de omnibus dubitandum 10. 136

    ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ (1599-1601)

    Глава 10.136. ОПАЛА КНЯЗЕЙ ВОРОТЫНСКИХ…

    В том же 1569 году (при 15-летнем Иване V Ивановиче «Молодом» в окружении своих родственников со стороны матери Захарьиных-Романовых – Л.С.) впервые сыск получил поручение искать измену в армейском руководстве после военных неудач, что тоже знакомо нам и из более поздней российской истории.

    Малюта Скуратов лично допрашивал воеводу Нащокина, обвиненного в трусости и сдаче ливонцам города Изборска, в итоге отпущенный ливонцами из плена воевода после пыток убит опричниками — тоже довольно знакомый нам и по XX веку сюжет отечественной истории.

    И в том же 1569 году впервые сыск применял принцип коллективной ответственности за государственную измену: опричники вину за неудачи в Ливонской войне возложили на население целых городов, проводя массовые карательные акции в Твери, Торжке, Клину, Новгороде (на самом деле Ярославле).

    А вслед за казненными опричниками «изменниками» впервые применили репрессии и к членам их семьей безо всяких дополнительных обвинений. Когда говорят, что чем период интереснее для историка, тем он для современников печальнее — к 1569 году (при 15-летнем Иване V Ивановиче «Молодом» в окружении своих родственников со стороны матери Захарьиных-Романовых – Л.С.) в нашей истории это относится особенно. Для нас он отправная точка в истории российского тайного сыска, для населения Российского государства этот год был окрашен в кроваво-черные тона.

    Известные создатели Новой Хронологии Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко в своей книге «ЗАПАДНЫЙ МИФ "Античный" Рим и "немецкие" Габсбурги - это отражения Русско-Ордынской истории XIV-XVII веков. Наследие Великой Империи в культуре Евразии и Америки». В Главе 3. ЦАРИ-ХАНЫ РУССКО-ОРДЫНСКОЙ ИМПЕРИИ XIII-XVI ВЕКОВ ОТРАЗИЛИСЬ В ЗАПАДНЫХ ЛЕТОПИСЯХ КАК ИМПЕРАТОРЫ ГАБСБУРГИ XIII-XVI ВЕКОВ, пишут:
 
23. ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ.
a. РУСКО-ОРДЫНСКАЯ ИМПЕРИЯ. ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ 1553-1563, якобы правил 10 лет. Подросток, сын ИВАНА IV ВАСИЛЬЕВИЧА 25.10.1553 г.р.*

*) С 1492 года, в Московской Руси впервые начали отпраздновать Новый год в сентябре. До этого праздник отмечали 1 марта, а перенесён он был Иваном III… Соответственно и год тогда был уже 1553 !

рис. Царевич Дмитрий Иванович, лубочная картинка XIX в.

От имени ДМИТРИЯ ИВАНОВИЧА правила Избранная Рада = Опекунский совет, возглавляемая Алексеем Адашевым. В правление Избранной Рады начата Ливонская война, цель которой - привести к повиновению Германию, охваченную мятежом Реформации. К концу правления якобы ДМИТРИЯ ИВАНОВИЧА с этой целью подготовлено крупное военное вторжение в Западную Европу. Однако ему помешала династическая смута в "Монгольско-османской", читай Ордынско-казачьей Империи. В 1563 году подросток ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ погибает в результате   несчастного случая. Впоследствии, при фальсификации русской истории в XVII-XVIII веках, его смерть перенесли на несколько лет вперед и изобразили как якобы убийство "Годуновым" царевича Дмитрия в Угличе.

Согласно нашей реконструкции, продолжают далее Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко, - известен на страницах истории также под именем ИЗЯСЛАВ, ошибочно отнесенный историками в XII век.

Комментарий. Главными опекунами при младенце Дмитрии умирающий Иван IV Васильевич назначил своих шурьев Д.Р. и В.М. Юрьевых-Захарьиных Романовых. Но влияние Захарьиных стало быстро падать. Боярская Дума отнеслась к правлению Захарьиных с крайним неодобрением. Положение Захарьиных, будущих Романовых, в то время было очень шатким. Старая руская ордынская знать не желала уступать власть Захарьиным, не обладавшим ни авторитетом, ни популярностью. В Избранной Раде=Опекунском совете основным стал Адашев, а также Глинские - родственники матери Ивана IV Васильевича = Василия Блаженного. Захарьиных, предков Романовых, оттесняют от трона Дмитрия. Они потеряли свое влияние в правительстве. Их место у престола занимают Глинские. Основное событие этого правления - Ливонская война.

