Седьмой этаж, квартира справа

        -1-

        Эдик проснулся от страшного сна.
  Громко завопив, он подскочил и едва не свалился с кровати. Он сидел с открытыми глазами, а голос из кошмара еще звучал за дверью квартиры: "Ты плохо меня искал, Эдик! Ты плохо искал меня! Ты мог меня найти!"
  Кошмар повторялся каждую ночь с тех пор, как Эдик вернулся домой. Почти две недели.
  Он отбросил одеяло и вышел на кухню, зажигая везде свет. Закурил и замер, вслушиваясь, но в доме и вокруг него воцарилась тишина, нарушенная только что его криком. За окном темно. Два часа ночи.
  Изводивший его кошмар не был синхронизирован с реальным временем, действие всегда относилось к раннему утру. В первые минуты тусклого рассвета во двор въезжает машина. Она только повернула с улицы, но от ее вида сразу становится не по себе. Машина заползает в парковочный карман перед подъездом. Фары гаснут. После тягостной паузы раздается писк домофона, шумит лифт, и через несколько секунд в его дверь стучат.
  Женщина за дверью мертва. Его жена Олеся не доехала до города, из которого была родом. Она умерла или погибла в дороге. Но неведомая сила пришла из ночного мрака, подняла на ноги изуродованное тело, запустила мозг и показала новый путь. Она так и не добралась домой. Она отправилась обратно в Москву.
  "Эдик, почему ты так плохо искал меня?! Я была совсем рядом!"
  - Господи, да я же искал тебя, искал! - прошептал Эдик. - Я сам чуть там не сдох. Где ты была "совсем рядом"?!
  Спросить погромче? Ну уж нет! А вдруг Олеся ему ответит из-за двери?
  Он выглянул в прихожую. Что, если замок сейчас отлетит, дверь распахнется, и Олеся окажется рядом с ним?
  Вдруг она действительно там?
  Что она сделает? Схватит его за горло холодными пальцами, на которых отросли длинные черные ногти? Или вопьется зубами?
  "Она не вампир, а труп. Она не будет пить кровь. Сердце встанет просто от того, что увидишь. Такое видеть нельзя".
  Эдик потер ладонями виски. Он чувствовал себя древним стариком. Или египетской мумией, которая вылезла из саркофага и вот-вот развалится на части.
  "Откуда мне было знать, что ты и вправду сбежишь? - мысленно обратился он к бывшей. - Я же не думал, что ты серьезно!"
  Он улегся в кровать, но свет не выключил ни на кухне, ни в комнате. Только в прихожей погасил лампу, чтобы не светился дверной глазок. Хотя… если кто-то караулит на лестничной клетке, то знает, что он не спит.
  Эдик долго ворочался, устраивая поудобнее ногу, чтобы не ныла. Потом он кое-как улегся на бок и накрыл голову подушкой. Нужно отдохнуть, а то на работу. Он уже взрослый мальчик, никто не погладит его по голове и не скажет: "Эдичка, это просто страшный сон".
  Кроме того, он не был уверен, что женщина за дверью только снится ему. Он не был в этом уверен, заваривая себе кофе, одеваясь и чистя зубы (два из них остались зимой на пустыре далеко от Москвы). Олеся давно не отвечала на его звонки, потому что умерла. Но и мертвая она пришла сказать ему, что он виноват перед ней.

  ***

  В семь часов он вышел, но сразу на детской площадке ему понадобилось сесть. Ходить было трудно, порванные связки и треснувшая кость напоминали о себе. Короткий путь до работы он пока не мог одолеть без отдыха. Эдик смотрел, как в окнах зажигается свет: обитатели восьмиэтажки собирались по своим дневным делам. Многих ли разбудил его дикий ор посреди ночи?
  Ничего, все пройдет. Самое главное - он снова здесь, дома. Каждый кирпич, каждая плитка кафеля, каждое дерево - это прекрасные годы детства, беззаботные восьмидесятые. Настольные игры с друзьями и гонки на великах, прохлада в подъездах и вода из-под крана. Его маленькие победы: выступление на школьном утреннике, первое место на олимпиаде по математике, пятерки за экзамены. Первая разученная на гитаре песня - про Афган, тогда модно было про Афган. Он пел в актовом зале, а Евушка Курапина подыгрывала на пианино…
  Кассетные магнитофоны, цветной телевизор, добытый родителями по блату с завода, музыкальные клипы. Необычные иностранные автомобили возле гостиницы "Спорт", что раздвигает могучими плечами утреннюю дымку. Проходной балл в институт, защита диплома… Желто-серый квартал всё помнит про Эдика Мешкова. Остальной мир пусть меняется сколько угодно, а здесь не изменится ничего и никогда. И плакат с Сабриной в шортах до сих пор висит над кроватью, а плакату уже двадцаточка.
  Пока его не было, часть соседей съехала - те, кто снимал в среднем подъезде жилье. С его четвертого этажа испарились Саня и Ленка Адейкины, бравшие у всех взаймы "до аванса". После себя они оставили негодующих кредиторов. Перебралось куда-то семейство Саргсян: муж Сурен, супруга Гаянэ и трое неуправляемых детей. Рината Мартынова отсутствовала, но она, наверное, повезла своих ротвейлеров на очередные соревнования. На ошейниках у псов уже болталось по чемпионской медали. С отъездом Адейкиных этаж опустел наполовину: хозяин еще не нашел новых съемщиков, владельцы другой квартиры за границей, остались только Эдик и Генка Творцов, сосед справа. Но и Генку он пока тоже не видел, хотя его армейский 469-й, купленный с консервации в воинской части, стоял где всегда. Сам Генка трудился экспедитором и дома появлялся редко, а однажды и вовсе исчез на пять лет. Общего режима.
  Вместо уехавших в подъезде появилась кошка. Она сидела на подоконнике между третьим и четвертым этажом. Кто-то (вероятно, полоумная Ника Просолова) поставил на пол миски: одну с водой, другую с кормом. Белая кошка с коричневыми пятнами на спине, похожая на атлас. Когда Эдик спускался по лестнице, держась за перила, она посмотрела на него, мяукнула и прищурила изумрудные глаза.
  Эдик листал в памяти альбом с лицами и дышал самым лучшим на свете воздухом. Казалось, что всё, хэппи энд - он жив и почти здоров. То есть, здоровье подорвал конкретно, но могло быть и похуже. Оставалось выкинуть все из головы и начать жить с чистого листа. Самому себе готовить еду, не забывать про таблетки, мыть посуду и наводить иногда порядок в доме.
  Но на третью ночь ему приснился кошмар. Автомобиль "ВАЗ" девятой модели, цвет бордовый, медленно въехал во двор и встал у подъезда. Водитель заглушил двигатель. Кто-то вышел из "девятки"…
  Мешков поднялся, и, хромая, поволокся дальше. Он сильный, он сможет.

  ***

  В итальянской пиццерии "Мипьяче Соус" Мешков проработал пятнадцать лет. Получил диплом и устроился в техническую поддержку. Сотрудники приходили и уходили, только Эдик, его шеф Виталя и генеральный директор не покидали компанию. В позапрошлом году "Мипьяче Соус" начала открывать филиалы по всей Москве, и техники еле справлялись. То здесь, то там что-то постоянно выходило из строя. И, когда Эдик после всех приключений предстал пред светлые очи Витали, тот запрыгал от восторга, чуть не обрушив флигель, и поцеловал собственные пальцы.
  Эдик не успел опомниться, как ему оплатили больничный и выделили фронт обязанностей. Толстый добрейший Виталя учел, что Мешков на реабилитации и не может своим ходом мотаться по точкам. С сострадательной миной он закрепил за ним флагманский ресторан и администрацию.
  Повалившись в кресло, Эдик набрал пароль от компьютера и стал просматривать заявки. Сломался кассовый аппарат, починенный вчера. В бухгалтерии упал сетевой диск, нет доступа к 1С и экселю (вчера был доступ). В холодильнике отключилась видеокамера, тырят продукты (последний ремонт - позавчера). И ягодка на торте: генеральный случайно отформатировал флешку с черными платежами. Как можно случайно отформатировать флешку? А, это уже взял на себя Виталя. Удачи ему.
  (Вот и Олесю тоже кто-то отформатировал?)
  Второй сисадмин, Костян Монахов, он же Лысина, отсутствовал. Виталя жаловался, что с Лысиной вовсе не стало сладу, да к тому же он приноровился халтурить на доставках. Так вот, сообразил Эдик, за кем мне все переделывать.
  На клавиатуру прилегла тень, и Мешков нервно вскинул голову. Но это пришла главбухша, за глаза прозванная Мадам Бегемот. Она тут же начала манипулировать, что им Нужнее и Важнее всех, а то компания обанкротится. Пришлось пойти в бухгалтерию и провозиться там час, настраивая сетку. Бухгалтерши пили чай с тортиком и никуда не торопились. Эдику тоже выдали кусочек "Наполеона".
  А это еще только вторник!
  Тысяча задач, выполнять которые приходилось одновременно, компенсировали паранойю и отвлекали от всех лишних мыслей до полудня. Раскидав самое неотложное, Эдик почувствовал, что проголодался, и пошел в ресторан пообедать. В зале почти не было клиентов, только в рабочей зоне курьеры, матерясь, собирали сумки. Эдик сел за стол лицом ко входу, чтобы не пропустить, если на пороге появится устрашающая фигура с торчащими волосами…
  Конечно, это навязчивая идея и чушь собачья. Да, Олеся уехала к родителям в Плешное, и он не может до нее дозвониться. Ее телефон недоступен, и он не знает точно, с какого момента вместо гудков в линии звучит автоответчик. Это не означает, что с Олесей случилось что-то плохое. Она могла просто сменить сим-карту. Мертвые женщины не стоят за дверью и не ездят на машинах.
  Но сама машина существовала не только в его сне. Он видел ее здесь, где-то около дома. Совсем недавно видел. Бордовая "девятка" с оторванным правым зеркалом и заляпанная грязью до самой крыши, словно много километров проехала по бездорожью.

  ***

  Рабочий день закончился, и Эдик отважился на прогулку. Врач велел разрабатывать ногу. Он обходил места детства и юности, и они взирали на него с удивлением: Мешков, а ты где был-то?
  Весна медленной теплой волной обволакивала Москву. Ночами было еще прохладно, но дни начались солнечные. Благоухали, словно намытые шампунем, палисадники, бегали дети, прохаживались женщины с колясками. Эдик шел, покуривая, а память показывала ему картинки из прошлого. Вот здесь он в первый раз поцеловался с девочкой (она сейчас важная дама, советник мэра). А здесь они с ребятами пили портвейн после выпускного. Жаль, никого не осталось из их класса… Генка учился на Ломоносовском, Евушка Курапина - в спортивной и в музыкалке, оба старше его на четыре года, а больше-то и поболтать не с кем.
  Но воспаленная ссадина беспокойства мешала наслаждаться прогулкой, и воспоминания сменили тональность. Вон там, дальше, в проходе между домами, убили Вальку Воронину из седьмого "В". Говорили, их было несколько, говорили, что не местные. Подскочили сзади, приставили к затылку отвертку и вбили в голову ударом молотка. Никого так и не поймали. А Валька, на ужас и изумление, дошла до своего дома и постучала в дверь.
  Как и Олеся. Мертвая, стучала в дверь, потому что звонок не работал. Стучала, надеясь, что вечно пьяный отец услышит и поможет ей. Он услышал и открыл. Валька переступила через порог и умерла стоя.
  Эдик всматривался в лица встречных прохожих, боясь столкнуться с Олесей. В ресторан она бы не сунулась, а вот здесь, в сквере, может подойти и толкнуть ледяной ладонью в грудь. И никто ее не заметит. Просто мужчина упал и не встает. Ну сердце, ну бывает. Вон какой изможденный.
  Закрыв больничный лист, он сходил в парикмахерскую, и мастер Марина - опрятная, вежливая, всегда немножко с похмельца - хрипло воскликнула: "Господи, Эдик, что с вами случилось?!". Долго рассказывать, Марина. Очень долго рассказывать. Она приводила в порядок его косматую голову, а из зеркала смотрел постаревший, замученный мужчина. Он словно говорил: "Еще раз такое выкинешь, придурок, и меня в этом зеркале не будет".
  Эдик остановился и сделал контрольный звонок. Абонент недоступен. Сообщения "В контакте" не прочтены. Эсэмэски не доставлены. Где бы сейчас ни находилась Олеся, она не собирается ему отвечать.
  Она действует по-другому.
  Едва подумав об этом, он обнаружил, что забрался в самый глухой угол квартала, и если бывшая поджидает его, то вот тут. Она покажется из зарослей, окоченевшая, с черно-синим лицом, в которое вмерзла предсмертная гримаса…
  Всё, надо домой.
  Ковыляя вверх по лестнице, он опять увидел кошку-атлас. Та проводила его пристальным взглядом круглых зеленых глаз, спрыгнула с подоконника и нырнула усами в миску с водой. Полоумная Ника уверяла, что умеет общаться с кошками на их языке. У нее своих шесть или семь. А она предупредила эту красавицу, что в доме живет тётка-кинолог с ротвейлерами?
  Он выпил таблетки, без аппетита перекусил бутербродом и рефлексировал на балконе, пока не начало клонить ко сну. Но он еще не заснул, как на лестничной клетке прозвучали шаги, а затем костяшки пальцев трижды грозно ударили в притолоку. Мертвая Олеся заговорила с ним.
  - Эдик, открой, мне надо! Почему ты бросил меня, Эдик? Ты не хотел меня найти, не хотел!
  Голос у нее твердый и повелительный, но неживой, как у программы-диктора, читающей загруженный в нее текст. В комнату потек холодный сквозняк, дверная ручка стукнулась о стену. Она открыла дверь!!!
  Он забыл запереться.
  Эдик закричал и вскочил, подвернув больную ногу.
  Дверь была закрыта. Ключ в замке и повернут до упора. Щеколда задвинута. За окнами темень, лишь у дальнего угла дома фонарь подсвечивает листву деревьев. И немая луна крадучись отплывает в сторону.
  Стараясь выровнять дыхание, он стоял в прихожей, опершись ладонью о стену. Проклятый сон. Неужели он действительно виноват в том, Олеси не стало? Наверное, да. Он должен был ее остановить, но не остановил. Конечно, она обидчивая истеричка, но здоровье у нее слабое. Перенервничала и… и всё. Инфаркт. Теперь она будет напоминать ему об этом еженощно. И о том, что он плохо ее искал.
  Минуточку, подумал Эдик. А ведь кошка там, на подоконнике… она одна! Наверное, ей очень страшно, ведь рядом расхаживает порождение его сна, не то из воздуха, не то из плоти. Боже, ее надо забрать оттуда.
  Необходимость защитить кого-то, кроме себя, придала ему храбрости. Мешков выглянул в глазок, отодвинул щеколду, повернул ключ и шагнул на лестничную клетку, в гулкую тишину.
  Кошка сидела там же, где и сидела. Никаких ходячих тварей. Ни следов, ни запахов. Эдик спустился на пролет вниз. Раньше у него не было домашних животных, и он не знал, как их берут домой. Он решил, что нужно представиться.
  - Здравствуйте, тётя кошка, - сказал он. Кошка-атлас прищурилась. - Меня зовут Эдуард. Я живу в двухкомнатной квартире, там кровать, диван и кресло. Я работаю, у меня есть деньги, и я буду вас кормить. Я очень ответственный. Давайте жить вместе?
  Кошка выслушала, поднялась и преспокойно взобралась на протянутые руки.
____


        - 2 -

        Эдик налил в блюдце молока, нарезал вареной колбасы, но кошка, очевидно, не была голодна. Осмотревшись, она запрыгнула в кресло и развалилась в нем, будто это было ее личное кресло и ее собственная квартира. Эдик постелил в туалете газету; это временная мера, потребуется лоток. Он погладил махровую спину, почесал под подбородком, получил в благодарность немного мурлыканья и отправился на боковую. Что ж, завтра он выяснит, как содержать и воспитывать кошку. В бухгалтерии есть пара завзятых кошатниц. Остаток ночи он спал без снов.
  Утром он вышел из квартиры одновременно с соседом Генкой. За два месяца Творцов прибавил пару кило веса и еще больше поседел, но лицо его оставалось все таким же довольным, как и всегда. В руке он держал тяжеленный кофр с инструментами.
  Они поздоровались.
  - Опять ремонт? - Эдик кивнул на кофр. - Покой нам только снится.
  - Да чего-то Замполит дурить начал, - "Замполитом" Творцов именовал свой УАЗ. Пойду подлечу, а то к дядьке на майские ехать. Ну а ты где пропадал?
  Эдик покосился на часы. Без четверти восемь, некогда жаловаться. Вот-вот набегут главбухши, эйчары и кассиры и будут вопить, что всё сломалось. Он хотел спросить Генку, а не мешало ли ему что-нибудь спать ночью, но передумал.
  - Давай на днях соберемся, пивка попьем, - предложил он Генке.
  - Обязательно. Я в отпуске, если по форс-мажору в рейс не дернут. Хотя, конечно же, дернут. А супруга твоя гражданская куда подевалась? А то ни ее, ни тебя…
  Эдик вздохнул.
  - Ген, концепция поменялась. Ты что-нибудь понимаешь в кошках?
  - В кошках я понимаю не хуже Ники. Дай мне самую нервную кошку, и она через пять минут будет со мной обниматься. А что? Ты животное с подоконника прибрал?
  - Ага.
  - Ну и правильно. Я бы себе взял, но я же постоянно в дороге, за рулем. Сильный независимый мужчина, - он усмехнулся. - Ни бабы, ни кошки. Случись со мной чего, что с ней будет? Но у дяди Жени два кота, так что я полностью в теме.
  - Давай, просвети меня. С бабой я не справился. Попробую с кошкой.

