — Я и не стала, — несколько резко ответила Эдит, — хотя я не совсем понимаю, почему ты говоришь о Ниле Гордоне как об одном из нашей семьи. Я сказал мистеру
 Бронсону, что предпочитаю не говорить о нём. Но он так хорошо отзывался о
Ниле и сказал, что хочет ему помочь, и что он боится, что преподаватели
напишут о нём, и что он хочет вытащить его из этой передряги, если сможет.

«О, лицемер! Но в чём дело? Он что-то сказал?»

«Нет, я бы ему не позволила. Но называть его лицемером абсурдно,
Синтия. Я никогда в это не поверю, если ты не объяснишь мне, почему ты так
думаешь».

«Я не могу этого сделать, но я знаю, что это так, — решительно сказала Синтия. —
Тебе просто придётся поверить мне на слово, потому что я не могу объяснить».

Девушки проговорили до поздней ночи, но Эдит не поверила.
Она чувствовала, что за всем этим что-то стоит, потому что
Синтия не могла этого отрицать. В конце концов, ей было жаль. Эдит это нравилось.
Нил, хоть он и был Гордоном. Но она не сомневалась, что он был в
возникли какие-то трудности.

Лето закончилось, и с деревьев опали великолепные осенние листья,
оставив ветви голыми и готовыми к приходу снега.
Теперь из окон Окли было хорошо видно течение реки.
Прекрасный октябрь сменился холодным ноябрём, и
ветер стал пронизывающим. Люди радовались долгим вечерам, когда
можно было задернуть шторы и рано зажечь лампы, чтобы отгородиться от
серого неба и унылого пейзажа.

Нил вернулся в больницу Святого Асафа, и началась зимняя работа. Синтия
и Джек каждый день ездил в Бостон, и Эдит тоже ездила туда три раза в неделю
на уроки. Она возражала против этого, ссылаясь на дороговизну,
хотя ей очень хотелось получить основательное образование. Она сильно боялись ее
мачеха привела его. Но ее отец отчитал ее
резко, когда она что-то сказала это, и настаивал, что она должна
делать так, как он желал.

Птица уже начала приносить немного денег, потому что Джек
продавал несколько «бройлеров» своей матери по рыночным ценам, хотя она
обычно добавляла ещё несколько центов за фунт.

 «Они такие вкусные, Джек, — говорила она, — лучше, чем я могла бы достать».
— Нигде больше, и оно стоит этих денег.

Он очень тщательно вёл свои счета, и было приятно записывать на странице для квитанций несколько цифр, которые до сих пор представляли собой ужасающую пустоту.

В своё время тётя Бетси прислала Эдит подарок: пакет со старомодным шарфом из верблюжьей шерсти, который принадлежал «бабушке Тринкетт», и пятью десятидолларовыми золотыми монетами, рассыпанными по его складкам.

Правительство оправдало доверие старой леди, потому что деньги
дошли в целости и сохранности; но она действительно чётко и правильно
указала адрес на посылке.

Эдит, конечно, была очень довольна, и, несмотря на предложение тети
положить деньги в сберегательную кассу, она
решила потратить их на красивый зимний костюм и шляпу.
Она очень любила красивую одежду.

Синтия несколько пренебрежительно посмотрела на новые наряды.

«Если тётя Бетси пришлёт мне пятьдесят долларов, ты не увидишь, чтобы я тратила их на наряды, — сообщила она своей семье. — У меня есть другие дела, на которые я могу потратить деньги».

Она не знала, насколько правдиво это было сказано и к чему приведёт её трата денег тёти Бетси.

Осень пролетела быстро, и приближались рождественские каникулы.
Нил должен был приехать в Окли, и было запланировано много развлечений для молодёжи.

Синтия была на седьмом небе от счастья и переполнена секретами. Это было её любимое время года, и она старалась провести его с пользой.

В этом году 25 декабря выпало на среду, и Нил приехал
из Сент-Асафа в понедельник, чтобы успеть к рождественским
праздникам. Выпало много снега, и все предвкушали веселье.

На улице было по-настоящему холодно, и белые стены Окли
казались холодными и унылыми в окружении снега, который толстым слоем
покрывал реку, луг и холмы, но в доме было много жизни и
радостного тепла. Во всех каминах весело потрескивал огонь, а в
комнатах было светло и уютно, с тёплыми коврами, шторами и
удобной мебелью. С тех пор как миссис Франклин поселилась в доме, многое изменилось как внутри, так и снаружи. Эдит по-прежнему твердила себе, что ей это не нравится, но все остальные считали, что дела пошли на лад.

«Ура! Ура!» — закричал Джек, вбегая в дом во вторник и швыряя на пол учебники. — «Прощай, школа, на десять дней! Как же жаль, что нам вообще пришлось идти в школу на этой неделе. Нил, тебе повезло. В школе Святого Асафа, должно быть, очень весело.
— Кстати, — продолжил он, протягивая озябшие руки к огню, — я сегодня видел в городе того Бронсона, который разбил твоё каноэ.

 — Правда? — спросил Нил, отрываясь от книги, а Синтия с отвращением
воскликнула.

 — Да, — сказал Джек, — и он сказал, что Морганы пригласили его сюда.
каникулы, так что, думаю, нас ждет очередная доза. Мне кажется,
им, должно быть, очень тяжело в компании, раз они хотят его видеть.

Нил ничего не сказал. Эдит оторвалась от работы и внимательно посмотрела на него
но его лицо мало что говорило.

"Отвратительная вещь!" - воскликнула Синтия. "Я бы хотела упаковать свой чемодан
и уехать поездом из Брентона, поскольку он прибывает другим".

«Я не понимаю, почему он вам всем так не нравится, — заметила Эдит. — Ты
ненавидишь его, не так ли, Нил?»

 «О, Эдит, замолчи!» — воскликнула Синтия. «Да, конечно, он его ненавидит; он
отвратительный». Но Нил по-прежнему ничего не говорил, и Эдит не получила удовлетворения.

Сочельник закончился рано. Около четырёх часов
начал идти снег, и ветер наметал большие сугробы у стен дома.
 Все говорили, что это будет старомодное Рождество.

 В семье Франклин было принято смотреть на подарки
в этот вечер. Как сказала Синтия, когда спорила с кем-то, кто считал, что видеть свои подарки до Рождества — это шокирующая идея,
то открывать свои собственные подарки и рассматривать свои сокровища при свете лампы было гораздо интереснее. А утром они с удовольствием смотрели на них во второй раз.
Они исследовали свои чулки, которые, конечно же, были подвешены в ожидании
прихода Санта-Клауса.

 После ужина Джек и Нил принесли большую корзину для белья, которая
в течение нескольких дней служила вместилищем для подарков всех размеров и видов,
присланных по почте и заботливо упакованных членами семьи, пока теперь она не стала похожа на мешок Санта-Клауса.

Миссис Франклин стояла у корзины и зачитывала имена, а когда разноцветные ленты были развязаны и заманчиво выглядевшие белые свёртки были открыты, раздались восторженные возгласы и крики радости, потому что в каждом свёртке
Каждый заявил, что именно этот подарок был тем, о чём он больше всего мечтал.

 У каждого был накрытый белой скатертью стол, на который он выкладывал свои сокровища, и когда всё было готово, «длинная гостиная» в Окли
стала похожа на причудливый базар, так много и разнообразно было выставлено на показ.

 Там была странная на вид посылка, адресованная Джеку и Синтии. Он
был тяжёлым и, как следствие, обклеенным почтовыми марками, а
оказался большой коробкой, набитой соломой.

 «Что это, чёрт возьми, такое? Конечно, это от тёти Бетси», — сказал
 Джек, зарываясь в сено и разбрасывая его во все стороны.
указания. Оттуда появилось что-то похожее на яйцо, перевязанное
старомодной плетеной лентой и старинного вида расшитый бисером кошелек.
Кошелек был помечен как "Синтия", поэтому Джек присвоил яйцо, но
с возгласом досады.

"Она отправляет уголь в Ньюкасл", - сказал он. - Тетя Бетси, должно быть,
подумала, что сегодня Пасха. Но это самое странное яйцо, которое я когда-либо
встречал. Оно тяжёлое, как свинец.

Он встряхнул его и поднёс к свету.

"Ха-ха!" сказал он; "хорошее яйцо! Я бы хотел, чтобы машина была набита
только такими яйцами.

Внутри было десять золотых монет по пять долларов, и Синтия нашла столько же
в своей сумочке.

- Я уберу свой на "хранение" весной, - сказал Джек,
позвякивая золотом с видом скряги и рассматривая пустую
яичную скорлупу. - Разве тетя Бетси не маргаритка, и это не ошибка? Только посмотрите, как она
разрезала эту яичную скорлупу пополам, ровно, как булавкой. Я не понимаю, как она это сделала.

"Хотел бы я, чтобы у меня была тётя Бетси," заметил Нил; "эти золотые монеты
сейчас бы очень пригодились."

"Тёте Бетси так нравится дарить золото," сказала Синтия. "Она всегда
говорит, что это настоящие деньги, а банкноты — всего лишь бумага. Я отложу свои на потом, пока не придумаю, чего мне ужасно хочется, а потом я поеду в Бостон и куплю это, как герцогиня.
 Боже мой, но я чувствую себя богатой!

И она весело затанцевала по комнате, размахивая кошельком.

У Нила были очень хорошие подарки, но он был разочарован, обнаружив, что среди них не было денег. Он подозревал, и не без оснований, что его сестра и её муж сочли разумным не дарить ему больше денег в данный момент.

«Значит, мне не повезло», — подумал он. «Придётся просить Хесси, и
это будет тот ещё спор. Конечно, в конце концов она мне его отдаст, но было бы
приятнее, если бы она просто прислала рождественский чек». Конечно, эти коньки — прелесть,
как и чехол для костюма, и зонтик, и пуговицы на рукавах; но сейчас я бы предпочёл наличные,
которые всё это стоит.

Позже он сказал об этом Синтии.

 «Бронсон обдирает меня как липку, — сказал он. — Мне придётся...
как-нибудь раздобуду денег, а пятьдесят долларов — это не шутки. Конечно, я
не собираюсь брать те десять, которые он так любезно предложил за каноэ; я бы
хотел посмотреть на себя! Если Хесси не видит ситуацию в том же свете,
мне придётся сделать что-то отчаянное. Но, конечно, она отдаст их мне.

- Нил, - импульсивно сказала Синтия, - если мама не даст тебе денег,
ты должен занять их у меня. Вот те пятьдесят долларов, которые дала мне тетя
Бетси. Ты можешь получить это с таким же успехом, как и нет ".

"Синтия, ты твердолобая, и ошибки быть не может", - сказал Нил, глядя на нее.
— с нежностью в голосе: «Но ты же знаешь, что я ни за что на свете не взял бы твои деньги. Ты, должно быть, считаешь меня подлецом, если думаешь, что я бы это сделал».

«Как абсурдно! Гораздо лучше, что ты должен мне, а не какому-то незнакомцу вроде Бронсона или кому-то ещё. Я уверен, что думаю о тебе так же, как если бы ты был моим братом, и Джек не стал бы возражать».
Ты сможешь вернуть их, когда у тебя появятся свои деньги.

«Да, через девять лет», — сказал Нил. «Нет, Син, мне придётся
потерпеть, прежде чем я одолжу у девушки».

«Думаю, тебе очень плохо», — сказала Синтия, чуть не плача. «Я не понимаю».
разница между девушкой и кем-либо еще. Мне не нужны деньги.
Я не знаю, что на них купить. Я просто был бы рад, если бы
ты взяла их. Было бы приятно думать, что мои деньги выплатили свой
долги, и тогда вы могли бы начать все свежее. Пожалуйста, Нил, скажи, что ты
если мама не дает его вам".

Но Нил не стал обещать.




ГЛАВА XI

Рождественское утро выдалось пасмурным и очень холодным, но снег перестал идти, а через некоторое время выглянуло солнце и превратило окрестности в сияющее, ослепительное зрелище.

 Синтия и мальчики вышли, чтобы расчистить дорожки.
хорошо провели время на снегу. Боб, вне себя от восторга, носился
по сугробам, прыгал, нырял, стряхивал с себя сухие хлопья и
выделывал невероятные сальто, к большому удовольствию Джанет
и Вилли, которые, будучи слишком маленькими, чтобы выйти на улицу до того, как расчистят дорожки,
наблюдали за остальными из окна.

Когда пришло время идти в церковь, они все закутались в меха и тёплую одежду и забрались в трёхместные сани, накрывшись бурыми шкурами. Было очень весело ехать три мили до
«В деревне после такой бури», — подумали дети, потому что, хотя из Окли рано утром отправили четвёрку лошадей, чтобы расчистить дорогу, их продвижение было медленным и захватывающим.

Затем был рождественский ужин с индейкой, сливовым пудингом и мясным пирогом, а также много смеха и шуток, после чего семья устроилась читать новые книги, заново рассматривать подарки и развлекаться разными способами.

Франклинсы собирались устроить вечеринку на праздники, и она была
запланирована на следующий вторник — канун Нового года.

«Если бы мы только договорились о встрече раньше, мы могли бы избежать встречи с этим ужасным Бронсоном», — с сожалением сказала Синтия на следующий день после
Рождества. «Теперь, конечно, он приедет с Морганами, и, что ещё хуже, нам придётся быть с ним вежливыми в нашем собственном доме».

«Надеюсь, что так», — сказала Эдит. - Ты был достаточно груб с ним на пикнике.
Я действительно думаю, что хорошие манеры так привлекательны. Я собираюсь
развивать их, насколько это возможно. Никто никогда не любил тебя, если
вы вежливы, Синтия".

"Кажется, у меня много друзей", - ответил на ее сестре, спокойно,
«И мне на самом деле не хочется, чтобы Бронсон меня любил. На самом деле, я бы предпочла, чтобы он меня не любил. Я бы не сочла за комплимент, если бы мне нравился такой... такой... _существо_!»

Невозможно передать словами то презрение, которое звучало в голосе Синтии, когда она это говорила.

— И если ты собираешься вести себя так же хорошо, то, думаю, было бы неплохо начать с дома, — добавила она.

 — Что ты имеешь в виду?

 — Ну, не думаю, что тебе это понравится, но, правда, Эдит, иногда
кажется, что ты просто пытаешься задеть чувства мамы.  Я знаю, что
Возможно, мне не следовало бы этого говорить, потому что ты думаешь, что я всего лишь младшая
сестра и не имею права читать тебе нотации; но когда я
вспоминаю, какой ты на самом деле милый, мне невыносимо видеть, как ты себя ведёшь.
Если бы ты только попытался полюбить её, вместо того чтобы пытаться не любить её!
Ну, не плачь, дорогая; я не хотела задеть твои чувства.

И Синтия обняла сестру и поцеловала её.

 «Ты причинила им боль, — сказала Эдит, всхлипывая, — но я знаю, что заслужила это.
 Я не знаю, что на меня нашло с тех пор, как приехали Гордоны. Мне
не нравится, что она здесь. О, Синтия, ты не представляешь, что я чувствую
иногда! Я бы хотела, чтобы у меня не было таких плохих, злых мыслей.

"Ты правда пытаешься с этим справиться, Эдит?"

"Нет-нет, не очень усердно, — запнулась она. — Я не могу простить её за то, что она пришла и заняла моё место, и... и... я не хочу её прощать. «Вот, я знаю, ты подумаешь, что я плохая, ужасная и всё такое, но я ничего не могу с этим поделать».

И, резко поднявшись, она вышла из комнаты.

«Бедная старая Эдит!» — сочувственно вздохнула Синтия. «Она когда-нибудь придёт в себя; она ничего не может с этим поделать».


Теперь, когда Рождество закончилось, Франклинсы посвятили себя
катание на коньках, которое из-за небольшой оттепели и заморозков стало
превосходным. Синтия и Нил немного расстроились из-за того, что Морганы с Тони Бронсоном обычно встречали их на их любимом холме с санками; но в воздухе витал дух Рождества, и ничто не нарушало мирную обстановку, и со стороны казалось, что мальчики были хорошими друзьями.

В канун Нового года у Фрэнклинов должна была состояться вечеринка.

"Эдит, мы должны иметь его очень оригинальным и уникальным, то вполне
отличается от всего, что мы когда-либо имели в своей жизни", - сказала Синтия,
за несколько дней до.

«Как мы можем? Здесь нет ничего нового».

«Да, есть, прямо у меня в голове. У меня есть идея».

«Что же это такое, чёрт возьми?»

«Ну, я вам расскажу», — и она начала излагать её.

Идея оказалась хорошей, и с помощью миссис Франклин она была
воплощена в жизнь. Предполагалось устроить «персонажную» вечеринку,
но играть роли, не переодеваясь специально для этого. Был составлен список
хорошо известных в истории или литературе людей, и из этого списка
миссис Франклин выбрала тех, кого считала лучшими, и напротив каждого имени
написала имя какой-нибудь девочки или мальчика из Брентона. Она сделала это
не сказав дочерям, как она распределила роли, чтобы
они, возможно, были так же невежественны, как и их гости, в отношении характеров друг друга
.

"Это настоящая бостонская вечеринка", - смеясь, сказала миссис Фрэнклин, когда
они обсудили это. "В этом есть интеллектуальный привкус, который ты
не найдешь вдали от "Центра", но это отличная идея,
тем не менее, Синтия ".

Когда список был составлен, миссис Франклин объехала Брентон, чтобы
познакомиться с ожидаемыми девочками и мальчиками, и пригласила их на
вечер вторника, одновременно объяснив им, что они должны
сделать.

Это была старомодная чайная вечеринка, и гости начали прибывать в шесть часов. Всего их было двадцать, и они спешили войти с холода и подняться наверх, чтобы снять свои тяжёлые шубы. Девушки снова спускались вниз в своих изящных вечерних платьях, а парни бесцельно слонялись у дверей, гадая, что им делать на такой странной чайной вечеринке.

К загадке добавлялось то, что каждому вручали карточку с его
собственным именем, красиво напечатанным на ней, и маленьким карандашом.

«Я никогда не слышал ничего подобного, вы же знаете», — протянул Бронсон.
 «Будь я проклят, если знаю, о чём говорить».

После ужина, который прошёл очень весело и растопил лёд, мистер
 Франклин произнёс небольшую речь.

 «Вы все должны быть кем-то, и никто, кроме моей жены, не знает, кто есть кто», — сказал он. «Задача состоит в том, чтобы каждый угадал как можно больше персонажей по их разговору, и когда вы решите, кто это, вы напишете имя на своей карточке вместе с именем человека, о котором вы гадаете.
ваша карточка заполнена двадцатью четырьмя именами, а это значит, что вы угадали, кто здесь есть, и сдадите её. Затем будут вручены призы.

 «Призы!» — прошептали девочки; «как мило!» — в то время как мальчики
выглядели облегчёнными, когда всё прояснилось.

 Синтия повернулась к своей ближайшей соседке и начала говорить.

«Добрый вечер! — сказала она. — Вы не видели мою метлу? Я
забыла её взять с собой. Боже мой, там столько всего нужно сделать, —
она посмотрела на потолок. — Почему я её не взяла?»

Соседом оказался Деннис Морган.

"Я не видел твоей метлы", - ответил он, "но я собираюсь выяснить
зачем она тебе нужна. Проблема в том, что я пришел слишком рано, я думаю, и я
не могу найти дорогу; но я не могу сказать вам, куда я хочу пойти, иначе вы
догадались бы обо мне на месте ".

- Хо! - рассмеялась Синтия. - Я знаю, куда ты хочешь пойти. Я думаю, ты
не отказался бы от стакана воды, не так ли? Потому что я уверена, что ты уже
обжег рот, - добавила она шепотом.

Затем она написала на своей карточке: "Деннис Морган - Человек с Луны".

"Тьфу ты! Как ты так быстро меня угадал? И у меня нет ни малейшего представления о
— Я понятия не имею, кто вы. Дайте-ка подумать, вам нужна метла. Не могу себе представить, зачем вам метла.

«Паутина, повсюду паутина», — пробормотала Синтия, отвернувшись
и прислушиваясь к разговору, который вели
Нил и Гертруда Морган.

«Я замечательный человек», — сказал Нил. «На самом деле, я не знаю, но что
Я примерно такой же великий человек, о каком вы когда-либо слышали. Вы не можете упомянуть моё имя, не намекнув на это».

«Я не верю, что ты хоть вполовину так же велик, как я, — возразила Гертруда, —
только я не так много об этом говорю. Ведь я королева».

«А я король. Какая же ты королева?»

«Я правлю очень важным королевством, и я не только правлю, но и умею готовить. Я из тех, кто может справиться практически с чем угодно, но больше всего я знаменит своей кулинарией. Однажды жарким летним днём я приготовил кое-что очень вкусное...»

«Берегись, Гертруда!» — воскликнула Синтия. — «Я тебя знаю». И она написала на
своей карточке: «Гертруда Морган — Королева Червей».

 «Да ладно, Синт, это же плохо!» — воскликнул Нил. «Я вообще не могу угадать, кто она,
но это потому, что я так увлечённо читаю замечательную книгу
когда я была совсем маленькой, и делала цветные свечи, и все такое прочее
.

"Почему, я думала, ты говорил, что ты король?" сказала Гертруда.

"Так и есть; к тому же ужасно хороший человек".

Наконец Гертруда угадала его и написала "Альфред Великий" рядом с его именем.
на своей карточке.

Нил, однако, не смог выяснить, кто она такая, поскольку не был так хорошо известен
в "Матушке Гусыне", как Синтия.

Самой загадочной была Эдит. Долгое время никто
не мог представить, кто она такая.

"У меня было очень много приключений", - сказала она, когда все собрались вокруг
нее. "Я побывала в местах, которые остальные из вас
Я никогда там не была. Я играла в игры с герцогиней и заботилась о ребёнке герцогини. Многие мои друзья говорят стихами. У меня длинные светлые волосы, и иногда я высокая, а иногда — низкая.

 — Ты никогда не была низкой, Эдит, я уверен, — сказал Нил. Все засмеялись, потому что они дразнили Эдит из-за её высокого роста.

«Я знаю тебя! Я знаю тебя!» — воскликнула Синтия, пританцовывая от радости. — «В тот раз ты
слишком много рассказала», — и она поспешно нацарапала на своей открытке «Алиса в
Стране чудес».

 Она сама, как «старуха, которая смахивала паутину с неба»,
была легко узнаваема, к её большому огорчению.

В конце концов каждый написал на своей карточке двадцать четыре имени,
и они были отданы миссис Франклин на проверку. Было допущено несколько забавных
ошибок, и когда их зачитывали, это вызывало большой смех.

Кто-то решил, что Янки Дудл — это Пол Ревир, потому что о нём говорили как о всаднике; Юлия Цезаря и Колумба безнадёжно перепутали, потому что оба упомянули, что пересекли воду, а по описанию невозможно было отличить Рубикон от Атлантического океана; Леди с озера и
Покахонтас были в замешательстве, ведь каждая из них спасла чью-то жизнь, и все
приняли старуху, которая жила в ботинке, за Кота в сапогах из-за её постоянных разговоров о обуви.

