Если где-то в чужой, неспокойной ночи

1
Почему Иосиф решил ехать именно в детдом? Может быть, разузнал, а может, нутром почувствовал, что именно туда отвезли Сеню. Ведь когда началась Корона, в нашем городе было как минимум четыре изолятора: гостиница, больница, музей и детдом - здания, или комплексы зданий, которые переоборудовали для карантина. Власти действовали быстро и жёстко. Всех, у кого появлялись симптомы, сразу забирали в изоляцию, - или на скорой помощи санитары в комбинезонах, или полиция, или военные.
Три корпуса детдома, построенные лет 70 назад, были окружены каменной оградой и решеткой. Никто его туда не пустит, знал Иосиф, нет смысла даже приближаться к воротам. Он пошел через парк, вдоль ограды. В одном месте высокие дубы раскинулись совсем недалеко от забора. Нет, перелазить, конечно, не нужно, да и невозможно. Эту мысль Иосиф сразу отбросил, - он хотел только взглянуть на этот детдом... Дождался полчаса, пока стемнеет.
Нижние ветви совсем низко, и он легко поднялся на дерево. Ещё выше... И вот перед ним - тускло освещённый трехэтажный фасад. Стены сероголубые. Все окна закрыты, везде решетки. И тишина. Только сверчки. Там у главных ворот, в ста метрах отсюда, более оживлённо, так как каждые 5-10 минут въезжает или выезжает машина, чаще скорая. А здесь ни души. Может, с этой стороны никого нет?..
И в этот момент он услышал скрип, как будто прямо возле него. Иосиф вздрогнул: на втором этаже открылась форточка над узким окном. Несколько минут он смотрел туда, как заворожённый, в полной тишине.
- Эээ, ты там не прячься, брат! Ты что это себе возомнил? Ну, у меня тоже горло болело, так надо к врачу? Какая глупость!..
Твой редактор звонит мне, говорит, есть для тебя задание. Срочное! Только тебя ищет. Я говорю: давай я напишу. Он смеётся. Знает, что скорее ты станешь ремонтировать велосипеды, чем я свяжу несколько строк.
Был у тебя дома. Квартира опечатана. Пломба, "вход запрещен". А когда я вышел из подъезда, твои соседские детки мне кричат с балкона: "Бам, бам, бам". А я им: "Это не я, это Сеня с вами поет бам бам". Хорошо, что не стали просить стойку на голове, а то бы мне пришлось заменять тебя по полной. Вообще, где я не появляюсь, меня спрашивают, где ты? Сколько лет я объясняю людям, что нет, мы не братья. Друзья? Ну это до тех пор, пока ты не выводишь меня. Вот как сейчас. Неужели нельзя было позвонить? Хоть кому-нибудь. Да, мобильник остался дома, но мой номер ты же не мог забыть. Даже при температуре 40. Или... у вас там совсем строго?
А может, тебя все достали? Ты решил передохнуть? У тебя такое бывало. Так лучше бы поехали в горы на неделю. А помнишь, когда мы поднимались на Алибек летом? И так хотелось пить!.. Я, оболтус, даже воды не взял. Ты мне даёшь свою бутылку. А я: "Сеня, это твоя вода". И такую оплеуху получил от тебя! И пил, и стало хорошо. Знаешь, мне казалось, что тебе тоже стало легче идти, после того, как я попил...
... Ладно. Я, наверно, пойду домой. А то здесь машины подъезжают без конца. И солдат пополнение. Они что, опасаются холерных бунтов?..
Ты держись там! Я приду завтра. Увидимся!

