Испытание

Программа Дальнего Исследовательского поиска, или ДИП - программа, как её называли гораздо чаще, разрабатывалась с большой тщательностью. Военное ведомство было заинтересованно в освоении нового пространства, которое можно было использовать в стратегических целях, и таким пространством стал космос. К моменту создания программы были освоены близлежащие звёздные системы, но для продвижения дальше требовались специально подготовленные люди, которые бы прокладывали первоначальный курс дальнейшего освоения космического пространства.
Работа над ДИП - программой через несколько лет разработки была заморожена. Это случилось в связи с трагической гибелью исследовательского судна "Апокриф", направленного в длительную экспедицию к скоплению звёзд в шестьдесят втором круге Западного направления. Никто так и не понял, куда пропал корабль, однако в его гибели никто не сомневался, кроме самых отъявленных оптимистов, а таковых в ведомстве было немного. В том секторе, в системе LMCX - 1, находящейся в Большом Магеллановом Облаке, произошёл взрыв сверхновой и последующее образование чёрной дыры. Связь оборвалась и больше не восстановилась. Сначала многие надеялись, что произошло досадное недоразумение, но когда через два года беспилотный наблюдательный зонд зафиксировал взрыв, всё встало на свои места. В память об учёных дыре дали имя "Апокриф".
В следующий раз о программе заговорили почти через тридцать лет, в начале 3873 года. Эта дата была знаменательна, поскольку в 2873 году человек впервые вылетел за пределы Солнечной системы, однако толчком к поднятию данных послужило гораздо более печальное событие.
Долгое время до восемнадцатого марта 3873 года, когда ДИП - программа получила официальную поддержку, ходили слухи, что искусственные околоземные колонии перенаселены и потребляют гораздо больше энергии, не окупая самих себя. Слухи оставались слухами вплоть до первых чисел марта, когда сбой в энергосистеме и системе гидроснабжения повлёк за собой гибель колонии "Франфуркт - 7". Тогда стало ясно, что откладывать освоение новых планет больше нельзя.
Президент Германии Штраппман предложил использовать для разработки программы военную базу в Мангейме, однако после внимательного изучения выбор был остановлен на отделении Аргентинской Военно - Космической Академии в Кордове.
С тех пор прошло пять лет.

- "Захарова Елена Сергеевна, 3858 года рождения, идентификационный номер ZQ - 7174893. Морфологические данные: рост сто семьдесят два сантиметра, вес пятьдесят четыре килограмма, Нормостеническое телосложение. Тип внешности - европеоидный, волосы русые, глаза зелёные... Так, личностная характеристика: сангвиник, выраженный гуманитарий, хорошо развито логическое мышление, уравновешенна, склонна к состраданию, в момент стресса эмоционально лабильна... Профиль - факультет биохимии, пятый курс. Медицинская карта..."
Доминик Вуатергрей, глава кордовского отделения Академии, бросил папку с личным делом на стол, заложил руки за голову и испытующе посмотрел на помощника, длиннорукого и довольно нескладного Диего. Диего не смутился, он так долго занимал эту должность, что перестал обращать внимание на взгляды Вуатергрея.
- Это все курсанты?
- Все сто, те, кто прошёл все пять ступеней проверки.
- Ступеней шесть,- мрачновато напомнил Вуатергрей, вертя в пальцах ручку.
Диего невозмутимо кивнул. Он сам отлично знал, сколько существовало ступеней проверки. Но именно эта последняя, шестая ступень, вызывала большинство споров и горячий протест самого Диего. Будь его воля, он бы вообще убрал последнее испытание, однако это было не в его компетенции. Так же, собственно, как и не в компетенции Вуатергрея, который, а Диего это знал точно, тоже был против.
И, тем не менее, на следующий день по графику начиналась программа последней ступени. С этим ничего нельзя было сделать. Полковник Дэбора Дэвидсон, командующая всех отделений Академии, в прошлом побывавшая более чем в двадцати поисках, выразилась прямо: "Утверждённая программа подготовки должна быть выполнена от точки до точки, никакие инициативы со стороны глав отделений не допускаются".
- Поломаем ребят, - пробормотал Вуатергрей на выдохе. - Вот увидишь. Этих кабинетных крыс заставить бы пройти ступени - я бы с удовольствием посмотрел.
Диего открыл окно, в кабинет ворвался теплый весенний ветер и начал забавляться бумагами на столе. Солнце уже почти село, жара спала, и очень захотелось прогуляться. Желание выйти усиливалось осознанием, что сейчас это невозможно.
- Полевые испытания начинаются завтра в восемь ноль ноль по местному времени, - сказал Диего, припомнив слова из официального уведомления. - Надо обставить церемонию.
- Я этим займусь, - ответил Вуатергрей. - А ты сходи к умникам и заставь снова проверить аппаратуру.
- Уже проверена.
- Пусть проверят ещё раз, - зарычал Вуатергрей. - А потом ещё пять сотен раз, столько, сколько нужно, чтоб я успокоился. Если с ребятами что-то случиться, я... так и передай им. Понял?
Диего кивнул.
- Понял.
Диего знал, что для Вуатергрея курсанты были почти детьми, и за них он мог растерзать любого. Умники - или учёные - техники, которые монтировали аппаратуру - не были исключением.
- Ну, вот и иди.
Выходя, Диего услышал, как Вуатергрей пробормотал себе под нос:
- Поломаем ребят. Поломаем...

Лена Захарова вышла из душа, вытирая полотенцем длинные светло-русые волосы. Длинными их можно было назвать условно, они едва доставали до плеч, но по стандартам Академии такая длинна была предельной. Ещё немного - и стрижки не избежать.
Стелла Бритчилотти, с которой Лена жила в одной каюте, лежала на кровати и читала детектив. Стелла очень любила читать детективы, взяла с собой кучу книг, но их не хватило, и она начала читать по второму кругу.
Лена замерла на несколько секунд, потом решительно подошла и села на край Стеллиной кровати. Кровать бесшумно прогнулась под её весом. Стелла обернулась и посмотрела на Лену удивлёнными, влажно блестящими чёрными глазами. Почему-то у всех были обычные глаза, а у Стеллы они всегда влажно блестели.
- Мне нужно поговорить с тобой о чём-то очень важном, - сказала Лена, теребя край полотенца.
Глаза Стеллы стали ещё удивлённее.
- Со мной? - переспросила она.
Вопрос был задан вполне обоснованно. Несмотря на то, что жили в одной каюте, дружбы между девушками никогда не было. Лена считала Стеллу слишком сухой и рациональной, а та в свою очередь определила Лену в "легкомысленные вертихвостки, которым не место в дальнем поиске". Когда их только поселили вместе, Стелла сообщила, что не выносит милой женской болтовни и не ищет себе подругу на время экспедиции, а Лена потом несколько дней переживала, что они с соседкой не смогли найти общий язык. Потом привыкла...
- Да, глупо, - пробормотала Лена. - Не обращай внимания.
- И не собиралась.
Стелла повернулась к ней спиной и снова углубилась в чтение.
Лена перешла на свою постель, оставила в покое полотенце и легла так, чтоб можно было видеть картину, которую она специально повесила у изножья. Так она могла смотреть на картину почти всё время и вспоминать Землю. Она не думала, что жить в космическом корабле вдалеке от дома будет так тяжело.
На картине был изображён вулкан Кракатау, если нажать на кнопку у основания рамки, вулкан начинал извергаться, устремляя вниз по склонам яркую лаву.
