Ридер

Предисловие.
Говорят, что эволюция заботится о Человеке. Как только появляется необходимость в чем-то, как только меняются условия обитания, сразу же возникают особи, которые приспособлены к ним более других. Исчезли леса в Африке, и вуаля… ходим на двух ногах. Додумались завести первую корову, и пожалуйста… уже дружно перевариваем лактозу. А остальные неудачники теперь на обочине жизни. НО даже я не мог помыслить что эволюция в состоянии позаботиться об одном единственном человеке… при этом не теряя на бережную селекцию тысячи лет.
С чего начать то? Все по порядку. Впервые после четырех (или трех) месяцев выдалась минутка чтобы просто сесть и подумать. Осталась старая привычка с сопливого и одинокого детства, записывать свои мысли. Зовут меня Ридер. Так сложилось. Для школы условной средне русской полосы так себе имечко. Моя маман весьма адекватная женщина в быту. Но будучи беременной мной, любимым, ударилась в эзотерику. Хотя и к эзотерике это имя не отнес бы. В общем, я - это 26летний, все еще студент, но уже безработный Ридер Маратович Савинов, находящийся посреди не пойми какого безобразия. Даже чистейший теплый терпкий воздух этого Мира с дымком от костра, даже деревья Укулеле (да, да, знаю), даже то, что в меня впервые за последнее время не тыкают острыми и тупыми предметами, считая законной добычей, не покроет той тоски к родненькому сибирскому городу. Потому что там, в сереньком и офигеть каком холодном зимой городе осталось всё и все. Семья, учеба, бывшая работа, друзья, намечавшаяся девушка. И Цивилизация!!! Закон и порядок. Не думал, что буду именно по этому поводу убиваться. Но смотря с чем сравнивать.
С моим не таким уж большим ростом (метр семьдесят девять), приправленным худобой, я смотрелся неоправданно высоким. Даже на фоне Тохи. Качка высотой метр девяносто и моего друга по совместительству. Выглядел я очкастой, нечесаной, брюнетистой, интеллигентной каланчей. Тоха, которого родители нарекли Антошей, именно по причине своего имени рано научился драться. Да еще был записан в секцию сердобольной бабушкой. Вот он то никогда не оказался бы на моем месте! Мое же странное имя Ридер не склонялось склочными одноклассниками с такой охотой, как имя Антон. Поэтому я тихо сидел за книгами. А, ставший моим другом в старших классах Тоха отрабатывал удары на снарядах и зазевавшихся хулиганах. Но не о нем история.

ГЛАВА 1. Как это было. Начало.
В тот вечер ничего не предвещало. Слякотная осень, начинающийся дождь. Поздняя последняя пара. Оптимистично одетая утром не по погоде куртка. Все вместе тянуло весы настроения в сторону чудесной депрессии с ноткой грустинки. Однако, ситуация уравновешивалась обществом одной чрезмерно шустрой особы. Ритуля не была ангелом чистой красоты, но обаяние ее сокрушительно для такого парня как я. Средний рост, выразительные серые глаза, русые волосы собранные в хвостик и веснушки, круглогодично рассыпанные по мордашке.
– Редичка(только ей позволена подобная фривольность), а давай до остановки по дворам срежем. Дождь щас начнется. Нам бы ускориться. Я здесь уже всё знаю. Реально скорее будет, – зачастила моя Ритуля
– С тобой хоть на край света, моя королева, – выдал ей свое желание завернутое в шутку.
И понеслось. Сначала мы, родимые, понеслись в эту подворотню из классических американских триллеров. Потом был плохо поставленный ужастик. Три гопника, обрадовавшихся нам как первой получке, рванули навстречу.
– Эй, ты. На пиво деньги гони.
– Вам лучше уйти.
– Ты че сказал, бОрзый?!
“Действительно, что я только что сказал?” – ужаснулся про себя. И еще что-то там про слабый контроль над гневом.
Помню как застыло время и обострились чувства. Особенно зрение. Поворот головы на Риту и отпечатывается ее испуганное лицо с огромными потемневшими глазищами.