  ***

  Весь день Эдик бегал по кабинетам и подсобкам. Помочь ему было некому: Монахов профилонил пару часов и удрал в ресторан. Он давно изъявлял желание сменить сферу деятельности и зашибать чаевые. Впрочем, без него лучше, чем с ним. Что Лысина ни делал, то сразу и отваливалось, а в последнее время он даже говорить разучился. Только "да" или "нет", а что поподробней - хоть клещами тяни. Эдик в единственном лице спасал мир от технологической катастрофы, и его организм мобилизовался, обезболившись адреналином.
  Но вечером все вернулось, как и было, и Мешков насилу дополз до дома. Хорошо хоть в бухгалтерию ни разу не позвали: зайдешь, а там опять ничего не работает, кроме чайника.
  Кошка-атлас освоилась в новом жилище, ничего не порвала и не ошкурила обои. Когда Эдик пришел, она располагалась там же на кресле, благопристойно подобрав под себя лапы. Он порезал ей еще колбасы, налил остатки молока и решил, что завтра, край послезавтра надо идти в магазин.
  Перед сном он читал роман Джерома, надеясь, что юмор, а также наличие кошки помогут ему развеяться и прогонят ночное чудовище. Но едва он заснул, мертвая женщина появилась вновь.
  Она вошла в квартиру и встала около кровати.
  - Проснись, Эдик! - гремел ее неживой голос. - Проснись, ты мне нужен! Мне ПЛОХО!!! Почему ты не хочешь меня найти?!
  Из прерванного сна он успел рассмотреть над собой ее лицо - белое и бугристое, словно слепленное ею самой себе из пластилина, взамен того, которое
  (превратилось в месиво?)
  Если она, например, попала в аварию.
  Он ведь не знает, как она погибла.
  Фронтальный удар. От лица ничего не осталось. В таком виде нельзя ходить даже ночью по пустому подъезду.
  Эдик завизжал по-детски, вскочил, вытянув перед собой руки, чтобы оттолкнуть покойницу, и включил свет.
  Кошка-атлас сидела на прикроватной тумбочке, вытаращив глаза туда, где мгновение назад стояла Олеся. Шерсть у нее на шее топорщилась.
  Эдик всё понял.
  Олеся поймала частника, и он поехал по старому закрытому шоссе, где нельзя ездить и нельзя брать пассажиров, если кто-то голосует. Потому что можно посадить Лесного Дозорного. Это у них такая легенда. Но беда случилась не из-за Дозорного, а из-за придурка-таксиста, срезавшего коротким путем. Перед поворотом на старое шоссе висит знак "кирпич", но гаишников там нет, а смельчаков-то на тысячу лет припасено.
  Высокая скорость.
  Кто-то такой же смелый мчится по встречной, педаль до упора.
  Дорожное полотно здесь разбито, не разъедешься.
  Шоссе оставило всех себе на память. Всех. Кроме Олеськи.

  ***

  Концовка недели выдалась такая, что хоть стреляйся, но не из чего.
  В четверг и в пятницу заявки сыпались не переставая, будто в небесах порвался мешок с заявками. Трое новобранцев, завербованных Виталей, не вывезли и отказались выходить на смену. Эдик разрывался между пиццерией и офисом, а Виталя, на глазах теряя килограммы, колотил по клавиатуре, отписываясь от претензий.
  Загубленную флешку он восстановил, получив за подвиг отпущение грехов и право задвинуть часть просителей в конец списка. Пока это нивелировало коллапс в отделе, но если продажи остановятся хотя бы на полчаса, всем придет конец. Монахова у них отобрали и отправили помогать в ресторан. Его лысая башка маячила над курьерскими кепками, приводя Эдика в исступление. Подлый предатель.
  Носясь туда и обратно, Эдик так натрудил ногу, что готов был выть от боли. Опять касса не печатает чеки! Не пробиваются сырные палочки по акции! Глючит монитор с заказами, невозможно готовить! В зале не раздается вай-фай! Очередной С.О.С., отчаянный, как радиограмма с тонущего "Титаника", поступил из приемной эйчаров, где накрылся принтер, и толпа вот-вот растерзает невинных девочек-кадровичек. А кто вчера якобы наладил этот принтер и пообещал, что будет пахать еще сто лет? Лысый обормот, кто же еще.
  Едва принтер ожил, в кармане Эдика зазвонил телефон. Он вытащил трубку, ожидая получить от Витали новое поручение, и… мышцы живота натянулись. Все голоса затихли вдалеке, уши заложило.
  На дисплее было написано имя: "Олеся".
  Кто-то включил ее телефон и звонит, чтобы сообщить о ее смерти.
  - Алло?
  - Привет, Эдик. Это я, Олеся. Есть минутка?
  Он перестал дышать, а когда смог втянуть в себя воздух, от его рева замолчала вся приемная.
  - Так ты живая, что ли?!!!
  Олеся фыркнула.
  - Ну конечно, я живая, чего ж ты так кричишь-то?
  Эдик торопливо покинул отдел кадров.
  - Где ты была?! Какого хрена трубку выключила?! Почему в "контакт" не заходишь?
  - Эдик, ну давай только без этого. Правда, я так устала.
  - Устала? А я, по-твоему, отдохнул?!!! Да ты хоть знаешь, как я тебя искал?...
  - Где искал? - с ноткой недоумения осведомилась Олеся. - Ты в Плешное ездил?
  Эдик прислонился к стене и рассматривал дисплей телефона. Она ведь не может звонить ему с того света, правильно? Тогда бы и номер не определился. Чего ей надо-то?
  - Ну? - спросил он. - Можешь мне что-нибудь объяснить?
  - Эдик, я объясню, только коротко. Я не хочу никаких сцен. Послушай, дело не в тебе. Ты отличный мужчина, таких мало. Просто у нас вибрации на разных частотах. Я уехала не в Плешное, а к сестре в деревню. Мне нужно было восстановить душевный баланс…
  - Восстановила?
  - Более-менее да.
  - Молодец. И дальше что?
  - Эдик, дальше наши пути расходятся. Я тебе желаю любви и добра. Поверь, это искренне. Мне было хорошо с тобой, но… Мне так же хорошо и без тебя. А это уже плохо.
  - Понимаю, - процедил Эдик. Он за просто так чуть не угробился в проклятущем Плешном, в котором ее даже и не было. Зависала у сестры, чтоб и ее тоже черти загрызли. - Тебе того же. Во все щели.
  - Очень мило, Мешков, - обиженно откликнулась Олеся. - Я верю, что у тебя будет все хорошо. Ты найдешь свою женщину, понимаешь, свою. Москвичку с пропиской.
  - Обязательно. Прямо завтра и начну искать. Там как раз очередь за забором.
  - Ты славный человек, Эдик. Будь так добр, отдай мне мою дубленку. Ну кремовую такую, она в гардеробе или на балконе. Я ее Ленке обещала, за то что меня приютила.
  - Да забирай и подавись. Только сама за ней приедешь. Я больше в ваше гребучее Плешное ни ногой. Колитесь там, бухайте, подыхайте.
  Никогда в жизни он не был таким злым.
  - Да, как скажешь, - покорно ответила Олеся. - Ты просто в пакет ее упакуй и положи под лестницей, а я заберу и тихонько смоюсь. Так можно?
  - Так можно. Звони, как соберешься. Не звони, а пиши.
  "Стервы кусок, видела бы ты мой эпикриз из больницы", подумал он и удалил Олеськин номер.
  Остаток пятницы прошел как в густом тумане. Хорошо, что впереди длинные выходные, может быть, он успеет прийти в себя. Он потом не мог вспомнить, что сделал и что не сделал за два часа, тянувшиеся дольше вечности. Его будто отправили в нокаут, и всё вокруг плыло, плыло. Наверное, по нему было видно, что он в плаванье, потому что сердобольная Мадам Бегемот лично принесла ему вчерашний чизкейк на блюдечке и сказала: "Подними сахар, а то в обморок грохнешься".
  Эдик поблагодарил, не разжимая стиснутых зубов, но подумал, что чизкейка тут мало. Ему сейчас бы пачку антидепрессантов.
  Дома он приласкал и погладил кошку-атлас. Разыскал дубленку. Во что бы такое ее засунуть? Пакет с пакетами пуст… Ладно, все равно в магаз нужно. Эдик понуро присел на кровать. Как же ему плохо. Вот Олеська паскуда. Причем живая паскуда, а он-то по ночам ее мертвую в гости принимал, назначив себя виновным.
  Но и теперь, когда всё выяснилось, успокоения и домашнего уюта Эдик не обрел. Чего-то не хватало ему, не хватало настолько сильно, что хоть в петлю лезь. Он достал из секретера большую фотографию родителей и поставил на полку. Олеся просила ее убрать, потому что ей чудилось, что они на нее смотрят.
  "Вот я и снова один, - подумал он. - Никого, ничего. Никому не нужен. Если ночью я сдохну во сне, сюда придут чужие люди и выбросят мои вещи на помойку".
  Атлас внезапно привстала, будто изготовясь к броску, и, широко открыв пасть, издала яростное рычание. Словно обложила его трехэтажным матом: не забивай башку, все там будем! Какая разница, куда потом твое барахло денется? Живешь - вот и живи, олух кожаный!
  Это взбодрило его, сразу стало веселее. Виталя примерно так же мотивирует… Захотелось, чтобы на кухне жарились котлеты, неважно какие, пусть не собственного изготовления, а полуфабрикаты. Вот этого и не хватает. Эдик взял авоську, записку с названием кошачьего корма и отправился за покупками.
  В минимаркете собрался весь квартал, чтобы затариться на выходные. Звенели бутылки, хлопали дверцы холодильников, две кассирши с мятыми личиками геройски обслуживали очередь, начинавшуюся в отделе бытовой химии. Эдик выбрал котлеты, взял батон нарезного, плавленый сыр, четыре пива и два корма, и с этим джентльменским набором пристроился в конце людской толпы. В ней строили планы, ругались и мирились, а одна пара тут же решила разводиться. Пятница набирала силу, в отличие от Эдика. А, ну вот и касса, и сорока минут не прошло.
  - Пакетик?
  - Дайте самый большой пакет, какой найдется. Ага, вот этот. Идеально.
  До дома он дотащился с двумя перекурами. Нога горела огнем, будто он ее подарил сатане на день рожденья. К тому же, лифт застрял на восьмом этаже. Просто отлично! Просто прекрасно! Хорошо хоть лестница нигде не застряла!
  Навстречу ему спускалась Ника Просолова. Эдик посторонился, давая ей пройти, но она загородила ему дорогу, широко расставив руки. В одной она несла пустые миски, в другой - бутылку "Святого источника". Снизу вверх она выглядела как богиня Возмездия За Всё Сразу.
  - Чего тебе, Ника? - осведомился Эдик. Ну и ручищи у нее. Такими можно шеи сворачивать.
  - Ты с подоконника кошку забрал? - хмуро вопросила Просолова. - Там кошка была! На подоконнике!
  - Ну я, а что?
  - Ты только попробуй ее обидеть, - выпалила Ника. - Я же все узнаю, она мне расскажет. Только попробуй, Мешков! Не посмотрю, что соседи с тобой двадцать лет…
  - Двадцать девять, - хрипло и устало поправил Эдик. - Ника, ну чего ты докопалась? Я сроду никого не обижал, ни кошек, ни собачек. Я буду о ней заботиться. Не волнуйся. С ней полный порядок. Можно мне уже домой?
  - Стой, где стоишь!
  Приказ эхом отдался по всему подъезду. Эдик счел за лучшее покориться судьбе.
  - Я бы ее себе взяла. Но мои пушистые сказали: не уживемся с ней, мамочка, она с характером. Стала ей человека подыскивать, но раз уж ты сам, так тому и быть. Когда к ветеринару ее повезешь?
  - В выходные. Посмотрю в интернете хорошую клинику и отвезу.
  - Слышь, не надо ничего смотреть, понял? Всё уже посмотрено. На Обручева классная ветеринарка - "Сто тысяч хвостов". Туда и вези, и запишись обязательно к Насте Бородиной, она лучше всех. Как назвал девочку?
  - Пока Тётей зову.
  - Тётя? Что еще за имя дурацкое - Тётя?
  - Ну, Тётя Кошка, я ее так назвал, когда забирал. Говорю: здрасьте, Тётя Кошка… Она вроде не против.
  - Нашел себе Тётю! "Сто тысяч хвостов", запомнил? И смотри, чтобы не удрала кошандра по дороге. Переноска есть у тебя? Миски тебе дать?
  - Миски я ей поставил, а переноску куплю, - пообещал Эдик. Ника что-то пробуровила себе под нос и зашаркала восвояси, вести задушевные беседы с любимцами.
  Чувствуя себя альпинистом, карабкающимся над пропастью к вершине, Эдик поднялся на четвертый этаж. У своей двери он опустил руку в карман, нашаривая ключи, и вдруг оцепенел, стремительно покрываясь ледяным потом.
  Его кошмарный сон сбылся. Он забыл запереть замок.
  Выдохнув, он рванул дверь на себя и заскочил в прихожую. Подошвы ботинок хрустнули нанесенной откуда-то грязью, которая то ли была раньше, то ли ее не было. Нога сразу перестала болеть. Вернее, у него отрубило все чувства. Дверная ручка испачкана чем-то липким, черным, что осталось на его ладони.
  Олеськина дубленка превратилась в лохмотья. Кто-то припадочный разрезал или даже разорвал ее, на обрывках кремовой тосканы виднелись грязные отпечатки. Вон левый рукав, вон половина правого, вон воротник… Сходил, блин, за хлебушком!
  Через несколько мгновений Эдик звонил в дверь Генке.
  - Можешь зайти?
  - Могу, а чего у тебя? - удивился Творцов.
  - Пойдем, покажу.
  - Это что за расчлененка? - удивился Генка еще сильнее, увидев раскиданные по комнате клочья. - Психанул, что ли?
  - Нет, я пошел в магазин и дверь не запер! Меня не было час! Мне Олеся позвонила, - захлебываясь и чуть не рыдая, продолжал Эдик. - Она живая! Ну, то-сё, ищи другую, а мне шмотку мою верни. Я до магазина и обратно, а тут вот это вот…
  - Я ничего не понял, - признался Генка. - Олеся живая? А какая она должна быть? Что у вас вышло-то, я же не в курсе…
  - Пиво будешь? Я холодное взял. Ох, а кошка моя где?
  Тётя нашлась на шкафу, где сидела, забившись в угол и вытаращив глаза. Она, конечно, свидетель, но у нее же не спросишь… Разве что Просолову переводчиком позвать. Эдик хотел снять Тётю со шкафа, но та шикнула на него и отодвинулась еще дальше. Поворот головы, трепет ушей и распущенные когти сигнализировали о перенесенном шоке и возмущении. "Ты мне говорил, что это твоя квартира, а тут проходной двор!" Он извинился и оставил кошку в покое.
  Они с Генкой открыли по бутылке "Клинского", Эдик помыл руки и приступил к рассказу.
____


        -3-

        Ссора произошла в последний день зимы, двадцать восьмого февраля.
  Олеся вернулась с работы злая, как мачеха из сказки. Он списал ее поведение на пэмээс, но за ужином она весьма по-деловому подняла свою излюбленную (и неприятную для Эдика) тему. Нужно разменять его квартиру, купить две дешевые, жить в одной, а вторую сдавать. Эдик терпеливо объяснил, что не только вырос в этой квартире, но даже родился в ней (маму не успевали доставить в роддом, и роды принимал врач "скорой помощи"), и продавать ее он не собирается. Олеся отшвырнула тарелку и заорала: "Да как с тобой вообще можно?!!! Тебе даже зарплату не платят!"
  Зарплату им задерживали регулярно и выдавали с небольшой компенсацией. Это он тоже уже объяснял, но раньше Олеська слушала и кивала, а тут задавила его обвинениями. У нее оказался наготове целый список, и она вменила ему все смертные грехи. Денег мало, машину не купили, в Турцию не съездили. И он изменяет ей! С главбухшей, с Мадам Бегемот, прости господи! И с Мариной-парикмахершей, че к ней шастаешь, волос на башке столько нету! И с этой, как ее, не помню, но тоже шалава! Олеся металась и вопила до пяти вечера, кидая вещи в дорожный баул. Наконец она заорала: "Всё, я к своим! Там меня поймут", и хлопнула дверью.
  Час или полтора Эдик смиренно ждал ее возвращения. Потом он позвонил, но телефон Олеси был уже недоступен. Его залихорадило. Он рисовал в своем воображении сцены, одна другой хуже: Олеська пошла в бар и устроила там истерику… Олеську снял волосатый мужик, и они обжимаются у него в машине… и вот впервые промелькнуло самое страшное: у нее остановилось сердце, и она лежит где-то мертвая.
  Эдик накинул куртку поверх футболки и бросился на поиски.
  Он проверил бар, пиццерию и пару других злачных местечек, но Олеськи нигде не было. Постепенно он начал понимать, что она не пошутила. Она действительно поехала в свое Плешное. Внутри закипело что-то, требовавшее немедленно отправляться за Олесей. Эдик забежал домой, и, не переодеваясь, взял бумажник. Затем купил в магазине ноль-семь коньяка, и, отпив глоток, помчался к метро.
  Медленно, застревая в тоннеле, поезд дотащился до верха красной линии. Отыскав остановку междугородней маршрутки, Эдик вспомнил, что ни разу не был у Олеси дома. Они познакомились на Третьяковской, на выставке, а в Плешном он побывал лишь однажды, они тогда встретились возле рынка и сразу уехали в Москву. Но ему необходимо с ней поговорить, иначе у него взорвется мозг. Не такой уж и большой городишко, как-нибудь.
  В маршрутке он тянул коньяк. Господи, почему встали-то? Железнодорожный переезд, пробка, как долго! Поехали, опять стоим, снова поехали. Вот и лес, за которым аварийная дорога, а по обочинам ходит Лесной Дозорный. По прибытии в Плешное он был уже изрядно пьян, и шофер облегченно вздохнул, когда человек-проблема кое-как выбрался из салона, не устроив драку и не наблевав на пол.
  Мешков побрел прочь от автостанции и вскоре заблудился.
  Одинаковые дома барачного типа сливались, перед глазами вспыхивали беззвучные фейерверки. В одном дворе он наткнулся на машину и сломал боковое зеркало; никто этого не заметил. Он шел, словно на зов о помощи, и порой ему мерещилось, что этот зов женским голосом по-настоящему звучит откуда-то издалека. Иногда отчаяние становилось невыносимым, и он вопил: Олеся! Олеся! Но на него лишь оборачивались редкие прохожие. Он все дальше и дальше шел по городу, и, не сознавая этого, проходил его насквозь, к восточной окраине. Пьяный и едва держащийся на ногах, он стал бы легкой добычей для местного хулиганья или для милицейского наряда.
  Но вечер, переходящий в ночь, приготовил для него кое-что покруче.
  Накануне синоптики обещали до минус двадцати: зима сдавала дела наступающей весне. Обычно Эдик не интересовался прогнозами; вся его жизнь проходила на одной и той же территории, где он знал каждый квадратный метр. Но сейчас, одетый в демисезонную куртку, в которой за пять минут добегал до работы, в чужом городе, выпивший полную бутылку коньяка, он был фактически обречен. Смерть от мороза, будто гопник, выбравший жертву, шла с ним рядом, похлопывая его по спине.
  Последний проулок, куда он свернул, расходуя остатки тепла и жизненных сил, привел на пустырь. За ним Эдик, постепенно трезвевший, увидел развалины сгоревшего дома. На миг оттуда донеслись крики людей, мольбы о помощи, запахло гарью и дымом, языки пламени жарко озарили кромешный мрак. Но дальше он ничего не слышал и не видел. Наступив на скользкое место, он взмыл в воздух и всем телом грохнулся на землю. Отлетели два верхних зуба.
  От сильнейшего удара он на минуту потерял сознание. Подняться он не мог - левая нога адски болела. Он понял: вот и конец. Его никто не видит, здесь никого нет. Ему стало очень страшно и очень жалко себя, и он пополз, сплевывая кровь и обдирая ладони. Жить оставалось всего ничего. Но вдруг над головой полыхнули два солнца и заскрипел снег.
  - Мужик, целый, нет? Помощь нужна?
  - Помогите, - ответил Эдик и провалился куда-то на дно.
  Очнулся он в больнице, под капельницей, с закованной в гипс ногой. Ему провели операцию, сшив разорванные связки. Зашел дознаватель, но Эдику нечего было сказать. Сам дурак, запишите. Что при нем было, все в наличии. Телефон мобильный - да, бумажник - да, денег не убавилось, кредитная карта - да, водительские права - да. При разговоре присутствовал хирург, молча смотревший в стену с выражением угрюмого нескончаемого терпения.
  В следующие сутки состояние Эдика ухудшилось, у него подскочила температура, он начал задыхаться. Рентген показал двустороннюю пневмонию.
  Люди в белых халатах, уставшие, сердитые и не особенно вежливые, вытащили его из преисподней, где он уже заполнял документы. Мешков провел на больничной койке полтора месяца, и, по мере того, как здоровье возвращалось, вернулись и мысли об Олеське. Палатная сестра пополнила ему баланс, и он снова и снова набирал номер бывшей гражданской жены.
  Олеся не отвечала ему, ее трубка выключена. Она умерла.
  Семнадцатого апреля он выписался из больницы, отблагодарив медперсонал остатками наличных, и на той же самой маршрутке возвратился в Москву. Он надеялся, что полученного урока хватит на всю жизнь, и раздумывал о том, как наполнить ее новым смыслом. А потом в одну из ночей, в вязком неспокойном сне с улицы въехала во двор бордовая "девятка".

