Город Страданий

ГОРОД СТРАДАНИЙ

I

   Хотите верьте, хотите нет, а только был на свете один город.
   В этом городе принято было страдать. Страдание сопровождало жителей этого города от колыбели до смертного ложа. Смех здесь считался распущенностью, веселье – бездуховностью. Обувь носили не ту, которая впору, а ту, что на два размера меньше, а если перед кем-нибудь открывалась твердая прямая дорога, то ему надлежало немедля сойти с нее и продолжить свой путь через колючий терновник.
   Мастеров и мастериц, учеников и учениц хвалили здесь не за то, насколько хорошо сделали они свою работу, а за то, насколько они устали, выполняя ее, ибо какое страдание может быть без усталости?
    А какие в этом городе были представления о любви и семье! Жить душа в душу считалось здесь недостойным, да и скучным. Вот если супруги изводят друг друга придирками и ревностью, если муж бьет жену, а жена пилит мужа и плачет по ночам в подушку – тогда другое дело! «Вот это любовь!» - восхищенно говорили о такой паре.
    О Страдании писали книги и научные работы. О нем слагали песни. Страдание провозглашалось наивысшей ценностью и смыслом самого существования человека. Добродетелью. Счастьем.
    Да-да. «Счастье – это страдание, а страдание – это счастье!» - твердили убежденные страдальцы.
    Так и жили столетиями люди в Городе Страданий: страдали и терпели, ибо терпение – вернейший спутник страдания.
    И жила в этом городе девушка по имени Василика.

II

    Как-то раз пошла Василика за водой и заблудилась. Она сама не заметила, как оказалась за чертой города. Со всех сторон ее окружали какие-то невиданные кусты.
    - Ой! – вскрикнула девушка и уже хотела испугаться, но тут же успокоилась. Кусты, в которые она забрела, были колючими, они больно исцарапали ей руку. Значит, они – свои, родные…
   На кустах росли незнакомые Василике красные ягоды. Она сорвала одну и осторожно положила в рот.
   Вкус малины (а это была малина) ошеломил девушку, которая никогда в жизни не пробовала сладкого.
   Василика съела еще одну ягодку… и теперь уже испугалась по-настоящему. Что ей за это будет? Наверняка ведь эти ягоды – зло и есть их нельзя. Что теперь делать? Скорее вернуться в город и покаяться – добровольно, пока не погнали под конвоем? Или сначала съесть их все, а там будь что будет…
   Шум в кустах заставил ее разом забыть свои раздумья.
   Перед Василикой стоял незнакомый молодой парень и ел малину – не робко, не украдкой, как она, а спокойно и с удовольствием – так, словно имел возможность каждый день есть эти удивительные красные ягоды.
   Девушке хватило одного взгляда на этого парня, чтобы понять: это – чужой. Совсем чужой. Он не был похож ни на кого из знакомых ей людей. Житель Города Страданий, увидев незнакомого человека, посмотрел бы на него исподлобья, готовый сию же минуту наброситься и показать, где раки зимуют: так уж заведено природой, что страдание рано или поздно порождает агрессию.
   Этот же юноша смотрел спокойно, миролюбиво и открыто. В его глазах, лице, фигуре, поведении не было той, до боли привычной Василике затравленности, не было страха и порождаемого страхом злобного недоверия. Да, несомненно, он был чужой.
   - Ты кто? – спросил незнакомец. – Не бойся меня!
   Василика беспомощно опустилась на траву и… заплакала.

