Врунишка Пьер

О том, что Пьер был не очень умелым и к тому же ленивым сапожником, знали все в городе. Но другого-то нет, и обращаться поневоле приходилось к нему. О том, что Пьер был врунишкой, не знал никто, кроме него самого. Да и он часто сомневался: а враньё ли это? Расскажет кому-нибудь, что скоро выиграет в лотерею - и ведь выигрывает! Скажет вечером соседу, что зарабатывает продажей ягод из собственного сада, и утром идут к нему желающие купить малину с веточки. А как-то обмолвился он, что пишет для девиц любовные письма со стихами, так от желающих покорить сердце подруг кавалеров отбоя не было. Но поскольку его речи на момент произнесения не соответствовали действительности, Пьер все-таки решил на всякий случай покаяться, чтобы Бог на него не гневался, и отправился на исповедь.

- Святой отец, я согрешил, - сказал он, смиренно преклонив колена и опустив голову.
- В чём твой грех, сын мой? - спросил пастор.
Пьер поведал о тех случаях, про которые мы с вами уже знаем.
- Грех твой, сын мой, в том, что ты ошибаешься в оценке своих деяний. Ты никого не обманывал своими речами, ты только предвосхищал события, не принося никому вреда. Так что иди и впредь не греши.

«Вот как, - подумал Пьер, - стало быть, Бог наделил меня даром предвидения! И грех им не пользоваться». Он вышел на базарную площадь и стал рассказывать собравшимся торговцам, что в скором времени его вызовут в королевский дворец и назначат придворным сапожником. И будет он шить башмаки самому королю. Народ всполошился, все стали спрашивать, когда же это будет. 
- Да уж совсем скоро, - отвечал сапожник.

На следующий день у мастерской Пьера встроилась очередь, все хотели успеть сделать заказ у будущего королевского сапожника. Время шло, а желающих не становилось меньше, напротив, стали приходить люди из дальних мест. И никто уже не спрашивал, когда же начнутся важные перемены, когда призовут во дворец их мастера сапожных дел. И даже более того: все мечтали, чтоб этого никогда не произошло. Но никто не решался сказать об этом вслух, чтобы не огорчать Пьера.

«Ну вот, - ворчал сапожник, сидя вечером за столом перед лампой, - как мне теперь быть? Заказов много - это хорошо. Меня уважают - это приятно. Но как я справлюсь с такой огромной работой?» Он собрал вещевой мешок, погасил лампу и вышел из дому. Он шёл, не оглядываясь на сонный городок, быстрым шагом и был уверен, что с таким божьим даром он ни в каком месте не пропадёт. А горожане, обнаружив утром запертую дверь мастерской, подумали, что Пьера наконец вызвали в королевский дворец.