  ***

  - Ни хрена себе, - сказал Генка, дослушав. - Ну ты наворотил дичи. Это ты два месяца в больничке отлеживался?
  - Ну да, - сухо ответил Эдик. - От твоего дядьки неподалеку.
  - И всё это время ты думал, что Олеська дуба врезала?
  - Ну да.
  - Послушай, а тебе не казалось, что ты слишком преувеличивал ситуацию? Извини, если оскорблю твои чувства…
  - О чувствах не волнуйся! У меня прямо на дому полтергейст третью неделю! Я хочу понять, какого черта, так что если есть умные мысли… У тебя есть умные мысли?
  - Ладно, ты сам попросил. Я просто напомню, что до знакомства с тобой Олеся работала контролером в автобусе, администратором игрового зала, снимала койко-место в Южном Бутово и прекрасно выжила. Поэтому гипотеза, что она от горя загнулась или вскрыла себе вены, ну, не очень. А ты не пытался начать с того, чтобы позвонить ее родителям?
  - Позвонил бы, но у меня номеров их нет. Я их видел один раз издалека. Олеська нас не знакомила.
  - А зайти к ней в аптеку и там спросить не пробовал?
  - Пробовал. Не тогда, а когда вернулся. Заведующая сказала, Олеська двадцатого написала заявление, и у нее как раз был последний день.
  - То есть, заявление она подала за две недели до того, как сбежать? Две недели - стандартный срок отработки при увольнении по собственному. Она уже знала, что будет валить, и это не было случайной ссорой. Тогда же она и симку поменяла, и вывезла часть вещей на такси.
  - Да, теперь-то до меня все это дошло. Она позвонила, и до меня дошло. Ее полки и ящики пустые, не в баул же она тонну всего запихала. Но. В моих кошмарах она приезжала сюда на бордовых "жигулях" девятой модели.
  - То, что в твоих кошмарах - это всего лишь в твоих кошмарах. Ты всё слишком глубоко впитываешь. Когда Вальку Воронину убили, ты всем заливал, что видел, как она в школу шла с портфелем. Мне, кстати, тоже. Никакого полтергейста я не наблюдаю. А "девяток" вообще тьма тьмущая.
  - Угу. Проблема в том, что недавно я ее тут именно такую видел. Не во дворе. На улице. Все время в разных местах. Ту самую "девятку", Ген. У нее номера региона. И отломано зеркало с пассажирской стороны. Она не только из кошмара. Она из Плешного.
  - Хммм, - вздохнул Генка. - Ну ладно. Если уж ты настаиваешь… Я тоже видал тут бордовое ведро. Сейчас его нет. Интересно. Выглядит так, будто на нем приехали из какого-то Зажопинска и бросили без присмотра. Потом угнали. И, кажется, я знаю, кого про это надо спросить.
  Эдик судорожно сцепил пальцы на бутылке.
  - А кого про дубленку спросить, не знаешь? Или милицию вызвать?
  - Погоди милицию. Ты знаешь, почему Саргсяны от нас свалили? Сурен своей Гаяне шубу купил, та в ней пошла гулять и у лифта наткнулась на Нику. А для Ники баба в шубе - убийца, ну понимаешь. Она оторвала от стены почтовые ящики и Гаяну по башке, по башке. Та еле удрала. Тогда Сурен от аренды и отказался. Нике-то чего - она в ПНД на учете состоит…
  - Ника у нас буйная?!
  - У нее в последний год обострение. С Ринатой поскромнее себя вела, но там ротвейлеры, не повоюешь. И то обещалась потравить собачек. Ну так вот. Ника увидела, что с подоконника пропала подзащитная и пошла ее искать. Искала, дергая все подряд двери. Дернула твою, а тут открыто…
  - Точно же! - вскричал Эдик. - Я ее встретил, когда возвращался! И шла она сверху! А дубленка - то же, что шуба, из животного. Так вот, получается, кто…
  - Больше ничего не попорчено?
  Эдик заглянул сначала в одну, потом в другую комнату.
  - Да как будто нет. На дубле пар спустила и натоптала всюду ножищами.
  - У нее совсем отлетела кукуха, - припечатал Творцов. - Но милиция тут ничего не сделает, они только по факту могут. Да и западло Просолову ментами травить, в одной песочнице игрались. Не забывай дверь запирать, а если что - свисти.
  И Творцов ушел к себе, оставив Эдика наедине с Тётей Кошкой, панической атакой и вертолетами в голове после выпитого пива. Пошатываясь, Эдик намочил свою старую футболку и тщательно протер ею дверные ручки. Вооружился совком и веником, подмел в коридоре, подмел в обеих комнатах.
  А, ну да, он же котлеты купил.

  ***

  Пока Эдик возился с котлетами, Генка досмотрел по телеку бокс, напоил чайный гриб и отправился на улицу с твердым намерением разгадать тайну бордовой "девятки". Он знал, что на районе есть вполне серьезная банда школьников - опасные малолетки, особенно когда их много, а ты один. Поздними вечерами нет-нет случались драки с участием этих шакалят. Ага, вот и главарь.
  Смуглый темноволосый подросток в джинсах "оверсайз" пружинисто шагал Генке навстречу, покинув ресторан "Мипьяче Соус". Его мать Анька Салехова обожала восточных мужчин и все отпуска проводила в Турции или в Египте. Из очередной поездки она вернулась беременная и вскоре родила ребенка, который - она с упоением твердила всем и каждому - одно лицо с папочкой. Папочка скоро заберет их к себе, и они будут жить в доме у моря. Но минуло четырнадцать лет, и Анька так и осталась, где была, только теперь с сыном Саудом.
  Он-то и был нужен Генке. Кроме Сауда, никто из шоблы не смог бы вскрыть машину и законтачить провода.
  - Привет, Сауд, - окликнул Генка. - Извини, отвлеку на минутку. Можем поговорить?
  Пара карих глаз взглянула на мужчину с превосходством.
  - Говори, - позволил он.
  - Сауд, я никогда не лезу в чужие дела, но сейчас мне важно выяснить одну вещь. Кто-то тут, напротив "Соуса", бросил тачку. Бордовая "девятка" без правого зеркала, номера не московские. Ты с ребятами на ней не катался?
  - А если и катался, тебе-то что? - резко отозвался Сауд. Он оскалился и добавил: - Ты свои вопросы мусорские себе в жопу засунь, пидор, когда тебя под шконкой…
  Творцов схватил пацана за плечо и сжал пальцы. Ошарашенный Сауд, всегда бывший уверенным в своей неприкосновенности, застонал от боли. Как в тисках - ни ударить, ни вывернуться. Тихо и душевно Генка запел ему на ухо:
  - Наталиии… Посади в меня в машину и рули… Значит, знаешь, что я сидел? Мамка рассказывала? - Сауд торопливо закивал. - А за что сидел, знаешь?
  - Знаю, - просипел пацан. - За то, что угандонил двоих…
  - Двоих каких?
  - Двоих, таких как я…
  Сауд уже готов был отвечать на любые вопросы в любом количестве. Если этот седой фашист сожмет посильнее, то оторвет ему руку. Он чувствовал, что вот-вот сломается кость…
  - А знаешь, почему я это сделал? Говорила тебе мамка? Нет? Ну я скажу. Они проломили голову старику, украли у него последние деньги и купили себе пивас. Они думали, что им ничего за это не будет. И в общем-то верно думали. Но ошиблись, потому что я знал этого старика с детства, он за мной присматривал. Я взял и оставил обоих инвалидами. Они теперь под себя ходят. Выплачиваю компенсацию помаленьку, я не обеднею, а они не поправятся. Я могу и тебя оставить инвалидом. За тебя никто не впишется, а тюрьмы я не боюсь. Избавлю мир еще от одной нелюди и буду сидеть счастливым. Тебе всё ясно?
  - Ясно, Геннадий Михайлович! - проскулил Сауд. Ему было совершенно ясно, что получить сейчас инвалидность будет проще, чем послать нахер училку.
  - Отлично. - Творцов ослабил хватку, и пацан отшатнулся, но не посмел убежать. Не глядя на Генку, он растирал плечо. - Тогда заново. Ездил на "девятке"?
  - Да, ездил, ездил. Она тут давно, с марта стояла, ничейная по типу…
  - Не гони, ничейных машин не бывает. Ладно, это пусть тебе менты объясняют. Один раз на ней ездил или несколько?
  - Несколько. Раза два или три. Да говорю же, ничейная она! Вся в говне, будто из болота…
  - Ключи были в ней? Документы?
  - Не было. Там ничего не было, только в багажнике домкрат и запаска. Да зуб даю, ничего я оттуда не брал, Геннадий Михайлович! Бак сухой почти, мы из канистры заправили…
  - Где она сейчас?
  - На Лобачах, я ее во двор загнал. Ну если еще понадобится…
  - Какой ты предусмотрительный. Адрес говори, автолюбитель хренов.
  - Геннадий Михайлович, не помню я адрес! Возле Лобачей, где МГИМО, ну школа там еще языковая. Хотите, я с вами поеду и покажу?
  - Без тебя справлюсь. Руки покажи свои. Ладони! Показывай!
  - А ладони-то чего? - проскулил Сауд.
  - Бля, не беси меня.
  Сауд подчинился. Никаких черных пятен, то есть, с дубленкой расправился не он. Творцов развернул пацана на сто восемьдесят градусов и ускорил его тычком в спину. Сауд удалялся, пытаясь распрямить руку, которая перестала сгибаться в локте. Генка проводил его недобрым взглядом. Такое чувство, будто он трогал что-то склизкое, омерзительное. И еще другое чувство: Сауду мог рассказать ему и кое-что побольше, и был очень рад, что Генка об этом не спрашивал.
  Генка зашел в ресторан, заказал большую пиццу на ужин, а затем сел в автобус и доехал до улицы Лобачевского. После недолгих поисков он обнаружил бордовую "девятку", загнанную между кустами и бортом футбольной площадки. Внутрь он не полез, но походил вокруг и сфотографировал машину с разных ракурсов. Действительно, как в болоте плавала. Одного зеркала нету, шины уже спускают. Да, она правда существует.

  ***

  В субботу утром Эдик записался в ветклинику к доктору Бородиной. Вместо переноски он захватил с работы коробку, в которую Тётя Кошка с достоинством погрузилась. До Обручева доехали на такси. Настя Бородина взяла Тётю на руки, и та затарахтела. Осмотрев пациентку, Настя сказала, что это здоровая кошка, в хорошей форме, молодая - не старше трех лет, и, скорее всего, домашняя. Ушла гулять и потерялась или не пожелала быть найденной. Каждая кошка - это маленькая загадка. Недавно она родила котят.
  - Не знаете, где котята? - спросила Настя.
  - Увы, нет, - грустно ответил Эдик.
  - Возможно, погибли, - промолвила Настя без выражения. - Нам надо будет привиться и погонять глистов. И ушки почистите, но это дома. Тебе говорили, дорогая, что ты похожа на атлас мира?
  Тётя польщенно забурчала.
  Бородина начала что-то записывать на бланке клиники, но задумалась, крутя в пальцах гелевую ручку. Кошка вспрыгнула на стол, отобрала ручку и принялась играть с ней сама.
  Настя погладила Тётю по голове и вдруг сказала:
  - Насколько я понимаю, меня вам рекомендовала Вероника Просолова, верно?
  Эдик подтвердил, заметив, как у Бородиной изменился тон.
  - Будьте с ней осторожны. Вероника носит с собой нож. По-моему, кухонный, но она его так наточила, что не дай бог… Я много вижу и кошатников, и собачников, и мозги не у всех на месте. Но эта прям особенная. А кошечка хорошая. Спокойная домашняя девочка.
  Она набросала рекомендации и отдала их владельцу спокойной домашней девочки, кличка "Тётя", возраст - три года. В зоомагазине около клиники Эдик купил лоток и мешок наполнителя.
  Вернувшись домой, Эдик выпустил кошку на волю и принялся исследовать квартиру на предмет черных отпечатков. Вчера, уставший и выпивший пива, он мог что-то и упустить. Но ничего нового обнаружить ему не удалось. Он открыл все шкафы, заглянул под диван и под кровать - вдруг Грязный Посетитель не ушел, а затаился? Посторонних не было. Эдик досыпал в миску корму, обновил в другой воду и вышел пройтись.
  Нарезая круги по аллее за домом, он освободил мозг от белого шума и проанализировал вчерашний инцидент. Как будто бы Генка прав… В квартиру заходила Ника. У нее есть нож. Она искала кошку, но заодно нашла Олеськину дубленку и выместила на ней зло. Во-первых, за то, что это дубленка, во-вторых, Ника терпеть не могла Олеську, в-третьих - она видела Олеську в этой дубленке. Придется Олесе отдавать деньгами. Останки дубленки он засунул в пакет и швырнул в мусорный контейнер. Господи, она же невменяемая, эта Просолова! Но вывод казался ему шатким, какая-то одна деталь все портила… Какая?
  У подъезда Эдик столкнулся с Евушкой Курапиной. Она его похвалила за то, что удочерил кошку, стрельнула сигарету и сообщила, что намерена инициировать иск к Ленке и Сашке Адейкиным. Всех, всех на деньги кинули, еще и аренду не заплатили! Учить таких надо! Ну аферисты, Эдик, ну скажи! И у тебя тоже занимали, ведь занимали же? А сколько, сколько занимали?
  Когда на Курапину нападала активность, отказать ей было невозможно. К тому же, она, небось, самая пострадавшая. Не проходило ни одной божьей недели, чтобы Евушка не подарила куда-нибудь энную сумму. Она вкладывалась в неликвидные акции, скупала килограммами "Орифлейм" и приобретала у черных риэлтеров новостройки на стадии котлована. Эдик пообещал ей всемерную поддержку и попытался улизнуть, чтобы не угодить в добровольные помощники. Однако Евушка еще не все с ним обсудила.
  - Ты бы уже помирился со своей подружкой, а то сколько можно?
  Он начал объяснять, что подружка не подружка, что она отсюда далеко и никакого примирения не будет, но Евушка, не слушая, добавила:
  - Она всё просится к тебе и просится каждую ночь. Выгнал ее, что ли? А за что выгнал? Ну не хочешь, не говори. А где живет сейчас? А что у нее с голосом, она болеет? Эдик, не будь жестоким, впусти и поговори. Да, а почему она в дверь так долбит? Скажи ей, чтоб звонила в звонок, а то я от этого грохота просыпаюсь и заснуть не могу.
  И, пожелав ему приятного вечера, Курапина пошла дальше агитировать за коллективный иск, в движении грациозно пританцовывая. Она была тренером по сальсе и фламенко и всегда находилась в состоянии разминки. Эдик же так и остался около подъезда в полнейшем остолбенении.
  То есть, это что же такое получается? Подождите-ка.
  То есть, никакие кошмары ему не снились. А через дверь его действительно звала какая-то баба, живая или нет, но материальная достаточно, чтобы Евушка Курапина слышала ее голос. И это не Олеся.
  Эдик мысленно перебрал всех своих знакомых женского пола и не нашел ни одной кандидатуры, подходящей для исполнения такой роли.
  Тем не менее, настырная и пугающая ночная гостья не только знает его лично, но и имеет к нему серьезные претензии. "Ты плохо меня искал, Эдик. Ты мог меня найти, я была совсем рядом". Рядом - это где? Если речь о Плешном, так он искал там Олесю.
  Но, в самом деле, почему она стучит, а не нажимает на кнопку звонка?
  Он стоял и стоял, мешаясь всем входящим и выходящим, пока ответ сам не пришел в голову.
  Стучит, потому что при жизни привыкла стучать. Потому что в квартире не работал звонок, а папаша-алкоголик никогда не собрался его починить. Да это же Валька Воронина к нему явилась. Из школьного детства, из далекого прошлого. Невинно убиенная Валька.
  Ведь из всего класса он один не продал квартиру и не переехал.
  Обвинения против Ники рассыпались.
  Да, с Просоловой станется зайти без разрешения в чужую квартиру. Ей на все наплевать, она себя не контролирует и отоварит по башке почтовыми ящиками любого, кто ей не понравился. Но, когда они столкнулись на лестнице, руки-то у нее были чистейшие, вот чего. Он смотрел прямо на ее руки. Большие, гладкие и холеные.
  Дверь и растерзанную дубленку перепачкали чем-то черным и жирным, похожим на… точно, на сажу. Эдик вспомнил, что у родителей Вальки Ворониной не было денег, чтобы нормально похоронить дочь. Учителя что-то собрали, но хватило только на скромные венки и на автобус в шофером…
  Прощание с Валькой организовали на школьном дворе. Она лежала в гробу в своей синей форме, будто сейчас встанет и пойдет со всеми на уроки. Только белый платок на ее голове был страшным и неуместным, ведь Воронина сроду не стала бы носить такую тряпку, забрав под нее русую челку. Но от ее желания более ничего не зависело. Платок она уже НЕ СНИМЕТ. Гроб погрузили в автобус и увезли, но не на кладбище, а в крематорий.
  Туда, где пепел и сажа.
  (Когда всё закончилось, Эдик долго обшаривал задворки и закутки квартала, словно Валька могла где-то спрятаться, словно она стеснялась, потому что друзья будут ее обзывать "Башка с дыркой". Нет, он не думал такого всерьез. Но часть его отстранилась от правды и надеялась, что необратимое обратится, если хорошенько поискать. Кто-то из одноклассников показал ему место, где Вальке пробили голову: там трещина в асфальте тротуара и наискось через палисадник уводит тропинка. Даже не упав, с торчащей из затылка рукояткой отвертки, Валька доплелась до своего подъезда, и ее сердце остановилось, пока она стучала в дверь. Эдик на карманные деньги купил в киоске две гвоздики и положил их в траве возле начала тропинки. Других цветов там не было).
  И вот теперь, через двадцать лет, она говорит ему, что он мог ее найти, но плохо старался.
  "Где она сейчас живет?", спросила Евушка Курапина.
  Живет или нет, но где-то поблизости.
  Позабыв о том, что собирался поваляться на диване, почитать книжку и пообедать, он еще час или два слонялся от улицы к улице, хотя боль в ноге нарастала и очень хотелось есть. И с каждой минутой сильнее становилось ощущение: он затеял глупую игру, вот-вот случится нечто, от чего рассудок перегреется и сгорит. Он держался подальше от не просматриваемых мест, от зарослей и кустов. Но ТА САМАЯ тропинка притягивала его как магнитом, и он невольно замедлил шаг, поравнявшись с ней.
  Поднялся ветер, разогнав дневное тепло, и Эдик внезапно обнаружил, что вокруг не осталось ни одного человека. Точно так же безлюдно и тревожно сделалось, когда он принес гвоздики в память о Вальке. И точно так же казалось, что она стоит у него за спиной и смотрит исподлобья.
____


