Переезд в Бийск

           Было лето 1946 года, когда из деревни уехали дед и бабушка на Украину. Уезжая, они продали корову, овец, гусей, кур, чтобы было на что уехать.  Мы остались ни с чем. Хозяйство-то всё было их, поэтому мы не имели на это хозяйство никакого права.  Мама в колхоз работать больше не пошла, а для оплаты ее работы как руководителя художественной самодеятельности в районном отделе культуры не было денег.
           Доживали с огорода. Зиму ещё жили в казённом доме, но на зиму нам не привезли дров, так как мама в колхозе не работала. Пришлось мне в буранные дни с саночками ходить в забоку у озера, чтобы нарубить сухостоя ивняка на дрова. Уложив на саночки, да хорошо привязав, по снегу иногда большому, тащила я эти саночки до озера, и по льду, где снега было поменьше, везла домой. А дома соседский  паренёк, мой покумившийся на  троицу Кум, помогал мне те дрова изрубить. Так иногда в буран я успевала сходить за дровами два раза и если метель была несколько дней, я ходила за дровами каждый день. Это потому, что я боялась  объездчика, ведь денег у нас не было, чтобы платить штраф. И было мне тогда двенадцать лет.
          Подошла весна, маме предложили освободить дом, и мы перешли жить к маминой подруге Стабровских Насте. Огород садить мама не стала, собирались после выплаты маме денег уехать на Украину к деду, он звал нас. Летом мне пришлось работать на людей, работы весной много, так как у каждого огороды.
          Обычно кто-то  приходил к маме и просил:
         -Зина, пусть Клавка придёт поможет мне в огороде. И ходила. С хозяйкой с вечера договаривалась о фронте работы и утром, как  только хорошо развиднеется, я шла на работу. Обычно до тех пор, когда утром хозяйка управится с делами и позовёт меня завтракать, я уже порядком наработаюсь.
          Работала до темноты, кормили три раза в день. Платили два ведра картошки за рабочий день. Работала на совесть, чтобы и завтра кто-то пригласил на работу. Так и жили, я работала, Павлик ловил рыбку, иногда удачно,  иногда нет, а мама иногда рисовала хозяйкам перед кроватью прямо на выбеленной стене  панно в виде ковра местными  средствами – травами, овощами.
           Осенью, в октябре, наконец дали маме деньги, и мы уехали в Бийск. Это был 1947 год. Жили на квартире в Заречье, я после седьмого ноября пошла в пятый класс, в школу № 6, на опушке леса. Урок физкультуры учитель проводил с учениками прямо в бору. Пятый класс я окончила ударницей.
          Как и собирались, мы не могли уехать к деду на Украину, маму не снимали с партийного учёта.  А  зимой получили письмо с Украины и документы деда. С прискорбием сообщали, что у деда случился инфаркт сердца и его похоронили.
         Мама стала искать работу. Ничего подходящего найти не могла. Лето жили на подножном корме,
         Утром рано шли в бор, благо жили на краю улицы и дальше  шёл большой луг, где было много спелой земляники. Набирали корзину и пешком через почти всё заречье  шли на понтонный мост через Бию, на том берегу был базар, где
Павлик стаканами продавал ягоду , на том и жили. Это был уже  1948 год.
          Год был урожайным и колхозы сдавали зерно государству  в Заготзерно, в большом количестве. Зерна было так много, что для его переработки  не хватало рабочих рук. Выл приказ горисполкома  председателям уличных комитетов, от каждого комитета  набрать по десять человек и временно направить в Заготзерно, для
переработки зерна. Мама пошла к председателю уличного  комитета и попросила, чтобы она включила маму в список и так мама была принята сначала временно на работу в Заготзерно рабочей в погрузбюро, а затем была переведена  на постоянную  работу. Мама перешла в бригаду  из шести женщин. Бригада была сплочённой и маму приняли хорошо.