Индийский рецепт на счастье

Если выехать по деревушке Шварцау на юго-запад, за высокой бетонной стеной - охотничий замок в стиле барокко. Его строили с 13 века для королевской семьи. Сейчас в нём – женская тюрьма для приговорённых на пожизненный срок. На неё я и ориентировалась, когда поехала на вечерний курс индийской кухни. Знаменитую Ишани Мехра из Бомбея пригласила её австрийская ученица - владелеца школы аюрведа, Сабина Пробст.

Я никогда не бывала в Индии, но во мне до сих пор  бьётся пульс «Джимми, Джимми, Джимми, ача–ача -ача» из «Танцора диско». А в юности мой бывший возлюбленный угощал меня курицей тикка масала. Это дышащее дурман-травой ярко-рыжее мясо, которое он всю ночь мариновал в йогурте, томатах, имбире. Вместо гарнира мы отрывали кусочки от нан, пшеничной лепёшки, и макали их в  золотистый сливочный соус. Запивали неразбавленным Чинзано Россо, в котором перемешался вкус жжёной карамели, полыни, камфоры и счастья.

Втайне я подозревала, что когда-то мой любовник был моряком дальнего плаванья. Судно потерпело кораблекрушение, его выбросило на необитаемый остров как Робинзона Крузо.  Его спасли, но с тех пор в нём жил первобытный дикарь с неутолимым голодом по собеседнику, который бы его слушал, смотрел в глаза, и обещал не пропадать.

Вечерами он заправлял растрёпанные пряди волос за уши, во рту уже была зажата сигарета. Щёлкал зажигалкой, закрывал глаза и глубоко затягивал. Откидывался на спинку дивана, вынимал сигарету и приоткрывал губы как для поцелуя. Медленно выдыхал струйки дыма, которые расплывались по сумеркам будто белёсые чернила в тёмной воде, и начинал рассказывать.

Он плыл в моей жизни как корабль-призрак, в трюмах которого хранились скелеты, сундуки с сокровищами, горы огнестрельного оружия. Однажды, он просто исчез из нашей горячей истории длиною в  годы и в сотни собранных в Люфтганзе полётных миль.

Кроме ожога на моём сердце, со мной остался красно-белый пакет с чёрными буквами Marlboro. В нём - полосатая футболка размера XL с крохотной прожжёной дырочкой от сигареты, бронзовая фигурка шамана из Буркино-Фасо, сложенный веером буклет от спектакля «Левая история» берлинского театра и 56 писем.

Конечно, я не могла пропустить кулинарный индийский курс. На Дорфгассе, 1 приехала заранее, потому что те края были для меня незнакомыми. Переулок оказался узким, я радовалась свободному месту для машины. Белоснежный каменный забор, подобно крепости, окружал усадьбу.

Уже взялась за чугунную лапку на ручке калитки, как заметила сбоку медную табличку «Частная хирургическая практика докт. Пробст». Огляделась по сторонам и увидела за моей машиной другую сияющую на закате доску «Парковка только для пациентов».  У нас очень высокие штрафы, если вы не знаете. Я помчалась назад и переставила автомобиль метров за пятьдесят вверх, почти у леса.

Однако, больше домов не было, поэтому вернулась к частной хирургической практике. Как по волшебству, калитка открылась изнутри. Передо мной стоял двухметровый мужчина в клетчатой фланелевой рубашке с закатанными рукавами, в синих потёртых джинсах, похожий на уставшего ковбоя.  Плечи чуть сутулые, густые волосы с блёстками седины падали на глаза.

Стала объяснять, что ищу индийский кулинарный курс. Он внимательно смотрел на меня сверху вниз и мял в руках сигарету, видимо, собирался закурить. Что-то мне подсказывало, что сейчас он усмехнётся, вынет стальной кольт из-за пояса. Обветреными губами сдует пороховую пыль со ствола и заложит его назад.

Потом запустит широкую пятерню в свои пропахшие дымом и степью волосы,  откинет их назад и весело предложит: «Мэм, за углом есть неплохая таверна. Я угощу вас сочным стейком и рюмочой виски. Вы не пьёте? Ну что вы, глоток янтарного бурбона вам не помешает.  А я вам расскажу, почему ковбой – это сначала одинокий всадник и лишь потом – пастух. Поверьте, вы забудете об индийской кухне навсегда.»

Но мужчина сказал: «Проходите», и пропустил меня во двор. Он шёл впереди и слегка раскачивался из стороны  в сторону, как будто искал равновесие на невидимой палубе. Провёл меня к крепкому из сруба терему с кружевными наличниками. Распахнул дубовую дверь: «Вам сюда», кивнул на прощание и оставил меня.

На пороге появилась миниатюрная женщина, похожая на цветущую магнолию, которая наполнена влагой, солнцем и теплом. Это была Сабина Пробст. Она улыбнулась,  широко распахнула руки и мы обнялись. Её просторная многослойная туника окутала меня в шифоновый кокон. В комнате пахло пряностями, костром, жареными орехами и праздником, от которого очень многого ждёшь.

- Боялась, не найду вас. Шла на кулинарный курс, а попала к врачу, - сказала я.
- Доктор Пробст – мой муж, но он умер, - ответила Сабина.
- Мне открыл дверь мужчина.
- Мы живём вместе.
- Он тоже врач?
- Нет. Он инженер.
- А доска с именем доктора? – моё любопытство не унималось.
 - Муж был хорошим хирургом. Думаю, он заслужил память о себе. Пусть будет, как при жизни.

На курсе нас научили готовить курицу тикка масала. Замечательная кулинар Ишани Мехра раскрыла секрет рецепта – маринад из имбиря, кориандра, кумина, паприки, лимона и чеснока, в котором мясо отдыхает всю ночь. Я обязательно так и сделаю.

И ещё открою бутылку с рубиновым Чинзано Россо. Подкурю сигарету, чтоб пошёл дымок, и положу её на край пепельницы, будто отложили на минуту. Надену футболку размера XL ту, что с прожжёной дыркой. Закрою глаза и выберу наугад одно письмо из 56, которые лежат в пластиком пакете. И буду искать ответ: почему мы едем в тот двор, где не были двадцать лет, бережём рубашку с оторванной пуговкой или храним флакон духов, который давно пустой?
Может мы хотим помнить, какими мы уже никогда не будем, или, наоборот, какими мы опять можем стать?