Печалька живет на третьем. 6. Саша 7. Наташа

6. Саша. Почему он на меня так смотрит? Он же знает, что я - жена его отца. К чему все эти жаркие взгляды в мою сторону? Вот уж хотела бы я знать, что за этим стоит! Ведь не подойдешь же к Вадьке и не скажешь: Ну, чо ты пялишься? Чо ты пялишься? У тебя, Вадик, любовница есть! Конечно, можно рассказать все Игорю, а смысл? Ну, даст Игорь Вадику еще одну оплеуху, ну и что? Нет, я не могу это видеть, как человека бьют по лицу из-за меня. Я не хочу это видеть, и я Игорю ничего про Вадьку не скажу. А если опять будет подкатывать, скажу ему: Вадик, Варькина дверь вторая по коридору, так что гуляй! И потом, если вспомнить, как Игорь оставил меня погостить у тети Ядвиги, и та секла меня прутом когда я пару раз матюкнулась, то отсюда мораль: Игорь далеко не всегда на моей стороне, отнюдь! А потом еще тот раз, когда он запросто позволил Яге Ядвиге сечь меня крапивой? И я тогда еще ему пощечину дала. Ладно. Хоть капустные листья принес для моей попы, и то хорошо. А как он тогда меня хотел, после порки крапивой! Умолял полчаса, ну, дай мне и все тут! А я ему: Игорь, нет, у меня попа болит и я не в настроении. Впрочем, его никогда не смущал тот факт, есть ли у меня настроение или нет. Подходит и берет, когда ему надо, когда ему хочется. И я даже не против, кстати. Он по ходу создает мне настроение, и мне как-то приятно подстроиться под Игоря. Меня так заводит, что мне надо отдаться ему внезапно, где бы ему ни приспичило.               

7.Наташа. О, Боже, какой бардак! В понедельник ходили с Динькой к психологу. Оказывается, наш сосед Игорь Александрович, он психолог, у него своя практика. Вот к нему мы и ходили. Зачем? Я даже не поняла, зачем. Динька настоял. Занимались там явными глупостями, анкеты какие-то заполняли. Дурью маялись, одним словом. Вопросы типа: что вы сделаете, если узнаете о супружеской измене? Ответы такие, что из них выбрать нечего, по типу: обижусь и уйду/обижусь но не уйду/изменю сама. А того ответа, что мне подходит, там вовсе не было: испеку пирожки со слабительным, чтоб больше из дому выйти не мог. И так мне пришлось дописывать свои варианты ответов буквально везде в текстах анкет. Ну, не предусмотрены эти анкеты для женщин, которые умеют и любят печь пирожки! Дальше - больше. Во вторник к Диньке приехала кузина из Армавира, Люба. Мы ее поселили в сиреневой спальне, там поуютнее. В среду коллега Диньки прилетела из Питера, специалист по ценным бумагам, Светлана Ивановна. Она себе гостиницу забыла забронировать, так что Динька ее тоже к нам приволок. Я говорю Денису: -У нас скоро не дом будет, а караван-сарай. А он такой наглый: можно подумать, говорит, я квартиру из шести комнат с окнами на Яузу для тебя одной покупал? Не нравится - езжай на лето к своей маме, в Усть-Медвежьегорск, отдохни там! Вот еще, думаю, ехать обратно в Усть-Медвежьегорск! Зачем, думаю, туда ехать, когда можно маму и тетю Надю пригласить в гости к себе? Ну и пригласила. Диньке нечем было крыть, так что теперь в желтой спальне у нас Светлана Ивановна, та, что из Питера, в сиреневой спальне Люба, в зеленой будет жить моя матушка, а в торцевом кабинете, где Динька обычно отдыхает, там я постелила тете Наде. В пятницу к нам в гости приходила Саша, провела для нас лекцию-позитив «наполнение хулиганской энергией». Нам всем очень понравилось. Мы открыли все окна, Любка, Светка и я сидели на подоконнике окна с видом на Яузу и пели песню «Александра, Александра, этот город наш с тобою». Саня помогла нам разучить слова (там много куплетов), и мы открыли Бордо 1923-его года. Все было так мило, моя матушка аж прослезилась, а тетя Надя сказала, что теперь она к нам каждое лето приезжать будет и на рождественские праздники, тоже. После Бордо мы открыли коньяк, что нашли у Диньки спрятанным в секретере, потом еще что-то открыли, и еще, и еще, и еще. В общем, когда Динька пришел домой, мы ему спели «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина» и сплясали Семь сорок».