Роман Соседка сверху Главы 22-24

Глава 22 Катастрофа

После душа, ложась спать в одной из спален пристройки, Амалия наконец смогла прочитать все сообщения Патрика, на другие у неё не хватило сил. Он был очень воодушевлён наследством, которое получит Амалия после смерти отца, но уточнял, есть ли пункты в контракте, по которым она могла бы пользоваться недвижимым и движимым имуществом ещё при его жизни, или получать часть аренды. Так как папенька ещё не стар, хроническими болезнями судя по всему не страдает, может прожить ещё долго. Могут ли они приезжать к нему в гости и проводить каникулы в доме. 
Амалию немного покоробили слишком практичные и нетактичные вопросы мужа и решила ответить на них утром, так как было уже далеко за полночь. Но тут же получила очередную смс-ку, в сопровождении жутких фотографий:
“Амалия, со мной случилась катастрофа. Я так перенервничал из-за сегодняшних событий, что не успел дойти до туалета. Твой гордый муж весь в какашках, а кровать не лучше. Не знаю, что делать. Ты же знаешь, я сам не смогу убраться”.
На фотографии - мокрое и смятое постельное бельё, повсюду следы диареи. Амалия в самом страшном сне не могла представить такого ужаса. Но ехать прямо сейчас и мыть мужа было невозможно. Оставалась одна надежда Матильда - соседка сверху. У неё есть запасные ключи от их квартиры.
“Нет, только не Матильда, мне ужасно стыдно. Я закрою комнату, как нибудь схожу в душ и буду тебя ждать завтра в твоей комнате”.
Но Амалия была непреклонна. В ней проснулась мамочка. “Патрик, срочно звони и стучи шваброй в потолок. Только Матильда сможет тебе помочь. Я смогу приехать завтра вечером. Не будешь же ты оставаться в таком виде целый день”.
Муж не ответил. Амалия очень надеялась, что он послушается её и Матильда будет достаточно тактична, чтобы не обнародовать эту деликатную ситуацию.
Сон не приходил, перед глазами мелькали несвязные кадры. То она представляла как ехидно улыбающаяся Матильда моет в душе голого Патрика, то отца в окружении малолетних детей.
После ужина Лоран подвёл её к фотогалерее в бюро за кухней. Там на оранжевой стене висели фотографии её бабушки Сеголены и дедушки Мишеля - коренастых и невысоких мясников в разные периоды их жизни, а также  снимки всех его четырёх свадеб и рождения десяти детей. Всех, кроме её и Розалии. Отец не объяснил, почему её семья не присутствует на этом генеалогическом древе.
Амалия немного запуталась в именах и прозвищах, лишь один мальчик десяти лет с огромными карими глазами запал ей в душу. Общего сына с последней женой Аишей звали Рашид, как хирурга Бенакли, который оперировал Патрика.
Лоран признался, что устал от семейных разборок, подростковых кризисов и ревнивых жён. Теперь он совершенно свободен, а алименты на содержание несовершеннолетних детей будут отчисляться с арендной платы за дом и дивидендов. Должно хватить.
Под утро Амалии удалось вздремнуть пару раз. В семь утра Патрик выслал фото чистой постели без комментариев. Она была готова хоть сейчас вернуться в Шатийон. На сайте железнодорожных отправлений SNCF узнала, что поезда на Париж отправляются почти каждые полчаса. Но к сожалению, отец ещё спал. Ей было неловко его будить. Кутаясь в плед и читая сообщения Элен, она провела полтора часа на старой кухне в ожидании, пока он проснётся. Подруга также уточняла детали завещания, задавала множество непонятных ей вопросов. Тогда Амалия сделала фото завещания и отправила подруге для изучения.
Наконец, в полдевятого она услышала звуки из ванной комнаты. Отец умывался и пел какую-то бравурную арию. И был несказанно удивлён ранним подъёмом дочери. Он то предполагал, что она останется с ним ещё на пару дней, расскажет о муже, о том как жила всё то время, пока не виделись. Амалия предпочла не вдаваться в подробности случившегося с Патриком, лишь сказала, что ей необходимо срочно вернуться домой.
Лоран заметил, как Амалия нервничает. Она даже отказалась от кофе, торопилась. Очевидно, что она плохо спала в его доме, но причина не в нём, а в его зяте Патрике. Отец предложил встретиться с её семьёй летом и тут же позвонил соседу - Эрику Дюпону. Молодой адвокат охотно отвёз свою вчерашнюю клиентку на вокзал и пожелал удачи и хорошего пути.
Удача не отвернулась от Амалии, и она без особых проблем и длительного ожидания купила билеты на Париж с прибытием на вокзал Аустерлиц, где в кафе “Brioche dor;” купила вкусный сэндвич с сыром и ветчиной,и съела его прямо в зале ожидания. Далее метро и  пересадка на Лион Перраш.
В дороге узнала, что с Патриком всё хорошо, Матильда и Андре пригласили его на обед. Муж сказал, что о нём хорошо заботятся. И самое главное, что она могла остаться с отцом, которого не видела почти всю жизнь, ещё на пару дней, не было необходимости так торопиться. Амалия немного расстроилась такому ответу, ведь для неё самым главным было не наследство папы, а состояние Патрика. Она скучала по нему так, как будто не видела его несколько лет, а не несколько часов.


