Следы на песке. Глава 3

"Порой самое важное прячется там, куда взрослые давно перестали заглядывать."



Сон уходил медленно. Как волна, которая сначала окатывает тебя с ног до головы, потом лишь касается пальцев, потом вдруг — только тихо шуршит по песку вдали. И уже поздно делать вид, что спишь.
Саша открыл глаза.
Сначала — потолок. Ровный, с чуть заметной трещиной в углу, где прошлым летом, видимо, протекал кондиционер.
Потом — лёгкий сквозняк от окна. А потом — звуки.
Возня, шорох, детский гомон, хруст ботинок по карбоновым настилам — всё это сливалось в знакомый лагерь. Снаружи оживал Второй учебный. Кто-то пытался собрать вещи. Кто-то бегал и кричал. Кто-то командовал:
— Ты куртку-то возьми, там же пещера!
— А ты сама в пижаме поедешь?!
— Не трогай мой сок!
Саша медленно сел на кровати.
Она — тонкая, со стальным основанием — тут же издала хриплый звук и мягко задвинулась в стену. В этом была своя экономия пространства: отоспался — освободил площадь.
Он потянулся, прошёл босиком по тёплому, чуть шершавому полу к окну.
Отсюда, с этой высоты, было видно всё: два корпуса с детьми, крытые темно-серым пластиком, между ними — прогретый настил, пыльные клёны, а дальше — кусочек моря, сверкающий между соснами.
Саша зевнул, почесал затылок и подошёл к встроенному в стену шкафчику.
Открыл дверцу. Внутри — в аккуратной прозрачной упаковке — лежала одежда. Никаких технологий, автоматических застёжек или умной ткани.
— Ого… — пробормотал он вслух ещё сонным голосом.
Белая рубашка. С короткими рукавами. На ощупь — мягкая, чуть грубоватая, но приятная. Натуральное волокно. Не имитация, не синтетика. Настоящее. Шорты — коричневые, тугие, будто только-только прошли через стирку и пытались это доказать.
На внутренней стороне упаковки была наклейка:
«Исторический комплект. Предоставлено Комитетом по образованию. Тематика — XX век. Выдаётся на день экскурсии. Не подлежит обмену.»
Саша ухмыльнулся.
— По мнению археологов, в двадцатом веке люди, похоже, ходили, как туристы на рыбалке… интересно, а они точно не перепутали с реконструкцией первобытного быта?
Он снял домашнюю футболку, натянул рубашку. Материал был странный, плотный и дышащий. Приятно холодил плечи. Потом — шорты. Они сидели чуть непривычно, но удобно. Даже… правильно. Саша посмотрел в небольшое, потускневшее зеркало, встроенное в дверь шкафчика.
— Ну что, XX век. Прими меня таким, какой я есть.
Он подошёл к столу. На нём стоял стандартный калорифер — прибор размером с небольшую коробку, который тихо гудел, нагревая воду в термостакане. Рядом — стальная коробочка с надписью «заварка №3 (состав: экстракт чая, экстракт сливы, пищевое волокно)».
Он подцепил щепотку полусинтетической смеси, опустил в воду. Жидкость мгновенно окрасилась в тусклый, но вполне бодрящий цвет.
— Завтрак в стиле эпохи. Без бубликов, зато с культурным слоем.
Он сделал глоток, отставил стакан, надел сандалии и вышел наружу — на крыльцо.
И сразу — свет. Шум. Солнечный ветер. Перед корпусами суетился отряд. Саша сперва долго не мог понять, что же с этим отрядом не так. А потом стал смеяться — все были одеты в те же белые рубашки, простые ткани, кеды, ветровки.
Целый XX век в миниатюре, под соснами, в утренней тени.
Саша сощурился, нашёл взглядом Оксану и Сергея. Они стояли чуть в стороне, и, кажется, снова спорили.
— А я говорю, в настоящем XX веке таких шорт не было. Это современная фантазия!
