Заброшеная Усадьба

Никита давно слышал легенды о заброшенной усадьбе на окраине деревни. Говорили, что там происходят странные вещи, что никто не осмеливается заходить туда после заката. Но его любопытство было сильнее страха. Он решил проверить все сам.



Вечером, когда солнце уже клонилось за горизонт, Никита взял фонарик и отправился к усадьбе. Дорога была узкой и заросшей травой, ветви деревьев тянулись к нему, словно пытаясь остановить. Ветер шептал что-то непонятное, и тени казались движущимися.



Подойдя к воротам, он заметил, что они были приоткрыты. Внутри — темный двор, покрытый слоем пыли и листьев. Он медленно вошел внутрь, ощущая на себе чей-то взгляд. В воздухе витал запах гнили и старых книг.



Освещая путь фонариком, Никита заметил разрушенные статуи и разбитые окна. В центре двора стоял заброшенный дом — огромный особняк с облупленной краской и скрипучими дверями. Он сделал шаг вперед и толкнул дверь.



Она скрипнула так громко, что казалось, сейчас раздастся чей-то голос или шаги за спиной. Но ничего не произошло. Никита вошел внутрь.



Внутри было темно и холодно. Стены были покрыты плесенью, а пол — разбитым паркетом. Он начал осматривать комнату: старые портреты с заплывшими глазами смотрели на него из-за пыльных рамок. В углу стоял шкаф с разбитыми дверцами.



Вдруг он услышал тихий шорох — будто кто-то шел по полу этажом ниже. Никита замер, прислушиваясь. Шорох повторился — теперь он был ближе.



Он взялся за фонарик крепче и пошел по коридору вниз по лестнице. Каждая ступень скрипела под его ногами. На нижнем этаже было темно и тихо, только слабый свет пробивался через трещины в стенах.



В одной из комнат он заметил фигуру — силуэт человека или существа в старой одежде, стоящего у окна и глядящего наружу. Никита замер от ужаса: фигура не двигалась и не реагировала на его присутствие.



— Кто ты? — прошептал он.



Фигура повернулась медленно, лицо было скрыто капюшоном или тенью — невозможно понять точно. Внезапно она исчезла.



Никита почувствовал холодный пот по спине и решил уйти как можно быстрее. Он побежал к выходу, но дверь оказалась запертой — словно кто-то или что-то не хотел его отпускать.



В панике он стал искать другой выход. Вдруг за спиной послышался шепот: «Останься…» Он обернулся — никого нет.



На улице уже стемнело полностью. Ветер усилился, деревья зашевелились как живые существа. Никита бросился к воротам, но они были заперты изнутри.



Тогда он заметил на земле старую книгу с кожаным переплетом — она лежала у входа в дом. Открыв ее, он увидел страницы с заклинаниями и изображениями тайн древних сил.



Вдруг из книги поднялся черный дым — он стал принимать форму человека с безликим лицом и длинными руками-щупальцами.



— Ты нарушил запрет… — раздался голос из ниоткуда.



Никита попытался закрыть книгу, но она словно прилипла к рукам. Тень приблизилась к нему все ближе...



Он проснулся в своей кровати дома — всё было сном? Или это было реальностью? На столе лежала та же книга с кожаным переплетом… а в углу комнаты мелькнула тень...



С тех пор, как Никита проснулся в своей постели, сном это больше не казалось. Он снова и снова возвращался мыслями к тому вечеру. Запах плесени, голос из темноты, та самая книга на столе — всё это было слишком реальным, чтобы быть сном.



Он пытался выбросить книгу. Выкинул в мусорный бак — на следующее утро она лежала на подоконнике. Сжег в печке — на следующий день книга стояла на том же месте, целая, как будто ничего не произошло.



Прошла неделя. Потом две. Никита начал видеть ту тень даже днём. Она не нападала, не говорила — просто стояла где-то на границе взгляда. Наблюдала.



В одну из ночей книга сама раскрылась на странице, где был старинный рисунок — карта. Нечёткая, затертая, но узнаваемая: старая часть деревни, поле, лес, ручей… и та самая усадьба, только под другим названием — Имение Снегирёвых.



Словно под гипнозом, Никита оделся, взял фонарик и карту. Он больше не боялся. Ему нужно было знать правду. Почему эта книга выбрала его? Почему та усадьба не отпускает?



Он вышел из дома глубокой ночью. Лес молчал, будто ждал. Луна была скрыта за облаками, и только свет фонаря пробивал мрак.



Старая тропа, показанная на карте, почти заросла. Ветки били по лицу, корни цепляли ноги. Казалось, что сам лес сопротивляется его пути.