“Боже, ей бы немного косметики и она готовая модель для глянца” – проносится неуместная мысль. Поворот вправо и надвигается искаженное лицо гопника. Крупные поры носа, бледная дряблость кожи алкоголика со стажем по контрасту ударяют по моему чувству прекрасного. Вздох и подключаются рецепторы обоняния. Запах застарелого пота как сигнал об асоциальном образе жизни хозяина. Словно в замедленной съемке вижу замах обезьяноподобной руки с бутылкой. По ушам ударяет звуковая волна женского визга. “Неужели она и так умеет?!” – еле шевелятся удивление в мозгу. И последняя мысль, перед выключением сознания, как заклинание или молитва, а вернее вопль в Мироздание: «КАК БЫ Я ХОТЕЛ УМЕТЬ ЗАЩИТИТЬ НАС». Все… Дзиньк, бульк. Ваше телепатограмма принята Мирозданием. Распишитесь в получении.
Пробуждение получилось своеобразным. Что не так определил не сразу. Все события ярко стояли перед внутренним взором, врезавшись в память накрепко. Ощущений болезненных не было. “Промазал что ли?” – понедоумевал я. И понял. Мне было жарко, солнце припекало. И вот этих звуков пасторального леса с щебетанием птичек и журчанием ручейка не должно быть. Это из другого мира. Мдя. Я оказался как никогда прав. Это и было единственным, чему можно порадоваться в кои-то веки. Глазоньки сами распахнулись, чтобы начать неумолимую передачу изображения на изумленные извилины моего мозга. А передавали они что, дескать, хозяин, так и так, в лесу мы. Перед нами деревья баобабовидного типа с некими плодами, откровенно похожими на бутылки. Бутылочное дерево, что ли? Тьфу ты, напасть. Травка зеленая, как в парке, солнышко нежно пригревает своими… слегка сиреневыми лучами… И это не слабо напрягло. Да о чем это я. Только ли это.
Лежи, не лежи… приключения сами себя не наприключают. Покряхтывая и вылезая из вороха опавших листьев одновременно переключал себя на деловой лад. Первое. Это выйти к людям. Второе… собственно все. С иными способами выживания за короткий век так и не познакомился. Да и то с попеременным успехом. Уволили же меня за ненадобностью. Блин. Вот о работе сейчас самое время. Из общения с дикой природой это только занимательное ползанье по бабушкиным грядкам с морковью. Морковочка. Не будем о еде.
Слева шумела вода. И, как основательно подготовленный к выживанию с помощью книг о попаданцах человек, туда и двинулся. Холмистая местность не помогала. Ботинки порою скользили по влажной от росы траве. Благо, хоть валежника не было. Деревья вели себя просто замечательно. Красивая, цвета бургунда кора была слегка шершавой, теплой и приятной на ощупь. Я так увлекся ощупыванием, что не сразу заметил ручей. Вполне широкий, чистый и плотно заросший по берегам густым кустарником. Пить захотелось неимоверно. Поэтому задавив внутреннего истерика-микробофоба, спустился, чтоб припасть к водам жизни. Припал полностью и сразу, не успев затормозить за прибрежные кусты. «Не те уже хватательные рефлексы. Ох, не те!»: пожаловался реке. Ну что ж. И попил и помылся. Кстати, особого дискомфорта не было. Все таки начинало припекать и влажная одежда не была первой проблемой. А вот желание контакта с аборигенами росло пропорционально ощущению голода.
Выбравшись из ручья и отжав одежду понял, что пойду вниз по течению. Пока отжимал брюки, косил одним глазом на те самые прибрежные кустики. Ягоды или что это. Маленькие плоды. По виду как очищенный гранат. Они весело поблескивали рубиновыми гранями на солнце. Завлекательно, конечно. Но может это наподобие волчьей ягоды. Такие же безжалостно ядовитые. Эдакая попаданская ягода, с помощью которой эффективно саморегулируется попаданское поголовье. Стремление увидеть людей всколыхнулось с новой силой.
Шел вдоль ручья долго и упорно. С частыми перерывами и студенческой одышкой типичного ботана. Испытание еще то. Но настоящее испытание для психики, после которой она взвизгнула и отключилась, случилось именно в момент долгожданной встречи с людьми.
Люди были… странными. Всего штук восемь. Сильно ниже меня, одетые в домотканые рубахи неопределенно застиранного цвета, густо заросшей неприветливой наружности. Вывалился на них внезапно. Поэтому долгих пять минут мы просто удивленно глазели друг на друга. Я, от культурного шока. Они же, как потом понял, от небыстрого процесса мышления.
– Васу кеше ко, – порадовал своим голосом ближайший.
– Ничего не понимаю, ребятки. Мне бы позвонить, – как идиот заулыбался, излучая дружелюбие.