 Синтия сделала больше правильных предположений, чем кто-либо другой,
но, поскольку она была одной из хозяек, она, конечно, не могла претендовать на приз,
поэтому он достался Тони Бронсону, который был следующим в списке. Синтия отвернулась, чтобы скрыть гримасу, которую не смогла сдержать, когда в качестве первого приза ему вручили милые маленькие часы в красном кожаном футляре.

 Китти Морган, кузина Гертруды, получила «дурацкий» приз.
Сделав самые неудачные предположения, она получила изящную маленькую булавку, которая, по её словам, вполне компенсировала её глупость. А одна из девушек из Брентона, чей список был почти таким же хорошим, как у Бронсона, получила в качестве «утешения» красивый календарь в серебряной рамке.

Это был весёлый вечер, и после окончания игры они танцевали и играли в другие игры, пока не пришло время расходиться по домам. Было одиннадцать
часов, когда отъехали последние сани.

 «До полуночи остался всего час, — сказала Синтия. —
Может, посидим и проводим старый год? Давай, папа, давай! Мы никогда этого не делали, и
— Было так весело. Мы всё равно не могли уснуть после такого захватывающего вечера.

Мистер Франклин согласился, и они сидели у камина, обсуждая успех игры и девушек и юношей, которые были там, и одного или двух из них, которые остались на ночь в Окли.

Нил и Синтия на несколько мгновений остались одни. Они вышли в
холл, чтобы посмотреть на часы, и увидели, что стрелки показывают десять минут двенадцатого.

 «Давай подождём, пока они пробьют», — сказала Синтия, подходя к
окну.

 Лампа в холле погасла, и он был едва освещён.
комната, где сидела семья. Снаружи светила луна
освещая белые поля и замерзшую реку. Старый год умирал
в потоке славы.

"Я всегда чувствую себя такой полной хороших решений в канун Нового года", - сказала Синтия тихим голосом.
"Я бы хотела сдержать их все".

"Я тоже", - ответил Нил. «Я всегда начинаю с чистого листа. К этому времени я, должно быть, уже перевернул три тома новых листов. Но
они не значат ничего особенного».

«Это обескураживает, не так ли?» Я никогда никому об этом не говорила. Мне кажется, я всегда нарушаю свои хорошие
намерения.

"Я не понимаю, как. Во-первых, не похоже, что ты сделала что-то плохое — у девушки не так много шансов на это."

"О да, есть. Ты не знаешь. И у меня так много недостатков.
Вот мои ящики в комоде — я не могу поддерживать в них порядок, а моя одежда
была бы в лохмотьях, если бы не Эдит и мама. И,
что хуже всего, у меня есть язык.

 — Твой язык?

 — Да. Так весело подшучивать над людьми и говорить колкости, когда
Они мне не нравятся - я всегда говорю им то же самое.
Бронсон.

Нил рассмеялся, а затем вздохнул.

"Ты загоняешь меня в угол. Если ты считаешь, что твои недостатки
так огромны, что ты думаешь о моих? Я вор и
трус.

"Нил!"

"Да, это я. Я вор, потому что не плачу эти деньги. Я вообще не должен был их брать, и я мог бы накопить их из своих карманных денег, если бы приложил усилия, но я слишком ленив, и я такой трус, что не попрошу об этом Хесси, потому что мне стыдно, что об этом узнает твой отец. В любом случае, это всё мерзкое дело.

Он угрюмо смотрел на снег, барабаня пальцами по оконному стеклу.


"Нил, — сказала Синтия, мягко касаясь его руки, — давай начнём с чистого листа. Я буду следить за своим языком и ящиками комода, а ты расскажешь всё маме и начнёшь с чистого листа. Обещаешь, Нил? Обещаешь!"

Прежде чем он успел ответить, часы начали бить.

"С Новым годом! С Новым годом!" — донеслось из гостиной.  "Нил
и Синтия, где вы? Идите сюда, чтобы мы все были
вместе, когда часы перестанут бить."

Итак, старый год умер, а Нил не дал требуемого обещания.

 Однажды, незадолго до возвращения в больницу Святого Асафа, он сказал своей
сестре:

"Хесси, если бы я был взрослым, думаю, я бы попытался нарушить
воля бабушки."

"О, Нил, дорогой, не говори так! Что ты имеешь в виду?"

— Ну, я не против, что у тебя есть деньги; ты всегда
старалась меня обеспечивать; но проблема в том, что мне нужно больше, чем ты даёшь.

 — Нил, боюсь, ты тратишь слишком много, — сказала миссис Франклин,
тревожно глядя на него. — Ты снова в долгах? Ты же знаешь, я бы
Я бы с радостью отдал тебе всё, что у меня есть, но твои опекуны, попечители поместья и Джон считают, что у тебя и так очень большое для школьника содержание, и было бы неразумно давать тебе ещё больше.

«Да пошли они все!» — воскликнул Нил, схватив кочергу и сердито ткнув ею в огонь. Из камина полетели искры, но он не заметил, как одна из них прожгла дыру в ковре. — Я устал быть привязанным к
твоему фартуку. Я подумываю о том, чтобы совсем освободиться.

 — Не говори так! — в отчаянии воскликнула миссис Франклин, подходя к нему и
положив его под руку. Он был выше ее, и ей пришлось
смотрю на него.

"Если бы это были только вы, все было бы иначе", - продолжил ее брат;
"но видишь ли, теперь ты женат, и все изменилось".

"Но Джон любит тебя, Нил; я знаю это. Но он знает все о
мальчиках, и его советы хороши. — Пять долларов тебе помогут?

 — Ты добрая душа, Хесси, — сказал Нил, с нежностью глядя на неё.
Его минутное плохое настроение прошло, — и я думаю, ты не виновата, что не можешь дать мне больше. Нет, спасибо, я не буду.
возьми пятерку. За меня не беспокойся. А вот и Джек на катере.
Мы едем в деревню. И через мгновение он тронулся с места.

На следующий день он вернулся в церковь Святого Асафа.

Зима пролетела быстро, после того как наступило и ушло Рождество, и все
снова вернулись к обычной рутинной работе. Миссис Франклин
не могла избавиться от чувства тревоги за Нила. Она поделилась своими страхами с
мужем, но он отнёсся к ним легкомысленно.

"Мальчик просто хотел больше денег на карманные расходы, Эстер. Он очень
расточителен, и ты поступишь очень неправильно, если будешь его баловать
с большим количеством денег. Его пособие слишком велико для мальчика его возраста. Джек прекрасно обходится одной пятой этой суммы.

"Но Джек другой,"

"Очень другой, и Нил тоже должен быть другим. Ты выплатил его долги осенью, которые были огромными для школьника, и теперь он может начать всё сначала. Вы никогда не избавите его от расточительности, если
будете давать ему столько денег, сколько он захочет.

Миссис Франклин была вынуждена признать правоту слов своего мужа. Она больше ничего не сказала, хотя и была обеспокоена.

Синтия заметила, что ее мачеха была не столь беззаботный, как
бывш. Они едут в Бостон одним субботним утром, чтобы сделать
некоторые магазины вместе. Синтия решила купить часы на деньги тети
Бетси привезла золотые монеты с собой.

"Я так боюсь их потерять, что не знаю, что делать", - сказала она.
- Пятьдесят долларов - это так много, не правда ли? Пожалуйста, положи это в свою сумочку,
мама; я знаю, что потеряю это.

Миссис Франклин рассеянно улыбнулась и, убрав деньги,
снова посмотрела в окно.

"Мама", - сказала Синтия, наклонившись к ней, "ты беспокоишься о
что-то, не так ли? Скажите, это Нил?"

Миссис Франклин, похоже, испугалась.

"Я и не знала, что у меня такое красноречивое лицо", - сказала она. "Да, ты
догадалась, Синтия. Я не могу не волноваться за него.
Я давно ничего от него не слышала, и это меня беспокоит.
Но это просто фантазия, которая пройдёт. Возможно, сегодня вечером он напишет мне письмо.

Синтия тоже заметила, что Нил молчит, и это подтвердило её опасения. Однако она больше ничего не сказала миссис Франклин.
Нил снова взял с неё обещание не повторять того, что он ей рассказал.

 «Я больше никогда не буду тебе доверять, если ты расскажешь», — сказал он, и Синтия, конечно же, пообещала.

 Она была занята мыслями до конца поездки в Бостон, и, когда поезд прибыл на станцию, она решила воплотить свои мысли в действие.

«Мы зайдём к Шрайву, а потом к Бигелоу, чтобы посмотреть на часы», —
сказала миссис Франклин, когда они шли через Коммон. «Нам лучше
посмотреть в обоих местах, прежде чем ты решишься».

«Я передумала, мама. Не думаю, что я куплю часы».

— Синтия! — воскликнула миссис Франклин, едва не остановившись от удивления. — Ты так сильно этого хочешь!

 — Нет, не думаю, что хочу — по крайней мере, не сейчас. Давай просто купим одежду, а деньги тёти Бетси я придержу подольше.

Она не стала ничего объяснять, и мать не смогла
заставить её даже взглянуть на часы в витрине Шрева. Нет, она
решила, что они ей не нужны.

 Когда они вернулись домой, она взяла деньги и пошла в свою комнату.
 Она стояла у окна, аккуратно складывая монеты в
маленькая коробочка с ватой, и она собиралась отнести ее на почту - потому что она
не знала лучшего способа отправить деньги, - когда услышала звук
колес на подъездной дорожке.

Выглянув наружу, она увидела приближающийся один из вагонов депо, а в нем
сидел сам Нил.

Полная дурных предчувствий, страшась сама не зная чего, Синтия уронила коробку с деньгами
и полетела вниз по лестнице.

Это были не каникулы, а середина учебного года.

Почему Нил вернулся домой?




Глава XII

«Почему он вернулся домой?»

Этот вопрос был на устах у каждого члена семьи, когда они узнали о возвращении Нила.

Вскоре ему ответили. Его отстранили от занятий.

 Он почти ничего не объяснил; он лишь утверждал, что невиновен в том, в чём его обвиняли. Некоторые из самых неуправляемых мальчиков в школе Святого Асафа задумали что-то нехорошее. Нила, который был более или менее близок с этой компанией, попросили присоединиться к заговору, но он отказался. Однако он был с мальчиками до самого момента
приведения приговора в исполнение. Впоследствии обстоятельства
указывали на его причастность к этому, а его известная близость
с этими самыми мальчиками осудила его.

Был только один человек, который мог с абсолютной уверенностью доказать, что он не был с преступниками в ту ночь, и этот человек хранил молчание.

 Конечно, Синтия справедливо подозревала, что это был Бронсон.

 Пришло письмо от директора школы, в котором излагались факты в том виде, в каком они представлялись ему, и с сожалением сообщалось, что он был вынужден отстранить Нила Гордона от занятий до конца семестра.

 Это было крайне неудачное происшествие. Нил был угрюмым и
вялым и был глубоко оскорблён тем, что его истории не поверили,
потому что в семье мнения по этому поводу разделились.

Джек и Синтия упорно отстаивали его невиновность, мистер Франклин и
Эдит видели ситуацию в худшем свете, в то время как миссис Франклин
не могла прийти к какому-то определённому мнению.

 Она хотела верить словам своего брата, она действительно верила ему, но все факты были против него.  Другие мальчики, которых отстранили от занятий, были его друзьями.  Нила уже наказывали за проделки, в которых он участвовал вместе с ними. Это был один из тех печальных случаев, когда прошлое человека играет против него,
независимо от того, насколько он невиновен в данном преступлении. Но Хестер
Она не могла поверить, что брат стал бы ей лгать.

 Однажды утром Эдит отвезла отца на вокзал.  У дороги не осталось и следа от снега, только пара пятен на холмах, и
даже они быстро исчезали под весенним солнцем, которое с каждым днём становилось всё теплее.

 «Вы слышали что-нибудь о Сент-Асафе от кого-нибудь, кроме Нила?» — внезапно спросил мистер Франклин. «Разве этот кузен Морганов не ходит туда?»

 «Ты имеешь в виду Тома, папа? Да, ходит, и Тони Бронсон тоже, он иногда
остаётся у Морганов. Разве ты не знаешь? Он был на нашей
новогодней вечеринке».

— Кажется, я помню. Вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-нибудь из них говорил о Ниле,
или обсуждал его каким-либо образом?

Эдит колебалась.

 «Том Морган никогда этого не делал», — сказала она наконец.

 «А другой парень?»

«Да, он что-то говорил. Правда, папа, я бы предпочла, чтобы ты меня не спрашивал».

«Что за чушь!» Конечно, ты должна была сказать мне, Эдит. Я имею право знать, как обстоят дела у Нила в классе. Что сказал мальчик?

"Он говорил так, будто Нил попал в какую-то передрягу, и он хотел бы ему помочь."

"Значит, он друг Нила?"

"Я не знаю. Он очень хорошо отзывался о нём и, похоже, действительно хотел помочь.
чтобы помочь ему, но Синтия не поверила в это, когда я сказал ей. Она
казалось, думала, что он враг Нила. Но тогда Синтия не может
выносить его, ты знаешь. У нее было одно из ее чудовищных предубеждений
против Тони Бронсона, как это с ней часто бывает, и она не хотела
верить, что в нем есть хоть капля хорошего.

- Но он тебе нравился?

— Да, очень. Я думаю, он тщеславен, но ведь многие мальчики такие. Насколько я могу судить, он очень приятный парень, и Морганам он очень нравится. Единственные, кому он не нравится, — это Джек, Синтия и Нил.

«Не думаю, что есть какие-то сомнения в том, что Нил вёл себя очень буйно всё то время, что он был в школе Святого Асафа, — заметил мистер Франклин. — Это только доказывает это. Бронсон, очевидно, не входил в эту компанию, так как он не был одним из тех, кого отстранили, и я не сомневаюсь, что он очень хороший парень. Жаль, что Нил больше его не видит».

Они остановились у почты, и мистер Фрэнклин зашел за письмами
. Он вышел с приличным бюджетом и остановился у кареты
торопливо просматривая их.

"Все это должно быть отправлено домой", - сказал он, называя номер Эдит;
"вот для меня с Сент Азаф после Марка. Я посмотрю, что
он является".

Он разорвал его и взглянул на подпись. Затем он посмотрел
быстро.

"Как звали того парня Бронсона, Эдит?"

"Тони".

"Тогда это от него. Странно, что мы только что говорили о нем.
он. Лицо мистера Франклина стало серьёзным, а затем сердитым, когда он прочитал письмо.

"Этот мальчик ни к чему хорошему не приведёт, — пробормотал он. — Я не знаю, что мы будем с ним делать."

Эдит с любопытством наблюдала за ним. Ей хотелось, чтобы отец дал ей письмо почитать, но он этого не сделал. Люди спешили мимо.
до вокзала, который находился всего в нескольких шагах от почты.

 «Ты опоздаешь на поезд, Франклин», — сказал кто-то, похлопав его по плечу.


Мистер Фрэнклин взглянул на часы на вокзальной башне, обнаружил, что у него
осталось всего полминуты, и, поспешно попрощавшись с Эдит и строго
попросив не упоминать о письме Бронсона дома, он побежал к своему поезду
, на ходу сунув таинственную записку в карман.

Эдит выполнила поручения и снова поехала домой, после короткого визита к Гертруде Морган.
Гертруда Морган была полна любопытства по поводу возвращения Нила.

«Я всегда знала, что он довольно гей», — сказала она. «Конечно, Том и Тони
Бронсон не стали бы ничего говорить — мальчики никогда не говорят, ты же знаешь; но я
по некоторым признакам поняла, что Нил был... ну, довольно спортивным, мягко говоря».

Эдит ехала домой довольно медленно. Она очень сожалела обо всём этом:
сожалела о самом Ниле, который ей нравился, несмотря на то, что он был Гордоном;
сожалела о своей мачехе, которую, как она сама себе говорила, она не любила;
и всё же неизменная доброта и мягкий характер миссис Франклин
принесли свои плоды. Эдит сильно смягчилась.
по отношению к ней - больше, чем она сама осознавала. Она все еще продолжала
убеждать себя, что это был неудачный день для них, когда приехали Гордоны
, и она выводила себя из себя, когда думала
о дополнительном беспокойстве, которое доставляло ее отцу то, что Нил вел себя так, как он
.

"Папа выглядел таким встревоженным сегодня утром, когда читал это письмо", - сказала она себе.
"Это очень плохо. Мне действительно интересно, что было в нем, и
от Тони Бронсона тоже! Что бы сказала Гертруда, если бы я рассказала
ей?

Тем временем мистер Фрэнклин снова перечитывал свое письмо.


«УВАЖАЕМЫЙ МИСТЕР ФРАНКЛИН, — [начиналось письмо], — я с большим сожалением вынужден обратить ваше внимание на один небольшой вопрос. Я надеялся, что в этом не будет необходимости. Ваш зять Нил Гордон должен мне небольшую сумму, пятьдесят долларов, а я сейчас действительно нуждаюсь в деньгах. Я ждал этого довольно долго, почти год,
и есть один или два счёта, которые я должен оплатить из своего
пособия, но я не могу этого сделать, пока Гордон не заплатит мне.

"Конечно, мне очень не хочется просить его об этом, когда он в
позор, но на самом деле я не вижу другого выхода из положения, кроме как
попросить вас, не будете ли вы любезны прислать чек к моему заказу.

 "Искренне ваш",
 ЭНТОНИ БРОНСОН.

"Церковь Святого Асафа, 2 апреля".


Это письмо стоило автору долгих раздумий. Он написал несколько
копий, прежде чем был полностью удовлетворен, но, наконец, результат
порадовал его.

«Я бы назвал это довольно аккуратным», — сказал он, тщательно складывая письмо и
с особой тщательностью надписывая конверт. «Это обрушит крышу на нашего высокомерного мистера Гордона, если не на кого-то другого».
— Да, так и есть. Мне кажется, что у его зятя есть свой характер, и Горди будет приятно, что его будет воспитывать зять!


Когда Эдит вернулась в Окли в то утро, когда пришло письмо от Бронсона, она застала там бурное веселье, которое на какое-то время заставило её забыть о письме.

Несколько леггорновских цыплят, которые, к сожалению, умели высоко летать,
сбежали со двора, несмотря на проволочную сетку, которая их
окружала, и прекрасно проводили время, царапаясь и клюя
совершенно новые охотничьи угодья, когда появился Боб.

Вот он, его шанс. Много месяцев он ждал этого момента. Какой смысл быть охотничьей собакой, если он не может время от времени удовлетворять свою охотничью страсть? Его хозяин уехал на реку и оставил его дома — в последнее время хозяин плохо с ним обращался. Боб чувствовал себя брошенным. Он хорошо проведёт время.

 Он ждал своего шанса, и когда он представился, он им воспользовался.
Прелестная упитанная курочка, мирно клевавшая червячка, внезапно обнаружила, что всё
перевернулось с ног на голову. Вместо червячка у неё во рту оказалась она сама.
в пасть ужасного чёрного существа, которое она часто видела
жадно вглядывающимся в неё сквозь ограду. О, если бы она никогда
не перелетела через эту ограду! Она издала отчаянный «квок», когда её
безумно понесло по воздуху, а затем замолчала навсегда.

Джанет и Вилли, игравшие неподалёку, услышали шум и бросились в погоню,
зовя Синтию, которая, увидев, в чём дело, выбежала из дома с кнутом в руке. Мальчики были уже на
реке.

 Какое-то время погоня была безнадёжной. Боб не стал ждать.
Он не собирался отказываться от приза при первой же команде. Он носился кругами, заставляя своих преследователей
танцевать хоровод, через сад и поле, по лужайке и через кусты смородины. Синтия упала в этот момент, а Джанет и Вилли навалились на неё, но они поднялись и побежали
снова.

  Наконец миссис Франклин, выбежав, остановила Боба, и Синтия схватила его за воротник.

«Плохая собака!» — закричала она. «Нил сказал мне, что я должна тебя наказать, и я собираюсь это сделать».
Она хлестнула его короткой плетью, но это не помогло.
Она уронила курицу и, обезумев от волнения, бросилась к ней.
 Ей удалось только хлестнуть себя кнутом.

 «Это бесполезно, — сказала она наконец. — Я должна наказать его как-то по-другому.
 Мальчики не вернутся домой ещё очень долго, и ждать нельзя».

«Я всегда слышала, что единственный способ отучить собаку убивать кур — это
повязать ей на шею курицу», — с сомнением сказала миссис Франклин.
 «Возможно, так и нужно сделать. Мы позовём кого-нибудь из мужчин».

 «Нет, я всё сделаю сама, — сказала Синтия. — Это не очень приятная работа,
но я справлюсь».

[Иллюстрация: «Бедный Боб: его радость быстро сменилась
печалью»]

Принесли верёвку, и ей наконец удалось привязать мёртвую курицу к ошейнику Боба. Бедный Боб! Его радость быстро сменилась
печалью. И теперь эта суровая Синтия - она, которая до сих пор была
по-видимому, так доброжелательно расположена к нему, - привязала его к коновязи
и пришла с ужасным хлыстом, чтобы наказать его! Боб
никогда не забуду то утро. Он всегда думал о Синтии с
уважать после этого.

Когда Нил пришел домой, он сильно одобряли все дела, кроме
в хлыст.

— А ты не могла бы сделать это его собственным кнутом? — спросил он. — Собаку ставят в невыгодное положение, когда её связывают, а потом бьют кнутом. Это так унизительно для её достоинства.

 — Кто-то из нас должен был оказаться в невыгодном положении, — возмущённо сказала Синтия, — и я думаю, что Бобу было бы лучше, чем мне.
А что касается его достоинства, то я думаю, что его следует понизить в должности.

С этим мудрым замечанием Нил был вынужден согласиться.

Джек был очень расстроен потерей одной из своих лучших кур. Из-за
лисы прошлой зимой и соседской собаки, которая убила семерых,
из-за странной болезни, которая поразила пятьдесят кур, удача, казалось, отвернулась от птицеводческого бизнеса. Но, не отчаиваясь, Джек перезаправил машину и стал ждать результатов. Некоторые из прошлогодних кур начали нестись, и он отправлял яйца на бостонские рынки. На самом деле на странице было ещё несколько цифр, обозначающих поступления.

Проступок Боба на время отвлек внимание семьи от
проблем, связанных с Нилом, но возвращение мистера Франклина в тот вечер
снова подняло эту тему для некоторых из них.

 Он сказал жене, что хочет поговорить с ней, и они вместе
Он вошёл в библиотеку и закрыл дверь. Он положил перед ней на стол два письма:
то, которое он получил сегодня утром от Бронсона, и второе, от того же отправителя, пришедшее с вечерней почтой. Второе письмо было очень коротким:


"Мой дорогой мистер Франклин, в тот самый день, когда я отправил вам своё письмо, я получил от Гордона денежный перевод на сумму, которую он мне должен.

«С глубоким сожалением, что побеспокоил вас, имею честь быть

 «Искренне ваш,
 АНТОНИ БРОНСОН».


 «Что это значит?» — спросил мистер Франклин, когда его жена закончила читать.
читаю письма.

"Я не могу себе представить", - сказала она, поднимая глаза, совершенно заинтригованная.

"Вы одолжили ему деньги?"

"Нет, конечно, нет. Я должен был сказать тебе, Джон, если бы я," она
добавил, с укором.

