Будет завтра. Шиноби

АННОТАЦИЯ:

Глава клана ниндзя решает бросить вызов судьбе, когда его сердце покоряет прекрасная аристократка. Их чувства взаимны и искренни, но любовь и жизнь оказываются под угрозой: на пару объявлена охота. Скрываясь от преследователей, беглецы отправляются в опасное путешествие в надежде создать семью и обрести счастье в другой стране. Возможно ли это, если каждый шаг может стать последним, а могущественные враги — не просто конкуренты, которые стремятся использовать любовь беглецов в своих интересах? 

ЖАНРЫ:
азиатское фэнтези,
остросюжетный любовный роман



ГЛАВА 1


Этой ночью огни по периметру замка горели особенно притягательно для… приглашенных. Вход строго по пропускам и паролям. Грозные охранники, готовые разрубить на части любого, кто хоть на мгновение запнется или замешкается при входе, бесстыдно осматривали всех, кто прибыл по тайным приглашениям. Руки прощупывали складки одежды, карманы, прически… Знающие — как мужчины, так и женщины, уже заранее пришли обнаженными. Под балахонами у них не было ничего, кроме собственных тел, скрывающих черные души.

В прорезях масок, специально заказанных у кожевников, горели демоническим огнем черные бездны. Никто не сомневался, что мифологические персонажи, изображенные на масках, выбраны со знанием дела. Случайностей эти люди не допускали. Каждый их поступок, каждое решение взвешивались на особых весах, и личная материальная выгода здесь хоть и играла роль, но была далеко не на первом месте.

Низко поклонившись, гейша провела гостей по освещенным факелами коридорам в самую глубь замка, в подземелье. Иногда попадались развилки, и тогда гости видели клетки, в которых сидели люди, давно потерявшие человеческий облик. Искры надежды погасли в глазах молодых людей, они лишь машинально поднимали головы, чтобы рассмотреть проходивших мимо, ибо знали: молить о пощаде, помощи и милосердии — бесполезно. Лица в масках, как всегда, просто расплывались в своих демонических улыбках и следовали дальше, в тот зал, куда периодически уводили пленников, и из которого в клетки больше не возвращались.

Развратная аристократия знала толк в развлечениях. Однако человеческая психика такова, что одно и тоже не может возбуждать долго, требуется либо частая смена декораций, либо повышение эмоционального, чувственного градуса.

Широкий зал, освещенный свечами и факелами, встретил гостей по своему обыкновению настороженно, уже заранее будоража воображение. Хозяин замка был мастак на выдумки и вполне заслуженно слыл великим фокусником, а в более узких кругах — настоящим колдуном.

На этот раз он восседал на подушках, разодетый ничуть не хуже императора. Вокруг него вились обнаженные девушки с хвостами и ушками лисиц.

Сигуяма Кетсу — моложавый, красивый, опасный… Повелительным жестом он пригласил гостей рассредоточиться по периметру зала, а сам, ничуть не стесняясь, распахнул свои одежды. Красивые любовницы застонали от одного вида возбужденного естества Кетсу и принялись тереться о его бедра, лаская грудь и шею.

Пока хозяина замка удовлетворяли хвостатые девицы, напитки, поданные служанками, быстро расслабили гостей и позволили уже более свободно воспринимать представление, которое не заставило себя долго ждать.

Вопреки предположениям большинства приглашенных, на этот раз их не ждали никакие садистско-мазохистсткие игры.

Всего лишь танец трех девушек не совсем привычной наружности. Их ноги то или дело превращались в змеиные хвосты. Переплетаясь между собой, изгибая совершенные тела под ритмичные звуки барабанов и флейт, обнаженные нагини предавались танцу настолько искусно, что грань между откровенной любовной игрой и танцевальным выступлением полностью стерлась.

Кетсу внимательно наблюдал за реакцией гостей. Сам факт, что выступающие на сей раз не были людьми, привел многих в замешательство, которое, впрочем, быстро растворилось в дичайшем всплеске желания.

Первобытное возбуждение витало в воздухе, струилось потом по обнаженным, разгоряченным фантазиями телам и проникало под кожу, подобно яду. Им дышали и его же выдыхали. Жаркая ночь с пряными ароматами дурманила рассудок каждого, кто смотрел и фактически сам участвовал в оргии, ведь нагини периодически размыкали страстные объятия и позволяли касаться себя.

