Как прохожий спас меня от проблем

Когда мы жили в центре Риги, на улице Рихарда Вагнера, для меня остро стоял вопрос с поиском мест для прогулок. Ребёнку — а это конец девяностых — делать там особо нечего. К тому же, в «старушке» жило и околачивалось огромное количество малолетних гопников, наркоманов и прочих асоциальных элементов. Нередко на улице можно было увидеть детей, прикладывающих к лицу рукав куртки, словно у них вырос хобот — внутри прятался пакет с клеем.

Большинство мест, представляющих интерес для любопытного ребёнка, были оккупированы вышеупомянутыми типами. Сегодня такого не увидишь даже в самых «неблагополучных» районах. Всё это меня совершенно не смущало — ведь сравнить было не с чем, жизнь только начиналась, и всё увиденное впервые казалось нормой.

Не раз меня грабили или били — если нечего было отобрать. А сколько раз приходилось убегать — не счесть. О чём тут говорить, если даже в сквере напротив Театра русской драмы, где я выгуливал собаку, ко мне подошли двое, начали «грузить» и пару раз дали в лицо — я не хотел отдавать электронные часы, подаренные отцом. К счастью, заступились художники/продавцы — в углу сквера раньше продавали картины. Многие из них меня знали и любили нашу таксу, а та любила внимание и, сделав «свои дела», тут же направлялась принимать ласку и угощения.

Помню одну женщину, которая грызла собачий корм и делилась с моей собакой. Сейчас, вспоминая о ней в голову приходит образ Птичницы из "Один дома 2".
Я был крайне удивлён, что корм съедобен, и от великодушного предложения попробовать решительно отказался.

По мере возможности уличные инциденты я от домашних скрывал, ибо знал, что такое «западло». Господи, как же это наивно и грустно звучит… Что тут сказать, с кем поведёшься... А водился я со всякими беспризорниками. Некоторых из них позже не без злорадства наблюдал в «Криминал Информ». До сих пор помню тревожную музыку из заставки. Ха, неплохой выбор любимой передачи восьмилетки, не находите? Многое говорит о времени, в которое мы росли...

Множество зданий было в аварийном состоянии и пустовало — причём в самом центре. Замки, чаще всего, были сбиты всякими мутными личностями в поисках мест для своих тёмных делишек, и я исследовал немалое количество таких заброшек. Что ж, это было интересно — хоть порой и опасно. Но какой ребёнок понимает опасность? Разве что задним числом...

Жить в центре мне не очень нравилось, и каждая поездка к бабушке в Болдерай или летом в деревню была в радость. И тем не менее, мы находили время посмеяться, порадоваться жизни, побыть счастливыми. Ребёнку ведь для счастья нужно совсем немного, не то что взрослому. Ну вот, вкратце о жизни в «старушке», а теперь к истории!

Как-то раз мы с Сашкой пошли гулять. Нужно сказать, что он — генератор всяких идей, чаще всего — проказ. Всё самое дикое (по детским меркам, конечно) я проделывал именно с ним. Репутация у Сашки среди домашних была соответствующая: не раз, оправдываясь дома после очередного залёта, на вопрос «С кем ты это натворил?» отвечал — «С Саней». Несмотря на его задорный характер, громкость и постоянную активность, а возможно, и благодаря этому, мои родители относились к нему хорошо.

В тот день мы попёрлись в Верманский парк полазить по заброшенному «Вернисажу». Мы, конечно, не знали, что парк называется Верманским, и называли его, как наши родители — Кировским. Сокращённо — Кирчик. Представлял он из себя жалкое зрелище, но в те годы вся Рига выглядела потасканной, грязной — как если лакированным ботинком наступить в грязь.

Шли мы через парк, где находится Национальная опера, и, дойдя до остановки 19-го троллейбуса, решили перебежать дорогу. В те времена движение транспорта было совсем другим — лишь одна машина виднелась вдалеке. Саня резво пронёсся на другую сторону, заранее не предупредив, а я растерялся и рванул позже. Оказалось, машина ехала очень быстро — определить это я не сумел. Я побежал на другую сторону, слыша надрывный визг тормозов позади. Чёрную иномарку, кажется BMW, развернуло поперёк улицы.

Открылись задние двери, из которых вылезли два бритых шкафа. Я добежал до тротуара. На углу стояла группа людей — если не ошибаюсь, раньше там тоже была остановка. Какой-то усатый мужик лет шестидесяти схватил меня за руку, развернул к себе и отвесил две пощёчины кожаными перчатками, что были у него в руке. После сразу отпустил. Я, с горящими щеками, побежал дальше, проклиная «старого мудака». Много позже до меня дошло, что таким образом, возможно, он спас меня от больших проблем с бандитами. Может, я ошибаюсь, но мне приятно думать именно так.

Остановился я лишь когда забежал в Верманский парк. Саня всё это время бежал рядом и ржал как сумасшедший. Мне же было совсем не до смеха. План по исследованию «Вернисажа» мы выполнили, но ничего интересного не нашли — лишь обычные для того времени запахи центра: пыли, мочи, ветхости. Полазили по чердаку — Саня уверенно скакал по доскам, я же это проделывал со страхом: высота приличная, падение могло стать фатальным.

В очередной раз всё обошлось. Признаюсь, я был весьма везучим ребёнком — многое сходило с рук и многое проходило незамеченным (хотя тут я не так уверен). А ещё мне подумалось, что нищета не менее, чем богатство, вскрывает характер человека. Ведь эти малолетние звери, среди которых нам приходилось быть, в более благоприятной обстановке могли бы быть отличниками, спортсменами и в целом — учтивыми людьми. Так какой же характер человека настоящий — когда он «как все» или в крайностях? Когда-то раньше я был уверен, что знаю ответ.