С 1569 года стартуют уже массовые опричные процессы и казни: дело о новгородской измене, казни в Москве на Поганой Луже, большое дело об измене в руководстве руским войском с казнью талантливого полководца Воротынского**, массовое убийство польских пленных при личном участии в кровавой оргии царя, убийства для развлечения на пирах. В 1570–1572 годах (при 18-летнем Иване V Ивановиче «Молодом» в окружении своих родственников со стороны матери Захарьиных-Романовых – Л.С.) опричники гуляли по стране, опустошая целые области.

**) Н.В. Белов в своей монографии ГРОЗА КАНУНА ОПРИЧНИНЫ: ОПАЛА КНЯЗЕЙ ВОРОТЫНСКИХ В 1562 ГОДУ И СЕРПУХОВСКОЕ «ИЗМЕННОЕ ДЕЛО», пишет:
Князь Михаил Иванович Воротынский — один из видных политических и военных деятелей Московского государства (России) времени правления царя Ивана IV Грозного. Его жизненный путь известен историкам лучше, чем биографии большинства прочих членов Государева двора XVI в.

В «активе» у Воротынского — взятие Казани (1552) и громкая победа над крымскими татарами «на Молодях» (1572), а также множество других боевых предприятий. В глазах современников Михаил Воротынский стяжал славу «победоносца и оборонителя всея Руские земли» (Андрей Курбский, 2015: 148). Его ратным трудам посвящены работы многих ученых — специалистов по истории Русского царства [См., напр.: Назаров, 1998; Володихин, 2020: 196–236. О семье, в особенности братьях, князя М.И. Воротынского см.: Колычева, 2000; Черкасова, 2023. Дополнительные сведения о Воротынском и его родне: Усачев, 2012; Усачев, 2014; Шокарев, 2022]. Несмотря на это, знакомое нам жизнеописание князя Воротынского по-прежнему имеет немало «белых пятен» и «темных мест». Среди наиболее спорных моментов биографии Михаила Воротынского особо выделяется вопрос о причине опал, постигших князя в 1562 (во время правления якобы Дмитрия Ивановича, а на самом деле Опекунского совета, возглавляемого Адашевым – Л.С.) и 1573 гг. Первая из них привела к длительной ссылке, вторая — к трагической гибели полководца. И если о второй опале Воротынского написаны десятки страниц научных трудов, а ее причина в целом ясна [Наиболее полно см.: Володихин, 2020: 231–236; Рыков, 2021: 275–278. Новейшая попытка обвинить князя М.И. Воротынского в нарушении разработанного им же Приговора о станичной и сторожевой службе, будто бы приведшем к «законной» казни полководца (Морозова, 2021; Морозова, 2022: 74–76, 153, 179–184), представляется не лишенной остроумия, однако слабо соотносящейся с той реальностью, что задана жесткими рамками исторических источников], то о предшествующем ей «деле» 1562 г. нет сколь-нибудь точных данных. Историки не раз пытались разгадать природу царского гнева (во время правления якобы Дмитрия Ивановича, а на самом деле Опекунского совета, возглавляемого Алексеем Адашевым – Л.С.), обрушившегося на голову воеводы. И всякий раз сталкивались с нехваткой исторических источников. «...Приходил к[о] Мценску крымской царь» В марте 1562 г. Иван Грозный (во время правления якобы Дмитрия Ивановича, а на самом деле Опекунского совета, возглавляемого Алексеем Адашевым – Л.С.) возобновил прерванную на время войну с Литвой (ПСРЛ, 1906: 340). Пока русские рати «воевали» литовские рубежи, царь Иван (во время правления якобы Дмитрия Ивановича, а на самом деле Опекунского совета, возглавляемого Алексеем Адашевым – Л.С.) стоял в Можайске — на случай, если союзник польско-литовского короля Сигизмунда II Августа крымский хан Девлет-Гирей I задумает ударить по южной границе России. Вместе с царем на «берег» [«Берегом» в XVI в. называли систему укреплений (крепостей, застав и т.п.) на южной границе Московского государства (России), проходившую по реке Оке и имевшую своим центром город Серпухов] реки Оки, в район Серпухова, вышло войско, разделенное на пять полков. Его номинальным предводителем числился царский двоюродный брат, удельный князь Владимир Андреевич Старицкий.
Действительное же управление серпуховской армией находилось в руках у первого воеводы Большого полка, то есть главнокомандующего, служилого князя Михаила Ивановича Воротынского. Следующую по старшинству должность первого воеводы полка Правой руки занимал младший брат князя Михаила, боярин Александр Иванович Воротынский. Именно двум братьям Воротынским как главным руководителям собранного на Оке войска были адресованы документы военного ведомства, на них же лежала ответственность за действия вверенного им контингента ратных людей (Разрядная книга, 1966: 195; ПСРЛ, 1906: 342).

