Дети войны. Продолжение 2

     И вот настал следующий день. Конечно, папа на похоронах был. Но Мишель даже не сразу узнала его среди одинаковых мужчин в одинаковых чёрных костюмах, стоящих кучкой и курящих среди деревьев маленького садика за домиком Елизаветы Юрьевны. Листва на деревьях была ещё совсем ранняя, незаметная, и садик выглядел ещё совсем пустым и каким-то прозрачным... И небо было каким-то свинцовым, осенним, и это правильно - если уж умирать, то осенью, а вовсе не весной. Хотя лучше не умирать вообще... Дверь в домик была распахнута настежь, и перед ней на табуретках стоял гроб, почти весь закрытый красивым белоснежным покрывалом. Мишелька едва разглядела в его складках маленькое серое лицо с закрытыми глазами, совершенно ненастоящее и непохожее на живую Федюнину. Девочке даже показалось на миг, что это какая-то шутка, что Елизавета Юрьевна жива и прячется где-то за углом домика, а потом раз - и выглянет! И все поймут, что это шутка, и начнут смеяться, и пойдут в домик пить холодный компот и есть пироги, а ужасный гроб выбросят навсегда, насовсем, далеко-далеко!..
     Но серое лицо между платком и покрывалом всё-таки принадлежало Федюниной. Мишелька поняла это после того, как пришедший очень секретно, будто разведчик из кинофильма, священник торопливо отслужил заупокойную службу и ушёл, а всем велели прощаться, потому что гроб сейчас будут закрывать крышкой и ставить в автобус, чтобы везти на кладбище. Мама тихо заплакала, прижимаясь к изголовью гроба щекой. Тут её мягко отстранил один из одинаковых мужчин в одинаковых чёрных костюмах, и Мишелька вдруг поняла - это папа...
     - Пусть Мишель здесь попрощается, - строгим знакомым голосом сказал непохожий на себя папа. - Незачем ей ехать на кладбище.
     Честно сказать, Мишельке и самой вовсе не хотелось ехать на кладбище - она не любила их, кладбища. Тем более, хоронить Елизавету Юрьевну, перед которой она чувствовала себя виноватой. Что не любила её, что боялась, что не ездила к ней, даже когда она заболела... Но возразить папе было просто необходимо - во-первых, потому что она привыкла всё делать ему назло. А во-вторых, потому что Мишелька вдруг поняла: похороны закончатся, и кто его знает, когда она теперь ещё увидит папу. Может быть, и никогда... Последнее время он уже не ждал её у школы, не приходил к ним домой. Возможно, обиделся, а может, уже привык к той, другой девчонке. Полюбил её вместо своей родной дочки...
     Всё это Мишель поняла в один короткий момент, не успела даже взмахнуть ресницами. Представила даже, как с тоской принюхивается к пришедшей домой маме: пахнет от неё сигаретным дымом или нет? А если пахнет, то кто курил эти сигареты - папа? Или тоже кто-нибудь ДРУГОЙ?..
     У Мишельки даже губы свело, точно от холода. Она с трудом проговорила:
     - Нет, я поеду... Я обязательно должна поехать! Правда, мамочка?! Я же сказала в школе...
     И мама, Ласочка, ура, не подвела свою дочку, сказала:
     - Да, Ярослав. Я считаю, Мишель должна поехать. Ей двенадцать лет, она уже не маленькая. Тем более, она сама хочет проводить Елизавету Юрьевну...
     Папа недовольно поморщился, но спорить с мамой не стал, а даже пробормотал:
     - Что ж, может, Мишели пора уже наконец познакомиться с реальной жизнью...
     Ещё пару дней назад Мишелька тут же бы спросила задиристо, что ЯРОСЛАВ МАРКОВИЧ подразумевает под РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНЬЮ - уж не новую ли свою жену?!. Теперь же она промолчала и быстрей кинулась занимать место в квадратном голубом автобусе, куда одинаковые чёрные мужчины уже вносили закрытый гроб. Мест хватило всем - на кладбище ехало мало народу. Многие попрощались в саду и ушли по своим делам. Хотя Мишель слышала тихие разговоры, что несколько соседок Федюниной не поехали на кладбище, потому что готовят поминки. Папа, сидящий на сиденье рядом с мамой (!), тоже, наверное, услышал этот разговор, потому что негромко сказал:
     - А вот на поминках, Майя, ей делать совершенно нечего. Там будут пить, говорить на разные взрослые темы, обязательно затронут политику... Пускай едет домой. Скоро конец года, я видел её дневник - зрелище весьма печальное... Пусть лучше к урокам готовится. И так день пропустила.
     - Да, ты прав, наверное, - тихо ответила ему мама, и Мишелька поняла, что запас её удачливости на сегодня закончился. Ну, что ж, с мамой не поспоришь. Да и по-честному - что ей эти поминки?! Ну их... Разве вкусное что-нибудь там может быть, но мама ей и так это принесёт, если сможет...
     Автобус подпрыгнул на выбоине, с гроба немного съехала крышка, и Мишель опять увидела край белоснежного покрывала. ГДЕ-ТО ПОД НИМ МЁРТВОЕ СЕРОЕ ЛИЦО... Но Мишелька сразу же забыла об этом, потому что заметила краем глаза, как папа бережно поддержал маму, едва не упавшую от толчка с сиденья, она не смогла удержаться одной рукой... Ура!!! Пусть мама с папой побудут вместе, хотя бы на похоронах и поминках, и Мишели не будет рядом, никто не будет им мешать! Может, помирятся??!