А я с братом росла. Глава 1

А я с братом росла. И это несколько иное детство,  в отличие от многих моих подружек и одноклассниц.  Он старше меня на три года.  Брат  Олег - Олежка, Олега, в старшеклассности - Оледж. Он же звал меня Юлька или Коза. Я была его частью, а он - моей, и никому из  друзей даже в голову не приходило, что кто-то из нас  может выйти во двор один. Я была всегда рядом с ним, легко встраивалась в его мальчишеские игры, и ничего под меня специально никогда не затачивалось и не планировалось.  Нам иногда снились одинаковые сны.   Я всегда была в нем уверена, знала, что защитит, всегда встанет рядом. Это было детство поколения 70-х.

  Глава 1. Ранние воспоминания.

  У меня,  конечно,  есть какие-то обрывочные воспоминания из "маленького" детства. Например,  я стою, вихляясь,  в кроватке и держусь за перила. Мама вышла из комнаты, а Олежка залез ко мне в кроватку и стал прыгать. Мне было немного страшно от того, что кровать тряслась, и я тряслась на неокрепших ножках. Потом хлипкое  дно, не рассчитанное на «космические» перегрузки,   провалилось, и мы полетели на пол. Я не плакала, ведь мы упали вместе с Олегом, а он тоже не плакал. И вообще, было как-то весело. Мама прибежала, расстроилась, но Олежку  не ругала. Потом как-то  починили кроватку.
   Дальше есть какой-то провал в воспоминаниях, а потом нас разлучили, так что раннее осознанное детство началось именно с того,  что я одна у бабушки. И больше у меня никого нет.  На самом деле, родители уехали на два года  в республику Чад в  командировку,  выполняя  миссию организации медицинской помощи населению.   Папа оказывал хирургическую помощь,  а мама занималась родовспоможением.
   Мы же с братом остались на Родине.  Олег жил у бабушки Иры, папиной мамы, а я у бабушки Сони, маминой. Мне на момент отъезда родителей было год и восемь. Что я там могла помнить? Помню ясли,  меня рано начали водить. И это не самое приятное впечатление.  БабСоня жила в фибролитовом поселке Ярославля, в маленькой комнате коммунальной квартиры. Жили мы очень скромно, без горячей воды и без душа. В квартире всегда стоял стойкий запах керосина, так как готовили на керогазах в общей кухне.  Единственный на всю квартиру кран с леденющей водой был тут же. Им пользовались  жильцы всех трёх комнат нашей коммунальной квартиры. Отопление было печное, у каждого индивидуальное.  Я ни разу не видела, откуда бабушка приносила дрова. Растапливала она всегда быстро, с первой спички. Огонёк ласково облизывал дрова, и наш маленький, метров 15 квадратных,  дом быстро становился тёплым. Бабушка очень боялась, как бы я «не угорела» из-за печки, и ночью часто подсовывала мне под нос ватку с нашатыркой».   Так она пыталась проверить  все ли у меня нормально, так как я очень тихо дышала во сне. Я обязательно плакала после этой отвратительной процедуры, она шептала мне какие-то ласковые слова, и ночь продолжалась. Так повторялось каждую ночь все два года совместного проживания.
   Отдельно о банных днях.  Мыться мы ходили в городскую баню. Она, как и положено,  была с каменными лавками, круглыми или овальными  шайками и большими медными кранами причудливой формы, из которых, пузырясь,  текла толстой струёй в шайку вода. Всегда было много голых краснощёких и краснопопых  женщин, среди которых я чувствовала  себя очень маленькой. Я до сих пор помню запах и атмосферу тех бань, пар, чей-то смех и какой-то здоровый банный дух. Хоть я и не очень любила все это голое царство, но после бани всегда было хорошо.    К тому же, бабушка обязательно  покупала что-то вкусненькое.
      Так продолжалось до 4 лет.  Олега  за эти два года я видела несколько раз, кажется только на его и мой день рождения. Наши бабушки не очень-то стремились к общению. Моя бабСоня была простой  работягой с натруженными руками, ранними морщинками и сединой, рано овдовевшая. Бабушка Ира же была заслуженным врачом РСФСР, красивая, статная. Она в то время   возглавляла госпиталь ветеранов ВОВ в нашем родном Ярославле и преподавала  в медицинском училище.
   Во время коротких встреч,  мы с Олежкой сначала привыкали и присматривались друг к другу, а потом просто носились по парку. Мне было хорошо с ним рядом, да еще и познавательно. Он задавал темп и тему нашего общения, устраивая мне какие-то вечные испытания, гонки, рассказывая что-то важное, что меня делало старше, ловчее, умнее.  Расставаясь, мы плакали, крепко обнимались, и какое-то время я ждала новой встречи, а потом привыкала к разлуке.  Нужны мы были друг другу.