Вскоре стало ясно, что опасения руского командования были отнюдь не беспочвенны. 6 июля Девлет-Гирей, стоя во главе небольшого крымского воинства, «пришел» под Мценск. Навстречу хану Иван Грозный (во время правления якобы Дмитрия Ивановича, а на самом деле Опекунского совета, возглавляемого Адашевым – Л.С.) отпустил с «берега» армию Воротынских. Не сумев взять Мценск и, прознав о движении главных сил руских, татары отступили. По пути отряды некоторых «князей» и мурз принялись разорять болховские и белевские «места», однако были наголову разбиты воеводой Василием Андреевичем Бутурлиным. Выступившие из Серпухова Воротынские гнали татар «до Коломака и до Мерчика» [Бассейн реки Ворсклы в современной Харьковской области], но настичь их не сумели, так как Девлет-Гирей «пошол от украйны спешно» (ПСРЛ, 1906: 342; Разрядная книга, 1981: 99). Историки не сомневаются в том, что действия крымского хана не позволили Ивану Грозному (во время правления якобы Дмитрия Ивановича, а на самом деле Опекунского совета, возглавляемого Адашевым – Л.С.) выступить против Литвы (Хорошкевич, 2003: 298; Виноградов, 2007: 178; Янушкевич, 2013: 60–61; Пенской, 2019: 60). Царь (во время правления якобы Дмитрия Ивановича, а на самом деле Опекунского совета, возглавляемого Адашевым – Л.С.) пробыл в Можайске четыре месяца, но так и не двинул свои полки на литовский «фронт». Опала Воротынских: гипотезы историков 12 сентября (уже 1563 года – Л.С.) Иван IV (во время правления якобы Дмитрия Ивановича, а на самом деле Опекунского совета, возглавляемого Адашевым – Л.С.) вернулся в Москву, а тремя днями позднее наложил опалу на братьев Воротынских. Старший, Михаил, был посажен «в тюрму на Белоозере», младший же, Александр, оказался «в тыне в Галиче за сторожи» (ПСРЛ, 1906: 344). Вместе с князьями под арест отправились их жены. Обширная родовая «отчина» Воротынских — Новосиль, Одоев, Перемышль и жеребий в Воротынске — была взята в казну. Официальная летопись сообщает, что Воротынские поплатились свободой «за их изменные дела». Такая формулировка лишена конкретики. «В чем состояли эти “изменные дела”, — пишет историк Б.Н. Флоря, — мы, к сожалению, ни из официальной летописи, ни из других источников узнать не можем» (Флоря, 1999: 144). Неясность, с которой говорил о «деле» Воротынских придворный хронист, побудила ученых к тому, чтобы выдвинуть несколько объяснений случившегося. Знаток грозненского царствования А.А. Зимин усматривал в опале Воротынских суровую кару за их неуспешные действия против крымских татар (Зимин, 1964: 97–98). Гипотеза эта предельно логична, а потому неудивительно, что она снискала признание широкого круга исследователей (Хорошкевич, 2003: 399; Виноградов, 2007: 183; Пенской, 2012: 132–133; Володихин, 2020: 214–218; Волков, 2023: 307–308). Иначе считал Р.Г. Скрынников. Отметив факт конфискации богатых вотчин Воротынских, он допустил, что опала князей была вызвана их недовольством по поводу новых норм земельного законодательства. Дело в том, что принятый незадолго до того закон (т.н. Уложение о вотчинах) de facto ущемлял права ряда знатных семейств России на передачу по наследству собственных земельных владений. Воротынские выразили открытый протест — «государю погрубили». Открывшиеся же вскорости измены князей И.Д. Бельского и Д.И. Вишневецкого (из которых первый лишь пытался бежать в Литву, второй с успехом осуществил это намерение) уверили Ивана Грозного в необходимости нанесения «превентивного удара» по Воротынским (Скрынников, 1966: 167–168; Скрынников, 1992: 150–151) [Подробнее, но без ссылок на источники: Скрынников, 2001: 121–123]. Версия основательная и также, как и предыдущая, поддержанная рядом историков (Борисов, 1993: 156; Филюшкин, 1998: 174; Pavlov, Perrie, 2003: 99; Ульянов, 2006: 74–76; Воробьев, 2006: 164–165; Шапошник, 2015: 148). Третье предположение высказал В.