Шёл пятый месяц с тех пор, как экспедиция - шесть курсантов - покинула Землю, чтоб в полевых условиях пройти последнюю ступень проверки знаний и готовности к серьёзным поисковым вылетам, которые могли занимать несколько лет. Вообще-то курсантов, которые были допущены к решающему экзамену, было сто, но весь поток разбили на маленькие группки и отправили каждую к своему пункту исследования. Корабль "Галилей", на котором и летела Лена, был сравнительно небольшим судном, как раз для экспедиций подобного размаха, и лететь на нём было интересно, тем более что во время самих исследований ребята жили не на борту, а в куполе на планете. Относительный минус "Галилея" заключался в том, что он был беспилотным судном, управлялся автоматической системой навигации и двигался только по заранее проложенному ещё на Земле маршруту, так что завернуть на часок и позагорать под солнцем иной звёздной системы курсанты не могли.
Помимо биохимика Лены и геолога Стеллы в группе были ещё физики Паола Кулано и Камилл Дараев, географ Иосиф Крестовский и гидролог Олег Никитин. Ребята знали друг друга пять лет, серьёзных проблем в общении ни разу не возникало.
Сначала были пять недель полёта к маленькой и почти не исследованной, но очень интересной планете Вектор, потом три месяца увлекательной работы и вот теперь триумфальное возвращение. До Земли было ещё три дня пути. Образцы были аккуратно промаркированы и сложены в трюмах, отчёты писались, итоги подводились и никто из курсантов не сомневался, что шестую ступень они успешно преодолели. Ведь задание состояло в том, чтоб слетать без старших наставников и проделать определённого рода манипуляции, что и было сделано. Своего рода генеральная репетиция перед будущими заданиями.
Лена заколола волосы и вышла из каюты, чтоб проверить, как переносят полёт её питомцы. Она везла с собой на Землю образцы флоры и фауны Вектора, и если растениям по большей части было всё равно, где расти, то животные долго не могли адаптироваться к новым условиям обитания.
В коридоре между отсеками было тихо и тревожно. Лена понимала, что это глупо, на корабле безопаснее, чем на людной улице в час пик, и всё-таки даже за столько времени она не смогла привыкнуть к тишине.
Она дошла до биологического отсека, открыла переходник, вошла в него и несколько минут стояла, ждала, когда автоматика уравновесит давление, потом надела на лицо маску и вошла.
Биоотсек был совершенно особым местом, и Лена с полным правом считала его своим. Он был разделён на два уровня. На верхнем располагалась лаборатория, и стояли приборы, а на нижнем были устроены камеры для образцов. Камеры были пластиковые, прозрачные, передняя переборка в случае необходимости легко уходила вверх. Лена старалась выбирать таких существ, которые не были бы слишком агрессивны и не требовали особенного ухода.
В первых четырёх камерах жили существа, которые не упоминались в отчётах предыдущих экспедиций, и Лена тешила себя надеждой, что открыла их самостоятельно. В пятой, самой большой камере, жило семейство длинноухих эу - симпатичных травоядных, которые, как выяснилось, спокойно могли переваривать обычные сухофрукты. Сухофруктов на борту было много, их никто не ел, так что ребята даже обрадовались нахлебникам. В шестой камере поселился красавец. Лена всё время удивлялась, почему большому, хрупкому на вид членистоногому дали такое имя. Не иначе, пошутили. Седьмая и восьмая камеры были герметичны, в них Лена везла бактерий и простейших, а дальше шли камеры с растениями.
Лена медленно обошла своё хозяйство, возвращаясь, остановилась у камеры с эу и прислонилась к ней лбом. Пластик переборки был тёплым и почти мягким.
Вот здесь-то и скрывалась проблема, которую Лена хотела обсудить со Стеллой. Она смотрела на маленьких эу, которые при виде знакомой фигуры насторожились, развернули длинные уши, подняли острые мордочки - думали, что их будут кормить, и почти не помнила, как она их ловила. Всё смутно, как на смазанном снимке: вот камера пуста - и вот в ней семейство эу. Как они туда попали, оставалось полной загадкой. И между тем голова знала, что это она, Лена, несколько дней охотилась за ними, пока не выследила в пещерах за лесом. То есть события произошли, но не подкреплялись зрительными образами и оттого казались не совсем настоящими. Лена, у которой в первую очередь работала зрительная память, была очень озадачена. Она знала, что шла до пещер через редкий лес, но сам лес представляла с большим трудом и даже не была уверена в его правильности.
То же самое было со всем остальным. Вроде бы Лена точно знала, чем занималась последние четыре месяца, однако всё казалось теорией. Словно она прочитала в книге и запомнила, но ничего не видела.
Лена дыхнула на пластик и нарисовала на запотевшем месте сердечко, потом подумала и нарисовала внутри него ещё одно сердечко, поменьше.
Она знала, что скажет Стелла, если подойти к ней с такой проблемой. Скажет, что виной всему стресс, и таких впечатлительных особ нельзя пускать в космос. У самой Стеллы, конечно, нет никаких неприятных ощущений, Стелла всегда знает, что и как надлежит чувствовать.

Заглянул Олег Никитин. Без маски. Лена нахмурилась и потянулась к кнопке дезинфектора.
- Лена, ты давно видела Камилла? - глухо спросил он.
- За обедом, - ответила Лена, направляясь к переходнику. - А что случилось?
- Ты не заметила в нём ничего необычного?
- А должна была?
- Не знаю.
Лене не понравился этот разговор. Она вышла в переходник, закрыла за собой дверь и сняла маску.
- Так в чём дело? - повторила Лена.
- Не знаю, может, ни в чём, но меня смутило...
- Что?
- Так странно… Я думаю, что он заболел. Посмотри, а?
Так как в группе не было врача, Лена время от времени исполняла его обязанности. На биохимическом факультете читали курс лекций по оказанию неотложной помощи и первичной диагностики. Лена слушала его дважды.
Лена вслед за Олегом шла в каюту Камилла, а сама вспоминала, какие препараты остались в аптечке. Олег шёл быстро, широкими шагами, и Лене приходилось почти бежать за ним.
Стены каюты, в которой жили ребята, были оклеены голографическими снимками подводных пещер и течений, которые снял Олег, и в первую секунду казалось, будто внезапно очутился под водой. На кровати справа лежал Камилл, с головой укрывшись одеялом.
- Камилл, ты спишь? Камилл?
Лена присела на его кровать и осторожно потянула одеяло на себя.
Неожиданно Камилл взмахнул рукой. Лена не ожидала такой реакции, не уклонилась и от удара в грудь упала на пол. Дыхание сбилось.
- Камилл, ты что делаешь! - закричал Олег и бросился помогать Лене встать.
Сама Лена не успела даже испугаться. Пацифист Камилл не то, что ударить, даже обругать девушку никогда не мог.
Взметнулось одеяло, Камилл скатился с кровати и подбежал к Лене.
- Извини, Лена, я не хотел, - быстро, не совсем внятно говорил он, виновато заглядывая ей в глаза. - Сам не знаю, почему рука дёрнулась, честное слово. У меня и в мыслях не было.
Короткие чёрные волосы Камилла стояли ёжиком, и по сравнению с ними лицо казалось бледно - серым. Лена, которая и не думала обижаться, осторожно коснулась его лба. Лоб был холодный.
- Ерунда. Как ты себя чувствуешь? Ты очень бледный.
- Ты меня простила? Скажи, что простила.
- Простила, конечно. - Лена улыбнулась. - Итак, как ты себя чувствуешь?
Камилл прислушался к себе.
- Вроде бы неплохо. А что?
- Олег тревожится.
Они оба посмотрели на Олега, тот пожал плечами.
- Мне так показалось, и не надо смотреть на меня, как на врага народа.
Лена серьёзно посмотрела на Камилла.