Через час он вышел к поляне. В центре — остатки старого забора. Каменная ограда, частично обрушившаяся, и ворота, затянутые ржавчиной и мхом. За ними — тень той самой усадьбы. Только теперь она выглядела иначе: крепче, живее, словно время повернулось вспять.



Дверь была закрыта, но на книге, которую он нёс с собой, снова появилась надпись. На чистом листе проступили слова:

«Ты должен войти. Тайна ещё не раскрыта.»



Никита прикоснулся к двери — и та сама открылась.



Дверь отворилась с тем же глухим скрипом, что Никита слышал в ту ночь. Но на этот раз звук был глубже — словно сам дом отзывался на его прикосновение.



Внутри не было пыли. Ни запаха гнили, ни плесени. Всё выглядело так, будто кто-то поддерживает порядок: свечи в подсвечниках горели, и слабый теплый свет мерцал по стенам. Картины были чистыми, их лица — пугающе живыми.



«Это… не может быть тот же дом», — подумал Никита. Он прошёл внутрь, закрыв за собой дверь. Сразу же в замке что-то щёлкнуло — дверь снова оказалась запертой.



На полу лежал ковер, под ним — доска с выгравированными словами на латыни. Книга в его руках снова затрепетала, и страницы перелистнулись сами. Он нашёл нужный перевод:



«Кто переступил порог, должен довести до конца.»



Он чувствовал, что дом изменился. Это было не просто место — это было нечто живое. Он двинулся вперёд, шаг за шагом. В зеркалах мелькали лица, но когда он оборачивался — они исчезали. Иногда слышался тихий детский смех… но в воздухе не было ничего радостного.



В одной из комнат он нашёл старый письменный стол. На нём — перо, чернильница и полузаполненный дневник. На последней странице кто-то написал:



«Он пришёл. Тот, кто принёс книгу. Тот, кто нарушит круг.»



В этот момент свечи задрожали, и из угла послышались шаги. Кто-то шел. Но не торопясь — уверенно, спокойно. Никита поднялся и направил фонарь.



Фигура появилась в дверном проеме. На этот раз это была женщина. В старинном платье, с пустыми глазами. Она смотрела прямо на него.



— Ты принёс её, — сказала она. — Теперь ты часть дома.



Он хотел заговорить, но не мог. Книга нагрелась в его руках, страницы снова начали шевелиться. В углу комнаты стали проявляться символы — руны, начерченные мелом, едва видимые на обоях.



Женщина шагнула вперёд и протянула руку:



— Прими свою роль. Ты писец. Дом не может помнить сам — ты будешь его голосом



— Писец? — прошептал Никита, чувствуя, как слова женщины пульсируют в воздухе, будто чары.



— Дом живёт только пока кто-то записывает его историю, — сказала она. — Те, кто был до тебя, отказались. Они исчезли. Стерлись. Остался только ты… и книга.



Внезапно стены начали дрожать. В зеркалах засветились силуэты. Он увидел мужчин, женщин, детей — все бледные, безглазые. Они смотрели на него с надеждой… или с упрёком.



— А если я не стану писцом? — спросил он.



Женщина склонила голову.



— Тогда Дом поглотит тебя. Ты будешь частью его плоти. Его воспоминаний. Без имени.



Всё внутри кричало «уходи». Но разум говорил: «Поздно».



Книга открылась на последней, пустой странице. Перо, лежащее на столе, само вспорхнуло и зависло в воздухе.



Никита, словно во сне, взял его в руку.



Он начал писать.



«Я — Никита. Я вошёл в Дом, чтобы найти истину. Я был избран хранить память. Пока я пишу, Дом живёт. Пока я помню, он не поглотит меня.»



Каждое слово будто вытягивало из него часть жизни. Он чувствовал, как что-то древнее, вечное проходит через его руку в бумагу.



В последний момент он остановился. На следующей строке написал:



«Но я закончу круг. И больше никто не войдёт.»



Он взял свечу, поднёс её к книге.



Пламя охватило страницы. Женщина закричала — голос её стал неестественным, разложенным. Дом задрожал — карнизы осыпались, стекла взорвались от давления.



Огонь — единственное, чего он боялся.



Никита бросился к двери. Она была открыта. Он выскочил наружу, обернулся — особняк исчезал в дыму и пламени. Не просто горел — он растворялся в воздухе, в реальности.



Утром его нашли местные — в старом лесу, на месте, где никогда не было никакой усадьбы. Только чёрная выжженная земля.



Он больше никогда не видел ни книги, ни теней. Но иногда ночью, в тишине, он слышал шелест страниц — как будто кто-то всё ещё пытается дописать историю, которую он сжёг.



Он спас других. Но часть дома осталась в нём навсегда.