 Глава 23 Колясочные посиделки


Патрик ждал жену на том же месте - на парковке Лион Перраш. После отъезда Амалии из Шатийона прошло не более сорока часов, но ощущение сдвига во времени не отпускало её. Её казалось, что Патрик смотрит на неё иначе и она сама стала другой. Его глаза светились от радости, словно не она, а он стал миллионным наследником. Или она всё превратно истолковывает, и супруг счастлив от того, что она приехала. А Амалия терзалась вопросами, как он смог привести себя в порядок, сам или с помощью соседки сверху. В Лионе было на градусов пять теплее, чем в Орлеане.
Она сразу же позвонила отцу и отчиталась о поездке и ещё раз поблагодарила за встречу. Патрик непринуждённо вмешался в их беседу и пригласил Лорана приехать к ним в гости в любое время и на любой срок. Тот обещал подумать над предложением зятя.
На выезде из центра, как всегда, в воскресенье вечером попали в пробку в тоннеле Фурньер. Многометровая очередь машин мигала красными огоньками задних фар, гудела и возмущалась. Патрик также гневно высказывал своё недовольство по поводу нерасторопности некоторых “водил, у которых руки растут из *опы”. 
По дороге на Шатийон он всё таки рассказал, как его спасала Матильда. Она оказалась очень милой и простой, как медсестра. Ловко и быстро помыла его и поменяла постель. А утром всё постирала и поутюжила бельё. Он остался доволен её помощью. Амалия постеснялась уточнить детали. Сравнение с медсестрой немного успокоило.
Потом муж стал рассказывать о соседе.
- Ты знаешь, зря мы с соседями раньше близко не общались. Вот Андре, оказывается, много лет работал у конезаводчика Делауса, прекрасно разбирается в лошадях. Даже ездил в Канаду работать по контракту. И очень неплохо говорит по-английски, с акцентом, конечно.
Заехав во двор, увидели, что Матильда сторожит парковочное место, но уже не для себя, а для них. На приглашение Амалии зайти к ним в гости на чай, отказалась, сказала, что скоро укладывать спать Андре. Амалия вглядывалась в несимпатичное лицо соседки и старалась прочитать в глазах её эмоции, связанные с прошедшими событиями. Напрасно. Ни подобострастная улыбка, ни её тусклые глаза не выражали ничего особенного, лишь желание угодить.
Зайдя домой, увидела, что в зале на столе стоит половина пиццы и овощной салат. На немой вопрос жены, Патрик ответил, что Матильда специально оставила часть еды к её приезду. Тут Амалии стало очень приятно, как соседка сверху заботится о них. У неё не возникло ни малейшего чувства ревности, события развивались так естественно и просто. Видимо, она ошибалась, и соседка сверху вполне приятная особа.
С тех пор они стали дружить и шутя называли эти встречи “посиделками колясочников”. Так как дома Патрик всё ещё передвигался на инвалидном кресле, хотя на улицу выходил с костылями. А Андре уже практически не мог передвигаться самостоятельно. У него были довольно красивые черты одутловатого лица, раздувшиеся руки и ноги, живот нависал фартуком над коленями. Амалии было неудобно спрашивать ни о его возрасте, ни о болезни.
Теперь Патрик практически каждый день навещал новых друзей и за бутылкой безалкогольного пива, вёл с ними беседы на разные темы. Амалия же приходила к ним значительно реже, так как слушать про скачки и махинации жокеев на ипподроме ей было неинтересно. Кроме того, у Матильды оказалась неприятная привычка перемывать кости всем соседям. Она была в курсе всего. Кто с кем встречается, куда ездит и даже что ест и пьёт. Как она об этом узнавала, стоило лишь догадываться. Возможно, потому что дружила с журналистом Фредериком из местной газеты.  И каждый раз при встрече, как попугай, рассказывала одни и те же истории, несмотря на то что Амалия морщилась от этих не деликатных подробностей. К тому же в их квартире сильно пахло лекарствами Андре, от которых её почему то сильно подташнивало.
Потом Андре попросил возить Матильду раз в неделю в дешёвый магазин в Азерг за покупками, так как в местном гастрономе цены были очень дорогие. Патрик согласился и теперь они каждую среду ездили с соседкой сверху закупаться в дискаунтер. По выбору продуктов можно было судить, что соседи едят много мяса и сладостей и редко покупают овощи и фрукты.
Амалия также заметила, что Матильда носит одни и те же джинсы по целой неделе, выбор верхней одежды также небогат. Разнообразие составляла лишь коллекция цветастых шарфов. Периодически Амалия стала отдавать соседке сверху свои ненужные свитера и блузки. Но брюки ей не подходили, так как у Матильды были очень полные ноги. Теперь та щеголяла в вещах Амалии и особенно хвасталась перед другими соседками её фирменными, хоть и немного потёртыми, сумками и дешёвыми украшениями, полученными в дар.

