огонь

Ты в трамвае. Сидишь у окна, повернув голову вправо, смотришь в окно.
Лето на пике, солнце безжалостно нагревает все, извлекая из людей пот, заполняя салон трамвая разнообразными запахами. И ты стараешься дышать неглубоко, сосредотачиваешь взор на прохожих за окном, которые проносятся мимо с такой скоростью, что ты не успеваешь никого разглядеть, и как следствие – отвлечься от палящего солнца и вони.

К вони примешивается сладкий тошнотворный запах духов, и вонь становится невыносимой. Тебе чудится, что ты напился этих духов вместе с потом, ибо запах сумел просочиться внутрь, застрял в горле мерзким куском, пробуждая тошноту.
Трамвай полон. Люди набились и галдят, их гвалт, этот бесконечный шум толпы и шум города проникает в твой мозг как опухоль, и поселяется в нем. Ты забываешь себя, свои желания, свои мечты, все то, что делало тебя счастливым. Люди завладевают тобой. Словно ты их ручная собачка, обученная командам. А ты послушно виляешь хвостом и спишь в конуре, охраняя дом, пока не сдохнешь, тебя закопают и в тот же миг забудут о тебе, как раньше забыли обо всех других, кого увезли на кладбище, а вернувшись домой, сели пить чай с конфетами или с тротом.

А солнце все выше, палит и жарит, намереваясь запечь тебя до хрустящей корочки. И ты видишь себя багрового, кожа сползает с твоего тела, словно чулки с толстых ляжек твоей жены – так медленно, верно, обнажая твои мясо, жилы и кости. Глаза твои краснеют, от лопнувших в них капилляров и жутко таращатся, а язык вываливается изо рта, как у дохлой собаки, что ты видел вчера у помойки, когда возвращался с работы домой.

Эта картина не помогает отвлечься, но обживается в твоей голове, прочно укореняется и не желает уходить, обрастая мерзкими подробностями, и увлекая твои размышления в ту область, куда ты зарекался вступать.

Отчаянно трясешь головой, отгоняя морок.

Отворачиваешься от окна.

Жена сидит рядом, касаясь твоей левой руки. Нет, не касаясь, а плотно прижавшись к ней. Ваши потные тела соприкасаются, и когда народ в салоне движется, протискиваясь от входа к середине и обратно, она прижимается к тебе сильнее, впечатывается в тебя, как будто желает прилипнуть навсегда. Она наваливается на тебя, вжимая в раскаленное стекло окна.

Ты смотришь на жену, а она смотрит в телефон, не замечая твоего взгляда. Или делая вид, что не замечает. По ее немолодому и некрасивому лицу ползут бисеринки пота, притормаживая в морщинках и бороздках. Она промакивает лицо и шею платком, пряча его в руке. Ты принуждаешь себя вспомнить, как любил ее, как целовал эту шею, как она смотрела в ответ, как звенел ее голос… пытаешься и не можешь. Лишь плоские бездушные, беззвучные картинки. Ты тужишься вспомнить, как вы гуляли, взявшись за руки, как она смеялась. Все что угодно, лишь бы потушить огонь, который сейчас разгорается внутри тебя, зажжённый давно, полыхнувший когда-то, едва не погубивший всю твою опостылевшую жизнь. И ты затолкал его глубоко, утрамбовал плотно, закрыл и запечатал наглухо. Но сегодня эта вонь, это солнце, эти назойливые мысли, что именно тогда ты предал себя и обрек на уныние и вечную скуку, - все это расплавило цепи, пробило дыру, и через эту дыру сочится чистый огонь, который бурлит в тебе новой силой, сносит преграды одну за другой, словно река, нашедшая брешь в плотине, рушит и увлекает ее за собой, словно та сделана из картона, а не из железа и бетона.

Ты чувствуешь страх. Страх последствий. Но этот страх недолог, он возникает и тут же гаснет, снедаемый огнем. Тебя больше не тревожит, что подумают люди, как ты будешь жить дальше и какие последствия огребёшь.
Жена вдруг откладывает телефон и оборачивается к тебе.

Ты уже не смотришь на нее, но она смотрит на тебя не отрываясь. Ты видишь боковым зрением ее растерянное лицо, словно вместо тебя рядом с ней оказался незнакомец. И это так. Ты видишь, как она открывает рот и решаешь, что с тебя довольно. Никаких вопросов. Никаких ответов. Ты встаешь, жена отстраняется, позволяя тебе пройти. Делает это молча, не издав ни единого звука. Ты протискиваешься через людей, и как только открываются двери, выходишь на улицу.
Идешь по тротуару, не чувствуя ног, словно пуля выпущенная из револьвера, тебя несет вперед нечто, что находится внутри тебя. Нечто, что движет тобою. Это твой огонь, уничтоживший все преграды, завладевший тобой, сделавший тебя вновь молодым и счастливым.

Трамвай грохочет мимо тебя, и ты видишь в окне изможденное лицо жены – удивленные глаза, приоткрытый рот. Ты отворачиваешься, ибо ты больше не часть толпы, не звено в бесконечной цепи тел и судеб, ты принадлежишь только себе, и в ответе только перед собой за все, что случится дальше. И крылья, что дает свобода, крылья, что прятались внутри, они всегда были твои, твоими и останутся. Навсегда.