Как Иван Петрович с Иваном Антоновичем поссорился

Да простит мне Николай Васильевич Гоголь за позаимствованное название. Ох, не в плагиате дело, друзья мои, и не слава великого классика заставила обратиться к этой теме, а случай из жизни, дикий и вместе с тем ставший, увы, по нынешним временам обыденным. Почти два столетия минуло с момента написания Гоголем своего бессмертного произведения, а истории подобные той, что рассказал он, происходят и по сей день. Образованнее мы стали, умнее, "продвинутее", если угодно, но вот лучше ли, добрее, человечнее? Можно еще добавить, что история эта основана на реальных событиях, но все имена изменены, и любые совпадения здесь совершенно случайны.

Хотелось бы начать эту историю словами другого классика, немного их перефразируя: "Дачный вопрос испортил только их". Или еще точнее, вопрос этот - земельный. Клочок земли, размером с квадратный метр, никому до поры до времени абсолютно не нужный вдруг становится камнем преткновения, и тогда вокруг него разгорается настоящая война - летят в тартарары в одно мгновение и добрососедские отношения, рушится до обидного легко и многолетняя дружба.

Ну а теперь начнем, как и положено. Жили-были два пенсионера - Иван Петрович и Иван Антонович. Были они давними соседями по дачам, в одном из пригородных поселков. Соседствовали они много лет и, можно сказать, дружили дачами. Иван Петрович до выхода на пенсию работал на железной дороге и имел "Ниву", а Иван Антонович работал в былые годы на текстильной фабрике и имел "Жигули". У Ивана Петровича было два сына, а у Ивана Антоновича - дочь. Иван Петрович был небольшого роста и тучного телосложения, но очень подвижен и характера был скорее веселого. Иван же Антонович, напротив, был тощ и долговяз и характер имел несколько меланхолический. Эта внешняя и внутренняя разница между ними никоим образом не мешала их дружбе. 

Как было приятно тихим, летним вечерком посидеть с канистрой холодного, разливного пивка где-нибудь на задворках своих владений, чтобы их супруги (на редкость одинаково склочные и сварливые бабы) не помешали им после целого дня работы на опостылевших грядках насладиться отдыхом и доброй беседой о том, о сем. Бывало, подмигнет с хитринкой Иван Петрович, кашлянет многозначительно Иван Антонович, и вот уже заброшены тяпки и ведра. И мчится кто-нибудь из друзей в город "по срочному делу", за "живым" пивом, а другой накрывает "поляну" в укромном месте, за кустами смородины.

Ну и кроме того, друг другу подсобляли по-товарищески: то перегною машину на двоих купят, то по очереди ездят грядки поливать в летнее время, то кто-то тепличку закроет, если соседа на даче нет. Помогали друг другу по строительству или иным каким делам по-хорошему, по-соседски. До поры, до времени это длилось, пока сын Ивана Петровича не предложил ему баньку на даче построить.

Сруб (а дело уже было в конце лета) привезли, когда соседа, Ивана Антоновича на даче не было. Да вот незадача, участок-то небольшой, стандарт шести соток: и так кроили, и так мерили, но, в общем, все же общую с Иваном Антоновичем межу между участками чуть прихватили. Забора-то отродясь между участками не было. Коробку поставили да уехали. "С Антонычем потом договорюсь", - решил Иван Петрович.

На следующее утро приехал на дачу копать картошку Иван Антонович в расположении очень дурном, не очень-то он любил это занятие. Глядь, а на их общей меже сруб стоит, но не завелся бы он с того, если бы не женушкино ворчание: " А я тебе всегда говорила, что Петрович твой ушлый и хитрый. Гляди, на наш участок уже залез". И так зудела она целый день, что Иван Антонович и сам разозлился: "Даже позвонить, что ли не мог?". Решил немного проучить соседа: собрал на своем участке мусор, что с новой стройки попал да Ивану Петровичу в огород закинул. Правда, угодил как раз на цветник. "Ну ладно, завтра с Петровичем посмеемся да бутылочку в мировую разопьем", - подумал так и поехал себе домой.

Иван Петрович смог приехать на дачу только через день, хотел вместе с женой прибраться вокруг новостройки да соседа встретить - объясниться. На сломанный цветник он и внимания не обратил бы - может, сами его повредили, пока с установкой баньки возились, но другое дело жена: "Этот твой Антоныч, ну истинно гад! Ты посмотри, что он с моими хризантемами махровыми сделал, он же специально их выбрал, чтобы больнее напакостить". И завелась, как добрая сирена, а для пущей убедительности и слезу пустила. Помрачнел Иван Петрович: "Что ж он и правда, так? Ну ладно, покажу я ему". И поставил заглушку на водопровод, что через его участок шел к Ивану Антоновичу на дачу.