"Я знаю, - сказал он, расхаживая взад и вперед по комнате, - но я не мог
объяснить это никаким другим способом. Это невероятно".

"Предположим, мы пошлем за Нилом и спросим его об этом".

Когда Нил пришел, ему дали прочитать два письма. Он так и сделал и
положил их, не говоря ни слова.

"Ну, что ты можешь сказать в свое оправдание?" - нетерпеливо спросил его
Шурин.

"Ничего".

«Нил, дорогой, ты должен объяснить», — сказала Хестер.

 «Зачем мне объяснять? Я выплатил долг. Для вас обоих не имеет значения, как я это сделал».

 «Это имеет большое значение», — воскликнул мистер Франклин, который
быстро начинал злиться.  «Во-первых, как ты оказался должен пятьдесят долларов так скоро после того, как был выплачен другой долг?» Что
ты сделал с теми пятьюдесятью долларами, которые твоя сестра дала тебе осенью?

"Потратил их."

"Нил!" воскликнула Эстер. "Разве ты не заплатил тогда свои долги? Почему ты
этого не сделал?"

Он ничего не ответил.

"Это отвратительно," сказал мистер Франклин. "Ты
Вы были в долгах, в которых не должны были быть. Вы взяли деньги у Хестер, чтобы расплатиться с долгами, а затем, по вашим собственным словам,
потратили их на что-то другое. Вы попали в неприятную ситуацию и были отстранены от работы.
 А теперь вы каким-то странным образом получаете деньги и отказываетесь объяснять, как.

 «Подождите минутку, мистер Франклин», — сказал Нил, который к этому времени был в ярости. — Вы заходите слишком далеко. Я не считаю, что мне нужно что-то вам объяснять, но я готов сделать это ради Хесси. Я не говорил, что потратил её деньги
в противном случае. Я просто сказал, что потратил их, и это была чистая правда.
 Я потратил их, выплатив половину своего долга. В то время я был должен сто долларов, а не пятьдесят, как я вам говорил. Я выплатил половину тогда, а остальное
выплатил несколько дней назад, и вам или кому-либо ещё нет никакого дела до того, как я получил эти деньги. Что касается драки, то я в ней не участвовал. Вы можете верить мне на слово или нет, как вам будет угодно. Я сказал всё, что хотел сказать, и, если вы не возражаете, я вас покину. С меня хватит.

Он вышел из библиотеки и поднялся в свою комнату. Больше никто не видел его в тот вечер.

«Ты слишком строг с ним, Джон», — сказала миссис Франклин.

 «Строг с ним! Для мальчика было бы лучше, если бы кто-нибудь начал строжить его раньше. Самое удивительное, откуда у него взялись эти деньги».

 Остальным об этом ничего не сказали. Они знали, что Нил снова впал в немилость, но мистер и миссис Франклин пока не раскрывали подробностей. Нил сам был нем. Даже своему единственному доверенному лицу,
Синтии, он не открылся. Он был слишком зол на её отца,
чтобы доверить ей эту тайну, и его молчание сделало
Синтию несчастной.

Нил ни на секунду не признал, что позиция, занятая мистером
Франклином, была совершенно оправданной и естественной, и он позволил своему
негодованию неистово разгораться, не прилагая никаких усилий, чтобы преодолеть его.

Его ошибкой с самого начала было маскировки, но это он
еще предстоит реализовать. Ему показалось, что это будет понижать его гордость
принять какие-либо объяснения вообще.

Пусть думают, что хотят, ему всё равно, повторял он себе снова и снова.




Глава XIII

В эти первые месяцы года в жизни мисс
Бетси Тринкетт произошли перемены. Сайлас Грин умер.

Мистер и миссис Франклин отправились в Уэйборо на похороны и застали
мисс Бетси в подавленном состоянии.

 «Подумать только, что этот день наконец настал, — сказала она, — а он умер
всего за неделю до этого. Ну и ну, после всех этих лет это кажется странным. Не стоит откладывать дела в долгий ящик. И всё же, возможно, это к лучшему, потому что, если бы я сдалась и уехала туда жить, мне бы не на что было смотреть, кроме Солдатского памятника, и я бы чувствовала себя совсем одинокой без Мерримака.
И с этим утешением пожилая дама снова взялась за свою жизнь.
обнаружил, что это почти то же самое, что и раньше, за исключением
ночи воскресенья. В тот вечер она не стала зажигать лампы
, но сидела у своего любимого окна и смотрела на долину
на свой любимый вид, ее глаза были обращены в том направлении
еще долго после того, как стало слишком темно, чтобы что-либо видеть.

Иногда она жалела, что не поддалась на
доводы Сайласа и не переехала жить в деревенский дом. Это было бы
ему приятно. И в воскресенье вечером без Сайласа было очень одиноко.
Сайлас.

 Через некоторое время — через день или два после того, как пришли сообщения
Бронсон — мистер Франклин получил письмо от своей тёти. Она была
вполне здорова, но чувствовала, что давно не получала от них вестей. Она
скоро отправит подарок для Вилли. Поместила ли она деньги Джанет в
сберегательный банк? Она ничего не слышала о Джанет с тех пор, как отправила
деньги. Почему девочка не написала?

 Поскольку от мисс Тринкетт ничего не пришло к Джанет, это вызвало некоторое
удивление.

«Боюсь, тётя Бетси слишком часто полагалась на правительство, —
сказал мистер Франклин, — потому что посылка, очевидно, потерялась. Интересно, что там было, кроме золотых долларов».

«Что-то, что делает его похожим на странный пакет, можешь быть уверен, папа», —
сказала Синтия.

Мистер Франклин спросил об этом у почтмейстера. Этот человек был
нервным маленьким человечком, измученным ответственностью и
обязанностями, связанными с его положением.

«Что-то потерялось, мистер Франклин? Это очень странно. Я не думаю, что это потерялось». Да, я помню несколько странных на вид посылок,
которые приходили для вашей семьи из Уэйборо. Возможно, одна из них была
получена недавно, хотя я не могу сказать наверняка. Дайте-ка подумать. Я помню, как однажды
молодой Гордон пришёл за почтой и получил... нет, он не
получите один, он отправил его денежным переводом. Случайно запомнил это, потому что он
заплатил за это золотом. Это все, что я могу с уверенностью сказать по этому поводу, мистер
Франклин. Возможно, там была посылка... Что вы сказали, мисс?
Марки и почтовые открытки? Да, да.

И деловитый маленький человечек повернулся к следующему посетителю.

Мистер Франклин вышел из кабинета с задумчивым выражением лица. Он был очень
импульсивным человеком и часто говорил первое, что приходило ему в голову,
не задумываясь о последствиях. Поэтому, когда он сел в карету и, взяв у Эдит поводья, поспешно выехал на Хай-стрит,
По дороге в Окли он воскликнул:

 «Я почти готов поверить, что Нил знает о подарке тети
Бетси для Джанет больше, чем кто-либо из нас».

Джанет, сидевшая на заднем сиденье, услышала, как упомянули её имя, и стала внимательно слушать. И отец, и сестра забыли о её присутствии, и она старалась не напоминать им о себе.

— Что ты имеешь в виду, папа? — спросила Эдит.

 — Я думаю, это просто удивительное совпадение, не более того. На днях я получил письмо от молодого Бронсона, в котором он утверждал, что Нил был ему должен.
пятьдесят долларов. В ту же ночь я получил от него ещё одно письмо, в котором говорилось,
что он получил от Нила денежный перевод на эту сумму. Мы
расспросили Нила, но он не смог дать удовлетворительного ответа на вопрос,
откуда у него деньги. Почтальон сказал мне, что Нил заплатил за свой
денежный перевод золотом. Подарок тёти Бетси для Джанет пропал; мы все
знаем, что тётя Бетси всегда посылает золото. Почтальон, кажется,
думает, что посылка могла прийти к нам через его контору, хотя он не
уверен в этом на сто процентов. Что может быть естественнее, чем
— Предположим, что золото, которое было у Нила, предназначалось для Джанет. Возможно, он
зашёл за почтой в тот день, узнал посылку от тёти
Бетси, и искушение оказалось слишком велико для него.

— О, папа! — воскликнула Эдит, сильно потрясённая. — Я не могу поверить, что Нил
мог так поступить.

— Я тоже не могу, — сказал её отец, нетерпеливо взмахивая кнутом и заставляя лошадь скакать галопом. — Я тоже не могу,
и я уверен, что не хочу этого! Давай забудем, что я это сказал, Эдит.
 Не думай об этом больше и ни в коем случае не повторяй того, что я сказал.
Мне в голову пришла идея, и я выпалила, не подумав. Я бы ни за что на свете не
рассказала об этом Эстер. Но странно, не правда ли, что
Нил заплатил золотом за свой денежный перевод. Откуда он его взял?

— Это странно, папа, но я действительно думаю, что Нил честный. Я уверен
, о, я совершенно уверен, что это не могло принадлежать Джанет.

- Тогда откуда он это взял? - повторил мистер Фрэнклин, снова взмахнув
хлыстом.

- Возможно, миссис Фрэнклин дала ему это.

— Конечно, она этого не делала, — раздражённо воскликнул её отец. — И я бы хотел, чтобы ты, Эдит, не называла мою жену «миссис».
Франклин. Если ты не хочешь говорить о ней так, как остальные мои
дети, можешь, по крайней мере, называть её «Эстер». Ты меня безмерно
раздражаешь.

Эдит сильно побледнела и сказала:

"Прости, папа. Тогда я не буду её никак называть. Я не могу
сказать "мама" с ней, и я не хочу говорить ей
первое имя".

"Что за чушь все это", - сказал мистер Франклин. "Я полностью разочарован в тебе, Эдит".
"Я не знаю, почему ты должен быть разочарован, папа.

Я не имею к этому никакого отношения." "Я не знаю, почему ты должен быть разочарован, папа." "Я не имею к этому никакого отношения".
Если бы Гордоны не приехали сюда, этого бы никогда не случилось.
деньги не пропали бы, у тебя не было бы писем от
Тони Бронсона, и я ... о, я была бы намного счастливее!"

"Если ты несчастлива, то это полностью твоя вина", - строго сказал ей
отец. "А теперь не позволяй мне больше слышать об этих твоих абсурдных представлениях"
. Мне нужно подумать о слишком многом, что имеет более важное значение".

Эдит хотелось плакать, но она сдерживалась. Ей нужно было ехать с отцом в Аппер-Фолс, где у него были какие-то дела, и теперь она знала, что сильно его разозлила. Она проглотила комок, вставший у неё в горле, и вскоре
удалось заговорить на какую-то безразличную тему, но ее отец ничего не ответил.
вскоре они свернули к Оукли-гейтс. Джанет, маленькая,
тихоня на заднем сиденье, едва могла дождаться возвращения домой. Она
должна была немедленно найти Нила.

Но найти Нила было нелегко. Она подбежала к его комнате, но
его там не было. Она спустилась по лестнице в подвал и позвала, но Нил
в последнее время пренебрегал своими обязанностями партнёра в птицеводческом бизнесе;
на самом деле он вообще отошёл от дел, и яйца лежали там одни.
Джанет не разрешали спускаться по лестнице из-за её
проступков в прошлом году.

Она пошла в мастерскую, но там все было тихо. Однако, выглянув из
верхнего окна, она заметила Боба на пастбище; возможно, Нил был там
с ним. Она спустилась вниз и открыла большие ворота, которые вели во двор
амбара.

Джанет, хоть и была деревенской девочкой, очень боялась выходить на улицу
через двор амбара одна. Были ли там свиньи? Да, были.
их было очень много. Джанет терпеть не могла свиней, уродливых хрюкающих созданий!
И там ещё были коровы, а на ней была красная куртка. Она
быстро сняла её и смело бросилась через двор.

В целом ей скорее нравилось это волнение. Она была одна, потому что
Вилли уехал в Бостон с её матерью, а Синтия и Джек были в школе. Сама Джанет наслаждалась неожиданными каникулами из-за болезни своей учительницы и собиралась воплотить в жизнь пословицу о том, что праздные руки всегда чем-нибудь заняты, хотя в данном случае это был праздный язык.

Преодолев опасности скотного двора, Дженет направилась по
дороге, ведущей к дальнему лугу, и там, сидя на камне у реки,
она нашла то, что искала. Он был
Она строгала лодку, пока он угрюмо размышлял о своих делах.

 «Нил, Нил!» — позвала она, запыхавшись от волнения и спешки. «Я
хочу поговорить с тобой. Что ты сделал с моим подарком?»

 «Откуда ты взялась, маленькая проказница?» — лениво и добродушно спросил Нил. Озабоченный, хотя он был, он любил детей, и
особенно озорства любящих Джанет, и ему было не жаль,
свое одиночество, облегчение в ее возвращении.

"Где мой подарок?" повторила Джанет. "Я ужасно хочу его".

"Твой подарок! Что ты имеешь в виду, юноша? Ты не думаешь, что для
— Ты ведь ни на секунду не поверила, что я делаю эту лодку для тебя, правда?

— Лодка! — презрительно воскликнула Дженет. — Мне не нужна никакая старая лодка; я хочу
подарок от тёти Бетси.

— Полагаю, что так. Я бы и сам хотел, если бы мне так повезло, что у меня была бы
тётя Бетси. Но, боюсь, я не смогу помочь тебе в этом, дитя мое.

- Да, ты можешь, - сказала Джанет, дергая его за локоть, - ты тоже можешь.
Ты справишься. Папа так сказал.

"Что получил?"

"Подарок тети Бетси. Он и почтмейстер сказали, что ты взял его".

— Я же сказал, что взял их?

 — Да. Давай, Нил, отдай их мне. Мне не нужны золотые доллары — ты
— Можешь оставить их себе, но мне бы хотелось ту забавную штуку, которую она прислала вместе с ними.
 Тетя Бетси всегда присылает забавные вещи. Пойдём, Нил. Дай мне её.

 — Твой отец сказал, что я взял эти деньги?

 — Да, сказал. Разве я не говорил об этом много раз? Эдит сказала, что ты не брал,
а папа сказал, что брал. Что с твоим лицом? Оно выглядит
ужасно забавно.

"Неважно, как оно выглядит. Скажи мне, что сказал твой отец".

- О, я не знаю, что он сказал, а я тебе говорила уже тысячу раз.
Не держи меня за руку так крепко, мне больно. Отпусти меня, Нил.

[Иллюстрация: "НЕ ДЕРЖИ МОЮ РУКУ ТАК КРЕПКО, ЭТО БОЛЬНО"" (Отсутствует в
первоисточник)]

"Я не скажу, пока ты не расскажешь мне, что он сказал".

"Я никогда не скажу, пока ты не отпустишь. Я закричу, и люди узнают
ты убиваешь меня насмерть, и тогда тебя накажут.

Она открыла рот и издала долгий, пронзительный вопль.

"О, Замолчи!" - грубо воскликнул Нил. "Если я отпущу тебя, ты скажешь
мне?"

"Да, если ты отдашь мне эту лодку. Думаю, мне бы все-таки понравилось.

Нил отпустил ее и сунул лодочку ей в руку.

- И что теперь? - спросил он.

— О, ничего особенного, просто папа вышел из почтового отделения и сказал
Эдит, что, может быть, ты взяла у тёти Бетси
посылка, потому что ты дал ему несколько золотых долларов. И папа сказал, что это, должно быть, мой подарок, потому что иначе ты никак не мог получить золотые доллары, и папа, наверное, разозлился, потому что его лицо выглядело так, как будто кто-то из нас, детей, напроказил, а рот был плотно сжат. Вот и всё. А теперь, Нил, отдай мне эту штуку.
— Тетя Бетси прислала.

 — Я не получала его и никогда не получала. А теперь прощайте, все вы, навсегда! Слышите? Навсегда! Я не собираюсь оставаться ни минуты в месте, где меня оскорбляют.

Он ушёл, а Дженет, напуганная сама не зная чем, села на камень и заплакала. Каким странным был Нил и каким странным было его лицо! Она гадала, что он собирается делать. Может быть, он
собирался спуститься в погреб и разбить все яйца. Он выглядел именно так.

Она посидела там немного, но без красной куртки, оставленной
на другой стороне скотного двора, было прохладно, потому что, хотя,
согласно альманаху, была весна, в воздухе всё ещё чувствовалась прохлада,
и вскоре она тоже пошла домой. Она не нашла тётушку Бетси.
В конце концов, она ничего не получила в награду за свои поиски,
кроме наполовину сделанной деревянной лодки и больной руки.

 И ещё эти свиньи, которые всё ещё были на свободе.  Она благополучно добралась до места,
но оставила ворота открытыми, тем самым позволив животным сбежать и
навлекши на себя гнев фермера.

 Когда она добралась до дома, Нила там не оказалось. Дома никого не было, потому что Эдит и её отец уехали по делам в Аппер-Фолс, оставив Джанет у двери. Делать было нечего, кроме как пойти и подразнить добродушную кухарку.
ей подали огромный ломоть хлеба с маслом и сахаром. Мэри Энн и Марта,
старые слуги, никогда бы этого не сделали, но юная Аманда была более
снисходительна.

"Где же Нил, 'Манда?" - спросила Джанет, когда она жевала вкусный
участок, который был поставлен перед ней. Они были в кладовке, за
Кен других служанок.

"Я не знаю. Он крался мимо запертых окон.
некоторое время назад я слышал, как он бегал вверх и вниз по лестнице, как по дому
вспыхнул пожар и с грохотом вылетел через парадную дверь.

- Думаю, он взволнован, - пробормотала Джанет с набитым ртом. - Думаю
должно быть, так оно и есть. Он сошел с ума. Мы подрались на
пастбище.

- Лос-Анджелес, детка! Что ты имеешь в виду?

"О, я больше ничего не собираюсь говорить, кроме меня и Нила, мы подрались"
на пастбище. Я ужасно разозлила его", - еще раз откусив огромный кусок.

- Ла, дитя мое, ты действительно побеждаешь все! Но меня зовёт Мэри Энн.
Не клади больше сахара. А теперь внимание!

Но Джанет, оставшись одна в кладовой, приготовила прекрасный обед.

Семья собралась за ужином, за исключением мистера Франклина
и Эдит, и хотя отсутствие Нила было отмечено, никто не возражал.
Она не придала этому значения. Он часто уезжал на целый день один
на реку.

Когда трапеза почти закончилась и на стол подали десерт,
Джанет решила рассказать о случившемся.
Она чувствовала себя очень важной, ведь она была причиной исчезновения Нила.

"Думаю, Нил ужасно на меня злится," — вдруг сказала она. Никто не обратил на это особого внимания. Она решила попробовать ещё раз.

«Полагаю, Нил ужасно зол на меня из-за того, что я сказала о подарке тёти Бетси».

«Что ты сказала?» — спросил Джек, сидевший рядом с ней.
В разговоре наступило затишье, и все услышали её ответ.

"О, я сказала ему, чтобы он отдал его мне. Я сказала, что папа сказал, что он взял его, и
что он может оставить себе золотые доллары, но я хочу эту забавную штуку. Может,
это была кукла, или сумочка, или какая-нибудь другая милая вещь. Конечно, я
хотела её. Боже, Нил был в бешенстве!"

- Что ты ему сказала, Джанет? - спросила миссис Фрэнклин с большим удивлением.
- что твой отец сказал, что Нил взял твой подарок?
Когда он это сказал и что ты имела в виду?

- Боже мой, мама, ты задаешь почти столько же вопросов, сколько и Нил.
Думаю, ты так же взволнован, как и он. Я сказала ему, что папа сказал, что он забрал мой подарок у тёти Бетси. Почтальон сказал мне об этом сегодня утром. И Нил выглядел ужасно странно, когда я ему рассказала, и он очень сильно ударил меня по руке. А потом он ушёл и оставил меня.

Миссис Франклин сильно побледнела.

"Думаю, вам придётся меня извинить, дети. Я... я не очень хорошо себя чувствую. Я пойду прилягу. Джек, пожалуйста, возьми меня за руку.

Джек вскочил, чтобы помочь ей, и вывел её из комнаты. Синтия подождала, пока он отругает Джанет за пустую болтовню, и последовала за ними.

— Но это правда, Синтия, — крикнула ей вслед младшая сестра. — Это
правда, и ты очень злая, когда говоришь, что это не так. Просто спроси Эдит.

Когда мистер Франклин вернулся и узнал, что его поспешные утренние слова
были пересказаны его жене и Нилу, он был вне себя от горя.

— Моя дорогая, я не это имел в виду, — сказал он. — Эстер, ты должна знать, что я
на самом деле не мог поверить, что Нил способен на такое. Я не мог не
отметить это странное совпадение. Я никогда не думал, что ребёнок меня услышит. Что мне с ней делать?
— Тебе не следовало повторять то, что я сказал.

«Ничего не делай, Джон. Джанет не виновата; естественно, ребёнок её возраста мог неправильно понять. Но, о, я с облегчением узнал, что ты на самом деле так не думал! Я был потрясён, услышав, что ты считаешь его способным на такое.»

«Где мальчик? Я хочу сам ему всё рассказать».

Но Нила нигде не было. Синтия и Джек обыскали всё вокруг,
ища его во всех местах, где он мог быть. Его не было на реке, потому что его каноэ стояло на месте. Он не ходил в деревню, потому что там не было лошади
не было, и, то ли он ходил или агрегат, его сестра бы
познакомились, когда она вернулась из Бостона. Он не мог пойти на прогулку.
Боба оставили дома, а Нил никогда не гулял без него.
Боба.

Ужасное предчувствие охватило Синтию. Что, если Нил сбежал?
Но нет, конечно же, он никогда бы так не поступил. Мысль о том, что она вообще
подумала об этом, когда такой ход событий заставил бы людей поверить, что
он действительно взял деньги. Синтия строго отчитала себя за то, что
позволила себе такое предположение. Но где же
он? Наконец, она позвонила Дженет и ее вновь поставили под сомнение
ребенку тесно. Они стояли на диск перед
дом.

"Что сказал тебе Нил, Джанет, когда ушел?"

"О, я же говорил тебе, Синтия, он был ужасно взбешен. Он был просто взбешен".

"Но он что-нибудь сказал?"

"О да, много. — Но я забыла, что именно.

 — Ты ничего не помнишь, Джанет? Ни единого слова? Он сказал, куда
он идёт?

 — Нет-нет, — протянула Джанет, — он просто сказал... Боже, Синтия,
посмотри на эту синюю птицу! Это настоящая синяя птица, ты же
видишь. Жаль, что я не могу её поймать.

«Но, Джанет, не обращай внимания на птицу. Что сказал Нил?»

«О, он попрощался и ушёл. Синтия, я думаю, если бы у меня была соль, чтобы посыпать ею хвост этой птицы, я бы её поймала. Можно мне, Синтия? Можно мне взять немного соли и посыпать ею его хвост?»

— Нет, ты не можешь! — воскликнула Синтия, топая ногой. — Я бы хотела, чтобы ты
рассказала мне всё, что сказал Нил.

 — Ну вот, ты в гневе, — заметила её младшая сестра, спокойно глядя на неё; — ты дала волю своим гневным страстям. Ты
напугала эту птицу, топая ногой. Разве тебе не стыдно!

