Роман Переплёт т. 1, ч. 2, гл. 7

По дороге ему вдруг захотелось поделиться с кем-нибудь своими впечатлениями. Больше всех для этого подошла бы Елена Патрушева. Но ни её, ни даже её подруги в учительской не оказалось. Там находились только трудовик, Пётр Егорович, - он ковырялся отвёрткой в розетке, - и химичка, Раиса Павловна. Она сидела у окна за столом, как всегда надменная и неприступная, и листала журнал «Смена». 
Делиться своей радостью с этими двоими у Тверского не было ни малейшего желания. Он прошёл к своему столу, сел и занялся подготовкой к следующему уроку. Впереди его ожидала встреча с  9 «В» классом. В нём, если верить всё той же Елене, публика была и попроще, и без претензий. Но зато гораздо беспокойней по части дисциплины. Накануне Елена обмолвилась, что в этом классе большинство составляют выходцы из не слишком благополучных семей, а то и просто пьяниц. Она это сказала к тому, чтобы он не слишком удивлялся и был готов к самым неожиданным сюрпризам. 
- Проклятье, - ворчал трудовик, отвинтив крышку розетки и озадаченно разглядывая обуглившиеся контакты, - Всё-таки коротнуло. То-то я гляжу, пробки повышибало.
Так, разговаривая сам с собой, он продолжал возиться с розеткой. А Тверской, просмотрев свои записи, стал складывать их обратно в портфель.
- Ну, и что теперь делать? - Продолжал сокрушаться трудовик. – Вот же гадость, видно, придётся, всю проводку менять. Эх-хе-хе… - И он загремел инструментами, которые у него находились в холщовой сумке.
- Кстати, Сергей Петрович, - вдруг подала голос Раиса Павловна, не глядя на Тверского и продолжая листать журнал. - Я не ошиблась, вас так, кажется, зовут? 
- Н-нет, вы не ошиблись, – слегка оторопев, посмотрел на неё Тверской.
Голос её звучал довольно сухо, однако, с дикцией у неё всё было в полном порядке. 
- Вас, видимо, уже предупредили? – продолжала она, всё так же пробегая глазами по страницам журнала. 
- Меня? О чём?
- Ну, как же, по поводу сегодняшнего мероприятия?
- Мероприятия? – От неожиданности у него всё вылетело из головы. – Какого ещё мероприятия?
- М-да, странно, - По её губам пробежал холодная усмешка. – Как я поняла, - заметила она, бросив на него короткий взгляд, - вы же у нас сегодня своего рода именинник. Что, неужели, вас никто не просветил? Не могу в это поверить.
- Ах, вот вы о чём, - догадался, наконец, Тверской. - Вы о чаепитии?
- Вот именно. Если это можно так назвать.
- Да, да, меня предупреждали. Просто я не сразу сообразил.
Ему действительно ещё с утра об этом напомнила Елена, сообщив также, что намечающийся «сабантуй» состоится, примерно, часиков в шесть, то есть сразу после занятий.   
- И вы тоже там будете? – спросил он почти машинально. И даже сам от этого смутился. 
 Однако вопрос прозвучал, и Раиса Павловна, оторвав от журнала взгляд, как-то странно на него посмотрела. Причём Тверской не заметил на её лице ни удивления, ни усмешки. Скорее оно показалось ему озадаченным.
- А куда ж я денусь? – капельку подумав, усмехнулась она. После этого она встала и взяла со стола сумочку. – Придётся, - убрав усмешку, прибавила она, - куда же деваться от коллектива. – Последние слова она произнесла с такой ледяной иронией, что сразу стало понятно, насколько чуждо ей даже само это понятие.
Мимолётным движением она оправила на себе жакетку и, гордо расправив плечи, удалилась из учительской.
- Собираться-то, они собираются, - сердито пробурчал трудовик, когда за Раисой Павловной закрылась дверь, - да толку-то, что. С ними ни выпить толком, ни закусить. Опять наберут этих своих шампанских да конфеточек с печеньками, а я потом майся с изжогой. Бабы, чего с них взять.
- А вам, - участливо поинтересовался Тверской, - вам бы, наверное, хотелось водки? Да ещё и с селёдкой? Я угадал?
- А хыть бы и так, - подозрительно покосился на него трудовик, перестав греметь инструментами. -  Оно всё лучше, чем эта их кислятина. Опять же, мужик я или не мужик?
- Ну, а что бы вам самому не прихватить чего-нибудь с собой?
- Чего прихватить? - уставился на него трудовик. Вопрос Тверского, видимо, поставил его в тупик.
- Ну, я не знаю… Ну, скажем, водку, колбасу… или, что там ещё… 
- Это, как так, с собой? – Трудовик даже крякнул от досады. – Хотя оно, конечно… Но, опять же, а вдруг, как заметят. Это же школа. А с этими бабами… с ними разговоров потом не оберёшься. А, кроме того, я свою «трёху» уже сдал. Мне что же, опять, что ли, раскошеливаться? Как же, этак мне никакой получки не хватит. Ну, уж нет, пускай уж лучше щипучка, раз уж по-другому никак нельзя.
С Еленой Тверской увиделся лишь после третьего урока. Он только что освободился, и до второй смены у него образовалось окно часа на три. Елена вошла в учительскую, когда он одевался, собираясь отправиться домой. 
Ни на кого не глядя, она швырнула сумочку на стол, потом села и о чём-то задумалась. У неё был ужасно расстроенный вид. Казалось даже, что она вот-вот расплачется.
