Сплав. Часть первая
Мама постоянно приходила с куриным бульоном и фруктами, и ругалась с врачами: «Вы посмотрите на них! Они, ведь, бледные и, почти, зелёные от сидения тут в помещении! Давайте им, хоть гулять!» Но врачи почему-то не выпускали нас.
В начале июня мама однажды пришла после работы без передачки. Просто зашла в палату, собрала в сумку все мои вещи и потащила на выход. Врачи уже ушли. Сестры бегали вокруг нас и кричали, что мама меня убивает. На что мама отвечала, что это больница меня и других детей тут убивает. Я нифига не понимал, сначала сопротивлялся, плакал, а потом осознанно пошёл с мамой на выход. У выхода дежурный врач встала поперёк двери, а мама как танк прошла через неё, отодвинув в сторону энергичным движением. Ну, со школы была спортсменкой, куча грамот по лыжам и конькам, школьным эстафетам.
Начинался мелкий тёплый дождик. Мы с мамой шли по двору больницы. Я радовался дождику, мама тоже смеялась и радовалась! Никогда не забуду этого состояния. Безграничная радость бытия! Всё хорошо и кругом всё радовало: птичий гомон, купающиеся в лужах воробьи, молодые зелёные листья, липкие тополиные оболочки почек, прилипающие к сандалям-плетёнкам, в которых я бегал по больнице, серёжки и семена разных деревьев на асфальте… Запах свежести дождика и зелени вокруг, выбивающиеся через молодую траву жёлтые одуваны.
Выйдя со двора больницы, мама подошла к «москвичу», решительно дёрнула заднюю дверь и засунула меня на заднее сиденье. Села рядом и попросила водителя ехать домой. Она попросила коллегу с работы помочь ей увезти меня домой – понимала, что после долгого сидения в палате я ослаб и автобусом будет уехать сложно для меня. Запах мокрого асфальта и озона в открытые окна пьянил меня и кружил голову. Я долго не выходил на улицу и почти не ходил, потому кружение головы было закономерным. Был пьяным от всего этого и сидел в глубине заднего сидения как мешок с песком.
На пятый этаж домой еле поднялся – такая была слабость. Держался за перила. Мама ждала меня на каждой лестничкой площадке. Сбросил «плетёнки» в коридоре. Вышел на балкон на сторону заводского пруда в большой комнате, сел на порожек и долго сидел, дышал свежестью дождика и озона, терпким воздухом тополиных почек. Всматривался в противоположный берег, где со спокойной силой и уверенностью, выбрасывая в небо цветные дымы, тихо «ворчал» металлургический комбинат.
Какая-то отрешённость и покой в душе, тихая радость от возвращения домой, лёгкая печаль от низкого вечернего неба, брызгающего на меня тёплым мелким дождиком и всё это одновременно и очень остро после «заточения» в палате больницы…
Мама позвала на ужин. Забытая пюрешка с молоком и кусок отварной курочки (бёдрышко и голень красного мяса, как я люблю) политые смесью куриного бульона со сливочным маслом. Чай с вишнёвым вареньем из «дички», которую мы вместе собирали в Анненских лесах. Это отдельная история… Косточки этой дикой вишни были такими тонкими, что я просто жевал вишню с ними и проглатывал. Лёгкая горечь со сладостью вместе делали вкус особенным.
Сели в уголке перед телевизором и стали разгадывать кроссворд с фрагментами из «Науки и жизни». Наше любимое занятие. Десятитомник «Малой Советской Энциклопедии», на полке, нам в этом очень помогал. Каждое разгаданное слово сходящееся с пересечениями воспринималось с восторгом!
Через некоторое время мама мне сказала, что она со знакомыми собирается в поход на плоту по Инзеру – это река в Башкирии. Она уже ходила по Инзеру весной, когда большая вода. Теперь решили идти, когда вода спадает, дней на двадцать. Это размеренное плавание со стоянками в красивых местах, с рыбалкой, поиском грибов и ягод, готовка на костре и прочие приятные вещи. Весной – это экстрим через пороги на три дня. Предложила не оставаться на каникулах у бабушки на посёлке, а идти с ними. Через неделю у неё отпуск и рванём! Как раз за неделю немного окрепну.
Не помню обрадовался ли я. Было интересно. Не был никогда в походе на плоту. Что это не представлял. Но с этого дня стал выбегать во двор к ребятам, чтобы побольше двигаться. Стоял на воротах в футболе, играл в «Клёк», катался на велике. Велик у меня был "Десна" - рама из чугуна, наверное... Чтоб его спустить с пятого этажа - та ещё история.
Дней через пять парни позвали за раками на лодке. Способ не хитрый – один на вёслах рулит вдоль берега, а другие перевалившись через борт в масках переворачивают камни и хватают раков, закидывая их в лодку. Ногами держатся за банки – сидения в лодке. Кто-то собирает раков и служит антивесом на противоположной стороне лодки. Толстячок из нашего двора, уж и не помню его имени, отлично справлялся и с антивесом и со сбором забрасываемых раков в угол лодки под задним сидением (кормой). Мне в большой палец впился клешнями мелкий, почти чёрный рак (ребята сказали, что это самка). Ну, отодрал я его от пальца и продолжил ловлю. Много тогда наловили – каждый около ведра, наверное. Мне пришлось снять рубаху, завязать узлы на длинных рукавах и в рубаху складывать поделённых поровну раков. Поделили и разошлись по домам.
Наварили вкуснятину! Мама, как и я очень любит раков. Наварила к ним картошечки и мы оторвались по полной!
Утром у меня большой палец распух, покраснел и стал болеть под пульс. Толчки были очень болезненные. Когда мама пришла с работы, то потащила меня в поликлинику. «Панариций. Будем вскрывать». Вкололи мне с обеих сторон новокаин и вскрыли. Гной вышел, мазь Вишневского, воняя, наложена, бинты и домой. Какие-то таблетки ещё выписали. Когда вышли спрашиваю – как теперь в поход? Мама – не дрейфь, пока то-сё – заживёт всё.
Так и вышло.
Продолжение не заставит вас долго ждать... Скорее всего...
Свидетельство о публикации №225052401828