«О, Джанет, не обращай внимания. Пожалуйста, расскажи мне. Он действительно попрощался?»

«Ты отдашь мне своё коралловое ожерелье, если я расскажу тебе всё, что он сказал?»
спросила Джанет, которая всегда была готова ухватиться за возможность.

«Да, да! Всё, что угодно!»

«Ну, он сказал... ты уверена, что хочешь это знать, Синтия?» Я хочу коралловое ожерелье
с красивой маленькой золотой застёжкой и...

«Да, я знаю», — простонала Синтия. «У меня только одно коралловое ожерелье,
ужасный ребёнок! Продолжай, _продолжай_!»

«Боже, Синтия! Ты ужасно нетерпелива, и, думаю, твои гневные страсти
снова разгорелись». Ну, он сказал: «Прощай навсегда, я ухожу»
— И он ушёл.

 — И это всё? Честно, Джанет?

 — Да, честно, это всё. Он сказал, что не останется дольше, потому что он
пересолил или что-то в этом роде.

 — Пересолил!

 — Да, или пересластил, или как-то так.

— Ты имеешь в виду, что я тебя оскорбила?

— Да, наверное. А теперь, где ожерелье?




ГЛАВА XIV

Значит, это правда. Нил ушёл.

Синтия пошла в комнату матери и рассказала ей, что сказала Джанет.

— Этого я и боялась, — воскликнула миссис Франклин, — он покинул меня навсегда!
 Мой дорогой и единственный брат! И где же он? Синтия, Синтия, почему?
куда он делся? Это почти заставляет меня думать, что он мог взять деньги".

"Мама, как ты можешь!" - воскликнула Синтия, с негодованием. "Нил не
взял его. Я... я... о, я знаю, что он их не брал! Ты можешь мне не верить,
мама? Она чуть не плакала.

"Дорогое дитя", - сказала миссис Франклин, глядя на нее ласково: "ты
иметь больше веры в нем больше, чем я. Но убежать от нее столько
против него, Синтия. Если бы он был невиновен, разве он не
останавливались, чтобы выдержать это?"

"Нет, он так гордится, мама. Это причина, по которой он ходил, я уверен.
Он думал, что папа его подозревает. О, почему папа вообще так подумал? Почему
он сказал что-то Эдит, чтобы это услышала Джанет?

 «Тише, дорогая. Твой отец сказал это необдуманно, но это было естественно;
конечно, это было естественно. Но Нил не должен был уходить. Это ложная
гордость. Если он невиновен, он должен гордиться своей
невиновностью и остаться здесь».

Это было то, что они все говорили. Синтия переходила от одного к другому,
пытаясь убедить их и вселить в них свою веру в
Нила, но не могла. Даже Джек, её любимый брат-близнец, был на
другой стороне.

«Конечно, я хочу верить в Нила, Синт», — сказал он. «Он мне нравится,
и я никогда не думал, что он способен на такое подлое дело. На самом деле, я и сейчас в это не верю. Но почему, чёрт возьми, этот парень сбежал?» Если он получил эти деньги честно и справедливо, почему же он не сказал об этом, вместо того чтобы закрыться, как устрица, и никогда не признаваться, откуда они у него?

«У него были свои причины», — настаивала Синтия. «О, Джек, разве ты мне не веришь? Ты всегда мне верил».

«Ну, раньше ты рассказывала больше, чем сейчас. Ты стала скрытной».
Иногда тебе стоит помолчать. Ты не расскажешь мне, что собираешься делать с деньгами тёти Бетси,
или почему ты не купил часы, или что-нибудь ещё. Я уверена, что не хочу, чтобы ты это делал, если ты не хочешь, но
нет причин, по которым я всегда должна думать так же, как ты.

Если бы они не сидели бок о бок, Джек не мог бы не заметить
странное выражение, появившееся на лице Синтии, когда он упомянул о подарке тёти Бетси. Они сидели на каменной стене,
которая пересекала тропинку у реки. Боб был с ними, он метался туда-сюда,
возможно, в тщетной надежде найти своего хозяина.

«Мне не нужны часы, я говорила тебе это снова и снова», — сказала
Синтия. «Но, Джек, я бы хотела, чтобы ты со мной согласился! В самом деле,
Нил честен».

«В целом я считаю, что это я сам, — сказал наконец Джек, — но очень странно, что он не признаётся и не говорит, откуда у него эти деньги, и он большой осел, что этого не делает. Понимаешь, почтмейстер думает, что, возможно, посылка действительно пришла от тёти Бетси, а Нил заплатил золотом всего несколько дней спустя. Конечно, это выглядит странно».

То же самое было и с Эдит. Ее это не убедило бы, и
после тщетных попыток уговорить её Синтия удалилась в единственное место, где, как она была уверена, её никто не побеспокоит, и плакала до тех пор, пока у неё не защипало глаза и не разболелась голова. Она уходила на чердак, когда хотела побыть одна, и среди груд пустых бумажных коробок, кусков мыла и прочих вещей, которые там хранились, сидела и размышляла над этим вопросом.

[Иллюстрация: «Синтия плакала до тех пор, пока у неё не защипало глаза и не разболелась голова»
БОЛЕЛО"]

"Должна ли я сказать?" она повторяла снова и снова, говоря хриплым
шепотом: "О! зачем я вообще обещала?"

Синтия наконец-то уговорила Нила одолжить ей денег, чтобы
заплатить Бронсону, и пообещала, что никому не расскажет, а
у Синтии было очень строгое чувство чести.

"Должна ли я рассказать?" повторяла она; "нет, обещание есть обещание, и я
не имею права его нарушать. Я была глупа, я была идиоткой, когда
дала такое обещание, но откуда мне было знать, что всё так обернётся?
Если бы Нил только не ушёл! Может быть, он скоро вернётся; тогда
я смогу заставить его рассказать. Он не понимает, как глупо, как неправильно
держать это в секрете. О, если бы он только вернулся!

Но Нил не вернулся. Вместо этого на следующее утро миссис
 Франклин получила от него письмо. Он повторял те же слова. Он
не мог оставаться там, где его оскорбляли. Если они не могли ему поверить,
он уедет. Он имел полное право использовать деньги, которые заплатил за денежный перевод, и он никогда бы не снизошёл до того, чтобы объяснять, откуда они у него. В настоящее время он навещал друга, но ему предстояло
немедленно отправиться на поиски какой-нибудь работы. Он намеревался содержать себя сам
впредь.

Это было очень абсурдное письмо, и оно разозлило мистера Фрэнклина больше, чем когда-либо.
а его жена еще больше расстроилась.

«Это полная чепуха, — сказал он. — Мальчик ещё несовершеннолетний, и его можно остановить. Я немедленно напишу его опекунам. А пока мы поищем его в Бостоне; судя по почтовому штемпелю, он там».

 «Один из его опекунов за границей, а другой — старый кузен-квакер моей матери», — вздохнула миссис Франклин.

«Дай мне его адрес, и не волнуйся, Эстер. Всё уладится, я не сомневаюсь. Он упрямый парень, и его нужно держать в узде».

Они не смогли найти его в Бостоне. Они обошли все его дома.
от разных друзей они узнали, что он провёл ночь у одного из них, но ушёл, чтобы отправиться к своему опекуну в Филадельфию, сказали они.

 «Я склонен оставить всё как есть, — сказал мистер Франклин, когда вернулся. — Если он уехал в Филадельфию, пусть там и остаётся.  Его старый опекун, вероятно, будет следить за ним лучше, чем мы;  возможно, будет лучше не вмешиваться». Я не хочу, чтобы
он был настроен против мальчика предвзято, и все же, как я могу объяснить, почему он ушел
отсюда? Он может рассказать свою собственную историю ".

Однако его жена написала письмо своему брату и адресовала его
о её кузине, Уильяме Карпентере, из Филадельфии. Она
надеялась получить ответ, но его не было, и через несколько дней мистер Франклин
написал мистеру Карпентеру, спрашивая, приехал ли его зять, а затем, не дожидаясь ответа, решил сам отправиться в
Филадельфию.

 В следующее воскресенье была Пасха — в этом году она наступила поздно.
Синтия, сидевшая на скамье Франклинов, с ужасом увидела Тони Бронсона
на другой стороне церкви. Он был с Морганами. Гертруда,
в новой весенней шляпе с кивающими цветами, торжествующе посмотрела на
ее друзья. Ей было очень приятно, что Бронсон приходит так часто.

"Боже мой", - подумала Синтия, "будут и другие неприятности теперь, когда он
пришел, ибо он будет рассказывать ужасные вещи о Ниле, я уверен. Я верю
надеюсь, что Эдит не будет иметь с ним ничего общего ".

Ее мысли блуждали во время службы. Когда всё закончилось и прихожане вышли из церкви на свежий весенний воздух, Морганы пригласили Эдит к себе домой на ужин. Она согласилась, к большому неудовольствию своей сестры, но Синтия разозлилась ещё больше, когда Эдит вернулась в тот же день и объявила:
в нарочито небрежной манере она сообщила, что на следующий день обещала поехать с
Тони Бронсоном.

"Эдит!" возмущённо воскликнула Синтия. "Не думаю, что ты захочешь иметь что-то общее с этим Бронсоном. Он был ненавистен Нилу."

— Я не понимаю, почему ты так говоришь, — возразила Эдит. — Любой
скажет, что он был очень добр к Нилу. Он одолжил ему все эти деньги, я уверена. И, кроме того, какая разница?
 Нил плохо себя вёл и сбежал. Нет причин, по которым мы
должны отказываться от людей, которые не нравятся Нилу. Папа сказал
на днях Тони Бронсон, вероятно, был очень хорошим парнем.
потому что он не был в той последней передряге, в которой оказался Нил ".

"Папа ничего не знает о нем, и, во всяком случае, папа не
отпустить тебя выгнать, если бы он был дома. Ты знаешь, что он не будет".

Как раз в этот момент в комнату вошла миссис Фрэнклин.

— Не позволишь ли ты Эдит прокатиться, Синтия? — спросила она. — Что ты
имеешь в виду, дорогая?

 — Прокатиться с такими странными молодыми людьми, как этот Бронсон.

 — Что за чепуха! — сердито сказала Эдит. — Конечно, я могу поехать. Папа
никогда в жизни не запрещал мне кататься с кем-либо из мальчиков.
— Какая же ты глупая, Синтия.

 — Ты собиралась поехать с Тони Бронсоном, Эдит? — спросила её мачеха.

 — Да, я собираюсь, завтра.

 — Тогда я, пожалуй, соглашусь с Синтией. Вряд ли твой отец хотел бы, чтобы ты поехала.

 — Ну, это просто абсурд! — воскликнула Эдит, очень разозлившись.
«Никогда не возникало вопроса о том, что я поеду с кем-то, кто меня об этом попросит. Вы думаете, я откажусь от этого сейчас?»

«Думаю, откажешься, Эдит, — спокойно, но решительно сказала миссис Франклин. — В отсутствие твоего отца ты находишься под моей опекой, и я не
Я не считаю, что вам следует ездить с мистером Бронсоном или с каким-либо другим молодым человеком, которого вы так мало знаете. Это, мягко говоря, не в лучших традициях. Пожалуйста, уступите мне на этот раз.
 Если я ошибаюсь в отношении взглядов вашего отца на этот счёт, вы можете поехать после того, как он вернётся домой.

 — Я не уступлю! — горячо воскликнула Эдит. «Тони Бронсон уедет, когда папа вернётся домой, и, кроме того, что я могу ему сказать? Я же сказала, что пойду».

«Всегда можно разорвать подобное соглашение, — сказала её мать. — Ты можешь сказать ему, что у меня на тебя другие планы».

- Я не скажу ему ничего подобного, миссис Фрэнклин. Я думаю, это слишком.
плохо. Вы не имеете права приказывать мне таким образом.

- Не имеете права, Эдит? По крайней мере, у меня есть право на то, чтобы со мной разговаривали с уважением
и этим вы меня обяжете. Пожалуйста, отправьте записку
Мистеру Бронсону с человеком, который сегодня вечером пойдет в деревню.

Она вышла из комнаты, и Синтия, которая с большим трудом сдерживалась,
теперь дала волю своим чувствам.

"Я не понимаю, как ты можешь быть такой ужасной с мамой, Эдит. О чём ты
думаешь? И когда она так беспокоится о Ниле.

«Нил! Почему мы должны страдать из-за Нила? Она не имеет права приказывать мне;
 я не позволю обращаться с собой как с маленьким ребёнком. Сама мысль о том, что это не в
хорошем вкусе — ехать с Тони Бронсоном!»

«Не говори глупостей, Эдит. Даже я знаю, что папа не хотел бы, чтобы ты
так поступала». Это очень отличается от работы с Брентон ребятам, что мы
знали всю нашу жизнь. Ты думаешь, что я такой ребенок, но я знаю,
что уж, и в любое другое время вы бы сами. Это просто потому, что
это тот ненавистный Бронсон. Я не могу понять, что вы с Гертрудой
нашли в нем. Вы обе так глупо относитесь к нему.

Эдит покраснела.

«Я не глупая. Я думаю, что он очень милый, вот и всё. Я бы хотела, чтобы ты
не вмешивалась, Синтия. Глупо так себя вести.судите
о нём. Полагаю, мне придётся написать эту записку, и мне очень не хочется уступать миссис Франклин. О, почему, почему, _почему_ папа снова женился?

Она раздражённо повысила голос, говоря это, и добавила:

 «Вся эта суета из-за Нила и всего остального! У нас бы ничего этого не было, если бы Гордоны не вошли в нашу семью. О!» Прошу вас,
простите, я вас не заметила". Потому что в дверях стояла ее
мачеха.

- Мне жаль, что приезд Гордонов причинил тебе столько хлопот.
Эдит. Мы... нам не повезло.

Она повернулась и пошла наверх.

«Эдит, я не понимаю, как ты можешь», — воскликнула Синтия. «У мамы было столько проблем, когда она была маленькой, и она была так одинока, пока не приехала сюда, а теперь ещё и Нил. Я правда не понимаю, как ты можешь».

И она побежала за матерью.

 Эдит, оставшись одна, была охвачена противоречивыми чувствами. Она знала, что
поступила неправильно — очень неправильно. Ей было очень жаль, что миссис Франклин
страдала из-за Нила, и она не хотела причинять ей боль.

"Конечно, я не хотела, чтобы она меня услышала. Откуда мне было знать, что она
— Что там? Мне так обидно думать, что я не могу сделать то, что хочу.

В этом и заключалась суть всего дела. Эдит хотела, чтобы всё было по-её, и была полна решимости добиться этого. Она долго сидела, обдумывая всё это. Она не прилагала особых усилий, чтобы подавить свою обиду, и поэтому, конечно, она стала ещё сильнее. Через некоторое время она встала и подошла к столу.

«Я просто не могу написать ему, что не поеду, — сказала она себе.
 — Как бы они все посмеялись, если бы я сказала, что у миссис Франклин «другие планы на мой счёт», как будто я ровесница Джанет! Нет, я напишу Гертруде
что я приеду и проведу с ней день, и, возможно, когда я
доберусь туда, я смогу уговорить Тони поиграть в теннис или еще что-нибудь, вместо того чтобы
ехать за рулем. Я постараюсь выйти из нее, сколько я должен, но
Я собираюсь хорошо провести время какой-то. Я не хочу быть обманутым
из этого".

Она написала записку, и той же ночью ее отправили Морганам. Миссис
Франклин, конечно, предположила, что это просто отказ от поездки; поэтому она удивилась, когда Эдит объявила, что собирается провести следующий день с Гертрудой. Однако она не стала возражать.
возражений, да у нее и не было никаких. Ее мысли были слишком заняты
Нилом, чтобы думать о чем-то другом. Даже перепалки с Эдит, больно
хотя она и была, не производили неизгладимое впечатление. Хестер
жаждал ее мужа, чтобы вернуться и рассказать ей, что он узнал.
У нее было неприятное ощущение, что что-то не так. Это было так
странно, что Нил не написал из Филадельфии.

Синтия не восприняла это так спокойно.

«Я думаю, ты гусыня, Эдит», — сказала она на следующее утро. «Все
будут думать, что ты бегаешь за Тони Бронсоном. Ты была там, чтобы
— Вчера ты была у них на обеде, а сегодня снова идёшь туда.

Эдит была очень возмущена.

"Я не бегаю за ним. Как ты можешь такое говорить? Я часто хожу туда два дня подряд.

И она ушла, высоко подняв голову, а Джек отвёз её в деревню. Приехав к Морганам, она была тепло встречена всеми.

— Как мило с вашей стороны, что вы пришли, — пробормотал Бронсон. — Теперь мы можем отправиться в путь отсюда и доехать до Блу-Хилл.

 — Думаю, сегодня я не могу ехать. Я... я подумал, что, может быть, мы вместо этого сыграем в теннис.

«О, мисс Эдит! После вашего обещания? Я не собираюсь так легко вас отпускать. Нет, мы действительно поедем. Сегодня прекрасный день, и
я взял напрокат веселую маленькую кобылку в платной конюшне».

Эдит слабо возразила, но Бронсон не стал слушать. Она отчасти надеялась, что так и будет, ей так хотелось поехать. Тем не менее,
она попытается ещё раз. Она предположила, что никто дома не будет возражать против того, чтобы она
поехала за рулём, если они все поедут вместе.

 Когда они с Гертрудой на минутку остались наедине, она сказала:

"Почему бы тебе тоже не поехать за рулём? Мы могли бы все вместе поехать в Блу-Хилл."

— Нет, конечно! — рассмеялась Гертруда. — Я и шагу не сделаю. Меня не приглашали, и я бы не стала навязываться.

 — Но это было бы так весело, — настаивала Эдит. — Ты же знаешь, мы всегда ходили толпой и поднимались на холм.

 — Времена изменились, — многозначительно ответила её подруга. «На этот раз тебя
просят пойти одной. Если бы это был кто-то другой, а не ты, Эдит, я бы
безумно ревновал».

Эдит покраснела и смутилась, а потом, когда Бронсон
снова стал упрашивать её, согласилась пойти с ним. Конечно, было очень весело
ехать с Тони Бронсоном в этой стильной маленькой машине
Он описал это. Она пыталась отговориться; она расскажет
миссис Франклин, как они преодолели её сомнения. В конце концов, у миссис
Франклин не было настоящего права запрещать ей ехать, сказала она себе.
Возможно, не будет необходимости объясняться. Если только они случайно не встретят кого-то из семьи, зачем ей вообще рассказывать, что она ездила на машине?

Таким образом, она обманула себя, думая, что не делает ничего плохого,
и отдалась наслаждению моментом.

 В тот день миссис Паркер, старая подруга мисс Бетси Тринкетт,
заехала в Окли.

«Как приятно, что вы дома, миссис Франклин, — сказала она. — Я недавно встретила Эдит, и она выглядела такой милой и красивой, когда ехала с тем симпатичным молодым человеком, который остановился у Морганов. Как его зовут?»

 «Вы не имеете в виду мистера Бронсона?»

 «Бронсон, да, именно так — Бронсон». Да, они уехали в сторону Милтона. Думаю, они направлялись в Блу-Хилл; это
излюбленное место для прогулок молодёжи. Вы позволяете ей много свободы,
миссис Франклин, не так ли? Ну, полагаю, вам приходится это делать, ведь вы всего лишь
мачеха. А теперь расскажите мне о своём брате. Говорят, он
в Брентоне случаются разные вещи, но и половине из них нельзя верить. Я
Осмелюсь предположить, что ты, в конце концов, знаешь, где он.

"Мой брат уехал в Филадельфию, миссис Паркер", - сказала хозяйка,
с трудом сдерживаясь. Потрясение от того, что Эдит
прямо ослушалась ее, было почти невыносимым для нее.

"В Филадельфию! У тебя там есть друзья?

— Да, у меня есть двоюродный брат.

 — Ну, я рад это слышать! Я просто скажу людям, чтобы они попридержали языки; они говорят много такого, чего не имеют в виду. Вот, только сегодня днём кто-то сказал, что ему сказали, что Нил Гордон был
видели, как он шёл по Бостонской дороге. Именно поэтому я и пришла сюда, чтобы проверить, правда ли это, а он оказался в Филадельфии!

Миссис Франклин вздрогнула.

"Бостонская дорога?"

"Да, и подумать только, что он всё это время был в Филадельфии! Что ж,
я должна идти, миссис Франклин. Эдит выглядела очаровательно. Вы так красиво её одеваете. Я всегда думала, что этим девочкам нужна мать. А вот и Синтия.

По лужайке от реки шла Синтия с газетой в руке, которую она читала. Увидев миссис Паркер и её
Мать, стоявшая у дверцы кареты, поспешно сунула бумажку
в карман.

Синтия собирала полевые цветы, чтобы посадить их на клумбе, которую она для
них приготовила. Она была в лесу недалеко от дома, когда к ней подошёл маленький оборванный
мальчик.

"Ты Синти?" спросил он.

Она испуганно оторвалась от своих занятий.

"Да," ответила она.

"Тогда это за тебя, и ты никому не должен говорить".

С этими словами посыльный исчез так же быстро и таинственно, как и появился.
его босые ноги почти не ступали по прошлогодним сухим
листьям.

Синтия развернула мятую и грязную бумагу, и, к ее изумлению,
внутри она нашла записку, написанную рукой Нила.

"Встретимся на острове Брентон у моста во вторник, как можно раньше. И не говори, что я здесь. Помни, _не говори_."

Последние слова были сильно подчеркнуты.

Сердце Синтии замерло от волнения. Нил так близко, а его
сестра об этом не знает! Но она уговорит его вернуться домой.
Он не сможет отказать ей после всего, через что они прошли из-за него.

Полная надежд, она взяла лопатку и корзину с растениями и
побежала к дому. К счастью, эта надоедливая миссис Паркер была
там, и поэтому её мать не заметит её волнения. Впервые
Синтия была рада видеть эту леди. После прошлогодней выходки
она всегда немного стыдилась встречаться с ней.

Через час или два по аллее медленно проехал закрытый экипаж.
Деннис Морган сидел на козлах рядом с кучером. Внутри были
Гертруда, доктор Фарли и Эдит, причём Эдит была без сознания.




ГЛАВА XV

Поездка на Блу-Хилл была восхитительной, а вид с вершины —
исключительно прекрасным, ведь это был один из тех ясных, тихих дней, когда
далёкие предметы кажутся ближе. Казалось, что можно дотянуться до них.
Он указывал пальцем на шпили Бостона и сверкающий купол
здания законодательного собрания, находившегося в нескольких милях от них.

 Бронсон
старался изо всех сил.  Он хотел, чтобы его уважали все, и особенно семья Франклин.  С
мирской точки зрения, было бы очень хорошо, если бы его видели в экипаже с хорошенькой Эдит Франклин из Окли. Он радовался, когда они проезжали мимо красивой кареты из Милтона, и был
обязан снимать шляпу перед её пассажирами. Он чувствовал, что за последние год-два
действительно поднялся в обществе. Это было
ему повезло, подумал он, что он встретился с Томом
Морган в больнице Святого Асафа. К тому времени, когда он закончил колледж, в который он поступал
в этом году, у него было бы довольно много желанных
знакомств.