— Ага. И футболок тоже. Люди вообще ходили в шкурах. И катались на динозаврах.
Саша усмехнулся. Всё было на месте. Начинался новый день — и начинался весело.
Когда Саша подошёл к центральной площадке, там уже начиналась та самая лагерная суета, которую ничем не спутать.
На фоне флагштоков строились колонны. Саша остановился и посмотрел на пару ребятишек, — они прятали в рюкзак яблоки, которые не полагались по рациону. Младшие поглядели на незнакомого вожатого и тут же испарились.
У трибуны стояли два ящика с запасными рюкзаками, аптечками, Саша открыл крышку и нашёл ещё — батарейные фонари и несколько тонких бумажных папок. Рядом — двое вожатых из соседних отрядов спорили, кто в прошлый раз потерял в походе подопечного.
— Опоздаешь — в следующий раз пойдёшь в пещеру один, — услышал Саша голос позади.
Он обернулся. Реко подошла лёгким шагом. На ней была та же белая рубашка и короткая тёмно-синяя юбка, аккуратно заправленная по линии талии, и значок — книжка в синем ромбе. На её запястье висел тонкий инфо-браслет, на котором что-то мерцало в такт шагам.
— Ты серьёзно? В юбке в пещеру? — спросил Саша.
— Это XX век. Согласно археологическим реконструкциям, женщины в те годы не спускались в пещеры вообще. Они варили еду и писали письма в редакции.
— Убедительно. Главное — не попадись там археологам, а то они запомнят тебя навсегда.
— А у них хорошая память? — отозвалась Реко, прибавила шаг и забежала за спину Саше.
За ней шёл высокий человек в серо-зелёном комбинезоне. Его шаг был точен, будто отмерен по линейке. Комбинезон плотно облегал плечи, воротник был поднят до подбородка, на груди — пластиковый пропуск с кодировкой лагеря. Тоем Беккер остановился у трибуны, обвёл взглядом собравшихся. На площади стало заметно тише.
— Внимание, — произнёс он, без всякой аппаратуры, но голос его будто сам усиливался. — Сегодняшняя экскурсия организована в рамках образовательной программы. Её цель — повышение исторической грамотности, формирование связи времён и уважения к традициям. Мы должны знать, с чего всё начиналось.
Пауза. Он осмотрел всю площадь строго, но без злобы, потом продолжил. — Одежда, которую вы носите, — это реконструкция бытовой формы одежды XX века. Прошу беречь её. Как и природу, по которой мы пойдём. Любая утрата — это не просто ущерб бюджету, это незнание, переходящее в небрежность.
Среди младших кто-то хихикнул, кто-то зевнул, но большинство слушало внимательно. Беккер пожелал всем удачной экскурсии и повернулся к вожатым.
— А теперь… — Беккер достал из внутреннего кармана и протянул Саше чип-карту. — План мероприятия. По-хорошему, вы должны были выучить его неделю назад. Саша принял папку с видом полного понимания и уверенности.
— Я всё знаю, — сказал он. — Даже, кажется, больше, чем в папке.
— Надеюсь, — ответил Беккер сухо. — Особенно про участок с сырым мхом и отвесным обрывом. Который вы, конечно, обойдёте, но... Он задержался, окинул взглядом строй. Глаза его остановились на Кале. Она стояла в колонне, стараясь не выделяться, но значок на её рюкзаке блестел как зеркальце.
— Тимофеев, — сказал Тоем, — за девочкой в восьмом ряду — особое наблюдение. Лишний комплект исторической формы — не предусмотрен планом снабжения.
— Принято, — кивнул Саша. — А ответ из комитета по распределению девочек уже пришёл?
Беккер задержал взгляд. Помолчал чуть дольше, чем нужно. — Мы обсудим это позже, — произнёс он. — Ваша задача — довести детей туда и обратно. И пусть каждый запомнит: знания — не на карте памяти. Они в опыте. И в пути.
