Следы на песке. Глава 1

"Иногда путешествие начинается раньше, чем ты успеваешь понять, куда идёшь."



Стратолайнер шёл низко, почти задевая брюхом самые верхние кудри облаков. Запах на борту был странный — пахло одновременно нагретым в лучах восхода металлом, горьковатым смолянистым клеем и чем-то ещё… ветром, наверное. Настоящим морским ветром, который никуда не делся даже в тридцать втором веке. Впрочем, про ветер Александру, просто мерещилось. Саша стоял у открытого обзорного люка и смотрел вниз, туда, где клубились пятна лесов и петляла лента реки. Хушторим остался далеко за кормой, его высокие шпили только-только угадывались в утреннем мареве. А впереди расстилались пятьдесят километров дороги к «Заре». Места, с высоты птичьего полёта, казались похожими на кусок разложенной на столе карты.
— Уже видно, — сказала у плеча Реко, — как дорога уходит к морю.
Саша обернулся. Реко стояла совсем рядом, придерживаясь рукой за край широкого сиденья. Её тёмно-серые волосы были собраны в небрежный пучок, а в глазах отражались и облака, и солнце, и даже кусочек неба.
Он улыбнулся. Немного неловко — как всегда бывает, когда встречаешь кого-то, с кем дружил когда-то в детстве, а теперь встречаешь только в короткие два месяца лета. И неизвестно, повторится ли встреча на следующий год.
— Видно, — сказал он. — К морю всегда видно дорогу. Даже если её нет.
Они оба замолчали. Под палубой слышался гул турбин и лёгкий посвист воздуха в натянутых тросах. Где-то над кормовым люком тускло мигала табличка с названием судна — «…игрим». Буквы были стёрты временем, и казалось, что стратолайнер носит имя каких-то древних странников.
— Саша, — сказала Реко, словно вспоминая. — Ты ведь тогда в лагере выиграл регату на катамаране? В последний день перед ураганом.
Он кивнул.
— А ты тогда утопила антикварную фотокамеру. Прямо с борта шлёпнула в волну.
— Ага. Я помню, — усмехнулась Реко. — Зато снимки получились самые запоминающиеся.
— И самые дорогие. Нам их спасатели с водолазом и в этом году вспоминать будут…
Они переглянулись — и в этот момент стало ясно, что неловкость ушла. Словно никогда её и не было. Был только новый полёт к новым летним дням, только эти облака, и этот старый стратолайнер, который упрямо летел вперёд.
Где-то на горизонте уже белела полоска — море. Тёплое, бескрайнее, пахнущее чем-то совершенно особенным.
— Думаешь, там всё ещё ходят парусники? — спросила Реко, кивая куда-то вниз, туда, где раскинулись верфи маленьких городков.
Саша пожал плечами.
— Наверное. Паруса никуда не исчезнут. Даже когда останется только…
Он не стал заканчивать фразу, коротко взглянул на часы. До прибытия в «Зарю» оставалось меньше часа.
А впереди был полный забот день.
Стратолайнер лёг на плавный вираж и начал снижаться. Турбины загудели чуть громче, сквозняки побежали по палубе, звеня словно невидимыми струнами. Саша почувствовал, как желудок подскочил к лёгким — всегда так бывало в такие моменты.
Под брюхом стратолайнера быстро пробежало поле, полосатые крыши маленького посёлка, полоска дороги. А потом впереди открылось море. Не сразу — сперва — узкая синяя лента, потом всё шире, шире... И на самом краю берега, словно приютившись в ладони холмов, виднелась тёмная зелень лагеря «Заря».
Плавучая платформа встречала их, покачиваясь на длинных понтонах. От берега к ней вели лёгкие мостки, плетёные из металлических пружин и сосновых досок, кое-где уже проржавевшие насквозь и не раз латанные на скорую руку.
Транспорт мягко сел, словно присел на корточки, подняв облачко брызг и обдав всех волной горячего воздуха. Входной трап выкатился с тихим скрипом.
Голос в динамиках сообщил:
— Лагерь отдыха молодёжи «Заря». Пункт назначения достигнут. Просьба покинуть борт. Приятного лета.