– Ханнеш. Ханнеш, – пронеслось по рядам «ребяток». И только после этого, мое внимание высветило то, что они держали в лапах.  Палки в виде рогатин, с искусной резьбой и с запачканными заостренными концами. Да и трудно не рассмотреть, когда все как один суют их тебе в физиономию.
– Спокойно. Спокойно, – поднял руки.
– Спакона! Спакона! – ахнули аборигены. Действия тут же начали неконтролируемо разворачиваться. Вот один замахивается тупым концом, целя в голову. Только чудом успеваю отшатнуться. Тут же слева прилетает удар в ребра. И все... Уютно валяюсь на травке хватая воздух от боли. Я не герой. Ёпт. Вселенная, я НЕ герой!!!
Что было потом, воспринималось сквозь пелену. Отстраненно понимаю, что конечности связывают самодельными веревками. Как по дороге выносятся еще люди на странных лошадках. Как они начинают азартно мутузить уже знакомых мужичков. И до того споро и ловко, что прямо залипаю на это действо, как на боевик. Все заканчивается быстро. Так же как и мое отстраненное настроение. Один из всадников, замечая меня, подходит ближе:
– Васу кеше. Ко васу кеше.
Да сдалась вам эта “кеше”, начинаю свирепеть. И поэтому на следующий явный вопрос «Ханнинеш?», отвечаю утвердительно «Ханнинеш», для убедительности шипя не хуже змеи.
Всадники переглядываются. Но все таки ответ для меня верный, потому как привел к развязыванию веревок и чудесному явлению позднего ужина на костре. Так я попал к отряду Остоги.

Глава 2. Остоги.
Так звали тана отряда. Крепкого, сильного кареглазого мужчину лет сорока с суровым обветренным лицом воина. Про себя его сразу окрестил командиром.
Понятно было, что язык не знакомый. Поэтому необходимость его изучения принял сразу. Приняв, начал вести себя как самый любознательный ученик, приставая ко всем сразу и по очереди. Одета дружина Остоги получше древлян, которых знатно поколотили и отправили назад в деревню. В кожаные доспехи и прочную грубую ткань темного цвета. Уж что подумали всадники обо мне не ведомо. Хоть хмурились, но отвечали. А иногда и явно ржали надо мной, когда не знал элементарных вещей. Как было, например, при первом знакомстве с местными кониками. Меер, звали их ласково всадники. Эта животина с пакостным характером была для них милее детей родных. Чуть ниже земного коня, с неправильными пропорциями, с ехидным взглядом из под заросшей гривы и несколькими выростами на башке. У кого то их было два там, где полагается быть рожкам, а у кого то один на носу как у единорога. И вся эта масса игривого шерстяного характера имела глубоко коричневый цвет. В целом смотрелось красиво, но характер...
В группе было пять всадников и восемь коней. Когда на следующее утро мы проснулись, выяснилось, что мы немедленно отправляемся. И ехать нам еще «сряб лям» (Дни? Расстояние?). Пока парни слажено паковали своих коняг всякими приблудами, пристегивая не опознаваемые приспособления к их бокам и головам, мне подвели одну такую под уздечку. И по мере ее приближения, чувство паники все больше овладевало мной. Вреднучая, но опытная скотинка смотрела в упор и считывала эмоции. Подойдя, она уже откровенно усмехалась мне в лицо. Оставив нас тет-а-тет парень ретировался по своим делам.
 Это было незабываемое танго вдвоем!!! Моя робкий шаг навстречу и ее плавный уход вбок. Резкий выброс руки и я хватаю только воздух. Мое постыдное «Кыся. Кыся» и ее гордо вскинутая голова. В итоге, я, потный, охрипший, злой и шоколадный довольный злыдень, стояли в кругу полулежащих от смеха воинов. Наш номер настолько «зашел» публике, что некоторые уже почти беззвучно подвывали от восторга, содрогаясь всем телом. А другие издавали фальцетом высокие каркающие звуки.
– Ну хотя бы за шута сошел. Теперь не станут убивать… Не станут же? – мой мозг отказывался думать об отдаленном будущем.
Остога пришел в себя первым. Раздав отрезвляющих тычков подчиненным, по военному быстро разрулил ситуацию. Через минуту я сидел на смирной коняге. – Эшхе фади, – покачал головой тан, посмотрев на меня.
– Фади, так фади. У меня сейчас особого выбора нет, – согласился с ним.
