Атомизация, как возможность

Атомизация общества и почти всеобщее отчуждение индивидов друг от друга, как в России, так и в других более-менее развитых капиталистических странах – проблема, которая, конечно же, волнует марксистов.

Причины атомизации лежат не просто в разложении капитализма (хотя и это, конечно, верно), но в структурных изменениях буржуазного общества – отчасти из-за частичной деиндустриализации в странах СНГ и главным образом в России, отчасти – в аутсоринге, в переносе производства из империалистических центров Запада в страны третьего мира, и в обоих случаях речь идет о смене в расстановке производительных сил, уменьшении доли промышленного пролетариата, что влияет на структуру общества, приводя в том числе к атомизации. Другая причина – эпоха реакции, наступившая с момента развала Советского союза. За 30 с лишним лет с момента развала первого пролетарского государства в рабочем движении происходит то, что один российский марксист назвал «долгим отступлением». И хотя мы видим симптомы того, что момент «отлива» подходит к концу, инерция общественного сознания, вызванная реакцией, дает свои печальные плоды.

Но почему же я написал, что атомизация – это возможность? А потому, что распад старых общественных связей и атомизация общества на отчужденных индивидов дает нам, марксистам, возможность поспособствовать созданию новых межличностных, межгрупповых связей среди пролетариата и трудящихся в целом. Подобно тому, как отчужденная при капитализме индивидуальность вернется при коммунизме не к пройденному этапу индивидуально-личностной целостности, а к коллективно-общественной форме и содержанию, к подлинно общественному человеку, так и на смену распадающимся благодаря атомизации производственным, социальным и политическим структурам, вышедшим отчасти из позднего феодализма, отчасти из раннего капитализма, придут новые, революционные формы низовой самоорганизации, новые производственные, социальные и политические структуры революционного пролетариата и всех его союзников из других классов, вставших на сторону прогресса.

Распад национально-этнических традиций, религии и семьи, начавшийся на заре капитализма и описанный в «Манифесте коммунистической партии», завершается при позднем капитализме. И коммунисты не должны, подобно буржуазным консерваторам, устраивать плачь ярославны по поводу отмирающих общественных форм, а радоваться, ведь, как известно всем диалектическим материалистам, умирание одного, старого, есть рождение чего-то другого, нового, приходящего на смену отжившим явлениям.

Проще говоря, ценностный и структурный вакуум, образованный при позднем капитализме, сопровождающийся такими явлениями, как атомизация, распад семьи и прочих старых социальных институтов, есть великая возможность коммунистам заполнить этот вакуум новым, революционным, коммунистическим содержанием. Конечно же, речь идет не о субъективно-идеалистическом волюнтаризме, а лишь о деятельной стороне диалектического материализма, когда объективный ход истории ставит перед прогрессивной частью человечества задачи по выстраиванию из материалов, подготовленных историей, нового здания, в котором будет жить общество.

Реакционеры всех мастей пытаются спасти отмирающие формы общественного сознания и общественного бытия. Задача коммунистов состоит в том, чтобы на базе разрушающегося старого здания возвести новое, более великое и соответствующее назревшим потребностям здание, дворец-коммуну для бесклассового, общественного человека, который диалектически выйдет из атомизированного, потерявшего самого себя человека позднего капитализма, подобно тому, как из кокона выходит прекрасная бабочка.