Его речь была умная, но каждый сейчас и потом он сказал что-то, что
сделал Эдит вздрагивания. Он говорил О Нил, и было жаль, что он уехал на
совсем плохо. Если бы он действительно исчез?

Эдит колебалась; у неё не было того остроумия, с которым Синтия
ответила бы на этот вопрос.

«Мы думаем, что он в Филадельфии», — сказала она наконец.

Бронсон рассмеялся.

— Едва ли, — сказал он. — Я видел его в Бостоне день или два назад. Он выглядел довольно потрёпанным, и мне стало его жаль, но я не остановился, чтобы поговорить. Я подумал, что это ни к чему, и я рад, что не стал этого делать, раз ты так считаешь.

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — несколько отстранённо сказала Эдит. — Мы
сожалеем, что Нил уехал, вот и всё.

Хотя она и думала, что он, должно быть, взял деньги, Эдит чувствовала себя обязанной
защищать Нила ради чести семьи. Она очень страдала из-за слухов, которые ходили в Брентоне; она
не нравится, чтобы о нем говорили, и это дело привело к гораздо
сплетни.

"Ты очень хорошо говоришь", - сказал Бронсон. - Какой вы великодушный!
не признаете, что Гордон украл деньги, чтобы заплатить мне.

- Украл! - повторила Эдит, содрогнувшись.

— Прошу прощения, мне не следовало говорить об этом так открыто, но я так
запутался, понимаете ли. На самом деле это была моя вина,
что он почувствовал себя обязанным... э-э... взять их. Но, конечно, я и представить себе не мог,
что это приведёт к чему-то подобному. Я думал, что Гордон сможет
получить столько денег, сколько захочет, совершенно честным путём. Вы
Поверьте мне, мисс Эдит, когда я говорю вам, как ужасно мне жаль, что я
косвенно причинил вам какое-либо неудобство?

Он выглядел очень красивым, и Эдит не могла разглядеть выражение триумфа в его стальных глазах. Возможно, с его стороны было любезно сказать это,
даже несмотря на то, что в его манере это было как-то «не так».

Что такого было в Бронсоне, что всегда так на неё действовало, хотя
он ей нравился и она была польщена его вниманием? Она говорила себе, что это просто
следствие явной неприязни Синтии.
 Как бы то ни было, это влияло на неё.

Но теперь Эдит с непреодолимой силой осознала, что поступила очень плохо, приехав сегодня с Тони Бронсоном. Она ослушалась свою мачеху, к тому же вела себя очень лживо. Да, она намеренно обманула миссис Франклин, когда написала записку накануне; ведь разве она не собиралась позволить уговорить себя на эту поездку? Эти мысли заставили Эдит замолчать.

А потом они проехали через Брентон. К сожалению, электромобиль
поравнялся с ними как раз в тот момент, когда они поворачивали. Маленькая пегая лошадка из
Ливрейная лошадь, которая весь день была недовольна тем, что её сдерживают,
взбрыкнула и понесла. Путь ей преградила тяжёлая тележка с льдом. Раздался
грохот, и Бронсон с Эдит вылетели из экипажа.

 Всё закончилось в мгновение ока, но Эдит успела осознать, что
вот-вот произойдёт, и в её голове снова промелькнуло
сознание того, как неправильно она поступила. Что бы сказала мама?

Примечательно, что тогда она впервые подумала о миссис Франклин как о «маме».
Бронсон отделался несколькими синяками, но Эдит была очень расстроена.
больно - насколько сильно, доктор сказать не мог. Она была без сознания
несколько часов.

Синтия никогда не забудет ту ночь; ее отца нет дома; ее мать с
напряженным лицом, наблюдающая за происходящим у кровати; и, прежде всего,
ужасная тишина в комнате Эдит, пока они ждали, когда она откроет глаза
. Возможно, она никогда их не откроет. Что тогда? Дальше этого
Воображение Синтии отказывалось идти.

Она пожалела, что так разозлилась на Эдит из-за Бронсона.
Что, если она больше никогда не сможет поговорить с сестрой!
слова были бы гневными. Она не вспомнила бы, что Эдит
поступила неправильно, уехав; все это было забыто в ярком ужасе от
настоящего момента.

Высокие часы в холле пробили двенадцать. Он был снова полночь
так же, как это было накануне Нового года, когда она и Нил стоял у
окна и глядели на снег. Часы уже пробили и Нил у
не обещал.

Вспомнив о Ниле, она сунула руку в карман и вытащила смятую записку. Она совсем забыла, что должна была встретиться с ним завтра. Завтра? Сегодня! Она должна была увидеться с Нилом
сегодня же и вернуть его ее матери. Бедная мама! И Синтия
с любовью посмотрела на молчаливого наблюдателя у кровати.

Эдит не умерла. Врач, который провел ночь в Окли,
утром говорил более обнадеживающе. Она была очень серьезно ранена,
но он думал, что со временем она поправится. Она была в сознании.
когда он уходил.

Утро выдалось ясным, но к девяти часам солнце скрылось за облаками.
 Это был один из тех тёплых весенних дней, когда облака низко висят над землёй и
вот-вот пойдёт дождь.  Миссис Франклин удивилась, когда Синтия сказала ей, что собирается на реку.

"В день, Синтия? Это выглядит, как дождь, и вы, наверное, устали, за тебя
прошлой ночью мало спали. Кроме того, твой отец может приехать в любой момент.
если он быстро получил мою телеграмму, и тогда, дорогая Эдит!

- Я знаю, мама, - запинаясь, пробормотала Синтия. Было трудно объяснить ее
очевидную легкомысленность. "Но я ненадолго уйду. Мне всегда
хорошо плавать, а Джек будет дома, и придёт няня. Я тебе правда нужна, мама?

"О нет, если ты так сильно хочешь уйти. Я подумала, что, может быть, Эдит
хотела бы, чтобы ты была рядом. Но сейчас я должна вернуться к ней. Не оставайся
Синтия, ты слишком долго отсутствовала. Мне нравится, когда ты рядом.

Синтия предпочла бы остаться рядом с Эдит, но ничего не поделаешь, она должна была пойти к Нилу. Потом, когда она вернётся и приведёт с собой Нила, мать поймёт.

 Вскоре она уже сидела в каноэ и быстро гребла вниз по течению. Год не сильно изменил внешность Синтии. Теперь, когда ей было пятнадцать, её платья стали на несколько дюймов длиннее, а волосы были заплетены в косы и уложены в пучок на затылке, а не висели кудрявыми прядями, как раньше. И всё это было сделано только из уважения к ней.
для Эдит. Сама Синтия не заботился больше о том, как она выглядела
чем она когда-либо делала. Она не хотела взрослеть, - сказала она. Она
предпочитает оставаться маленькой девочкой, и иметь хорошее время так долго
как она могла.

Было довольно теплое утро для этого времени года, и низко висящие
облака, состоящие упражнения надоедливый, но Синтия не внял погоды.
Её единственной мыслью было как можно быстрее добраться до Нила и привезти его
домой. Как бы обрадовалась её мать! Она недоумевала, почему он не
вернулся домой сразу, вместо того чтобы посылать за ней в такую даль.
таинственным образом; было бы гораздо лучше. Тем не менее, она
был рад, что он пришел, даже таким способом. Это было гораздо лучше, чем не
иду на все.

Пункт ее назначения находился в нескольких милях от Окли; но течение и
тот ветерок, который там был, были в пользу Синтии, и вскоре
она прошла под каменным мостом, стоявшим около
на полпути между ними. Она никого не встретила; в этот утренний час на реке было малолюдно,
потому что многочисленные изгибы Сены делали путь по воде гораздо
более долгим, чем по суше.
дорогу от Окли до Брентон. Фермерский мальчик или две смотрел на нее
пройти, и критикуют громко, но дружелюбно, длинные, бесплатные развертки
ее весло.

Синтия не замечала их. Ее разум был полностью занят, и ей
глаза были устремлены на расстояние. По мере того как река поворачивала за каждым поворотом,
она надеялась, что увидит знакомую фигуру Нила, ожидающего
ее.

И, наконец, она действительно увидела его. Он сидел на берегу, прислонившись к стволу дерева, и, когда она появилась в поле зрения, побежал вниз
к маленькому пляжу, который в этом месте был удобным местом для высадки.

«Синтия, ты просто чудо!» — воскликнул он. «Я боялся, что ты не придёшь».

 «О, Нил, я так рада тебя видеть! Садись скорее, и мы поедем обратно так быстро, как только сможем. Конечно, я пришла, но мы не должны терять ни минуты из-за Эдит. Поторопись!»

— Что ты имеешь в виду? Я не вернусь с тобой.

 — Не вернёшься? Конечно, вернёшься, Нил.

 — Ни за что. Ты думала, я когда-нибудь туда вернусь?

 — Нил!

 Голос Синтии задрожал. Её лицо покраснело, а глаза наполнились слезами.

— Нил, ты же не всерьёз.

 — Конечно, всерьёз.

 — Тогда зачем ты за мной послал?

— Потому что я хотел тебя увидеть. Ну же, не смотри так, будто собираешься
плакать, Синтия. Я ненавижу плачущих девушек, а ты никогда не была такой. Я пожалею, что позвал тебя, если ты заплачешь.

Синтия изо всех сил старалась взять себя в руки. Это было горькое
разочарование, но она должна была приложить все усилия, чтобы убедить Нила
уступить.

— Я не плачу, — сказала она, часто моргая. — Скажи мне, что ты имеешь в виду.

 — Я не имею в виду ничего конкретного, кроме того, что я хотел увидеть тебя
снова, возможно, в последний раз. — Это было сказано с довольно трагическим видом.

 — В последний раз?

— Да. Я решил порвать со всеми и после этого жить только для себя. Если моя единственная сестра подозревает меня в воровстве, я не хочу больше иметь с ней ничего общего. Я легко могу прожить до двадцати пяти лет. Я просто буду ходить по домам и брать вещи, а если я попаду в беду, никому не будет до этого дела.

«Нил, я и не подозревала, что ты такой трус!» — возмущённо воскликнула Синтия.


"Трус! Тебе лучше быть осторожнее, Синтия. Я не потерплю такого обращения.

"Тебе придётся это стерпеть. Я называю тебя трусом. Ты сбежал, как
— Ты как мальчишка из бульварного романа, просто потому, что не можешь вынести, когда что-то идёт не так. Ты боялся рискнуть. _Боялся!_

Теперь в голосе Синтии не было и намёка на слёзы. Она стояла на коленях в каноэ, выпрямившись и очень разозлившись. Её щёки покраснели, а голубые глаза потемнели.

— Я ещё раз говорю тебе, чтобы ты был осторожен, — сказал Нил, с трудом сдерживая гнев.
— Я не просил тебя приходить сюда и вести себя подобным образом.

 — И я бы никогда не пришёл, если бы знал, что ты будешь так себя вести. Я ужасно, _ужасно_ разочарован в тебе, Нил.
Я всегда считала тебя очень милым мальчиком, и ты мне очень нравился — почти так же, как Джек, а теперь…

Она резко замолчала и отвернулась, глядя на реку.

Если Нил и был тронут этой речью, то в тот момент он этого не показал.
Он стоял, засунув руки в карманы, и пинал носком ботинка
камень.

— Конечно, я не мог там остаться, — сказал он наконец. — Твой отец
чуть не назвал меня вором.

 — Он вовсе так не думал. Он не верил, что ты взял деньги,
пока ты не убежал. Тогда, конечно, все сочли это странным.
— Ты ушёл, и я не удивлён. И я не мог рассказать, как всё было на самом деле, потому что я обещал тебе; но я больше не собираюсь сдерживать обещание, Нил. Я собираюсь рассказать.

 — Нет, не можешь. Ты обещал, и я тебя не отпущу. Я не собираюсь унижаться, объясняя; они должны были поверить в меня. Но я бы хотел, чтобы ты перестала ворчать, Синтия, и подошла сюда, на
берег. Я не могу говорить, пока ты там кружишься по течению.

После минутного колебания Синтия выполнила его просьбу.
ей пришло в голову, что, возможно, она могла бы добиться большего убеждением
, чем гневом. Нил подвел лодку, и они сели под
дерево.

- Где ты был все это время? - спросила Синтия.

- Сначала в Бостоне. Я останавливалась у нескольких парней. Я сказал
, что еду в Филадельфию, потому что думал, что ты будешь там
искать меня, и это правда, потому что я уезжаю, и скоро. Затем
Я поехал в Роксбери, и вчера я вышел оттуда и нашел
эту маленькую бритву, чтобы отнести тебе записку ".

"Ты рассказала своим друзьям, что сбежала?"

— Нет. Зачем мне это? К счастью, я взял с собой достаточно одежды, хотя она уже начинает выглядеть немного потрёпанной. Прошлую ночь я провёл в сарае.
 У меня осталось совсем немного денег, но этого хватит, пока я не найду работу.

 — Нил, ты знаешь, что разбиваешь маме сердце?

 Нил ничего не ответил.

«Она так ужасно выглядела с тех пор, как ты уехал, и она писала тебе
в Филадельфию, а папа поехал дальше, но нам пришлось послать за ним, чтобы он вернулся
из-за Эдит».

«А что с Эдит?»

«О, разве я тебе не говорила? Вчера с Эдит произошёл ужасный несчастный случай. Она
Она поехала на машине, её выбросило, и она сильно пострадала.

«Мне очень жаль, — сказал Нил с искренним беспокойством в голосе, — как это
произошло? Это была одна из ваших лошадей?»

— Нет, — сказала Синтия, поспешно перескакивая на другую тему, потому что не хотела, чтобы Нил узнал, что Эдит была с Бронсоном. — Но она была очень сильно ранена, Нил. Она почти всю ночь была без сознания, и доктор думал, что она, возможно, умрёт.

Синтия громко всхлипнула, и на этот раз Нил не стал её упрекать. Вместо этого он выразил своё сожаление и сочувствие.
сочувствие с таким искренним чувством в голосе, что Синтия совсем расклеилась.

 «О, это всё так ужасно! — воскликнула она. — Эдит так сильно ранена — возможно, умирает, — а мама выглядит так, будто находится в полном отчаянии, и ты уехал. О, Нил, ты не вернёшься? Ты не вернёшься, пожалуйста?»

[Иллюстрация: «О, Нил, ты не вернёшься?»]

Нил резко встал и начал расхаживать взад-вперёд по маленькой полянке.

«Лучше бы ты этого не делала, Синтия, — возразил он. — Я же говорил тебе, что не могу, и тебе не следовало меня спрашивать. Мне очень жаль».
Эдит, и мне жаль, что Hessie чувствует себя так плохо обо мне. Отдам в
об одной вещи. Вы можете сказать ей, что вы и видели меня, и мне хорошо.
Не сказать, что я плохой, но очень вероятно, что я буду. Вы
не говори ни слова о том, одолжил мне деньги, я не буду иметь
что объяснил. Вон, уже начался дождь".

Несколько крупных капель упали с громким плеском в реку.


"О, я должна вернуться!" воскликнула Синтия, поспешно вытирая глаза.

"Это всего лишь дождь. Иди сюда, под деревья.
— Поплотнее наденьте куртки и подождите, пока это не закончится. Смотрите, там всё уже прояснилось.

Синтия посмотрела в указанном направлении и, увидев полоску
облаков, которая была немного светлее остальных, решила подождать.
Возможно, ей всё-таки удастся уговорить Нила пойти с ней.

Они прошли немного вглубь леса, и, хотя на деревьях ещё не было
много листьев, здесь было безопаснее, чем на открытом месте. Теперь шёл сильный дождь.

«Нил, — сказала Синтия самым мягким тоном, — когда ты немного подумаешь,
я уверена, что ты согласишься со мной. Действительно, тебе стоит прийти».

«Я только и делал, что думал об этом, и я говорю тебе, что не приеду, Синтия. Я бы хотел, чтобы ты больше ничего не говорила. Я послал за тобой, потому что хотел увидеть тебя ещё раз, а теперь ты всё портишь. Я не верю, что тебе хоть немного не всё равно на меня».

 «О, Нил, как ты можешь так говорить? Ты же знаешь, что мне не всё равно, очень не всё равно». Я ужасно разочарован в тебе, вот и всё. Я всегда думал, что ты смелая и добрая и будешь делать то, что должна, даже если не хочешь. Это эгоистично — оставаться в стороне и заставлять маму так страдать, когда достаточно было бы просто прийти домой и сказать:
ты одолжил у меня денег, чтобы всё исправить. Это действительно кажется очень эгоистичным, но, возможно, я ошибаюсь. Осмелюсь сказать, что я сама очень эгоистична и не имею права читать тебе нотации, но если бы ты мог увидеть маму, я уверена, ты бы чувствовал то же, что и я.

Нил промолчал.

"Но я всё равно верю в тебя," продолжила Синтия. — Я думаю, что когда-нибудь ты увидишь это так же, как и я. Я уверена, что увидишь. О боже, как же мокро! Мне нужно было пойти домой.

Дождь лил как из ведра. Земля была мокрой и раскисшей,
и их ноги увязали в пропитанных влагой листьях. Каноэ, вытащенное на берег,
Берег был полон воды.

"Мне нужно было пойти домой. Дождь будет идти весь день, и мама
будет так волноваться. Дождь не прекратится; эта светлая полоса
исчезла."

Облака сгустились, и не было никакой надежды на то, что дождь
перестанет.

"Я должна идти прямо сейчас; я уже вся промокла. О, Нил, если бы ты только
пошёл со мной! Не пойдёшь ли ты, Нил, дорогой?

Но Нил покачал головой.

"Хорошо, тогда до свидания. Но помни, что я сказал, Нил.
Ты сам виноват в том, что семья думает, будто это ты взял его. И если мама
или кто-нибудь когда-нибудь задаст мне вопрос о том, что я собираюсь делать с подарком тёти Бетси, я не буду притворяться. Если они решат узнать, что я одолжила его тебе, они могут это сделать. Ты не скажешь, что я могу им рассказать, так что, конечно, я не могу этого сделать, как и обещала, но я не буду препятствовать тому, чтобы они узнали об этом. О, Нил, пожалуйста, приходи!

Она встала перед ним и положила руки на его мокрый рукав.
Голос Нила был хриплым, когда он заговорил.

"Я грубиян, Синт, я знаю, но я не могу сдаться. Ты не представляешь, как
трудно мне когда-либо сдаться. Я запомню твои слова.
Пожалуйста, пожми мне руку на прощание, если ты не считаешь меня слишком
подлым, эгоистичным, бессердечным, трусливым и всем остальным, что ты
сказал.

 «О, Нил!» — воскликнула Синтия, схватив его за руку обеими ладонями, —
«я уверена, что однажды ты придёшь. Прощай, Нил».

Они перевернули каноэ, которое было полно дождевой воды, и затем
Синтия села в него. Внезапно ей в голову пришла идея; она предпримет
ещё одну попытку.

"Нил, тебе придётся пройти часть пути со мной. Мне очень страшно идти
одной. Дождь такой сильный, что лодка наполнится, и
я так долго плыл один. Я боюсь, Нил.

Нил не смог устоять перед этим очень женским призывом. Он поколебался, а затем
сел в лодку и взял дополнительное весло.

- Я пройду часть пути, Синтия, но я не пойду домой. Конечно, я не могу
отпустить тебя одну, если ты боишься. Я никогда не знал, что ты такой.

Длинными, энергичными гребками они вскоре поплыли вверх по течению.
Время от времени кто-то из них останавливался и вычерпывал воду большой губкой,
которую держали в лодке на случай непредвиденных обстоятельств.

 Дождь лил в реку, и тускло-серая вода, казалось, текла быстрее, чем обычно. Она выглядела совсем не так, как обычно.
Синтия и Нил, много раз бывавшие вместе на
Чарльз никогда раньше не бывал там во время шторма. Один едва мог
полагают, что это веселый, мирный маленькие реки, на которой они
прошло столько счастливых часов.

"Все изменилось", - подумала Синтия; "даже моя река
разных. Будет ли все когда-нибудь снова по-прежнему? О, если бы Нил
только сдался, когда мы будем близко к дому!




ГЛАВА XVI

Но Нил не собирался «сдаваться». Новые мольбы Синтии были
не более действенными, чем раньше.

"Я не пойду," — повторял он снова и снова, и в конце концов Синтия
Он перестал спрашивать.

Он вышел из каноэ прямо у причала Окли, где его не было видно из дома.

"Надеюсь, ты не заболеешь, Синтия," сказал он. "Прости, что заставил тебя
выйти в такой день; если ты простудишься, это будет моя вина. Ещё одна
глупость, которую я совершил. В любом случае, моя жизнь не очень-то хороша; я подумываю о том, чтобы пойти и утопиться — я уже наполовину утопился.

Он с некоторой горечью рассмеялся, глядя на свою промокшую
одежду.

"Синтия, я грубиян. Поторопись и переоденься. Я ухожу.
Пелхэм, я поеду на поезде в Бостон. Я сообщу тебе, где буду
Я иду и говорю, Синт, не могла бы ты время от времени писать кому-нибудь? Я
не заслуживаю этого, я знаю, но я хотел бы услышать тебя, и я буду
хочу знать, как поживает Эдит.

"Да, если ты сообщишь мне свой адрес. До свидания, Нил, - грустно сказала она.
- До свидания.

- До свидания.

Он стоял и смотрел на неё. Она завернула за угол, где был лодочный сарай,
и помахала рукой, прежде чем исчезнуть из виду. Она была всего в нескольких ярдах
от него, но он больше не видел её. Он легко мог представить,
как всё будет происходить.

 Мужчина выйдет из сарая и поможет ей с каноэ. Она
Она бы поднялась на холм и пошла по тропинке к боковой двери за оранжереей. Когда она вошла бы, вся промокшая до нитки, раздались бы испуганные возгласы. Эстер и слуги поспешили бы ей на помощь, и её бы тщательно высушили и согрели; за этим проследила бы его сестра — его сестра, которая считала его не лучше обычного вора!

 А потом Синтия рассказала бы, как она встретила его и что он не вернётся домой. Как бы удивилась Эстер, узнав, что он так близко. Подумав об этом, он резко развернулся и вскочил на ноги.
банк на дорогу, что пролегала между Брентон и Пелхэм. Он пересек
моста, и еще один взгляд на темную реку, ударил на
хороший темп для Пелхэм, ближайшая железнодорожная станция.

Он еще раз оглянулся на трубы и белые стены Окли, когда
добрался до места, откуда их можно было увидеть в последний раз
на Пелхэм-роуд. Затем, попрощавшись со своей прошлой жизнью, он
поспешил дальше.

Дорога, ведущая из Брентона в Пелхэм, очень прямая после того, как вы проедете Окли. Там мало домов — только луга.
деревья и кусты по обе стороны. Нил шагал по широкому
пространству серой грязи, и ничто не отвлекало его от
мыслей, которые заполняли его. Сначала это были очень отчаянные мысли.

"Синтия не имела права приходить и разглагольствовать таким образом. Мысль о том, чтобы
назвать меня трусом и сказать, что я похож на мальчика из дешевого романа
потому что я сбежал! Это было единственное, что можно было сделать. Они не имели
права меня подозревать. Они — чёрт возьми! Я не потерплю такого
обращения. Я буду придерживаться своего решения и оставлю всё как есть.
 Какая длинная, прямая дорога, и как же я ненавижу дождь!