И началась долгая и муторная экспедиция домой. Не ко мне домой, конечно, чего мне так сильно желалось бы. А в родной город отряда Хаш.
 Все слилось в одно тягостное воспоминание. Помню свое бессилие от незнания элементарного. Наваливающаяся к полудню усталость, переходящая в отупение к вечеру. И просто невероятное желание ЗНАТЬ. Именно последнее держало на плаву. Я трепался не останавливаясь. Болтал по любому поводу, изучая слова, понятия и новый мир. Мне было плевать, что ребята развлекались за мой счет. Они находили забавным такое неведение. Однако, на вопросы и вопросительные жесты отвечали.
Гораздо позже, мне сказали, что это была самая радостная вылазка за все время существования подразделения. Что ж, мне не жалко.
Язык у вояк оказался не сложным и недели через две я вполне связно лопотал. И уяснял важные понятия. Как то, что Тан это командир отряда. Царь и бог, по совместительству. Его слова не обсуждают, а кидаются исполнять со рвением и искрами в глазах. Это первое, что понял, после пары вводных, но не сильных пинков. А я понятливый, ага.
«Бутылочное дерево», встречающееся на каждом шагу, называлось укулеле. И несмотря на название было лучшим, что видел в этом мире. Его плоды, похожие на бутылки по форме являлись основным рационом путешественников. Розовую мякоть ели сырой у зрелых плодов или запекали на костре. Ягода «попаданца», которую встретил у ручья, также росла повсеместно. Насыщенный вкус миксовал оттенки манго и малины. И при всем этом изобилии эти… парни умудрялись готовить до изумления плохо. Я сам не шеф-повар французского ресторана. Но отдельная жизнь от родителей обязывает уметь готовить хоть что-то. И особенно если нет денег на кухарку. К чему остановился на «съестной» теме так подробно. Да потому что это был ключ к сердцу отряда. Да, да. Совет для женщин помогает студентам в другом мире. Если б мог, поржал с вами. Но уж извините.
После первых двух дней похода и стольких же дней моего несварения, глядя на свежеубиенную птичку, решил, что хватит. Вероятно мою психику подстегнул вид недообщипанной и недопотрошёной тушки, которую тщательно запихивал Варн грязными ручищами в котелок. А может я просто озверел от слегка исшоркавшейся пятой точки, страдающей сразу по двум пунктам. От коня и от кухонного беспредела.
Решительно направился к ручью. Устрою им пирушку. Пусть помнят Ридера! Опыт рыбалки есть, хоть и не богатый. Ручей превзошел ожидания. В этом мире рыбы были настолько непугаными, наглыми и ленивыми, что через полчаса тащил двоих представителей к костру.
 – Нож. Дай. Готовить, – выдал прочувствованную речь Варну, одному из воинов. Тот, спросив тана взглядом и получив кивок, протянул маленький кинжальчик. Варн был пожалуй ближе остальных из отряда ко мне, после командира. Он отличался квадратнонакачаной фигурой, крупными чертами лица и неожиданно голубыми глазами. Самый сильный в коллективе, но и младше остальных. Он взял незримое шефство надо мной, бедолагой. Может у меня вид такой жалкий, что в обоих мирах рядом со мной, что Варн, что Тоха покровительствуют. Вот он рецепт выживания! Называется найди жалостливого качка и прояви свою натуру. Но это тоже талант, так тоже уметь надо!
Что и говорить. Запечённая рыба на углях и оладушки из укулеле имели оглушительный успех. Также, затевая, можно было догадаться, что стану бессменным дежурным по кухне. Только потом узнал, насколько мой порыв оказался верным. Меня приняли по одежде за одного из заблудившихся торговцев другого государства. Пользы особой от меня для подразделения и их Ноа (герцога, или, правильнее будет сказать, правителя) не было. Взяли с собой просто так. Главное в тот момент было показать крестьянам, кто тут главный и кому позволено грабить, согласно закона, а кому нет. Показался смешным и забавным. Однако, этого не достаточно, чтобы помогать. Только таланты кулинара, дали осознать, насколько я необходим команде. Прямо очень. И вот эти теплые чувства ко мне, возникшие у Тана, плавно превратились в многочисленные ссадины, синяки и кое-какие боевые навыки.