- Давай сходим в медблок, ты плохо выглядишь, - сказала она. - Если ничего нет, то мы успокоимся, Олег в первую очередь.
- В самом деле, это не займёт много времени, - подхватил Олег. - Простудиться на корабле сложно, но мало ли.
Лена знала, почему Олег так говорит: он давно был влюблён в Камилла. Лена его не осуждала: каждый имеет права любить того, кого хочет. Она даже не вникала в подробности их отношений, считая, что это её не касается, но Паола как-то говорила, что Камилл отвечает ему взаимностью.
- Что вы ко мне прицепились? - разозлился Камилл. - Я здоров!
- Тогда считай это внеплановым медосмотром, - ответила Лена. - Надевай штаны и пошли. Или ты хочешь, чтоб Олег тебя нёс? Я мигом организую.
Камилл раздражённо взлохматил волосы и потянулся за штанами.
В медотсеке было чисто. В нём всегда было чисто; даже если Лена, уходя, оставляла беспорядок, чего практически не случалось, по возвращению всё было убрано на свои места.
Камилл снял майку и лёг в медицинскую капсулу.
- Не бойся, - сказала Лена, роясь в шкафу с приборами.
Камилл неопределённо пожал плечами.
- Я не боюсь, просто неприятно. Больно?
- Ты даже не почувствуешь.
- Нет, я не о том. Больно я тебя?
Лена замерла, машинально прикоснувшись к груди, потом обернулась. Положила на крышку капсулы портативного лаборанта.
- Нет, не очень. Я просто испугалась, от неожиданности.
- Прости, я не хотел.
- Я знаю. Лежи и не двигайся.
Лене не хотелось говорить об этом. Было - и прошло. Камилл понял это, поэтому тоже замолчал.
Прибор опутал тоненькими проводами грудь парня, проник иглами под кожу, чтоб взять анализы крови, лимфы и спинномозговой жидкости, сделал мазок с горла, обследовал лёгкие и желудок.
- Когда ты ложился спать, уже чувствовал себя больным? - спросила Лена, изучая первые данные.
- Я и сейчас не чувствую себя больным, - пожал плечами Камилл.
- Не шевелись. Вообще ничего не беспокоит?
- Вообще. Это всё Олег, не знаю, что на него нашло. Всё?
- Ещё пара минут. - Лена улыбнулась. - Ты закончил отчёт?
- Почти, осталось составить реестр. Ты знаешь, оказывается, не все законы физики едины для Вселенной, что бы об этом не думали на Земле. Пока что их просто никто не опроверг.
- А ты опровергнешь?
- Не знаю, я буду стараться.
Лена быстро сняла с него поджавшего провода лаборанта и аккуратно положила на стол.
- Если будут какие-то жалобы, пусть даже минимальные, сообщи мне, хорошо?
- Сообщу, - согласился Камилл спокойно. - Если тебе интересно. Но не придавай большого значения, это просто выдумки Олега.
Камилл убежал.
Лена перестала пристально рассматривать прибор, ожидая, когда будут готовы результаты анализов. Стало грустно. В этом был минус тесной экспедиции: за те месяцы, что они жили вплотную друг к другу, возникла привычка. Лене казалось, что она знает ребят всю жизнь. На Земле у каждого из них были свои дела, увлечения, а в последние месяцы всё стало общим, и это давило. В самом начале полёта и первый месяц на планете были праздником, а потом всё как-то незаметно перетекло в работу, а спустя ещё какое-то время даже говорить стало не о чем. Экипаж "Галилея" был полностью отрезан от окружающего мира, глух и безмолвен. В течение почти полугода ребята не получили ни одной весточки с Земли, ни одной новости. Иногда даже казалось, что никакой Земли нет, и они всегда летели на корабле. По крайней мере, Лене иногда так казалось, и возникало то же необъяснимое, неприятное ощущение ирреальности, как и при виде эу. Она не представляла, как полетит в дальний поиск, как несколько лет будет каждый день видеть одни и те же лица и слушать, вести одни и те же разговоры. Не зря профессор Вуатергрей говорил, что тяжело будет в первую очередь психологически. Так и получилось.
Но скоро полёт заканчивался. Скоро. Осталось три дня.

К ужину Камилл не вышел. Олег сказал, что он снова уснул.
За столом царило молчание, прерываемое редкими, ничего не значащими фразами. Мысленно курсанты уже приземлились и принимали поздравления в успешном завершении обучения, а приятели незаметно превратились в статистов.
Лена не знала, как поднять тему. Потом, когда ужин уже подходил к концу, решила, что начало не имеет особого значения и как бы между прочим обронила:
- Я сегодня днём брала анализы у Камилла. Есть проблема.
Ребята тут же повернулись, отложили приборы: за столом стало ещё тише.
- Что за проблема? - удивилась Паола.
- Сложно судить, - неуверенно ответила Лена, комкая салфетку. Она всегда начинала нервничать, когда не могла чётко и правильно ответить на поставленный вопрос. Это имело своё название: комплекс отличника. Лена всегда была отличницей. - Я точно не знаю, у меня было мало времени на исследования, но в спиномозговой жидкости обнаружилось нечто, чему я пока не могу дать определения. Это не микробы и не вирусы, а... я бы сейчас сказала, что это простейшие. Нужно ещё работать.
- Как эти простейшие могли проникнуть в Камилла? Мы ведь дышим стерильным воздухом, едим тщательно проверенную пищу, ни с чем не соприкасаемся, - возразил Иосиф Крестовский. - Ты видела таких на Земле?
- Я же говорю, что ни в чём пока не уверена. После ужина рассмотрю как следует, может, найду земные аналогии, тогда всё встанет на свои места.
- А если не найдёшь? - спросила Паола, как будто сама не знала ответа.
- Значит, поместим Кама в карантин до Земли, я всё равно не смогу провести на корабле полное обследование. Но пока рано об этом думать, я всё-таки надеюсь на лучшее. Сейчас причин для беспокойства нет.
Паола поставила на Лену свои огромные светло-зелёные глаза.
- А что должны делать мы?
- Пока ничего, - ответила Лена спокойно. - Занимайтесь своими проектами.
- Если нужна будет помощь - обращайся, - сказал Крестовский.
Только Стелла никак не отреагировала на слова Лены и продолжала методично жевать.
Сразу после ужина Лена сразу направилась в лабораторию. Она не очень волновалась за Камилла, хотя бы потому, что верила в земную медицину. На корабле было слишком мало лекарств, чтоб развернуть полноценный госпиталь – но ведь и Лена не являлась врачом.
Лена выделила из анализа ликвора посторонние организмы, которые она назвала простейшими, хотя простейшими они не были. Просто на языке вертелось именно это определение. Под электрическим микроскопом они чем-то напоминали маленьких амёб, однако сразу можно было заметить разницу: они не меняли форму.
Разделив образец на две части, Лена поместила одних лжеамёб в колбу с кислородом (нужно было понять, смогут ли они жить в таких условиях), а с другой начала работать. Следовало провести полное исследование, выяснить структуру, функции, свойства. Ни с чем похожим Лена ещё никогда не сталкивалась, и во время работы уже мысленно печатала статью в научный журнал. Она никогда ещё не печаталась в научных журналах.
Возможность заняться делом радовала, потому что на корабле по большому счёту делать было нечего. Лена проводила всё анализы со скрупулезностью патологической отличницы, некоторые результаты выверяя по нескольку раз.
