Об оккультизме

Одним из неожиданных для меня, личных, философских открытий стало то, что называемая нами «природой» действительность – это объективная реальность, с которой каждый из нас находится в определенных человеческих (читай, общественных т.е. субъективных) отношениях: «Сама история является действительной частью истории природы, становления природы человеком». Т.е. природа, действительность, существует независимо от нас, но нами берется субъективно. Что значит субъективно? Во-первых, чувственно, во-вторых, - исторически, т.е. в соответствии с теми, развитыми на данный исторический момент, в нас самих, способностями к восприятию. Другими словами, мы воспринимаем действительность ровно в той мере, в какой у нас исторически развился аппарат отражения. Наша способность к восприятию обусловлена общественным развитием, показателем которого является способ производства. Еще проще – чем более развито общественное производство (во всех смыслах) – тем большая часть бытия становится «природой». С другой стороны, какая-то часть наших отношений с природой устаревает и вытесняется на периферию отражения.


Но меня, как религиоведа, интересует не это.
Очевидно, что природа для нас – это не вся действительность, иначе некуда было бы расширять наши границы познания, а они, как показывает практика, постоянно расширяются. Как быть с тем сегментом действительности, для отражения которого у нас еще не образовались инструменты для адекватного отражения или с той частью наших отношений с природой, которые уже перестали быть актуальными, но, как показал Фрейд, могут всплывать в наличную практику. Может ли не «втянутая» нами в природу часть объективного мира воздействовать на наше восприятие. Не вижу причины это отрицать. Вопрос только в том, что у нас нет никаких, исторически сложившихся, познавательных инструментов для адекватного отражения этого восприятия в сознании.
Что происходит в этом случае? Не находя достаточного отражения воздействующее на нас интериоризируется в виде простого «нечто». Первой реакцией человека на встречу с «нечто» будет страх, или, даже, ужас. Затем начинаются попытки отыскать, в познавательном багаже личности, какие-то ресурсы для того, чтобы привести это «нечто» в более-менее привычный вид. Если для интерпретации явления не находится привычных форм, то тогда оно опознается как «сверхъестественное», или, говоря языком Рудольфа Отто или Мирчи Элиаде – «сакральное».
Не надо думать, что неосвоенная часть объективного мира не освоена в пространственном смысле, как «дальний космос», или «край вселенной» и т.д. «Дальний космос» как раз-таки освоенная, в меру нашего о нем знания, часть объективной действительности, коль скоро о нем написаны тома исследований, и он стал частью массовой культуры. Это «нечто» может быть где угодно, может быть рядом с нами, если, конечно, слово «рядом» к «этому» применимо. Современная массовая культура придумала для этого, по-моему, удачный термин – «паранормальное». Из всех известных характеристик «паранормального» можно выделить одну, главную – непериодичность явлений, их случайность и непредсказуемость, хаотичность. Эта характеристика – следствие того, что мы не можем «паранормальное» эффективно регистрировать т.к. оно находится, пока еще, вне нашей практики и, как следствие, вне познавательных возможностей. Когда-то и электричество было «паранормальным», хаотичным и непредсказуемым. Теперь – течет по проводам туда, куда укажут.

 
То, что сказано выше о внешнем мире применимо и к внутреннему миру человека. Внутри нашей психики, «души» тоже есть такие неосвоенные структуры, открытые Фрейдом и названные им подсознанием. И оно тоже может прорываться в мир нашей культуры и вызывать бурные реакции.
За свою долгую историю человечество постоянно сталкивалось с «паранормальным» и, превозмогая ужас, старалось приспособить его к полезному инвентарю, не имею на то ни средств, ни возможностей. От того и способы взаимодействия с «паранормальным» принимали причудливый вид, реальная природа явления была неизвестна, само явление – хаотично, соответственно взаимодействие с ним тоже было ситуационно и хаотично. Эту ситуационность Л. Леви-Брюль характеризует как «партиципацию» (сопричастность). Простейший прием вызвать новое явление «паранормального» – создать внешне похожую обстановку.  Но вот передача способов взаимодействия была систематической и представлялась важной. Поскольку предвидеть новое явление «паранормального» невозможно, то и практика его изучения всегда направлена назад, к ситуации, когда такое явление произошло. Из традиции передачи этих приемов складываются т.н. «тайные науки» или «оккультные науки».


Собственно, изначально, всякая наука была тайной, т.к. имела дело с непознанным. И в древности с «паранормальным» приходилось встречаться гораздо чаще в силу зачаточного состояния производительных сил и, как следствие, узости освоенной природы. К тому же партикулярность человеческого общежития приводила к тому, что нередко приходилось заново открывать уже открытое. Так что любое специализированное знание принимало вид «оккультного».
Теперь, я думаю, можно определить, что же такое оккультизм. Оккультизм – это деятельность, направленная на взаимодействие с той частью объективной и субъективной реальности, которая воспринимается субъектом, но для адекватного отражения которой в сознании не имеется познавательных инструментов, в силу отсутствия регулярного общественного опыта.
Судя по всему, оккультизм существует ровно столько, сколько существуют сами люди. После того, как наука выделилась в отдельную область деятельности, встречи с «паранормальным» стали более редкими или ими стала заниматься какая-то часть стандартной науки, напр.  глубинная психология, к тому же общественное сознание стало массово приобщено к научным методам познания благодаря образованию, оккультизм выделился в особую субкультуру, при этом, заимствовав из науки часть ее декораций и словаря.
Какова связь «паранормального» и религии? Безусловно, отрицать такую связь не приходится, «паранормальное» может давать материал для религиозных представлений и практик как «иерофания» или «теофания». Но, сама по себе религия есть явление общественное, объектом религии является не непонятное «нечто», а сам человек, наделенный, в идее, всей мощью действительности в образе личного Бога. Религия – это идеальное присвоение человеком самого себя. Но человек не сможет до конца присвоить самого себя, пока абстрактное «нечто» не станет природой для самого человека. 

Еще один интересный вопрос: а что представляет из себя та часть мира, до которой мы еще не дотянулись, которой нет даже в нашем представлении? Чем это может быть? Это может быть только ничем, «нечто» не имеет содержания. Для нас это «нечто» все равно что ничто, но ничто колоссально могущественное. Там нет никаких закономерностей, т.к. ему нет ни меры, ни подобия. По отношению к нам это чистая случайность без необходимости, древний хаос, ничем не управляемый, никогда не возникавший, т.к. тому, чего нет, нет нужды возникать. Как всякое ничто крайне неустойчивый. Совершенно бесцельный и беззаконный, ко всему равнодушный. Без субстанций и акциденций. Чистая мощь бытия.