Часом позже подъехал на своем "Жигуленке" и сам виновник цветочного переполоха. Встретились два соседа. "Что же ты, Петрович, не только на мой участок залез, но и мусору набросал?". "А ты зачем напакостил мне, цветы все переломал, а, Антоныч?". Слово за слово вздорят соседи, обе жены тоже как могут криком помогают, да так женщины распалились, что за волосы друг другу вцепились. Полезли их мужья разнимать (ох, неблагодарное это дело) да в горячке кто-то кого-то зацепил нечаянно. Тут уж форменный бой завязался по всем правилам боевых искусств. Два почтенных дачника сошлись в рукопашной не на шутку. Жены тут уже притихли, мужиков молча тащили, кое-как развели. Потери с обеих сторон ощутимые: Иван Петрович с глазом подбитым, Иван Антонович с губой разбитой и с клоком выдранных волос. Разошлись "гладиаторы" по своим дачам, остыли, и стал каждый обдумывать, как бы на мировую пойти, уж больно глупо вышло, не по-доброму, не по-соседки. Но тут Иван Антонович обнаружил, что воды в трубе нет, пошел смотреть в чем дело и увидел заглушку, в аккурат на участке Ивана Петровича, и с новой силой его злоба обуяла: "Ах, так, ну ладно, сам напросился". Вытаскивать заглушку он не стал, а кран открыл, вода резво побежала под домик Ивана Петровича.

С того дня началась между соседями, бывшими друзьями, необъявленная, но очень жестокая война. Драться они больше не стали, все ж взрослые дядьки, внуки у каждого, лишь делали вид, что не замечают друг друга, если в одно время на дачах были. Но это только внешне страсти улеглись, на самом деле они кипели, клокотали в душах обоих Иванов так, что их вражда стала уже в садоводстве легендой.

Покрасил Иван Антонович как-то рамы и крыльцо, тут же перетащил Иван Петрович коптильню как раз к его участку и смольем ее да всяким хламом стал топить, почернела краска у соседа-супостата. Решил Иван Антонович отгородиться от врага забором. А поскольку край сруба чуть выпирал на его участок, попросил он вечно пьяного тракториста Кольку, по прозвищу "Позднее зажигание", чуть задвинуть вражеский объект (баню) на сопредельную территорию. Колька, успевший уже выпить половину из выданной ему авансом поллитровки, немного перестарался и сруб, покосившись на один бок, съехал на добрый метр, подминая собой, как танком, соседские грядки и цветники. Забор был все же возведен, причем в рекордно короткие сроки - за один день. Петрович, воспользовавшись отсутствием соседа, привез из города землемера, тот намерил, что новоустановленный забор на десять сантиметров заступает на его участок, и Петрович, недолго думая, взял в руки пилу "Макита", и полетели щепки от вражеских укреплений, хороня под своими обломками кусты свежепосаженных Иваном Антоновичем элитных сортов смородины.

Кроме этого были и настоящие жертвы. Первая, смертью храбрых пала в этой войне черно-белая кошка Ивана Антоновича - Ташка. Увидел ее как-то раз на своем участке Иван Петрович: метко брошенный камень... и не мурлыкать больше кошке на коленях у Ивана Антоновича. Ответный ход не заставил себя долго ждать - вдруг, ни с того, ни с сего померла лохматая дворняга Ивана Петровича - Боська.

Окончилась эта история поздней осенью, и окончилась она скверно для обоих Иванов. Как-то раз, приехав на дачу, Иван Антонович застал свои владения в дыму - кто-то пустил пал за их общими с Иваном Петровичем огородами. Иван Антонович свое "направление" затушил, а пал, шедший на соседний участок, тушить не стал, памятуя о "войне" с соседом, да и огонь, вроде бы, сам съежился, заглох. С этим Иван Антонович вернулся домой.

Ночью поднялся ветер, раздул совсем было угасший огонь, сгорела дача Ивана Петровича, от нее занялась и начисто сгорела дача Ивана Антоновича.

Нет теперь войны между бывшими соседями, при встрече они даже стали кивать головой друг другу, только вот и дач нет, и дружбы былой уже никогда не будет. А два объявления в газете рядышком соседствуют, как Иваны в прежние, добрые времена: "Продается дачный участок, шесть соток, без построек...".