Прошло не меньше пяти часов, прежде чем Лена вернулась к колбе, в которую поместила первую подопытную группу. Под микроскопом стало видно, что лжеамёбы отлично чувствовали себя в кислороде, более того, они не лежали по стенкам колбы, как поступили бы любые уважающие себя простейшие, а парили, выгнувшись куполами. Постепенно опускаясь, купол лжеамёбы делал странное движение, как бы выталкивая из-под себя воздух, затем снова расправлялся и поднимался к центру колбы.
- Что за чёрт?
Лена помассировала виски и вернулась к исследованиям.
Оказалось, что тела лжеамёб прекрасно обитали как в щелочной, так и в кислой среде, не погибали при нагревании и никак не реагировали на радиацию. Правда, Лена не воздействовала на них длительно, решив оставить такие опыты на будущее. После нескольких недель вынужденного безделья изыскания играли роль антидепрессантов.
Ещё через несколько часов Лена влетела в свою каюту и принялась теребить спящую Стеллу.
- Проснись! - кричала ей на ухо Лена. - Просыпайся же! Ты не представляешь!
Стелла лениво приоткрыла один глаз.
- Чего я не представляю? Тебе приснился кошмар?
- Я ещё не ложилась. Говорю, иди посмотри, что мне удалось выделить! Это... это невероятно!
Стелла со стоном откинула одеяло и встала, сонно потирая глаза кулаками.
- Ну, если это окажется какая-нибудь ерунда...
В медотсек попали через пару минут. Лена неслась по коридору, словно в конце пути её ждала Нобелевская премия. Стелла была настроена куда более скептично. Она не верила, что, сидя на корабле, можно сделать грандиозное открытие, а заявление Лены во время ужина о том, что Камилла атаковали неизвестные простейшие, расценила как некомпетентность самой Лены. Но бежала следом.
- Смотри!- Едва отдышавшись, Лена показала рукой на микроскоп.
Стелла наклонилась, несколько минут внимательно рассматривала увеличение, потом выпрямилась и потёрла переносицу.
- Не понимаю.
- Вот именно! Так не должно быть, никогда! Никогда!
- Это ты выделила сейчас?
- Да, около получаса назад! - Лена всё никак не могла отдышаться и глотала окончания. - Я сначала сама убедилась, что не ошиблась, а уже потом побежала! Тебе на Векторе ничего похожего не попадалось? Может, в породах?
- Нет, ничего. Но, по сути, это значит только одно - ты нашла новый вид. Поздравляю.
Лена закрыла глаза и покачала головой:
- Не с чем. Этот вид поселился в Камилле!

- Это настоящие ДНК - паразиты, причём очень устойчивые в изменяющейся окружающей среде, я проверяла. Скорее всего, их как-то можно уничтожить, надо провести пробы с антибиотиками, но на корабле их почти нет, это позапрошлый век, а воздействие иннитилином не дало никакого результата. К тому же они продуцируют токсин. Я попробую выделить его и ввести в чистом виде одному из эу. Нужно знать, чего ждать дальше. И ещё, они очень быстро размножаются, не изменяя при этом спирали. Сегодня днём я закончу с этими лжеамёбами, возьму у Камилла анализы и поработаю с токсинами.
Лена вздохнула и замолчала. Она так и не легла спать, но усталой себя не чувствовала, скорее наоборот, её лихорадило от ажиотажа исследования. Так было всегда, когда она не могла сходу решить какую-то задачу. А тут ещё Камилл…
- Выявлены пути передачи? - спросил Крестовский.
- Наверняка контактный, они очень подвижны. И потом, не исключено, что воздушно-капельный. Во всяком случае, они твёрдые аэробы и могут образовывать в воздухе взвесь. Я наблюдала, они не отлетают далеко друг от друга и всё время держатся облачком на довольно стабильной высоте, по крайней мере, в рамках большой лабораторной колбы. Я бы сравнила их поведение с поведением косяка рыб.
- Давайте не будем забывать, что мы говорим о слегка модифицированных простейших, а не о разумных существах, - сказала Стелла. - Мы не можем заподозрить, что эти лжеамёбы обладают органами коммуникации. Ты, Лена, должна это понимать. Структура клетки и наличие разума - это не одно и то же.
- Я говорю не о наличии разума, а о поведенческих наблюдениях. Разум предполагает присутствие мозга, а его нет, - возразила Лена. - Но факт есть факт - они образуют и передвигаются в пространстве плотной группой. Перед тем, как лечить это заболевание, надо всё как следует изучить, и возможно, придётся разрабатывать новый препарат, направленный именно на этого паразита.
Несколько минут царила тишина. Положение стоило того, чтоб его обдумали. Если бы такое произошло в самом начале полёта, они отнеслись бы к проблеме ещё серьёзнее, ведь неизвестные паразиты, поселившиеся в одном из членов экипажа, могли представлять реальную угрозу. Но, во-первых, до завершения оставалось всего несколько дней, а во-вторых, пока что не происходило ничего угрожающего.
- Неизвестно, сколько времени эти лжеамёбы находятся в организме Камилла, - сказал Олег. Он не садился, стоял, прислонившись спиной к стене.
- Перед отлётом с Вектора их не было, - ответила Лена.
- Уверена? - Стелла пристально посмотрела на Лену, будто именно она была во всём виновата. Лена тут же почувствовала себя виноватой, и вместе с этим появилась непреодолимая потребность оправдываться. - Может, как раз наоборот, эти, как ты называешь, лжеамёбы - совсем не паразиты? И они не вредят здоровью?
- Стелла, хватит! Ты отлично помнишь, что я дважды проводила обследования, по прилёту на Вектор и при отправлении. И ничего похожего не обнаружила. Как бы они не проникли в организм, они сделали это уже в полёте.
- Но откуда в космосе могли взяться эти амёбы?
- Может, вовсе не в космосе? - спросила Паола. - Они могли проникнуть в корабль ещё на Векторе. Это маловероятно, но не исключено полностью.
- Вот именно, что полностью исключено, - резко ответила Стелла, досадливо морщась. - Если они проникли, значит, корабль не герметичен. Значит, нам всем давно должен был прийти конец. И, с другой стороны, если всё же рассматривать этот абсурд в качестве версии, почему заражён только Камилл? Разве мы дышим разным воздухом?
- Не факт, что мы уже не заражены, - тихо сказала Лена. - Обследоваться нужно всем, каждый день до самого конца полёта. Если я права, и они передаются по воздуху, Камилл потенциально заразен. Но утверждать что-то наверняка рано. Паола, поможешь мне? Хочу попробовать воздействовать на них радиацией.
- Конечно.
- Тогда через пятнадцать минут буду ждать вас всех в медотсеке для сдачи анализов.
Лена встала, но её остановил вопрос Олега:
- Лена, ты как врач можешь сказать, насколько велика опасность заражения?
- Нет, - сразу ответила Лена. - Но я не врач.
Чтоб подготовить лаборанта к длительной работе с несколькими людьми, Лене пришлось перенастраивать весь блок памяти, а это заняло почти двадцать минут.
- Всё готово, - сказала Лена, повернувшись коммуникатору. Мигнул зелёный огонёк – сообщение прозвучало в кают-компании. - Кто первый?
Первой пошла Стелла. Она вообще отличалась хладнокровием и скорее всего не делала вид, что не боится, а на самом деле не боялась. За ней последовала Паола, потом Иосиф Крестовский. На каждого машина тратила не больше пяти минут, Лене сразу вносила данные в память, чтоб потом проанализировать все результаты. Себе Лена решила провести анализ последней, чтоб после него было несколько минут отдыха.
Крестовский ещё лежал под аппаратом, когда вдруг тишину корабля разрезал оглушительно - громкий сигнал тревоги. Над дверью медотсека начала ярко мигать красная лампочка.