В. Каргалов, автор многих трудов по военной истории Русского царства. По его мнению, отчасти основанному на мыслях Скрынникова, братья Воротынские были заподозрены в неверности московскому престолу после измен князей Бельского и Вишневецкого. Кроме того, князь Михаил Воротынский был близок к опальному царскому фавориту Алексею Адашеву [Этот тезис был явно привнесен в работу В.В. Каргалова под влиянием ее рецензента В.И. Буганова (ср.: Буганов, 1963: 714). Гипотеза о близости князя М.И. Воротынского и дворянина А.Ф. Адашева не имеет опоры в источниках (Зимин, 1964: 97). Без упоминания об Адашеве: Каргалов, 1996: 14], что также подрывало доверие к нему со стороны Ивана Грозного (Каргалов, 1989: 240). Схожая мысль присутствует и в новейшей книге о грозненской России за авторством Л.Е. Морозовой, и в ряде других работ по российской истории XVI в. (Загоровский, 1991: 101; Морозова, 2022: 73) [Ср. с точкой зрения В.Д. Назарова об опале князя М.И. Воротынского в связи с отъездом в Литву князя Д.И. Вишневецкого и «со сменой внешнеполитического курса после падения Избранной рады» (Назаров, 2006)]. В защиту этой точки зрения стоит сказать, что отъезд князя Вишневецкого в Литву (откуда он не так давно выехал на службу к царю Ивану IV) и впрямь был серьезным потрясением для русского правительства. По сути, своими действиями, знавший многие военные тайны Вишневецкий спутал Ивану Грозному все карты, не дав ему начать очередную кампанию против Литвы (Скрынников, 1992: 150). Конечно, Воротынские могли иметь какие-то дела с Вишневецким, могли последовать по его стопам в Литву, но... достаточен ли этот мотив для того, чтобы разом обезглавить целую армию, арестовав двух видных воевод и лишив их родовых земель? Звучит сомнительно, да и в источниках об этом не сказано ни слова. Наконец, четвертая, совсем уж невероятная, версия предложена И.Я. Фрояновым. Историк решил, что Михаил Воротынский был обвинен в колдовстве против царя Ивана IV и в попытке отъезда в Литву (Фроянов, 2007: 634–636) [Прежде про обвинение князя М.И. Воротынского в колдовстве осторожно писал С.Б. Веселовский (Веселовский, 1947: 114). Этот же сюжет присутствует и в первом варианте популярной работы Р.Г. Скрынникова (Скрынников, 1975: 77)]. Эти сведения Фроянов почерпнул в «Истории...» князя Андрея Курбского, правда, не учел, что речь в этом сочинении шла не о 1562-м, а о 1573 годе. Стало быть, эту версию — единственную из четырех предложенных — можно смело исключить как заведомо ошибочную, основанную на одном только неверном прочтении исторического документа. Свидетельство митрополичьего летописца. Узнать о том, что же все-таки произошло с князьями Михаилом и Александром Ивановичами Воротынскими в сентябре 1562 г., помогла одна архивная находка. Еще 70 лет назад исследователь русского летописания А.Н. Насонов, работая с рукописями Центрального государственного архива древних актов (ныне РГАДА), выявил сборник рубежа XVI–XVII вв., в составе которого находится «Российский летописец вкратце» (Насонов, 1955: 258). К концу летописца присоединены несколько записей о событиях весны — осени 1562 г. (РГАДА. Ф. 181. № 365. Л. 242–242 об.). Ни сам А.Н. Насонов, ни другой ученый, А.А. Зимин (Зимин, 1964: 90, 107, 111), не придали им особенного значения и не подвергли их системному анализу. Между тем, подробное изучение записей позволило автору этих строк распознать в них фрагмент летописца, ведшегося при дворе Всероссийского митрополита Макария. Данный фрагмент вышел из-под пера анонимного книжника в промежутке с 1563 по 1565 г., то есть накануне введения опричнины [Исследование и публикация памятника: Белов, 2021].