Один из гостей не выдержал накала страстей. Схватив танцовщицу, он повалил ее на пол. Большинство из гостей переключили своё внимание с танца на попытки овладеть девушкой. Он крутил ее в разных позах, шумно дыша и путаясь в своей одежде. Нагиня не сопротивлялась. Она и сама принимала развратные позы, призывно выгибаясь и эротично постанывая от нетерпения. Понаблюдав за этой сценой, Кетсу довольно хмыкнул и направил на танцовщиц узкий треугольник. Никто не успел и глазом моргнуть, как нагини исчезли. Мужчина, который пытался еще секунду назад совокупиться с танцовщицей, ошеломленно смотрел на пустой пол под ним.

— Это называется многомерная голограмма, — пояснил в глубокой тишине Кетсу. — Один из артефактов небожителей. Мне с большим трудом удалось достать его. То, что вы видели — этого не существует в реальности, это искусственные модели, равно как и эти, — шлепнув по попе одну из своих любовниц, расплылся в улыбке Кетсу. — Но если вы думаете, что секс — это единственная возможность, которую дарует эта игрушка, то вы ничего не понимаете в жизни и не заслуживаете тех богатств и власти, которые вы тысячелетиями завоевывали.

Кетсу самодовольно рассмеялся и обратил внимание на своих хвостатых любовниц. Погладив их по головам, словно хваля за старания, он позволил довести себя до пика, после чего одной рукой схватил обеих девиц за хвосты, подтянув их повыше. В другой его руке сверкнул меч. Легким взмахом он бы отрезал их пушистые конечности, да тут одна из девиц вдруг рассекла чем-то узким и острым, как бритва, запястье Кетсу. Хозяин замка закричал от неожиданности и боли, когда меч выпал из его руки.

Гости, привыкшие к довольно изощренным представлениям, жадно следили за развитием ситуации. Каждый был уверен, что это тоже часть запланированного шоу, а девицам некуда деться: все входы и выходы в замок Ёкамуро тщательно охраняются. К тому же если девушки — всего лишь искусная иллюзия, сотворенная величайшим магом современности, то вообще не о чем беспокоиться.



ГЛАВА 2


— Сегодня госпожа не принимает заказы, — поклонилась служанка, не поднимая взора на грозных визитеров. Перед воротами стоял внушительный отряд. Израненные мужчины, на чьих мечах уже успела засохнуть кровь, недовольно осмотрели высокую стену — каменное ограждение участка с особняком консула.

— Мы здесь не для того, чтобы заказывать, — грубо оттолкнул служанку один из них. — Где сейчас твоя госпожа?

— Она просила не беспокоить ее. Госпожа принимает ванну.

— Что ж, придется составить ей компанию.

Не успели они ступить во внутренний двор, как им навстречу вышли охранники. Несколько самураев держали на цепях истошно лающих собак, готовых броситься на чужаков.

— Если планируете встретить завтрашний день, то спрячьте мечи в ножны, — сурово предупредил охранник. Загородив проход в особняк, самураи выстроились клином. — Наша госпожа аристократка, а не какая-то там торговка, чтобы вы могли врываться и требовать повиновения. В чем причина?

— На нашего даймё напали.

— О чем вы говорите?

— Подосланные убийцы подожгли замок Ёкамуро, почти все убиты. Во время осады тяжело ранен наш господин — жених вашей молодой госпожи. Поймать убийц не удалось, несмотря на то, что некоторые ушли ранеными.

— Разве замок даймё так плохо охранялся? — ехидно поддел охранник.

Визитеры гневно переглянулись между собой, но решили проглотить оскорбление.

— Он хорошо охранялся, однако всех провели притворщики.

С этими словами он вытащил из холщового мешка лисий хвост, который был настолько хорошо пришит к тончайшему костюму цвета кожи, что сразу никто даже не понял, что это подделка.

— Комедианты провели всех. Думаю, вам известно, что наш многоуважаемый господин Сигуяма Кетсу славится необычными знакомствами. Увидев в его ближайшем окружении двух кицунэ, мы с трудом в это поверили. Но оставить их — было решением нашего господина. Мы ничего не могли с этим поделать.