Сигнал тревоги на "Галилее" звучал только один раз, да и то при проверке технического оснащения, и никто не думал, что сможет услышать его вот так внезапно, во время полёта. Лена почувствовала, как желудок неожиданно рухнул куда - то вниз, руки мелко задрожали, а мысли перепутались. Метеорит? Пробоина? Разгерметизация? Нет, удара не было…
Крестовский рванулся с места; иглы с треском вырывались из-под кожи.
- Лежи! - рявкнула ему Лена, силой толкнув его в грудь на место. Должно быть, от испуга, она смогла побороть здоровяка Крестовского.
- Надо посмотреть, что за тревога!
- Через пять секунд посмотришь!
Лене сама готова была броситься из отсека, однако заставила себя сидеть рядом с Крестовским и фиксировать данные. Обещанные пять секунд тянулись вечно.
Как только лаборант убрал иглы, Крестовский скинул с себя прибор и опрометью выскочил в коридор. Лена потратила ещё две секунды, чтоб сложить прибор на стол и только потом побежала за ним. При этом она успела выхватить из аварийного шкафчика связку масок, которые могли оказаться незаменимы в случае пожара, повреждения обшивки или нарушения герметичности судна.
Грохот и крики доносились из кают - компании, Лена не смогла представить, что там могло произойти, но и не дала себе времени на раздумья. Она натянула маску и вбежала внутрь.
Картина была странная. Камилл изо всех сил рвался к панели управления и набирал код тревоги, заставляя сирену выть на весь корабль, затем Олег и Крестовский оттаскивали его в сторону, но Камилл начинал драться и в конечном итоге снова добирался до заветной панели. Паола пыталась словами вразумить буяна, Стелла копалась в схемах, разбираясь, как блокировать код.
- Держите его! - крикнула Лена и снова убежала, чтоб через минуту вернуться с успокоительным пластырем.
Камилл вырывался и кричал что-то нечленораздельное. Лена никогда не видела, чтоб человек был в таком бешенстве. Она воспользовалась моментом и прилепила пластырь парню на плечо, не очень ровно, но крепко.
- Ещё немного, и он успокоится,- сказала она, отступая, чтоб не попасть под удар.
В самом деле, Камилл ещё минуту вырывался, но постепенно его движения становились всё более неточными и, наконец, он совсем обмяк. Олег с Крестовским уложили его на диван.
- Что это? - спросил Олег, рассматривая пластырь.
- Действует как транквилизатор, применяется при психозах, - Лена убрала остальной пластырь в карман.
- Так предполагалось, что у нас будут психозы?
- Предполагалось. Только я не уверена, что это психоз.
- А что?
- Узнаем. Паола, идём в лабораторию, нам надо работать. Олег, Иосиф, отнесите Камилла в медотсек – пришло время его изолировать. Потом просмотрите отчёты, может, прошлые экспедиции сталкивались с похожими проблемами. Сейчас нам нужны любые зацепки.
Стелла вышла вперёд.
- Интересно, кто назначил тебя капитаном?
- Может, ты сама пойдёшь выделять токсин и проводить опыты, а я буду налаживать связь с Землёй? - парировала Лена с неожиданной смелостью. - Нет? Тогда займись связью, надо предупредить о том, что у нас больной.
- Ты не забыла, что связь не предусмотрена программой подготовки? - Стелла усмехнулась.
- Должно быть что-то на случай чрезвычайной ситуации, посмотри. Нас не могли просто так выкинуть в космос.
- Раньше чтоб научить ребёнка плавать, его вывозили на середину реки, кидали в воду и ждали, когда он выплывет.
- А если никак? - удивился Олег.
Стелла пожала плечами.
- Значит, тонул.
- Плохая аналогия, - отрезала Лена.
- Неужели?
- Нам некогда выстраивать гипотезы, надо работать. Идём, Паола.
Паоле спорить не хотелось. Она была мирным человеком без претензий на лидерство, поэтому молча вышла из кают-компании.

Ночью Камиллу снова стало плохо. У него начался сильный жар. Он бредил и казался сумасшедшим, кидался на всех, пытался выбить контейнером для образцов иллюминаторы, сломал амортизаторное кресло на мостике, в камбузе вырвал систему питания кухонной установки, так сильно поранил Олега осколком вазы, Лене пришлось запаивать раны, чем она прежде никогда не занималась и знала только теоретически – в земных клиниках такие приборы давно не использовались. Анализы показали, что паразиты в его ликворе стали гораздо крупнее и многочисленнее.
К счастью, у остальных анализы были чистыми.
Для безопасности корабля и членов экипажа Камилла пришлось не только поместить в изолятор, но ещё привязать и обклеить успокоительным. Большую часть времени он проводил в лихорадочном бреду, в редкие моменты пробуждений никого не узнавал.
Установить связь с Землёй так и не удалось. "Галилей" нёсся по Солнечной системе, в иллюминаторы можно было наблюдать маячковые огни неспешных пассажирских лайнеров, и становилось тоскливо оттого, что люди были так близко, но совершенно недосягаемы.
- С Камиллом надо что-то делать. Запереть, - сказала Стелла за обедом. Думали об этом все, но решилась сказать только она.
- Он уже изолирован, - ответила Лена.
- Этого мало. Он в любой момент может выйти из изолятора и наброситься на любого из нас.
- Но он наш друг, мы так долго знакомы! - возразила Поала. - Так нельзя!
- Правда? Друг? - Стелла повысила голос, наклонилась к Паоле. Та подалась назад, вжалась в спинку кресла. - Тогда как его отчество? Как зовут его родителей? Какой чай он предпочитает? Где он живёт? Ну, отвечай!
- Я... я не знаю.
- И я тоже. Вы не заметили, мы ничего не знаем о Камилле, что не укладывается в программу полёта. Мы не пьём на борту чая, поэтому не знаем, какой его любимый. Здесь нет кино, и я не представляю, что он предпочитает. Олег любит документалистику, Лена смотрит мелодрамы и научно-популярную чепуху, Паола предпочитает историю, Иосиф - про войну и фантастику, я - детективы. А что смотрит Камилл? Кто знает?
- Я не могу поручиться за вчерашний день, а ты говоришь, что мы чего-то не знает о другом человеке, - ответила Лена за Паолу. - Мы не можем запереть Камилла.
- Почему? Он стал опасен. За последние сутки он принёс столько же неприятностей, сколько не было за всю экспедицию!
Лена выдержала штурм и повторила нарочито спокойным голосом:
- Мы не можем запереть Камилла.
- Твой гуманизм тебя погубит!
- А тебя погубят необдуманные решения. Мне жаль Камилла, но я исхожу из того, что на корабле нет места, где можно держать человека без его согласия.
Сразу стало тихо, и было понятно, что все перебирают в голове варианты, куда можно посадить Камилла, чтоб он не разрушил весь корабль.
Лена отошла в сторону, её трясло. Ну почему же так трудно вести себя рационально и не поддаваться чувствам? Эти самые чувства твердили, что Камилл - хороший, добрый парень, и несправедливо обращаться с ним, как с опасным животным, заперев в клетку. Но внутри сидел ещё один человек, чьему хладнокровию можно было позавидовать, и он знал, что для блага всего корабля Камилл должен быть удалён. Он - источник ссор и немотивированной агрессии. Он - источник неизвестной заразы.
- А твои инкубаторы? - спросил Крестовский. - Те, в которых ты держишь животных.
Лена покачала головой:
- Их можно открыть изнутри.
- Что в таком случае делать?
- Я могу клеить успокоительное, но его на борту небольшой запас, и я не знаю, какой будет эффект. Это рискованно.
- Во всей нашей профессии есть элемент риска, - возразила непримиримая Стелла.
