Херсонские заметки. Осень

Вечер опустился на город — густой, как тушь в чернильнице писца. Окно, лишенное отражения, представляло собой угольно-чёрный прямоугольник. В полумраке комнаты, на краю белоснежной скатерти, стояли чайник и чашка. Рядом — два предмета, будто уравновешенные противоположности: один мужского рода, другой — женского. Казалось, что сами по себе они не обладали весом, но их присутствие отливало знакомым, почти интимным смыслом.

Я держал ложку в правой руке. Искусственный свет лампы скользил по её металлической поверхности, отражаясь холодными отблесками, точно лунный свет на лезвие кинжала. В другой руке — жестяная банка кофе. Я встряхнул её, прислушиваясь к шороху — остатки порошка ещё были внутри. Мгновение — и ложка медленно проникла вглубь, рассекла черную пыль на две части. Кофе лёг на дно чашки, тёмной лепёшкой — как печать на письме, ещё не вскрытом.

Чашка замерла в ожидании. Ароматный жар хотел соединиться с водой. В чайнике всё громче шумели пузырьки, пар поднимался к потолку, извиваясь в причудливых фигурах, как дым от костра. И вот — щелчок. Всё замерло. Кипение прекратилось, электричество уступило место тишине. Я вылил тонкую струйку кипятка точно в центр чашки. И началось движение: столкновение двух стихий — сухого и влажного, рассыпчатого и текучего. Кофейно-сахарные кристаллы исчезали в водовороте, без следа растворяясь в прозрачной глубине. Вода принимала форму фарфора - его фигуру а цвет напитка — цвет ночи, насыщенной и загадочной.

Запах поджаренных тропических зёрен наполнил комнату. Приятный ли это запах? Возможно. Порой и пепел вызывает воспоминания. Та же ложка — теперь она поднимала сахар. Белые крупицы, будто снежинки, медленно падали вниз, завораживающе вращаясь. Они исчезли в черной глади, став её частью. Я размешал смесь. На поверхности чашки — моё отражение. Линии лица, тёмные глаза, всё прочее дорисовывало воображение. Но картина была чёрно-белой, как фотография из архивов рентген кабинета. Моя чашка — единственное тёмное пятно на белом столе. Рядом — лишь окно может соперничать с ней в мрачности. Может, и я сам — тень среди других, белолицых прохожих.

Я захотел погасить свет. И уйти в сон.

12 ноября. Море.

Сегодня я был на берегу. Море шумело, как добрый старый собеседник. Оно звал; меня не голосом, а ритмом, похожим на дыхание. Звуки, созданные рукой человека, резали ухо. В городе — грохот, рёв моторов, крики. Люди гонятся за призрачным: деньги, должности, иллюзии успеха. Цели множатся, но все они как фантомы, нарисованные красками валют.

А море… Оно иное. Там колебание волн подобно раскачке маятника. Казалось, где-то за горизонтом спрятаны гигантские часы, и море — их стрелка. Оно настраивает душу, помогает сбросить лишнее. Небо над морем окрашено лучами, пробивающимися сквозь облака. Иногда — птицы. Лебеди. Они как молчаливые странники, влекомые древним зовом, без границ, без документов. Только цель — продолжение рода, долгий перелет в вечность.

Сегодня я вернулся в Херсон. Улица встретила холодом и ветром — колючим, как тысячи игл. Когда уезжал, погода была тёплой, кепка казалась уместной. Теперь же — ворот поднят, шаг ускорен, руки в карманах. Ветер не признаёт границ, он проникает в самые потайные складки. Джинсы стали ему убежищем, а мои ладони — радиаторами, отдающими последнее тепло небу.

Поздний вечер. Мысли затихают, как угли в камине. Остались только воспоминания. Мне кажется, что жизнь — это череда встреч и утрат. К несчастью, конец всегда отдан утратам. Иногда становится тоскливо: кто-то другой будет держать в руках мои вещи… Я подсчитал: через десять лет мне исполнится сорок восемь. Моя собака станет старой. Это ранит.

Моя жизнь — как борьба с невидимым сопротивлением. Даже в покое нужно вдыхать, чтобы мозг не угас.

Вечером фотографировал Луну. Над ней пролетал самолёт, и солнечные лучи отражались от фюзеляжа. Я увеличил снимок. Самолёт будто пересекал диск луны. Картина получилась почти мистической: луна и человек в полёте. Завораживающе. А теперь — снова ночь, и снова сны. Те же, надоедливые. О прошлом, которого нет, но которое почему-то тревожит. Почему оно влияет на настроение?

Утро — это всегда битва. Победить тяготение одеяла, оторваться от подушки — почти подвиг. Завтра может случиться что-то важное… или день ускользнёт, как вода сквозь пальцы — без следа, без смысла, без памяти. Лишь несколько старых клеток заменятся на новые.

Послесловие

Я написал эту историю осенью, когда остался один. Мне кажется, она — отражение моего взгляда на мир.
2008 год