III

   В Город Страданий Василика вернулась совершенно другим человеком.
   Все ее существо невыносимо болело.   
   Болели уши, не привыкшие слышать спокойный ласковый голос.
   Болели глаза, не привыкшие видеть улыбку.
   Болели, просто горели огнем, косы, по которым ее погладил чужак. Обычно-то за косы только таскали…
   И, само собой, ужасно болела душа, а ум, разрываясь от дикой боли, рожал сейчас неслыханную по своей дерзости мысль.
   Мысль была убийственно проста.
   Оказывается, можно не страдать.
   Василика отчаянно сопротивлялась этой мысли, но та возвращалась снова и снова.
   «Зачем страдать, когда можно не страдать?» - невинно спрашивал Каспер (так звали юношу), не подозревая, что его вопрос уничтожит весь прежний мир Василики.
   Каспер в упор не мог понять того, что страдать – надо. И то, что в Городе Страданий страдают все, почему-то не являлось для него аргументом.
   «Жизнь, конечно, нельзя прожить без страданий, - рассуждал парень, – но ведь страдание страданию рознь. Одно дело, когда оно имеет какой-то смысл, какую-то цель. Вот, например, я учился играть на лютне. Было трудно, больно, но ведь оно того стоило! Я сам захотел научиться, а без боли в пальцах этому научиться нельзя! Хочешь, сыграю тебе?.. Но зачем же страдать просто так? Ради самого страдания? А зачем? Какой в этом смысл?..»
   Василика не могла ответить и на этот вопрос. В Городе Страданий вообще не принято было задавать вопросы. Всякие «зачем» и «почему» могли себе позволить только совсем маленькие дети, на которых тотчас же шикали, давая понять, что этими глупыми словами несмышленыши вот-вот нарушат общепринятые нормы.
   Теперь, забившись в уголок своей лачуги, Василика плакала – от стыда и страха.
   Лучше бы все это оказалось безумным сном. Бредом. Выдумкой. Тогда бы это проще было забыть и спокойно страдать дальше.
   Но ведь можно не страдать!.. А раз можно, то и не нужно… Только и душа, и тело просили – нет, требовали страданий.
   Василика мучилась, как мучается человек, решивший бросить курить: все существо такого человека отчаянно требует ядовитого, но привычного.

IV

   «Как же вы развлекаетесь?» - полюбопытствовал Каспер при следующей встрече.
   Это слово обожгло Василику, как удар плети. Развлекаться в Городе Страданий запрещал закон.
   А из уст Каспера уже сыпались другие страшные слова: «удовольствие», «комфорт», «веселье», «радость» - все то, о чем в Городе Страданий даже думать не смели. Единственная забава, которую мог себе позволить житель города – собачиться с другими страдальцами.
   Музыка тоже была под запретом – за исключением заунывных песен, посвященных, конечно же, страданию. Слова самой главной из них – гимна Города Страданий – звучали так:

Страдаем мы, страдали наши предки –
У нас своя, особая, тропа!
Страдать до гроба будут наши детки:
Страданье – наша общая скрепа!

   - Нет! – решительно сказал Каспер, с трудом дослушав гимн до конца. – Это не жизнь! Василика! Брось это все и отправляйся со мной в мой город – Город Счастья!
   - Спасибо, - смущенно ответила девушка, - но я не могу. И не хочу. Я люблю свой город. Люблю свой народ. Но страдать я больше не стану! Сейчас у меня появилась мечта: сделать так, чтобы Городом Счастья стал наш Город Страданий!

V
 
  Однако жители города не разделяли ее мечты.
  - Предательница!..
  - Бунтовщица!..
  - Сумасшедшая!..
  - Она не хочет страдать! Это немыслимо!..
  - Бред!..
  - Измена!..
  - Вызов нашим традициям!..
  - Ей заплатили, чтобы она нас растлевала!..
  - Она оскорбляет наше прошлое!..
  - Она хочет отнять у нас будущее!..
  Кто-то запел гимн. «У нас своя, особая, тропа!» - подхватили нестройные голоса. Тоскливая мелодия ясно давала понять: все в этом городе еще долго будет по-прежнему…
  Ах, жители Города Страданий! У них была возможность жить совершенно иной жизнью. Они могли бы петь веселые песни, танцевать, смеяться, носить удобную обувь, есть сладкие ягоды, а не давиться горькой редькой. Они могли бы жить без колючих терновых кустов, без страха и плети…
  Но вместо этого они убили Василику.

  2025