Помимо Тверского, в учительской в этот момент находилось ещё несколько учителей - всего человек семь или  восемь. Каждый был чем-то занят: одни вполголоса о чём-то переговаривались, другие, сгрудившись у стола с посудой, разливали по кружкам чай, а кое-кто и просто перелистывал тетради. Сюда же на секунду заглянул и Ковтун. Обведя взглядом присутствующих, он вдруг нахмурился и поспешил исчезнуть.
Надев пальто, Тверской подошёл к Елене.
- Что-то случилось? – поинтересовался он.
- Да нет, ничего. – Она шмыгнула носом и отвернулась. – Не обращай внимания, это я так. Нет, ну, правда, ничего серьёзного, просто неважное настроение.
- А, ну раз так… - Однако он не спешил отходить. – Или, может, поссорилась с кем? 
- Да говорю же, ничего особенного, - уже с раздражением отмахнулась она. – Обычная история… просто немного поцапалась с родителями. Не обращай внимания, у меня с ним такое постоянно. – Она повернула к нему лицо и невесело улыбнулась. – Ах, Сергей, ты даже себе не представляешь, как я тебе завидую. А что, живёшь один, сам по себе, и никто-то тебе не капает на мозги. А тут, как ни встретимся… Честно скажу, осточертело  уже всё.
Они вместе вышли в коридор, где Елена рассказала ему, как с полчаса назад забежала на минутку домой к родителям. Что-то ей там надо было взять из вещей. А те как раз дома обедали. Ну, и, как не раз уже бывало, слово за слово, и опять они поссорились.
Сергей был уже немного наслышан, - кажется, от самой же Елены, - о непростых её отношениях с родителями. Он также был в курсе, кем её родители являлись. А это уже он узнал у Михеича в тот памятный вечер. На этот же раз, будучи в расстроенных чувствах, Елена призналась, что, оказывается, её родителей страшно раздражал тот факт, что она вместо того, чтобы пойти по их стопам, вдруг решила заделаться обычным учителем. У них это просто в голове не укладывалось. Собственно, на этой почве у них обычно и вспыхивали ссоры. 
А, кроме того, как сообщила Елена, те спали и видели её замужем. И не просто замужем, а замужем за кем-нибудь из их торгашеской среды. То есть за человеком с положением, оборотистым и уж, конечно же, располагающим внушительным достатком. У них даже и кандидатуры на этот счёт уже имелись. Только она и слышать о них не хотела, чем вызывала у них ещё большую досаду. Благо ещё, что она жила от них отдельно, а то бы, как она с грустью заметила, наверное, просто сошла бы с ума. Эту квартиру, - а она у неё была кооперативная, - ей на совершеннолетие подарил отец.  Правда, как вскоре выяснилось, подарил он ей эту квартиру отнюдь не от душевной широты, а с дальним прицелом. Просто тем самым он надеялся усилить своё влияние на непокорную дочь, а заодно создать предпосылки для обустройства ею семейной жизни. Разумеется, под его неусыпным покровительством. Однако, он ошибся, и преподнесённая им квартира  вовсе не помогла ему усилить своё влияние, а скорее наоборот. С обретением отдельного жилья она сделалась ещё более самостоятельной. Что, опять же, стало дополнительным поводом для упрёков и ссор.   
- Да успокойся ты, - выслушав её до конца, утешал Тверской. – В конце концов, ты – взрослый человек, и никто не смеет тебе указывать, как жить и за кого выходить замуж.
- Так и я о том же, - всхлипнув, невесело улыбнулась Елена. – Да только попробуй им это объяснить. Они ведь даже слышать ничего не хотят. Заладили своё, просто хоть беги в другой город.
Тем не менее, разговор с Тверским её, видимо, приободрил. Так что, прощаясь с ним, она даже улыбалась.   
Уже по дороге домой Тверской вдруг вспомнил, что забыл рассказать ей о том, как прошёл его первый урок. У него это просто вылетело из головы.   
После обеда у него выпадало всего два урока. Да и те в шестых классах. Так что уже к половине пятого он полностью освободился. Возвращаться домой не имело смысла. Тем более, что до чаепития оставалось всего каких-нибудь часа полтора. Вот он и решил скоротать время в учительской, читая, подвернувшуюся под руку книгу. Это была тургеневская «Ася». 
Вообще-то творчество Тургенева его не слишком увлекало. А его последние романы классика он и вовсе считал полнейшим барахлом. И не только потому, что они скучно и неинтересно были написаны, а ещё и потому, что в них отчётливо просматривалось это его суетливое, какое-то даже самоуничижительное стремление во что бы то ни стало угодить тогдашней, так называемой, передовой молодёжи. Ну, и заодно прослыть либералом, полностью соответствующим, так сказать, духу времени и тогдашним умонастроениям. И прежде всего умонастроениям либерального прозападного сброда, который сам Сергей от всей души презирал. В этом смысле ему гораздо ближе был Фёдор Михайлович Достоевский. Он так же, как и великий писатель, считал всех этих «новоявленных прометеев» жалкими ничтожествами, отщепенцами и предателями собственного народа, его истории и культуры. Кстати, и эта повестушка после первого же её прочтения показалась Сергею вещицей довольно легковесной и пустой, а описанная в ней история – пресной и надуманной. Он бы ни за что не стал её перечитывать, но на этот момент просто ничего другого ему не попалось на глаза. А сидеть просто без дела ему не хотелось.       


Продолжение:  http://proza.ru/2025/05/23/850