Samhain Lights 2

В поздней осени всегда есть нечто такое тёмное и таинственное, что это ощущение иногда пробивало даже ледяной панцирь Дятлова.
Поздним вечером он устало брёл через лесопарк. Временами начинала накрапывать морось, мерзкие холодные капельки попадали ему за шиворот. Берцы давно уже месили мерзкую кашу из мокрой земли и гниющих листьев. Он помнил, что если идти по главной тропе, никуда не сворачивая, то, запасясь терпением, можно верно выбраться к сияющей огнями уличных фонарей цивилизации. А пока не сбиваться с долгой дороги помогал разве что телефон.
На других прохожих он натыкался в лучшем случае раз в десять минут и путь свой отмерял по часам. Наконец ему уже совсем надоело топать по унылой грязище, и в голове мелькнула мысль, что рядом слева была тут одна маленькая боковая тропа, по которой можно срезать угол. В темноте, конечно, надёжнее идти по просеке. Но его так задолбал уже этот лес - хотелось поскорее домой. Да и чего волноваться? Я - и не выберусь? Ха-ха.
И он действительно свернул на маленькую, жутко тёмную, абсолютно безлюдную боковую тропу.
Пришлось внимательнее вглядываться в темень, аккуратнее огибать стволы дубов и осин. Зато земля под ногами стала хотя бы чуточку твёрже - тут её ещё не успели вымесить ноги курсирующих по расписанию собачников и бездельничающих парочек. Так он брёл ещё какое-то время, пока сквозь вой ветра и шелест голых крон ему не стали слышаться странные звуки.
Он остановился и прислушался.
В стороне будто кто-то хрипел и кто-то говорил. Алкашня, наверное, в кустах засела, хлещет водяру и попутно взращивает в себе воспаление лёгких, подумал Дятлов.
Но хрип и кашель показались какими-то зловещими, неестественными.
Надо было с самого начала идти, куда шёл, по своим делам. Не сворачивать с просеки на узкую петляющую тропинку и уж тем более не ломиться после этого в кусты. Но кошку, как известно, любопытство сгубило. Со своим любопытством Дятлову иногда бороться было настолько же тяжело, как с желанием хряпнуть водки по возвращении в свою квартиру после тяжёлого рабочего дня.
Он погасил телефон и пошёл на звук. Чем дальше он шёл, тем более мучительными казались эти странные хрипы. Дятлов будто превратился в стальную иглу, медленно летящую к своей загадочной цели, весь подобрался и сосредоточился, ступая по земле как мышь и навострив уши как сова - каким бы странным ни было это сочетание.
Вот звуки стали раздаваться совсем близко. Он остановился и осторожно отодвинул ветку орешника перед своим лицом.
Впереди была поляна, очень тускло освещённая каким-то мелким немощным фонариком, так что разобрать можно было только силуэты двух людей, по-видимому, мужчин. Один стоял и курил. Другой, судя по своей позе, был на коленях и тяжело откашливался. Первый бросил бычок в траву, подошёл со спины ко второму, сделал какое-то непонятное движение руками, и тогда второй отчаянно захрипел и задёргался.
Дятлов почувствовал, как у него кровь замёрзла в венах.
Стоящий мужик стал негромко, но нагло и весело что-то приговаривать, часто повторяя вопрос "где?". Через несколько секунд он, видимо, отпустил второго, тот завалился на бок, дыша так, словно ветер с дождём проходил через разорванный целлофан.
Дятлов понял, что сейчас здесь в лесной тьме кто-то один жестоко мучает кого-то другого. Ему стало очень страшно, и в то же время захотелось немедленно что-то сделать. На помощь тут звать некого. Полицию не вызовешь, связи нет, а если б и была, сколько бы времени ушло на то, чтоб сюда добраться? Тогда что - взять и самому броситься самому на садиста?..
Между тем круг издевательств повторился снова. На этот раз жертва в бессилии рухнула лицом в прелые листья. У Дятлова все волосы на теле встали дыбом.
Первый подошёл, перевернул ногой второго..
- Эй, ну чё ты там дурку-то валяешь? - раздался мерзкий развязный голос.
Он наклонился, наверное, чтобы проверить состояние своей жертвы. Тут что-то метнулось с земли, первый согнулся и повалился. А второй поднялся на ноги.
Что-то поменялось? Может, у него руки были связаны, но небрежно, и он нашёл способ освободиться? В еле мерцающем свете этого было не разобрать, но в ситуации явно произошла кардинальная перемена.
Второй стоял, пошатываясь и растирая запястья. Подошёл к лежащему на земле мучителю, посмотрел на него секунду. Потом поднял ногу, при этом чуть не упав, так что пришлось облокотиться на дерево, и несколько раз подряд эту ногу с силой опустил. Дятлов стал чувствовать подкатывающие рвотные позывы, но с места стронуться не мог, замороженный ужасом происходящего. Наконец второй мужик унялся, забрал тусклый фонарь, на секунду осветивший его худое лицо, и побрёл с поляны в другую сторону.
Постояв в шоке на месте какое-то время, Дятлов рванул с места, как оглашённый. Хорошо, что на местности он всегда ориентировался прекрасно, иначе бегал бы так до утра. Пришлось остановиться - окончательно скрутило живот и вырвало под кустом. После этого он несколько опамятовался, вспомнил, в какую именно сторону ему нужно, и бодрой рысью рванул на выход.
Разборки бандосов - была его первая мысль, когда голова снова начала думать. Ни разу не моё дело. Добраться до дома, лечь и спать.
Он так и сделал. Долго стоял под горячими струями воды в своём душе и жахнул несколько таблеток снотворного. Но перед самым сном одно отвратное воспоминание совсем не выветривалось из головы. Голос того, первого, который мерзко хихикал и чего-то допытывался... очень уж напоминал голос его школьного мучителя. Кабана. Такая у него была дебильная кликуха. Дятлов не терзался параноидальной мыслью, что там в лесу ему и встретился натуральный Кабан -  просто схожесть большая. В десятом классе у него с Кабаном, кулаки у которого были куда тяжелее, случилось несколько кровавых драк, пару раз он топил Дятлова мордой в раковине... Да ну на*** это всё, закрыть глаза и спать.
Но сон его был мучителен. И снилось ему, что в ужасной ночи в чёрном лесу его пытается задушить уже не Кабан-подросток, а совсем взрослый и от этого вдвойне отвратительный Кабан, и Дятлов пытается позвать на помощь, но горло его стиснуто железными тисками.