Наконец он добрался до ее конца и въехал в маленький городок
Пелхэм, неинтересный и в лучшие времена, и вдвойне в такой
день, как этот. Все обитатели были по домам; даже собака не шелохнулась.


"Всем сухо и уютно, кроме меня", - с несчастным видом подумал Нил,
входя на станцию.

К счастью, вскоре должен был прийти следующий поезд до Бостона, и ему не
потребовалось много времени, чтобы добраться до дома друга в одном из пригородов,
где он оставил свои вещи.

 Там на пасхальные каникулы собралась весёлая компания, и Нил
предметом многочисленных домыслов и беспокойства, когда он появился, усталый
и мокрый, среди них. Все предположили, что он отправился в
Брентон навестил свою сестру, и они удивились, почему он вернулся
в такой ненастный день.

Хотя история Нила была хорошо известна в Брентоне, как ни странно, она
еще не дошла до его друзей в Бостоне, и он не стал их просвещать
. Он пошел в свою комнату и оставался там несколько часов. В сухой одежде он почувствовал себя лучше.

Бедная маленькая Синтия! Как хорошо, что она пришла встретить его
в тот день, когда она, должно быть, хотела остаться с Эдит. И как плохо она к нему относилась; гораздо хуже, чем он того заслуживал. Он этого не стоил.
Как она разозлилась, когда сказала ему, что он трус! Он должен был доказать ей, что это не так. Он никогда бы не сдался и не вернулся туда, никогда! Но были и другие способы доказать это; он мог пойти на работу и показать ей, что он всё-таки сделан из хорошего материала. Ему не следовало пугать Синтию, говоря, что он «пойдёт к плохим». Но с ним и так отвратительно обращались. Он не мог пойти к плохим.
Теперь он не мог поступить в колледж, потому что никогда бы не принял помощь от Хесси, которая была готова поверить, что он взял деньги. Он снова пришёл в ярость, когда подумал об этом. Он вёл себя совершенно неразумно, но, конечно, даже не осознавал этого.

  Наконец, здравые мысли снова взяли верх, и он решил, что делать. Он поедет в Филадельфию и попросит своего опекуна помочь ему найти работу. Он расскажет ему всю историю.
К счастью, он не помнил, что Синтия говорила, будто её отец
уехал в Филадельфию; если бы он помнил, то не поехал бы, думая, что
его опекун был бы настроен против него предвзято.
Шурин.

Он собрал свой чемодан и отправился в путь той же ночью, хотя друзья уговаривали
его остаться подольше. Он чувствовал лихорадочное нетерпение от желания иметь
все было решено. С ним было ощущение волнения; он собирался
искать свое счастье. Брошенный в холодный мир из-за недобрых и несправедливых подозрений
своих ближайших родственников, он должен был подняться над неблагоприятными
обстоятельствами и «благородным образом принять свою судьбу!»

В ту ночь билет на поезд до Филадельфии купил очень героический мученик.

Он не занял места в спальном вагоне; теперь он был бедным человеком
и должен был начать экономить. Кроме того, пересчитав свои деньги, он
обнаружил, что у него осталось ровно столько, чтобы добраться до места назначения.

Он очень устал от приключений последних двух дней, и
предыдущая ночь, проведенная в сарае, была не из приятных, поэтому он выспался
хорошо, несмотря на то, что он ехал не в спальном вагоне Pullman.
Он проснулся только на рассвете, когда поезд уже мчался по Нью-Джерси. Буря закончилась, взошло солнце
Нил Гордон вступал в новую жизнь.

 «Так вот он какой, этот «Город квакеров», — подумал он, когда поезд проехал по
мостам и въехал на огромный вокзал. «Интересно, все ли здесь в широкополых шляпах! А теперь нужно найти кузена Уильяма Карпентера. Он
«Квакерец из квакеров, я полагаю; я никак не могу привыкнуть к тому, чтобы
говорить «ты» и «вы».

Он не увидел большого количества квакеров ни на оживлённой станции, ни
когда спустился по лестнице и вышел на Брод-стрит. Он был на
Он уже собирался запрыгнуть в кэб, чтобы его отвезли к дому его кузена,
когда вспомнил, что у него в кармане нет ни цента, чтобы заплатить за проезд. Это был новый опыт для Нила.

 Он спросил дорогу до Арч-стрит и узнал, что она не так уж далеко от того места, где он находился, и вскоре добрался до нужного дома.

«Я ещё ни разу не видел широкополой шляпы», — сказал он себе, потянув за ручку звонка. Ожидая, он оглядывал улицу. Она была шире, чем некоторые из тех, через которые он проходил, и довольно тиха, если не считать звона конных экипажей. Она была очень
прямой, застроенный домами из красного кирпича, с беломраморными ступенями и
тяжелыми деревянными ставнями.

Стоя на сверкающих ступенях, он посмотрел вниз, на свои ботинки,
забрызганные бостонской грязью, и содрогнулся от того эффекта, который они могли бы
произвести на его кузенов. Ему следовало отдать их в химчистку на вокзале;
но у него не было и пяти центов, чтобы потратить.

Дверь открылась, он вошел в гостиную и отправил свою
визитку. Это была большая комната с очень малочисленной мебелью, и те немногие стулья и диваны, что там были, стояли на расстоянии друг от друга.
не было видно никаких украшений, кроме больших часов, которые медленно и размеренно тикали
на мраморной каминной полке. Занавесок не было, но
На окнах висели "венецианские жалюзи", сделанные из зеленых планок. Все это
выглядело очень аккуратно, очень голо и чрезвычайно жестко.

Вскоре Нил услышал шаги в коридоре, и в комнату вошел пожилой
мужчина. Он был очень высоким и носил длинное,
странное на вид пальто, которое развевалось при ходьбе. Его лицо было гладким,
с невозмутимым, добродушным выражением, которое, как впоследствии узнал Нил, никогда
не менялось. Он вошёл с протянутой рукой.

«Тебя зовут Нил Гордон. Я рад снова тебя видеть, кузен. Поднимайся наверх, позавтракаем; Рейчел будет рада тебя видеть».

 Кто такая Рейчел, Нил не мог себе представить, пока поднимался вслед за хозяином по короткой лестнице в столовую. Он предположил, что она, должно быть,
молодая дочь хозяина дома, потому что, хотя Уильям Карпентер был
и его родственником, и его опекуном, до сих пор их отношения были
чисто номинальными, и Нил очень мало знал о нём или его семье.


тарелки, была старушка в тесной белой кепке и очках. А
снежный платок некоторых тонких белый материал был сложить о ней
плечи сером платье. Ее лицо тоже было спокойным и милым, и
на нем застыло то же выражение, что и у ее мужа.

- Рейчел, - сказал он, - это наш кузен, Нил Гордон. Нил, это
моя жена, Рейчел."

— Я рада тебя видеть, Нил, — сказала она, протягивая руку, не вставая с места. — Садись. Ты, несомненно, будешь рад выпить чашечку кофе, если только что приехал на поезде, как ты и выглядишь. — Она бросила взгляд на его испачканную в дороге одежду.

Нил, смущаясь из-за своих грязных ботинок, поблагодарил её и сел за стол, где опрятно одетый слуга уже приготовил для него место. Ему показалось забавным, что они восприняли его приход как нечто само собой разумеющееся, но он предположил, что это в духе квакеров. В любом случае, они были очень любезны, и это был лучший завтрак, который он когда-либо ел. Даже если бы он не был так голоден, кофе был бы восхитительным, как и всё остальное.

Его кузены не задавали ему вопросов, но после завтрака его проводили
в комнату и попросили устроиться поудобнее.

"Но я хотел бы поговорить с вами, сэр", - обратился он к хозяину, - "то есть
если вы не возражаете. Я приехал в Филадельфию по делу". Это
с довольно важным видом.

"Истинно так, - сказал Уильям Карпентер, - но у меня сейчас нет времени. Я каждый день в этот час хожу в
свой офис. Ты можешь пойти со мной, если хочешь, и мы поговорим там.

Нил согласился и, поспешно оправив одежду и почистив сапоги, отправился в путь, весьма довольный новой компанией, в которой оказался. Мистер Карпентер был в высокой бобровой шапке с широкими полями.
старинную шляпу, которую он никогда не снимал с головы, даже когда встречал одну-двух дам, которые ему кланялись.

 «Хотя, похоже, не все они квакеры», — подумал Нил, когда они, покинув Арч-стрит, направились через весь город и встретили множество людей, выглядевших так же по-светски, как и все в Бостоне. На самом деле широкополая шляпа его спутника казалась здесь совершенно неуместной.

Дома в этом районе тоже были другими. В окнах между красивыми занавесками
цвели пасхальные цветы, и не было столько белых ставен и мраморных ступеней, как в других местах.
Игра на углу и весёлый звон колоколов, доносившийся с соседней колокольни,
делали этот городок похожим на весёлый маленький городок, снисходительно подумал Нил.

 Его кузен показывал достопримечательности, пока они шли.

 «Вот общественные здания, — сказал он, — а за ними большой магазин Джона Уонамейкера.  Это Честнат-стрит, а вон там — Монетный двор». Ты поедешь туда и в Индепенденс-Холл, пока будешь здесь, и в Джирард-колледж — то есть, если у тебя хватит духу, на что я надеюсь.
Нил смиренно согласился, а затем заметил, что до его дома далеко.
до места работы двоюродного брата от его дома.

"Ты всегда ходишь пешком?" спросил он.

"Всегда. Я понял, что физические упражнения полезны, а на проезд в машине стоит
потратить время. «Сэкономленный пенни — заработанный пенни», — это мой девиз
по жизни, и по этой причине я никогда не знал нужды. Надеюсь, ты не расточителен и не ленив?"

[Иллюстрация: "я надеюсь, тебе это излишествуют и не ленивый'"]

Это с острым, проницательным, дружелюбным взглядом из-под уровень,
серые брови.

Нил покраснел и надеялся, что это не так, все время зная, что это
были две его серьезные ошибки.

Они прошли через фешенебельную часть города и оказались на
узкой, застроенной невысокими домами улице. Вдалеке виднелось огромное
пространство, заполненное большими штабелями досок, которые возвышались
над высоким забором, окружавшим всю площадь.

 «Это мой офис», — сказал мистер Карпентер, открывая дверь
небольшого низкого здания в углу большого двора. «Я занимаюсь
лесозаготовками».

Прошло некоторое время, прежде чем он смог что-то сказать своему кузену.
Нужно было вскрыть письма, поговорить с главным клерком, дать указания людям.

Нил сидел у окна, выходившего во двор, и наблюдал за мужчинами, которые грузили огромную повозку. Повсюду были доски, доски, доски. Как же он устанет от досок, если ему придётся здесь остаться. Он надеялся, что его дело, каким бы оно ни было,
будет более захватывающим и более важным, чем этот отдалённый лесопильный завод. Судя по тому, что он слышал, он подумал, что хотел бы стать биржевым маклером, если бы ему не мешала
профессия, которую он не получил в колледже.

 Он просто представлял себя на «Перестройке» в окружении нетерпеливых
толпа других успешных брокеров, неминуемая паника, и он один.
хладнокровный и самообладающий, когда голос его кузена грубо прервал
его размышления. Это прозвучало спокойнее, чем когда-либо, в отличие от слов Нила
"Мечта наяву".

"Кузен, если ты зайдешь в мой личный кабинет, я послушаю
тебя пятнадцать или двадцать минут".

Нил повиновался, но обнаружил, что ему трудно начать свой рассказ. Очень
трудно сказать человеку, что его подозревают в воровстве.

 «Я не знаю, известно ли вам, — начал он довольно неуверенно, — что
я... что... на самом деле я бросил Эстер раз и навсегда. Вы — моя
Вы мой опекун, так что вы должны знать всё об этом бесчестном... об этом отвратительном... об этом... э-э,
ну, об этом завещании моей бабушки. Эстер не давала мне достаточно денег на карманные расходы — по крайней мере, я думал, что их недостаточно, — и я влез в долги в школе. Это был не такой уж большой долг для парня с такой богатой сестрой.

Он замолчал, несколько озадаченный быстрым взглядом, которым его одарил
кузен-квакер, мягкий голубоглазый мужчина.

"Что ты называешь «небольшим»?"

"Сто долларов. Я знал, что они сочтут это большим, поэтому сказал
Хесси и Джону, что у меня пятьдесят, и она дала мне их. Потом этот парень
Я должен был отдать ему остальное, и я написал Джону, мужу Хесси. Тем временем я раздобыл немного денег _совершенно честным, благородным_ способом и отправил их этому парню, и он снова написал Джону Франклину и сказал, что я расплатился. Затем, просто потому, что подарок, который должен был получить один из детей Франклинов, не пришёл, они обвинили меня в том, что я его забрал. У них не было никаких земных
оснований предполагать это, за исключением того, что я заплатил пятьдесят долларов золотом за
денежный перевод, который я отправил, и подарок ребенку был на пятьдесят долларов
золотом ".

- А откуда у тебя деньги? - спросил я.

Вопрос прозвучал так спокойно и естественно, что Нил был захвачен врасплох
и ответил, прежде чем подумал.

"Синтия Франклин одолжила его мне. Я терпеть не мог занимать у девушки, и я
взял с нее обещание не рассказывать; впоследствии я был рад, что сделал это. Если они
решат подозревать меня, я не собираюсь унижаться, объясняя.
И я прошу тебя, как особую пользу, кузен Уильям, не
сказать что-либо одно. Я не хотел об этом упоминать.

Его кузен лишь поклонился и попросил его продолжить.

 «Ну, больше особо нечего рассказывать, кроме того, что меня отчислили из школы»
до этого я вляпался в историю, в которой не был замешан, и это настроило всех против меня, а теперь я хочу чем-то заняться. Я собираюсь обеспечивать себя сам, и я подумал, что приду к тебе, ведь ты мой опекун и кузен, и, может быть, ты мне поможешь.

— А ты знал, что твой шурин Джон Франклин был здесь несколько дней назад?

Нил вскочил на ноги.

«Он был здесь! Значит, он рассказал тебе всё это. Я должен был догадаться!»

«Тебе лучше сохранять спокойствие, Нил. Ты ничего не добьёшься в этом мире, если будешь поддаваться чрезмерному волнению. Джон Франклин сказал мне…»
ничего, кроме того, что ты покинул его дом, и он предположил, что ты со мной. Он не сказал мне о золоте, но сказал, что, по его мнению, ты расточителен, и я с ним согласен. Тебе не к чему придраться в том, что он сказал.

Нилу стало немного стыдно за себя. В конце концов, со стороны его зятя было великодушно не настраивать против него опекуна.

"А теперь, что ты хочешь делать?" - спросил старик, взглянув
на свои большие часы с золотым циферблатом.

"Я хочу найти какую-нибудь работу", - ответил Нил.

"Ты готов взять все, что сможешь получить?"

«Да, почти что угодно», — поспешно взглянув на груды пиломатериалов снаружи.

 «Ты знаешь, что времена тяжёлые, и даже молодым людям с опытом почти невозможно получить работу, а ты всего лишь мальчик?»

 «Да-а. Наверное, так и есть».

 «Тебе не стоит рассчитывать на большую зарплату».

 «Нет, только на то, чтобы прожить». Я собираюсь быть очень экономным.

Уильям Карпентер улыбнулся и по-доброму посмотрел на мальчика. Он помолчал несколько минут.
Затем он сказал:

"Нил, Как тебе моя подопечная, а также Моя кузина, я готов сделать
тебе место здесь. Мы можем дать тебе, но небольшую стипендию, но это
это лучше, чем ничего для того, кто жаждет работы, как говорит ти.
так оно и есть. Однако тебе не придется платить за питание и кров,
поскольку ты можешь жить со мной и Рейчел. Наш мальчик, будь он
жив, был бы примерно твоего возраста.

Это было сказано спокойно, без малейшего намека на эмоции. Это была просто
констатация факта.

- О, спасибо вам, кузен Уильям, вы очень добры! Но ... как ты думаешь,
Я мог бы когда-нибудь научиться пиломатериальному делу? Это ... это кажется таким ... ну, я
не совсем понимаю, что тут можно сделать.

- Ты, безусловно, слишком торопишься. От тебя нельзя было ожидать, что ты будешь знать
— Дело в том, что ты ещё не ступил на порог моего дома. Но сначала ты должен понять, что нужно использовать любую возможность, которая тебе представится. Хочешь ли ты прийти ко мне домой и работать у меня? Это лучшее, что я могу для тебя сделать.

И после минутного колебания и дикого сожаления об упущенных удовольствиях на фондовой бирже Нил согласился.

 Так он начал свою деловую жизнь.




ГЛАВА XVII

С промокшей одеждой и грустным сердцем Синтия поднялась в дом
после того, как Нил её покинул. Она была горько разочарована и крайне расстроена.
неудобно. Ее волосы, которые никогда не были туго уложены, растрепались
и мокрой массой облепили лицо и шею; шляпа казалась ей
тяжелой, как свинец, и вода сочилась из ее туфель, когда она шла.

"Ничего никогда не будет снова правы", - подумала она, а она дала
депрессивный взгляд на всем знакомые предметы на место. "Я чувствую себя так,
как будто дождь будет идти вечно, и солнце никогда больше не засияет
. Всё было бы совсем по-другому, если бы Нил только вернулся домой!

Миссис Франклин была рада её видеть и воздержалась от упрёков, пока та не была тщательно высушена и согрета. Затем она сказала:
всё, что она сказала, было:

"Я думала, ты никогда не придёшь, Синтия! Стоило ли ехать на реку в такое утро?"

"Нет, мама, но ты простишь меня, когда узнаешь, зачем я поехала," — сказала
Синтия, поставив чашку имбирного чая, который Мэри Энн заварила
таким горячим и крепким, что она едва могла его проглотить; "но сначала расскажи мне,
как Эдит."

«Она примерно такая же. Кажется, она чем-то обеспокоена. Она
беспокойна и встревожена, но ей трудно говорить. Возможно, она хочет, чтобы вы были рядом. Я думаю, дело в этом, ведь вы знаете, что я её не удовлетворяю», — добавила миссис Франклин со вздохом.

Синтия опустилась на колени рядом с ней и обняла её.

"Дорогая мама!" — с любовью сказала она. Миссис Франклин положила голову на плечо своей падчерицы.

"Синтия, дорогая, ты меня очень утешаешь! Ты уверена, что тебе не холодно? Ты не должна простудиться."

"Мне тепло, как тосту. Мне это совсем не повредит; ты же знаешь, я никогда не болею. Но позволь мне кое-что тебе рассказать — почему я пошла. Ты никогда не догадаешься! Я пошла кое с кем повидаться.

Миссис Франклин подняла голову и с нетерпением посмотрела на Синтию.

 «Ты же не имеешь в виду…»

«Да, имею. Нил!»

«Дитя, где он? Он здесь? Он вернулся?»

«Нет, мама, — сказала Синтия, печально качая головой, — он не захотел прийти.
 Я умоляла его, но он не захотел».

«О, Синтия, почему ты мне не сказала?» Я могла бы заставить его прийти; я бы встала перед ним на колени! Почему ты мне не сказала?

 — Потому что он сказал, что я не должна. Он прислал мне записку вчера. Я знала, что он никогда меня не простит, если я расскажу.

 — Вчера! Ты знала, что он приедет вчера? Синтия, ты должна была рассказать!

— Но, мама, он сказал мне не делать этого, и у меня не было времени подумать.
— Всё кончилось, потому что мы так испугались из-за несчастного случая с Эдит. Всё произошло
сразу. Но ты не могла заставить его прийти.

 — Где он сейчас?

 — Он поехал в Пелхэм на поезде и собирается написать мне, мама. Он говорит, что... что собирается работать.

 — Мой бедный мальчик! — сказала миссис Франклин, подходя к окну. «Бродить по стране в такой день, как этот, без дома! Интересно, есть ли у него деньги, Синтия?»

«Я не знаю, мама».

Ни одна из них не вспомнила, что Нил намеренно покинул свой дом и что он сам виноват в том, что у него нет денег в карманах.

— Синтия, — сказала миссис Франклин, резко повернувшись и глядя на дочь, — я хочу, чтобы ты поняла, что я не думаю, что Нил взял эти деньги. Я не могу в это поверить. Я уверена, что он получил их каким-то другим способом.
 Почему ты так странно смотришь, Синтия?

Ответа не последовало.

 — Я думаю, ты что-то об этом знаешь. Скажи мне!

По-прежнему нет ответа.

"Могла бы ты как-нибудь ему помочь? Где бы ты это взяла? Ну,
конечно! Как же мы все были глупы! У тебя был подарок от тёти Бетси,
ты его так и не потратила, не купила часы. Синтия,
ты не можешь этого отрицать, я догадалась!"

В следующий миг миссис Франклин была крепко обнята.

 «Дорогая моя, я так рада, что ты здесь! Он не позволил мне рассказать, но сегодня утром я сказала, что не стану отрицать, если ты догадаешься».

 «О, Синтия, хотя я и сказала, что не верю в это, с моего сердца словно свалился груз в тысячу фунтов!»

Их прервал приход медсестры, которая сообщила, что её пациентке становится всё хуже и что, по её мнению, кто-то должен прийти к ней. В тот же момент появился мистер Франклин, поэтому Синтия пошла к сестре одна.

Она обнаружила, что та находится в полном сознании, с большими широко раскрытыми глазами,
которые смотрели на неё. Голова Эдит была перевязана, а хорошенькие ручки, которыми она всегда немного гордилась, беспокойно двигались.
 Синтия взяла одну из них в свою тёплую, крепкую ладонь и наклонилась над
кроватью.

[Иллюстрация: «ОНА ОБНАРУЖИЛА, ЧТО ТА НАХОДИТСЯ В ПОЛНОМ СОЗНАНИИ»]

— Дорогая, ты хотела меня видеть, — сказала она тихо. — Я останусь с тобой.

Но Эдит была недовольна. Она попыталась что-то сказать, но так тихо, что Синтия не расслышала.

 — Я тебя не слышу, — с тревогой сказала она. — Не пытайся говорить,
— Ты устанешь.

Но Эдит всё равно настаивала. Синтия наклонилась к сестре.

"Ты сказала «мама»?" — спросила она.

Большие карие глаза ответили: «Да».

— Ты хочешь её?

Нет, дело было не в этом. Синтия задумалась на мгновение.

"О, я знаю!" - воскликнула она. "Ты сожалеешь о поездке, Эдит,
это все? Ты хочешь, чтобы мама простила тебя?"

"Да".

Синтия сбежала вниз по лестнице.

- Мама, мама! - закричала она, почти не обращая внимания на отца, которого она раньше не видела.
- Иди скорее! Я выяснил, чего хочет Эдит.
Она хочет, чтобы ты простил её за то, что она поехала за рулём, и ты простишь, не так ли?

И через несколько минут довольная Эдит уснула, держась за руку матери.

 Многие приходили навестить Эдит, потому что новость о её несчастье распространилась со скоростью лесного пожара.  Синтия была вынуждена принимать их всех, потому что Эдит почти не выпускала мать из виду.  Теперь, когда её гордость уступила, она показала, как сильно её мачеха завоевала её сердце, совершенно против её воли.