Глава 24 Охлаждение

Пока Патрик проводил по два часа в день у соседей, Амалия в это время общалась с Элен или искала в Интернете объяснения охлаждения мужа к ней, как к женщине. Она уже забыла о тех нежных ласках и поцелуях, которыми Патрик баловал её до той роковой “ночи любви”, после которой отправился в больницу. Да, иногда муж просил погладить ему спинку или помассировать ступни ног, но сам к ней больше не притрагивался и не целовал в губы. Элен успокаивала её и говорила, что это вполне нормально, ведь прошло всего полгода после операции, нужно подождать, как минимум год, чтобы муж восстановился. Даже может быть опасно, с “его-то заболеванием”.
А в интернете писали, что после такого стресса, в возрасте, приближающемся к шестидесяти годам, у мужчин могут быть естественные проблемы с эрекцией. Или он на самом деле думает,что именно она виновата в его болезни и так наказывает её или, что ещё хуже, мстит. Но она отметала данные версии, даже не могла себе представить, так как она бы так никогда не поступила. В радости и горе навсегда вместе.
Ей ужасно не хватало не только той физической близости, которая их объединяла с самого начала их знакомства, но и обычных душевных разговоров, прогулок за ручку по пляжу или парку, нежных поцелуев. Она никогда не испытывала подобных ощущений с первым мужем. В последние годы перед разводом, у них с Полем были скорее дружеские ощущения, ни в коей мере не сравнимые с теми, какие она испытывала с Патриком.
Она помнила, как страдал Поль и старался вернуть ей, но для неё было невозможным продолжать жить с нелюбимым мужчиной. А любила ли она его в юности? Возможно, но это была иная любовь, скорее внутреннее подспудное чувство, как подсознательная родовая программа найти продолжателя рода, и любовь здесь не причём. Многие молодые женщины её возраста считали, что им необходимо жениться и родить, как минимум, одного ребёнка. Рождение Алексиса усмирило их темперамент и она не представляла, что после тридцати лет можно испытывать сильную страсть к другому мужчине.
Амалия влюбилась в Патрика в первый день их встречи, которую она, очевидно, никогда не забудет, настолько он её поразил. После окончания Транспортной Академии она трудилась в основном в Торгово-промышленных палатах на скучных постах, в пыльных малолюдных кабинетах. И всегда стремилась попасть на настоящую службу. Она долго добивалась престижного места в отделе декларирования порта Гавра. Третьего сентября она пришла в белое портовое здание таможни. Её приветствовали вечно голодные чайки и стройные ряды контейнеровозов. А также пять сотрудников отдела.
Когда новенькая открыла окрашенную в синюю краску дверь, первым, кто ей бросился в глаза - высокий сорокалетний мужчина с невероятными серыми глазами, которые так выгодно смотрелись на официальной форме декларантов. Синий костюм ладно сидел на его мускулистом теле, загорелое лицо, голливудская улыбка сияющая ослепительными зубами, не могла оставить никого равнодушным. Но самым невероятным была реакция самого Патрика на Амалию Гризар, Девнар по первому мужу.
Он показался ей смущённым подростком, он - настоящая звезда Голливуда. Мало того, что красивый, так ещё и прекрасно образованный. Английским языком он владел в совершенстве – Патрик Тенье до перевода в Гавр 7 лет служил в международном отделе в Портсмуте. Как он потом ей рассказывал, в его снах и мечтах именно такая девушка - милая, с нежной и хрупкой красотой виделась его женой. Ведь за таким завидным холостяком охотились многие женщины. А он выбрал её.
А сейчас, через 11 лет, поздними вечерами, в своей отдельной спальне за бокалом Бордо, она пересматривала их более ранние фотографии и проживала заново те чудесные чувства. Когда они были счастливы и страстно влюблены друг в друга. Как ей не хватало теперь его жара, взволнованного голоса и долгих сладострастных объятий до полуобморока от острого наслаждения. Порой слезинки капали в вино, как капельки дождя и добавляли в терпкую текстуру лёгкую горечь и ностальгию.