— Кицунэ — миф! — фыркнул охранник, презрительно косясь на маскарадный костюм.

— Мы тоже так думали, пока собственными глазами не увидели превращение обыкновенных девушек в лисиц. Оборотницы около месяца сопровождали нашего господина во всех поездках. Даже в Киото, когда даймё был приглашен в императорский дворец на праздник икебаны. Когда мы вернулись, то ничего не заподозрили. Был момент, когда мне показалось, будто лица девушек немного изменились, но я не придал этому большого значения. Ведь это оборотни, а не люди. — И самурай тяжко вздохнул. Осознание промаха ему давалось нелегко. — Посовещавшись, мы решили, что такое изменение — в порядке вещей для оборотней, а оказалось, что из Киото вместо настоящих оборотней вернулись притворщицы.

— У вас есть предположение, откуда они могли появиться?

— Очевидно, что они из клана шиноби. Девушки виртуозно владели мастерством перевоплощения. Да и удирали они весьма проворно. Кто-то заранее подготовил для них и оружие, и канаты, и химикаты с заготовками, с помощью которых они за пару минут смогли смастерить взрывчатку. Начался пожар и хаос. Как только мы выскочили за куртизанками, то наемники-мужчины уже спустя полчаса второй волной напали на замок, перебив там тех, кто пытался справиться с огнем. Нам пришлось вернуться, ибо куртизанки просто водили нас за нос, отвлекая на себя. Вернувшись, мы обнаружили страшную картину: весь замок полыхал, от башен до подземелья.

— Вчера мы чувствовали запах гари. Теперь понятно, что это ветер принес со стороны замка Ёкамуро, — кивнул охранник. — Вам удалось пленить наемников?

— Увы, к этому времени большинство наемников уже скрылось, остались лишь те, которые прикрывали отступление. Мы гнались за ними всю ночь и весь следующий день. Одного мы поймали и планировали допросить, но он успел покончить с собой. Второй ушел после серьезной схватки. Однако с такими ранениями, как у него, он не дотянет до горного перевала, за которым прячутся кланы шиноби. Значит, ассасин затаился где-то в вашей деревне. Мы проверили все дома по дороге сюда. Этот особняк последний. Больше ему негде скрыться. Просим разрешения обыскать усадьбу. В случае отказа мы будем вынуждены доложить сёгуну.

Спустя минуту размышлений, начальник охраны согласился:

— Хорошо. Обыскивайте помещения. Но только в сопровождении моих людей. Я доложу госпоже Рури Аюми.

Он поспешил на поиски своей молодой госпожи — дочери его нанимателя.



Служить консулу Рури Харуто считалось престижным, особенно при нынешних обстоятельствах, когда сословие самураев исчезало, словно облака в ясный день, но вот нянчиться с единственной дочерью консула никому не нравилось. Даже за солидное жалование.

Хозяина месяцами не было в Японии, в то время как его дочь, уже совершеннолетняя, но всё еще незамужняя, решила что может заниматься бизнесом наравне с мужчинами, без их помощи и покровительства.

Несмотря на то, что аристократия рьяно рвалась в коммерцию, дела в гору шли далеко не у всех. Многие разорялись и были вынуждены заниматься низким ремеслом. Вопреки ожиданиям, оранжерея и сам цветочный бизнес, который бережно расширяла Рури Аюми, приносили солидный доход.

Во всех ближайших городах не осталось ни одной зажиточной семьи, которая не заказывала бы растения у Рури Аюми. Ее приглашали и для советов по разбивке сада, и для украшения залов во время важных церемоний. Девушка ездила даже в императорский дворец в Киото, чтобы представить на конкурсе новые сорта кустарников, а также собственные икебаны, которые с радостью приобрела высочайшая чета.

— Где эта капризная девчонка? — злился начальник охраны, бегая в тяжелых доспехах по садовым дорожкам.

«У тебя под носом, старый осел», — хмыкнула Аюми.

Спрятавшись за широким стволом раскидистой яблони, она опасливо выглянула, чтобы оценить обстановку.