Среди прочих была Гертруда Морган.

"А как поживает ваш дорогой друг Тони Бронсон?" спросила Синтия. "Он
чуть не убил Эдит; что он сделал с собой?"

«О, он не сильно пострадал — по крайней мере, не подавал виду.
 Он сразу же отправился домой.  Он решил, что так будет лучше».

 «Ну, я думаю, у него хватило бы такта прийти и спросить об Эдит после того, как он так её расстроил и чуть не сломал ей шею».

 «Он, кажется, решил, что ему лучше вернуться домой». Он думал, что ему, должно быть, сильно
пострадал, только сначала это не было заметно. Он сказал, что у него были внутренние ушибы.

«Внутренние ушибы!» — презрительно повторила Синтия. «Полагаю, внутренний ушиб заключался в том, что ему было стыдно за то, что он позволил лошади убежать».
уехал. Ты в самом деле так не думаешь, Гертруда? Тебе самому не кажется
, что с его стороны было возмутительно не разузнать побольше об
Эдит перед отъездом?

Гертруда была вынуждена признать, что она действительно так думала; и,
более того, она призналась, что ее брат Деннис был настолько взбешен
поведением Бронсона, что заявил, что его никогда больше туда не пригласят
.

— Я рада этому! — решительно заявила Синтия. — Давно пора было узнать, какой Бронсон мерзавец. Если бы вы знали о нём столько же, сколько
я, вы бы давно пришли к такому же выводу.

«О, конечно, ты предвзято относишься к Нилу Гордону! Я бы ни за что не поверила ему на слово. Кстати, ты его давно видела?»

«Да, совсем недавно. Он приезжал в Брентон на днях».

«Правда? — с любопытством воскликнула Гертруда. — Я думала, он никогда не вернётся». Последняя история заключалась в том, что ваш отец выгнал его на улицу.

«Как совершенно абсурдно! Я думала, что вы знаете о нас достаточно, чтобы
опровергнуть это, Гертруда! Не могли бы вы, пожалуйста, сказать всем, что в этом нет ни капли правды?»

«Но где он сейчас? Он здесь? Почему его никто не видел? Разве это не было правдой?»

«Боже мой, Гертруда, ты просто ходячий вопросник!»
 рассмеялась Синтия, которая не собиралась отвечать ни на один из этих
 вопросов, и Гертруда, сбитая с толку и немного смущённая, вскоре ушла, так и не узнав ничего, кроме того, что Нил недавно был в городе и, как она предполагала, у своей сестры.

Тётя Бетси приехала из Уэйборо, как только узнала о случившемся. Это был её первый визит сюда после смерти Сайласа
Грина, и, естественно, она была очень расстроена.

"Синти, моя дорогая," сказала она, немного поговорив о нём.
ее племянницы, "давай я тебя предупреждаю: никогда не откладывай на
завтра, что можно сделать сегодня! Это хорошая пословица, и стоит
память. Если бы я не откладывала все на потом и так не хотела
отказаться от своей точки зрения, я могла бы сделать последние годы Сайласа счастливее.
Возможно, он все еще был бы здесь, если бы я была с ним, чтобы позаботиться о нем
. О, нужно уметь сдаваться — нужно уметь сдаваться в этом мире!

Они были в комнате Эдит, и Эдит, слушая, чувствовала, что тётя
Бетси была права. Она тоже поняла — на много-много лет раньше, чем её тётя, — что нужно уметь сдаваться.

Мисс Бетси выглядела по-другому. Веселое платье, которое она когда-то носила,
было выброшено, и она была скромно одета в черное. Она действительно не была такой уж непохожей на других людей
но ее речь была такой же необычной, как всегда.

Она принесла с собой подарок Вилли и была потрясена, обнаружив, что
Подарок Джанет так и не получила.

- Ну, а теперь я хочу знать! - воскликнула она, яростно раскачиваясь. «Я сделала это своими руками. Я помню это в точности, потому что это было через несколько дней после похорон, и я была так взволнована, что едва могла завязать шнурок или держать ручку. Это была большая тряпичная кукла, которую я сделала для
ребёнок, размером почти с настоящего, с лицом, таким же естественным, как у младенца. И
я сделал красивую маленькую сумочку, чтобы повесить её сбоку, а в сумочке
были деньги. Жаль, что она их не получила! Я помню, как отдал их
старому мистеру Питерсу, чтобы он отправил их по почте. Он шёл в сторону Тоттенхэма и сказал,
что отнесёт их на почту. Он остановился, чтобы спросить, не могу ли я чем-нибудь ему помочь, как раз в тот момент, когда я завязывал его, так что я позволил ему взять его с собой. Он наполовину слепой, и, скорее всего, он пошёл в молитвенный дом, а не на почту. Он бы не стал
Я знаю их по именам. Можете быть уверены, это не вина правительства, что вы их не получили. В этом я совершенно уверена.

И, верная своим принципам, маленькая патриотка снова покачала головой.
Никто не сказал ей о подозрениях, которые пали на Нила. Это
слишком сильно расстроило бы её, и ничего бы не дало.

«А теперь, Джек, я должна увидеть этих маленьких сирот», — сказала она своему внучатому племяннику, когда он вернулся домой в тот день. «Бедняжки, они хоть счастливы?»

Джек с триумфом повёл её на птичий двор.

 «Ну, я хочу знать!» — воскликнула она, вскинув руки в варежках.
когда она увидела шесть или семь сотен очень довольных жизнью кур всех
размеров, видов и возрастов, каждая из которых обитала в своём
отведённом ей месте, клевала, бегала, кудахтала и в целом наслаждалась жизнью.

"Ты же не хочешь сказать, Джеки, что ни у одной из этих кур никогда не было
матери, кроме той бессердечной коробки в подвале? Что ж, я хочу
знать! Они выглядят очень довольными. — Ну, рассказывай!

Её племянник с гордостью заверил её, что они, по-видимому, очень счастливы и что он тоже счастлив, потому что они хорошо платят и он скоро сможет вернуть ей деньги, которые у неё занял.

И действительно, через несколько недель Джек отправился в Уэйборо и
собственными руками вернул тёте семьдесят пять долларов, которые она ему
выдала и которые он заработал своим упорным трудом.

Самым приятным было то, что отец
безусловно похвалил его.

«Я действительно горжусь своим сыном, Джек, — сказал он. — Ты хорошо справился.
Я внимательно наблюдал за тобой и видел, как смело ты
встречал неудачи. Это даёт мне почувствовать, что у меня есть сын, которого
стоит иметь. Продолжай в том же духе, мой мальчик. Если ты проявишь такую же смелость и
Если ты будешь настойчив во всём, за что берёшься, то когда-нибудь прославишься.

И когда Джек вспомнил, как его отец нахмурился, услышав об инкубаторе, он почувствовал себя более довольным, чем когда-либо.

Однажды Синтия получила письмо от Нила. Это было первое письмо, которое они получили. Мистер Карпентер написал миссис Франклин, что Нил у него и что он взял его к себе в офис. Эстер сразу же написала брату, но он не ответил ни на это письмо, ни на многие последующие. Он по-прежнему был непреклонен. Поэтому, когда Синтия
Я узнал размашистый мальчишеский почерк на конверте.


"Дорогая Синтия [писал он], я обещал тебе написать, так что вот. Я
живу с кузеном Уильямом Карпентером и, вероятно, буду жить с ним до конца своих дней. Он занимается лесозаготовками, а лесозаготовки — это ужасно скучно. Однако я зарабатываю себе на жизнь. Ты когда-нибудь видела квакера?
 Они странные. Тебе не стоит быть одним из них, потому что они
никогда не волнуются. Если бы дом загорелся, кузен Уильям и
кузина Рэйчел спокойно ходили бы вокруг и разговаривали бы друг с другом.
спокойно, как всегда. Хотя они не говорят "ты". Кузен Уильям говорит, что
это устарело.

"Я только и делаю, что измеряю доски и записываю цифры. Доски - это
утомительная вещь. Иногда я хожу на собрания квакеров, хотя следовало бы
говорить "Собрания друзей". Они называют себя Друзьями. Все мужчины сидят
с одной стороны, а все женщины — с другой, и мужчины не снимают шляп. Иногда проповедь не читается, а иногда их бывает пять или шесть, как получится. Женщины тоже проповедуют, если им хочется. Однажды было ужасно тихо, и я просто
я уже начал думать, что взорвусь и лопну, если кто-нибудь ничего не скажет
у меня были серьезные мысли о том, чтобы самому прочитать проповедь, когда я
услышал знакомый голос, обернулся и увидел кузена
Рейчел проповедует изо всех сил. И это была очень хорошая проповедь.
Тоже была - лучше, чем у любого мужчины.

"Кузен Уильям берет меня посмотреть достопримечательности в субботу (или, скорее,
Седьмой день, как он сказал бы) вторая половина дня, и я много думал о себе
. Я хотел бы познакомиться с людьми, но у меня нет
возможности. Я бы хотел, чтобы ты написала парню, Синт. Я бы хотел
Я очень часто тебя вижу. Как же ты меня подставил в тот день на
реке! Но ты был хорош, раз пришёл. Я не забыл, что ты сказал. Я собираюсь показать тебе, что я не трус, хотя ты и сказал, что я трус. Я буду заниматься лесозаготовками, пока не умру в упряжке, и вот тебе моя рука и печать!

 Твой,
 ГОРДОН.

«P.S. Передай привет Хесси. Надеюсь, Эдит поправляется».


Это было лучше, чем ничего, хотя миссис Франклин и хотела бы, чтобы письмо было адресовано ей. Тем не менее это было намного, намного лучше, чем если бы его не было.
вообще ничего не было написано. А потом он послал ей весточку о своей любви. Это
было в постскриптуме и, вероятно, пришло ему в голову в последнюю
очередь, но она была рада, что он это сделал. Он казался здоровым и в меру счастливым, и за это его сестра была ему очень благодарна. К счастью, Эстер не могла читать между строк и знать, что мальчик изнывал от тоски по дому и желания увидеть свою единственную сестру.

Нил обнаружил, что эта спокойная жизнь вдали от семьи и друзей сильно
отличается от той, к которой он привык, и иногда она казалась ему очень унылой и невыносимой. С другой стороны, он был совершенно к ней не приспособлен.
У него было постоянное занятие, и его кузен требовал неустанного внимания к
делам. Это было хорошо для мальчика, именно то, что ему было нужно; но от этого
не становилось менее утомительно.




ГЛАВА XVIII

Эдит медленно поправлялась, но потрясение сказалось на ней, и было решено, что ей нужна перемена обстановки.

"Отвезём её в город," предложил доктор; "ей нужно отвлечься."

И очень поспешно и неожиданно они решили отправиться в Вашингтон
на неделю или две, а на обратном пути заехать в Филадельфию, чтобы
повидаться с Нилом.

 В поездку отправились миссис Франклин, Эдит и Синтия.
в последний момент к ним присоединилась тётя Бетси. Каждый из трёх
Франклинов почувствовал лёгкое разочарование, когда услышал, что
мисс Тринкетт собирается присоединиться к ним; было бы немного приятнее
поехать одним. Но пожилая дама и не подозревала об этом и встретилась с ними в Бостоне утром 1 июня, полная
воодушевления и радости от мысли о том, что увидит «внутреннюю работу
этого замечательного нашего правительства».

Эстер думала только о том, что скоро снова увидит своего брата.
 За последние несколько недель пришло письмо от директора школы.
Св. Асафа, глубоко сожалея о несправедливом суде, которые были
прошел по Нилу в приостановлением его из школы. С тех пор было
доказано, что он невиновен, и преподаватели будут только рады
приветствовать его возвращение. Миссис Фрэнклин чувствовала, что не может сделать слишком многого
, чтобы искупить вину перед Нилом за то, что подозревала его, и ей очень хотелось
сказать ему об этом.

"И если я однажды увижу его, я смогу убедить его вернуться. Я знаю, что могу! — радостно сказала она Синтии.

 Визит прошёл с большим успехом.  Группа Франклина осмотрела множество достопримечательностей, а мисс Тринкетт была самой неутомимой из всех.
ВСЕ. Действительно, Синтия была единственной, кто был физически в состоянии
не отставать от своей энергичной маленькой двоюродной бабушки, и даже ей приходилось
иногда ссылаться на усталость.

Мисс Бетси ничего не оставила незаконченным. Она поднялась на вершину монумента.
Она совершила торжественное паломничество в Александрию. Она никогда не была
слишком устал, чтобы ехать в столицу, и ее маленькое черное фигуру и
только большой черный капот стал знакомые предметы в посетителей
галерея, пока она слушаетОна внимательно слушала все речи, какими бы захватывающими или скучными они ни были. Когда дело доходило до скуки, что случалось довольно часто, мисс Тринкетт приходила в ярость от того, что его невнимательные коллеги не уделяли должного внимания этому простоватому пожилому члену парламента.

«Смотри! — шептала она Синтии, — они на самом деле читают, пишут и довольно громко разговаривают друг с другом, пока этот бедный старый джентльмен говорит; а некоторые уже ушли. Как ужасно!»

И она снова наклонялась вперёд, изображая внимание, и слушала доводы за или против какого-нибудь очень незначительного проекта.

В Маунт-Верноне радость и патриотизм мисс Тринкетт не знали границ.
 Она купила множество маленьких топориков и сама наполняла
ведро из колодца генерала.  Она даже была виновна в том, что сломала
ветку в саду миссис Вашингтон, несмотря на таблички,
 которые сообщали ей, что она делает это под страхом наказания.

«Я просто не могла сдержаться», — сказала она потом своим племянницам извиняющимся тоном. «Подумать только, что этот лабиринт и эта живая изгородь
принадлежат Марте Вашингтон, а у меня дома в саду есть такое же! Я была в восторге от мысли, что Марта и я
у нас с ней были одинаковые вкусы. Я знала, что она позволила бы мне взять его,
если бы была здесь, потому что я всегда слышала, что она очень добрая, если
только не заносчивая, так что я просто взяла его.

Но самым захватывающим днём был тот, когда они посетили
отдел невостребованных писем. Мисс Тринкетт, которой всегда была
интересна почтовая служба, была очень впечатлена. Она сидела наверху
несколько часов и смотрела через перила на ряды мужчин, которые вскрывали
и просматривали тысячи нераспечатанных писем. Её удалось увести
только уговорами Синтии, которая умоляла её пойти посмотреть
коллекция диковинок, которые нашли свой путь в это обширное
хранилище.

У первой витрины мисс Бетси застыла в ужасе.

"Синтия Франклин," воскликнула она, "посмотри сюда!"

Синтия посмотрела. Здесь было всё, что только можно себе представить, от
пчелиного улья до детской погремушки.

"Ты видишь?"

— Что, тётя Бетси?

 — Вот! Смотри, моя тряпичная кукла!

 [Иллюстрация: «ВОТ! СМОТРИ, МОЯ ТРЯПИЧНАЯ КУКЛА!»]

 — Тётя Бетси, этого не может быть!

 — Может, Синти. Разве я не знаю, что делаю своими руками? Ну же, ну же, я хочу знать! Я хочу знать! Найдите мне
стул, Синти. Я чувствую, что застигнут врасплох, я не знаю, что со мной происходит.
сейчас упаду в обморок, хотя я никогда ничего подобного не делал. Но скажи! сделай
скажи! Ох уж это наше правительство! В такой век стоит жить, Синти.

Синтия принесла ей стул, и пожилая леди уселась в него.
перед витриной.

— Клянусь, это те самые глаза, которые я пришила своими руками, — чёрные бусинки, Синти, — и волосы, которые я вышила тонкой чёрной пряжей! И нижние юбки, Синти! Фланелевая, расшитая перьями. Я могла бы рассказать тебе, что у этой куклы на голове.
Чулки. Думать, что что-то я сделал так невинно, как на
Wayborough, для нашей маленькой Дженет, теперь принадлежит США
Правительство! Ну, что ж, это большая честь; слишком хорошо, чтобы быть
правда. Но маленькая сумка, Cynthy? Сумку, которая висела на ее
сторона с золотом, а где это?"

Что действительно не хватает.

«Ну-ну, мы ничего не скажем. Я уверена, что правительство заслуживает этого
за все те хлопоты, которые оно берёт на себя, вскрывая все эти письма и посылки».

Но её семья думала иначе, и колёса внутри колёс пришли в движение.
в движение, благодаря которому были возвращены пятьдесят долларов золотом —
те самые знаменитые пятьдесят долларов, потеря которых так повлияла на судьбу
Нила Гордона.

 Оказалось, что в волнении после смерти Сайласа Грина мисс
Бетси, хотя и щедро заплатила за пересылку, не указала на посылке никакого
адреса, и, когда её отправил полуслепой мистер Питерс, недостача не была обнаружена.

Он отнёс его на почту в Тоттенхэме, где ни он, ни мисс
Тринкетт никому не были известны, и поспешил прочь, оставив ценный пакет на милость правительства.

«И подумать только, что правительство заботится о вещах и возвращает их вам, когда вы так беспечны!» — сказала мисс Бетси.
 Куклу она не получила.

 «Нет, нет, — сказала она, — пусть она останется там, где есть. Я когда-нибудь сделаю другую для
Джанет». Это честь, которой я никогда не ожидал, получить одну из моих
тряпичных кукол, установленных в стеклянной витрине в общественном здании в городе
Вашингтон, на которую могут смотреть тысячи и тысячи американцев
! Действительно, я хочу знать!

Две недели в Вашингтоне наконец подошли к концу, и Франклины
она попрощалась с прекрасным городом с его парками и скверами,
великолепными проспектами, общественными зданиями и возвышающимся монументом.

 «Ну что ж, — сказала мисс Бетси, в последний раз оглядываясь, — я прожила все эти годы не зря! Я побывала в столице моей
страны и посетила могилу Вашингтона». И, Синти, теперь, когда
все кончено и мы благополучно убрались с дороги, я действительно рад, что забрал
ту веточку из сада. У меня было какое-то тревожное чувство по этому поводу
все время, пока я был в городе, но теперь я чувствую себя лучше ".

Когда они прибыли в Филадельфию, мистер Карпентер уже ждал их
на вокзале. Нил, объяснил он, был на лесопилке; он не мог
выйти в этот час. Они собирались остановиться в гостинице, но
Уильям Карпентер, с присущим квакерам гостеприимством, настоял на том, чтобы они
остались у него, пока будут в городе.

"Рэйчел ждёт тебя, — сказал он своей кузине, когда она возразила;
— она всё приготовила."

«Но нас так много», — сказала миссис Франклин.

 «Здесь хватит места для всех и даже больше», — спокойно ответил он.

 Мисс Тринкетт была очень довольна увиденным, хотя и несколько удивлена.
удивлена, когда услышала про себя назвал ее имя на так коротка
знакомство.

"Тем не менее, это дает вам в полной мере ощутить сразу:" она доверилась
для ее племянницы. "Кажется, будто я снова в Уэйборо, с теми же
людьми, которые знали меня с тех пор, как я родился, я не хотел бы говорить
сколько лет назад, хотя и не так уж много".

Была середина дня, когда пришёл Нил. Эстер услышала
его знакомые шаги, идущие по длинному узкому коридору к её комнате,
где она отдыхала. Раздался стук в дверь, и она позвала:
Она жестом пригласила его войти. В следующее мгновение он обнял её.

"Нил, Нил, — воскликнула она, — это действительно ты наконец-то? О, как я
ждала тебя! Дай мне на тебя посмотреть."

Она отстранилась от него и внимательно посмотрела на его лицо, которое было
намного выше её.

"Ты вырос. Ты стал выше, чем когда-либо." Я дохожу тебе только до плеча, Нил. Каким большим мужчиной ты станешь! И ты изменился — у тебя другое лицо. Что это?

 — Не могу сказать, — рассмеялся он. — Не смотри на меня так пристально, Хесси, это неловко. Хорошо провела время в Вашингтоне?

Было очевидно, что он не хотел говорить о прошлых событиях, но
Эстер настаивала на том, чтобы высказаться. Она чувствовала, что рано или поздно
что-то нужно сказать, и сейчас был как раз подходящий момент. Было бы
хорошо покончить с этим.

"Нил, — нежно сказала она, взяв его за руку, когда они сидели вместе на
диване, — я никогда не думала, что это ты взял деньги. Я лишь на мгновение
подумала об этом после того, как ты убежал. Конечно, это показалось странным. Но,
Нил, ты простишь нас за то, что мы вообще так подумали. Ты ведь вернёшься, правда, дорогая? Джон хочет, чтобы ты вернулась, как и я, и ты пойдёшь в колледж.

Нил встал и подошел к окну. Он постоял там мгновение,
засунув руки в карманы. Затем он повернулся и, вернувшись,
встал перед ней.

"Я скажу вам, что это такое. Hessie, мы оба получили что-то
прости. Я был ужасно расточителен в церкви Святого Асафа, и совсем не честно.
в тот раз я попросил у тебя денег. Тогда
меня отстранили от занятий, и, конечно, Джон имел право злиться. Ужасно трудно смириться с тем, что он мне не поверил и думал, что я могу украсть; однако у него были на то причины
за это. В основе всего этого лежала моя старая гордость. Видишь ли, у меня было
время все обдумать с тех пор, как я здесь; два месяца - довольно долгий срок
. Я часто бывал один, и когда ты не меряешь доски на
лесоповале, у тебя полно времени подумать о своих грехах.
И я полагаю, что я тоже был довольно сильно неправ. Я не должен был
убегать, я знаю это.

Теперь, когда Нил пришёл к такому выводу, у него хватило смелости
признаться в этом.

 «И теперь ты вернёшься домой и пойдёшь в колледж».

«Нет, я так не думаю. Кузен Уильям, кажется, считает, что я неплохо справляюсь».
У него хорошо идут дела в бизнесе, и я не удивлюсь, если он будет чувствовать себя довольно плохо, когда я уйду. Он был очень добр, когда взял меня к себе. Потом я решил, что останусь на прежнем месте и покажу Син... покажу кое-кому, что я не трус. Тогда я не буду сильно тратиться на книги, Хесси, и если я
поступлю в колледж, то буду уделять много времени спорту и всему такому, и мне понадобится много денег. Почему-то мне кажется, что я не могу смотреть, как другие парни тратят кучу денег, не поступая так же. У меня их нет, и я не собираюсь зависеть от тебя, Хесси
дорогая, я знаю, что ты хотела бы отдать мне все свои деньги до последнего цента.
Но в целом мне больше нравится зарабатывать на жизнь самостоятельно. Мне это нравится.

Эстер чувствовала, что Нил показывает, что он сделан из хорошего материала.
Она не могла не гордиться его независимым духом. Она была
очень разочарована тем, что он не поступил в колледж, но,
в конце концов, она подумала, что в его словах была большая мудрость.
 Она решила ничего не говорить, пока не посоветуется с мужем, но знала, что он согласится с Нилом.

"А теперь, где девочки?" потребовал Нил, чтобы сменить
тему. "Я хочу их увидеть".

Его сестра позвонила им из соседней комнаты, и они провели веселый
конференц-зал.

