Мои пятилетки

Цифра пять имеет для меня символическое значение.

Пятого числа пятого месяца года я родилась. Когда стала преподавать в институте, пять раз ездила со студентами на картошку; пять лет работала заместителем ответственного секретаря приемной комиссии; и пять лет подряд возглавляла малое жюри конкурса «Учитель года России» по предмету «иностранные языки».

Сначала о картошке. Поездка на картошку – это большое испытание для психики и всего организма. Как человек, не обремененный в то время семьей и детьми, я была одним из первых кандидатов на закланье. В отличие от многих коллег, не обзавелась уважительными причинами, которые требовали обязательного пребывания в столице (малые дети, престарелые родители, недомогания). Причем коллеги волшебным образом находили возможность оставить детей и родителей и мгновенно исцелялись сами, когда речь заходила о стажировке за границей.

Понятно, что никому не хотелось покидать теплую, уютную квартиру. Жить не в самых комфортных условиях. Заниматься тяжелым сельскохозяйственным трудом. Выходить в поле в дождь, слякоть, прохладную ветреную погоду.  Главное – нести ответственность за студентов, в основном студенток, вчерашних школьниц, следить, чтобы не простудились, не отравились, чтоб никто не обидел.

Местные женщины с ревностью и неприязнью смотрели на молодых студенток, как бы мужей не увели.

Когда нас автобусом везли в колхоз, нам навстречу в город ехали колхозники торговать на рынке.

Нам обычно устанавливали норму – собрать урожай с определенной площади.
Часто утром, прежде чем на улице умыться из рукомойника, мы сначала разбивали в нем лед.

Помню, первая поездка «на картошку» удивила меня тем, что я впервые слышала, как тракторист матом обращается к своему трактору. Сначала я подумала, что он говорит на иностранном языке.  Дожив до 25-26 лет,  ни разу до этого не встречалась в таком объеме с этим замечательным сегментом лексики русского языка. Конечно,  отдельные слова я не раз слышала, но чтобы речь целиком состояла из них!

Удивила меня женщина-бухгалтер, неожиданно прочитавшая собственные нежнейшие, талантливые и оригинальные стихи.

Один раз нас отправили в колхоз вместе с молодой коллегой Валечкой Суворовой, отец которой, опытный геолог, снабдил нас термосом с коньяком и посоветовал, чтобы не простудиться, добавлять его понемногу в чай.

Мы старались показывать студенткам хороший пример. Работали наравне с ними. По утрам делали зарядку.

Вечерами мы часто читали вслух, особенно наслаждались «Денискиными рассказами» Виктора Драгунского, девочки устраивали импровизированные концерты, причем оказалось, что многие из них талантливы,  прекрасно поют, танцуют, декламируют. Запомнилась девушка с редкой фамилией Подыминогина, прекрасно артистически читавшая по вечерам «Денискины рассказы». Когда нас возили на грузовике на картофельные поля, перелезая через борт, она обычно приговаривала: «Ну, Подыминогина, давай, ноги-то подымай!».

Пребывание в колхозе, когда каждый день возникала новая проблема, позволило увидеть истинную суть каждого из нас – и студентов, и преподавателей.

Возвратившись в аудиторию, мы прекрасно знали, чего можно было ожидать от каждой из студенток, и какие таланты есть у каждой.

Еще пять раз – три аспирантских года и два года после аспирантуры я работала зам.ответственного секретаря приемной комиссии, проводя лето  в душном актовом зале института. Каждый день с 9 до 5 принимала документы, готовила экзаменационные листы и выполняла кучу бумажной работы в приемной комиссии.

Особенно мучительно душным и дымным было лето, когда в Московской области горели торфяники, актовый зал заволакивало дымом и пахло гарью.

Первый раз в приемной комиссии работала под руководством Авдуковой Альбины Митрофановны, как и я преподавателе английского языка, человеке неулыбчивым,  лишенным чувства юмора., подозрительным. До начала работы Альбина Митрофановна напросилась ко мне в гости и придирчивым взглядом обвела наше более, чем скромное жилище.

В приемной комиссии Альбина Митрофановна установила железную дисциплину, особенно ей не нравилось, что меня навещали друзья – видимо, я ей казалась легкомысленной, безответственной личностью. Друзья приходили ко мне поболтать, покурить или вытащить меня пообедать, а не для того, чтобы ходатайствовать за кого-нибудь.
Несколько раз Альбина Митрофановна угрожала мне, что, если какую-либо бумагу неправильно оформлю, то попаду в тюрьму. В конце концом я не выдержала и как-то сказала: «Если вы меня в чем-то подозреваете, не уверены во мне, давайте, пойдем к ректору, и он освободит меня от этой замечательной работы». На некоторое время она замолкла. Атмосферу в приемной комиссии она создала почти невыносимо нервную и напряженную.