        -4-

        На пятый день отпуска Генка (как он и предсказывал) получил нижайшую просьбу начальника выйти хотя бы на половину суток. "Полсуточек, Михалыч, и я навечно твой должник!". Его сменщик, отродясь ничем не болевший, слег с бронхитом, а грузы сами себя не развезут, ну Михалыч. Генка поохал, побухтел, но согласился отработать с субботы на воскресенье, но чтобы больше его не трогали. Рассчитав, что можно будет выехать к дяде Жене утром, Генка приготовил себе сэндвичи, чтобы позавтракать в дороге, и остаток дня посвятил уходу за чайным грибом.
  Грузчики на базе приветствовали его радостным хохотом и вопросами: "О, Геннадий, как вам отдыхается? Вы на Сейшелах или в Эмиратах?" Генка не удостоил их ни единым замечанием, а лишь скрестил руки на груди и обвел шутников свирепым взглядом. Хохот смолк, немедленно началась погрузка. Нельзя же задерживать занятого и злого человека.
  После шести, когда уже рассвело, Генка закрыл путевой лист и пересел из служебного "Портера" в Замполит. В восемь он свернул со Щелковского на небольшую парковку, не видимую с магистрали и обычно пустую. Здесь он и раньше останавливался на отдых, но давно не проезжал мимо. Он поел, выпил чаю из термоса и решил вздремнуть. За рулем нужна свежая голова, потом еще мясо для шашлыка на рынке выбирать… Пошел дождь, капли глухо и монотонно застучали по крыше. Устроившись на заднем сидении, Генка быстро погрузился в сон. Ему приснилось, что он перегоняет рефрижератор с заморозкой. Вот он прибыл к терминалу, вот открыл ворота кузова. Изнутри на него наваливается удушающая вонь: всё, что там находилось, разморозилось и протухло. Но ведь он совсем недолго ехал…
  Проснувшись, Генка вышел из машины и постоял, зевая и слушая ветер. Ветер приносил из-за деревьев плохо уловимый, но тошнотворный запах. Дождь вскрыл могилу… Генка натянул дождевик и направился через заросли в лес, предчувствуя: сейчас он что-то найдет, и находка будет скверной. Метров через сто от стоянки он наткнулся на неглубокую яму.
  А в яме.
  То, что в ней было, Творцов ожидал увидеть в самую последнюю очередь. Что угодно, но другое. Да хотя бы скелет немецкого диверсанта со "шмайсером" и оскалом во весь череп. По слухам, в сорок первом сюда забрасывали с самолетов зондер-команды. Но только не это. Вообще не это. Этому полагалось находиться совершенно в другом месте.
  Генка попятился. Он редко трусил, но сейчас ему захотелось на ручки. Фантазия нарисовала несущуюся сквозь чащу фигуру, издалека похожую на человека, но лишенную всех человеческих черт. Добежит до него и встанет молча. И он тоже будет стоять и щелкать лицом.
  Тряхнув головой, Генка отогнал наваждение и полез в карман за телефоном.

  ***

  Дом дяди Жени Каргина располагался неподалеку от трассы, соединявшей Плешное и поселок Повариха с районным центром, над рекой Овчанкой.
  Садовое товарищество населяли такие же, как и дядя Женя, пенсионеры МВД и Минобороны, только старше возрастом и званиями. В 2002 году, предотвращая захват заложницы, майор Каргин получил тяжелые ранения и работать в милиции больше не смог. Ему пришлось заново учиться ходить, у него упало зрение, и глаза болели от света. Одна из пуль попала Каргину в горло, и голос у него то пропадал на целые дни, то появлялся - высокий звенящий фальцет. Но за свою карьеру Каргин приобрел репутацию провидца, и к нему по сию пору обращались за консультациями.
  Крохотная изба, принадлежавшая когда-то его родителям, пряталась в глубине яблоневого сада.
  Сейчас дядя Женя, облаченный в фиолетовый спортивный костюм, дежурил у мангала, в то время как Генка налил две стопки ледяной водки и две кружки пива. Шашлыки готовили молча, только негромко и ровно дышал сад да изредка шуршали ветвями яблоки, падающие на землю. Два больших кота - серых, с огромными головами - отирались о ноги, напоминая о своих неотъемлемых правах на долю от съестного.
  - Господа, имейте терпение, - укорил попрошаек Гена. - Вас не обделят.
  Он обезжирил небольшой кусок мяса, разрезал его пополам и угостил котов, которые тут же приступили к трапезе, оглушительно урча.
  Божественный аромат расплылся по саду. Кушанье подали на стол с овощным салатом и банкой аджики, презентованной вдовой генерала, бывшего начальника дяди Жени. Подняли тосты за здоровье, за красивых женщин, за мир во всем мире и за удачу на дорогах. Поужинав, налили еще по кружке пива и уселись в кресла-гамаки.
  Генка наконец оттаял после изысканий в лесу и решил задать свои вопросы.
  - Дядя Жень, хочу с тобой посоветоваться по поводу одной истории. Какие-то непонятные совпадения, а может и мокруха… Ты ведь любишь всякие загадки?
  Каргин засунул в рот зубочистку.
  - Давай.
  - Вообще-то, тут больше одной истории получается. Сосед мой Эдик… Мешков, я ему твой ноут возил чинить, прожил четыре года с барышней из вашего Плешного. В феврале они рассорились, и барышня удрала. Как считал Эдик, удрала обратно в Плешное. Он поехал ее искать, по дороге напился и чуть не замерз насмерть на пустыре, где пожар был. Кто-то его подобрал и отвез в больницу. Недавно ему начали сниться кошмары, в которых эта бабень разговаривала с ним через дверь, якобы мертвая.
  - Он нормальный? Выпивает?
  - Эдик нормальный и не пьет. Немножко светлого по выходным. Тогда он на стрессе врезал.
  - А что за бабень?
  - Фамилию не знаю. Зовут Олесей, худая, невысокого роста, нос вздернутый, по-утиному как бы, глаза карие. Лет тридцать восемь или сорок. По профессии фармацевт.
  - Олеся Лужок.
  - Лужок? Она из этих… криминальная?
  - Нет, обычная девица. Лужок - это и есть фамилия, а не кличка. Почему она ему снилась мертвой?
  - Да он за здоровье ее сильно переживал. Думал, что преставилась.
  - "Преставилась". Красиво звучит. Аж колокола зазвонили. Дальше?
  - Ну, она ему во сне говорит: плохо ты меня искал, надо было найти, а ты не нашел. Он в шоке и в ужасе. Но вот она живая звонит ему по телефону. Мол, так и так, останемся друзьями, верни мою дубленку. Он приготовил дубленку, пошел в магазин, не заперев дверь, а когда вернулся, шмоткой кто-то себе вытер руки и ноги и порезал ее на полоски. Я ему сказал, что это Ника Просолова с первого этажа. Но я не думаю, что она. Мне просто нужно было что-то сказать. Еще момент: Эдик во сне видит одну и ту же машину, на которой приезжает баба - "девятку" бордового цвета. Он считает, что "девятка" эта из Плешного, он когда тут шлялся, снес ей зеркало. Такая тачка с номерами вашего региона и без зеркала действительно была у нас на районе, ее присвоили школье. Вот она, глянь.
  Достав свой слайдер, Генка выбрал режим галереи и протянул телефон дяде Жене.
  - Похожа на машину Нади Зодчей, фельдшера скорой помощи, - произнес тот, сдвигая на лоб очки. - Да, госномер тот. Надежда с премии купила. Стоит бесхозная в Москве?
  - Ага. И всё как-то сходится на ваших краях. У нас также проживает некая Рината Мартынова, кинолог, с двумя здоровенными ротвейлерами, как у эсэсовцев. Зарабатывает частной дрессировкой. Я мало с ней общался, она сама по себе, но как-то обмолвилась, что училась в Плешном, а жила в Поварихе. О ней что-нибудь знаешь?
  - Мартынова… - пробормотал дядя Женя. - Сука. Поджигательница. Так вот куда она подевалась.
  Он хлопнул себя кулаком по ладони и отпустил несколько крепчайших словечек.
  Генка поежился. Он редко слышал, чтобы дядя Женя употреблял ругательства. И, хотя в последний день службы в него стреляли свои же, парни в форме, он ничего не сказал про них, лишь отмахнулся: "Да я сам прохлопал вспышку, не среагировал".
  - Значит, она в Москве. - Каргин поднялся, опираясь на палку. - Я думал - за границу рванула. Ну, а когда мокруха?
  Открыв снимок из ямы, Генка вновь отдал дяде телефон.
  - Сейчас будет. Когда ехал к тебе, остановился на шоссе, там тихая парковочка у леса… Ею мало кто пользуется, надо нырок туда знать, его с магистрали не видно. Там я кое-что нашел и тоже сфоткал. По запаху нашел. Хотя лежат вроде бы давно. Подснежники.
  - Качество не очень, - сказал дядя Женя. - Что это? Две дохлые собаки?
  - Два дохлых ротвейлера, - уточнил Генка. - У обоих перерезаны глотки, я спецом поближе рассмотрел. И оба в ошейниках с медалями. Это псины Мартыновой, отвечаю. Можно, я удалю эту дрянь с телефона?
  - Пока нет. Место сможешь показать, где их нашел?
  - Безусловно. А понадобится?
  - Смотря как пойдет. Сам давно Мартынову видел?
  - Очень давно, дядя Жень. Может быть, после январских праздников. А чем эти две бабы известны? Что натворила Рината? А Олеся?
  Генка подал дяде Жене кружку с пивом, и тот смочил пересохшее горло.
  - Начнем с того, что они учились в одной школе в одном классе. Хотя пока не знаю, какое это имеет значение. Олеся Лужок проходила свидетельницей по ограблению продмага. Трое с "сайгой" вломились, набрали чемодан бухла и полезли в кассу. Там пара наших была, в штатском. Они вмешались, и тогда грабители, прикрываясь продавщицей, отбежали к машине и дали по газам. Наши за ними. И получилось, что касса осталась открытой и без присмотра. Один из покупателей, Петр Потапей, выгреб все наличные, повернулся и ушел. У него болела мать, ей требовалась куча дорогих лекарств, а он был на мели, еще и на работе за что-то крупно штрафанули. Мать он вытащил. А его самого через два месяца приняли, судили и дали шесть лет. Опознала его Лужок. Она долго вертела вола - дескать, не помню, лица не видела, то ли этот, то ли другой…
  Дядя Женя помассировал занемевшее колено и продолжал.
  - Рината Мартынова. - Еще полкружки пива. - Те развалины, у которых твой приятель свалился, остались от пансионата для престарелых. Хорошее было заведение. "Добрые денёчки". Спонсировали местные благотворители. Вот только стоял пансионат на дорогой земле, и земля приглянулась местному застройщику, Кириленко. Он подтянул юристов и стал отжимать участок, но у спонсоров адвокаты пожестче оказались. Кириленко провалил суд, взбесился и решил устранить помеху как таковую. Его личная помощница Рината Мартынова взяла это на себя. Ей было тогда двадцать лет. Она устроила пожар. Пфффф!
  Дядя Женя округло развел руками, изображая пожар.
  - Там много пожилых погибло, лежачие были, кого-то вытащили, кого-то нет… Следователь считал, что за это Мартынова получила кучу денег, но она так изворачивалась, что доказать он ничего не сумел. По итогу в виновники записали ночную дежурную, хотя очень спорно. На утро после пожара ее нашли аж в Поварихе, она была полностью не в себе, будто в трансе. Врачи кое-как привели ее в чувство, и она сказала, что покинула пост после одиннадцати, без внятных причин, просто понадобилось встать и уйти. Где мой мобильник? Без очков ни черта не вижу…
  Дядя Женя дозвонился до старого товарища, занимавшего пост в главке, и сообщил установочные. Рината Мартынова проживала в Москве и занималась дрессировкой собак. Две ее собственные собаки найдены зарезанными в яме в лесу - бойцовые псы, натасканные защищать хозяйку. Кто-то искромсал дубленку в квартире соседей Ринаты. (Тему ночных кошмаров Эдика Мешкова дядя Женя в свой "рапорт" не включил, хотя и не забыл про нее). Можно ли, спросил он, выделить ему в помощь толкового парня? Ничего особенного, разок-другой ксивой помашет, и всё.
  - Зарезанные собаки и зарезанная дубленка - явно разное, - ответил старый товарищ. - Что ты собрался? Хочешь Мартынову найти? Так она там, где и ее собаки - в том же лесу…
  - Я всегда хотел только одного - справедливости, - возразил дядя Женя, держа телефон как рацию. - Не стань я тогда инвалидом, я бы ее взял и добился правды.
  - Ладно, есть толковый мужик в областном управлении, дам твои контакты. Объяснишь, как до усадьбы доехать и что тебе нужно. Только, Жень, не зарывайся и корриду не устраивай, а то мне башку оторвут. Дело о поджоге давно в архиве, а Мартынова червей кормит, при условии, что собаки в яме действительно ее.
  - Или не кормит, - сказал дядя Женя. - Будь ей нужно, она бы сама убила своих собак.
  - На кой ей своих собак-то убивать?
  - Ее дела нам неизвестны, но, может быть, она заметает следы. Ей нет равных в заметании следов. Она спалила пансионат со старичками и оставила ноль улик. И с дубленкой не всё просто. Как-никак, одежка эта Ринатиной однокласснице принадлежала.
  - Думаешь, мутит она что-то?
  - Прямо сейчас ничего не думаю. Хочу по легкому кое с кем поболтать, дальше решу.