- Да, только раньше это не касалось здоровья и жизни одного из членов экипажа, который не может принять за себя решение. Ты сможешь убить его, Стелла? Если возникнет опасность для остальных, ты сама сможешь его убить?
- Смогу! - на глаза Стеллы навернулись слёзы, и все сразу растерялись, потому что когда Стелла плачет - это неправильно. Стелла никогда не может плакать. - Смогу! Ты это хотела услышать?! Я всё могу!!!
- Хватит! - крик Олега заставил всех вздрогнуть. - Хватит, прекратите немедленно! Вы же о человеке говорите! Не о вещи, не о приборе, а о человеке! И я вам не позволю!..
- Чего?
Все обернулись к двери. В проёме, прислонившись к косяку, стоял Камилл. Он стоял совершенно спокойным, чуть улыбался, и Лене тут же стало стыдно за свои слова. Он же не виноват, он совсем ни в чём не виноват. Просто так случилось. Видимо, ребятам тоже стало неловко, что они обсуждали за глаза, как бы упрятать Камилла в клетку, а потому теперь старались на него не смотреть. Камилл же, напротив, пытался перехватить их взгляды.
- Как ты себя чувствуешь? - Бросилась к нему Лена. - Голова болит? Кружится? У тебя жар…
Лоб Камилла был горячим и мокрым, лицо покрылось чётко обозначившимся сосудистым рисунком.
- Не позволишь чего? - повторил Камилл ровным голосом, не обратив на Лену внимания.
- Э... ну-у...
- Хороший ответ.
- Как ты отвязался? - спросила Стелла.
Камилл посмотрел на свои запястья, на каждом виднелась тёмная округлая полоса, как браслет.
- Отвязался, - сказал он. - А зачем вы меня привязали? Вы меня ненавидите?
- Никто тебя не ненавидит, - ответила Лена. - Камилл, идём в изолятор, тебе нужна помощь. Идём, пожалуйста.
- Нет, вы меня ненавидите. За что? Я не понимаю, что я вам сделал.
- Ничего не сделал, Камилл, успокойся. Ты же знаешь, что мы твои друзья и никогда не причиним тебе вреда, - Лена старалась говорить спокойно, как с ребёнком.
Камилл обвёл всех присутствующих глазами, и точно знал, что они его боятся. Боятся, но делают вид, что всё в порядке.
Хоть все были настороже, нападение вышло слишком стремительным. Камилл мгновенно сорвался с места, налетел на Стеллу и вцепился ей в горло. Лицо его перекосилось до неузнаваемости: щёки ввалились, а глаза, испещрённые кровоизлияниями, наоборот выпучились.
- Значит, ты хочешь меня убить! - рычал он сквозь плотно стиснутые зубы. - Значит, хочешь убить! Ну, попробуй, попробуй!..
Олег и Крестовский бросились оттаскивать Камилла, Лена пыталась отцепить его пальцы от горла Стелла, а Паола металась по кают-компании и никак не могла придумать, что делать.
- Камилл, отпусти её! - орал на ухо Олег. - Ты слышишь меня? Отпусти! Ты же её убьёшь!
Как будто он хотел чего-то другого!
Камилл, всегда казавшийся таким субтильным, оказался сильным, как лев. Двое парней не могли его оттащить от Стеллы. Лицо девушки приобрело бордовый оттенок, она начала закатывать глаза.
Паола схватила со стола массивную бронзовую пепельницу в виде слона, замахнулась на Камилла и замерла. Она никогда не била людей.
- Бей! - закричала Лена, заметив её колебания. - Бей, Паола!
Раз! Тяжёлый бронзовый слон опустился на голову Камилла. Тот сразу ослабил хватку и, когда Олег с Крестовским его отпустили, упал на пол. Из пробитой головы текла струйка крови. Рядом упала, сипло кашляя, Стелла.
- Я убила его... - Паола закрыла рот ладонями, а из глаз брызнули слёзы. - Я убийца!..
- Успокойся, - сказала Лена резко. Она пощупала Камиллу пульс, глянула на зрачок. - Он жив, ты только оглушила. Олег, отнеси Камилла в изолятор, я сейчас подойду. Стелла, иди с ними. Иосиф, побудь с Паолой. Мы должны держать себя в руках.
Сказать это было проще, чем сделать.

В микроскоп Лена посмотрела совершенно случайно. Просто пробегала мимо и заглянула. В образце плавали и резвились живые лжеамёбы. Образец принадлежал Камиллу. Лена уже направилась к двери, но остановилась, вспомнив, что все анализы Камилла она убрала, в микроскопе не должно их быть. А последний раз она рассматривала...
Лена быстро вытащила образец и уставилась на пометку. Ещё в начале пути она дала всем членам экипажа цвета: Стелле - красный, Паоле - синий, Камиллу - зелёный, Олегу - черный, а Крестовскому - оранжевый.
На этом образце пометки не было. Лена поняла, что это её анализ.
Лаборант выпал из пальцев и звякнул о пол. Лена снова вставила образец в микроскоп и посмотрела, надеясь на чудо. Чуда не произошло, лжеамёбы никуда не делись. И их было не одна-две, а много, достаточно много для развития клиники заболевания.
И тут же перед глазами встала картина: они борются с Камиллом, и она, Лена, кричит растерявшейся Паоле: "Бей!". Она заставила Паолу ударить Кама, она хотела, чтоб Паола его ударила, и ударила бы сама, если бы слон оказался в её руках. В этом ударе была злость, которую ей очень хотелось выплеснуть. И Паоле тоже наверняка хотелось ударить, просто злости в ней было немного меньше, и поэтому она решилась не сразу.
Лена забыла, что надо идти в изолятор, обследовать Камилла, думать, анализировать, принимать решения. Она достала анализы всех остальных членов экипажа и ещё раз просмотрела. Все были заражены.
- Нет, нет, не может быть...
Потрясённая Лена проверила ещё раз, потом ещё и ещё. Сомнений не оставалось - на корабле все были больны.
Заглянула Паола, она забеспокоилась, что Лены нет так долго. И застала Лену сидящей на полу посреди медотсека.
- Что стряслось? - Паола присела рядом.
Паола была добрым человечком, таким добрым, что иногда казалось, что таких не бывает. То, что она ударила Камилла, было невероятно.
Лена подняла на неё глаза.
- На корабле эпидемия, - прошептали её губы. - Мы все больны.
Лицо Паолы сразу изменилось, побледнело и сузилось, как будто она сразу переступила порог, отделяющий жизнь от смерти.
- Это... точно?..
- Я проверила двадцать сотен раз. Весь экипаж болен.
- Что же теперь делать?
Лена медленно встала с пола. Казалось, что она чувствует, как в голове, в ликворе, купаются и резвятся маленькие лжеамебы, как щекочут длинными отростками. Стало плохо. Лена едва успела добежать до контейнера под утилизацию, и её вырвало. Потом прислонилась лбом к холодной переборке. Мыслей не было, остались только пассивный ужас и ощущение полной безнадёжности.
- И мы станем, как Камилл? Да? Станем? - приставала к ней Паола, теребя за рукав.
- Станем! - рявкнула на неё Лена, разозлившись. - Да! Да! Да! Да!..
Она развернулась к панели возле двери, выбила код, предназначенной для внутренней связи, и чётко, громко проговорила:
- Вниманию экипажа, говорит курсант биохимического факультета Военно-Космической академии Елена Захарова. Объявляю корабль "Галилей" зоной карантина. Весь экипаж заражён неизвестным заболеванием, не поддающимся классификации и лечению. Всех прошу собраться в кают-компании для решения вопроса по пункту сто двадцать-семьдесят пять Основного Устава Дальней Разведки.
