Из романа Сигнальщик вечности

 
ГЛАВА :На празднике жизни

Как говорят мудрые кавказцы: «если оказался на празднике жизни, то
становись тамадой!».
Настя, сидя удобно в глубоком кресле, укутавшись в тёплый плед, и смотрела
сквозь новые наращенные ресницы на сидевшего напротив статного
мужчину, одетого во всё белое. Он, помахивая в воздухе пальцами правой
руки, рассказывал ей очередную смешную историю из своей жизни. И
казался чертовски красивым – на фоне тёмных гор, шумящего потока горной
реки, – хотя кое-где в волосах и проступала седина, но она только красила
его крупную кудрявую голову.
Уже неделю тянулся их роман и под влиянием возникших отношений она
сильно изменилась: сделала новую прическу, каждое утро ходила к дорогим
визажистам, накупила целую кучу разной дорогой одежды. Но, главное,
обрела некую точку внутреннего равновесия. Ей нравилась роль, что она
начала играть: несмотря на то, что у неё совсем не имелось опыта праздной
жизни, она старалась умело копировать всё то, что видела вокруг, в среде
ухоженных дам. 
Уже в первый день девушка, делавшая насте маникюр, посоветовала
кардинально сменить прическу – и она её сменила, прямо в соседнем салоне.
Там ей посоветовали подобрать украшения с драгоценными камнями, что в
изобилии продавались в холле отеля – она накупила всего, начиная от
серёжек, кончая браслетами и цепочками. Духи, туфли, купальники – теперь
всё кучами валялось в её номере, прибывая с каждым днём в невероятных
количествах.
И вот, наконец, в её жизни появился он – классический «мужчина мечты»,
каким его представляют режиссёры в популярных телесериалах. Вольдемар
(как он представился) казался недосягаемым сказочным героем – совсем из

другой невероятной жизни. Но в какой-то момент он вдруг появился в холле
отеля – остановив взор именно на Насте.
– Сколько же ему лет? – спрашивала себя она, – может, уже сорок? Или даже
все сорок пять?
Впрочем, какое это имело значение, раз он казался ей таким милым и
обходительным. Всегда стильно одет – в белые джинсы и приталенные
рубашки с расстегнутым воротом. Да ещё и изящная золотая цепь на шее –
похожие она видела только на «крутых парнях» в сериалах про мафию – и
ажурное золотое кольцо с чёрным аметистом на мизинце.
Может это и казалось для окружающих немного вызывающе – в век разного
рода занудных очкариков, айтишников да «криптоманингистов» – но на
Вольдемаре все эти украшения из золота смотрелись красиво, подчёркивая
его незаурядность.
Настя не знала откуда он, чем занимается – да и зачем? Ей было так одиноко
и тоскливо в одиночестве, а они жили в одном отеле… и этого казалось
вполне достаточно на данный момент! Тем более, что и она сама про себя
ничего не рассказывала – да и что бы она, при всём желании, могла
рассказать?! 
Они случайно познакомились, когда она остановилась что-то спросить у
стойки администратора. Настя уронила пляжную сумочку, а Вольдемар с
подчёркнутой учтивостью подал оброненную вещь – вот с такой мелочи всё
и началось.
А, может, это судьба? И она уронила сумочку не просто так? Да и вообще
вовсе не случайность вызвала их встречу? Может, сама Судьба, наконец,
послала ей – простушке-дурнушке из глубинки – подарок за все ранее
выпавшие мытарства и страдания?

…Уже в первый вечер после их знакомства Вольдемар пригласил Настю в
ресторан – и она сразу же согласилась. А затем они под живой саксофон пили
шампанское, мартини… и ещё что-то.
И вот с их знакомства прошло уже две недели, а они, как старые любовники,
теперь всюду ходили исключительно вместе. Днём он обычно возил Настю
на Красную поляну – в горы, где можно очень даже неплохо пообедать в
дорогом кавказском ресторане. Ближе к вечеру ехали обратно в отель – где
валялись в кровати с шёлковыми простынями. А затем, уже к полуночи,
переодевшись в вечернее, шли в очередной ресторан – туда, где звучала
весёлая музыка и толпились люди, весёлые и красивые.
Но невооружённым глазом было заметно, что женщин средних лет, с
простоватыми провинциальными лицами, встречалось гораздо больше, чем
элегантных мужчин. И хотя многие из этих женщин пытались выделиться из
толпы дорогими шмотками (что продавались в маленьких магазинчиках на
шумной Сочинской набережной, где день и ночь люди текли сплошным
потоком, успевая на ходу разглядывать друг друга из открытых веранд кафе
и ресторанов, где вдоль моря постоянно неслась романтическая музыка вкупе
с запахами жареных шашлыков и черноморской барабульки), – из всего этого
обилия женщин Вольдемар выбрал именно её, объявив «вечной принцессой
своей души».
Новый знакомый широким жестом распахнул ей мир, где день незаметно
переходит в ночь. Где по ночам, после ресторана, они радостно купались в
море на круглосуточно охраняемом пляже отеля. И где Вольдемара
неизменно приводили в восхищение полновато-кривоватые ноги Насти… Он
так восторженно глядел ей в глаза, что казалось, что этот уже не молодой
мужчина чем дальше, тем всё сильнее влюбляется в неё (о чём он не
преминул, картинно волнуясь как подросток, пару-тройку раз признаться на
ночном берегу моря).