  ***

  На другой день в СНТ приехал рыхловатый мужчина с толстыми губами, не похожий на опера. Но два шрама на щеке, бегающий острый взгляд и пистолет в кобуре под коричневой кожанкой выдавали его профессию. Он прибыл ровно в двенадцать с секундами и вышел из своего "Форда" в двенадцать ноль одну.
  - Капитан Бажов Илья, оперативный уполномоченный, - представился он. - В распоряжении. Когда приступаем?
  - После обеда, - ответил Каргин. - Прошу за стол.
  - А я про вас знаю, - сказал Бажов, с любопытством разглядывая бывшего майора, маленького и щуплого. - Как вы тётеньку собой закрыли…
  - Давно было, - усмехнулся дядя Женя.
  За едой Бажов сообщил, что приготовился к дознанию и проработал поставленные задачи.
  - Олеся Лужок у родителей, - перечислял он. - Устроилась в аптеку, у нее сегодня смена. Надежду Зодчую тоже найдем, она где была, там и осталась. В настоящее время в отпуске за свой счет. Вашего знакомого привез в больницу Петр Потапей. Ну да, тот самый. Это выяснил дознаватель, который навещал Мешкова в больнице. Потапея запомнили в приемном отделении. Если будете с ним разговаривать, мое присутствие обязательно: он агрессивный, очень сильный, чуть что лезет в драку.
  Генка чертыхнулся про себя. Хотел отдохнуть и сходить с дядей на рыбалку, а тут боевик какой-то начинается, еще и мента вооруженного прислали. Накануне дядя объяснил ему: "Пойти пококетничать с парой девушек можем и сами. Но куда пойти-то? Я помню улицу, на которой живет Зодчая, а вот дом и подъезд уже не помню. Тем более не знаю, где Олеся Лужок. Ну и на случай обострения. Местные, плешновские, хуже дикарей попадаются. Одного, двоих, ну троих ты размотаешь, а если больше? А ты еще и судимый".
  - А про Мартынову что-то выяснили? - спросил дядя Женя.
  - Касаемо Ринаты Мартыновой, она пропала без вести. Ее ждали на соревнованиях в Звенигороде, в питомнике, но она туда не приехала. А там программа на неделю, форум, выставка, отель пять звезд. Она внесла полную сумму и подтвердила участие. Телефон не в сети третий месяц, хотя на него завязана вся собачья клиентура. Кстати, ее могла пустить в расход строительная мафия. Она же бывший референт Кириленко, знала много секретов. Кириленко прошлой осенью пристрелили, слыхали про это?
  - А как же. Поутру вышел из дома, тут ему и пуля в упор. Калибр девятый, прямо в сердце.
  - Не исключаю, что Мартынова шантажом пыталась тянуть с его преемника деньги. Она собиралась стать заводчиком, ей требовался стартовый капитал. Это мне в федерации кинологов так сказали. Брать кредит не хотела, а в долг ей бы никто не дал.
  - Складно получается, - задумчиво произнес дядя Женя. - Но вот не верю, что Мартынова застройщиков шантажировала. Она лучше всех знала, кто за ними стоит и что с ней могут сделать. Поэтому и уехала в Москву. Конечно, надо было в Бразилию к обезьянам, но за пансионат ее не озолотили. Скорее, еще и кинули на половину обещанного. Кириленко всех без разбору кидал. Ну а мы попьем чайку и выдвигаемся. Надо поговорить с Олесей Лужок, возможно, она что-нибудь объяснит про одноклассницу. Потом будем разговаривать с Надеждой. А дальше видно будет.


        -5-

        Генка предложил отвезти всех на Замполите, но Бажов отказался. Армейский УАЗ - слишком брутально. Тут, конечно, провинция, но не тайга. Они уселись в "Форд" и за полчаса долетели до Плешного, а еще через пять минут остановились около аптеки. Бажов наклонился к лобовому стеклу, разглядывая женщину, курившую возле крыльца тонкую сигарету.
  - Ну это она, - подтвердил он и повернулся к Генке. - Вы с ней близко знакомы?
  - Не близко. Привет-пока, все знакомство.
  - Подождите нас здесь. Увидит вас и замкнется или врать начнет. Мы сами.
  Бажов помог дяде Жене вылезти, и они направились к аптекарше. Бажов развернул удостоверение.
  - Лужок Олеся Максимовна? - Женщина кивнула, поправив приколотый к воротнику бейджик с надписью "Олеся. Фармацевт". - Не уделите несколько минут? У нас пара вопросов.
  - Мне нужно будет что-то подписать или что?
  - Это пока частный разговор, - заверил ее Бажов. - Мы устанавливаем кое-какие факты. И надеемся на вашу помощь.
  - Ну давайте, помогу чем смогу, - закивала Лужок. - А чего Геннадий в машине засел? Генкааа! Привет!
  "Ну еж твою", выругался про себя Бажов.
  - Олеся, а почему вы сбежали от мужа? - фальцетом вступил дядя Женя. - Не потому ведь, что зарплату ему задержали. Вы знали, что деньги дадут на следующий день, это обычная практика в компании. Не хотел разменивать квартиру? Вы бы его убедили, не сразу, так потом. Вы жили в Москве, нормальная работа, нормальный муж. Может и о детях уже думали. И вдруг вы срываетесь с места и не выходите на связь два месяца. Что случилось?
  - Про мужа - это личное, - грубо ответила Олеся. - Впрочем, коль уж мы между собой… Муж был нормальный, хорошее слово. Но я не смогла жить с мужиком, для которого ничего не существует дальше метро "Вернадского". Дети? Дети вопят, орут, за ними глаз да глаз надо, а Эдик всегда в компьютере и тишину любит. Он добрый, спокойный, неплох в постели. Но он как жаба в болоте, понимаете?
  - А тут прям не болото, - пробормотал Бажов и кашлянул в кулак.
  - Ну, здесь я не навечно. Даст боженька, уеду куда-нибудь. Сяду в кабриолет и уеду.
  Ее глаза смешливо блеснули. Серая аптечная мышь на миг преобразилась.
  - Ваше несхождение с мужем во взглядах на жизнь стало причиной того, что вы уехали и отключили телефон? - спросил Бажов.
  Лужок в три затяжки прикончила сигарету и выцепила из пачки новую.
  - Причиной - да, поводом - нет. За месяц до того я увидела около нашего дома мужчину, который показался мне знакомым. Я на него смотрела, а он смотрел на меня, и вдруг я узнала. Петька Потапей… Ну, которого за продмаг посадили…
  - У вас были отношения с Потапеем?
  - У меня не было с ним отношений. Я очень тепло относилась к его матери. Лариса Марсовна вела у нас в школе русский и литературу. Поэтому я на следствии… а, черт, неважно. Слегка подтормозила, так надо было. Короче, я сначала подумала, он приехал мне предъявить, что сдала его с потрохами. Но он только спросил, знаю ли я, что в доме, на седьмом этаже, живет моя одноклассница. Я так удивилась… Я не видала никого из одноклассниц, откуда им в Москве-то взяться, и тут меня как молнией шарахнуло. На седьмом этаже. Неужели Рината?! Ведь я встречала ее, но… она совсем не похожа на ту девчонку, с которой мы учились. И тогда Петька сказал мне: "А ведь это она сожгла пансионат для престарелых. Ей много за это заплатили".
  - Потапей что-нибудь говорил вам о своих планах? Зачем он приехал в Москву?
  - Нет, он ничего не говорил. Но я же знала, что Лариса Марсовна погибла в том пожаре.
  Бажов и Каргин переглянулись.
  - Ее родня в "Денёчки" пристроила, пока он срок отбывал, - пояснил Каргин. - Продолжайте, Олеся.
  - Я, конечно, догадалась, что он… не просто так. Но, повторяю, меня Петька ни во что не посвящал. Он сразу куда-то исчез, больше я не видела его. А я… А мне стало страшно. Знаете, что самое жуткое? Рината никак не обозначала, что мы с ней вообще-то знакомы, что учились вместе. Никогда не обращалась ко мне и даже не здоровалась. Хотя наши меня все узнают, я не изменилась так, как она. Я припомнила, что Мартыха всегда была странной. Что ее не любили, и она всех избегала. Что она попала в ДТП, чудом выжила, у нее в черепушке пластина. Однажды Лариса Марсовна поставила ей двойку - кстати, совершенно заслуженно - и она прошипела: "Старая сволочь, живую тебя сожгу!". Теперь всякий раз, когда Мартыха шла мимо со своими псинами, у меня мурашки бегали. Но я не боюсь собак. Мне казалось, что сама эта женщина, в бейсболке с козырьком, в огромных очках, гораздо страшнее, чем ее ротвейлеры. Я подумала: а вдруг она и нас тоже сожжет? Вдруг она и меня обещала сжечь? Я спросила Эдика, кто эта баба-кинолог? Он сказал - Мартынова Рината. Она давно жила в доме, она въехала до того, как я познакомилась с Эдиком. Но, может быть, просто выжидала удобный момент? Или ждала, что денег отстегнут? Мне стало сниться, что я горю, я просыпалась и колотила себя руками, чтобы сбить огонь. Эдик дрых и ничего не слышал. Мне не хотелось рехнуться и стать как их соседка, Ника, у которой пятьсот тысяч кошек. Вот тогда я и решила, что пора заканчивать семейную идиллию.
  - Ничего не объясняя мужу? - спросил Бажов.
  - Ничего не объясняя. Он бы не понял. Эдик не от сего мира, он со всеми по-доброму. Я его упрашивала съехать подальше от Ринаты, но он ни в какую. И, если это все, что вы хотели от меня услышать, я пошла. Мне нужно товар принимать.
  - Еще одно, - остановил ее Каргин. - Олеся, после того, как вы расстались с мужем, вы больше не возвращались в Москву? Не пытались наладить с ним контакт? Ночью не приходили к нему?
  - Ночью? Нет, зачем! Скажете тоже - ночью… Я не хотела ничего налаживать. Март и апрель я прожила у сестры Натальи, это подтвердит и она, и еще куча людей. Я только позавчера позвонила Эдику и попросила отдать дубленку.
  У аптеки припарковался пикап доставки, водитель помахал пачкой документов. Лужок крикнула "Я щас!" и взбежала по крыльцу, на ходу доставая из заднего кармана джинсов связку ключей. Бажов и Каргин ретировались к "Форду" и разрешили Генке выйти.
  - Ну чего? - спросил он, потягиваясь.
  - В среднем то, что обычно бывает, - констатировал Бажов. - Не тот мужик ей попался. Будет ждать того.
  - Это ясно, а что-нибудь еще?
  Бажов попинал ногой переднее колесо и сказал:
  - Если Мартынова убита - если она действительно убита, а не в бегах - образуется четкий подозреваемый. Петр Потапей. У Потапея был прямейший мотив с ней разделаться, она сожгла его матушку. Он разузнал, где Рината окопалась, и поехал в Москву, прикинуть что и как. Он служил в десантных войсках, обучен ножевому бою, и он бы справился и с собаками, и с Ринатой.
  - Ну-у-у-у… - промычал дядя Женя.
  - Опять же, Потапей вернулся из отсидки, и вскоре был убит Кириленко. По этому делу он не фигурировал, но, если сначала Кириленко, а потом его помощница, то наводит на мысли.
  Дядя Женя снял очки, подышал на них и протер платком.
  - Это только предположения, Илья. У Кириленко в последний год были мощные терки с конкурентами и с советом директоров, он буквально всех достал. Такую жадную обнаглевшую жопу могли и свои грохнуть. Текущий статус Мартыновой тоже не определен. Нужно разобраться, что общего у Мартыновой с "девяткой" Надежды Зодчей. Поехали к Надежде.

  ***

  Надежда Зодчая занимала однушку на самой старой улице города, на первом этаже. Недавно здание отремонтировали коммунальщики, но облицовка уже поблекла, пропуская сквозь себя сочащуюся изнутри ауру бывшей общаги. Ауру тяжелого труда, тяжелых болезней и зависимостей, тяжелых отклонений от нормы, впустивших в жизнь не один десяток опасных людей.
  Они позвонили, и в квартире замолчал пылесос. Дверь открыл широкоплечий, дочерна загорелый мужчина лет сорока пяти, в тренировочных штанах и в майке хаки. Бажов полез за ксивой, но мужчина увидел Каргина и жестом пригласил всех войти, бросив через плечо: "Ботинки не снимайте, грязно".
  Между двумя огромными пакетами, набитыми мусором, они протиснулись в комнату и расположились на кушетке. Мужчина выдернул из розетки шнур пылесоса, уселся на диван и закурил папиросу. Спокойный и расслабленный, он никуда не торопился и не торопил гостей, словно ожидая, чем они будут его развлекать.
  - Потапей Петр Васильевич? - спросил его Бажов.
  - Всё-то вы знаете, - обронил тот и подвинул к себе пепельницу.
  - Мы хотели Надежду Карловну повидать, а где она?
  - Надька на работу послезавтра выходит. Поехала в баню, потом в салон, на ногти и на прическу. А я пока бардак ликвидирую.
  - Скоро ее обратно ждете?
  - Ну, вы же в курсе насчет баб. - Потапей чуть свел брови к переносице, будто усомнившись, а в курсе ли они насчет баб. - Целую вечность красоту могут наводить.
  - А поехала она на чем? - мягонько осведомился дядя Женя, притулившийся с краю кушетки.
  Потапей выдохнул в потолок струю дыма. На его плече синела выцветшая татуировка - парашют. Генка был наготове, но характеристика, выданная бывшему десантнику капитаном Бажовым, пока не работала.
  - Двенадцатым автобусом, знамо дело.
  - Не на машине?
  Потапей некоторое время обдумывал ответ.
  - Не-а.
  - Ну ей хотя бы известно, что у нее "девятку" угнали? - не выдержал Бажов.
  Петр Потапей продолжал курить.
  - А, ну это знаем, конечно, - сказал он и затянулся. - Надька ключи в замке позабыла, ну и всё.
  - Заявление написали?
  - А толку писать-то, товарищ майор, - Потапей затушил сигарету и взглянул на Каргина. - Не найдут же. Район тут беспредельный, что упало, то пропало. У меня на Алтайке и то лучше.
  - В Москве ваша "девятка", - встрял Генка. - Улица Лобачевского, юго-западный округ.
  - Да неужели, - томно протянул Потапей.
  Минуту или две длилась пауза, а затем из коридора послышался шум. В комнату вошла коротко стриженная полноватая блондинка, ровесница Потапея, унылая и бесцветная даже после салона красоты.
  - Ну вот и она, - оживился Потапей. - Ну че, Надюха, когти остригли тебе? Покажь!
  Надежда Зодчая вяло подала ему руку, и Потапей галантно, точно версальский модник, коснулся ее губами. Женщина присела рядом с ним.
  - Это к тебе. Тачку твою нашли, она аж в Москву упорола, прикинь.
  Зодчая удостоила Каргина кивком. Остальных она не знала и знать не хотела.
  - Надь, расскажи, пожалуйста, об аварии, когда ты откачала Ринату Мартынову, - попросил дядя Женя. - На перекрестке, где дорога с Поварихи до Плешного.
  Удивились абсолютно все. По неочевидным признакам было понятно, что Потапей и Зодчая ждали прихода милиции, но не в таком смешанном составе: один действующий, второй в отставке, а третий вовсе не пойми с какого боку. И с другими вопросами.
  - Тридцать лет прошло… - пробормотала Зодчая, поджимаясь и пряча взгляд в вырез собственной майки. - Зачем это теперь?
  - Я не просто так, есть зачем.
  - Петенька, пойди погуляй, - попросила Надежда. - Разберусь без тебя. Но только не под окнами гуляй, ладно? - Потапей пробубнил что-то про рассаду, которую присмотрел на рынке у Ашота, и оставил их вчетвером.
  Через несколько минут с улицы послышалось рычание двигателя, и ржавая "Газель", развернувшись, покатила в направлении рыночной площади. Зодчая задернула шторы.
  - И давно вы?... - деликатно полюбопытствовал дядя Женя.
  - Не особо, - ответила Зодчая. - Месяц, два, три. Когда-то встречались. - Она говорила рассеянно, будто ее застали врасплох. - Свадьбу пока не назначили, Жень.
  - Всяко вдвоем лучше, чем по одному. Ну и что случилось тогда, на перекрестке?
  - На перекрестке умерла Рината Мартынова, - жестко проговорила Надежда. - Тридцать. Лет. Назад.
  - Что, в смысле? - вздрогнул Генка. - Она в Москве, в моем доме хрен знает сколько прожила. Я ее видел. Она дышала, ходила и брала призы со своими собаками на выставках.
  Зодчая мотнула головой.
  - Тридцать лет, говорю же… Я ехала на велосипеде, впереди громыхнуло, как бывает, если одна машина влетает в другую. Ну, я по педалям и понеслась. Две тачки в хлам. Одна другой в бочину въехала, помеха справа… Что делать? Сотовых не было тогда. Виновника раздавило мотором. Другие… Одного я узнала сразу - Игорь Тихонов, водитель наш, я с ним часто ездила. Он еще был жив. И второй был жив, но его я никогда раньше не видела. Весь переломанный, весь в крови. И еще маленькая девочка, второй или третий класс… Она была мертва, я сразу поняла, что мертва, что уже биологическая, но… Я не знаю, как объяснять. Я смотрела на нее и думала: господи, бедненькая моя, ну тебе же рано, совсем ведь рано…
  - Я читал в сводке про эту аварию, - прозвучал тихий фальцет. - Ты действовала верно и профессионально, спасла ребенка.
  Зодчая облизала губы и скривилась.
  - Она умерла до того, как я подъехала. ЗЧМТ, закрытая черепно-мозговая, несовместимая с жизнью. Но… я не могла ее бросить. Я стала проводить реанимационные действия, без ничего, голыми руками. Я делала массаж сердца, дышала рот в рот, снова и снова. Я делала всё это, наверное, полчаса… И потом словно очнулась. Я не могла совершить невозможное. Я просто упала возле нее и заревела. Рядом затрещали сломанные кости, и тот, незнакомый, подошел ко мне.
  "Как-то ты неправильно выбрала, - сказал. - Ну я, ладно, я чужой. Посторонний. Но вот твой коллега, две минуты как помер. Могла его спасти, но выбрала девчонку. Почему?"
  "Она ведь ребенок, - ответила я, а сама в ахере: как он встал-то?! - Маленькая девочка, ей бы жить еще и жить", а он говорит: "Из детей вырастают взрослые. И ты не знаешь, кто вырастит из этой девочки. Может, тебе не нужно было так стараться?"
  "Да я ничего не смогла!", - закричала я, а он ответил: "Нет, ты ее оживила. Смотри, она дышит, открыла глаза". Я посмотрела - и точно. "Но имей в виду. Теперь это навсегда твоя пациентка. И ты ей еще понадобишься". Он сказал это и отступил в темноту, я его больше не видела.
  - А дальше? - спросил Бажов.
  - Подъехал экипаж с нашей подстанции, с ними милиция. Меня отвезли домой и дали три дня прочухаться. Потом я узнала, что погибли двое, два водителя. Тихонов вез Ринату к бабушке из интерната, ее бабка воспитывала. Ринату доставили в Склиф, выходили. Но двое, вы понимаете, двое погибших. Который со мной говорил - его там не нашли.
  Некоторое время все молчали. Зодчая уперла взгляд в стену, между левым плечом Генки и правым плечом Бажова.
  - Ты когда-нибудь видела Ринату с тех пор? - спросил дядя Женя.
  - Несколько раз, на улице. Я старалась не думать о том… о том, кто она такая! Однажды был вызов к ним в контору, секретарше стало плохо, и вот тогда я увидела Ринату совсем рядом. Она выросла, изменилась, но… я все время старалась разглядеть ее лицо, увидеть какой-то след, знак, что она погибла в детстве. Но на лице у нее был толстый слой пудры, и еще она носила тонированные очки. Я все ломала себе голову: могла я перепутать, принять ее за мертвую? Но нет, я не могла. Я…
  Она опустила голову и всхлипнула себе в майку.
  Каргин подсел к Зодчей и осторожно погладил ее по шее.
  - Надюш, не плачь. - Надежда обмякла. - Чего плакать-то? Мы не допрашивать тебя пришли. Но твоя "девятка" стояла в Москве под домом, где проживает Мартынова. Ты всю весну без колес, а дача, а огород? Взяла отпуск, засела в четырех стенах, вон свинарник какой развела! Даже не почесалась заявить в милицию, и Петру запретила. А как так? Не сама ли ты отдала машину?
  - Принесите мне воды, - попросила Зодчая, рассматривая свои отполированные в салоне ногти.
  Генка сходил на кухню, сполоснул стакан и налил в него воды из чайника. Надежда напилась и сказала:
  - Того говорильщика, поломанного, на месте ДТП не было. Куда же он подевался? - Она напряженно подалась вперед, словно собираясь схватить Бажова за грудки. Бажов не шелохнулся. - Я долго думала, кто это или что, и поняла. Лесной Дозорный. Там территория его, полкилометра до аварийного шоссе. Видать, его тот мужик подсадил, который заснул за рулем.
  Генка переспросил:
  - Кто-кто? Дозорный?
  - Лесной Дозорный, да. Сказка, так считалось. А только первого марта в ноль часов тридцать минут он позвонил мне в дверь. Чего смотрите? Ну привыкла я время в уме фиксировать. Я открыла, и он стоял во-он там, за порогом. В той же одежде, как лесничие ходят. И в таком же виде, как на перекрестке. Переломанный и скособоченный. Я хотела закрыть, запереться, но он подставил ногу. Он сказал: "Бери ключи от тачки и поехали. У нас мало времени. Пациентка тебя ждет, ТВОЯ пациентка". Я как под гипнозом, что ли… мы с ним вышли, и у него кости трещали на ходу. Если кто нас и видел, его не рассмотрел. Мы сели в мою машину, и он велел ехать к пансионату. К "Денёчкам". Я не помню, как доехала. Он сказал идти за ним и повел меня в развалины. Там я увидела Ринату. Труп ее. Лицо раскроено надвое, левая половина сползла набок. А он мне такой говорит: "Она очень хочет жить, ей очень надо. Давай, выполняй свои обязанности. Кроме тебя, никто такого не сможет. Ты самая сильная".
  - Но на этот раз она точно была мертва? - терпеливо спросил Бажов.
  - Она и в прошлый раз была мертва, - буркнула Зодчая. - И в этот, и в прошлый. Ее не стало на перекрестке. Закончить мне дайте! - заорала она. - И не лезьте с этим больше! Я проводила реанимационные действия. На трупе. Как тогда, поняли? До упора, пока не кончились силы. Отползла на карачках. Дозорный подал мне руку и помог подняться. "Тебе придется вернуться пешком, - сказал он. - Она на твоей машине поедет по делам. Нет-нет, уходи, смотреть не надо". А я посмотрела… Рината уселась и… и она прилаживала на место снесенное лицо. С тех пор я почти не сплю. Хорошо хоть Петька под боком дрыхнет. От его храпа все дозорные и позорные разбегаются. Ну и психбригаду мне вызовет, если надо будет.