Лена выдохнула и крепко прикусила дрожащую нижнюю губу. Паола стала ещё белее, хотя казалось, что это невозможно.
- Сто двадцать - семьдесят пять? - спросила она тонким, мышиным голоском.
- А ты как хотела?

В кают-компании, когда вошли Лена и Паола, собрались все. Даже Камилл присутствовал и казался вполне адекватным. Правда, его всё равно привязали за руки к креслу.
Лена вдруг поняла, что стала капитаном, невзирая на мощную оппозицию в лице Стеллы, подошла к столу и опёрлась на него дрожащими руками. Все сидели и молча смотрели на неё, а она никак не могла заставить себя открыть рот и сказать. Разум знал, что данные проверены и перепроверены, но отказывался верить. В груди тяжело ворочалась душная паника.
- Я... - Лена запнулась и начала с другой фразы: - Все последние анализы заражены. Это факт. На корабле эпидемия, с которой мы не можем справиться и с которой люди никогда не сталкивались. Это тоже факт. Через сутки мы прибудем на Землю, где об этом даже не подозревают. Если бы у нас было хоть несколько недель, я бы попробовала создать лекарство на основе того, чем мы располагаем, но в данной ситуации времени нет, и моё предложение можно считать несостоятельным. С другой стороны, подобная ситуация внесена в Устав, и там чётко прописано, что должен делать экипаж корабля, попади он в подобное положение. У нас ситуация такова, что приземлиться для дезактивации и карантина на базы Меркурия или, в крайнем случае, Луны, мы не можем, как не можем и выйти на связь. "При условии невозможности связаться с портом прописки и изменить заданный курс экипаж корабля должен принять решение о ликвидации судна".
Процитировав отрывок Устава, Лена села в кресло. Она всё сказала, и теперь дело оставалось за малым. Решить, уничтожать ли "Галилей" и себя вместе с ним, или продолжать полёт на Землю.
Некоторое время стояла полная тишина, и в этой тишине все услышали тихий смех. Это смеялся Камилл. Паола посмотрела на его улыбающееся лицо и заплакала.
- Я не хочу умирать, - шептала она сквозь всхлипы. - Я не могу. Я не могу...
- Чем люди на Земле лучше нас? - спросил Олег. - Почему мы должны умирать ради них? Потому что так гласит Устав, который писался в чистых кабинетах людьми, которые никогда не нюхали космоса?
- Устав писали опытные космонавты, которые хорошо знают, чем может грозить проникновение. И мы не хуже людей, оставшихся на Земле, но выбрали такую профессию, которая предполагает долг. У нас нет права ставить свои интересы выше интересов планеты. Если бы речь шла о пустяке, о чувствах, всё было бы иначе. Но мы говорим о жизнях тех, кого заразим,- жёстко ответила Лена.
- Но у нас тоже жизни! - выкрикнула Паола. - У нас тоже жизни, разве нет? Меня ждут дома, я не могу не вернуться!
- Возможно, заболевание не смертельно, - сказала Стелла. - Оно может быть излечимо.
- Нам это неизвестно, - возразила Лена.
- Послушайте, это нелепо! - Паола вскочила с места и принялась метаться по кают-компании. - У нас же есть выход, наверняка есть! Например, не пускать никого в корабль. Мы приземляемся и остаёмся внутри, пока не сможем дать понять, что все больны. Нам помогут!
- Идея хорошая, - кивнула Лена, раздражённо щелкая пальцами. - Минус только один: мы не сядем на площадку, а пристыкуемся к терминалу, и разгерметизация произойдёт автоматически. Даже если мы не откроем люк со своей стороны, от заражения это никого не защитит. И если мы все облачимся в скафандры, это никого не спасёт.
Лена осмотрела всех присутствующих: хмурых Олега и Крестовского, смеющегося Камилла, плачущую Паолу, мрачную Стеллу. Она не верила, что может говорить так холодно и чётко, как на семинаре. Наверное, это происходило потому, что себя Лена не могла представить на этом корабле и говорила про другой, неизвестный ей экипаж. Это он должен самоликвидироваться, чтоб избежать возможной эпидемии.
- Нет, я не верю! - упрямо замотала головой Паола. - Должен быть выход!
- Не знаю, как насчёт выходов, но Устав чётко прописывает все наши действия, - сухо сказала Стелла. - Мы несём ответственность и не имеем права ею пренебрегать.
- И ты готова вот так просто умереть?! - взвилась Паола.
Стелла не ответила.
- Да вы... Вы… - Паола громко всхлипнула и выскочила в коридор. Следом вышел Крестовский, так и не произнеся ни слова.
И в этот момент Камилл булькнул, словно подавился, и обмяк в кресле. Лена кинулась к нему: пульс не определялся.
- Стёлла, быстро за реаниматором! - взвизгнула Лена.
Стелла бросилась в медотсек.
Лена нажала на блокиратор, приведя кресло в горизонтальное положение, и принялась оказывать помощь, по–старинке дыша рот в рот и лупя кулаком по груди. Она ни разу не проводила этого на практике.
Стелла прибежала через минуту, принесла портативного реаниматора. Прибор немедленно принялся за дело, протянув тончайшие проводки к сердцу и мозгу.
Лена упала на пол, задыхаясь от непривычного напряжения. Её колотило. Олег обнял её и прижал к себе.
Время тянулось бесконечно, никто не произносил ни слова. Только слышно было, как успокаивается дыхание Лены и щёлкает, меняя настройки, аппарат.
Через полчаса реаниматор втянул провода и выдал итог работы: «Реанимационные мероприятия эффекта не оказали. Причина смерти: инфекционно – токсический шок. Возбудитель: нет данных».
Олег плакал, уткнувшись лицом Лене в плечо.
- Надо унести его, - прошептала Стелла, нарушив скорбную тишину.
- А смысл? - спросила Лена. Внутри всё горело, в глаза словно насыпали песка, но слёз не было.
- Ленка, ты что? - сквозь слёзы удивился Олег. - Это же наш Камилл!..
- Больше не наш, - отрезала Лена. - У нас есть время до завтра, до девяти часов утра по времени порта. Затем корабль войдёт в населённый пояс и уничтожение не представится возможным. Общий сбор в восемь ноль-ноль здесь, в кают-компании. Всё, я закончила.
Лена встала и на ватных ногах ушла в биоотсек. Думать.

Лена проснулась в слезах. Она сама не поняла, что плачет, пока не нашла на щеках влагу. Лежала, скорчившись, в неудобном, не предназначенном для сна кресле биоотсека, смотрела на тусклые лампочки контрольного прибора, и слушала тихий, ненавязчивый шум двигателей.
Ей приснилась мама. Отец погиб несколько лет назад в аварии. У Лены оставалась только мама, и во сне мама просила её непременно вернуться, потому что иначе и ей самой жить будет незачем. Лена запомнила сон в мельчайших деталях. Запомнила даже платье, которое было на маме: белое в синий цветочек. И то, что один локон всё время выпадал из причёски, и мама поправляла его нетвердой рукой. Странно, экспедицию Лена умудрилась почти забыть, а сон запомнила. Как будто на самом деле мама стояла рядом, а всё путешествие было не более чем затянувшимся видением.
Лена не хотела умирать, это она сформулировала для себя очень чётко. И, как днём в кают-компании, она уже решила, что умрёт. Она это просто знала. Не могла себе представить, что корабль прилетит на Землю уже заражённый, и только они, шесть человек-курсантов, будут виноваты. Люди скажут, что они струсили. Разумеется, скажут, каждый в мыслях убьёт себя для блага всего человечества. Но мало кто из них сможет это сделать наяву. Лена предпочла бы никогда об этом не думать, но на самом деле в мыслях она уже смирилась со смертью, уже умерла, как раз в тот момент, когда попрощалась с мамой во сне. И теперь ничто уже не имело значения.