2
Иосиф ворвался к нам в редакцию, как вихрь, наполнил холодом и дождем две прокуренные комнаты. Одним махом он перепрыгнул через секретаршу и какого-то посетителя, и схватил меня за рубашку.
- Сеня, так больше нельзя! Ты должен захотеть жить! Ты меня слышишь?!
Никогда в жизни я не видел так близко перед собой его физиономию. У Йоси очень выразительные глаза! Он должен был быть актером. Я бы дал ему роль Пророка. Или революционера. Это живые глаза, именно живые!
- Они уже обмотали тебя колючей проволокой! - продолжал Иосиф. - Вчера этого не было! Ты меня слышишь? Если они думают, что я собираюсь брать штурмом этот интернат, они глубоко ошибаются. Это никому не нужно. Проблема только в тебе! Как только ты захочешь жить, они сами тебя отпустят! Даже прогонят! Конечно. Кому нужен там журналист?..
- Йося, дорогой, это верно, что судьба нас так крепко соединила, но всё-таки отпусти!.. Мне немного больно.
Иосиф отпустил, и я облегчённо погрузился в свое кожаное кресло. Однако грудь по-прежнему болела. И даже жжение какое-то.
- А ты приехал в такой дождь на велосипеде?
- Я приехал, потому что хочу знать правду. Хотя... и так уже всё ясно.
- Это о чём?
- Сегодня мне Маринка рассказала... (Марина это его жена.) Рассказала, что вы когда-то встречались. До меня.
- Йося, 20 лет прошло.
- Да, но она сказала, что, когда мы познакомились с ней, и она не могла в себе ничего решить... И, короче, когда ты узнал, что между нами что-то есть, ты исчез. Порвал отношения. Почему?
- Потому.
- Ты идиот!
- Потому что Марина хороший человек. А ты был бестолковый совсем. Я боялся за тебя. То у тебя лыжи, то прыжки какие-то, то гипноз.
- Сеня, ты что, мамаша моя?!
- Я не понимаю, чего вдруг она об этом вспомнила?
- Так я сказал ей, что ты в детдоме, скорее всего...
Тут Иосиф подошёл и положил свою ладонь мне на лоб.

Я открыл глаза. А... да это Егорыч.
Я действительно в детдоме. Здесь высокие потолки. Глупые обшарпанные обои с завитушками. А кровати пружинистые, как были в пионерском лагере 40 лет назад.
- Ты чё?
- А что? Доброе утро!
- Я думал, ты бредишь. Хотел дать тебе водички. Хочешь? - Егорыч добрый мужик. - А знаешь, нас окружили колючей проволокой. Скоро, наверно, проведут ток. И камеры установят.
- Да, Йося говорил мне.
- Какой Йося?
- Ну, он же был здесь?
- Никого не было. Только эта бестия в масках с головы до ног.
- Да... Значит, он мне снится. В прошлую ночь тоже.
- Приснился? И рассказал?...
- Ну, да.
- А ещё что?
- Больше ничего не помню. А в ту ночь... говорил: стойку на голове дети просят его делать, вместо меня.
- Чудо чудное! Не может быть! Мне снилось вчера, что я делаю стойку на голове. Вот так вот - треугольником. Клянусь!
- Да ну? Уау... Ну это мистика какая-то...
- Никакая не мистика, - вмешался наш третий больной Алексей Петрович. Он тоже ещё был в кровати.
- А как же ты объяснишь?..
- А очень просто. Тут в соседней палате кто-то бредит всю ночь. И я тоже слышал про проволоку. И про стойку, кажется, слышал.
Алексей Петрович сильно покраснел и вспотел, снял очки и как-то виновато добавил:
- А, возможно, это был сон?..

3
Иосиф оставил свой велосипед и быстро направился к знакомому дубу возле ограды.
- Гражданин! - окликнули его.
Обернулся: перед ним стоял молодой солдатик с автоматом.
- А, привет!
- Закрытая зона, карантин. Прошу немедленно покинуть территорию.
- Хорошо. А что, парк тоже перекрыли?
- Совершенно верно.
- Послушай, сынок, мне нужно всего несколько минут постоять здесь, возле забора.
- Это невозможно. Имеете родственников в изоляторе?
- Там брат мой. Но дело не в этом. У меня есть лекарство от вируса. Дзен!! У них мантра - древняя, специально против эпидемии. Только китайцы знают, как с этим злом бороться. И оно работает! Уже проверено. Нужно только прочитать ее. В 20-ти метрах от здания, там возле ограды. И я активирую духовное поле всей больницы.
Солдат улыбнулся. А Йосеф смотрел безотрывно в его глаза.
- Сколько у вас тел вывозят за сутки?
- Не располагаю такой информацией.
- А я располагаю. Каждый день десятки умерших отсюда увозят. Если ты дашь мне 15 минут прочитать мантру, я ручаюсь тебе, что в эту ночь не умрет никто. Гарантия! Давай, сынок! Сделаешь доброе дело!
- Хорошо. Я отсюда буду наблюдать за вами. Только не долго!..