  ***

  Они распрощались с Зодчей, которая так и не встала с дивана, чтобы их проводить, и вышли на улицу. Середина дня миновала, небо чуть порозовело в преддверии заката. Вокруг было тихо, только у пивного ларька двое парней переругивались, считая мелочь.
  - Совсем Надежда Карловна из ума выжила, - поделился своим изумлением Бажов. - А не старая еще. Что за Лесной Дозорный? О ком она?
  - Герой устного народного творчества, - сообщил дядя Женя. - Он приходит на места автомобильных аварий, разговаривает с погибшими и спрашивает их последние желания.
  - Вы же не серьезно, - буркнул Бажов.
  - Я - нет, но Надежда…
  - Она перепутала! Что бы она там не твердила: я не могла, я не могла. Могла. И профи ошибаются, тому примеров уйма. Неизвестно, насколько теплая она каталась на велосипеде. Ну а то, что она сейчас втирала, про ожившего пассажира и как она Ринату воскрешала - типичная наркомания. Такое кинишко под дозой смотрят. Я бы проверил, не берет ли она что-то с работы. Тем более с сидельцем бывшим сожительствует…
  - Надежда не употребляет наркотики, - возразил Каргин, жуя зубочистку. - И не ворует их.
  - И как же это по-вашему? То есть, она вот так вот, без наркоты, верит в такую… в Лесного Дозорного? Медик со стажем тридцать пять лет?
  - Она верит в, назовем это "некими событиями". Что они состоялись. Она врач, у нее советское образование, опыт, она атеистка. И вдруг с ней происходит такое, чего нет ни в ее опыте, ни в образовании. Или она убедила себя, что это с ней произошло. У Дозорного есть реальный прототип, работник лесхоза. Он спасал пассажиров после столкновения фуры и автобуса на шоссе и сам угодил под машину. После того случая шоссе и закрыли.
  - Отбросим эту шелуху, - огрызнулся Бажов, - и получим, что она открытым текстом сообщила о смерти Мартыновой. А мы эту тему не поднимали. Заметили, как она не только дату назвала, а еще и время с минутами? Она знает, что убил Ринату Потапей, вот и отослала его. Ни за какой он не за рассадой поехал. Сейчас заляжет, хрен сыщем. А почему вы, товарищ майор, так издалека начали? Аж с тридцать лет назад! Мы же не за этим приходили. Или зачем мы приходили?
  Каргин стоял неподвижно, постукивая палкой по асфальту.
  - После аварии Рината сделалась другой. Раньше я специально в это не вдумывался, но сейчас появились причины. И обстоятельства ДТП необычные, свидетелей - только Надежда, а она тогда промолчала. У одной машины лобовое выбито изнутри, пассажира выбросило. Но нашли-то действительно только два трупа и оба в кабинах, а летуна этого не нашли.
  - Ну и что с того? - уперся Бажов. - Был в шоке, не чувствовал боли, поднялся и ушел, скорее, в лес, довольно далеко, и там умер. Эх, зря я Потапея отпустил!
  - А как бы ты его удержал? - развел руками Каргин. - Он не скрывается, значит, чувствует себя защищенным. Потапей бывший разведчик, далеко не дурак, да и Зодчая не простушка, какой прикидывается. Если он и впрямь завалил этого киборга Кириленко и не спалился, то с Мартыновой ему еще проще. Доказывать чем будешь?
  - Чем доказывать, чем доказывать… Ключи от "девятки" у нее в прихожей на полке валяются, может, запасные. Лужок много всего наговорила про Потапея, но захочет ли она это повторить?... "На твоей машине поедет по делам". Лесной Дозорный. Ну что за шляпа! У кого телефон?
  Генка вытащил слайдер и сказал:
  - Ага, "Эдуард, сосед". Еще что-то случилось. Алло?
  - Ген, скажи мне, пожалуйста, - завопил из Москвы Эдик. - Не хотел спрашивать, но спрошу! Ты слышал, как кто-то разговаривает возле моей двери?
  - Нет, - растерялся Генка. - Я крепко сплю. А что, кто-то слышал?
  - Евушка слышала, и голос, и стук. Ген, она слышала ровно то, что Олеська говорила мне в кошмарах!
  Генка переставил телефон на громкую связь.
  - Эдуард, а ты точно ничего не выдумываешь? Твоя бывшая была там, где сказала - у сестры. Ее только что при мне опросили.
  - Нет, я ничего не выдумываю! Или, по-твоему, дубленку тоже я на тряпки пустил? Так я не в голову подстреленный, у меня только связка порвалась, и ребра еще! Сегодня ночью она опять со мной говорила. Так я чего звоню, я понял, это не Олеська! Это Валька Воронина!
  У Творцова глаза на лоб полезли.
  - Здрасьте, а Воронина тут при каких делах? Ее когда еще кокнули!
  - При таких, не важно, при каких! Она мне опять вот это: ты мог меня найти, почему не нашел? А я ведь тогда, в восемьдесят девятом, по всему району шарился, думал, она прячется! Что теперь скажешь? Ведь, слушай, получается… она где-то рядом, ну, Валька…
  - Посиди дома, Эдик. Выпей таблеточку какую-нибудь. Я сегодня вернусь и буду разбираться, что за привидение у нас завелось. - И сказал, обращаясь к дяде и к Бажову: - Валька - это девчонка из его школы, только ее нету давно. Шла с продленки, ей отморозки голову пробили. Я поеду. Пока его на принудительное лечение не забрали.
  - Я с тобой, - ответил дядя Женя. - Попрошу только соседку, чтобы котов моих кормила. Илья?
  - Погодите-ка, - опешил Бажов. - То есть, кому-то что-то приснилось, и поэтому нужно гнать что есть силы в Москву? И там чего?
  - Там круг замыкается. Никакая не Валька, там Мартынова у себя дома. Беда не в том, что Мешкову приснилось или не приснилось, или не только ему. Мартынова недееспособна…
  - Недееспособна - то есть, мертва? - перебил Бажов.
  - Недееспособна, но может нанести вред. И еще. Некоторые события происходят только в присутствии одного зрителя. Но если наблюдателей несколько, событие не происходит.
  - Ну поехали, пронаблюдаем, - махнул рукой Бажов. - Этот ваш приятель, ну верный кандидат в дурку, вот какие события. - "Мое дело маленькое - ксиву достал, ксиву убрал", - добавил он про себя.
____


        -6-

        Они добирались до Москвы три часа и на проспекте Вернадского были уже в сумерках. Бажов дозвонился участковому инспектору и попросил подойти к дому. Увидев Генку в сопровождении сотрудника милиции, участковый осведомился:
  - Творцов, ну ты чего, опять об кого-то руки почесал? Всё тебе, дураку, неймется, жить спокойно не умеешь!
  - Порядок, - успокоил его Бажов. - Нам нужно зайти в одну квартиру. Здесь… э-э… где?
  - Седьмой этаж, Мартынова, - подсказал Генка.
  - Да, Мартынова Рината. Есть высокая вероятность, что она в тяжелом состоянии и не может самостоятельно передвигаться.
  - Так не полагается, - заупрямился участковый. - Вызова не было. Без ордера в квартиру? Какие основания… как вас? Илья Николаевич.
  - Давайте просто поднимемся и посмотрим, - предложил дядя Женя. - Может быть, дверь открыта.
  - Наш коллега, - объяснил Бажов участковому. - Мы в рамках доследования. Дверь ломать не будем. Если не заперто, решим по обстановке. Позвоним, покричим.
  - Ну, добро. Но внутрь соваться не вздумайте, я сам. У нее собаки.
  - Уже нет, - мрачно сказал Бажов. - Ген, покажи.
  Генка показал инспектору сделанную в яме фотографию. Тот присвистнул и набрал на домофоне нужную комбинацию. В подъезде пахло разлитым вином с примесью другого, специфического миазма.
  - Ого у нас тут, это что такое? - спросил Генка.
  - Молодежь оргию устроила, ГНР высылали. Ну им дали прикурить в отделении, мама не горюй.
  - И только-то? - переспросил Каргин. - Анаша ведь в чистом виде…
  - Так отрицают анашу, и не имелось при них. Между прочим, Творцов, на тебя меньшой Салехов заявить хотел, что ты его членовредительствам подверг…
  - А вы что?
  - А ничего, выкинул его с опорника. Но смотри мне, чтобы больше не повторялось!
  Они вызвали лифт, поднялись на седьмой и повернули направо, к двери с номером "52". На звонки, стук и крики никто не ответил. Участковый взялся за ручку, опустил ее и потянул на себя. Дверь открылась. Инспектор вошел в прихожую, продолжая звать хозяйку. Трое его спутников остались на лестничной площадке.
  Но они бросились вперед, услыхав из глубины квартиры отчаянный вопль:
  - Аааааааа, шкура!!!
  Бажов нашарил на стене кнопку выключателя и зажег бра. Рината Мартынова лежала на полу своей спальни, а инспектор стоял рядом, держась за сердце. В темноте он наступил на труп.
  - Она меня схватила… - прохрипел он, показывая пальцем на Ринату.
  - Померещилось, - сказал дядя Женя. - Мертвее мертвой.
  Полчаса спустя началось расследование убийства Ринаты Лазаревны Мартыновой.
  Дело принял в производство лейтенант Емелин, выпускник школы милиции - малорослый, с деревенским, в веснушках, лицом. Он выглядел замедленным, простоватым и обладал сверхспособностью постоянно терять фуражку, но тут же приступил к выполнению зазубренных алгоритмов. По звонку из главка Каргина придали ему в качестве гражданского помощника, и дядя Женя назвал главного подозреваемого - Петр Потапей из Плешного.
  Капитан Бажов, крайне озадаченный, отбыл домой, а Каргин остался у Генки. Участковый удалился на опорный пункт и накапал себе рюмку корвалолу.
  Причастность Мартыновой к поджогу пансионата было уже не установить, если только она не оставила исповедь в бумажном виде, или, например, квитанцию с указанием вида выполненной работы, печатью и подписью Кириленко. Разумеется, она не оставила ни исповеди, ни квитанции.
  Поквартирный опрос не дал ничего значимого. В последний раз Ринату Мартынову видели после двадцать третьего февраля; она совершала прогулку с ротвейлерами и говорила с кем-то по телефону, вроде бы о собачьем чемпионате. Более ее не видели и не слышали. Дома у нее всегда было тихо, псы не рычали и не лаяли, да и в целом Рината держалась подальше от соседей и старалась не привлекать внимания. Ротвейлеров она дрессировала на огороженной площадке за сквером, там же занималась и с чужими животными. У нее не было мужчины, друзей и подруг. Некоторые ее побаивались. Никто не замечал ни трупного запаха, ни каких-либо иных признаков несчастья в квартире на седьмом этаже. Если бы не бывший майор Каргин, труп лежал бы там бог весть сколько.
  Эдика Мешкова дядя Женя попросил не запутывать еще больше то, что и так запутано, и просто сказать, что ничего необычного во втором подъезде лично им не отмечено. Он пообещал, что ночные взывания закончились и более не возобновятся. Что касается трагической участи дубленки, принадлежавшей Олесе Лужок - ну так вы же, Эдуард, дверь не заперли. Поэтому Эдик твердо заявил: после его возвращения из больницы ничто не нарушало нормального порядка вещей во втором подъезде, под чем и расписался.
  Внести некоторую смуту могла бы Евушка Курапина, не досыпавшая из-за шума, производимого неизвестной бабой. Но она сообразила, что подставит соседа, за спасибо чинившего ей бытовую технику. А, когда ревнивый ухажер сломал Евушке нос, она целую ночь рыдала на кухне у Мешкова, а он менял ей ватные тампоны и прикладывал лед. Кстати, вот этой вот прошедшей ночью ей пришлось звонить в милицию из-за тинейджеров, буянивших в подъезде, такое часто, примите меры.
  Евушка умолчала, что после того, как подростков забрали, ей вновь слышался голос и стук в дверь.
  Мартынова проживала в доме восемь лет, и ее ротвейлеров помнили еще щенками. В двухтысячном году она обратилась к московскому риэлтеру с просьбой подобрать "трешку" в спокойном районе. Квартира на седьмом этаже продавалась срочно и очень дешево, но из-за срочности Мартынова не успевала купить новый паспорт. Оформлять сделку ей пришлось под своей настоящей фамилией.
  На трупе были надеты футболка с гербом федерации кинологов, толстая кофта и теплые спортивные штаны. Одевалась Мартынова еще по холоду. Вся одежда и не прикрытые ею части тела перепачканы сажей. Лицо изуродовано, причем именно так, как описывала Зодчая. Кто-то саданул Мартынову в лоб топором и сдернул лезвие вниз, разбив лицевую кость на две части. Левая половина подклеена к правой скотчем. Колени перебиты. И, словно этого было недостаточно для каких-то целей, покойнице перерезали горло.
  После Эдика дядя Женя попросил Генку познакомить его с Никой Просоловой. С ней он беседовал уже ночью, пока на седьмом этаже орудовали криминалисты.
  Ника приняла гостей не больно-то и радушно, но наметанным глазом нашла на олимпийке дяди Жени кошачью шерсть, и смягчилась.
  Она сказала Каргину, что никогда и никого бы не ударила ножом. Напугать - да, она могла бы напугать, она затем его и носила. Избила ту армянку почтовыми ящиками? Ух ты, это кто такое сочинил? Не била она ее ящиками, а просто толкнула, та затылком и приложилась. Нет, она не заходила в квартиру Эдика Мешкова и не портила принадлежащие ему вещи. Прислонилась ухом к двери и послушала, не мяучит ли внутри кошка, потому что искала кошку. Нет, в квартиру номер пятьдесят два она также никогда не заходила. Это в ту, где свинота с ротвейлерами? А, убили? Так вот чего вы все здесь…
  Нож она принесла и показала. Каргин повертел его в руках и решил, что с этого ножа не смывали кровь, для нападения на людей он не использовался. Может быть, им не резали ничего и никогда. Ни дубленки, ни мертвые тела, ни, тем более живые. Конечно, если бы Нике пришлось чистить нож, она бы очистила его как надо. Она чистюля. Даже посреди ночи от Ники пахло не кошками, как ожидалось, а хорошим мылом и кремом для рук.
  Но если Ника не смогла бы ударить ножом человека - это не значит, что она бы не смогла зарезать собаку…
  При надобности Ника могла заболтать кого угодно и умудрилась затянуть диалог почти на час, повествуя только о себе. Она очень любила кошек, никого не любила, кроме них. Обожала усатых с самого детства. И, едва только мамаша и отчим отправились в бездну вечности, отметив Первомай техническим спиртом, она завела себе сразу нескольких котят. Ника трудилась на трех работах, чтобы ее питомцы были сыты, довольны и регулярно осмотрены хорошим ветеринаром. Она не брала новых, ибо отлично представляла, во что превратится дом, если дать слабину, но обихаживала и пристраивала в хорошие руки уличных. И она - вы не поверите, но так и есть - на самом деле понимает кошачий язык.
  - Прям вот и понимаете? - поддержал ее старания Каргин, которому было предельно ясно, что ему навешивают лапшу.
  - Ну, язык-то у них не бог весть что, - смутилась Просолова. - Но так я же и говорить с ними могу, а это не каждый, знаете ли…
  Для себя Каргин сделал вывод, что Ника, разыскивая кошку, видела кого-то, выходящего из квартиры Мешкова. Правда, видела всего несколько секунд и со спины. Но это был тот самый, кто перепачкал сажей все, до чего дотронулся. Тот, кто скрашивал Мартыновой ее бессрочное одиночество.
  Однако она не желает об этом говорить. Во-первых, все, что не касается кошек, Нику тоже не касается. А во-вторых, увиденное до сих пор вызывает у нее необъяснимый страх. Очевидно, она нарочно задержала Эдика на лестнице, дав визитеру уйти подальше. Тем самым она уберегла соседа от опасной встречи.
  Не желает - и не надо. Дядя Женя не стал подсказывать лейтенанту: тот посеял свою фуражку и рыскал всюду в поисках. Головной убор ему вручила гражданка Курапина.