"Как это смешно", - подумала Синтия. "В последний раз, когда я видел Нила, мы
были похожи на двух промокших водяных крыс у себя дома на реке. Кто бы мог подумать, что мы встретимся здесь, в чужом доме и в чужом городе, где всё так по-другому? Я верю, что всё в конце концов наладится, а в тот день я был совершенно уверен, что этого никогда не случится. Вот Эдит, здоровая и сильная, хотя я думал, что она больна.
наверняка скоро умрет, а мама увидела Нила и, кажется, счастлива, как жаворонок.
и сам Нил выглядит прекрасно. Почему-то он больше похож на мужчину.
Я горжусь им ".

Все мысли имели место в то время как Синтия предаваясь
в непривычной подходят молчания.

Вскоре Нил предложил им прогуляться, и девочки
согласились, и все трое отправились в путь, Нил был чрезвычайно горд за
двух хорошеньких девушек, с которыми он гулял.

"Летом Филадельфия выглядит ужасно заброшенной", - сказал он.
с таким видом, словно родился и вырос в Филадельфии. "Ты
видите ли, все уезжают из города, и дома заколочены.
Вы приехали как раз не вовремя.

«Мы, конечно, приехали в очень жаркое время», — заметила Эдит,
поднимая свой зонтик.

«Они называют это время года очень прохладным», — сказал Нил. «Вы
забываете, что находитесь южнее старого Массачусетса». Это шикарное место
Я думаю, хотя я был бы не прочь познакомиться с несколькими людьми, которые таковыми не являются
Друзья ".

"Как ты можешь знать людей, если они не друзья?" - весело спросила Синтия.


"Синт, что за каламбур!" сказал Нил, пытаясь нахмуриться. "Я говорю,
Тем не менее, очень здорово, что вы обе здесь, даже если Синтия продолжает свои старые трюки и выдаёт очень неудачные каламбуры. Как
долго вы собираетесь здесь пробыть?

"Полагаю, столько, сколько нам позволят," ответила Синтия, слегка припрыгивая, как обычно, когда они ступили на мост Уолнат-стрит.

Было шесть часов вечера, но, поскольку на дворе стоял июнь, солнце всё ещё стояло высоко над
горизонтом. С реки дул лёгкий ветерок, и послеполуденный свет
мягко озарял мачты кораблей, стоявших на якоре у причалов, а также шпили и трубы города.

Они бродили по красивым улицам Западной Филадельфии. Нил,
счастливый от того, что у него снова есть друзья его возраста, смеялся и болтал
по-старому, беззаботный и снова любящий повеселиться.

 Синтии прошлый год казался ужасным сном, который теперь должен
исчезнуть навсегда.

 Они с Нилом поговорили наедине. Это была ночь перед отъездом гостей из Филадельфии, и они вдвоём были в
старом саду позади дома мистера Карпентера. Он не был похож ни на сад тёти Бетси, ни на более современный сад в Окли.
но розы и цветущая сирень навевали мысли о сельской местности
среди городских кирпичей и цемента.

 Нил был очень тихим, и Синтия подбадривала его, а сама от души смеялась над одной из своих шуток.

«Ну, возможно, я немного мрачен, — сказал он, — но я думаю, что ты ужасно бессердечна, Синтия, раз смеёшься вот так, когда завтра уедешь, и никто не знает, когда я тебя снова увижу».

Синтия тут же посерьёзнела.

 «Нил, я хочу тебе кое-что сказать», — сказала она. «Мама сказала мне, что
ты решил остаться здесь и работать вместо того, чтобы поступать в колледж».
и я восхищаюсь тобой за то, что ты это делаешь. Конечно, очень жаль, что
парню не удалось поступить в колледж, но твой случай особый, и я горжусь
тобой, Нил. Да, горжусь! Ты достаточно смелый, чтобы выстоять.

 «Подожди, пока я не выстою», — сказал Нил, густо покраснев от
неожиданной похвалы. — Но мне приятно слышать, что ты говоришь мне, что я не только трус.

 — Тише! Не вспоминай, что я сказала в тот день. Просто забудь всё это.

 — Конечно, я забуду! Это записано в моей голове, каждое слово,
несмываемыми чернилами. Ты сказала кое-что ещё, Синт. Ты
сказал, что у тебя веры в меня. Я хотела показать тебе, что ты не сделал
ошибка. Это будет труднее, чем когда-либо сейчас, хотя. Увидев
вы все делает идею надрывается, а moiling здесь довольно убогая.
Впрочем, я уже все решил. Я буду придерживаться его!"




ГЛАВА XIX

Это было четыре года спустя, и снова за день до Рождества.

Синтия сидела в своей комнате у кровати, на которой лежали
подарки, находившиеся на разных стадиях готовности: некоторые были
завязаны и подписаны, готовые к отправке, другие были лишь наполовину
готовы, а один или два только начаты. Боб, как обычно, лежал у её ног.

"Ну вот!" - воскликнула она, когда с громким треском сломалась ее иголка в третий раз.
"Ну вот, опять. Я думаю, что отказаться от этого
несчастный рамка и все другие вещи, которые не закончены и идут
в Бостон сегодня утром. Я просто куплю все, что я вижу, независимо от того,
цена."

"Вы никогда не подойдете близко к прилавкам, магазины так забиты".
— заметила Эдит, которая стояла над столом, заваленным красивыми вещами,
на другом конце большой комнаты. — Просто отправь то, что у тебя есть,
Синтия, а остальное оставь. Ты всё равно не успеешь их закончить. Ты даришь так много рождественских подарков.

«О, тебе-то хорошо, у тебя есть все эти свадебные подарки и рождественские вещи, которые ты получишь, и ты думаешь, что другим они не нужны! В этом году ты не проявляешь и половины того интереса к Рождеству, как обычно, Эдит, только потому, что ты так скоро выходишь замуж. Я бы никогда не перестала радоваться Рождеству, даже если бы вышла замуж сорок раз, чего, надеюсь, не случится». На самом деле, я почти
решил никогда не жениться.

«Чепуха! Кажется, я сам так говорил, когда был таким же молодым, как ты».

«А ты всего на два года старше, так что, судя по этому, ты был
на этот раз я сказал это два года назад, чего ни в коем случае не было.
ты тогда уже была помолвлена с Деннисом! На самом деле, я не
верю, что ты когда-либо это говорила. О, еще одна иголка! Я слишком взволнован, чтобы
работать, в любом случае. Из-за свадеб, Рождества и приезда мальчиков
я совершенно не способен на дальнейшие усилия ".

Она бросила недостроенный фото-рамка на кровать и наклонился
назад в своем кресле. Затем она начала собирать свои рабочие принадлежности.
Наконец она беспокойно подошла к окну.

"Начинает идти снег. Надеюсь, мальчики не застрянут на дороге.
— Вот это да! Разве это не ужасно!

 — Полагаю, ты имеешь в виду Нила. Конечно, Джек может выбраться из
Кембриджа. А, вот и Деннис! — и Эдит поспешно вышла из комнаты.

 — Деннис, Деннис — всегда Деннис! — сказала Синтия себе под нос. — Интересно,
смогла бы я когда-нибудь стать такой глупой. Конечно, я никогда бы так не поступила.
Деннис Морган, хоть он и милый старичок, и я очень рада, что он будет моим зятем.

Синтия некоторое время стояла у окна, глядя на быстро
падающие хлопья, которые уже белили землю. Боб стоял
Он стоял рядом с ней, положив передние лапы на подоконник. Теперь он принадлежал
Синтии, но она погладила его по голове и прошептала ему на ухо, что
придёт его хозяин, и чёрный хвост радостно заёрзал.

 За четыре года Синтия, конечно, сильно изменилась, но
её лицо не выглядело намного старше. Её бесстрашные голубые глаза
были такими же весёлыми или задумчивыми, какими были всегда, — в этот момент они были очень задумчивыми, а хорошенькая головка с волосами, собранными в мягкий узел на затылке, слегка поникла, когда она смотрела на быстро падающий снег.

Ей было интересно, каким Нил будет на этот раз. Во время его последнего визита
он казался другим. Ей хотелось, чтобы люди не менялись.
Почему человек обязан взрослеть? Если бы они только могли навсегда остаться мальчиками и
девочками, каким прекрасным местом был бы мир! Она ненавидела
то, что Эдит обручилась, и теперь через два дня она собиралась выйти
замуж и навсегда покинуть старый дом. Конечно, она должна была жить
в Брентоне, в собственном милом маленьком домике, но это было совсем не то.

 В одном Синтия была уверена. Она никогда не выйдет замуж и не уедет.
из Окли; она навсегда останется со своими отцом и матерью.
 Следующей свадьбой в семье будет свадьба Джека или Джанет.
 Джек преодолел свою застенчивость и стал настоящим «дамским угодником», а что касается
Джанет — но тут в комнату вошла молодая женщина, о которой шла речь.

Ей было одиннадцать лет, она была высокой для своего возраста, а её волосы были собраны в
«хвост», но озорной взгляд её глаз говорил о том, что, как и прежняя Джанет, она всегда была готова к проделкам.

 Она несла в руках стопку коробок, а за ней шёл Вилли.
которая пошатнулась под таким же грузом, и миссис Франклин, тоже с
полными руками.

"Ещё свадебные подарки," объявила Джанет. "Эдит и Деннис
посмотрели на них и прислали вам, чтобы вы их осмотрели и починили."

Когда она произнесла последние слова, одна из коробок соскользнула, и на пол высыпалось множество предметов — ложки, вилки, поварешки, солонки,
рассыпанные карточки, и невозможно было понять, кто что прислал и в какой коробке что лежит.

 «Джанет, — простонала Синтия, — это так на тебя похоже! Тебе следовало бы…»
будешь называться "Великим американским капельницей", потому что все зависит от тебя.

"Не бери в голову", - весело ответила Джанет. "Вилли, ты забери их".
пока я посмотрю, кто идет. Я слышу колеса. Это вагон-станция.

- Неужели? - воскликнула Синтия. - Неужели это уже случилось?

"Это тетя Бетси", - была следующая информация Джанет.

"О!" - разочарованным тоном произнесла Синтия.

- А как ты думала, кто это был? - спросила ее младшая сестра, поворачиваясь и
спокойно и критически оглядывая ее. - Разве ты не рада видеть тетю
Бетси? И почему у тебя такое красное лицо? Вы ждете кого-нибудь еще
?"

— Нет, только мальчики, — сказала Синтия, собирая разбросанное столовое
серебро.

 — Мальчики! Не понимаю, почему из-за них у тебя такое странное выражение лица.

Миссис Франклин быстро взглянула на Синтию.

 — Пойдём, — сказала она, к большому облегчению дочери, — мы должны поприветствовать
тётю Бетси.

Маленькая старушка была такой же подвижной, как и всегда. Она приехала на Рождество
и на свадьбу, которая должна была состояться двадцать шестого.

"Я рада, что ты не стала откладывать," — сказала она Эдит, когда та
поцеловала её и Денниса и похлопала их обоих по плечу.
«Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, — я усвоила это на собственном горьком опыте в конце жизни, хотя и не так уж поздно. А теперь я хочу посмотреть свадебные подарки».

И она взбежала по лестнице впереди них так же проворно, как много лет назад, когда поднималась, чтобы показать племянницам свою новую накладку на грудь.

Джек приехал во второй половине дня. Теперь он был второкурсником Гарварда — очень элегантным на вид, очень образованным, но в глубине души всё тем же старым Джеком, добродушным, медлительным, упорным. Он по-прежнему управлял птицефермой, хотя и нанял управляющего.
присмотреть за ним, пока его не будет.

 День клонился к вечеру, наступила ночь, а Нил всё не появлялся.
Он должен был уехать из Филадельфии в то утро, где жил последние четыре года. Он привык к уединению, у него появилось много друзей за пределами квакерской общины, и он рассчитывал, что Филадельфия станет его постоянным домом.

Его кузен, по-видимому, был доволен его успехами, потому что Нил
с самого начала уверенно продвигался по карьерной лестнице и однажды стал партнёром.
 Каждое лето он приезжал домой в Окли на две недели каникул.
но он не проводил там рождественские каникулы с тех пор, как его сестра вышла замуж.

 В этот сочельник Синтия в своём самом красивом платье, надетом по такому случаю, заметно нервничала, и её мачеха разделяла это чувство. Мистер Франклин смеялся над ними, сидя у лампы и, как обычно, читая вечернюю газету.

«Наблюдение его не приведёт», — сказал он, когда они в двадцатый раз приоткрыли входную дверь, а затем поспешно закрыли её из-за
повалившего снега. «А пока вы меня замораживаете!»

«Папа, как ты можешь быть таким прозаичным и читать эту глупую старую газету
в канун Рождества?» — воскликнула Синтия, выхватив газету из его рук, отбросив её в сторону и усевшись к нему на колени.

 «Мне кажется, моя маленькая дочка сегодня очень хорошенькая, — сказал он,
ласково глядя на неё. — На ней очень красивое платье, а щёчки
очень румяные».

— Ну, сегодня канун Рождества, и камин разгорелся, — объяснила Синтия.

 — Хо! — рассмеялась Джанет, — это не то! Ты покраснела, когда подумала, что мальчики придут сегодня утром. Ты подумала…

— Джанет, — вмешалась миссис Франклин, — быстро беги наверх и принеси
маленький белый сверток с моего туалетного столика, дорогая. Я забыла положить его в корзину. Ты можешь положить его туда.

Потому что старый обычай Окли всё ещё существовал, и подарки складывались в корзину в холле.

Джанет, чьи объяснения были пресечены на корню, послушно удалилась,
её любовь к дразнилкам уступила место желанию увидеть, потрогать и даже потрясти
«маленькую белую коробочку», которая так привлекательно звучала.

И наконец появился Нил. На юге началась гроза, и
Его долго не пускали, но в конце концов он добрался до места, и вот он здесь, замёрзший и голодный, и очень рад, что добрался до гостеприимного Окли.

 С того момента, как он вошёл, Синтия нашла множество дел в других частях дома, которые, казалось, требовали её немедленного и пристального внимания.  Она оставила мать и сестру заботиться о нуждах путешественника, и, кроме первого робкого приветствия, ей почти нечего было ему сказать. Когда больше ничего нельзя было сделать,
она посвятила себя тете Бетси. Но как только Нил успокоился,
Его аппетит пробудило предвкушение открытия подарков, и притворяться равнодушным к его приходу больше не было необходимости.

 В рождественский день Нил пригласил Синтию на прогулку.
День был ясный, сани — в порядке, и он предвкушал возможность
поговорить с ней по душам, не отвлекаясь на родственников. Ему казалось, что сейчас больше людей, чем когда-либо,
получают долю внимания Синтии. Он бы хотел, чтобы она принадлежала только ему.

 Однако, к его большому огорчению, Синтия, которая приняла его предложение,
Она приняла приглашение с видимым радушием и настояла на том, чтобы они поехали в
двухместных санях и чтобы тётя Бетси и ещё кто-нибудь поехали с ними.

«Было бы очень эгоистично и совершенно необязательно ехать в
катере, когда тётя Бетси так любит кататься в санях», — строго сказала она.

Нил что-то проворчал себе под нос, но не мог ничего сказать вслух, так как в комнате была мисс
Тринкетт. Конечно, когда они отъезжали, Синтия
сидела впереди с ним, а его сестра развлекала свою тётю на заднем сиденье; но это было совсем не то же самое, что ехать с Синтией одной.

Эта молодая женщина, явно не подозревая о его
недовольстве, весело болтала о свадьбе, о различных сплетнях из
Брентона и обо всем, что она могла придумать, чтобы сохранить
клубок разговоров катится. Как-то юноша никогда прежде не была так
трудно говорить с Нилом. Она хотела, чтобы он проявлял бы себя
чуть больше.

"Как тебе нравится идея быть ашером?" - спросила она. "Ты, Джек
и еще четверо, понимаешь? Том Морган будет шафером, Гертруда
и Китти Морган — подружками невесты, а я — фрейлиной. Но,
 Нил, ты слышал историю про Тони Бронсона?

— Нет, что?

 — О, он недавно совершил какой-то ужасный поступок. Кажется, он подделал подпись своего дяди. Сначала об этом написали в газетах, а потом всё замяли, и его отец заплатил деньги. Но разве это не ужасно?

 — Я бы сказал, что да! Но этого и следовало ожидать.
Бронсон, что ты делаешь, Синт?

И тогда Нил снова погрузился в молчание, и Синтия решила, что больше не будет пытаться завязать разговор. Если Нил не хочет говорить, то и ей незачем. И после этого, за исключением голоса мисс Бетси позади них, ничего не было слышно.
но звон колокольчиков на санях не умолкал, пока они не доехали до дома.

 Свадьба на следующий день прошла хорошо. Невеста выглядела прекрасно, как и все невесты, а Синтия была не менее, если не более, красива, чем её сестра. После церемонии в церкви состоялся приём в доме, который, несмотря на зимний вид снаружи, выглядел тёплым и весёлым в убранстве из рождественской зелени и свадебных цветов.

Эдит была наверху, в своей старой комнате, а её мать и Синтия
наводили последние штрихи в её туалете, когда она переоделась, чтобы уйти.

«Мама, я хочу тебе кое-что сказать», — сказала она, обнимая миссис Франклин за шею. «Ты знаешь, как сильно я тебя люблю сейчас, и ты
слишком хорошо знаешь, какой ненавистной я была для тебя, когда ты впервые пришла к нам. Теперь я вспоминаю об этом с ужасом, особенно о том дне, когда ты услышала, как я сказала, что было бы ужасно, если бы пришли Гордоны. Я хочу сказать тебе, мама, что после Денниса приезд Гордонов был самым лучшим, что когда-либо случалось со мной за всю мою жизнь!

Миссис Франклин не могла говорить, она могла только целовать её и нежно обнимать.

Синтия ничего не сказала вслух, но подумала, что приход Гордонов
было самым лучшим, что когда-либо случалось с ней,
без каких-либо исключений. Деннис, в ее глазах, имел второстепенное значение.


Жених и невеста ушли под градом старой обуви, а затем
гости медленно разошлись по домам. Это был первый
свадьба в Окли на протяжении многих лет, и он отмечался в порядке,
как и подобает такому важному случаю. Некоторые из близких друзей
остались на вечер, а когда они ушли, семья, уставшая и
изнурённая волнением, рано разошлась по домам.

На следующий день Нил пошел, чтобы увидеть некоторые из его бывших друзей. Он был
отсутствовал несколько дней, ибо он был предоставлен длительный отпуск, и был
не из-за в Филадельфии до 2 января.

После свадьбы в Оукли было очень одиноко и непривычно
. Это был первый разрыв в семье такого рода, и Синтия
никак не могла привыкнуть к этому. Она подумала, что этим объясняется
необычный приступ депрессии, охвативший её в то утро, когда Нил уехал, и от которого она не могла избавиться, как ни старалась.

Эдит и Деннис должны были вернуться в последний день года и провести
короткое время в старой усадьбе, прежде чем отправиться в их новый дом.
Нил тоже должен был вернуться в тот день, и Синтия поймала себя на том, что
с тоской ждет кануна Нового года. Она так сильно хотела увидеть Эдит, говорила она себе
по дюжине раз на дню.

И вот, наконец, наступил канун Нового года, а вместе с ним и отсутствующие домочадцы
. В тот вечер за обеденным столом собралась веселая компания.
Синтия была самой весёлой из всех. Её заразительный смех раздавался при каждом удобном случае, но, по правде говоря, все смеялись над шутками друг друга, и особенно над своими собственными, по-видимому, не обращая внимания на других.
по количеству содержащегося в нём остроумия.

Но по мере того, как вечер затягивался, Синтия становилась всё более тихой. Последняя ночь в году всегда производила на неё впечатление своей торжественностью, какой бы юной она ни была. Она оставила остальных, сидевших у камина в ожидании боя часов, и пошла в столовую, в библиотеку, наверх — куда угодно. Она не могла усидеть на месте.

Она как раз спускалась по широкой старой лестнице, когда у её подножия внезапно появился Нил. Он ждал её. Ему нужно было
уехать завтра, и он решил поговорить с ней перед отъездом.

Она на мгновение замерла в удивлении, и свет венецианского фонаря
, висевшего в холле, осветил ее мягкие вьющиеся волосы и
юное лицо, когда она стояла, положив руку на перила. Нил
подумал, что никогда не видел такой прекрасной картины.

"Я хочу поговорить с вами, Синт", - сказал он, прислонившись к резной
пост у подножия лестницы и действенно преграждая путь.
Ей ничего не оставалось, кроме как слушать. «Я пытался
веками, с тех пор как пришёл, но ты никогда не давала мне шанса».

[Иллюстрация: «Я ХОЧУ ПОГОВОРИТЬ С ТОБОЙ, СИНТ»]

— Ерунда! Тебя не было. Как ты мог рассчитывать на то, что я буду с тобой разговаривать,
если ты уехал?

— Я знаю, но мне нужно было уехать. Кроме того, ты бы не позволил мне остаться,
если бы я был здесь.

— Давай вернёмся в гостиную. Уже почти двенадцать.

— Нет, я хочу, чтобы ты был здесь.

Синтия собиралась ответить вызывающе, но что-то в глазах Нила
заставило её опустить свои. Она молча стояла рядом.

"Синтия, ты помнишь тот день на реке под дождём?"

"Да."

"Ты помнишь, как ты меня тогда назвала?"

Ответа не последовало.

"Скажи мне, Син, ты помнишь, как ты меня назвала?"

— Да, очень низко.

«Ты назвала меня трусом. Думаешь, я и сейчас такой?»

«О нет».

«Но ты также сказала, что веришь в меня, Синтия, и той весной в Филадельфии я сказал тебе, что докажу, что достоин твоей веры. Думаешь, я это сделал, Синтия?»

«Да, Нил».

Он ничего не говорил целую минуту. Затем он взглянул на старые часы в
дальней части холла. Было без пяти двенадцать.

"Подойди к окну в холле, Синтия," сказал он, взяв её за руку, и
Синтия пошла за ним.

"В тот Новый год мы стояли здесь и смотрели на снег,
как и сейчас. Ты помнишь?"

«И я давала себе хорошие обещания, которые никогда не выполняла», — сказала Синтия,
наконец обретя дар речи. «О, Нил, мои ящики в комоде всё так же
беспорядочны, а мой язык всё так же непослушен, как и всегда! Я даю себе одни и те же хорошие обещания каждый Новый год, но всегда их нарушаю. Ты был мудрее». Ты не пообещала мне этого в ту ночь, когда я хотел, чтобы ты это сделала, но ты сделала гораздо больше, чем если бы пообещала.

«Я не стал бы обещать, если бы должен был. Но разве ты не
отплатишь добром за зло, Синтия, и не пообещаешь мне кое-что? Обещай мне,
что ещё до того, как пройдёт много новогодних вечеров, ты будешь
моя жена! Потому что я люблю тебя — люблю тебя, Синтия! Я любил тебя с того самого дня на реке — да что там, задолго до этого! Слышишь?
Часы начинают бить. Пообещай мне, пока они не остановились.
И Синтия пообещала.
 И старые часы пробили двенадцать, как и тысячи раз до этого, и старый год умер, а для нас история закончилась. Но
для Нила и Синтии наступал новый год и новая жизнь, а для
них история только начиналась.

КОНЕЦ