Азарт вперемешку со страхом и бунтарством разливался по ее венам. На хорошеньком личике проступил легкий румянец — непозволительная роскошь для аристократки. Аюми опустила беспокойный взгляд на мужчину, что лежал у ее ног. На нем не было и живого места, а вокруг широким пятном разливалась кровь.

«Прекрасно. И что мне теперь делать с ним?»




ГЛАВА 3


Приняв ванну, Аюми вдруг вспомнила об ирисах.

«Их надо бы прикрыть от поднявшегося ветра, а то впереди большой заказ, нельзя, чтобы цветы поломались», — нахмурилась она.

Аюми огляделась в поисках служанки, да та куда-то словно провалилась.

«Отлучилась же на минуту, чтобы посмотреть, кто там в ворота так барабанит!» — разозлилась она на служанку.

Наскоро обернувшись полотенцем, Аюми отправилась за новым халатом.

Шелковая белая ткань с рисунком влюбленных аистов, заботливо развешенная на подставке, вдруг раскрасилась быстрой тенью. Будто некий художник мазнул широкой кистью. Моргнув, Аюми вновь рассматривала чистую ткань. Никакой тени и в помине не было.

«Странно, наверное показалось. Или крупная птица пролетала», — нахмурилась Аюми и обернулась к окну.

Медленно подойдя к циновке, которая закрывала окно, Аюми осторожно выглянула на улицу.

Со второго этажа дома вид на ее собственный райский сад был просто великолепен. В лучах заходящего солнца, под сенью деревьев и кустарников, вились дорожки из цветов. Колыхались на вечернем ветру высокие декоративные травы, разноцветные метелки которых чем-то напоминали мечи самураев. Залюбовавшись, Аюми мечтательно улыбнулась и почти уже отошла от окна, как вдруг осознала: среди высоких декоративных трав действительно воткнут в землю длинный меч.

Запахнувшись халатом, Аюми вышла в сад, готовая отругать любого грозного самурая, покусившегося на святая святых всей усадьбы. В свой сад Аюми почти никого не пускала. Исключение составляли два садовника, личная служанка, начальник охраны и, разумеется, отец девушки.

«Ну я вам сейчас устрою...» — пыхала злостью Аюми.

Времена, когда женщинам запрещалось всё, кроме служения мужчине, давно прошли. Да и сами самураи, их элитарность, почти канули в Лету. Теперь их называли сидзоку. Многие, получившие этот наследуемый титул, даже гордились им, хоть и прекрасно понимали: это последние подачки правительства, дань традициям и обычаям, неумолимо исчезающим в прежнем мире. Но кое-где за эти воспоминания о привилегированности самурайского сословия держались крепче, чем за собственные мечи. Тем не менее всё чаще появлялись ронины, воины без сюзерена. Они странствовали, пытались устроиться на службу в дома аристократов, однако понимали, что не за горами то время, когда элитарные воины снова вернутся к земледелию или охоте. Поговаривали, будто и ношение мечей вскоре окажется под запретом. Новое правительство опасалось бунтов, а народные массы, способные к самообороне, могли представлять угрозу.

Всё менялось в Японии. Уходили в прошлое грозные воины и их кодексы чести, стереотипы и негласные правила, этикет и мастерство боя. Безвозвратно ли? Мудрецы смеялись, утверждая, что всё в мире повторяется и познается в сравнении, а после с удовольствием цитировали:

Старец столетний,

От молодых услыхав,

Что где-то в мире

Снова случилась беда,

Только смеется в ответ.

Старик… *

Всё чаще предпочтение отдавали не традиционному укладу жизни, а новшествам. Открывались различные мануфактуры, заводы и фабрики, вместе с экономическим ростом страны менялось и мировоззрение людей, их отношение к многовековым обычаям. В городах это чувствовалось сильнее, нежели в отдаленных местностях и деревнях. Но и там даже молодые девушки уже давно не стеснялись подходить к мужчинам на более близкое расстояние, нежели это позволялось раньше.

Тем не менее осторожность соблюдали, ведь еще недавно подобный позор смывался исключительно кровью.



Неслышно пробежав по газону, Аюми спряталась за деревом, чтобы понаблюдать за наглецом, посмевшим испортить ее посадки. В это же мгновение что-то грохнулось рядом с ней на землю. Тихонько вскрикнув от неожиданности, Аюми испуганно обернулась.