Он развернулся и ушёл, шагнув в сторону технического корпуса, не торопясь, но так, будто точно знал, сколько шагов до поворота.
Сбор и построение продолжились в лёгкой кутерьме.
— Кто потерял кепи?!
— А где мой фонарь?!
— Я не пойду с этим ботаном!
— Ты сам ботан, вот и иди рядом!
Саша переглянулся с Реко. Та уже подстраивала маршруты в планшете.
— Готовы? — спросил он.
—Хоть в каменный век!
— Мы и так, примерно туда… — Саша не особо любил историю. — Пойдём.
Колонна выстроилась: впереди — младшие с сопровождающими, потом — средние отряды, старшие — чуть сбоку. Саша и Реко — замыкали. Оксана и Сергей шли вместе с колонной, но держались чуть отдельно. Словно ехали на другом, личном велосипеде, не встроенном в общий поезд.
Дорога вела через тонкую лесополосу. Сосны росли стройно, между ними лежали ковры из сухих иголок. Утреннее солнце ещё не успело нагреть местность и от тропы отдавало сыростью и листьями. Где-то чуть дальше мелькала лента небольшой реки.
— Говорят, пещера эта старая как само море, — сказала Реко, чтобы нарушить тишину. — Раньше тут добывали металлы, а ещё раньше — простую соль. А недалеко от неё — кто-то жил. До нас. Давно. Некоторые думают, что там был подземный культ.
— Или бункер, — вставил Саша. — Или склад крабов.
— У тебя все тайны — с морепродуктами, — вздохнула Реко. — А знаешь, у нас на севере старики говорили, что из пещеры иногда выходит эхо, которое повторяет не то, что ты сказал, а то, что подумал.
Сергей, шедший в паре шагов, обернулся:
— Это интересно. Неоакустическая структура?
— Нет, — сказала Реко. — Это когда ты ругаешься молча, а камень тебя выдаёт.
— Какой ещё камень? Кремниевый полупроводник? На них уже три века не работают. Это раньше такие сказки были?
Оксана фыркнула. Каля побежала вперёд, обгоняя младших, Саша поднял браслет, отправил на приёмник Кальке гневный звонок и вернул её назад. Она погрустнела, но послушно встала в свой ряд.
Тропа шла вдоль каменистого склона, и вскоре колонна остановилась у входа, в который мягко втекала тень. Перед ними открывалась арка из неровного, влажного камня, заросшая мхом. Где-то сверху капала вода, и на камнях блестели тонкие дорожки, будто кто-то рисовал ногтем.
Пещера была настоящая. Без подсветки, без туристических перил. Просто чёрный зев в сером камне, словно кто-то вырезал дыру в склоне и забыл, зачем.
Саша оглянулся на отряд. Рядом оказалась Реко, протянула ему планшет.
— Вот, держи. Говори по инструкции, если сам не вспомнишь.
— Я же вожатый, а не экскурсовод.
— Именно. Потому тебе дали шпаргалку.
Саша кивнул, поднялся на камень повыше, слегка сдвинул планшет, чтобы тот не засвечивался солнцем и начал:
— Итак, ребята… граждане исследователи... Перед вами — типичная пещера эпохи раннего техногенного периода, приблизительно конец двадцатого — начало двадцать первого века. Люди тогда не имели доступа к сетевой энергетике, термопередатчикам и плазменному отоплению.
Он осмотрел лица — внимательные, недоверчивые, зевающие. Абсолютно разношёрстная толпа не стала единой в однотипной одежде. Оксана чесала нос и смотрела в браслет, кто-то крутил брелок от рюкзака.
— Чтобы согреться зимой, они... — он заглянул в планшет, хмыкнул, — ...рыли огромные подземные шахты, откуда выкапывали вещество под названием уголь. Это был чёрный, твёрдый материал, который они сжигали. Представьте себе: сжигали прямо в домах. Огонь, дым, сажа. И всё ради тепла.
— Фу-у-у, — протянул кто-то в толпе.
