Анннкёр

— Анннкёр, — сказал кот Баюн с непередаваемым прононсом существа, которое полагает, что его произношение безупречно, — девицы, — русалки покорно вздохнули,- близится тезоименитство высокой особы, которая имеет честь возглавлять... Нет, не то! Близится тезоименитство особы, под руководством которой мы имеем честь проживать... Опять не то! Тезоименитство особы, под рукой которого имеет честь процветать наше царство... Тьфу, совсем запутали! — русалки опять вздохнули, и их молочно-белые перси дружно всколыхнулись в такт вздоху.

— В общем, тезоименитство близится! — кот сурово оглядел взволнованных морских дев. — Что дарить будем?

— Ве-ве-веночек? — заикаясь спросила одна из слушательниц.

— Какой веночек? — устало взглянул на нее Баюн. Слушательница смутилась, откашлялась, затем развела руками, изображая нечто округлое.

— Ла-ла-лавровый? — надо сказать, вышколенные лукоморским сказителем русалки всегда ставили ударения правильно, так что и в этом слове оно упало в точном сооответствии с современными нормами языка на слог «Ла».

— Красиво. — Саркастично протянул кот. — А, главное, практично. Кухарка уже пятьсот лет на лаврушку казенные деньги не тратит.

Морская дева поняла, как ошибалась, и уже уверенней сказала:

— Тогда их и подарим.

— Каких их?

— Деньги.

Кот подпрыгнул и задохнулся от гнева. Некоторое время русалки наблюдали, как он топорщит шерсть и вращает глазами. Потом все успокоилось и Баюн ласково промурлыкал:

— Нет, красавица моя, деньги дарить не будем. Деньги — это пошло! Подарим гимн!

— Опять! — прошлелестело в рядах русалок так тихо, что даже острый взгляд сказителя не смог вычленить из этих рядов тех, кто осмелился.

— Вот, — решив не обращать внимания на неизвестных бунтовщиц, кот развернул свиток. — Вот текст с нотами. Сегодня же приступим к репетициям! Тезоименитство близится!

И распевка началась.