  ***

  Результаты аутопсии поступили на удивление быстро, но удивила не быстрота. Даже неискушенный лейтенант отметил, что текст составлен максимально общими словами, чересчур гладко, и вообще чего-то нахимичили. По настоятельной рекомендации Каргина, они с Емелиным навестили судмедэксперта на его рабочем месте. Тело гражданки Мартыновой, покрытое простыней, виднелось через арку в прозекторской.
  - Ты чего мне подсунул, Емеля? - не здороваясь, наехал на лейтенанта эксперт. - У нее смертельная рана с зимы, запомни или запиши. С зимы. Зарубили ее. В деревнях так убивают по синьке. А дальше уже не совсем по-деревенски… Труп предохранили от разложения - на леднике или еще где, но без применения консервантов. Ожогов нет, она не горела, но валялась где-то, где был пожар. В последние несколько дней труп передвигали, придавали ему различные позы. Совокуплений с покойницей не было, но ряд специфических повреждений ткани таков, будто бы ее очень энергично перемещали с места на место. Каргин, ты-то чего здесь? - обратился он к дяде Жене. - Ты же пенсия! Ой, и с палочкой еще.
  Дядя Женя усмехнулся, озвучил нецензурную рифму к слову "пенсия" и сказал:
  - Смертельная рана в голову - тут всё ясно. А горло, а колени?
  - Горло и колени - это посмертно, примерно позавчера. Ножом и чем-то навроде бейсбольной биты.
  - Ну а зачем кому-то такое делать?
  - Действия такого рода могут носить ритуальный характер. Или Фетишист Некрофилыч развлекался. Вон, Емеля найдет и спросит, зачем. - Толстым пальцем патолог ткнул глазевшего по сторонам лейтенанта в левую почку. - Он сыщик, а мое дело - покойников вскрывать. Но нормальных покойников, а не панночек разных. Хочешь мое мнение? Только никому не говори. Ее как будто бы убили во второй раз, а заодно лишили возможности ходить. Чушь? Спорить не стану. Всё, мужики, освободите помещение.
  Посетители покинули морг, но, поскольку Емелин позабыл на вешалке фуражку, ему пришлось вернуться и случайно услышать реплику патолога, приподнявшего простыню и рассматривавшего труп Мартыновой.
  - Если она еще раз глаза откроет, я застрелюсь на даче из дробовика. На вот, сотку тебе должен был.
  И глухой бас здоровенного санитара:
  - Не надо, Юрьич, и не такое видали. Сходи лучше в отпуск, а то устал, заснул стоя и глюк словил.
  Емелин на цыпочках удалился и передал услышанное дядя Жене.
  Вскоре удалось разыскать таксиста, получившего заказ до Звенигорода с подачей машины по данному адресу, пассажир с животными. Так передал ему оператор. Таксист прибыл за десять минут до назначенного времени, прождал полчаса, но пассажир так и не объявился. После чего он взял другой заказ и уехал, обложив кидалу, разумеется, матюгами.
  Это было двадцать пятого февраля, ранним утром.
  В квартире погибшей обнаружили два комплекта отпечатков - самой хозяйки и не установленного лица.
  Затем на сцену вышел Сауд Салехов, учащийся седьмого класса, с рукой в гипсе. Он перехватил лейтенанта Емелина и дядю Женю, шедших перекусить в пиццерию. Все трое уселись на скамейку, и Сауд заявил: у него есть ценные сведения, но дашь на дашь. Пусть по-братски повлияют на Генку Творцова, который сломал ему руку, и неизвестно, что сломает в следующий раз. Лейтенант дал слово лейтенанта, что повлияет. И тогда Сауд шепотом признался: он видел нападение на Ринату Мартынову. В то утро, двадцать пятого февраля, он встал рано, чтобы покачать бицуху и поработать бой с тенью. Он качался возле окна, и Мартынова шла с ротвейлерами на поводках - но без намордников - и с чемоданом. С улицы въехал фургон, номеров он не запомнил. Из фургона сиганул мужик в балаклаве, прирезал собак ножом и ка-ак даст Ринате по башке. Затащил в кузов всех троих и выехал обратно на улицу задним ходом. Почему не сказал раньше? Да потому, что мужик посмотрел наверх и погрозил Сауду кулаком.
  - Этот? - Емелин извлек завалявшийся в папке фоторобот рецидивиста в розыске.
  - Он, козел, - подтвердил Сауд. - Киллер, что ли? Падла буду, он.
  - Падла ты и есть, - сердитым фальцетом одернул пацана Каргин, до этого тщательно считавший копошащихся с травке воробьев. - Ты ж сказал, на нем балаклава была?
  - А-а-а… форма морды такая же, - смутился Сауд. - И глаза вытаращенные, как у дьявола, злобные.
  Лейтенант Емелин уверился, что дата, в которую оборвался жизненный путь Ринаты, определена и подтверждена. Дата, но не личность убийцы, коль эту личность скрывала балаклава. Но тут Каргин тронул Сауда за гипс и спросил: а не видал ли он несколькими днями позже Ринату за рулем бордовой "девятки"?
  Сауд съежился и прогундосил, что да. И было это уже второго марта, но тоже рано утром, в пять или раньше. И об этом он тоже никому не говорил, поскольку за час до того они с пацанами избили и ограбили студента РУДН. Но на "девятке" приехала точно Рината? Да точно, точно. Он наблюдал за Ринатой издалека и деталей не разглядел. Жутковато было за ней подсматривать. Что-то не то в ней было, и он побоялся приглядываться, а вскоре и смылся. Как узнал ее? Ну как, вот так! Фигура ее, походка ее, бейсболка ее и очки темные. Только без собак, но мужик ведь ротвейлеров замочил. Ну да, "девяткой" он пользовался, но Рината к тому времени давно не появлялась. Тачку (так считал Сауд) она сама у кого-то сперла. Своей у нее не было.
  Второго марта. Надежда Зодчая утверждала, что Лесной Дозорный пришел к ней в ночь на первое, заставил вновь воскрешать Ринату и отобрал у нее машину.
  Дослушав Сауда, лейтенант Емелин поблагодарил его за содействие, и они с Каргиным направились, куда шли.
  - Эй! - окликнул их Сауд. - Вы фуражку забыли!
  Лейтенант сделал несколько шагов назад, забрал фуражку и, понизив голос, сказал Сауду:
  - С Творцовым я поговорю, раз обещал. Но башка у тебя не о том болит. Тебе бы, придурку, в детскую колонию не заехать. Мать пожалей, если себя не жалко.
  Капитан Бажов заступил на службу со смешанными впечатлениями от того, в чем ему пришлось участвовать. "Если наблюдателей несколько, событие не происходит"… Неужели мертвая баба на полу схватила вошедшего участкового, и остановилась лишь потому, что они ворвались все втроем? Да ладно, такого не бывает. Каргин в отставке, он может что угодно думать и говорить, а Бажову так нельзя. Зомби, упыри и прочая жуть - мимо протокола, в уголовном кодексе ничего этого нет.
  Есть конкретный Петр Потапей, убивший конкретную Ринату Мартынову. Или нанесший ей смертельное ранение, от которого она скончалась позже. (Состояние тела - вопрос отдельный). Компания-застройщик к убийству непричастна. Штатный осведомитель заверил, что проблем с бывшей сотрудницей не возникало, она к ним не совалась, да и ее никто не вспоминал. Зато Потапей пристегивался к делу отлично: двадцать пятого февраля он ездил в Москву на своем микроавтобусе и получил два штрафа - за разметку и за превышение скорости. Месяцем раньше был еще один штраф - не пропустил пешехода.
  Бажов заглянул к "молодой семье" и без обиняков задал Потапею несколько вопросов про его визит в Москву. Все такой же загадочный и мечтательный Потапей ответствовал, что действительно, он туда ездил. И двадцать пятого февраля, и до того тоже, и еще поедет. Вот, с Надюхой. Почему ездили - ну а почему бы и не съездить? Олеську-аптекаршу он там видел и перекинулся с ней парой слов. Посидели с Надькой в ресторане, ему кореша "Мипьяче Соус" очень советовали. Ничего, нормальная жратва, но Надька лучше готовит. Надежда поддакивала с кухни, гремя посудой.
  Выведенный из себя этим непрошибаемым равнодушием, Бажов сдетонировал.
  - Ты, Петр, думаешь, что дофига самый умный! А я тебя насквозь вижу, Мартынова - на тебе, больше некому было. Надо будет - докажу! А будет очень надо - и Кириленко докажу тоже! И пистолетик твой, из Гудермеса привезенный и за гаражом закопанный, выкопаю!
  Но Потапей только пожал плечами.
  - Хоть Кириленко, хоть Папу Римского. Как докажете, так и приходите. Я по вечерам дома, мы сериалы смотрим.
  Капитан подался в аптеку, чтобы нажать посильнее на Олесю Лужок. Но та заявила, что они разговаривали не под запись и это не считается, и она не помнит, о чем трепалась с Потапеем, встретив его в Москве. Бажов попробовал ее припугнуть рассказом о порезанной дубленке: есть, мол, у вас, Олеся Максимовна, недруг. Но она не испугалась и процедила сквозь зубы: "Это Просолова ихняя, больше некому. Здесь она меня не достанет". Капитану стало ясно, что Лужок успела пересечься с Потапеем и Зодчей, и они ей расставили верные акценты. Петр Потапей сорвался с крючка, и пришить ему ровно ничего не получится. Чего, очевидно, и добивался майор Каргин, сразу обозначивший его как первого подозреваемого. Кроме всего прочего, у Потапея старая "Газель", а мальчишка описывал что-то наподобие "Фольксваген Транспортер", который Петру взять неоткуда. Еще и совершенно другого цвета. А штрафы выписаны на "Газель".
  Тайну своей смерти Рината Мартынова унесла в могилу, при условии, что она успела различить под балаклавой лицо врага.
  Но могла и не успеть.
  Ну ладно, поглядим, что там у лейтенанта Емелина получится.
____


        -7-

        Ужасы апрельских ночей больше не повторялись. Эдик, как мог, пытался вернуть себя к нормальной жизни, к той, что была прежде, ДО всего этого. Он скачал из интернета несколько рецептов "Кулинария для чайников" и научился варить съедобный суп, готовить несложный плов и жарить картошку. Еще он приобрел абонемент в спортзал. В июле ему позвонили с давно забытого номера, и Олеся покаянным голосом сообщила, что она конченая дура, что всё поняла и осознала, и, а не хотел бы он ее понять и простить?
  В этот момент Тётя Кошка, дремавшая в кресле, открыла и вытаращила глаза. Эдик от неожиданности проглотил всё, что имел сказать Олеське, а "спокойная домашняя девочка" зашлась сатанинским воем, и головой, в длинном прыжке, вышибла у него из руки "самсунг", чуть не оставив человека без скальпа. Ошеломленный Эдик подобрал улетевшую в угол трубку и сбросил звонок.
  Тётя забралась обратно в кресло, и он успел заметить, что под ее белой с коричневыми пятнами шкурой рельефно проступили мускулы. Весь день она демонстративно его игнорировала, а ночью отправилась на балкон и долго призывно мявкала в пространство, не дав Мешкову поспать. Поутру, идя на работу, он заметил на газоне маленького худого кота, серого с коричневыми пятнами - ну точно как карта южного полушария.
  Пока он выбирал, как будет правильно поступить, а как неправильно, Тётя Кошка молнией, с карниза на карниз, пронеслась с четвертого этажа и кинулась к серому. Она наскоро его вылизала, взяла зубами за шкирку и подтащила к Мешкову. Выбора не оставалось, и Мешков сказал:
  - Здравствуйте, мистер Кот. Меня зовут Эдик.