— Верно, — кивнул Саша. — А ещё они делали из металла всевозможные приборы. Бытовая техника того времени — это были настоящие монстры. Тяжёлые, с огромными проводами, с кнопками, которые приходилось нажимать с усилием. Он сделал паузу.
— Например, утюг. Это была металлическая коробка с ручкой. Её ставили на горячие спирали, а потом — гладили одежду.
— Что значит «гладили»? — донеслось из глубины строя.
— Ну, — Саша поискал слова, — чтобы вещи не были мятыми. Это считалось приличным.
Кто-то усмехнулся. У кого-то вырвался смешок. Один мальчишка из младших прищурился:
— А правда, что они всё рыли, рыли и рыли? А жили-то где? Или они были как кроты?
Саша рассмеялся.
— Вопрос хороший. Почти философский. Чтобы на него ответить, надо… заглянуть внутрь. Там вы сами всё увидите.
Он обернулся.
Пещера по-прежнему молчала. Оттуда тянуло холодом и чем-то влажным, будто из горлышка старинной бутылки, которую открыли после долгого времени. Тишина у входа была почти звенящей и слегка нервирующей.
— А это безопасно? — спросила Каля, стоя рядом с Сергеем.
— Абсолютно, — отозвалась Реко. — По крайней мере, если не дёргать всё подряд и не кричать «эхо» слишком громко.
— Или не зевать на ходу, — добавил Саша. — Пошли, исследователи. Внутрь.
Он первый включил фонарь, зажёг его, и шагнул в тень. За ним — колонна, чуть притихшая, чуть настороженная. Словно все вдруг вспомнили: а вдруг в этой пещере — правда осталась чья-то память?
— …Не отставать! — сказал Саша, оборачиваясь. — Внутри не бегать, за руки не хватать. Смотрите под ноги, и не тычьте друг в друга фонарями — это раздражает даже духов.
Последняя шутка разрядила напряжение, но только на секунду. Оксана, идущая почти первой, вдруг замедлила шаг и наклонилась к скальному выступу у самого входа. Камень был шероховатый, влажный, покрытый мелким лишайником. На нём, как будто меловой палочкой, были выведены буквы. Слова были неровные, кое-где смазанные влагой:
«Молчи. Не зови. Здесь не время»
Под этим — что-то вроде даты, но цифры едва читались. Почти затёрты.
— Саша, — тихо позвала она.
Он подошёл, прищурился.
— Это ваши? — спросила Оксана. — Типа антураж?
— Не похоже. — Саша провёл пальцем по поверхности. Мел отлетал кусочками, будто был старым, рассыпчатым. — Наш экскурсовод говорил, что к пещере вообще доступ закрыт до смены. Мы первые за полгода.
— Ну, значит, мелки тут сами заводятся.
Сергей тоже подошёл. Склонился ближе, вынул из кармана лайтфон и брелок — мигнул красным.
— Органического следа нет… давно тут никто не был. Месяцы, может года. Не сегодня рисовали.
— Что-то значит? — спросила Реко, обогнав младших и став рядом.
— Значит, кто писал, знал, что делает. Смотрите: линия ровная, почти параллельная природному слою. Кто это делал — знал, где стена держит, а где осыпается.
Оксана хмыкнула:
— Мастер-класс по меловой графике на скальной поверхности. Двадцатый век, урок номер два.
Тем временем колонна медленно втекала внутрь. Пещера расширялась — теперь она вмещала почти всех. Гул голосов стал глуше, утонул в каплях и шелесте воды, которая сочилась из стены где-то глубже. Сергей остановился и посмотрел на экран часов.
— Мм… странно.
— Что? — спросила Оксана.
— Связи нет.
— Может, сеть глушит рельеф?
— Нет. Должен хотя бы остаться аварийный сигнал. У нас тут спутник и ни одной вышки на сотни километров. А тут — как будто всё пропало. Полный ноль. Он покрутил запястье, перезагрузил интерфейс. — Даже компас ведёт себя странно. Показывает север… и сразу — юг.
