Глава 125. Школьная драка

Сестра Александры Степановны Галина славилась у родни трезвой головой и рассудительностью. Мало того – после окончания университета три года работала учительницей в школе. К ней и обратилась Яшина бабушка за советом – могут ли за драку исключить из школы ученика в средине учебного года.
- А что там у них произошло? – первым делом задала вопрос Галина Степановна. – Кого-то покалечили или что? Мало ли их дерётся – пацанов. Так бы и выгоняли каждый раз!

И баба Ася посадила внука перед собой с просьбой рассказать подробности той пресловутой драки, и как получилось, что он унизил Тимыча – велел встать на колени.
Картина нарисовалась следующая.
Драка началась из-за того, что Яша обозвал Тимыча каким-то обидным словом, а тот пнул Яшин портфель. Яшка ответил «адекватно», то есть тоже поддел ногой портфель бывшего друга. Завязалась небольшая потасовка. На них прикрикнула идущая мимо учительница.
- … и мы тогда договорились, что встретимся после уроков во дворе …

На драку собрались зрители, среди которых были и девятиклассники. Начался "бой". Яша побеждал. («Тима же выше тебя на две головы?» - удивлённо вставила бабушка. Внук отмахнулся: «А я подпрыгивал».)
Наконец, Тима сказал – «всё, сдаюсь».
- Я стал отдыхиваться, потому что тоже устал. А тут те из девятого начали на него: «Ты извинись перед ним (то есть, передо мною, что он мой портфель пнул). Встань на колени и извинись».
Яша, по его словам, в этих наскоках старших на Тиму не участвовал, просто смотрел, даже сказал: «Да не надо, всё». Но старшеклассники заставили Тиму встать на колени и просить извинения. И Тима сделал это.
- Мне было так… Не знаю, баба! Мне так там быть не хотелось, когда Тимка на коленях стоял… Я ему сказал: «Ладно, иди домой».

Однако старшие не успокоились. Теперь они стали подзуживать Тиму словами: «Ты свою маму любишь? Вот из-за неё должен драться».
- Баба, помнишь, ты меня предупреждала, что старшеклассники могут сделать из младших клоунов себе на потеху. И в этот раз было так, как ты мне говорила – они сделали из нас бойцовых петухов, а сами стояли и смотрели.
- Почему ты не отказался?
- Один взял мой портфель и сказал, что не отдаст, если я не стану драться с Тимычем.
– Яша! Надо было повернуться и уйти, сказав, что за портфелем придет твой отец-милиционер или мама, и что тому мало не покажется.
– Ага, - возмутился внук, - я не стукач. И как бы я пришел домой без портфеля?

Драка продолжалась. Но Тима по натуре - не драчун в отличие от Якова, поэтому он заплакал, и потасовка прекратилась.
- А сотрясение?
- Баба, если честно, я не думаю, что у него сотрясение. Он ходит в школу и всем рассказывает, что я – трус.
– Яша, тебе сейчас лучше не выяснять с ним отношения. Трус, не трус… Видишь же, как оборачивается дело. Не реагируй, говори, что тебе без разницы, как он тебя называет. А то и до лета не доучишься…
Бабушка задумалась и потом спросила:
- Если кто-нибудь подтвердит, что там были старшеклассники, и они вас подзуживали… Ты их знаешь, кто там был?
- Ну… Один Бык, он из 9 «б»… Только, баба, его все боятся.
- А других знаешь по именам?
- Нет, я только их…
- Что? Клички?
- Да! «Длинный» там, ещё «Пеналь».
- Ясно! Надо деду идти с тобой. Твоя вина велика, но если бы не эта взрослая кодла, ничего бы этого не было. Пусть учитывают обстоятельства. Миша! Ты понял?
- Конечно, пойду, - отозвался Михаил Яковлевич.

На другой день в школе собралась комиссия по «расследованию инцидента». Все участники драки и свидетели из Яшиного класса пришли в сопровождении мам. Михаила Яковлевича, однако, на разбор не пустили: «Вы – дедушка? Тогда нельзя: у мальчика есть мама, будем с нею разговаривать. Что ж мы тут всех родственников собирать будем!..»
(И так в школе всегда было. Почему и не могли «деды» участвовать в воспитании внука в согласии со школой – их всегда вежливо отстраняли).
Альбина пришла с Аликом, и пока она находилась в кабинете, где заседала комиссия, Алик сидел с Михаилом Степановичем в коридоре.
- Золотой ребенок, - восхищался, вернувшись домой, дед Миша, - сел себе и сидит тихочко.
(«Золотой»! - отметила про себя баба Ася. - Давно ли мы удивлялись Яшкиной вымуштрованности»).

В результате разборки дело решили передать в комиссию по несовершеннолетним.
После заседания классная руководительница сокрушалась, что Яша сразу не рассказал про участие девятиклассников в драке и их роли - до подачи заявления мамой "пострадавшего". А раз есть бумага, то дело приняло серьёзный оборот… Да еще должность Тиминой мамы – работник прокуратуры.
Привыкшая решать жизненные вопросы "личными договорённостями", Альбина попробовала договориться с родителями Тимы, чтобы те забрали своё заявление. И те согласились, но за пятнадцать тысяч рублей.
- Откуда у меня такие деньги, подумайте! – кричала в телефонную трубку Яшиной бабушке Альбина. – И почему я должна их платить?
- Но если ты предлагаешь «замять дело», значит, ты дала понять, что готова за это платить, - резонно увещевала её бывшая свекровь. – Что ты им сказала?
- Я и сказала, что таких денег у меня нет. А они говорят – в любом случае мы им обязаны заплатить за «моральный ущерб».
- «Обязаны»! Пусть подаёт в суд! Там разберутся. А так она и миллион может потребовать… Не пойму, зачем ты к ним полезла со своими просьбами? Всё же утрясается - парня не исключат, а в комиссии по несовершеннолетним разберутся. Сын-то у тебя не преступник. Деда подключим. Туда-то его должны пустить - не школа.
Альбина отключилась. А через час от неё раздался новый звонок. Трубку взял Яшин дед. 
- Мать Тимы требует, - звучал заполошено голос бывшей невестки, - чтобы Яша извинился, а он не хочет извиняться. А если извинится, то они не будут требовать штраф и моральный ущерб…
- Вот неугомонная! И себе делаешь жизнь не скучную, и другим. Сказали же тебе – не шебуршись!..
Ворча, Михаил Яковлевич попросил к телефону внука:
- Извинись ты, раз это что-то успокоит. Плюнь и извинись.
- Не хочу я извиняться! – возмущался на том конце связи Яшка. - Не я его на колени ставил. А дрались мы оба. Мне тоже больно было. Я не виноват, что он упал нехорошо, а я удержался. И сотрясения у него никакого нет. Про меня в школе будут говорить, что я - чмо, раз извинился!

Не меньше получаса то дед, то бабушка увещевали внука. Наконец, Александра Степановна, уже уставшая от разговора, подвела черту:
- Твое извинение, дорогой, ничего, конечно, не изменит. Никакого морального ущерба комиссия не установит – это дело суда. А в суд на тебя подавать не за что. Ну, подрались… Ну, были у Тимы синяки… А как драться без синяков? Но если мама тебя просит - сделай. Просто для её успокоения. Ты хотел, чтобы у Тимы синяки были?
- Нет!
- Вот и скажи: «Тима, извини меня, что я тебе синяков наставил. Я этого не хотел».

Разбор происшествия в школе на комиссии по делам несовершеннолетних был назначен через неделю.