Экзамены окончились, мы приступили к подготовке многочисленных отчетов с процентами, цифрами. Обе гуманитарии,  мы считали медленно, много раз перепроверяя себя, но, в конце концов, сдали все отчеты.

Потом мне дали профсоюзную путевку в санаторий в Ессентуки. Осень была мягкой, солнечной, жили мы вдвоем в номере с симпатичной ленинградкой. Позже она призналась, что опасалась, что я сердечница, поскольку после ударного  и нервного летнего труда вид у меня был синюшный.

В последующие годы ответственным секретарем приемной комиссии была тактичная и выдержанная Мария Михайловна Рассудовская, преподаватель математики. С ней работалось спокойно,  всевозможные подсчеты как математик, Мария Михайловна делала хорошо и быстро. Она не усложняла и без того напряженный и ответственный труд лишней нервотрепкой.

Затем пять лет с 1995 по 1999 гг. я возглавляла так называемое "малое жюри" конкурса Учитель года России, которое оценивало учителей-конкурсантов по предмету «иностранный язык» и выбирало победителя. Всего было 15 предметных жюри. Затем 15 учителей, лучших по предмету, соревновались между собой и "Большое жюри" выбирало из них лучшего – «Учителя года» страны. Большое жюри конкурса возглавлял ректор МГУ Виктор Антонович Садовничий.

Учителя-конкурсанты присылали в жюри видеозаписи открытых уроков в собственной и чужой школах. Каждый участник конкурса проводил урок-импровизацию для остальных претендентов. Кроме того, учителя- конкурсанты писали и защищали эссе «Моя педагогическая философия».

Особенно запомнились два эпизода конкурса. Я помню, как ликовало наше жюри, когда два года подряд (1996, 1997) совершенно заслуженно победителем становилась Екатерина Алексеевна Филиппова, учитель французского языка школы №34   Рязани.
Второй, врезавшийся в память эпизод, менее приятен. В 1999 г. наше предметное жюри выбрало учителя-победителя по предмету «иностранный язык».  Вечером мне домой позвонил один из организаторов конкурса, поинтересовавшись, почему победителем не стала преподавательница латыни Мария Александровна Филиппенко, двадцати трехлетняя дочь известного актера Александра Филиппенко, окончившая вуз за год до конкурса. В ответ на мой вопрос: «Какова цель звонка и не собираются ли на меня оказывать давление»,  услышала: «Ну что вы, только ваше объективное мнение».

На следующий день наше жюри в полном составе вызывали "на ковер" к В.А. Садовничему. К чести жюри мы отстояли свою позицию, показав записи, анализ представленных учителем материалов, в том числе эссе.  Жюри оценило проведенный М.А.Филиппенко урок-импровизацию и представленный видео-урок как посредственные.
Кроме того, мы привели следующие доводы: если учителя выдвигают на звание «Учитель года», то он должен доказать свое мастерство. Латинский язык часто называют мертвым или полумертвым, и продемонстрировать коммуникативный подход при его преподавании довольно трудно, а учительница и не смогла это сделать, поскольку преподавала всего лишь год. Выслушав нас, Виктор Антонович согласился с нашими доводами.

Мария Александровна не стала лучшей в профессии. Однако, когда вручали награды лучшим учителям, мы неожиданно узнали, что была введена новая номинация, в которой участвовал только один конкурсант, он же победитель – Мария Александровна Филиппенко. Для победителя был учрежден спонсорами конкурса специальный приз – автомобиль, ключи от которого были торжественно вручены на сцене тогдашним вице-спикером Госдумы Борисом Ефимовичем Немцовым.

Перед открытием и закрытием конкурса перед учителями выступал тогдашний мэр г. Москвы Юрий Михайлович Лужков.

Закрывали конкурс проходившие в Колонном зале Дома советов концерты замечательных артистов Зураба Соткилава, Муслима Магомаева и Тамары Синявской, Геннадия Хазанова, Николая Баскова (в то время восходящей звезды). Именно тогда Валентина Ивановна Матвиенко назвала Николая Баскова «Серебряный голос России».

Зал тепло встречал их выступления, особенно выступление Муслима Магомаева, хором подпевая ему. Учителя готовы были слушать его без конца.  Атмосфера была душевной, неофициальной, домашней. Видно было, что и сам певец с удовольствием пел для учителей.

Чтобы подчеркнуть, что поют «вживую», а не «под фанеру» Зураб Соткилава отвел рукой штангу с микрофоном в сторону, а Николай Басков встал перед микрофоном.
Не обходилось без курьезов. Так, уже звучал голос Наташи Королевой, когда она появилась на сцене. Такая же ситуация повторилась и при выступлении Надежды Бабкиной. Стремительно выбежавший на сцену Олег Газманов, вероятно, не сразу осознал, перед кем выступает и начал с поздравления металлургов.

А меня больше в жюри не приглашали.