Нет прощения обидчикам

Нет прощения обидчикам

"Обида, не встреченная отпором,возвращается к тебе, но уже вдвое сильнее."— Неизвестный борец

В детстве меня редко кто обижал. Видимо, чувствовали — не тот случай. Но если уж кто и осмеливался, получал по заслугам. Я занимался классической борьбой, а дома штудировал приёмы самбо. Особенно любимым стал приём через бедро. Среди мальчишек даже пошла поговорка:

«Юра кинул бедро — Наджаф попал в ведро».

Это было не просто смешно — это было правдой. Приёмы у меня получались безупречно: точно, быстро, уверенно. Уже в институте, в секции вольной борьбы, тренер Юрий Тарасов видел во мне большого спортсмена. Но жизнь свернула в другую сторону.

Сила — не всегда физическая

Повзрослев, я понял: не везде и не всегда допустима физическая расправа. В цехе, в кабинете, в зале заседаний действуют другие правила. Юридический склад ума и любовь к слову пришли на помощь. Я научился побеждать иначе — разумом.

На Гянджинском заводе «Биллур», где производили микросхемы для ракетной техники, я быстро стал заместителем директора по качеству — начальником ОТК. В моём ведении оказался изолятор брака. Там хранились микросхемы и клавиши калькуляторов, содержащие золото — до 0,27 грамма на единицу. Вся система требовала строжайшего контроля. И тут я столкнулся с главным бухгалтером — человеком, которого боялись почти все.

Он был хамоват, груб, мог ударить, и почему-то всё сходило ему с рук. Видимо, имел рычаги влияния на руководство.

Оскорбление — сигнал к действию

Однажды он оскорбил мою подчинённую. Она пришла в слезах. Тогда я сам пошёл к нему с отчётом. В ответ — ругань и попытка вытолкать меня из кабинета. Я предупредил. Он не понял. Тогда сработала память тела. Подножка, удар — и бухгалтер оказался лицом в пол, с разбитым носом. Завод ликовал: «Наконец-то!»

Но я знал — он снова вывернется. Поэтому сразу составил акт, заверил у свидетелей и у своего друга в отделе кадров. Потом — шаг к зампрокурору, другу отца. И тот, получив акт, тут же распорядился:

— Возбуждаем уголовное дело. Хватит. Пора поставить точку.

Когда просят прощения — но поздно

На следующий день директор завода позвал меня к себе. В его кабинете сидел побитый бухгалтер. Тот рвался на колени, умолял простить. Директор умолял за него тоже. Но я уже всё понял: простишь — завтра снова будет жертва. Жалость — удобный инструмент для хищников. В тот день я решил:Прощения не будет.

С тех пор я не писал заявлений. Но мои методы стали мягче… внешне. Зато последствия — куда жёстче. Но это — уже другие главы.