Оксана нахмурилась. Протянула руку, коснулась стены. Та была прохладной, слегка вибрирующей — но только если прислушиваться не ушами, а кожей.
— Может, тут остались старые линии электрического питания? От шахт, от установок? — предположила она.
— Скорее всего, — согласился Сергей. — Или что-то включилось. Сейчас.
Сзади — ближе ко входу — зазвучали голоса. Кто-то из малышей, видимо, почувствовал себя неуютно.
— Я не пойду туда…
— Там темно!
— А если завалит?
Саша оглянулся. Каля стояла чуть поодаль от остальных, прижимая к себе фонарик, не включая его. Он подошёл.
— Боишься?
— Я… — она сглотнула. — Я просто не люблю, когда темнота... гудит.
Он кивнул. Понимающе.
— Слушай. У тебя есть свет. Есть мы. И если вдруг станет совсем страшно — ты можешь просто взять меня за руку. Или сказать, и мы выйдем. Но бояться — это не стыдно. Даже мне страшно. Иногда.
Каля улыбнулась. Совсем чуть-чуть. Реко уже говорила с другими — легко, уверенно, с улыбкой.
— Кто хочет первым увидеть настоящую сталагмитовую колонну? Там такие — как ледяные сосульки, только вверх! А ещё — будет загадка. Кто отгадает — тому природный сухофрукт за ужином.
Дети зашептались. Потянулись вперёд.
Пещера вбирала их, как глубокое горлышко. Тишина за ними становилась тише, а воздух — прохладнее.
Где-то вдали, в глубине, что-то едва слышно щёлкнуло. Или это просто капля упала со свода на камень? Саша оглянулся на надпись у входа.
— Молчи. Не зови. Здесь не время.
Он не поверил. Но и не забыл.
Внутри было прохладно, но не зябко. Воздух лежал слоями — у пола тяжелее, ближе к потолку чуть суше. Свет от фонарей скакал по стенам, выхватывая то глянцевую мокрую жилу в породе, то отполированный ладонями уступ, на которой теперь сидел один из младших, болтая ногами и глядя в потолок.
Пещера действительно оказалась неглубокой. Она протянулась на пару сотен метров вперёд, а потом упиралась в полусводчатую стену, испещрённую отметками и вмятинами. Но главное — боковые проходы.
Углубления, карманы, ниши — некоторые широкие, с металлическими каркасами по бокам, как если бы туда ставили оборудование. Другие — узкие, с трещинами в стенах и остатками старой кладки.
— Это не природная пещера, — пробормотал Сергей, почти сам себе. — Это я читал. Называется штольня.
— Это шахта? — переспросила Каля.
— Шахта, переоборудованная в музей. Но давно. Очень давно. Тут даже табличек нет. Смотри.
Он показал на одну из ниш. В ней стоял кусок отрезанной рельсы, вросший в пол. Рядом — старая вагонетка, частично заржавевшая, с отломанным колесом. Металл был толстый, грубый, с точечными отверстиями для болтов, как будто кто-то собирался крепить к нему двигатель, но так и не начал.
— Ого! — сказал один из мальчиков, щёлкая фонариком. — Это правда в XX веке?
— Почти, — ответил Саша. — Позднее. Но методы — те же. Ручной труд, пыль, сталь.
— А вот это что? — кто-то ткнул в отбойный молоток, закреплённый в стене.
— Это был шумный, тяжёлый инструмент. Много пыли, вибрации, и постоянная угроза обвала. Люди работали в этом каждый день. Без компенсации слуха.
Дети зависли в молчании. Кто-то потрогал стену. Один из мальчиков задумчиво протянул — Не могу представить, каково это — жить под землёй…
Саша следил, чтобы никто не забрёл в слишком тёмные углы. Реко время от времени что-то отмечала в планшете, но в основном держалась в тени, наблюдая за ребятами.
А Оксана и Сергей двигались чуть в стороне. Не то нарушали инструкцию, не то делали вид, что не слышали. Сергей задержался у одного из боковых коридоров. Он не был глубоким — просто углубление в стене, как будто кто-то начал расширять туннель, а потом бросил. Но внутри…
Он остановился. На запястье, почти неслышно, пискнул браслет. Не как обычно — не стандартным уведомлением, а низким тоном, будто что-то ловило слабый сигнал. В ухе — тишина. Но он чувствовал… Гудение. Не ветер. Не сквозняк. И не вибрация под ногами. Скорее, как будто рядом включили устройство с питанием, но без звука. Электронный импульс, едва различимый.
Мягкий, затихающий, но… живой.
— Оксан, иди сюда.
Она подошла, осматривая вход в карман.
— Что?
— Чувствуешь?
— Только странный запах. Камень как будто нагревался. Или мокрое железо.
Они зашли внутрь. Свет упал на одну из боковых полок — грубо вырубленная площадка, словно то ли скамья, то ли каменный стол. На ней — рассыпался пыльный серо-красный песок. Не такой, как в пещере. Он был чуть крупнее, как строительный, с вкраплениями ржавчины.
— Это не отсюда, — прошептала Оксана.
— Да. И гляди.
Из-под песка торчал уголок. Что-то тёмное, с острым скосом. Не камень — угол правильный, как у крышки. Оксана протянула руку, стряхнула слой.
Показался плоский, гладкий корпус. Металл или пластик, тёмно-серый, с потёртостями. На одной из граней — узкий разъём. Никаких надписей. Только маленький логотип — перекрещённый полукруг и вертикальная черта. Старый. Сергей провёл пальцем по корпусу. Почти сразу отдёрнул руку.
— Питание в нём есть. Или остатки заряда. Он… тёплый.
— Забираем?
— Конечно!
Он аккуратно вытащил устройство из песка. Под ним — ничего. Только вмятина на камне. Сергей засунул находку в пиджак и убрал в рюкзак.
— Идём обратно. Пока никто не заметил.
Они вышли из бокового прохода, где вдалеке уже слышались голоса Реко:
— Все в центр! Через минуту — поворотный сбор! Проверим, кто отгадает загадку про сталактит и стакан…
Сергей не слушал. Он оглянулся на нишу. Гудение исчезло. Но в голове остался чёткий, пульсирующий след — как после прикосновения к работающему прибору. Он не знал, что это было. А ребята углубились дальше и их пришлось догонять. Сергей было сократил расстояние до нескольких метров, а потом потянул Оксану за рукав в сторону очередного кармана.
Карман шахты оказался немного шире, чем казалось сначала. Свет от фонаря скользил по слоистым стенам, между которыми кое-где проглядывали следы креплений — здесь явно стояло что-то, может, платформа или подстанция. Сергей присел на корточки, разложил пиджак, аккуратно положил на него находку.
Оксана светила прямо вниз.
— Ого, — тихо сказала она. — Посмотри, какие разъёмы. Это даже не стандарт ИГС.
— Это допромысловой серии… Наверное. Не знаю точно. До обобщения протоколов. — Сергей провёл пальцем по кромке. — Вот здесь… это же разъём под мостовую шину. Я таких только в учебных макетах отца видел. Да и то — рукописных, бумажных.
Он провёл ногтем по углу, металл отозвался щелчком.
— Есть доступ. Сейчас…
Оксана наклонилась ближе.
Сергей, осторожно поддев крышку, сдвинул её. Корпус открылся, щёлкнув. Внутри — плоская чип-пластина, покрытая слоем защитной пены.
Чип не светился, не подавал признаков активности, но на его корпусе были мелкие надписи — выгравированные на матовом основании.
— Это не игровой модуль, — сказал он. — Ни одной голографической метки.
— Язык? — шепнула Оксана.
— Старослав. Но обрезанный. Упрощённый. Как на древних картинках. Такой использовали… — он задумался. — На объектах глубинного архива. Военные интерфейсы, прототипные станции.
— Ты уверен?
— Нет, я же сказал.
Оксана посмотрела на него, в тусклом свете у Сергея были тёмные глаза, и сейчас в них отражались только цифры. Очень старые цифры.
— Нам надо его спрятать, — сказала она.
— Уже.
Сергей быстро закрыл корпус и спрятал в потайной отсек рюкзака. Защёлкнул застёжку.
— Ты понимаешь, — произнесла Оксана, вставая, — что мы только что нашли не экспонат, не учебный макет. Это работающая вещь. Или почти.
— Да. Вопрос только — откуда она тут?
Они оба замолчали. Из глубины пещеры не доносилось ни звука. Лишь где-то в камне ещё дрожала память о том гуле, который они слышали ранее.
И тут...
— Зайцевы!!! — прокатились по проходу голоса Саши и Реко.
Они вздрогнули.
— Это нас.
— Спасибо, да ты сама очевидность, — буркнула Оксана и рванула вперёд.
Они выбежали из кармана как раз в тот момент, когда к ним приближалась колонна. Саша шёл впереди, с не самым весёлым лицом.
— Вы что, пропасть искали?
— Мы смотрели... — начал Сергей.
— Не продолжай. Потом расскажешь. В лагере.
Реко догнала их, бросив быстрый взгляд на их лица, на вещи, на то, как оба держатся чуть более напряжённо.
— Всё нормально? — спросила она вполголоса.
— Всё отлично, — ответила Оксана.
— Ага, — добавил Сергей. — Просто история стала чуточку интереснее.
Саша помолчал. Он уже научился чувствовать, когда дети что-то скрывают. Но сейчас был не момент.
— Идём, — сказал он.
Они влились в колонну, и та снова потекла наружу. Пещера оставалась за спиной. Молчаливая, тяжёлая, будто знавшая больше, чем должна.
Обратно шли тем же путём, но всё казалось уже другим. Деревья отбрасывали короткие тени, солнце давно поднялось и пересекло зенит — за время экскурсии мир постарел на полдня.
Шли шумно.
— …и он такой: «Сюда не ходи, тут сталактит!» А я уже сижу на нём! —
— А я слышал — там кто-то кашлянул! Хотя никого рядом не было!
— …а ты фонарик свой опять в лужу уронил, небось?
— Зато не ныл, как ты!
— Там вообще ничего страшного, — говорил кто-то из младших. — Просто холодно и пыльно.
— А я слышала, как кто-то шагал за нами. Прямо сзади.
— Это ты и шагала!
Саша шёл в голове колонны, прислушиваясь, считывая голоса. Обычные. Живые. Дети возвращались — и это было главным. А чуть в стороне, бок о бок, шли Оксана и Сергей.
— Ну? — спросила она тихо. — Что скажешь?
— Это было не просто место для экскурсии, — отозвался он. — Там кто-то живёт. Или ждёт.
— Кто-то ждёт кого-то… — добавила она.
Они замолчали. Идти становилось легче — земля была знакомой, дорога прямая. Но внутри обоих поселилось ощущение, будто в рюкзаке, за спиной, теперь лежит не только вещь… а целое продолжение. Только нераскрытое пока.
Саша оглянулся через плечо. Он не слышал слов, но видел: близнецы шли молча. Ни хихиканья, ни перебранки, как обычно. Глаза у обоих серьёзные. Слишком серьёзные для летнего дня. Он не стал спрашивать. Просто задержал взгляд чуть дольше, чем обычно. Потом повернулся обратно и пошёл дальше — к лагерю, куда уже стекались остальные отряды со своих экскурсий.
А в небе, над далёким склоном, одинокая чайка описывала круг. И камни в пещере, если бы кто-то туда вернулся, всё ещё хранили тепло. Совсем немного. Как эхо. Как отпечаток ладони, оставшийся после долгого прикосновения.