Приговор и сочинитель...

     Он уверен, что в сочинительстве, как и в уголовном суде, приговоры бывают как с осуждением кого-то, так и оправдательные.

      Как бы ни старался какой-нибудь сочинитель "отпихнуть" от себя общество, его персонажи составляют какое-нибудь, или более действительное, чем выдуманное, или более выдуманное, чем действительное, общество.

    Можно, конечно, сочинителю никого не оправдывать, никого не осуждать, то есть не выносить никакого приговора, но тогда его литературно-художественное произведение должно обходиться совсем без персонажей.

     Те сочинители, которые в своих произведениях не могут обходиться без персонажей, выделяют среди них того, кого они называют своим главным персонажем.

     Оправдывая своим приговором главного своего персонажа, сочинитель может осуждать за что-то каких-то других своих персонажей.

     Выдуманное сочинителем или действительное общество, которое представляется читателям сочинителем, если состоит в основном из оссуждаемых им персонажей, скорее всего, сочинителем за что-то осуждается целиком.

     Наказывать  за что-то конкретное ни представляемое читателям общество, ни отдельных персонажей, сочинитель не может, но представлять читателям данное наказание сочинитель имеет право.

      Также сочинитель  может осуждать за что-то главного своего персонажа, оправдывая при этом других персонажей своего литературно-художественного произведения.

     Особым случаем в литературно-художественном сочинительстве является приговор, которым сочинитель осуждает за что-то своего главного персонажа, оправдывает других пресонажей своего произведения, которые при этом составляют общество, в целом осуждаемое сочинителем.

      Оправдываемые за что-то сочинителем другие персонажи, составляющие в целом осуждаемое сочинителем общество  -  это укор главному персонажу за то, что он не хочет изменяться сам и не хочет улучшать общество.

     Если осуждённый сочинителем в начале его литературно-художественного произведения главный персонаж, которого сочинитель заставил измениться и бороться с осуждаемым сочинителем обществом, погибает в этой борьбе, то данный персонаж, в драматургии, естественно, может быть назван персонажем трагедии.

     Лично он, не являясь профессионалом в литературоведении, не видит в литературно-художественном сочинительстве такого  разнообразия жанров, которое видят профессиональные литературоведы.

      Для него все рассказы, повести, романы делятся на печальные и смешные. Из смешных рассказов, повестей, романов могут получиться исключительно комедийные пьесы и сценарии.

      Из печальных рассказов,  повестей, романов могут получаться трагедии. Иногда драмы. Драмы - это те же трагедии, но только без физической гибели главного персонажа литературно-художественного произведения. Так он думает.

    И ещё он думает, что смешные или рассказ, или повесть, или роман можно сочинить вокруг приговора сочинителя, которым главный персонаж, им может быть и сам автор, исключительно оправдывается, а осуждаются за что-то или другие персонажи литературно-художественного произведения, или представляемое читателям общество в целом, как действительное, так и выдуманное сочинителем.

      Он знает, что в юмористике, да и в сатире, сочинители часто или как правило используют такой приём: выступают в роли не осуждаемого ни за что главного персонажа произведения, а осуждают, своим приговором, или других персонажей смешного или сатирического произведения, или читателям представляемое общество в целом.

     Для того, чтобы написа'ть  печальные или рассказ, или повесть, или роман, сочинитель должен выбрать то, кого он будет больше осуждать за что-то : или главного своего персонажа, или других персонажей своего произведения, или взятое в целом и представляемое читателям общество, но осуждать главного персонажа сочинитель обязан.

     Если сочинитель не будет осуждать за что-то своего главного персонажа, то у него могут не получиться или печальный рассказ, или печальная повесть, или печальный роман. А потом у него не получится и трагедия, если он захочет  переработать в неё или свой печальный рассказ, или  свою печальную повесть, или свой печальный роман. Так он думает.

      А ещё он думает о том, что лучше, чем пыжиться-пыхтеть над написа'нием текста, из которого может потом, при переработке, получиться трагикомедия, сочинять или сугубо смешные, или чётко печальные, даже страшные или рассказы, или повести, или романы.

     P.S. Автор данной записи итогов размышлений странного персонажа, являющегося непрофессиональным литературоведом, сообщает читателям и читательницам то, что не во всём согласен с персонажем. Например, он не согласен   с разделением персонажем литературно-художественного сочинительства только на создание отдельно  печальных и отдельно смешных текстов. Автор думает, что произведения художественной литературы, одновременно и печальные, и смешные, из которых потом переработкой получаются трагикомедии, являются не мифом, а реальностью. К тому же персонаж не приводит никаких примеров. И автор, заполняя этот пробел, сообщает, что "Обломов" И.А. Гончарова - это роман с обвинительным, осуждающим приговором Обломову, с оправданием других гончаровских персонажей, которые составляют общество, в целом строго  осуждаемое за что-то  И.А.Гончаровым. А вот, например, М. Е. Салтыков-Щедрин не оправдывает никого: ни главных, ни других своих персонажей, потому что они являются "терпилами", извините, людьми, смирившимися с мерзостями того общества, в котором живут. Всю чушь персонажа, извините, все его  туманности, автор не мог поместить никуда, кроме как в раздел литературоведения. 

             

          

 
.