Перед ней лежал странствующий монах. Только они закрывали головы деревянными корзинами. Сделав вывод, что он упал со стены ограждения внутреннего двора, Аюми присела рядом с ним на корточки.

«Жив ли? Но что он делал на стене? А вдруг он лазутчик или диверсант?»

Взяв лопату, она опасливо приподняла корзину и обомлела.

Перед ней лежал рикша, который не далее как неделю назад возил ее по столице. Он показывал достопримечательности и даже немного посплетничал о городских модницах, что особенно развлекло Аюми, да и мужчина был весьма остроумен и хорош собой.

Она отчетливо запомнила его глаза. Светло-карие, почти янтарные. Вечером, прощаясь у входа в гостиницу, он поднял на нее взор, вежливо кланяясь и благодаря за щедрое вознаграждение. Его лицо было затянуто повязкой, на голове красовалась широкополая соломенная шляпа, а вот глаза… Она мучилась потом несколько ночей подряд! Такого чувства Аюми не испытывала еще ни разу. Что-то было в его взгляде...

Надменность, которой лишены все рикши.

Суровость, которую не ведают низшие сословия.

Острый ум и правильная речь, которыми не мог похвастаться ни один крестьянин или обычный торговец, что уж говорить о неприкасаемых!

Мужественность и несомненная привлекательность — мужчина источал какую-то невероятную сексуальность.

И глубина, красота души в его взгляде.

Под нелепой и драной одеждой нищего рикши чувствовалась горделивая стать и тренированное тело. Аюми тогда еще подумала, что это должно быть от тяжелого физического труда. Даже засмотрелась на его стройные ноги и сильные бедра, высокий рост, совсем не подходящий для такой работы. Никогда прежде она не обращала внимания ни на одного носильщика. Они словно не существовали для нее. Она просто садилась в паланкин и ехала по своим делам.

В тот же вечер она, приглашенная в императорский дворец на цветочные состязания, похвасталась новой икебаной, назвав ее «Солнечный рикша с янтарными глазами». Ей удалось создать настоящую картину: с помощью цветов и полудрагоценных камней она поведала нехитрую историю, как знатную девушку вёз нищий, но неотразимый по своей внутренней красоте рикша. Именно эту икебану приобрела императорская чета, а после фотографии разлетелись по всему миру. Их перепечатывали все газеты страны.



Сейчас же он смотрел на нее напряженно. Хмурился и ничего не говорил. Попытался повернуться, но скривился от боли. Тут-то Аюми и заметила кровь на траве. Вся одежда этого рикши-монаха была насквозь пропитана кровью, а через разорванную ткань виднелись глубокие раны.

Мужчина метнул взгляд на свой меч, воткнутый в клумбу. Одновременно с этим его рука выхватила из-за пазухи цепное оружие, всё перепачканное в запекшейся крови. Размахнувшись, он пустил его в ход, да в последнее мгновение передумал: рука дрогнула, и серп врезался в ствол дерева, так и не долетев до шеи Аюми.

— Я не сдам тебя, — успокаивающе прошептала она, видя, что мужчина уже держит наготове кинжал, но сомневается.

«Если он всё-таки передумает и метнет его в меня, то я не успею даже отпрыгнуть», — единственное, что пришло ей в голову в тот момент. Он смотрел на нее не более мгновения, что-то взвешивая в уме, а затем поднес кинжал к собственному горлу.

— Нет! — бросилась вперед Аюми. Схватив его за запястье, она попыталась остановить движение. — Не делай этого! Кто бы ты ни был, не делай!

У него не осталось никаких сил, чтобы сражаться. Спустя секунду его рука обмякла, а глаза закрылись.

Поняв, что мужчина жив, но без сознания, Аюми хотела бежать за помощью, как отчетливо осознала: ему никто не поможет. Если он притворщик, то это означает только одно: перед ней шиноби, воин без чести и достоинства, презираемый всеми наемник и беспринципный убийца.

«Разве бывают бандиты с такими красивыми глазами и несравненными телами?» — закусила губу Аюми.

---------------------------

* Окума Котомити



ПРОДОЛЖЕНИЕ ПО ССЫЛКЕ: