жизнь и путешествия в Удранке

Жизнь и путешествия в Удранке
В начале 70-х годов нашему предприятию понадобилась площадка для испытаний выпускаемой техники. Руководство объехало несколько предложенных мест и остановилось на участке земли, расположенном в 4-х километрах от Радошковичей. Место оказалось таким замечательным, что было решено только испытательной базой не ограничиваться и построить там два деревянных здания для летнего отдыха сотрудников. Строили сами - ведь многое можно было изготовить в наших цехах. Молодые специалисты, ежегодно пачками пополняющие инженерные ряды, активно участвовали в строительстве. И вскоре дома были готовы. Дальше за дело взялся профком. Две подружки, обе Гали, потратили много сил и денежных средств, закупая всё необходимое для отдыха. Старались не зря. Вещи и техника оказались такими по-советски добротными, что не сломались несколькими поколениями отдыхающих.
В нашей семье долгие дебаты развернулись вокруг названий электроплиты «Лысьва» и холодильника «Свияга», которого маленький Алёша Залуцкий называл более понятным словом «Свиняга». И только через несколько лет, появившийся в каждом телефоне, интернет пролил свет на эти названия: Лысьва – город в Пермском крае, Свияга – река, приток. Волги. Ну, а тарелки из нержавеющей стали не забудутся никогда!
Примерно в 1976 году всё было готово к приезду отдыхающих. И хотя на этой территории периодически проводились испытания техники, слово «испытательная» вскоре отвалилось и осталось только База. Так я и буду в дальнейшем называть это место под Радошковичами.
Желающих отдохнуть на природе оказалось много. Даже директор предприятия Виталий Алексеевич Носенко облюбовал себе веранду и проводил там летние месяцы вместе с семьёй и родным коллективом. Два ряда берёзок, посаженных им перед домом, поднялись высоко в небо и шумят листвой до сих пор. А место и правда оказалось замечательным. Одни окрестные леса чего стоят! И нет им не конца ни края. Сосновый бор необыкновенно красив. Яркие стволы деревьев делают его светлым и радостным в любую погоду. Такой лес подступал прямо к нашему забору и был сказочно щедр своими дарами. А ещё чистый воздух, Вилейский канал, реки и озёра, полные рыбы, санаторий «Сосновый бор», где можно полюбоваться фонтанами, покататься на катамаранах, поесть мороженого. Плюс ко всему тёплые отношения, всегда царившие между отдыхающими. Поэтому многие, побывав на базе однажды, сердцем припекали к этому месту и стремились попасть туда на следующий год.
Распределением путёвок занимался профком. И все старались попасть на одну смену и на одну веранду со своими друзьями. Профком же и организовывал доставку на отдых сотрудников с их домочадцами. Личных автомобилей у народа не было. Ехали на институтском транспорте. В те годы магазины Минска резко отличались от всех других, в которых не было вообще ничего. Поэтому кроме одежды для всей семьи на любые варианты погоды приходилось везти продукты, желательно на три недели. Плюс сахар и банки для заготовки грибов и ягод. Везли мячи, удочки, домашних котов, игрушки, книги себе и детям, которыми потом обменивались с соседями. Многие прихватывали с собой велосипеды. И не все они были складные! Поэтому в день заезда к институтским воротам народ прикатывал на такси. Каждую смену на Базе отдыхало по десять семей. Людей и вещей было много. Обычно в доставке участвовали грузовичок и автобус. И оба маленькие. Но мужчины наловчились компактно укладывать груз. Автобус загружался чуть не до потолка. Люди пристраивались, где находили хоть что-то похожее на сидение и были счастливы, что все и всё уместилось. Приехав на место, женщины сразу бежали к хозяйкам дойных коров договариваться о молоке. И только после этого начинали обустраиваться в привычных апартаментах: на складе получали кухонную утварь, одеяла, подушки, полотенца, постельное бельё. Потом всё это мыли, вытряхивали, просушивали на верёвках, наводили чистоту и уют в своих комнатах, и к вечеру всё было готово к предстоящему отдыху. Но с ним тоже всё было неоднозначно, так как хозяйки старались заготовить на зиму всё, что только возможно. Земляника, черника, малина и даже костяника – всё шло в дело. Покупали в Радошковичах вишню и варили варенье. Там же добывали огурцы для маринования. Закручивали в банки щавель, обильно росший на наших полях. Дым столбом стоял над каждой верандой до самой ночи. Ложились спать поздно и утром снова отправлялись в лес за добычей. А как любили собирать грибы! С гордостью шли по двору Базы с полными вёдрами любимыми всеми лисичек. Удивляли соседей красавцами подосиновиками, боровиками, но свои «грибные» места не сдавали, держали в секрете.
Была у нас женщина, которая сбором благородных грибов не ограничивалась. Имени её не помню, только помню фамилию – Щеповских. Она собирала красные мухоморы, которые называла Цезарев гриб, готовила их каким-то хитрым способом и ела на глазах у изумлённой публики! Женщина она была бесстрашная, на весь день одна уходила далеко в лес и ориентировалась на местности по гайке, которая на верёвке болталась у неё на шее. За это и получила своё прозвище – Гайка. Соседи по веранде привыкли к её многочасовым походам. Стояли самые длинные дни в году, темнело поздно, и мы не сразу поняли, что полночь близится, а Гайки дома нет. На поиски бросилось всё население Базы, даже побежали за подмогой в деревню. К счастью, скоро заметили Гайку, которая в наступившей темноте сидела, привалившись спиной к сосне на выходе из леса. Уставшей женщине помогли добраться домой. За ночь она отдохнула и утром снова отправилась в лес искать Цезарев гриб!
В те времена землю для дачных участков государство не выделяло, и люди использовали любые возможности для разнообразия своего рациона. Поэтому с отдыха возвращались ещё более гружёнными. В день отъезда все сносили к машинам сделанные запасы. Хозяйки ревниво разглядывали соседский ассортимент, сравнивая количество и разнообразие заготовок. Мужья гордились своими расторопными жёнами, не забывая похвастаться вязанками сушёных грибов и рыбы.
Заготовительный ажиотаж продолжался довольно долго. Но постепенно жизнь в стране налаживалась, и люди в отпуске стали отдыхать, а не работать над консервациями. Лесные прогулки, сбор грибов и ягод превратились в удовольствие, а одна-другая баночка варенья, съеденная холодными зимними вечерами навевала радостные воспоминания о лете, соснах и друзьях.
Наша семья начинала ездить на Базу в середине 90-х. Время было трудное, перестроечное. Все товары и продукты распределялись по талонам. Поэтому даже мыло везли с собой. Хлеб добывали в Радошковичах. Регулярных рейсовых автобусов, маршруток тогда не было. Четыре километра шли пешком. Туда налегке и обратно с грузом. А дорога до Радошковичей замечательная. Сразу за деревней она сворачивает в лес, где можно подкрепиться собранными на обочине ягодами. Дальше дорога пролегает по насыпи между Вилейским каналом и речкой Вязынкой. Примечательно, что в этом месте они текут в противоположных направлениях. Тишина вокруг стоит необыкновенная. И только жаворонки нарушают её своим переливчатым свистом. Жирные утки важно переходят через дорогу, перемещая своё потомство с канала в реку. Нас не бояться и никуда не спешат. А мы боялись коней. Их стреноживали и длинной цепью привязывали к колышку, вбитому в землю, вокруг которого они щипали траву. И, оказалось, боялись не зря. Однажды Володя, Таня, Алёша и Ира возвращались на Базу с очередного путешествия. Стреноженную лошадь заметили издали и решили, что она, как обычно, не обратит на людей внимания. В этот раз ей что-то не понравилось. Гремя цепями, она пошла в наступление на идущих впереди Володю и Иру. Володя, человек бывалый, на неё грозно прикрикнул. Лошадь отошла, пропустив двух первых людей, но потом передумала, кинулась на идущую следом Таню, грудью повалила её на землю да ещё напоследок копытом наступила на пальцы ноги. Показав, кто в поле хозяин, лошадь успокоилась и отошла в сторону. Все страшно испугались и расстроились, а маленький Алёшка даже расплакался. Тане тоже было обидно и больно, но, хромая, она продолжила путь. Добравшись домой, обработала полученные от копыта раны и долго сидела в беседке, положив ногу на скамейку и изучая ссадины и кости. Решила, что перелома нет. Дней через пять нога стала болеть меньше, но память о лошади осталась в виде бугорка на одном из пальцев ноги. Это был единственный случай агрессии животного. А дорога ведёт нас дальше, и вот из-за поворота появляются знакомые башни Костёла, возвышающиеся над посёлком с 1875 года.  Радошковичи – место с богатой и интересной историей. Много замечательных сынов и дочерей Беларуси оставили здесь свой след. Обо всём этом можно прочесть в интернете. Память о былом в посёлке берегут. В Радошковичах музей, памятники, дома с замысловатыми фасадами и решётками, всегда открыты двери храмов разных конфессий.
А мы обход достопримечательностей начинали с магазина при керамическом заводе. Любовались вазочками, чашками, фигурками, что-нибудь покупали и потом на базе хвастались своими покупками. Покончив с развлечениями, шли добывать продукты. Тогда магазинов в посёлке было мало, и мы передавали друг другу сведения, что где можно ухватить. В одном из них продавались булки необыкновенной вкусноты. Где их пекли – не знаю. Но пекари были замечательные: не жалели ни масла, ни маков с повидлами. Особенно ценными считались калачи, сверху щедро посыпанные сахаром. Мы набивали булками два больших пакета. Половину съедали на обратной дороге. В одном месте реки Вязынки был большой омут с водоворотами. Возле него мы садились отдыхать. Наши мальчишки пускали в воду кораблики-щепочки и наблюдали за их приключениями, с удовольствием уплетая ещё тёплые сдобные булки. Остальные доедали дома, запивая деревенским молоком.
Набегавшись по магазинам и нагрузившись дефицитом и овощами на местном базарчике, мы отправлялись в обратный путь, и дорога назад уже не казалась такой прекрасной.
Лето в те годы часто бывало дождливым, но это народ не останавливало. Все имели резиновые сапоги и полиэтиленовые накидки до самой земли. Такой плащ надёжно берёг от дождя человека со всем его грузом. Однажды мы с Алей Кузнецовой, Ирой, Лёшей и Серёжей в таком облачении возвращались из Радошковичей. Дождь лил сильный. Мы шли прямо по шоссе, мокрые и грязные. Несколько «Жигулёнков» проскочили мимо, обдавая нас мутными брызгами. Когда большая часть пути была пройдена, пулей промчался белый «Мерседес» - невиданная в те годы роскошь. Вдруг машина резко затормозила, попятилась назад и остановилась возле нас. Из авто вышел ещё более роскошный молодой мужчина в шикарном светлом костюме, рубашке с галстуком и предложил довезти нас до дома. Мы опешили, стали активно отказываться, не желая пачкать красоту, да и дом был уже совсем рядом. Сказав, что без нас не поедет, парень открыл двери и запихнул пять грязных человек в дорогое нутро своей машины. Проехав пару километров, опять сам вышел, помог выйти нам, помахал на прощанье рукой и умчался в дождливую даль. С тех пор во многих машинах поездила. Но человека, который не смог проехать мимо идущих под дождём женщин и детей, помню.
А жизнь продолжала улучшаться. Появились автобусы, маршрутки. Личные автомобили разных марок выстраиваются в ряд на поляне у ворот нашей Базы. Магазины, в большом количестве появившиеся в Радошковичах, торгуют любыми продуктами. В деревню регулярно приезжает автолавка, и все жители собираются пораньше, чтобы успеть обменяться новостями до её приезда. Даже фермер из Бакшт привозит на Базу продукты со своего хозяйства. Говорит, что без «химии». Но мы всё равно идём в Радошковичи: любуемся дорогой и причудливыми облаками в высоком небе, слушаем пение птиц, наблюдаем за стайками белых домашних гусей, кормящихся на берегах реки, и с радостью ожидаем появления башен Костёла. Посещаем керамику, покупаем продукты и, обязательно, морожное и пирожок с капустой. В ожидании автобуса, сидим на берегу канала, едим свои нехитрые лакомства, и обратный путь уже не кажется таким тяжёлым.
За долгие годы существования Базы многие сотрудники института побывали там со своими семьями. И хотя бытовых удобств и комфорта в домах явно не хватало, все были благодарны руководству за единственную для многих возможность отдохнуть с детьми на свежем воздухе в это нестабильное время. Но жизнь менялась и состав отдыхающих тоже. Люди покупали дачи, полюбили отдыхать на тёплых морях и поесть «всё включено» в 5-звёздочных отелях, увольнялись и постепенно на Базу стали ездить только сумасшедшие фанаты природы и «дикого» отдыха. Среди них Лада Блинова, которая была там с первого до последнего заезда: сначала со своими родителями, потом со своими детьми, поэтому Ладе присваиваем звание «Вечная краса Удранки». Ну, а пока на Базе аншлаг! Не пустует даже поле! Люди, которым не хватало места в домах, живут там в палатках.
Лето в те времена часто бывало холодным, дождливым. Днём люди одевались в тёплые штаны и куртки, много ходили, дети играли в подвижные игры, вечерами сидели у костра. Заходить в холодный дом, залазить в отсыревшую кровать под одно тонкое одеяло было совершенно невыносимо. «Пойдём колотиться» - так называли в нашей семье этот процесс. Конечно, мы надевали и шерстяные носки и тёплую одежду для сна, наваливали сверху всякое тряпьё, но это почти не помогало. Колотились! И вот как-то раз после очередной холодной ночи нас осенило, что на складе валяются безхозные ватные матрасы, ошибочно купленные Галями из профкома. Мы ухватили по штуке на брата, стали набрасывать их поверх одеяла на спину и ноги, и жизнь наша стала весёлой и тёплой!
Постепенно климат изменялся, мы даже стали спать с открытыми настежь окнами, надёжно защитившись от комаров прибитыми к рамам занавесками. Да и на личных авто можно привезти любое количество тёплых одеял и одежды. Но мы почему-то с юмором и нежностью часто вспоминаем, как «колотились» и вмиг согревались под тяжёлым матрасом, которого шутливо называли «Ванькой».
Детей на Базе отдыхало много, и не смотря на разницу в возрасте, они всегда играли вместе. Подростком Серёжа увлекался настольными играми и привозил их в Удранку. Так сложилось, что на Базе мы жили на отдельной веранде с двумя комнатами. «Люкс» - так некоторые называли наши «апартаменты». Поэтому в дождливую погоду дети собирались в люксе. В комнату, где спали Серёжа и Алёша, сносили столы, на них раскладывали поле и карточки для игры, Серёжа объяснял правила, и «резня» начиналась. «Мафия». «Колонизаторы», «Полководцы» - всё шло в дело. Играли долго, серьёзно, страсти кипели, как в Лас-Вегасе. Особенно азартными оказались Лёша Залуцкий, Вова Блинов и Ян, племянник Лили Люфко, которого она брала с собой на отдых. У этой троицы эмоции били через край и при неудачах они не могли сдерживать слёзы. Плакать выбегали на крыльцо веранды. Остальные игроки относились к ним с пониманием, над мальчишками не подшучивали и даже бежали следом утешать и возвращать их к игре. Мы с сестрой, обычно, в дождь сидели на веранде, и бесконечное шмыгание туда-сюда проходило мимо нас. Сидели молча, в ребячьи дела не вмешивались. Янке в то время было лет 7-8. Родители ему внушили, что со взрослыми надо здороваться. И он не забывал! Выбегая поплакать, сквозь слёзы говорил «Здравствуйте!». Через минуту, отревев положенное, возвращался и опять здоровался. И так много раз за игру! У повзрослевших ребят интерес к настольным играм постепенно угас, и только Вова Блинов до сих пор играет в «Мафию», но это уже другие, взрослые игры.
В середине 2000-х двадцатилетние «дети» начали играть в карты. Надеюсь, «на интерес». Потом и вовсе коллективные игры исчезли: все стучат по своим телефонам, не замечая друг друга. Что тут поделаешь?! Веяние времени. Гаджеты захватили весь мир.
Большой кусок земли, принадлежащий нашему предприятию, огорожен забором. Здесь дети играли, когда не было дождя. Единственное ограничение – не выходить за ворота без родителей – соблюдалось всеми поколениями ребятни.
А игр на воздухе было великое множество. Серёжа, старший по возрасту, и тут выступал заводилой. Однажды математик дал своим ученикам задание на лето – решить 1000 задач! Серёжа установил себе ежедневную норму и утром её отрабатывал. Ребята терпеливо его ждали, периодически посылая гонца узнать, сколько нерешенных задачек осталось.
Часто играли в казаков-разбойников. Разделившись на две команды, бегали друг за другом по всей территории. Я боялась, что дети поранятся палками, ветками кустов или наступят на кого-нибудь кусачего, но на мои намёки никто не обращал внимания. Палками мальчишки дорожили. Лазили по кустам, выбирая покрепче и поровнее. Часами с ножами сидели в беседке, украшая их замысловатой резьбой. Своё оружие Серёжа и Алёша хранили на веранде за дверью. Через много лет их сыновья, Кирилл и Георгий, его обнаружили, оценили и тоже помахали «саблями» своих отцов.
Много играли с мячом. Траву на поляне перед домом вытаптывали до земли. Популярны были «выбивалы» и игра «горячая картошка». Волейболистка Лена Лисенкова популяризовала волейбол. Запускали летающие тарелки, бумеранги, воздушные змеи. Удивительно, но ни одного окна не разбили. Однажды базовские мальчишки устроили волейбольный матч с деревенской командой. Назад наши возвращались по тропинке вдоль реки, и идущий первым Алёша Залуцкий, случайно наступил на гнездо земляных ос. Рассердившиеся насекомые вылетели из гнезда и набросились на идущих мальчишек. Больше всех досталось Серёже Щураку и Алёше Савицкому, у которого оказалась аллергия на осиный яд. Оставшиеся до домов метры Лёша еле дошёл и обессиленный упал на кровать. Так случилось, что в этот день взрослый на Базе было мало, и спасением Лёши Савицкого занимались мы с Алей Кузнецовой: пытались напоить противоаллергическими таблетками, согревали колотившегося мальчишку одеялами, бутылками с горячей водой, делали массаж, чтобы улучшит дыхание, вытирали холодный пот. Но ничего не помогало! Все трое страху натерпелись – жуть! Приехавшая через сорок минут скорая тоже вздрогнула, намерив у мальчишки давление 80/40 и температуру 35 градусов. Лёшу спешно повезли в Радошковичи под капельницы, где его и встретили вызванные нами по телефону родители. Мальчишку спасли. И каково же было наше с Алей удивление, когда через день мы увидели идущего по двору Базы Лёшу Савицкого, который решил продолжить отдых с друзьями.
Почему-то всех привлекали ворота. Они были сварены из крепких стальных труб и надёжно закреплены на больших петлях. Все дети любили на воротах кататься, перелазили через верх, сидели на них верхом. «Мелкие» щемились между трубами, хотя рядом была всегда открытая калитка. Особенно в почёте было битьё мячом по закрытым на задвижку воротам. Колотили часами, и даже став «дядьками», пацаны предавались этому интересному занятию, под взорами девчонок, сидевших на прибитой к берёзе скамейке.
Девочки и мальчики обычно играли вместе. Но было и сугубо девичье развлечение. Барышни вели альбомы. Листы тетради разрисовывали бантиками, цветами, пронзёнными стрелами сердечками, цветными карандашами писали заветное «А+Б=Л» и всякими хитростями привлекали кавалеров оставить след в своём альбоме. Некоторые соглашались, чирикали закорючки, но, увы, Пушкина среди них не нашлось.
За долгие годы существования Базы много детей наших сотрудников познакомились и подружились. Но ни одной семейной пары не сложилось. Видно, в подростковом возрасте девочки уже влюбляются, а мальчики ещё просто дружат.
И всё-таки, одна семья в Удранке создалась. Летом в деревню приезжал к бабушке мальчик Паша, который приходил играть к базовским детям. Во время битья мячом по воротам он и приглядел девочку Олю Курицину, красоту которой невозможно было не заметить. Вспыхнула школьная любовь, которая лет через семь увенчалась свадьбой. Пара воспитывает сыновей Артёма и Александра. Артём настоящий удранковец – любитель лесов и рыбалки.
Ну, а многие повзрослевшие удранковцы не теряют друг друга из вида, общаются, поддерживают в трудную минуту, делятся радостями, встречаются.
Интересных, ярких детей в Удранке было очень много, но большинство из них не знало, какую профессию выберут в будущем. Исключением стали Ваня Лешков и Коля Лисенков. Ваня выделялся среди детей с самого раннего детства: очень эмоциональный, любознательный громко и отчаянно отстаивающий свои интересы. Бабушка Наташа пыталась обуздать своевольный нрав любимого внука, усаживала его решать примеры, читать. Вечерами они вместе слушали записи русских народных сказок в исполнении знаменитых советских артистов. В результате, речь у Вани настолько хороша, что ей позавидует не один профессор словесности. А Ваня интересовался всем: приезжал на базу с хомячками и крысами, ловил ящериц и лягушек, выкапывал кротов и землероек, ходил с дедом на рыбалку и потом рассматривал устройство рыб изнутри. Но самой большой страстью у него было рисование и лепка из пластилина и глины. Родители Вани с уважением отнеслись к увлечению сына и отдали его учиться в художественный колледж на ул. Макаёнка, окончив который, он поступил в Национальную Академию искусств учиться на скульптора.
И, конечно, Ваня подружился с другим необыкновенным мальчиком, Колей Лисенковым. Коля учился играть на флейте. Сначала у него не очень получалось. Но мастерство росло, и вскоре мы уже с нетерпением ожидали, когда Коля наполнит мир чарующими звуками флейты.
Став постарше, друзья уходили «на этюды» в лес. Ваня сделал на берёзе подобие мольберта и выполнял там заданные на лето рисунки. Рядом на пеньке сидел Коля и выполнял свои задания: разучивал новые польки и вальсы. Бродящие по лесу люди, впадали в ступор, натыкаясь на эту парочку. А мы любили наших мальчишек, да и ягода быстрее собиралась под Колину музыку! Поэтому присваиваем им звание «Богема Удранки». Ивану и Николаю от всей души желаем творческих успехов и яркой интересной жизни.
Особое место в жизни отдыхающих занимала баня. Впрочем, она появилась на Базе не сразу. Несколько лет люди ходили мыться в общественную в Радошковичи. И только когда у директора Носенко В.А. появилась невестка с внуком, на Базе появилась баня, которая стала не только местом мытья и стирки, но и любимым развлечением народа.
Построили баню из добротных сосновых брёвен на высоком берегу реки. Рядом вкопали железную лестницу для спуска из бани прямо в воду. В бане имелись душ и парилка. Поэтому всласть належавшись на горячих полках, голый народ прыгал с лестницы прямо в холодную реку, криком и визгом оглашая окрестности, и пару раз окунувшись, опять устраивался греться на полках. Париться ходили компаниями, чтобы было веселее: плескали водой на раскалённые камни, хлестали друг друга вениками, баловались пивком. Некоторые семейные пары предпочитали париться вдвоём со всеми вытекающими романтическими последствиями. Грелась баня электричеством. Рубильник располагался у калитки, ведущей к реке, поэтому его включали все, кому не лень: мылись и стирали днём и ночью, грелись в холод, парились в жару взрослые и дети. В советские времена институт существовал на бюджетные деньги, и расходы базы на электроэнергию никто не считал. В перестройку ситуация изменилась, предприятие само зарабатывало себе на жизнь. Дорога была каждая копейка. База парилась в прежнем режиме и однажды «сожгла» месячную зарплату всего института, да ещё и в жару.
Как рассвирепел новый директор! Крик стоял страшенный. Сразу он угрожал закрыть Базу навсегда, потом только баню, а мыться отправлял в речку или в Радошковичи. Еле-еле уговорили его не лишать народ чистоты. Согласился, но порядки установил драконовские: никаких парилок, душ работает два раза в неделю в установленное время, на помывку каждого отпускается 15 (!) минут, как в армии. Включать баню могли только завхозы Иван и Клава Лавровские. Они же вывесили на двери склада расписание и правила помывки. Народ роптал, возмущался, но делать нечего, пришлось согласиться. Так продолжалось несколько лет, течение которых Директор ворчал на большие расходы электричества. И тут на стороне Директора неожиданно выступила природа: в половодье река подмывала высокий песчаный берег, и у бани возникла угроза свалиться в воду вместе с трущимися мочалками купальщиками, поэтому баню решили разобрать, и из этих брёвен сделать помещение для душа прямо на территории базы. Парилка ушла в небытие. Правила пользования душем тоже имелись, но уже не такие строгие. Душ включали четыре раза в неделю: два раза мылся один домик, два раза – второй.
Со временем помещение стало серым и мрачным, доски пола прогнили, и однажды в душе поселилась большая зелёная жаба с детьми. В одно лето между досками пола выросли бледные, рахитичные грибы на тонких ножках. Но люди эти грибы не трогали, пусть себе растут, где им нравиться. Несмотря на это, постоять под горячей водичкой всё равно все любили. Люди на своих верандах устанавливали очередь: кому-то нравилось мыться первым, кому-то ближе к ночи. Горячей воды и времени хватало всем. И я затрудняюсь сказать, почему все находили в помещении этой «бани» такое удовольствие.
Несколько раз побывал в бане и мой внук Кирилл. К этому времени светлые сосновые доски давно потемнели, два тусклых фонаря, мутные от горячего пара, болтались на длинных проводах. Да ещё в нагревателе воды громко щёлкало реле, переключая режимы работы. Всё это делало пребывание в душе таинственным и чуточку жутковатым для малышей. Зная это, мы вымыли нашего мальчишку как можно быстрее, вынесли его из-под душа, поставили на скамейку, стали вытирать и впопыхах задели фонарь, который, раскачиваясь, бросал страшные тени на заросшие мохом углы помещения. «А-а-а…!»  - завизжал Кирилл. Я быстро стала натягивать на него белую майку, и вдруг оттуда появилась чистая, румяная, довольная рожица моего внука, который, весело улыбаясь, громко запел: «Смейся, баяц, над лазбитай люголей» (Смейся, паяц, над разбитой любовью) – свою любимую на тот момент песенку. Вот такой он артист, мой любимый Кирилл! Разыграл свою доверчивую бабушку Олю.
Реки имеют огромное значение в жизни людей на протяжении всей истории человечества. Река служит источником питьевой воды и пищи: без воды невозможно заниматься земледелием и скотоводством. В реке можно ловить рыбу.
Реки – это водные дороги, способствующие торговле и путешествиям. Но они могут быть и непреодолимой преградой для людей. Движущаяся вода рек обладает энергией. Поэтому на них можно построить и водяную мельницу и гидроэлектростанцию.
Реки могут приносить бедствия. Самое страшное из них – наводнение. Но несмотря на это, огромные реки и маленькие ручейки радуют людей своей неповторимой красотой, являются источником вдохновенья для сочинения песен, стихов и легенд у всех народов мира.
Поэтому  с древних времён люди старались построить свои жилища возле реки. Не стали исключением и мы, построив Базу на берегу реки Удранки, маленькой, но очень любимой и, несмотря на свои небольшие размеры, все перечисленные функции она выполняла. Река наша лесная, поэтому вода в ней холодная и чистая. Течение быстрое. Когда-то в верховьях на прямых участках по ней даже сплавляли лес. Свидетели этого, деревянные причалы, кое-где сохранились. А к нашей Базе Удранка приходит мелкой, извилистой речкой шириной метров пять, во многих местах текущей среди завалов упавших деревьев.
Чтобы из Базы попасть в деревню или в Радошковичи, надо форсировать реку. Сделать это можно двумя путями. Первый – по добротному мосту, возведённому при строительстве шоссейной дороги. Но делать «крюк» ни мы, ни местные жители не хотели, поэтому на речке имелось несколько самодельных переправ. Были они разные: высокие, надёжные, сделанные из крепких досок и даже с перилами или в виде пары связанных, скользких от близкой воды, брёвен. Идти по ним надо было, балансируя, как канатоходцы в цирке. Мы даже прятали длинные палки в прибрежных кустах, чтобы упираться ими в дно реки и не свалиться в воду. Были и совсем экзотические мосточки, например железная ферма, оставшаяся на берегу при строительстве высоковольтной линии электропередач. Передвигались по ней боком, выбирая удобные промежутки между сваренными железками. Некоторые ползли по верху фермы на четвереньках, а некоторые, особо смелые и ловкие, легко и непринуждённо пробегали по верху фермы, как по знакомой дороге. Ещё была огромная сосна, при падении соединившая берега реки. Идти по ней приходилось осторожно, держась за крепкие сучья. Нашей компании очень нравились необычные переправы. Мы испытывали удовольствие, балансируя над текущей внизу водой, и казались себе героями.
Приезжая на Базу, мальчишки первым делом бежали к реке проверять, какие сюрпризы она приготовила. Почти всегда прошлогодние мостики были снесены весенним половодьем и мальчишки наводили новые, орудуя топорами и пилами.
Отдыхающие приезжали на Базу летом, когда половодье уже давно прошло, и река, больше похожая на ручеек, бодро текла в своём русле внизу высокого берега.
Старожилы рассказывали, что на Базе бывали наводнения. Река выходила из берегов и даже затапливала поле возле домов, но я в это не верила. И однажды река показала свой характер. Тем летом солнце совсем забыло к нам дорогу. Нудные мелкие дожди не прекращались много дней, но вода в реке прибывала медленно. У народа это не вызывало опасений, и кто-то даже пошёл в баню погреться. Лишь Серёжа и Алёша заметили угрозу. Вот они-то и забили тревогу. Вода в реке моментально превратилась в бурно текущий мутный поток, поднялась на три метра, затопила лестницу, ступеньки бани и продолжила путь дальше, поглощая окрестные дорожки, траву и овраги. Так что недомытым купальщикам пришлось спешно эвакуироваться из бани прямо в вышедшую из берегов реку. Нам было холодно и тревожно, но неугомонные мальчишки всё равно убегали в дождливую темноту, чтобы разведать обстановку. Еле-еле мы уложили их спать. Утром проснулись от яркого солнца, улыбавшегося с голубого неба. Вдруг услышали за окном необычные звуки, вышли на крыльцо и обомлели: река подошла прямо к домам, люди ходили по полю по колено в воде. К колодцу и туалету вообще не пробиться. База оказалась отрезанной от остального мира! К счастью, лето вернулось всерьёз, вода потихоньку ушла, оставив после себя полчища комаров. Второй раз такое количество кровососов было в Удранке лишь через несколько лет, но откуда они тогда взялись – остаётся загадкой.
Наши первые годы в Удранке были холодными (Что делать? – приходиться повторяться). Вода в реке казалась мне ледяной. Купались в ней только отчаюги, а я себя к ним не относила. Но однажды мы сильно разгорячились от быстрой ходьбы и долгого сбора ягод, и чтобы снять усталость, решили сполоснуться в речке. Скинув на лестнице одежду, как моржи, окунулись в холодную воду, пробкой выскочили на берег, вытерлись и опять нацепили на себя тёплые вещи. Удовольствия получили море! И с этих пор каждый день, в любую погоду после прогулок - сразу в реку. Сколько раз я давала себе слово обливаться холодной водой дома. Но больше одного раза не выдерживала. Не тот кайф: только Удранка и только речка!
А мы и не заметили, как климат изменился на противоположный. Нудные затяжные дожди сменились сильными тропическими ливнями, а от наступившей жары спастись можно было только в реке, что мы и делали.
Купальня наша небольшая, глубина по пояс, но дно песчаное и вода чистая, прозрачная, как слеза. Подходящего места для загара возле купальни не было: вокруг кустарник и высокая крапива, приютившая полчища комаров. При таком кусачем соседстве многие дамы перестали заморачиваться бесконечными переодеваниями в купальники. Быстренько обнажившись на шатком настиле, мы спускались по лестнице и с наслаждением плюхались в прохладную воду. Стайки кормящихся рыбок в ужасе расплывались подальше, а любопытные синие стрекозы наоборот слетались посмотреть на новых соседей. Мы же плавали долго и с наслаждением, особенно когда преодолевали течение наполнившейся сильным ливнем реки. Вдоволь накупавшись, возвращались на поляну перед домом загорать, чтобы вскоре опять бежать к речке. Купаться в жару ходили все. Но чемпионами в этом деле были Лада Блинова и Лена Лисенкова. Девчонки плавали в грозу и в солнце, днём и ночью, в холод и в жару. Лена, даже прилетев из Турции, домой не торопилась, а мчалась в Удранку, смывать в реке средиземноморскую грязь. Ладе и Лене присваиваем почётное звание: «Русалки Удранки». Была у нас вторая купальня, так называемый «высокий берег». Спускались с него к воде по глиняному откосу, а вверху на травке можно было позагорать, поэтому там все были одеты прилично, как и подобает на людных пляжах.
Место, где можно было маленьким детям поплескаться в водичке, повозиться в песке, было только одно. Его так и называли «Детский пляж». Мамы с малышами топали туда по красивой дорожке, потом по самодельному мостику переходили на другой берег, который внизу и был песчаным. Дети лопатками  рыли каналы, строили запруды, а мамы загорали, поднявшись на лесной косогор. За детей не боялись, потому что река в этом месте была чуть выше колен. Но однажды там произошла такая история. Играя на берегу, дети вдруг заметили огромное чёрное существо, которое, громко плескаясь и пуская пузыри, медленно ползло по дну речки. «Волосат» - радостно закричала смышленая девочка Катя. Тут существо поднатужилось и во весь рост поднялось на середине реки. «Волосат!» - хором подтвердили остальные. Оторванные шумом от загара мамы были сильно удивлены увиденным. Какому-то мужику пришла шальная мысль: «подводная охота». Это в нашей-то речке! Но мужик решил – мужик сделал. Нарядился в чёрный гидрокостюм, нацепил ласты и маску, воткнул в рот трубку, взял в руки подводное ружьё и отправился за добычей. Не знаем, как долго он полз на пузе по дну. Сколько пескарей и уклеек подстрелил на уху – тоже неизвестно. Но к счастью детей вылез из воды он прямо у них под носом. «Волосат!» обладательница длинных волос девочка Катя слово «водолаз» заменила на более привычное «волосат», но суть события поняла верно.
Недалеко от нашей Базы протекает Вилейско-Минский канал, который является уникальным инженерным сооружением со многими дамбами, насосными станциями, земляными валами. Это соседство вдохнуло новую жизнь радошковичский край: появились водохранилища с пионерскими лагерями на их берегах, хорошие шоссейные дороги, санаторий «Сосновый бор» с замечательным гидропарком. Одна такая дамба с водохранилищем была и на речке Удранке. Водохранилище мы называли «озеро». Любители проплывать километры ходили туда их наматывать. На озере был два пляжа: травяной на лесном берегу и песчаный на противоположном. Особым шиком считалось переплыть с одного пляжа на другой. Стоя на берегу, кажется, что до второго берега близко, «рукой подать». На самом деле расстояние почти километр. Сколько раз я, отплыв далеко от берега, хотела «махнуть» на другой. Слава Богу, благоразумие побеждало: на середине и вода холодная и течение быстрое, да и лет-то мне сколько! А Серёжа переплывал. Я с тревогой наблюдала за движущейся в воде точкой и с радостью узнавала фигуру сына на том берегу.
Любила поплавать на озере и Люда Курицина. Обычно к каждому сезону она шила себе новый сарафан. Имелась  у неё и соломенная шляпа. Нарядившись красавицей, Люда каждый вечер ходила на озеро купаться. Знатоку классической русской литературы и музыки, обладательнице статной фигуры, красивой походки и приятных манер, Люде Курициной присваиватся звание «Женская стать Удранки».
Но самыми заядлыми купальщицами оказались Наташа и Люда Стефанович. Они «переплюнули» даже наших Русалок. Люда с Наташей плавали часами. Иногда мы, сидя на дамбе, с тревогой искали их головы на поверхности водной глади и даже строили планы спасения. Но девчонки чувствовали себя рыбой в воде. Присваиваем им звание «Дельфины».
Есть возле Базы ещё одно водохранилище – озеро в санатории «Сосновый бор». Образовано оно плотиной на реке Рыбчанке, вода в которой гораздо холоднее из-за множества впадающих в неё ключей. Мы, в отличие от санаторских, в этом озере купались редко, только катались на лодках и катамаранах. Но когда из-за наступившей жары вода и там потеплела, у нас появилось новое развлечение – купаться в фонтанах: дело в том, что плотина, образующая озеро, с другой стороны оформлена красивым каскадом водопадов, и постоять под сильными струями воды все отдыхающие любили. Но при этом надо было выполнить одновременно две задачи: не упасть на ступеньках, за многие годы заросшие скользкими зелёными водорослями и удерживать на себе купальник, который норовила снять с народа весёлая проказница-вода.
А чтобы вся энергия реки не уходила на шутливые игры с отдыхающими, от водохранилища сделали отвод и рядом с фонтанами построили небольшую гидроэлектростанцию, энергии которой хватает санаторию и соседним лагерям. Так что энергия текущей воды используется успешно, чего не скажешь о речке, как о водной транспортной артерии. Но попытка сплавиться по Удранке была!
Отдыхала на Базе замечательная семья Марцинкевичей: две красавицы-дочки, очень добрая и заботливая мама Лена и глава семейства Александр, обожающий своих троих девчонок. Вдобавок ко многим его достоинствам, он был заядлым велотуристом, изъездившим с товарищами все уголки Беларуси. Отдыхая с семьёй на Базе, Саша находил себе много занятий, но его неугомонная натура требовала чего-то более экстремального. И занятие было придумано! В ту пору только появились пластмассовые бутылки, и народные умельцы как только ни придумывали их использовать. Саша тоже не отстал от моды и решил сделать из бутылок плот. Не помню, сколько времени, бутылок, сеток и других подручных средств было потрачено на эту затею. Но, наконец, в присутствии всего населения Базы плот был торжественно спущен на воду. Прихватив с собой вёсла, Саша уселся сверху и отправился в путь, мечтая против течения проплыть от Высокого берега до нашей бани и лестницы. Но река в очередной раз показала свой нрав. Её быстрое течение оказалось непреодолимым для «поплавка из бутылок». Да, к тому же ещё, и всё русло реки было перегорожено завалами из деревьев и веток. Но Александр не сдавался, грёб. Подбадривающие болельщики шли по берегу рядом. В борьбе с природой прошёл не один час. Уверена, что Саша достиг бы своей цели, примерно на середине пути плот сильно зацепился за ветку, верёвки порвались, и потребовался срочный ремонта, ожидать который плот отправился под крыльцо веранды, где и лежит до сих пор. За упорство в борьбе со стихией путешественнику Саше присваиваем звание «Фёдор Конюхов из Удранки».  Умную, интеллигентную и очень обаятельную, присутствующую в романтических грёзах всех мальчишек, Аню Марцинкевич награждаем званием « Мисс Удранка»
Рек, речушек, водохранилищ, озёр в Радошковичском крае много. А где вода, там и рыба, где рыба, там и рыбаки. Вот и в нашем коллективе всё мужское население бросилось рыбачить. Новичкам кажется. Что это дело нехитрое: привязал к палке леску, к леске крючок, к крючку червячок, посильней размахнулся да забросил снасть подальше в воду. И вот уже свежая рыба аппетитно шкворчит на сковородке. Ан-нет! Настоящий рыбак должен знать очень многое: повадки рыб, условия водоёма, любимые наживки. А ещё в разнообразии снастей и удочек не заблудиться. Тут простым любителям не разобраться. Требуются профессионалы. У нас их было целых два: Лёня Кузнецов, за долгие годы в Удранке превратившийся в Андреича и Коля Волков, так и оставшийся Колей. Хорошо, что они специализировались на разных видах  ловли: Лёня ловил на удочку, а Коля на спиннинг. И каждый был в своём деле АСС! Поэтому соперничества между ними не наблюдалось.
Выход Коли на рыбалку впечатлял, особенно когда он купил надувную резиновую лодку. Она надевалась на спину, как рюкзак, и возвышалась над Колиной головой на полметра. Руки были заняты снастями, сачками, вёслами, насосом. Но Колю это не напрягало: ведь в молодости он избороздил мировой океан на судах торгового флота! Но случилось так, что и ему пришлось вызывать подмогу. Однажды вечером мы шли на озеро любоваться закатом, вдруг заметили Колину жену Аллу, тащившую за собой что-то тяжёлое прямо по асфальту. Это оказалась щука! Такая огромная, что нести её в руках было невозможно. Только тащить! В тот день был бешеный клёв. Доставить до дома богатый улов и намокшее в озере снаряжение оказалось трудно даже могучему крепышу Коле, и Алла пришла мужу на помощь.
Николай и Алла создали замечательную семью. Оба трудолюбивые, ловкие, спортивные, всегда с хорошим настроением и доброжелательностью к друзьям по отдыху. Успевали всё! И обежать окрестности в поисках грибов и ягод, и в речке искупаться и книги почитать. Алла была замечательной хозяйкой, настоящей женой рыбака, которая умела вкусно приготовить любую рыбу. Угощала всех, делилась рецептами и уловом. Так что Колиных щук пробовали все. Алле Волковой присваиваем наипочётнейшее звание «Жена».
Лёня кузнецов родился в степном Оренбурге, но сразу с удочкой в руках – так он о себе рассказывал. Детство его прошло в Артеке. Туда перевели работать Лёниных родителей. В чистых горных речках да с тёплом Синем море, ещё мальчишкой пристрастился он к рыбной ловле. Там же в Гурзуфе он выловил свою Золотую рыбку Алевтину, будущую супругу. С тех пор эти две любви, к семье и к рыбалке, раздирали его сердце на части.
Женившись, Леонид переехал в Минск и сразу начал осваивать окрестные водоёмы. Ловил везде, в любую погоду, зимой и летом. Однажды побывав в Удранке, он понял, что нашёл рыбацкий рай и с тех пор все свои отпуска проводил в этом замечательном месте.
Страстью Лёни была ловля на удочку. Река Удранка извилистая. Во многих местах русло перегорожено брёвнами. Берега заросли кустами, высокой крапивой  и ядовитым борщевиком. Вот по этому, хмызняку, кишащему кровососами, Лёня и лазал с удочками в руках. Ходил далеко, за много километров. Так хорошо, как Лёня, окрестности Радошковичей никто из наших не знал. Но однажды даже он влип в историю. Без рыбалки Лёня не мог прожить и дня. А то утро выдалось холодным, дождливым. Но разве это преграда для настоящего рыбака?! Поднявшись в четыре утра, он надел резиновые сапоги до пояса, плащ с капюшоном, прихватил удочки, ящик и отправился в путь. Идти в таком снаряжении Лёне, уже ставшем Андреичем, было тяжеловато, но рыбацкий азарт гнал вперёд. Вдруг вместо желанного берега он увидел в темноте незнакомый город с фонарями и высокими зданиями.  Изумлению Лёни не было предела! Как в глухом лесу за одну ночь вырос этот волшебный город?!  Но он быстро разгадал эту тайну. В темноте он не заметил тропинку, ведущую к берегу и прямиком вышел к санаторию, который в серых утренних сумерках узнал не сразу.
Клевало у Лёни всегда. Без рыбы домой не возвращался. Уверена, что все породы рыб, плавающих в местных водоёмах, попадались на его крючки. Даже речную форель вылавливал. Но особенно выделял уклейку, называл её почтительно уклея. Её, поджаренную на сковородке до хрустящей корочки, Андреич считал деликатесом! Кузнецовы готовили рыбу по-разному. Очень много сушили самые лучшие экземпляры Лёня нанизывал на леску, рыбные гирлянды привязывал ко вбитым в стену дома гвоздям. Тут же на запах со всей округи сбегались коты и слетались мухи. Но полакомиться рыбкой не удавалось.
А мы лакомились. Лёня не ел рыбу в одиночку. Одно лето мы часто ходили на красивый берег реки готовить уху: разжигали костёр, в ведре кипятили речную воду. Уху Лёня варил сам лично и обязательно из разных пород рыб. Ерши, окуньки, плотвички – всё шло в дело. Рыбу забрасывал в только ему известном порядке, потом добавлял лучок, картошечку, специи. И в самом конце добавлял немного манки, объясняя это тем, что в таком случае рыбный бульон будет прозрачным. Уха получалась наваристой, вкусной. Мы ели её, сидя под развесистыми соснами и любовались рекой и закатом. Конечно, можно было всё это сделать и дома, на веранде. Но ведь под комариный писк ушица вкуснее!
Лёня был не только рыбаком. Он с удовольствием собирал грибы, знал ягодные места и поляны. Природу он очень любил, а браконьеров всей душой ненавидел. Если они ему попадались на глаза с сетями да «телевизорам» ругался, кричал и гонял их по всему берегу. Всякие гаджеты для рыбалки тоже не признавал, считая, что они уничтожают искусство рыбной ловли.
Лёня был очень азартным человеком. В рыбацкой харизме ему не откажешь. Он прочитал много книг знаменитых авторов о рыбе и рыбалке, умел интересно их пересказывать. И как-то так у него получалось, что разговор на любую тему сводился к рассказам о рыбной ловле. Многие мальчишки попали под его обаяние и начинали рыбачить. Андреич, как его уже называли, делился с ними знаниями, рецептами прикормок, снастями. И только изучив теорию, давал им мастер-классы на ближних и дальних водоёмах. Такими фанатами рыбной ловли ребята не стали. Да это и хорошо. Но любовь к природе и добрая память об Андреиче будет жить в их благодарных сердцах.
Нет сил сделать выбор между этими яркими, интересными мужчинами нашей Базы! Лёне Кузнецову и Коле Волкову присваиваем звание «Мистер Удранка».
Вечерами публика собиралась у костра. Наряжались! Лучшим нарядом считался тот, который не прокусывали комары. Для костра было огорожено специальное место, вокруг вкопаны деревянные скамейки. Заготовкой дров, разведением огня обычно занимались взрослые мужчины. У костра сидячих мест хватало не всем. Зато романтики хватало! Треск горящих поленьев, тёплый огонь, искры, улетающие к высоким соснам и далее в бесконечное звёздное небо. Вот за этим восторгом, восхищением  красотой окружающего мира и ездили люди в Удранку. А ещё за возможностью всё это увидеть, почувствовать вместе со своими детьми. Среди нас было много туристов. Рассказы о приключениях и дальних походах лились рекой. И каждый из них был главным героем! Имелась у нас и поющая семья Тарасовых. Но они любили выступать «СОЛО», и до массовых песен дело не доходило.
Постепенно формат костров изменился и стал походить на молодёжные посиделки, ведь подросшим пацанам пришла пора показать свою молодецкую удаль. Мальчишки валили в лесу засохшие деревья, тащили их на Базу, ломали о стоящий на поле кунг, потом пилили и рубили брёвна в несколько топоров и пил. Треск стоял на всю округу. Геолог Володя Залуцкий научил ребят разводить огонь в любую погоду даже из сырых поленьев, и вот уже костёр весело трещит, приглашая к себе всех желающих. Публика, в основном, собиралась молодёжная, но присутствие родителей приветствовалось. Ребята жарили на прутиках кусочки хлеба с салом, сушки, смоченные в сладкой водичке, беседовали о жизни, мечтали о будущем, играли в походные игры. Некоторые сушили вымокшую за день одежду и обувь. Немало носков, подошв и маек было сожжено под эти задушевные разговоры. Однажды и мы с Таней развлекли собравшуюся у огня публику. Дело обстояло так. В нашем кухонном хозяйстве имелись две сковороды. Одна была заслуженная, приехала с нами из Сибири и считалась семейной реликвией. Вторая поновее, но тоже изрядно потрудившаяся на благо нашей семьи. Мы с Таней мечтали очистить «старушек» от многолетнего чёрного нагара. Испробовали все средства, но «молодость» не возвращалась. Тут-то Володя и вспомнил, как они в экспедициях бросали в костёр походную утварь. Грязь обгорала, и посуда сияла первоначальным блеском. Воодушевленные этим рассказом, мы с сестрой схватили сковородки, на глазах у изумлённой публики и сели ждать чуда. Оно случилось, но не то, на которое мы рассчитывали. Сибирская сковорода моментально размякла, превратилась в блин, который начал скручиваться, скукоживаться, собираться в комок. Вторая медленно последовала за ней, но кто-то из мальчишек успел палкой вытолкнуть её из огня под наши отчаянные крики. Спасли! Раненая, с отвалившимся куском бока, она исправно продолжала готовить нам вкусную пищу. С сибирской реликвией пришлось распрощаться.
Следующая подросшая молодёжь превратила костёр в ночные бдения. Дрова начинали носить из леса в кромешной тьме. Сушняк вблизи уже давно был вырублен и сожжён предыдущими поколениями. Поэтому тяжёлые брёвна приходилось таскать из дальнего леса, освещая путь фонариками, прикреплёнными ко лбу – шикарное новшество того времени. Взрослое население Базы, успевшее за день натоптаться и улечься спать, просыпалось от шарканья веток под окнами, стука топоров и сильно сердилось.
Намаявшись на заготовке дров, кавалеры и дамы долго дремали у костра, потом, чтобы разогнать сон, валялись на влажном от росы поле (бывало, что и парочками). Или ходили всей командой на озеро встречать рассвет. После бессонной ночи спали весь день, чтобы в полночь опять начать всё сначала. Такой нездоровый образ жизни очень не нравился нашей семье. Мы увлекли Алёшку походами, интересными наблюдениями за природой. Он начал приходить домой раньше и вскоре стал украшением и душой нашей бродячей компании.
Как быстро летит время! Дети подросли, завели свои семьи, и вот мы уже с внуками сидим у костра и любуемся огнём, сказочными соснами и искрами, летящими в тёмное небо. Костёр часто не разводили и с нетерпением ждали Женю Волынца, который оказался главным энтузиастам кострового дела. Приезжая на Базу, он днём организовывал заготовку дров. Потом обходил все веранды, приглашая народ на костёр. Весёлые разговоры, воспоминания лились рекой. Бывало, что родители узнавали что-нибудь «этакое» про ночные бдения своих повзрослевших деток. Малышня норовила ткнуть палкой в огонь, чтобы образовавшиеся искры тучей взлетали в небо. Я и Люда Курицына приходили к костру с внуками Кириллом и Артёмом. Мальчишки суетились, занимали места получше для своих бабушек. Играли в испорченный телефон. Они и тут вскакивали, громко шептались, подсказывали, придумывали заковыристые словечки. А с каким удовольствием пели детские песенки из мультфильмов. Солистов не было. Только хор! Хлебушек на костре тоже жарили, и мы с Людой незаметно меняли совсем обгоревшие кусочки на другие, оберегая животики наших любимых внуков. А те от костра уходить не хотели. Кирилл обязательно тянул нас к воротам смотреть на небо – ведь таких звёзд в городе не увидишь! Ноги у всех еле шевелились от дневной беготни. Но не увидев Большую Медведицу, в дом не уходили.  Наконец, все дела были сделаны, и румяный и довольный Кирюша, недослушав Незнайку, засыпал в ожидании нового дня, полного новых открытий и впечатлений.
И это было наше с ним счастье!
Освоение огня сыграло ключевую роль в развитии человечества. Помимо того, он стал источником  света и тепла, защищал от зверей и климата, он отразился на интеллектуальном развитии древних людей. Огонь надо было добывать, поддерживать, придумывать ему новые применения. До сих пор всё, чем пользуются люди, основано на огне. Вот и у нашего костра мы грелись, сушились, готовили пищу, когда на Базе отключалось электричество, вели задушевные беседы. Удранковский огонь олицетворял собой дружбу, семейный очаг, связь поколений. Много людей не давали нашему очагу погаснуть, но первенство мы отдаём Жене Волынцу и присваиваем ему очень символичное звание «Хранитель Огня Удранки».
Люди на Базе подобрались не случайные, а только те, для кого семья и её ценности – самое главное в жизни. Другие здесь надолго не задерживались. А «наши» навсегда прикипали душой. Семья Щураков из таких: очень интеллигентные, трепетно относящиеся друг к другу, любители природы, грибной охоты и закатов на озере. У них первых появился собственный домик в деревне. Место там было хорошее, лесное. Но Лену, Диму и, особенно Серёжу тянуло сюда, в Удранку. Поэтому в свою деревню ездили за огородом присмотреть и сразу торопились обратно. Серёжа приезжал к друзьям, даже когда семья не брала путёвку на Базу. Не очень многочисленной, но очень уважаемой семье Щураков присваиваем звание «Фанаты Удранки».
Зато девчонок Ванагелей было много и все, как на подбор, красавицы. А трудолюбивые какие! В своих «апартаментах» переклеивали стены собственными обоями, передвигали мебель, создавая уют, расставляли букетики. В лесах имели заветные места и оттуда носили лисички вёдрами, даже когда грибов в округе и в помине не было. Потом таскали дрова, разжигали личный мангал и жарили-парили их заодно с шашлыками. Но и этого девчонкам казалось мало. Решили они возле дома поднять целину. Копали, рыхлили, удобряли, поливали, садили цветы и рассаду. Всё-всё прижилось, зацвело и запахло. Даже кабачок среди клумб притаился.
Весёлой, заводной семье Ванагелей присваиваем звание «Цветы Удранки».
Соседствовало с ними степенное семейство Волынцов, и мужчин в ней было больше половины. Гена и Люся сплотили вокруг себя родственников, которые часто наведывались на Базу. Поэтому, когда Волынцы выставляли просушить на солнышке отсыревшую обувь, шеренга кроссовок, сапог, башмаков занимала всю длину фундамента домика. Почти всегда к Волынцам приезжала Люсина мама. Когда семья отправлялась встречать её на автобусную остановку, почётная кавалькада растягивалась от ворот до порога их домика: шли её дети, зятья, внуки, правнуки пешком и в коляске, и даже кошка Марька телепалась следом. Волынцы всегда восхищали нас своей сплочённостью, готовностью помочь, не оставить друг друга в беде.
Лешковы начинали скромненько, с четырёх человек. Но вот что значит, когда в доме две дочки! Как только они подросли, в семье начался бурный естественный рост: появились зятья, а за ними столько внуков, что бабушка Наташа еле успевала жарить блины для набегавшейся малышни. Чтобы доставить родню на отдых, зятю Николаю даже пришлось микроавтобус купить.
Глава семейства – Николай Адамович. И это единственный мужчина, которого на Базе звали по имени-отчеству. На веранде он был авторитетом и его день рождения обычно праздновали всей гурьбой. Однажды на юбилей Лада и Лена Лисенкова преподнесли ему сюрприз – заказали музыкальное поздравление на радио. Передали! Про Н.А.Лешкова узнала вся Беларусь. Особая дружба у Николая Адамовича была со старшей дочерью Леной. Вечерами они совершали променад до колодца, причём Лена всегда одевалась в любимый наряд: лёгкий шелковый сарафанчик и резиновые сапоги на босу ногу. Сзади вилял хвостиком рыжеволосый пёс.
Многолюдные, дружные семьи Валынцов и Лешковых получают, наверное, самое главное для людей звание: «Семья».
Конечно, нас навещали гости: родственники, друзья, подруги с детьми и со своими подругами – все приезжали на Базу. В выходные население почти удваивалось, но на ночлег размещались все.
Наша семья – не исключение. Сколько народа у нас побывало за долгие годы, сосчитать трудно. Однажды на моей веранде даже религиозная секта обосновалась. Она неожиданно нагрянула вместе со студенческой подругой, которую я приглашала одну. И всё бы ничего, но они очень громко молились по многу раз за день. Для этого дела секта от людей не таилась, выходила прямо за деревню или совершала обряды прямо на обочине дороги, ведущей в санаторий. Громкие крики религиозного экстаза разлетались по всей округе, наводя ужас на местных жителей и сборщиков ягод. Мне даже пришлось попросить их умерить свой молитвенный пыл. Это был единственный случай, когда на нашей территории оказались чужие люди.
Обычно у нас гостили подруги, которых мы с Таней любили и ждали. К их приезду готовились, обсуждали меню, добывали дефициты в Радошковичах. Девчонки тоже с пустыми руками не появлялись, всегда захватывали с собой что-нибудь вкусненькое. Так что обед удавался на славу. Подруги приезжали к нам пообщаться, погулять по лесу, пособирать грибов и ягод. Встречи получались душевными, тёплыми, полными приятных воспоминаний и рассказов о новостях. Время пролетало незаметно. Возвращаться в город никто не хотел. Мы тоже не хотели с ними расставаться и приглашали приезжать ещё.
Здесь расскажу о двух девчонках, которые за много лет знакомства превратились в наших родственников.
Оля Бородина приезжала к нам отдыхать: купалась в речке в любую погоду, на поле занималась йогой, после обеда любила поразгадывать кроссворды, подремать на солнышке. А чтобы во время загара не досаждали кусачие муравьи, мы выносили ей на поле раскладушку. Ягоды в лесу Оля собирала  с удовольствием, но грибы ценила больше. Поэтому в дни её приезда все собранные нами грибы отправлялись в её корзину.
Зато Тома Трофимук была лесным человеком. В сборе любых ягод ей не было равных: мы только дно успевали закрыть, а у Томы уже половина ведёрка. Удивительно, что при этом она совсем не торопилась, разговаривала с нами, смеялась, но пальцы своё дело делали. На наши изумлённые похвальбы Тома отвечала, что такой уродилась, и ещё в детстве её сноровке удивлялись даже взрослые. А в Удранке Тома успевала обеспечивать ягодой себя и свою родню на всю зиму. За красоту лица и ловкость рук присваиваем Томе лесное звание «Ягодка Удранки».
Конечно, одной добычей урожая Томино пребывание у нас не ограничивалось. Она участвовала во всех походах, и с ней мне было очень весело. Как-то раз мы привезли с собой на Базу телевизор. Я и Тома были в «Люксе» одни и засмотрелись на какой-то фильм про диверсантов, выскакивающих из воды в гидрокостюмах, больших круглых очках для плавания и наводящих ужас на окружающих. Было поздно, темень вокруг стояла непроглядная. Мы обе дамы впечатлительные, и киношные диверсанты мерещились нам в каждом углу. Дрожа от страха и от смеха одновременно мы сходили в туалет прямо под ёлку и, держась за руки, отправились в комнату спать. Подошли к окну задёрнуть шторы и от ужаса потеряли дар речи: через окно за нами наблюдали круглые очки диверсанта. Еле сообразили, что под нашими окнами сильно разросся куст алычи. Две созревшие желтые ягоды прислонились к стеклу и выглядели, как глаза из кино. Утром над собой посмеялись, но ягоды всё-таки съели, чтобы глаза к нам больше не заглядывали.
День рождения у Томы 2 января, и обычно подруги приходили к ней в гости в это время. Но в тот год что-то не сложилось. И вдруг к нам в голову пришла шальная мысль – отметить Томин день рождения в августе в Удранке. Таня, Тома и я пошли на канал, прямо на дорожке у воды развели маленький костерок, на котором жарили сосиски, хлебушек с салом. Даже огурчик солёненький к водочке нашёлся. Вечер выдался изумительный: лес и розовые облака отражались в спокойных водах канала, вокруг тишина и покой, даже мошки облетали нас стороной. Было душевно и весело. Всего отмечала в квартирах, кафе, ресторанах. Что ела-пила, не помню, а этот на берегу канала с комарами да с водочкой, вспоминаю с удовольствием.
Настала пора рассказать о нашей семье. Она не простая, а состоящая из трёх ветвей: Залуцкие, Кузнецовы и Кухаренко, короче За-Ку-Ку. Аля Кузнецова была моей близкой подругой, она стала ездить в Удранку лет на десять раньше и познакомила меня с этим замечательным местом, за что я ей благодарна. На Базе большую часть времени мы проводили вместе, и все дальнейшие рассказы о путешествиях относятся к Але и Ире Кузнецовым. В это время Лёня, как вы помните, рыбачил!
Не знаю, как в других семьях, а наши с Таней сыновья помогали по хозяйству: ходили с нами за продуктами в Радошковичи и тащили груз обратно, носили воду из колодца, обязательно собирали по кружке ягод в «общий котёл», искали грибы. Серёжа доставал косточки из вишен, когда мне в голову приходила «блажь» варить варенье и даже чистил шляпки у маслят.  Но Лёша пошёл ещё дальше. Он полюбил жить на Базе самостоятельно. Когда у нас с Таней не было ещё отпусков, а заезд уде начинался, Лёша вселялся и хозяйничал в «Люксе» один. Готовил еду, приглашая дружков отобедать, короче, разводил «малину». Что там происходило – история умалчивает. Но нам на них не жаловался никто.
Однажды Лёша приехал туда больной скарлатиной, не подозревая об этом. Сильно занемог через пару дней. За помощью обратился к Ладе Блиновой. Мобильников тогда ещё не было. Лада еле дозвонилась мне на работу и я, бросив всё, помчалась спасать любимого племянника. Мы сильно переживали, что Лёша успел заразить опасной болезнью своих друзей. Но, к счастью, всё обошлось. Лёша отболел в лёгкой форме и вскоре мы появились на Базе уже все вместе.
Большими заготовками на зиму мы с сестрой не занимались, ягоды съедали свежими, варенье варили не много, бруснику мочили. Грибы тоже съедали сразу. Избыток «благородных» сушили или замораживали. Но где же его взять, этот избыток?! Иногда на супчик еле хватало. Так что времени на чтение с вышиванием да на прогулки по окрестностям у нас было достаточно. Вот о них-то и пойдёт дальше речь. К этому времени сложилась компания: Серёжа с Лёшей и Ира Кузнецова. Эта троица исходила все окрестности Радошковичей, куда только можно было добраться пешком за один день. А чтобы увидеть то, куда не дойти, все трое купили хорошие полевые бинокли. А чтобы запечатлеть увиденное, все трое купили новенькие фотоаппараты. А чтобы снимки получились качественные, к фотоаппаратам добавили по треноге. Так что рюкзак для походов получался тяжёлым. Но, как говорят, своя ноша не тянет. И в результате, у нас есть сотни отличных фотографий любимого края.
Здесь тоже отличился Лёша. Как-то он сфотографировал дорогу к каналу, по которой они шли встречать рассвет. Снимок получился очень удачный, и студенческие друзья уговорили Лёшу послать его на конкурс «Золотая черепаха» в газету «Комсомольская правда». И не напрасно! Фотография заняла 3 место среди непрофессионалов. Лёшу пригласили в Москву, где он получил Почётную грамоту из рук самого Василия Пескова, легендарного корреспондента, фотографа и знатока природы. Так у Леши появилась книга с автографом этого замечательного, объездившего весь мир, человека. Ну а мы присваиваем Алексею Залуцкому почётное звание «Фотограф Удранки» и путешествуем по родному краю, где тоже можно найти много интересного. Надо только захотеть!  А мы хотели и однажды наткнулись на странное для наших лесов место, расположенное между рекой и Радошковичами. Густые старые ели, непроходимый кустарник, непролазный бурелом делали этот участок леса таинственным и мрачным. Среди этой глуши мы увидели полностью покрытое зелёной ряской озеро правильной круглой формы. Каких-либо привычных берегов у озера не было. Подходить к нему близко было опасно, но Серёжа и Алёша всё равно решили измерить его глубину длинными палками. Они балансировали над ряской, стоя на нависающих стволах деревьев, держась за хрупкие ветви, но даже у берега дно не достали. Видимо, это была глубокая воронка, заполненная водой, которая образовалась от упавшей в годы войны бомбы, (другого объяснения мы не придумали). Мне было очень страшно, что мальчишки рухнут с брёвен и окажутся в бездонной болотной трясине. Слава Богу, пронесло. Потом мы несколько раз пытались выйти к этому месту, но найти его не удавалось даже геологу Володе.
Мрачных, болотистых мест поблизости было мало. Нас окружали светлые, радостные леса, богатые ягодами и грибами. В августе в «багрец и золото» окрашивались деревья, земля покрывалась цветущим вереском, красной брусникой.  Это делало наш край необыкновенно красивым, и мы ходили по любимым местам, наслаждаясь природой.
Местность в Радошковичах холмистая – ледник когда-то оставил здесь свой след. У нас было две высоты, с которых мы обозревали местности. Первая – поле за санаторским озером. Там можно было запускать воздушных змеев. Поклевать гороха, которым однажды засеял землю колхоз и, конечно, порассматривать в бинокли далёкие окрестности: золотые купола в посёлке Чисть, шоссе с машинами, спешащими по делам… На этом поле Таня собирала целебные травы: ромашку и клевер. Но не только на этом. Травы для чая она рвала всегда и везде: чабрец – возле канала, иван-чай – возле ЛЭП, за смородиновым листом ходила к Шуршунам, за мятой и хмелем ходила на речку Конотопку, мох от кашля приносила из соснового леса, цветы липы приносила из Бакшт. Собранные сокровища Таня сушила на чердаке нашего дома, потом измельчала, смешивала дома. Зимними вечерами они с Володей пьют вкусный и целебный чай с ароматом Удранкии с воспоминаниями о лете, походах и друзьях.
Неутомимой труженице Танечке Залуцкой присваивается звание «Травушка-муравушка».
Второе место, наверное, самое высокое в округе. Это холм, на котором стоит телевышка. Дорога туда замечательная: сначала идёт вдоль канала и озера, потом сворачивает в лес, за ним на голубое от цветущего льна поле. Умаявшись, садимся отдыхать у подножия башни. Отсюда вид открывается изумительный: в голубой дымке лесистые холмы тянутся до самого горизонта, по жёлтым полям ползут комбайны. Трактор вяжет тюки из соломы, рядом с ними длинноклювые аисты лакомятся лягушками. Видны блестящие воды канала, Радошковичи с разноцветными крышами, куполами церкви и башнями костёла. Тишина и покой разлиты вокруг. Тут и приходит в голову мысль, что у Удранки есть Душа. Это белорусская Природа, такая неброская, но такая любимая и родная. Ей и присваиваем самое главное имя – «Природа – Душа Удранки».
Очень интересное место деревня Бакшты. Сейчас в ней насчитывается меньше десятка домов, но её богатая история сохранилась в камнях. Дома расположены на пологом склоне холма, на вершине которого с незапамятных времён стояла панская усадьба. Дорога к ней выложена булыжником, и если продолжить путь дальше, то в глухом лесу вдруг появляется булыжная мостовая, по которой когда-то катили кареты. Однажды на прогулке нам встретился попутчик, предки которого работали у хозяев усадьбы, и он рассказал много интересного о жизни в этих местах в давние времена. Сейчас на вершине холма построена агроусадьба. На её территорию мы не заходили, и осталось ли там что-либо от прошлого – не знаем.
 Зато у подножия холма сохранились развалины старого замка. Я была там однажды тридцать лет назад. Дороги к нему давно уже не было. По полю, заросшему высокой травой, мы подошли к стенам, окруженным глубоким, заболоченным рвом. Хорошо, что в одном месте в него упал тюк скрученной соломы, и по нему с трудом мы смогли через ров перебраться. Сравнительно хорошо сохранившиеся стены были остатками прямоугольного помещения с проёмами и окнами. Сделаны они были из ярко-красного крупного кирпича. Кое-где виднелись кованые гвозди квадратные в сечении. Из этого можно сделать вывод, что стены возводились лет пятьсот назад, и они могут быть ровесниками Лидского замка. Толщина стен около полуметра, верх неровный, покрытый вековым мхом, отсыревшим от влаги. Лёша, Серёжа и Ира решили пройти по ним. Высота развалин была разной, где-то поднималась метра на три, и мы с Алей еле дождались, когда наши дети завершат обход. У Иры Кузнецовой есть замечательные фотографии этого места. За прошедшие годы всё ещё больше заросло травой, кустарником, деревьями, и об оставшемся от рыцарей замке уже никто и не догадывается.
У более мобильной части нашей группы были совсем далёкие путешествия, которые длились до самого вечера. Рассказы о них впереди.
Обычно мы возвращались домой к обеду, после которого нас ждало любимое мероприятие – five o,clock.
Тут надо рассказать о беседках, без которых жизнь отдыхающих на Базе была бы немыслимой. Беседки тоже путешествовали по нашей территории. Сначала они стояли где попало, потом их все четыре поставили рядом, и только через несколько лет Иван Лавровский их покрасил, прибил новые жёлтые крыши и  с помощью трактора поставил около каждой веранды. К этому времени погода потеплела, и беседки стали любимым местом народа. В них отдыхали, наблюдая за передвижениями людей, читали, чистили грибы и рыбу, перебирали ягоду, дремали, лёжа на скамейках. Повзрослевшие дамы под руководством Тани «делали Шишонина» - упражнения для вечной красы и молодости. Собирались все, даже Клава прибегала из деревни помотать головой вместе с нами.
Наша семья сидела в беседке в любую погоду. Мы доработали конструкцию, и вся дневная жизнь проходила на ней: читали, чинили одежду, разгадывали кроссворды. Много картин было вышито Таней и мною под задушевные разговоры в беседке. А сколько вёдер воды было выпито во время клокотания (так мы называли послеобеденное чаепитие) сосчитать невозможно!
К «оклоку» готовились. Закупали конфеты, печенье, чай, но почему-то всё очень быстро заканчивалось. Главным «заварщиком» был Володя. Он долго колдовал над чайником, ставил на поднос посуду, вкусности и торжественно приносил в беседку. Чай сам по себе хорош, но наш обычно сопровождался шутками, интересными беседами, и скоро «клокотание» стало любимым временем дня. Обычно в чаепитии участвовали Кузнецовы, да и народ, идущий мимо, частенько присоединялся к разговорам. А послушать было чего! Володины рассказы о блужданиях по тайге перемеживались воспоминаниями о детстве на Волге, службе в армии, учёбе в институте в Киеве. Порой трудно было отделить вымысел от правды, но от этого Володины истории становились ещё интереснее. Когда у мальчишек появились фотоаппараты, они стали потихоньку снимать нас на видео. Получалось очень смешно. Особенно удался Володин рассказ о палке-чесалке с моими комментариями «наливайте».
Весёлому рассказчику Владимиру Залуцкому присваивается звание «Балагур».
А Серёжа удивлял нас сведениями из разных областей знаний. Помню, как интересно он рассказывал о тернистом пути помидора с южно-американских плантаций на наши огороды. Читал Серёжа много. Особенно любил научно-популярную литературу по истории, физике, географии. Однажды он привёз с собой книгу Тура Хейердала Путешествие на Кон-Тики, которой так увлёкся, что постоянно её цитировал. И мы тут е стали выхватывать её друг у друга, чтобы узнать, как живут люди на затерявшемся в океане острове Пасхи. И вот уже много лет я вспоминаю островитян, живущих вдали от морских и воздушных маршрутов, думаю, хватает ли им куриных гузок для выполнения обрядов, не сдуло ли ветром знаменитых каменных идолов, не барахлит ли у них интернет?
Наши внуки тоже полюбили «Оклок». Кирилл приглашал всех детей, угощал их, приносил свои игрушки. Для Кира, как и для нас, не сладости были главными, а общение, разговоры и его любимая игра «Спрашивайте». Однажды мы спрашивали про его любимый Шаролёт несколько дней подряд, чуть языки не отвалились, но он был ненасытен и требовал продолжения.
На этом походы не заканчивались. Каждый день в любую погоду мы ходили на озеро любоваться закатом. Садились на дамбу, доставали бинокли и рассматривали окружающий мир. И хоть место всегда было одно и то же, картина природы не повторялась никогда! Сколько красоты мы там видели, не передать словами. Лес, небо, облака, подсвеченные заходящим солнцем, всё это отражалось в зеркальном озере и канале. Если дул ветер, то по озеру пробегал причудливая рябь. Туманы делали его таинственным, загадочным, волшебным. Дождь тоже менял картину. Однажды нам посчастливилось наблюдать радугу, которая со своим отражением в воде образовала круг.
При всём уважении к художникам-пейзажистам, ни одна  картина в музеях мира не сравнится  с создаваемой Природой изменчивой картиной нашего озера.
С любопытством мы наблюдали за птицами: семейками уток, цаплями, стаями ворон, постоянно живущими на прибрежных соснах. Но любимцами были лебеди. Каждое лето одна семейная пара селилась на озере и сновала от берега к берегу вместе с подросшими птенцами. Мы следили за их передвижениями, пересчитывали лебедят, радовались, что семейство в сборе, и «мелких» не утащила на обед большая рыбина, которая выпрыгивала из воды прямо перед ними. Иногда нам удавалось увидеть, как лебеди взлетали или садились на воду и учат этому своё потомство. За людьми тоже наблюдали с интересом. Несколько лет кто-то из Радошковичей приводил лошадей на водопой и купание. Местные мальчишки, не обращая внимания на запрещающие таблички, прыгали в воду с моста, поражая зрителей своими кульбитами. Рыбаки на велосипедах приезжали на вечерний клёв. Их рыбу распугивали поздние купальщики. В выходные дни берега озера заполнялись туристами с палатками, дымящимися кострами, громкой музыкой и криком. Разбогатевшие «новые белорусские» нарушали покой диковинными плавсредствами с моторами, водными лыжами и рыбацкими прибамбасами. Даже гребцы байдарок и каноэ иногда бороздили водную гладь. Уходить от такой красоты не хотелось, и мы возвращались домой уже в сумерках, а иногда и совсем в темноте. Не раз мы с Таней почти бегом неслись по пустынной, казавшейся страшной, дороге и с радостью замечали впереди огни деревенских домов.
Став студентом, Серёжа приезжал в Удранку только на выходные. Он купил велосипед, на котором и прикатывал. Ожидая сына, я всегда волновалась – всё-таки  45 километров по извилистому лесному шоссе в любую погоду, да ещё и вечером в пятницу. Наконец, в воротах появлялся свет велосипедных фар. Серёжа бежал на речку смывать дорожную пыль, а мы на веранде готовились к чаепитию. Ира с Алей Кузнецовой часто приносили свежий пирог с капустой или черникой. Аля умела печь необыкновенно вкусные пироги! А Серёжа обязательно привозил вафельный торт, и мы гадали какой: шоколадный, халвичный или карамельный? Чай с разговорами переваливал за полночь, но компания За-Ку-Ку не расходилась, а всей гурьбой ходили на поле за ворота рассматривать небо и слушать Серёжины рассказы о звёздах и облаках. Процессия наша других удивляла: поздно ночью мы шли на поле со стульями! Дело в том, что на звёзды смотреть в бинокль гораздо интереснее, но держать его на весу трудно, руки дрожат и найти на небе нужную точку невозможно. Поэтому мы садились на стул верхом, упирали руки в спинку стула, брали бинокль – и перед нами открывался огромный мир мерцающих звёзд! Мы искали созвездия, рассматривали лунные моря, считали звёздочки Большой Медведицы. Уверена, что полную Луну, взошедшую над колодцем и заливающую волшебным светом леса и поля, не забудет никто из Удранковцев! Ну, а мы, налюбовавшись красою, наконец-то возвращались в дом спать.
Было у нас ещё одно поле. Но его мы боялись. Оно расположено между забором Базы и речкой. Свет от окон домов туда не доходит, вокруг растут причудливые сосны, от реки стелется туман, переливающийся в лунном свете и придающий пейзажу мистический вид. Однажды Серёжа в шутку сказал, что на этом поле приземляются летающие тарелки с зелёными человечками. Лучше бы он не шутил! Я так в это поверила. Что с тех пор полю старалась пробегать быстрее даже днём, потому что за каждым кустом мне мерещились человечки, которые утащат меня в тарелку для изучения. И я до сих пор уверена, что знакомство инопланетян с Землёю начнётся именно с нашего поля.
Сколько интересных природных явлений мы наблюдали! Бывало очень красиво, но было и страшно. Страшное – это грозы. А их прогремело немало. Даже в больших городских домах человек испытывает бессилие перед мощью природы, а про наши деревянные домики и говорить нечего. Молнии с грохотом сверкали прямо над головами, били в деревья и однажды попали в один из домов. Ира Кузнецова сидела не веранде, и у неё на глазах расплавилась настольная лампа. Хорошо, что на Базе каждый год проверяют громоотводы, и беды не случилось. Но бывало, что грозы и бури рвали провода, валили деревья на линии электропередач, и наша База и даже санаторий «Сосновый бор» сидели без электричества по несколько дней.
Ещё мы с Алей Кузнецовой видели шаровую молнию. Она подкралась тихо, незаметно, но споткнулась о провод, ведущий ток к нашей веранде. Взрыв был такой громкий, а свет от него такой яркий, что описать словами невозможно. Помню, как мы с Алей, пригнувшись чуть ли не до земли, побежали каждый к своей веранде, хотя бояться было уже нечего. Второй раз шаровая молния напала на меня, Таню и Володю, когда мы шли под дождём по дороге вдоль канала. Шар разорвался метрах в двадцати от нас, и это было очень страшно.
Звери в походах тоже попадались. Видели бобров, зайцев, лисиц, косуль, лосей. Чуяли кабаний запах и слышали хруст кустов и тут же постарались быстрее смыться. Гадюк я не видела никогда: то ли моё зрение их не различало, то ли они не хотели со мной встречаться и уползали. А ужи иногда попадались. Один из них толстый, ярко-зелёный красавец с оранжевыми пятнами на лбу поселился на заброшенном участке возле Чёрного дома. Уж любил попить водички и освежиться в нашей речке. Для этой цели он не спеша переползал дорогу, ведущую в деревню. Думаю, не только нам он попадался на этом пути. А ещё в доме у колодца жил огромный петух. Он настолько голосист и красив, что достоин кисти художника! С хозяевами этой усадьбы у нас бывали иногда напряженные отношения: делили колодезное ведро. Петух в «войне» участвовал на стороне хозяев и часто гонялся за идущими по дороге людьми, пытаясь их наказать. Со мной это ему удалось. Петя подкрался сзади, изловчился и клюнул меня в ногу через красные штаны. Ранил до крови. Было больно и обидно. А Петя радостно кукарекал и махал крыльями, празднуя победу!
На Базе тоже жили животные, которые приезжали отдыхать вместе с хозяевами. Собак было мало, в основном коты. И, если они в городе праздно валялись на диванах, то на Базе у них просыпался охотничий инстинкт. Коты вспоминали, что они львы и тигры, и отправлялись на охоту. Пойманную мышь коты с гордостью клали к ногам свих хозяев прямо не веранде во время обеда: мол, не только вы нас кормите, но и мы вас тоже. Между собой коты не враждовали, раз и навсегда поделив территорию для прогулок и охоты.
Но однажды на Базу повадились бездомные котяры, мечтающие потрепать изнеженных домашних кисок. Звуки кошачьих разборок не умолкали по пол ночи. Особенно доставалось рыжему Тимофею Блинову. Во время одной из драк он был сильно ранен, покусан, и Лада даже ходила в аптеку за лекарствами. Но наши все-таки бой выдержали, и разбойники набеги прекратили.
Непобедимого кота Тимофея награждаем званием «Кот Удранки».
Наша большая компания За-Ку-Ку, без дела слоняющаяся по округе в поисках приключений, заслужила звание «Бродяги».
Но не все праздно бродили по полями лесам, кое-то здесь работал. Это семья Лавровских. Иван и Клава жили в деревне и работали завхозами на испытательной Базе. Их трудом и поддерживалась её жизнеспособность. Они красили беседки, фасады и окна домов, ремонтировали прогнившие полы, строили новую баню, косили траву на полянах и тропинках, ведущих к реке, спасая нас от невесть откуда набежавших клещей, вызывали подмогу, когда случался обрыв проводов, чинили колодезные насосы, прибегали включать и выключать баню и прожектора, вечерами освещающие территорию, сдавали в прачечную бельё, вывозили мусор, зимой сторожили наше «добро» от воров и пожаров.
 К нашему приезду Клава наводили красоту: покупала новые клеёнки на столы, шила занавески и привешивала их на окна веранды, приобретала веники, электрические чайники… Иван и Клава – люди порядочные, добрые, отзывчивые. Клава хотела помочь каждому, делилась огурцами, кабачками, зеленью и даже сдавала свои грибные места! Клава – человек с большой и светлой душой. Все наши радости и неприятности переживала, как свои с нами тоже была откровенной. А как хороша собой! Энергичная, весёлая, с яркими лучистыми глазами. Её стойкий характер и красота оказались неподвластны ни времени, ни бедам.
Иван ей под стать. Умный, трудолюбивый спокойный, улыбчивый, надёжный, как скала и очень любящий своих девчонок. А симпатичный какой! В первый свой приезд я шла по тропинке вдоль берега речки, и вдруг из-за поворота появился по пояс одетый (или раздетый?) темноволосый красавец, ведущий за собой белую лошадь. «Вот он, Рыцарь на белом коне» - пронеслось у меня в голове. Даже ночью уснуть не могла, всё сказки мерещились. Но этот Рыцарь оказался Клавин. Мне достался другой.
Иван и Клава создали дружную семью, воспитали дочь Наташу, такого же доброго и светлого человека, как они.
Ивана Лавровского все удранковцы будут помнить всегда. А Клаве, Наташе и Яночке желаем долгой и счастливой жизни! Замечательной семье Лавровских присваиваем звание «Ангелы-Хранители Удранки».
Следующая часть рассказа будет идти от имени другого человека, тоже члена команды За-Ку-Ку – Залуцкой Тани. Поэтому при описании одних и тех же событий можно будет заметить некоторые расхождения.
Наши путешествия по окрестностям
Однажды Володя, Ира Кузнецова и я решили пойти в Радошковичи к памятнику Гастелло. На обратном пути решили пройти мимо фермерских полей и украсть немного зеленого лука. Совершив мелкое воровство, пошли домой по дороге, идущей между полями. Идём спокойно, ни о чем не подозревая. И вдруг широкая дорога неожиданно закончилась. Дальше расстилалось поле, поросшее густой, высокой травой, похожей на бурьян и чертополох. Но мы не такие, чтобы испугаться и повернуть назад. Решили пойти по целине. Идём-идём, песни поём. Вдруг путь нам преградил канал мелиорации, наполненный водой и заросший по берегам камышом, аиром и крапивой. Делать нечего: разделись-разулись и перебрались через канал, хорошо, что воды было до середины бедра. Переправу бурно обсудили, оделись-обулись, идем дальше. Думали, что все преграды уже позади. Но как мы ошибались! Опять перед нами блеснула вода канала. Опять раздеваемся-разуваемся и перебираемся. Идём дальше. Промежутки между каналами всё больше и больше становятся непроходимыми из-за густой и высокой крапивы. Володя идёт впереди, пробивает палкой путь через заросли. Подошли к очередному каналу. Оказалось, что у него более крутые и высокие берега. Кое-как спустились в воду, цепляясь руками за траву. Воды в канале было больше, почти до пояса. Я не заметила, как край куртки, где в кармане лежал телефон, опустился в воду. Вот горе, вот беда! (Хорошо, что телефон был старый и простейшей конструкции. Его я впоследствии высушила, и он заработал). Противоположный берег тоже был крутой и высокий. Пришлось вылазить, цепляясь руками за траву. Ура! Выбрались! Следующие несколько каналов нас уже не пугали и не удивляли. Мы чувствовали себя уже бывалыми и бесстрашными туристами. Наконец, мы добрались до конца поля и уселись на опушке леса. Тут на нас напал смех. Ноги-руки горят от крапивы, а мы хохочем. Пришли домой, лук донесли, не потеряли по дороге. А руки-ноги продолжают гореть нестерпимо. У Иры даже поднялась температура. На Базе в этот день была баня. Мы, конечно, пошли мыться. Как мы потом пожалели об этом, потому, что от горячей воды ожоги от крапивы ещё больше разгорелись. Только на следующий день жжение прекратилось. Зато как это путешествие мы запомнили! Хотя повторять его мы больше не захотели.
Известный рыбак Кузнецов Леонид Андреевич за долгие годы поездок на базу изучил все берега реки Удранки вверх и вниз по течению. Однажды, пробираясь по берегу вдоль реки, он обнаружил на поляне круглый сказочный домик, недалеко от него избущку на курьих ножках с печкой-буржуйкой внутри и небольшой мостик через старую протоку. Всё было красиво, ему очень понравилось. Он рассказал о своей находке Володе, который был известен всем, как любитель пеших походов. Расспросив более подробно о маршруте, Володя решил туда сходить, что вскорости и осуществил. Ему там тоже очень понравилось. С тех пор мы стали туда ходить один-два раза за лето вдвоем или с компанией. С нами ходили Оля, Ира Кузнецова, Серёжа, Лёша. А как нам нравился путь туда! Сначала мы шли вдоль озера, потом поворачивали налево и шли через сосновый лес. Потом начинался необыкновенный лес: росли посаженные рядами ели и сосны. Они были очень высокие и древние. На опушке рос густой малинник, обычно усыпанный крупными и спелыми ягодами. По деревьям, прыгая с ветки на ветку, носились белки и куницы. (Кстати, для информации: из древесины елей делают музыкальные инструменты, потому что в её древесине имеются крошечные полости, заполненные смолой. После длительной сушки смола испаряется, и эти микрополости дают дополнительное  звучание инструменту.) Пройдя это лес, мы увидели под ногами булыжники от старой дороги, которые то появлялись, то уходили куда-то в сторону. Мы стали представлять, как по этой дороге мчались кареты, в которых сидели прекрасные дамы, увешанные драгоценностями. И эти драгоценности, конечно же, от тряски по булыжникам падали на дорогу. Поэтому мы шли по дороге и внимательно смотрели себе под ноги: вдруг там блеснёт на солнце бриллиант! После леса мы шли некоторое время вдоль большого поля, на котором росли одиночные огромные деревья. К двум мы подходили, это были древняя липа и старый развесистый дуб, которые нам очень понравились. После поля было уже недалеко до деревень Курганы и Шуршуны, не доходя до который мы снова поворачивали в лес и доходили до бунгало (так назвал это место Володя). С деревней Курганы связана смешная история. Эта деревня совсем небольшая. Однажды около этой деревни нас остановил водитель-дальнобойщик. Он спросил, где находится деревня Курганы. Мы показали на маленькую кучку домов. Он спросил, имеется ли там завод. Мы, конечно, удивились, так как там нет ничего, кроме жилых домов. Тогда он рассказал, что везёт из Польши какое-то заводское оборудование в деревню Курганы. После пересечения границы он двигался по навигатору, который и привел его в эту маленькую деревню. Пришлось ему уточнять, в какой области и в каком районе находятся нужные ему Курганы, где ждут оборудование. В бунгало мы обедали, отдыхали и шли домой другим путем, более коротким. Всего наш путь занимал 7-8 часов с обедом и отдыхом. Через несколько лет мы немного изменили свой путь в бунгало. Мы решили, что будет интереснее часть пути пройти прямо по руслу Удранки. Нашли удобный спуск к реке, правда, чтобы добраться до него, приходилось метров 500 пробираться по зарослям крапивы и бурелому. Но зато, когда мы спускались в воду и брели вниз по течению, то счастью не было предела. Нам казалось, что мы находимся в диких, безлюдных местах, полных зверей. А так и было: нам приходилось перебираться через бобровую плотину. Однажды видели в воде труп дикого кабана, полузанесенного песком. Два раза видели крупных лосей, которые при нашем приближении удирали от нас прямо по воде. Уровень воды в реке был разный: то по колено, то по середину бедра, а иногда ещё и выше. Но она всегда была чистая и сверкающая в лучах солнца. Иногда на нас нападали комары и слепни. Это, конечно, портило впечатление. По воде мы шли примерно полчаса. А там уже была видна цель нашего путешествия.
Однажды Володя был на бунгало один в мае и ему необычайно повезло. Лежит он тихонько на берегу, дремлет. Вдруг его разбудил душераздирающий крик: «Обокрали, обокрали!» - так ему послышалось. Он затаился, ждёт. И тут он увидел, как по берегу реки идут два журавля, на головах гребешки, распушили висячие хвосты, кричат друг на друга, может быть соперники. Он им и говорит: «Чего это вы здесь раскричались?» Они увидели лишнего в их компании, развернулись и пошли в обратном направлении. Им, видимо, всё равно куда идти, лишь бы никто не мешал выяснять отношения.
Наше самое длинное путешествие было до слияния рек Рыбчанки и Ильи, это недалеко от деревни Раёвка. В одну сторону идти примерно 12-13 км. вверх по течению канала. Этот путь Володя прошел сначала один, а потом, оценив наши физические возможности, пригласил меня и Иру Кузнецову. Было трудно, но справились. Сначала дошли до Максимовской станции перекачки, потом шли до речки Конотопки. После Конотопки окрестности канала становились более безлюдные, дикие. Но однажды мы там попали на чемпионат Беларуси по рыбной ловле. Было очень интересно. Мы подошли в тот момент, когда был дан старт. Все участники, их было человек тридцать, предварительно оборудовали свои места: установили зонтики, складные кресла, подставки под удочки, прикорм и много ещё всего, чему мы не знали назначения. По сигналу рожка судьи они с помощью очень длинных шестов стали закидывать в канал прикорм. Делали они это очень быстро и много раз подряд. По другому сигналу они закончили этот процесс и приступили к ловле рыбы. Тут мы не стали наблюдать и пошли дальше. Один раз возле Раёвки мы чуть не попали в окружение. Вдоль канала ходили вооруженные люди в страшных масках. Мы тихонько залегли в траву, пока не догадались , что это какая-то игра. Тогда уже спокойно пошли дальше. В одном месте недалеко от Раёвки есть сказочная еловая аллея. Она выглядит очень таинственно и красиво. В таком месте можно снимать фильм про бабу Ягу и прочих разбойниках. После всех приключений наконец-то мы доходили до Раёвки, заходили в магазин, там покупали себе что-нибудь на обед и шли к месту слияния Рыбчанки и Ильи. Это место очень красивое, там есть каменистый порог, и вода срывается с этого порога, шумит, бурлит и пенится. Однажды мы услышали со стороны Ильи шум, гам, крики. Оказалось, что это на плоскодонках по реке сплавляются туристы. Они не знали, что на пути у них есть порог. Мы успели их предупредить об этом, так что перепрыгнули через него они благополучно. После обеда и отдыха мы шли домой. Весь путь с обедом и отдыхом занимал около 10 часов. Через несколько лет мы не стали заходить в магазин в Раёвку, чтобы не делать лишний крюк и не удлинять путь, несли всю еду с собой. А ещё через несколько лет и это стало трудно, поэтому мы ехали на электричке до Уши, там садились в автобус, шедший через Раёвку, а оттуда уже шли пешком. Тоже было для нас хорошо, интересно и по силам. Однажды, ожидая автобус на станции Уша, мы забрели в заброшенный сад и там набрали несколько огромных яблок, которые оказались необыкновенно вкусные! Таких вкусных я никогда не ела! Через несколько лет мы опять пришли в этот сад, но в тот год был неурожай на яблоки. А жаль! Мы так мечтали об этих яблоках!
Ещё один маршрут был интересный. Мы с базы шли пешком до Радошковичей. Там в магазине покупали себе еды к обеду и потом шли вдоль канала в сторону станции электричек Вязынка. На том участке канал совсем не похож на канал, а выглядит, как таёжная речка со своими таинственными поворотами, за которыми открываются новые красивые дали. Дойдя до нужного места, мы поворачиваем налево от канала, поднимаемся на небольшой холм до колхозного поля и там, на краю поля мы подходим к двум огромным дубам. Они такие высокие и стволы у них такие толстые, что казалось, что на его ветках можно даже устроить себе временное жилище. Нам очень хотелось узнать, сколько же лет этим дубам. В интернете нашли методику подсчета возраста дубов. В следующий раз, когда мы пошли туда, то вооружились верёвкой и померили длину окружности ствола на высоте, примерно, один метр. По формуле высчитали, что возраст дубов около 500 лет. Дубы стоят на краю склона. Этот склон спускается в заболоченную долину ручья. На этом ручье бобры давным-давно построили плотину, и вода затопила всю низину. А этот ручей вытекает из родника. Это место когда-то было оборудовано деревянной кладкой для удобного пользования родником. Остатки этой кладки можно различить на склоне холма. Путь к роднику лежит по крутому склону, заросшему крапивой, снытью и иван-чаем. Трудно пробираться, но вода в роднике такая вкусная, что мы всегда преодолевали эти препятствия, набирали там воду в бутылку и несли домой. На краю поля среди берёз мы, обычно, обедали и устраивали послеобеденный сон. Потом возвращались домой. Дорога в одном месте, вблизи от Радошковичей, шла вдоль реки Вязынка, которая пробиралась сквозь лесные завалы и журчала, как горная река. Красивое место. На весь путь туда-назад у нас уходил целый день. Нам так нравились эти дубы, что мы иногда из Минска весной или осенью ехали до станции Вязынка и оттуда пешком шли до дубов, там обедали и возвращались назад на станцию.
Иногда мы ходили мимо фермерских полей до Декшнянского озера и дальше до деревни Володьки. Этот путь тоже неблизкий. Но туда мы ходили очень редко.
Раз или два за сезон мы ходили до речки Конотопки. Канал тёк по туннелю, а мелкая речка текла сверху. Мы ходили босиком по воде, которая хорошо прогревалась на солнце в этом месте. Вдоль речки собирали мяту и хмель. Потом обедали под сосной и, конечно, отдыхали. Домой шли по другой стороне канала. Там на лугу несколько лет назад мы увидели маленькую сосёнку, которую машина придавила к земле, но не сломала. И мы из года в год наблюдали, как она борется за свою жизнь: сначала у неё появились маленькие побеги, которые ещё росли параллельно земле, так как ствол лежал на земле, потом они стали тянуться вверх. Сейчас это уже подросшее дерево, у которого полствола лежит на земле, а другая часть ствола растёт, как обычное дерево. Теперь мы за эту сосну спокойны. И вообще с той стороны канала очень много сосен, стволы которых искручены так, что трудно понять, какая такая злая сила их так исковеркала.  А они растут себе вопреки всему.
В самые первые наша приезды на базу мы услышали, что возле Бакшт есть старинные развалины. Мы решили туда сходить всей нашей компанией. Перешли канал, прошли вдоль него немного вверх по течению, и нашим взорам вдруг открылось большое поле, заросшее густой травой. Вдали на холме мы увидели несколько домов деревни, а перед ними в зарослях кустов виднелись красные кирпичные стены. Мы двинулись прямо через поле к ним, с трудом пробираясь сквозь высокую траву. Когда подошли, то оказалось, что вокруг развалин есть ров, заросший кустами, вездесущей крапивой и колючим пустырником. Мы перебрались через него и, наконец, оказались внутри дома. Там четко были видны две или три комнаты. Стены были ещё довольно высокие и наши мальчишки во главе с Володей на них, конечно, залезли. В одном месте из стены мы вытащили старинный гвоздь. Он был четырёхгранный, кованый. Сейчас таких нет. Этот гвоздь хранится у нас дома. Развалины нам понравились, мы стали представлять, что же происходило в этом доме в былые времена. (Каждый представлял своё, поэтому мнения разошлись). Потом в интернете мы нашли историческую справку про Бакшты. Вот что мы узнали. Слово «бащкта» имеет балтское происхождение и означает высокое сооружение или башню. Когда-то в Бакштах находилось богатое панское имение, включавшее роскошный особняк и несколько административных и хозяйственных зданий. К сожалению, от некогда богатой усадьбы остались только фрагменты. Места, где стояли главный усадебный дом и хозпостройки, обозначены лишь руинами. Входившая в состав имения пивоварня сохранилась лучше – различаются остатки возведённых из кирпича стен бровара. Усадьба заросла деревьями, часть из которых некогда входила в состав большого парка, разбитого в Бакштах ещё в XIX веке.
В Бакшты мы наведывались регулярно. Собирали там пустырник и липов цвет, когда в июле зацветала липа. А зацветала она там недели на две позже, чем в Минске. Липы там были огромные, хотелось думать, что эти липы сохранились со времен существования усадьбы. Поле перед развалинами стали регулярно косить, поэтому оно стало выглядеть неинтересно.
Река
Река Удранка небольшая. Длина её составляет 26 км. Начинается в Логойском районе, впадает в реку Рыбчанка недалеко от Базы. Место слияния двух рек полюбили наши рыбаки. Течет она по равнине, но не смотрят на это, течение у неё быстрое. Она вбирает на своём пути подземные родники, поэтому вода холодная. В самое жаркое лето прогревается до 23 градусов, а обычно температура около 19-20 градусов. На своём коротком пути она имеет плотину, которая образовала озеро. Мы это озеро очень любили и при хорошей погоде всегда ходили туда купаться и загорать. Вода на поверхности озера успевала прогреваться, но немного глубже вода уже была ледяная.
Однажды мы пришли на озеро. Загорали, купались, не заботясь ни о чём. Но Серёжа, любитель метеорологии, знал признаки превращения обычных облаков в грозовые. Он заметил, что приближается гроза и предложил как можно быстрее уходить домой. При этом солнце ещё вовсю светило. Но мы ему поверили, стали быстро собираться и поспешили домой. Но успели мы дойти только до дороги на «Подорожник». И тут начался страшный ливень. Нам стало жалко мочить свои платья, майки и шорты, поэтому мы быстро разделись до купальников и пошли по дороге под проливным дождём. Сначала было весело, потом стали потихоньку мёрзнуть. Но не расстроились, так как в этот день должна была быть баня, и мы рассчитывали в бане прогреться, что и сделали.
Далее про реку. После дамбы речка со всякими поворотами и извивами добирается до деревни. Наши дома стоят недалеко от реки. На высоком берегу стоит баня, и в воду спускается металлическая лестница в десять ступеней. Это наше любимое место для купания. Река в этом место мелкая, по пояс, примерно. Но хватало и этой глубины, чтобы с удовольствием поплавать. Уровень воды в реке мы определяли по количеству затопленных водой ступеней. Если долго не было дождей, то ни одна ступень не затапливалась. Но приходило дождливое лето, и река становилась более полноводная. Однажды после особенно продолжительного дождя вода стала стремительно подниматься вверх. Разведчики из числа наших мальчишек регулярно бегали к лестнице смотреть, сколько ступеней уже затоплено, К вечеру они сообщили, что восемь ступеней из десяти уже затоплено. Все пошли спать. А утром, выйдя на крыльцо, ахнули, так как  вся земля вокруг  домов была затоплена примерно по щиколотку. Только отдельные холмики торчали из воды. Дети радостно бегали по воде босиком, а осторожные взрослые надели резиновые сапоги. В течение нескольких утренних часов река вернулась в свои берега. Но оставила после себя целые полчища комаров, которые успели за эти несколько часов размножиться и ещё много дней мучили нас своими укусами и писком, особенно ночью.
Чтобы перебраться на другую сторону реки в грибные места, мы пользовались несколькими переправами. Одна из них представляла собой полузатопленный «Запорожец», неизвестно как и когда туда попавший. Через его крышу от одного до другого берега был проложен деревянный настил. После одной, особенно снежной зимы и бурного половодья этот «Запорожец» был снесён вниз по течению и застрял в неудобном месте. Со временем он совсем куда-то исчез. Пришлось строить другую переправу. Серёжа решил это дело организовать в мае, ещё до начала сезона. Они на машине приехали в Радошковичи, в магазине купили нужное количество досок и гвоздей. Приехав к реке, сразу взялись за дело. В лесу спилили несколько небольших деревьев, чтобы сделать колья и забить их в дно реки. Сначала забили их на берегу, потом немного подальше от берега. На эти опоры они положили доски и укрепили их на месте. С этих досок уже ближе к середине реки забили ещё одну пару кольев. Здесь уже пришлось стоять в воде, чтобы поглубже забить сваи. Так потихоньку добрались до другого берега. За один долгий майский день они успели сделать этот небольшой мостик, которым все пользовались несколько лет, пока очередное большое весеннее половодье не снесло его вниз по течению.
Ещё одна переправа была ниже по течению, там речку можно было перейти вброд. Но русло всё время менялось, и этот брод через несколько лет исчез. Потом власти ближних пионерских лагерей построили новый мост, который мы назвали «Пионерский». Через несколько лет и его снесло водой. Наконец, природа сама позаботилась о переправе, свалив  два соседних дерева и уложив их рядом с одного берега до другого. Получилось очень удобно и надёжно: по одному стволу идёшь, а за другой держишься руками.
Володя был так влюблён в жизнь на Базе, что решил так: утром на велосипеде ехал до станции Радошковичи, там садился в электричку и ехал до Заславля, где в это время он работал. После работы он тем же путём возвращался на базу, где его ждали мы и тёплый ужин. Ездил он в любую погоду. Когда был дождь, он надевал плащ, прикреплял прищепкой капюшон к козырьку кепки и так катил на велосипеде.
В первые годы нашей жизни на Базе в деревне было 2-3 коровы, и все желающие покупали молоко прямо из-под коровы. Иван Лавровский тоже держал бурёнку. Для неё летом он заготавливал сено недалеко от нашей территории. За высушенным сеном он приезжал на телеге. Наши мальчишки, тогда ещё небольшие и не жившие никогда в деревне, смотрели на коня и телегу с восторгом. Добрый Иван разрешал мальчишкам садиться на край телеги и катал их. Как им там было здорово! Не надо было топать своими ногами, их вёз конь!
Через несколько лет в деревне не осталось ни одной коровы. Зато в Бакштах появился фермер, который держал две коровы и выращивал овощи. Вот тут-то он нам и пригодился. Он приезжал к нам на машине, имея с собой товары на любой вкус: молоко, овощи, зелень, яблоки. Все с удовольствием покупали у него свежие продукты
Пас он своих коров на лугу возле деревни. В один из дней он, как всегда, оставил их одних пастись на лужайке. Когда он за ними вернулся, то обнаружил только одну корову, вторая бесследно исчезла. Следов от машины не было обнаружено, вертолёт тоже не приземлялся. Он вызвал милицию. Они сделали опрос жителей деревни, но так ничего не выяснили. Так это преступление и осталось не раскрытым. Может быть, эта корова решила обрести свободу и ушла, куда её потянул зов предков. Когда-то коровы были дикими и умели выживать в дикой природе. Может быть, она прибилась к лосям и превратилась в лосиху.
Пока прогресс не стал развиваться так стремительно и не появились мобильные телефоны, на Базе было два телефона, с которых можно было поговорить с Минском и другими городами. Телефоны стояли на двух верандах. Когда звонил телефон, то тот, кто был рядом, снимал трубку, узнавал, кому звонят и начинал бегать по территории и искать этого человека. Везло, если находил. Телефоны звонили несколько раз в день, поэтому мы всегда были готовы кого-то искать. Со временем у всех появились мобильные телефоны, и это развлечение закончилось. В те же годы почти у всех появились машины, и автобус, который привозил людей на базу, тоже перестал ездить. Потом появилась маршрутка, поэтому дорога до Минска и обратно стала совсем простой. Этой маршруткой стали пользоваться, чтобы съездить в Радошковичи за продуктами.
 За многие годы отдыха на базе у нас появились свои традиции. Одна из них была такая: мы два раза в день уходили куда-нибудь гулять. Возвращаясь домой, мы предсказывали, какая температура воздуха сейчас на Базе. А она была всегда немного ниже, чем в деревне или в лесу, так как совсем рядом была река, и от неё тянуло прохладой. На крыльце мы смотрели на градуснике температуру и определяли, кто лучше всех умеет угадывать. Все результаты предсказаний мы записывали в тетрадь. В конце сезона мы подводили итоги и определяли победителя, которому в конце сезона вручали вкусный приз. Лучше всех отгадывала Оля К.
Ещё одна традиция была очень любимая и известная всей Базе: каждый день независимо от погоды в пять часов мы устраивали чаепитие в беседке.  Называли это на английский манер «five o clock». Володя не учил английский язык, поэтому говорил, как слышал «чайка клок». Со временем и у нас изменилось произношение. Мы стали говорить не «давайте пить чай», а «давайте клокотать».  И всем было понятно, что сейчас будет происходить. Это были самые «вкусные минуты» дня. У нас всегда был запас разных конфет, шоколадок, печенюшек и пряников. В определённое время Володя заваривал на веранде чай, на поднос выкладывал все сладости, кружки, ложки, молоко, и под крики «чайка клок» всё это приносил к нам в беседку, где мы с нетерпением ждали это событие. Часто к нам присоединялись дети, поэтому бывало, что места в беседке не хватало. Но детей больше интересовали сладости, чем кружки с горячим чаем, поэтому им место и не нужно было, всё съесть можно было и стоя. Одно поколение детей выросло, стали приезжать их дети, которые точно так же любили «five o clock». После чая, примерно в шесть часов вечера в беседке происходило другое событие. Собирались дамы, мечтающие, чтобы у них была память, как у молодых. Для этого мы решили организовать клуб почитателей доктора Шишонина. Этот доктор выложил в интернет упражнения для шеи, которые возвращают утерянную память. Мы все вдохновились и, с надеждой на быстрый результат, принялись делать упражнения. Каждое упражнение имело своё название. Мы все их быстро разучили, при этом некоторым упражнениям мы дали другие названия, более смешные. Например, появились названия: «Дупло», «Полёт в космос». Помогли ли нам эти упражнения? Пусть это останется тайной каждой из участниц. Но то, что совместно делать эти упражнения было весело, стало ясно всем.
Каждый вечер мы ходили на озеро к дамбе и там развлекались. А развлечений было очень много. Мы садились на наше любимое место  и начинали наблюдать, кто что делает. В первую очередь смотрели на прыгунов с края дамбы. Это было опасно и запрещалось делать. Но всегда находились отчаянные смельчаки и нарушали все запреты. Главное, надо было произвести впечатление на девушек, которые за ними наблюдали. Некоторые, особо умелые, прыгали вниз головой, остальные – вниз ногами. Изредка девушки делали попытки тоже прыгнуть: раздевались, перелазили через ограду, потом долго - долго стояли на краю, а потом перелазили назад и одевались. И правильно делали.
Следующими объектами наблюдений были птицы: вороны, чайки, ласточки, стрижи, трясогузки, лебеди, утки и цапли. У всех птиц было своё поведение. Вороны, например, тихо сидели на вершинах прибрежных сосен, потом какая-то нужда сгоняла их с места, и они взлетали всей стаей. Оказывалось, что на соснах их сидело очень много. Они дружно перелетали на другой берег озера и там снова садились на сосны. Через некоторое время им надоедали эти вершины, они опять все вздымались вверх и летели на своё предыдущее  место. Иногда они меняли маршрут и летели к реке ниже дамбы. Там садились не на деревья, а прямо на землю, чем-то там занимались и потом летели назад. Жизнь у ворон была беспокойная и шумная.
У чаек были свои занятия. Они летали над водой и высматривали себе пропитание – мелких беспечных рыбёшек, которые слишком близко приближались к поверхности воды. Если понаблюдать за траекторией полёта одной чайки, то можно было заметить, что она кружится над всей поверхностью озера. Периодически она стремительно спускалась с высоты и на лету выхватывала из воды рыбку. В связи с тем, что чаек было много, можно было догадаться, что рыбы в озере было достаточно. Стрижи и ласточки так стремительно летали, что проследить за их полётом было трудно, но они украшали пейзаж и громко щебетали на лету. Трясогузки летали своеобразно, как бы проваливаясь в воздушные ямы. Летали недолго, часто садились на край бетонированного ската  вдоль воды, подёргивая своими длинными хвостиками. Наблюдая за их полётом, у меня возникло сомнение, могут ли они своим ныряющим полётом улетать далеко на зимовку. Заглянув в интернет, узнала, что зимуют они в Срединоземноморье, в Индии, на Северном Кавказе, перелетая стаями. Так что всё у них в порядке.  Иногда над озером начинали летать белые и серые цапли.  Они долго кружили над озером, а отдыхать садились только на верхушки сосен, потому что они очень пугливые. Видеть их можно было очень редко. Любое их появление вызывало интерес и радость.
Очень нас развлекали утки со своими утятами. Они к людям привыкли, поэтому наблюдать за ними было не сложно. Однажды нам удалось наблюдать за одной утиной семьёй в течение целого летнего сезона. У мамы утки было двенадцать утят. Она каждого утёнка знала в лицо и чувствовала, когда кого-то не хватает. Однажды мы наблюдали за драматическими событиями, разыгравшимися на месте спуска воды из озера в реку. Когда мы подошли к этому месту, мы увидели, что часть утят была наверху, а два утёнка оставались внизу перед потоками спускавшейся с дамбы воды. Утка слетела вниз и показала, как надо подниматься пешком вверх по этому спуску навстречу течению. Хорошо, что воды было мало, и они могли противостоять течению. Утята начали пробовать это делать. Один утёнок поднялся сразу, а другой делал несколько попыток и скатывался вниз. Утка всё время была наверху и призывно крякала, пока утёнок не собрал последние силы и не взобрался наверх, к своей семье. Наконец-то материнские волнения остались позади, и все дети были рядом с ней. Потихоньку утята стали расти, и у них появились свои черты характера. Два утёнка были отчаянными смельчаками. Они уже отважно отплывали от матери и исследовали окружающий мир. Однажды, ближе к вечеру, мама-утка решила, что надо уже готовиться ко сну. Она нашла на бетонном скате маленький островок, заросший травой, и предложила утятам там устроиться отдохнуть. Все утята выполнили мамин указ, а двух детей она не посчиталась. Поплыла, крякая, их искать. Кое как нашла, а они ещё не наплавались, не хотят домой. Наконец, они решили вернуться в семью. Другие утята к этому времени уже тихо сидели в этой кучке травы, тесно прижавшись друг к другу. А вновь прибывшие два утёнка подплыли к ним, оценили перспективу сидеть на краю компании братьев и сестёр и не согласились с этим. Выбравшись на берег, они по головам своих собратьев пробрались в самую середину, растолкали всех и устроились в самом уютном месте. Под конец лета утка стала показывать детям, как надо махать крыльями, чистить свои пёрышки. Она выходила на берег и быстро-быстро махала крыльями. Утята выбирались рядом с ней и тоже начинали махать крыльями. Потом она начинала чистить пёрышки, и они начинали делать то же самое. Так они к осени всё изучили и стали чувствовать себя совсем взрослыми.
Самыми впечатляющими птицами были, конечно, лебеди. Обычно на озере обосновывалась одна пара лебедей, у которой появлялись 6-7 птенцов. Сначала они прятались в дальнем конце озера в камышах. Когда птенцы подрастали, тогда семейство начинало проплывать вдоль всех берегов и собирать дань в виде хлеба. За это они давали себя фотографировать. Иногда они выходили на берег, чистили перья, стояли на одной ноге, вытягивая вторую ногу назад и выделывали всякие другие фокусы, очень радуя этим и детей и взрослых. К концу лета птенцы вырастали до размера родителей, но оставались серыми. В конце августа родители начинали их учить взлетать с поверхности воды. Это очень трудное дело, надо быть сильным и умелым. Но все птенцы успешно преодолевали эти трудности. Ведь надо же улетать в тёплые края. Птенцы на следующий год возвращались, видимо, на своё любимое озеро, поэтому количество лебединых пар увеличивалось. Был один год, когда на озере поселились три пары плюс один холостяк-одиночка. И ещё одна пара устроила себе гнездо в камышах ниже дамбы. Хорошее место, там тихо и спокойно, нет отдыхающих людей, только немногочисленные рыбаки. В начале лета на озере происходили битвы между самцами за территорию. Мы часто наблюдали, как один, самый крупный лебедь, изгонял со своей территории всех пришельцев. Всё лето он зорко следил за нерушимостью своих границ. Другие лебеди признали его главенство на озере и вели себя тихо.
Один раз нам повезло наблюдать редкую картину. Дело было так. На озере в Сычевичах в камышах проживала семья лебедей с несколькими птенцами. Мы их там видели несколько раз. В очередной раз мы пришли полюбоваться на семейную идиллию
И вдруг обнаружили, что одного из родителей нет. Мы стали искать разные ответы на эту загадку. И вдруг разгадка пришла сама по себе. Случайно, взглянув направо от моста, мы увидели, что по обочине дороги, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, шагает огромный лебедь. Его размер нас просто потряс! Это шёл не лебедь, а просто какой-то бык! Он подошёл к краю плотины, взмахнул своими огромными крыльями и легко спланировал на гладь озера, где ждала лебёдушка с детьми. Он к ней подплыл, положив свою повинную голову сзади на крылья, как бы прося прощения за свои походы «налево» и говоря: «Видишь, я, ведь, вернулся в свою семью». Она тоже красиво изогнула свою шею, подплыла к нему, давая понять, что она рада его видеть и прощает ему все его похождения. Добрая душа!
На озере, кроме птиц, ещё бывает много людей: рыбаки, спортсмены и просто отдыхающие. Рыбаки не переводятся в любое время дня. Особенно их много в выходные. Они стараются занять свои излюбленные места на берегу. А некоторым всё равно, что там делается на берегу, потому что они сидят в своих резиновых лодках посередине озера и наслаждаются процессом, при этом ревниво поглядывая на успехи других рыбаков-лодочников.
Однажды рыбаку, стоящему на бетонном спуске возле дамбы, здорово повезло. На его удочку клюнул озёрный монстр. Его прыжки из воды посреди озера мы давно наблюдали. В конце концов, удача и жизненный опыт монстра ему изменили, и он попался на удочку. И тут начался поединок человека и рыбы! Вокруг рыбака собрались болельщики. Все, конечно, болели за рыбака, а мы болели за рыбу. Очень хотелось, чтобы рыба осталась на свободе и не попала на сковородку. К сожалению, человек победил, и когда он вытащил из воды рыбу, все болельщики грянули «Ура», а у нас горько сжались сердца.
В летние месяцы на озеро выезжают спортивные лагеря. Один раз на противоположном берегу от дамбы был отгорожен кусок озера, поставлены ворота и там начинали тренироваться ватерполисты. Их крики носились над всем озером. Со стороны дамбы устраивали себе причалы байдарочники и гребцы на каноэ. Они носились по озеру молча, чтобы не тратить силы на крики. Но самыми шикарными были любители водных лыж. Их оборудование было самым впечатляющим: моторка, длинный трос, лыжи и сам лыжник в ярком костюме. Подготовка к скольжению всегда была дольше, чем само скольжение. Что они там делали, нам издалека не было видно, но потом, наконец, ревел мотор и лыжник начинал скользить по воде. Некоторым не удавалось промчаться и десять метров, а некоторые успевали облететь кругами всё озеро несколько раз. Всё было очень красиво, но очень шумно. А рыбакам с лодок пришлось причалить к берегу.
На пляж выводили пионеров из лагерей. За ними очень строго следили воспитатели. Запускали в воду воспитанников по свистку и выманивали из воды тоже свистком, добавляя ещё при этом строгие крики. А детям так не хотелось выходить из воды! В воде можно и побаловаться и побрызгаться водой и показать свой класс пловца, девочки могли покрасоваться в своих ярких купальниках.
А ещё мы любили на озере понаблюдать за природными явлениями. Если очень везло и не было ветра, то тогда озеро превращалось в зеркало, в котором отражался весь лес, который окружал озеро. Очень интересно было лечь на бок на траву и из этого положения смотреть на отражение. При этом как-то начинала теряться реальность, и всё выглядело неузнаваемым.
В дальнем конце озера с правой стороны так росли деревья и кусты, что издалека казалось, что это огромный кролик пьёт воду из озера. За «кроликом» озеро продолжалось дальше, пока не доходило до места, где вытекала река.  Иногда на озеро опускался туман, нам это тоже нравилось. Особенно здорово было, когда туман был только за спиной «кролика». Тогда сам «кролик» ярко смотрелся на фоне белёсого тумана, в дальний берег не был виден.
Но однажды нам особенно повезло. Пришли мы на озеро сразу после дождя. И тут мы увидели радугу, два конца которой упирались в зеркальную гладь озера. Получалось, что сама радуга и её отражение в воде образовали круг. Как было здорово! Жаль, что тогда не было с нами фотоаппарата, а мобильников тогда ещё не было. Но память до сих пор держит перед глазами эту красоту (спасибо Шишонину и его упражнениям).
Ещё нас очень занимала луна. У луны свои небесные законы. Иногда она видна на небе, иногда нет её. Мы замечали время и место её восхода, например, какая-нибудь заметная вершина дерева на противоположном берегу озера. Потом каждый из нас предсказывал, в каком месте и в какое время она взойдет завтра. В следующий вечер мы с нетерпением ждали восхода луны, напряженно вглядываясь, не блеснёт ли где между ветвями деревьев её яркий диск. Она всходила каждый день на несколько минут позже и всё время отодвигаясь в левую сторону. Тот, кто предсказывал лучше всех, чувствовал себя героем вечера.
А ещё мы разглядывали луну в бинокль. Жаль, что у нас не было подзорной трубы с треногой, так как бинокль дрожал в руке, и трудно было сконцентрировать взгляд. Мы ставили локти на какой-нибудь упор и разглядывали поверхность луны. Очень интересно было видеть границу между освещённой частью диска и тёмной – сумерки. Хорошо были видны тени от огромных кратеров вулканов. Все мы знаем со школы, что луна к нам повёрнута всё время одной стороной мы пробовали это объяснить себе. Даже устраивали маленькое театральное представление. Кто-то играл роль солнца, кто-то Земли, кто-то луны. Крутились, вертелись, но всё равно долго не могли понять, пока Серёжа нам не рассказал всё очень доходчиво. Тогда-то уж мы всё хорошо поняли.
Вокруг Базы были отдельные участки леса такие густые, что там никто не ходил. Наши подросшие дети решили устроить там себе жилище. Искали по всем окрестностям доски, шифер и другие стройматериалы. Нашли где-то даже раковину. Дружно взялись за дело, и через некоторое время у них появилось нечто, похожее на дом. Они там собирались своей компанией и чувствовали себя очень уютно, так как никто из взрослых за ними не присматривал, не поучал, не делал замечаний, не воспитывал. Красота!
Но, кроме них, в этих густых участках леса поселились лоси. Однажды Володя пошёл с двумя вёдрами на колодец за водой. Только он вышел из ворот, как увидел, что совсем недалеко от него, метрах в пяти, дорожку переходит лось, шедший со стороны реки в свою чащу. Володя застыл в изумлении. Только успел проводить взглядом лося, повернул голову и почти нос в нос, в двух метрах от себя, увидел лосиху. Стоят, смотрят друг на друга. Володя сначала боялся пошевелиться, потом стал потихоньку стучать пустыми вёдрами. Лосиха, поразмышляв немного о жизни, решила присоединиться к своему другу-лосю и ушла в дебри.
Бывали и другие встречи с лосями. Однажды мы вдвоём с Володей шли вдоль канала, возвращаясь из Раёвки. Места там довольно безлюдные. Вдруг вдалеке, метрах в пятидесяти, мы увидели вышедшую из леса лосиху. Она остановилась на дороге и смотрела в нашу сторону. Мы, конечно, тоже остановились, наблюдаем. Она немного постояла и подошла к каналу. Там был небольшой спуск к воде. Она попила воды, видимо. Когда она собралась идти назад к лесу, мы увидели, что рядом с ней оказался лосёнок, которого мы не видели из-за густой травы.  Он, видимо, раньше своей мамы спустился к воде и был не замечен нами. Володя начал стучать двумя палками друг о друга. Наконец, они ушли с нашей дороги, и мы, взволнованные встречей, пошли дальше.
Но не только травоядные водились вблизи Базы. Однажды ночью я услышала рядом с нашим окном какую-то возню, подозрительные звериные крики. Подошла к окну и в темноте кое-как разглядела, что Ладин кот Тимофей сидит на берёзе и на кого-то шипит, потом спрыгнул, и под окном началась жестокая драка. Потом всё успокоилось. Утром Лада обнаружила, что её кот был сильно изранен, отказался есть, пить, лежал дома, не двигаясь. Несколько дней боялся выходить из дома. Я рассказала Ладе про происшествие, и мы решили, что на кота напала лиса, характерное тявканье которой мы не раз слышали возле нашей Базы.
У Володи встреч с животными было больше, чем у нас, так как он ходил один и тихо, а мы идём и громко разговариваем, вот все звери и разбегаются. Однажды на лесной дорожке Володя встретился с маленьким пятнистым оленёнком, который ещё не боялся людей и не прочь был с Володей познакомиться. Интерес друг к другу у них был взаимный. Но через несколько минут мать позвала к себе своё дитя и оленёнок убежал.
Ещё Володя натолкнулся в лесу на трёх беспечно играющих лисят. Они его некоторое не замечали, и он, с удовольствием, за ними наблюдал. Потом они его учуяли, всполошились и удрали к своей матери.
Очередная встреча тоже была интересной: как-то раз Володю в лесу застал сильный дождь. Он надел плащ и продолжил свой путь потихоньку. Вдруг прямо на дорожке он заметил крупного зайца, который сидел на задних лапах, передние скорбно сложил и опустил на мордочку свои длинные уши. Из-за дождя Володиного приближения заяц не учуял. Володя подошёл к нему близко и говорит: «Ну что, косой, нелегка твоя жизнь без норы, без дома?». Он встрепенулся и дал стрекача с таким топотом, будто табун лошадей умчался.
Очередная встреча с животными произвела на Володю неизгладимое впечатление. По дороге на Конотопку есть большой луг. Он шёл вдоль луга по опушке леса и увидел небольшое стадо пасущихся на лугу косуль. В его мозгу вдруг неожиданно проснулся древний человек-охотник. Какая-то неведомая сила заставила его оценить ситуацию: ветер дул в его сторону, солнце не освещало, одежда неяркая под цвет леса. Всё благоприятствовало тому, что он не будет замечен. Он пригнулся и стал подкрадываться. Ни одна ветка не хрустнула под его ногами. То замирая на месте, то осторожно двигаясь, он подкрался совсем близко к стаду. Если бы у него в руках было копьё, то он вполне бы смог добросить до них. Он забыл сам себя, чувствовал только охотничий азарт. Потом вдруг опомнился, вернулся в свою современную оболочку, и тут же косули его обнаружили и удрали в ближайший лес. Но это неосознанное охотничье чувство произвело на него глубокое впечатление. Он никогда не был охотником, а охотник, оказывается, сидел в глубине его древней памяти.
В очередной раз Володя один шёл по лесу. Вдруг видит, что на ветках куста висит что-то белое. Он подошёл поближе, чтобы разглядеть висящий предмет. И вдруг это что-то белое ожило и куда-то с треском умчалось. Оказалось, что это было белое пятно под хвостом у оленя, который спокойно стоял и не шевелился. Володя от души посмеялся над самим собой.
Однажды Володя решил показать высокий класс рыбной ловли по-волжски, откуда он родом. Попросил у Кузнецова леску 0,2 и несколько мелких крючков. Насадил на них червей и вечером забросил леску в воду, привязав конец к переправе возле места слияния Удранки и Рыбчанки. Утром пришёл за уловом, но леска оказалась оборванная. Он удивился, решив, что клюнула крупная рыбина и оборвала леску. Пошёл снова к Кузнецову и попросил леску 0,4 и крючки побольше. Опять повторил свои действия в тот же вечер. На следующее утро леска снова была оборвана! Что за чертовщина!? Он стал подозревать в обрыве лески бобров, но тешил себя надеждой, что это не бобры, а гигантская рыбина! Снова пошёл к Кузнецову. Тот, конечно, тоже удивился и спросил, в чём дело. Володя ответил, что леска каждый день бывает оборвана. А Кузнецов и говорит: «Мы-то с тобой настоящие рыбаки. А, ведь, есть браконьеры. Я каждое утро при переправе на другой берег с возмущением обрываю леску, которую на ночь ставит какой-то браконьер». Володя воскликнул: «Так это же были мои лески! Я каждый вечер их там навешивал!» Минута молчания! На их лицах застыло изумление. После этого Володя потерял интерес к рыбалке.
Про грозу.
Серёжа был самый старший из детей, поэтому знал больше всякой интересной информации, при этом мог увлекательно об этом рассказывать. Припоминаю, как однажды он сидел в беседке и рассказывал про строение человеческого глаза так красочно, что вокруг собралась кучка детей, которые с интересом это слушали. Ещё Серёжа интересовался метеорологией, покупал книги, читал и потом нам рассказывал про разновидности облаков, их переходы из одного вида в другой. Но самое интересное было слушать про грозу: при каких условиях образовываются грозовые облака, приметы приближающейся грозы и прочую информацию. Однажды, разглядывая небо над нашим полем, он понял, что скоро начнется гроза. Он быстро установил на поле треногу с фотоаппаратом. Мы все заинтересовались этим процессом. И вскоре на поле появился зрительный зал: все принесли из дома стулья и уселись наблюдать за приближением грозы со всеми удобствами. Серёжа при этом комментировал события, происходящие в небе. Наконец, он сказал, что надо быстрее удирать под крышу. Все кинулись, кто куда, но самые любознательные дальше беседок не побежали и оттуда наблюдали, как дождь всё усиливался и начал грохотать гром. Ещё Серёжа рассказывал, как называются разные типы облаков и, зная их свойства, можно предсказывать станут ли они дождевыми или останутся просто украшением летнего голубого неба.
Про многое вспомнили и написали. Ещё больше осталось в памяти и в огромном количестве фотографий, которые с удовольствием пересматриваем. .
Понимаю, что нет одинаковых людей, как нет одинакового восприятия одних и тех же событий. Поэтому и Удранка с её обитателями, событиями и впечатлениями у нас разная. Но я уверена, что есть две вещи, которые всех объединяют. Это наше дружеское, искренне отношение друг к другу и любовь к родному краю. Тесное общение с природой делает человека лучше. Природа напоминает нам, в каких вещах мы по-настоящему нуждаемся, а какие только «для понтов». Человек понимает, что он лишь маленькая частичка огромного мира, в котором всем должно быть место и который надо беречь. Проводя лето в Удранке, мы были свидетелями тысячи чудес, дышали свежим воздухом, любовались чистым небом, Луной и звёздами, слушали пение птиц и шелест листвы. И я уверена, что все, кто полюбил Удранку, стали добрее и чище душой.
Вот и пришла пора благодарностей.
Мы благодарны руководителям предприятия, которые построили Базу в таком замечательном месте и которые не дали ей погибнуть в самые трудные перестроечные годы, обеспечив тем самым возможность отдыха своим сотрудникам и их семьям.
Спасибо местным жителям. Они приняли нас, как родных, делились настоящим молоком и хрустящими огурцами.
Дорогие наши Удранковцы! Спасибо за совместный отдых, за порядочность, тактичность, доброту и отзывчивость. Если мы кого-то обидели – простите. Это вышло случайно. Мы всех вас очень любим!
И особая благодарность тем, кто дочитал сей опус до конца.
Приезжайте в Удранку! Ведь там всегда живёт наше счастливое лето!

Якуб Колас
Мой родны кут, як ты мне мілы!..
Забыць цябе не маю сілы!
Не раз, утомлены дарогай,
Жыццём вясны мае убогай,
К табе я ў думках залятаю
І там душою спачываю.
О, як бы я хацеў спачатку
Дарогу жыцця па парадку
Прайсці яшчэ раз, азірнуцца,
Сабраць з дарог каменні тыя,
Што губяць сілы маладыя, –
К вясне б маёй хацеў вярнуцца.
                Таня Залуцкая, Оля Кухаренко.
                Апрель 2025
Всё это можно прочитать в интернете:
Проза.ру. Найти автора: Ольга Неверова 2