– Я сейчас нахожусь в стадии развода с бывшей, – уверял он Настю. – Отдаю
часть имущества… Всё, что положено по закону. Но у меня строительный
бизнес, что даёт неплохой доход. Нам двоим хватит с лихвой – важно
говорил он, целуя её пальцы (начиная с мизинца, каждый надолго прижимая
к тёплым губам и проникновенно глядя в её глаза).
– Через две недели мы вместе поедем ко мне в Питер! Ты ни в чём не будешь
нуждаться… Ты согласна? – вкрадчиво вопрошал он.
– Да не надо меня содержать! – отвечала она немного захмелевшим (от
выпитого шампанского и ласкового ночного моря) голосом. – Я сама смогу
нас содержать. Ты это понимаешь?
– Ты наследница богатых родителей!? – спрашивал он как бы между прочим,
даже немного потерявшись, внимательно глядя в её помутнение глаза.
– Счас! Ага, наследница! С хрена ли?! – грубовато отвечала Настя. Когда она
выпивала лишнего из неё начинало литься всё то, что и составляло её
настоящую сущность – грубой и невоспитанной бабы, какой она и, по сути, и
являлась.
Но казалось, что Вольдемар не обращал внимания на подобные её «заскоки»,
а воспринимал бранные и жаргонные словечки как всего лишь милые
шалости с её стороны. И вообще казался удивительно терпеливым и по-
взрослому внимательным.
Он только всё понимающе улыбался, продолжая гладить её полноватую
ладонь, цепко сжимая своими немного шершавыми пальцами.
– Я просто сорвала джекпот! Выиграла в казино! Я расскажу тебе… Но как-
нибудь позже… Налей мне лучше ещё шампанского! – она в очередной раз
протянула к нему пустой бокал.
*

Только однажды произошёл странный случай, когда они сидели в
грузинском ресторане на открытой веранде и пили красное вино – в
ожидании жареного мяса, что пузатый повар-грузин готовил на мангале тут
же, не стесняясь демонстрировать все премудрости кавказской кухни.
Вольдемар, глядя через её плечо – туда, где находился вход на террасу, где
они сидели за деревянным столиком с белой скатертью – внезапно побледнел
и изменился в лице, вжав голову в плечи. 
Она сразу даже и не поняла, что происходит, но инстинктивно обернулась –
туда куда смотрел он. На веранду поднималась компания их нескольких
мужчин крепкого телосложения. Оказалось, что это охрана невысокого
худого мужчины лет пятидесяти, с абсолютно лысой, как бильярдный шар,
головой. Все официанты как-то разом начали мельтешить перед вошедшими,
предлагая самый большой столик в углу веранды. 
По походке и выражению глаз лысого незнакомцев Настя сразу поняла, что
они, видимо, из блатного мира: выражение лиц казались такими же, как у
Борьки Быка и у его дружков, холодными и властными.
Ей стали крайне неприятны подобные воспоминания, и она отвернулась, на
минуту полностью уйдя в свои мысли. Может поэтому и не особо обратила
внимание на те внешние изменения, что произошли на лице кавалера.
Через минуту Вольдемар, всё такой же бледный, молча встал из-за столика и
неуверенной походкой обречённо подошёл к вошедшей компании. О чём они
там говорили Настя не слышала: выпитое до этого вино кружило голову так,
что она на это маленькое происшествие и не обратила особого внимания. До
неё долетели только обрывки фразы, сказанной явно громче, чем всё
остальное: «Вот тебе срок… И смотри – знаешь, что будет!».  Но что это всё
означало – она не могла сложить в единый паззл!

Когда Вольдемар вернулся за стол, то казалось, что он уже немного
успокоился. Он быстро допил вино и махнул официанту – попросил счёт,
чтобы расплатиться. А затем решительно взял Настю за руку.
– Пойдём! – властным тоном проговорил он.
– А как же шашлык? – попыталась протестовать она.
– Да черт с ним, пойдём!
И они ушли… Только когда проходили мимо столика, где расположился
лысый мужчина в окружении охраны, она почувствовала, как Вольдемар
непроизвольно сжал её руку, стараясь не смотреть в сторону сидящих за
столиком странных людей.
Наверно его тревога передалась ей, попав на благоприятную почву.
Необъяснимое волнение горячей волной внезапно накрыла её сознание.
Напоминание о криминальном мире – её личная тайна, схороненная глубоко
внутри – вдруг всплыла в её сознании. На время она выпала из красивой
цветастой реальности, что её тут окружала… Она играла роль, но мысли о
прошлом, страхи что её могут искать – как голодные шакалы шли по её
следам, оголив жёлтые клыки и требуя доли от тела несчастной жертвы…
Она сказала ухажёру, что у неё очень сильно разболелась голова. А когда они
на такси подъехали к отелю, попросила оставить её в эту ночь одну. И затем
поднялась к себе в номер и проревела в подушку до утра…
Вольдемар и не возражал… Хотя в ту минуту Настя почувствовала, что его
мнение и не важно. Хотелось поскорее просто лечь в постель и
накрыться тёплым одеялом с головой. Но перед этим налить себе полный
стакан водки из мини-бара и выпить залпом до дна – чтобы хоть как-то
притупить щемящий страх, буквально разрывающий её изнутри.

Продолжение следует.

Холст, масло 60х90 Анатолий Лютенко.