Нар Дос - Смерть - перевод с армянского-56

Нар Дос - Смерть - перевод с Армянского языка -56


19

           В тот вечер темой разговоров в доме Марутянов был Шахян. Минасян описал его как физически и особенно духовно потерянного человека, жизнь которого могла бы спасти только чудо.

«Но что вы скажете, если я совершу это чудо?» - воскликнул Марутян.

«Это невозможно», — сказал Минасян.
- Я был так близок к нему, и то не смог убедить его одеться и выйти со мной на улицу.

- А что, если я приведу его сюда завтра?

- Что я могу сказать? Я не поверю, пока не увижу.

— Очень любезно.

На следующий день первым делом Марутян отправился в дом Шахяна. Его вдохновляло не столько желание «сотворить чудо», то есть спасти Шахяна, сколько то, что, приведя Шахяна в их дом, он привнесет в свою семью новую струю жизненной силы, ту, которую он уже привнес, пригласив в их дом Минсаяна, хотя он был далек от мысли приписывать Шахяну способности Минасяна.

Улица, ведущая к их дому, еще не успела повернуть, как к нему быстрыми шагами подбежала ориорд Саакян.

«Вы слышали новость?» — окликнула его ориорд Саакян, еще издали.

— Какая новость?

— Шахян покончил жизнь самоубийством.

Марутян застыл.

«Это невозможно», — сказал он машинально.

- Я говорю Вам правду, он вышиб себе мозги из пистолета. Мне сказал об этом управляющий его имением. Он живет у нас во дворе.

- Когда, что Вы говорите?

- Вчера вечером. Так, в первый же день Нового года армянский мир понес ещё одно несчастье, потеряв ещё одну жизнь. И, может быть, именно поэтому Вас это так поразило?

«О, бедный, бедный юноша», — воскликнул Марутян с искренней скорбью.
- А я, представьте себе, собрался было прямо сейчас привести его к нам домой.

- Каким ветром занесло в Вашу голову подобная мысль?

Марутян передал, рассказанное Минасяном про Шахяна, и добавил, что хотел и надеялся спасти его.

«Кого Вы собирались спасти, человека, который уже был мертв?» - воскликнула ориорд Саакян.
- Минасян только вчера пришел к нам домой из Вашего дома и говорил о нем так, как будто тот уже умер. Если вы меня спросите, то мне его совсем не жаль, потому что он в любом случае был бесполезным человеком.

Марутян вернулся домой с ориорд Саакян, грустный и печальный.

Известие о самоубийстве Шахяна произвело дома глубокое впечатление на всех. Текла начала скорбеть с сухими глазами, но такими жалостливыми словами, что даже ориорд Саакян расплакалась. Ева прижала платок к глазам и тщетно пыталась сдержать сдавленные рыдания. Она вспомнила свое знакомство с Шахяном и, хотя не испытывала к нему особых нежных чувств, считала его очень добрым и безобидным молодым человеком и теперь испытывала глубокую скорбь из-за его трагического конца. А Ашхен тем временем сидела молча, неподвижно, устремив взгляд в одну точку, а ее разум, ее душа улетели далеко-далеко, туда, где погиб любимый ею юноша, но совсем другой смертью — почетной, полезной, ободряющей...


       Минасяна не было дома, и он узнал о самоубийстве Шахяна, когда вернулся домой на ужин. Хотя эта новость не стала для него полной неожиданностью, она все равно оказала на него такое же воздействие, как удар кинжала в голову.

- О, негодяй, — воскликнул он, — что он сделал? Моя душа свидетельствовала, увы, что он не умрет своей смертью. Но мать... мать! О, бедная старушка! Что же теперь с ней будет?

Минасян поспешил в дом Шахяна и вернулся поздно вечером, когда Марутяны сидели за чайным столом. Ориорд Саакян находилась в доме Марутянов с утра, ожидая возвращения Минасяна, чтобы узнать подробности самоубийства Шахяна. Минасян вошел усталый и очень грустный. Он рассказал душераздирающие подробности о состоянии матери Шахяна и сказал, что бедная старушка просто сошла с ума от горя.

— Она меня не узнала и рассказывала собравшимся вокруг него родственникам, что ночью в комнате его сына внезапно упал и сломался стул, и, когда она вбежала на звук треска, то увидела своего Левона, скорчившегося на полу и чинившего сломанный стул. Из рассказа слуги следует, что Шахян действительно сидел на корточках между столом и стулом, когда совершил самоубийство, и при падении перевернул стул. Я видел тело несчастного, он выстрелил себе в правый висок и раздробил часть черепа.

«Разве он не оставил никаких записок?» - спросил Марутян.

— Он оставил три письма, одно из которых было написано на имя его матери, в котором говорилось: «Несчастная мать, я не виню тебя, потому что ты не знала, какое преступление совершаешь».

Другое буквально гласило: «Я никого не виню в своем самоубийстве, кроме Бога».

И третье — это конверт, адресованный мне.

И Минасян достал с кармана большой толстый конверт.

"Что это?" - спросили с разных сторон.

«Вот, прочитайте и узнаете, что это такое», — сказал Минасян, доставая из конверта студенческую тетрадь с синей обложкой.

«Дай мне, я прочту», — сказала ориорд Саакян и взяла блокнот из его рук.

- А мне, если можно, дайте немного поесть, потому что я сегодня ничего не ел.

Ева вскочила со своего места.

«Я оставила Вам обед сегодняшний. Где Вы будете есть, здесь или в своей комнате?

«Скажите, пожалуйста, пусть принесут сюда», — попросил Марутян.

Пока Минасян, сидя в конце стола, ел с медлительностью усталого человека, ориорд Саакян, окруженная Марутянами, начала читать следующее.