***

Жизнь потекла своим чередом. И в самом деле - не его это была забота. Два братка что-то не поделили, а он не мог выбраться из ночного леса домой.
Он стал заниматься обычными своими делами, работой, бытом. Некисло было бы продать старый ресивер и здоровенные колонки.
Покупатель нашёлся быстро - техника была в хорошем состоянии и вполне себе востребована. Однажды в дятловскую дверь позвонили, он открыл... и вспомнил, каково это - когда вдоль позвоночника у тебя словно бы оседает иней.
На пороге стоял тот второй мужик из леса, над которым издевались вначале. Живой и здоровый, улыбающийся, деловой, корректный.
- День добрый, это я, Юрий, за техникой.
Он машинально пропустил покупателя в квартиру. Пока мужик возился с коробками, Дятлов лихорадочно прикидывал, действительно ли это он, или, дай-то бог, ему мерещится? Но худое лицо с седоватыми волосами и носом-клювом выглядело точь в точь как тогда, в свете фонарика. Шею закрывал высокий воротник водолазки, а голос был нормальным, здоровым - впрочем, времени уже прошло столько, что он вполне мог оклематься.
Юрий наконец разобрался со всем благоприобретённым добром, поднял огромную коробку, вдруг скривился, охнул и чуть её не выронил.
- Вы в порядке? - спросил Дятлов замороженным голосом.
- Самочувствие пошаливает, - ответил Юрий дежурной улыбкой. - Может... а может, вы мне поможете всё это до моего дома транспортировать? Тут недалеко, а я вас там угощу отличнейшим коньяком, такси вам вызову, могу и деньжат сверху доложить, если хотите.
Дятлов не смог придумать, как отказаться, и стал обречённо помогать мужику тащить тяжёлые коробки.
Дома у него было уютно. На звук двух пар топающих ног в коридор юркнула женщина, старавшаяся не смотреть им в глаза.
- Коньяк нам поставь и ветчину, быстро, - резко бросил ей Юрий.
Дятлов слегка удивился. Нет, дисциплинированная жена - это, конечно, прекрасно... но даже с прислугой - ему так казалось - хозяева вроде бы общаются потеплее.
И в самом деле - на столе быстро материализовалась бутылка и закуски, а женщины и след простыл, будто её тут не было.
Юрий показывал себя радушным хозяином, вёл приятную и умную беседу, часто шутил. На третьей стопке он обронил:
- С умом же деньги потратил. А то эта ходит тут и ноет, что ей кресло там какое-то ортопедическое нужно, спина у неё, понимаешь ли, болит... Душит, стерва! - и вдруг заржал как-то развязнее, чем до этого, широко оскалившись и показав жёлтые клыки.
На слове "душит" у Дятлова коньяк поперёк горла застрял. Он поминутно хотел встать, светски попрощаться и свалить, но что-то ему не давало.
Пил Юрий, вопреки своему благопристойному образу, который он только что отыгрывал, много и быстро, и когда Дятлов ещё только слегка был под мухой, хозяин уже начал клониться к столу, а слова его становились всё более бессвязными. Он сгрёб лежавший рядом фирменный кухонный нож и стал его рассматривать, приговаривая:
- Вот умеют же люди делать... Не зря деньги потратил... Душит, стерва, душит...
Дятлов посмотрел ему в глаза и вздрогнул. Хозяин уронил голову на сложенные руки.
Дятлов вышел, заглянул в соседнюю комнату и нашёл там испуганно обернувшуюся на него женщину.
- Вам есть куда уехать?
- Эээ... нууу.. ну да, к сестре как бы можно...
- Уезжайте немедленно. Лучше всего - насовсем.

***

Он вздохнул и закрыл усталые глаза. Ну, блин, что ж со всем этим сделаешь, когда на свет рождаешься, никто тебе гарантии не подписывает, что на такое дерьмо тут смотреть не будешь. Утро вечера мудренее.
Но ему всё равно опять приснился тот самый лес. Только на этот раз в этом лесу его не Кабан душил, а Юрий со злобной ухмылкой, ощерив жёлтые клыки, замахивался ногой, стараясь ударить его в лицо.