Пассажиры загомонили. Скрипнули защёлки ремней, кто-то искал вещи, кто-то, сжимая в руках потрёпанную кепку, спешил к выходу. Запах металла и смолы сменился на запах солёной воды, травы и йода.
— Пошли? — спросила Реко, перекидывая через плечо чехол от фотокамеры.
— Пошли, — отозвался Саша и настороженно покосился на весь её скарб.
— Что? — Я всё здесь оставила. Ещё в прошлом году. Что возить туда-сюда просто так?
Они спустились по трапу. Солнце тут же ударило в лицо — Саша сощурился и беспомощно поднял руку, пытаясь разглядеть встречающих.
Перед ними открылся лагерный пляж: несколько деревянных платформ, соединённых настилами, ряды аккуратных, низких зданий, крытых светло-серым карбоном. Между ними росли деревья — не строгие аллеи, а лёгкий, живой лесок: платаны, клёны, несколько старых раскидистых сосен. Над всем этим висело ощущение… знакомого, как воспоминания от своих старых книг, найденных во время большой уборки.
По настилам к берегу потянулась вереница ребят — кто с рюкзаками, кто с огромными сумками на колёсиках или самоходных сервоприводах, кто, словно по примеру Реко — налегке.
Где-то впереди перекликались вожатые:
— Старшие учебные группы — сюда!
— Средние группы — на площадку у старого флагштока!
— С вещами не разбегаемся!
Рядом с Сашей пробежала стайка совсем маленькой ребятни, хохоча и задевая друг друга локтями. Один мальчишка выронил сумку, из которой выкатилась банка с чем-то тёмно-красным.
Саша наклонился и поднял.
— Что это? — Александр удивлённо смотрел сквозь банку на солнце.
— Ой, отдайте, — мальчишка остановился и вытянулся, переводил взгляд то на Сашу, то на Реко, словно просил у девушки: «Ну скажи ему! Я ж что такому сделаю?!»
— Отдайте, — снова повторил он. — Это варенье.
— Варенье? — повторил за ним Саша с недоумённым видом.
— Ну да. Так раньше делали. Варили ягоды в сахаре, пока не получалось такое вот желе. С чаем вкусно. Я хотел ребятам показать.
— Вы выращиваете ягоды? — строго переспросил Саша. — Без лицензий и справок, небось?
— Отдайте… — мальчишка был готов заплакать. — Я ж никому. Мы только…
Александр улыбнулся так незаметно, как это только возможно было. У него уже болел бок от трёх чрезвычайно болезненных тычков Реко, а если бы он оглянулся, то, наверное, бы сразу расплавился он её возмущённого взгляда.
— Ладно, я понял. — и добавил чуть громче — Держи свои реактивы для юных натуралистов. И не теряй больше.
Мальчишка просиял, как окно после дождя. Он быстро затолкал банку обратно в сумку и, даже не сказав спасибо, бросился догонять своих. Теперь он прижимал сумку двумя руками к груди и обгонял остальных по заблаговременной широчайшей дуге.
Реко вспыхнула: — Ты всегда так над малышами измываешься?
— Вот когда он своей нелегальной некондицией потравит друзей и у нас половина отряда сляжет. — Саша нарочно сохранял издевательски-язвительный тон. — Вот тогда мы поглядим, кто над детьми издевается. Ладно, идём. Нам вон туда, — он кивнул в сторону флагштока, где висел потрёпанный временем флаг с ярким пятном по центру и надписью: «Заря».
А до самого горизонта пел чайками берег. Сквозь запахи сосны и тёплого металла время от времени прорывался запах костра — значит, где-то уже разжигали первый разведывательный огонь.
Реко ушла вперёд. Саша смотрел на неё — на её уверенные шаги, на чехол от камеры, который бил её по боку, и думал о том, что лето начинается всегда одинаково: с маленьких шагов по длинной дороге.
Впереди ждал лагерь, вожатские заботы, весёлые соревнования, песни у костра. И ещё что-то такое, что пока даже нельзя было назвать словами. Но оно уже было — чуть дрожащее в воздухе, чуть шепчущее в траве.
Саша остановился и поглядел вверх. Да, всё было правильно — лето начиналось.