  ***

  Дядя Женя и Генка пробыли в Москве до среды и уехали обратно в Повариху, где наконец исполнили свою мечту о рыбалке. Река Овчанка, известная злобным характером, встретила их как своих и умерила волнение у берега, не мешая закинуть удочки. В воде остывали четыре бутылки пива. За краем откоса шелестел о чем-то яблоневый сад. Два дымчатых большеголовых кота стерегли дом от злых духов, получая за свои услуги достойное жалование в виде корма. Сегодня они несли вахту вдвойне бдительно, ибо к вечеру им полагалась свежая рыба, или же, если удача не сопутствует рыбакам - снова сочное мяско.
  (Забегая вперед: удача рыбакам не улыбнулась, и стражей ублажили мяском).
  - Дядя Жень, объяснишь мне, что это все такое было? - спросил Генка.
  После возвращения они ничего еще не обсуждали. Каргин помалкивал, а Генка его не дергал. Но сколько можно-то…
  - Давай сначала ты, - предложил ему Каргин. - У тебя ведь есть какая-то своя версия.
  Генка не готовился, но дядя неотрывно смотрел на поплавок и ждал.
  - Чисто внешне обычная история о мести. Всё по капитану Бажову. Потапей, мотая шестерку, уже обдумывал, как все сделать. Кто-то ему назвал виновных… Зодчая?
  - Да, она приезжала к нему в ИТК. Она же с вызова на вызов, что знают в городе, знает и фельдшер.
  - Потапей военный, его учили планировать и действовать по плану. Первым он казнил застройщика. Вторая - Мартынова, но там Потапей пошел другим путем, без огнестрела. Там другая задумка. Потапей поехал в Москву на разведку, Рината его засекла. Она ожидала нападения и не надела на собак намордники, когда шла к такси. Но она недооценила Потапея. Псы бросились, он дважды резанул ножом, а Ринату вырубил. Небось в полминуты уложился, еще и Саиду знак послал. С трупами псов и с Ринатой он поехал в Плешное. По дороге выкинул собак, но Рината была нужна ему живая. Он не хотел, чтобы она быстро умерла, хотел, чтобы мучилась, как те, сгоревшие. И привез ее в пансионат, в развалины. Но… не похож Потапей на кровавого маньяка, на садиста. Смотри, дядя Жень, он наткнулся на травмированного человека, бросил все и доставил его в больницу. Тихий спокойный мужик, будто в жизни у него все хорошо…
  Каргин перевел взор с поплавка на противоположный берег Овчанки.
  - Он нашел родную душу. Женщину, которая его поняла и ни за что не осудила. Его ведь всегда судили, он был самым неправильным и самым плохим. Пил, куролесил после Чечни. Все пили и куролесили, но местным синякам можно, они всю жизнь пьют и ширяются, а он с войны, ему нельзя! Надежда спасла его… в самый последний момент.
  - Наверное, - сказал Генка. - Но есть кое-что, чего я не понимаю. Труп Ринаты. Степень сохранности выше нормы, и… Ее, как там доктор сказал? Убили, а недавно опять убили? А Саид видел, как она в рань-перерань прибыла на "девятке"? Ну этот врет как дышит, но она попала же как-то к себе в квартиру! Что за придурь несла Зодчая про Лесного Дозорного и воскресшую Мартынову, а ты сидел и ей поддакивал? А домогательства до Эдика по ночам - это кто или что?
  Дядя Женя стащил с бутылки отклеившуюся этикетку, хлебнул пива и сказал:
  - Патолога, который Мартынову вскрывал, я знаю, он лодырь, балбес и пьяница. Был хорошим военврачом, но сменил профиль и покатился по наклонной. Все, что не по учебнику, вводит его в ступор. Труп Мартыновой действительно не простой, с ним происходило что-то непонятное. Тут надо включить мозги, провести ряд специальных исследований, поработать. Но ему лишь бы с рук сбыть. Она же не вип-персона и не дочка депутата. Но он верно заметил, что похоже на некрофила.
  - А?
  - Если у вас в доме кто-то обладает определенными наклонностями и нашел в незапертой квартире беспризорную покойницу, тогда многое становится объяснимо. Ее не "убили во второй раз", а надругались над мертвым телом. Такие, с твоего позволения, предварительные ласки или даже сцена ревности. Обрати внимание, что ей ведь и лицо подклеили, чтобы красоту не портить.
  Генку передернуло. Его соседи, конечно, те еще мохнатые типы, но некрофилов среди них нет. Или есть?
  - Ты мне сказал, что Емелин сказал, что патолог сказал санитару, что Мартынова открывала глаза во время вскрытия. Такое бывает?
  - Я не видел, как она глаза открывала, и Емелин не видел. Они просто заметили, как Емелин вернулся за фуражкой, ну и подшутили над ним.
  - Обхохочешься, - проворчал Генка.
  - Теперь насчет Надежды и ее вовлеченности во все это. Начинать тут надо издалека, для Илюши Бажова это чересчур заморочено, и я при нем не стал вдаваться. Издалека - с того самого ДТП. Надежда НЕ перепутала, Рината была живая. Зодчая проводила реанимацию, а рядом умирал ее коллега, и она не могла разорваться и не могла себе потом этого простить. Она одержимая, от нее мало кто уходил на тот свет, но там ей пришлось делать выбор и потерять одного из двоих… Совесть грызла ее так сильно, что она придумала себе вечного судью, Лесного Дозорного. Много позже, когда Рината сожгла пансионат, Зодчая сочла себя ответственной за ее деяния. И Лесной Дозорный заговорил с ней о том, что из детей вырастают плохие взрослые…
  - Но ведь к Зодчей не Дозорный явился и велел ехать на пожарище поднимать Мартынову из мертвых?
  - Конечно, нет. Видишь ли, я с самого начала сообразил, что главный герой - не Потапей, а Зодчая. Но мне не хотелось, чтобы ее притянули по уголовке. Ей нельзя на зону, она и так совсем плохая… Если бы я ее прямо спросил, она бы прямо и ответила. При Бажове, он и так почти просек, что к чему. А дальше написала бы чистосердечное, все взяла бы на себя.
  - Настолько любит этого десантника, что готова за него на зону идти?
  - Любит или нет, дело не в этом. У нее прогрессирующая шизофрения, она балансирует между реальным миром и своим, в котором все вообще по-другому. Поэтому я задавал странные, как решил Илья, вопросы. Я дал ей возможность сказать почти правду, но в ее собственной интерпретации. Правду, что Мартынова убита.
  Каргин допил пиво и сунул пустую бутылку в пакет.
  - Явился ей не Дозорный, а Петр Потапей. Надежда для него была единственным близким человеком, кому он доверял. Петр бросил Ринату в развалинах и отсиживался дома, пытаясь собраться. Он ведь не палач, ты прав. Застрелить Кириленко - это другое, там он и не поморщился. Потом на пустыре ему попался Мешков. Пока возил его в больницу, что-то сломалось в Потапее, как бывает, когда поймешь, что все твои усилия ничего не изменили. Он бросился к Надежде и попросил ее проверить - вдруг Мартынова не умерла, вдруг ее можно спасти?
  Надежда уколола ему транквилизатор, а сама двинула в развалины. Осмотрела Мартынову и убедилась, что та еще тянет. Потапей так ей врезал, что она впала в кому, но если срочно, если сейчас же в нейрохирургию... И вот тут-то у Зодчей в башке заплясали черти. Лесной Дозорный встал рядом и потребовал воскресить "ее пациентку". Но с этого момента Зодчая исправляла свои ошибки. Когда-то давно на нее напали, чуть не отобрали "девятку", и она возила под сидением топорик, который прихватила с собой в развалины. Она нащупала у Ринаты пульс… и рубанула ее по темени. А на случай, если та воскреснет снова, Надежда решила увезти ее подальше.
  - Почему не сжечь, как Потапей собирался?
  - Наверное, для Надежды это было бы уже слишком. Чересчур. Колени не она перебила, а кто-то другой и потом. Она повторила Потапею укол, чтобы не совался, засунула тело в машину, не в багажник, а усадила на пассажирское. И поехала в Москву. Адрес она прочитала в паспорте Мартыновой. Останови ее в дороге гаишники, Надежда была бы счастлива. Но ее не остановили. Она приехала ранним утром, когда все еще спали, а бодрствовал один Сауд, принявший ее за Ринату. Надела очки и бейсболку, как у Мартыновой, фигуры у них немного схожие. Втащила покойницу в подъезд, как бы в обнимку, поднялась на лифте на седьмой этаж и бросила Ринату гнить в ее квартире. Ехать назад за рулем она не смогла - ее, наверное, трясло, в таком состоянии далеко не уедешь.
  - Ну-ну, - пробормотал Генка, пощипывая небритый подбородок. - Как она вообще работает? Она же небось все время в состоянии?
  - Пока работает. Если не будет лечиться, скоро не сможет.
  - Хорошо, с этим мне более-менее понятно. Это логика, и психология, и психиатрия. Полтора или почти два месяца в пятьдесят второй квартире лежало тело, почему-то не разлагалось, кто-то его навещал… Жесть, но и такое можно представить. Если постараться. Но Эдик вернулся из больницы, и она… начала его подзывать? Она ведьмой была?
  Каргин задумался, просчитывая каждое слово.
  - Нет, Геннадий, ведьмой она не была. Но она умела подзывать к себе. Это появилось у нее после ДТП, какой-то участок мозга вышел на обороты. Или она практиковала гипноз и развила, некую, скажем, сверхсилу. Она потому и работала с собаками - умела приказывать, подчинять. Ты помнишь про дежурную из пансионата, которая ушла с поста перед пожаром, а после не смогла объяснить, почему?
  - Да, ты говорил, я помню. Но дежурная, дрессировка бойцовых псов - это делала живая Мартынова, а не убитая, с раскроенным лицом…
  - Верно, здесь кончаются и логика, и причинно-следственная связь, и все что угодно. Если рассуждать в жанре ненаучной фантастики, она еще в Плешном, из развалин, установила какой-то коннект с Мешковым. Ей требовалась помощь, а он приблизился на расстояние сигнала. После, уже в Москве, она продолжала его подзывать по тому же каналу, вот как-то так. Держи в уме, что это мистика, причем весьма дурная.
  - Но зачем она его звала-то? Вот он пришел бы к ней, и что?... Правда, до Мешкова не доперло, кто это, он на Вальку Воронину думал. А потом она начала двигаться, реально подходить к его двери, вошла в квартиру. Евушка ведь слышала ее голос и как она стучала. Она как бы продвигалась все дальше и дальше. Но в ту ночь, когда я был у тебя, в подъезде бурогозили малолетки, и Рината остереглась выходить… Как по твоему, что, если мы вовремя успели?
  - Нет, Геннадий, вовремя успевают только в кино, и то не всегда. Смотря какое кино. Попадаются иногда случаи, вроде всё ясно и понятно, а начнешь в детали вникать - такая дьявольщина, хоть беги.
  Он дружески пихнул Генку кулаком в плечо.
  - Мартынова лежала в своей квартире мертвая, вот и весь наш случай. Ваша танцовщица, конечно же, ничего не слышала, просто ей тоже снились сны. Она женщина художественная, впечатлительная. - Дядя Женя хмыкнул. - Никто ничего не слышал, кроме них двоих. Открой нам, Гена, еще по пивку. Помянем ушедших, поздравим живых. Ну и Вовке Емелину успехов.
____


        -8-

        Лейтенант Емелин вычислил и задержал компаньона Ринаты Мартыновой, существование которого лишь предполагалось, в пятницу после девятнадцати часов, находясь уже не при исполнении. Задержал он его не надолго, но успел высказать все, что думал о его действиях, о мотивах его действий, и даже получил устное подтверждение. А собирался-то просто время провести в свое удовольствие. Но настоящий оперативник круглые сутки на работе.
  Емелин угощал Евушку Курапину в ресторане "Мипьяче соус". Разумеется, Евушка не намеревалась ложиться в постель с конопатым лейтенантом, но Емелин был простым и добродушным, и она согласилась сходить с ним на свидание. Этот хотя бы нос не сломает. Ей хотелось расслабиться перед насыщенной делами неделей: репетиции, мастер-классы, еще и коллективный иск против Адейкиных, ведь все на ее хрупких плечах. От пиццы Евушка категорически отказалась, попросив только кофе и слабоалкогольный коктейль. Зато лейтенант съел целую мясную сорок два сантиметра. Он ел, не обращая внимания ни на что вокруг, любуясь красивой женщиной и слушая ее болтовню.
  Табельный пистолет и фуражку он оставил в кабинете в сейфе.
  - Как насчет еще коктейля? - предложил Емелин. - Только не подумайте, что я вас спаиваю или что-то…
  - С удовольствием, - Евушка дососала через трубочку напиток и сладко улыбнулась. - Только не подумайте, что я какая-то алкашка или что-то. Я себе редко позволяю, но такой хороший вечер… И, так уж и быть, маленькую пиццу, но без бекона. У них самая лучшая пицца, все местные тут покупают.
  - Уно моменто, - подтвердил Емелин и направился к кассе, где очень строгая женщина оформляла заказ на школьный праздник. Вот житуха у детей, когда Вовка Емелин был школьником, никаких пицц им не заказывали. Да и пиццерии в деревне не было.
  - Девушка, вы что, глухая? - отчитывала заказчица официантку. - Я же вам четко и ясно сказала: Заказ. Нужно. Привезти. В субботу! В двенадцать часов!!! Я что-нибудь сказала про сегодня?!
  - Прошу прощения, - извинилась официантка, невозмутимая, как робот. - Принято на следующую пятницу, на двенадцать. Чем-то еще могу помочь?
  - Можете. Чтобы курьер был минута в минуту, у детей перемена. Ждать мы не можем.
  - Поставила пометку - без опозданий. Спасибо, приходите еще.
  Развернувшись на каблуках, будто королевский гвардеец, строгая женщина столкнулась с Мадам Бегемот, явившейся за своим обычным двойным спагетти. Мигом растеряв всю свою спесь, заказчица взвизгнула, шарахнулась и кинулась к выходу.
  - Как их с такими нервами к детям допускают? - удивилась Мадам Бегемот. - А это завуч, - сообщила она Емелину. - Тамарочка, детка, макарошки мне пробей, будь милочкой.
  "Интересно, - подумал Вовка Емелин. - У них по системе можно выставить дату аж на через неделю. Собачьи соревнования в Звенигороде длились семь дней, и у Ринаты Мартыновой были отличные шансы взять золото. Не у нее, а у ротвейлеров. Могла она в честь будущей победы заказать что-то к столу из пиццерии? Могла. Все местные тут заказывают. Она заказала на второе марта, но. Двадцать пятого февраля ее похитили, зачем, почему, не суть. Держали где-то взаперти, но она смылась и второго приехала на чужой машине. Похититель ее догнал и добил уже с концами. Так что принять заказ она не могла, но и отменить тоже".
  - Нам, пожалуйста, повторите коктейль, и еще кружку пива, - попросил он официантку. - И маленькую пиццочку без бекона. И такой дельце, Тамара. Можно мне посмотреть список доставок за март? Не за весь месяц, а с первого по, ну, по девятое число. Это не коммерческая тайна?
  - Я сейчас менеджеру скажу, он с базы данных распечатает. Еще коктейль, еще пиво, маленькая минус бекон и список.
  Генеральный директор дал персоналу указание обязательно сотрудничать с милицией.
  Емелин принес коктейль, поставил перед собой кружку светлого и сидел, слушая дальше, как Евушка распевается о сальсе, белидэнсе и фламенко. Подошел менеджер с распечаткой. Емелин пробежался глазами по списку и нашел то, что было нужно: "…дом номер… подъезд номер… код домофона… этаж седьмой, квартира справа номер 52".
  "Какой я молодец, - похвалил себя лейтенант. - Не свезло бедняжке, так и не покушала. Так, чего тут еще?" И он дочитал строчку до конца.
  "Доставлен. Оплачен. Сумма к оплате… Водитель - Тимохин Антон. Возврат на базу в 23 часа 59 минут".
  А дверь-то была открыта. Курьерам пофигу, они напролом прут. Вот этот вот Антон вошел, увидел труп, но не позвонил в милицию, как нормальный, а занялся совершенно другим, как ненормальный. Емелин подергал менеджера за рукав.
  - Антон Тимохин, - сказал он. - Он где-нибудь здесь?
  Менеджер нахмурился, предчувствуя неприятности. Этот мужик расследует убийство в соседнем доме, а там какой-то треш.
  - Пройдите, пожалуйста, в рабочую зону, - сказал он лейтенанту.
  - Я на половинку секундочки, - пообещал тот Евушке и потопал вслед за менеджером.
  - Антоха, метнись сюда! - позвал менеджер. Молодой парень в кепке козырьком назад подбежал и вопросительно уставился на Емелина. Емелин посмотрел на него, но увидел такого же, как и сам, деревенского парня, ничем и ничуть не похожего на латентного психопата. Даже лицо такое же простое, конопатое и наивное. И ему не больно интересно, зачем он понадобился, и почему тут мент. "Не он", подумал лейтенант. За его спиной шептались менеджер и официантка Тамара.
  - Да нет, наверное, извините, что-то вы мне не подходите… - промямлил Емелин.
  - Вот спасибо вам большущее, - хихикнул курьер. - А я уж испугался, заберете щас…
  И он нырнул в ближайшее помещение, из которого сильно пахло дрожжами.
  "Ведь написано же - доставлен, оплачен, - рассуждал лейтенант. - Доставлен вот этим парнишкой, Антоном. Но из него некрофил, как из меня техасский рейнджер. А что, если эти ребятки намухлевали, ну, или ошибочка у них вышла? Стоп, нет. Ведь это же сам убийца забрал заказ и дал денег. Убийца, некрофил, кто он там еще. Какой я идиот, чуть не повязал непричемного чела…"
  - Так нет, погодите-ка, - воскликнула Тамара. - Антоха в тот день дома был. А вместо него работал айтишник, Костян Монахов, Лысина. Он на смене авторизовался с Антохиным логином, у него же админский пароль. Он и сегодня помогает, только что к машине пошел.
  - Где его машина? - спросил Емелин. Он пронесся по ресторану и выскочил на улицу через служебный тамбур. Долговязый лысый мужчина увидел лейтенанта, выронил термосумку, бросился в "Матиз" и газанул. Машина вылетела с парковки и с грохотом врезалась в борт черного внедорожника, принадлежавшего постоянному клиенту.
  Лейтенант Емелин подбежал к "Матизу" с разнесенным моторным отсеком и заглянул в кабину. Лысый сидел, вцепившись в рулевое колесо, с его головы струями текла кровь.
  Емелин позабыл все, что нужно говорить в таких случаях.
  - Монахов Константин, вы… это… арестованы по подозрению в совершении вандальских и противоестественных действий с… с…
  - Я ее не убивал, - прошепелявил водитель, отдернув руки от руля. Пальцы при этом так и остались скрюченными.
  - А, ну ты понял, о ком я, - кивнул Емелин и вызвал по телефону "скорую помощь". Спохватившись, он вызвал еще и наряд из отделения. Потом осторожно извлек водителя из кабины и уложил его на собственный китель. Столпились люди, прибежал менеджер с аптечкой, прибежал хозяин джипа.
  Чтобы разъяренный джиповод не начал пинать раненого ногами, Емелин втерся между ними и присел на корточки.
  - Кстати, ты еще подозреваешься в том, что проник в чужое жилье и порезал дубленку, - сообщил он лысому. - Дубленка-то тебе чем не угодила? Молчи, сам угадаю. Тебе хозяйка дубленки не дала. И правильно сделала, ты же к мертвеньким подкатываешь. Ну ты и накриворезил, чудак.
  Монахов посмотрел на него безумными глазами и опустил веки.
  - Тебя бы туда… - пробормотал он. - Она меня звала, понятно? Я не хотел идти, у нее собаки. Но она звала и звала. - И он добавил уже почти неразборчиво: - Она каждый раз по-другому лежала.
  - Ты поэтому, что ли, горло ей разрезал?! И коленки поломал?
  Губы лысого шевельнулись и застыли, синея.
  В заднем ряду собравшейся полукругом толпы стояла, вытянув шею, Ника Просолова. Услышав, о чем ведет речь лейтенант Емелин, она перекрестилась и тихо отошла подальше. Умей кто-то рядом читать по губам, прочел бы ее беззвучный шепот: "Не он, господи, не он же!". Она так и крестилась до самого дома.
  Приехала "скорая", Монахова экстренно повезли в больницу.
  Евушка Курапина скушала пиццу, выпила четыре коктейля за счет заведения, но все равно осталась недовольна. Вместо "на половинку секундочки" тупой лейтенант смылся без возврата, даже не позвонил. Видала она такие свиданки! Еще и самое сексуальное платье напялила, дура! Дома она прорыдала полночи в подушку, и ей даже хотелось, чтобы наверху кто-нибудь застучал в дверь и заговорил с Эдиком. Но ничто не нарушало тишины, кроме хлюпанья ее собственного носа с искривленной перегородкой. Да пошли вы все, сейчас бы в астрал.
  Ее гуру, у которого она занималась в РУДН, говорил, что у нее большие способности путешествовать между мирами, но нужно быть очень осторожной и никому не назначать повторных встреч. А то не отвяжешься… Разумеется, она будет осторожной. Евушка помедлила в предвкушении и достала из секретера коробку с анашой.
  Костян Монахов скончался в реанимации: полученный при столкновении удар оказался слишком сильным. Все его показания укладывались в несколько бессвязных, похожих на бред фраз, которые лейтенант, насколько запомнил, вписал в свой отчет. К отчету он приложил заключение экспертов по отпечаткам пальцев "не установленного лица" из пятьдесят второй квартиры, на сто процентов совпавших с пальцами Монахова. Очевидно, что Монахов заходил в квартиру гораздо дальше, чем положено курьеру, принесшему заказ. Он побывал во всех комнатах, на кухне и даже в туалете.
  В прокуратуре отчет Емелина назвали "филькиной бумажкой" и закрыли дело по причине смерти подозреваемого.
____




***

  В километре от метро "Проспект Вернадского" находится огромная свалка. Когда-то давно (еще в восьмидесятые), свалка была небольшой, но со временем горы разнообразного мусора росли в высоту и в ширину, и теперь не найти того места, с которого всё начиналось.
  И уже не узнать, кто из супругов Ворониных перед отъездом из Москвы взял на себя обязательство позаботиться об урне с прахом дочери, погибшей от рук хулиганов. Те немногие, кто еще помнит эту неблагополучную семью, могут лишь сказать, что урна несколько лет хранилась у них в квартире вместе с Валькиными игрушками и косметикой. Уезжали Воронины порознь и в разные города. Вероятно, именно отец Валентины отвез урну на свалку и оставил ее там. Произнес ли он какие-то прощальные слова, или, закурив сигарету, молча, не оглядываясь, поспешил прочь? Никто этого не знает. Урна стояла там, никому не нужная и никем никогда не замеченная. Постепенно свалка навечно скрыла ее от света и от людей.
  Однажды ночью свалка застонала. Мусорные пласты не выдержали собственной тяжести и просели, раздавив сосуд с наклеенной биркой "Воронина Валентина Сергеевна, 1974-1989". Прах ученицы седьмого "В" класса просыпался на землю. Ветер выгреб его из-под строительного лома, набрал в пригоршню и развеял над кварталом. Над кварталом, где каждое дерево, каждый кирпич, каждая плитка кафеля помнят детство и прекрасные восьмидесятые.
  Над кварталом, где постоянно что-то происходит, но никогда ничего не изменится.