Несколько широких шагов, и Йосеф стоял уже на своем привычном месте:
- Ну ты даёшь, Сеня! Посмотри, как ты забаррикадировался от меня! Но это тебе не поможет. Я от тебя не отстану! Ты слышишь? Не дам спать!
Что, прочитать тебе мантру? Какую? Давай, спою тебе то, что ты любишь. Уж извини, что без гитары:
"Если где-то в глухой, неспокойной ночи
Ты споткнулся и ходишь по краю —
Не таись, не молчи, до меня докричи, докричи,
Я твой голос услышу, узнаю.
Может, с пулей в груди ты лежишь в спелой ржи, в спелой ржи?
Потерпи! Я иду, и усталости ноги не чуют.
Мы вернемся туда, где и травы врачуют,
Только ты не умри, только кровь удержи.
Если ж конь под тобой — ты домчи, доскачи, доскачи,
Конь дорогу отыщет, буланый,
В те края, где всегда бьют живые ключи,
И они исцелят твои раны.
Если трудно идёшь: по колена в грязи, по колена в грязи,
Да по острым камням, босиком по воде по студёной,
Пропылённый, обветренный, дымный, огнём опалённый —
Хоть какой — доберись, добреди, доползи!"

А мне когда тяжело, Сеня, я вспоминаю, как мы нашли у твоего деда одну книгу, древнюю. И там было написано, что Бог создал этот мир из ничего, только Своим Желанием. Мы с тобой думали, почему это важно - "из ничего"? Ты сказал, что, на самом деле, нет ничего, кроме Творца, и как мы пели: "Нет, нет никого, и ничего, кроме Бога Одного". А я спросил: а как же мы - творение? Нас нет?..
А потом я понял, что в нас нет ничего, кроме Его Желания, Его Воли. Мы - Его Идея, Замысел, а значит, полное Добро. Ведь Он не может замыслить что-то плохое! А весь негатив, который мы здесь видим, - страдания, зло, болезни, - это временная иллюзия, и, как дым, рассеется, когда мы будем исправлены. Потому что Творец хочет,  чтобы мы сами себя построили, и вместе с Ним постепенно воплотили Его Замысел.
Ребенок, который не любит мыться, и мама его заставляет, а он кричит, плачет, думает, что над ним издеваются. Так и мы пока ещё не постигаем, что всё вокруг - абсолютное Благо. Только Добро. И даже во мне, и в каждом, и во всей жизни.

Йосеф оглянулся. Солдат стоял в том же месте неподалеку, совершенно спокойно глядя в небо. Видно, любовался луной. Парень тоже не от мира сего, подумал Йосеф.
Он ещё долго "говорил" с Сеней в эту ночь. А полная луна мчалась куда-то сквозь лёгкие облака...

4
На следующий вечер, когда собирались ложиться спать, Сеня вдруг обратил внимание на закрытую форточку.
- Егорыч, ты закрыл окно?
- Прохладно стало.
- Да ты что! Нам нужен воздух! Там наша жизнь! Возьми вот моё одеяло. Мне совсем не холодно.
- Нее, не нужно. Открываю.
Алексей Петрович тоже был готов к отбою.
- Сеня, а расскажите, что вам снилось прошлой ночью, - вдруг попросил он. - Любопытно, знаете ли...
- А, мне опять Йося снился. Как будто я, маленький мальчик, прихожу к нему в мастерскую со своим велосипедом. А он взял его, как книгу, поднял перед собой, посмотрел так и говорит: "А, это пустяки. У тебя всё хорошо!"
- А ещё что?
- А ещё будто он притащил сюда к нам мою гитару из дома и мы поем Высоцкого. И складно так поём... Это ведь я научил его играть на гитаре. Помню, у меня не хватало терпения. Я злился, так как у Йоси ничего не получалось. А потом вдруг он и заиграл, и запел. Всегда пел свои новые песни, никогда не записывал их, никогда не повторял, всё только в этот момент...
- А ещё? - спросил Егорыч.
- Ещё, я ему говорю: "Йося, мне очень плохо. В моей жизни нет никакого смысла. Мои статьи никому не нужны". А он говорит: "Здесь ты совершенно прав. Но нужен твой Свет, который ты несёшь людям. А кроме Света, ничего нет".
Знаете, мне кажется, что скоро Йосеф придет к нам сюда, или крикнет нам с улицы. Чувствую, этой ночью совсем не захочется спать.
- Ой, мужики, я забыл! - вдруг подскочил Егорыч. - Сегодня после обеда, когда вы отключались, заходила сестра. И приветливая такая! Улыбается сквозь маску... И сказала, что мы все обязательно выздоровеем! Почему? Прекратилась смертность в нашем детдоме...

"Здесь такой чистоты из-под снега ручьи,
Не найдёшь, не придумаешь краше;
Здесь друзья, и цветы, и деревья ничьи,
Стоит нам захотеть — будут наши.
Где же ты? Взаперти или в долгом пути?
На развилках каких, перепутиях и перекрёстках?
Может быть, ты устал, приуныл, заблудился в трёх соснах
И не можешь обратно дорогу найти?
... Не таись, не молчи, до меня докричи,
Я твой голос услышу, узнаю..."