В коридоре послышались шаги. Было так тихо, что Лена вопреки обыкновению их услышала. Лена встала и выглянула в коридор.
В коридоре стояла Стелла.
- Ты за мной? - спросила Лена, всё поняв.
- За тобой. Ты же знаешь.
- Я иду.
Лена обулась, скользнула взглядом по приборам биоотсека и закрыла за собой дверь.
Девушки шли молча, говорить было не о чем.
Через пять минут они вышли к внешнему переходнику.
- Я подумала, что это единственный способ, - сказала Стелла, набирая код на панели возле внутреннего люка. - Я отключила автоматическую блокировку.
- Ты думаешь, мы поступаем честно?
- Мы поступаем правильно, а больше ничто не играет роли.
- Ты права.
Внутренний люк с тихим щелчком подался в сторону, девушки прошли дальше и остановились у внешнего. Стелла быстро набрала девять цифр из десяти.
- Я была рада работать с тобой,- сказала Стелла неожиданно.
- Да, я тоже, - ответила Лена.
- Девчонки, девчонки! Погодите!
К люку бежали Крестовский и Олег, оба полностью одетые. Они так и не ложились спать.
- Решили всё сделать за нас? - ехидно поинтересовался Крестовский. - Если уж умирать, то всем вместе.
Олег ничего не добавил, просто кивнул. Губы побелели от напряжения.
- Спасибо, ребята, - прошептала Лена.
В последний момент стало так страшно, что Лена зажмурилась и схватила Крестовского за руку. Он обнял её, прижал к себе. Под его ладонью захлёбывалось стуком сердце девушки.
Стелла набрала последнюю цифру, и внешний люк распахнулся, впустив в корабль космос...

Лена открыла глаза и увидела лицо Доминика Вуатергрея, главу Академии. Она нахмурилась, стараясь понять, что случилось. Память запечатлела последние моменты жизни: холодный пластик под ногами, люки переходника, пальцы Стеллы, набирающие код, и своё понимание того, что вот она, смерть, за тонкой стеной переборки.
Лена смирилась со своей смертью. Там, на корабле "Галилей", она умерла.
И вот теперь открыла глаза и смотрела на Вуатергрея, как будто он тоже умер и присоединился к ней на небесах.
- Открывайте, - глухо сказал Вуатергрей.
Только теперь Лена заметила, что сидит на высоком стуле в прозрачном пластиковом колпаке, как препарат в банке. Она нащупала на висках лепестки датчиков и сорвала их. Потом встала, и дверь, такая же пластиковая, прозрачная, плавно отъехала в сторону.
Вуатергрей улыбался, но глаза его были печальными и настороженными.
- Добро пожаловать домой, - сказал он и протянул Лене руку.
Лена не выходила из-под колпака, не спешила отвечать на рукопожатие. Она чувствовала, что всё неправильно, нереально. Ведь они заморозили корабль, спасая Землю. Они погибли на подлёте к Меркурию, в космосе…
Лена осмотрелась и увидела, что справа ещё три колпака, под которыми начинали шевелиться сидящие в таких же точно креслах, как у неё, Стелла, Олег и Иосиф Крестовский. В колпаке справа стояла Паола и смотрела на всё безумными, испуганными глазами.
Лена ничего не понимала. Более того, она и не хотела ничего понимать. Она уже пережила свою смерть, а что ещё нужно человеку, чтоб закончиться? Внутри было пусто и тихо, ни единой эмоции.
Лена снова опустилась в кресло.
- Всё, - сказал Вуатергрей. - Выходи, всё прошло.
Лена снова посмотрела направо и натолкнулась на такой же спокойный, пустой взгляд Стеллы. Они умерли вместе, и теперь смотрели друг на друга сквозь две прозрачные перегородки, и казались чужими. Стелла, как и Лена минуту назад, отсоединила датчики, но осталась сидеть на месте. Ей было не интересно узнать, что произошло.
Прошло несколько минут, и на Вуатергрея смотрели пять человек. Паола стояла, но остальные продолжали сидеть, словно стулья были единственно реальными предметами, за которые стоило цепляться.
- Вы, должно быть, хотите знать, что произошло? - преувеличенно весело сказал Вуатергрей, потирая руки. - Я должен вас обрадовать – четверо из вас прошли испытание. Поздравляю!
Курсанты продолжали хранить молчание, никто даже не улыбнулся. Спокойные лица, руки, неподвижно лежащие на широких подлокотниках…
Вуатергрей посмотрел на своего помощника, ища поддержки, и продолжал:
- Вам, должно быть, не всё понятно. Я объясню. Шестая ступень подготовки - это не поисковая практика, как вы полагали, а психологический тренинг. Вас поставили в ситуацию, которая требовала относительных психологических затрат, и я рад, что вы справились и не привели заражённый корабль к Земле. Действие совершили только двое из вас, но готовы к нему были все, так что несправедливо выделять кого - то конкретно. Итак, три дня назад вы были помещены в эти модуляторы, и в вашу память были перекачены определённые данные об экспедиции: о полёте, об исследованиях, - словом, всё, что нужно, чтоб вы были уверены, что были в космосе. Затем в действие пришла тренинговая программа, и вы пережили то, что случилось. При этом вы не покидали своих кабин здесь, в Академии.
Лена ещё раз осмотрелась.
- Где Камилл? - сухо спросила она.
И тут же вспомнила, что на курсе не было курсанта по имени Камилл. Она его лечила – а его не существовало.
Лицо Олега переменилось, побелело. Он полюбил человека. Кто же знал, что человек – это набор цифр из программы?..
- Камилл был частью тренинговой программы, - говорил Вуатергрей. - Если бы первым заразился кто-то из вас, вы были бы поставлены в неравные условия, а это нарушило бы чистоту программы.
Лена поняла, почему так плохо помнила полёт, почему всё вокруг казалось зыбким. Теперь всё стало предельно просто. И смерть... Она пережила её только внутри себя, в душе.
- Этого не может быть! - выкрикнула Паола и грохнула кулаком в стену капсулы. Разбила костяшки, оставив на прозрачном пластике красные мазки. - Это бесчеловечно!
Лицо Вуатергрея отобразило причудливую смесь сочувствия и вины. Он повернулся к Паоле, сложив ладони перед собой.
- Мне очень жаль, но вы испытания не прошли.
- К чертям испытание! - Паола выскочила из капсулы и накинулась на главу Академии с кулаками. По бледным щекам текли слёзы. - Вы нас убили! Вы нас убили! Разве не понимаете?! ВЫ НАС УБИЛИ!!!
Диего подхватил рыдающую девушку на руки и вынес из зала. Ещё некоторое время до ушей курсантов доносились её приглушённые крики…
- Такова утверждённая схема подготовки, - ответил Вуатергрей, оправдываясь. Он хотел бы ответить как - то иначе, более человечно, но не нашёл слов.
- У вас не точная программа, она оставляет белые пятна, - сказала Лена. Реакция Паолы не произвела на неё ни малейшего впечатления. Должно быть, Паола была права – какая-то часть Лениной души перестала существовать. - Вам надо её доработать.
Как будто теперь это имело значение!
Вуатергрей кивнул и продолжил:
- Ну, теперь вы готовы отправляться в дальний поиск. Вы готовы?
Лена поднялась со своего стула, лицо твёрдое, будто каменное, в глазах лёд.
- Вы же знаете, - ответила она за всех. - Мы всегда готовы.