Моя жизнь приобрела стабильность и не лишенный шарма распорядок дня. Пол дня мы конопатились по лесу с дружиной в одном, им известном направлении (грешен. Было подумал, что в этом мире только лес и мы будем блуждать вечно). Затем остановка на обед. Все расслабляются, а Ридер готовит очередной кулинарный шедевр. Спасибо, хоть помошников давали. Затем перерыв на быстрое поесть. И, пока все переваривают обед, с блаженством на лице, я бегаю от Тана или вокруг тана с деревяшкой, изображая воина. На самом деле, спасибо ему огромное. Остога давал базу для выживания. Благодаря моему росту и длине рук, у меня были некоторые преимущества в бою. На этом они и заканчивались.
К тому же добавились опасения за “мою прелесть”. Предмет из прошлого с которым не хотел бы расстаться. Это были постоянно спадывающие очки. Не располагало средневековье к сохранности оптики. Регулярно ронял их в котел. Ребята стали воспринимать это за ритуал и норму. Про тренировки молчу. Что радовало, это медленное восстановление зрения. Отсутствие зубрежки, хорошая экология и животворящая лечебная ягода помогали.
– Шустрей, шустрей, Ридер, – любил погонять тан.
– Послушай, малый.– сказал он однажды, – Нет никаких правил и приемов. Кто сильней, тот и победил. Великого воина из тебя не выйдет. Ты стар для этого. Просто бей первым. А реакцию мы тебе сделаем.
И сделал таки. Гоняя меня до дрожи в коленях.
У нашего маленького войска жизнь проходила великолепно. Двигались не спеша. Обед по высшему разряду. Развлечение послеобеденное бесплатное. Что еще надо солдату? И как меня не заценить после этого?
Спустя две десятницы начали попадаться накатанные дороги и редкие деревни. Кстати, про десятницы. Когда им описал концепцию недели, где семь дней, они повеселились от души, потрясая передо мной грязными пятернями и предлагая пересчитать пальцы. Да так, что сам усомнился в рациональности такого подхода. А когда осторожно поинтересовался как измеряют время, Остога пожал плечами:
– Утро, солнце встало. Солнце над головой - пора есть. Солнца нет спим. Ты прямо как ребенок. Шихи что ли тебя заколдовали.
Было бы так приятно и легко обвинить неведомых Шихов в моих бедах.
Стало резко не до местного фольклора, когда перед отрядом замаячила высокая кладка не то крепости, не то города. Долгожданный Хаш оказался и тем и другим. В этом мире постоянно и беспорядочно воюющих княжеств и королевств иначе нельзя. Вы уже поняли, что здесь махровый феодализм и глубокое средневековье. Да только это было средневековье не МОЕГО Мира. Отсутствие луны, другие созвездия и приятный фиолетовый оттенок неба и дневного светила громко говорили мне: “Ты попаданец в светлое «непоймикуда», Ридер.”
Моя стабильная жизнь снова переходила в полосу турбулентности. Вряд ли герцогский повар возжелает меня на свое место, а сам Ноа впечатлится моим умением издавать крики при битве на палках. Одного не избежать точно. Представления великому Ноа Тову. Только он решал, кто будет жить в его городе. И будет ли вообще жить.

ГЛАВА 3. На службе в Хаш.

Расслабленность подразделения испарилась без следа. Все подобрались и стали угрюмее, заезжая в город. Остоги давал последние наставления:
– Сейчас пойдешь с Варном в казармы. Я встречусь с ноа. Доложу как съездили. Если будет  не в таком паршивом настроении, как обычно, то замолвлю за тебя словечко.
Я усиленно кивал, изумленно таращась на первых виденных мною здесь женщин. Пышненькие девушки-крестьяночки уступая дорогу отряду, потеснились к стене ближайшего дома. И оттуда обстреливали отряд нарочито смущенными и заинтересованными  взглядами. Румяные щечки, корзиночки в натруженых руках, длинные платья, хитро повязаные на головы платки. Молодости шло решительно все.  Варн пихнул меня под локоть:
– Осторожнее пялься на уважаемых тей!
– Да что за раздолбаи мне попались! – рассвирепел Остога (скорая встреча с начальством, видимо, не радовала), – Буду просить тебя взять учеником в отряд. Если есть куда идти, так не держу.
Я мгновенно сделал виноватое лицо, которое всегда прокатывало с преподавателями. Прокатило и здесь. Остога немного отошел, но мрачности не утратил. Сведенные брови, напряженные мощные плечи, зажатые с силой в кулаке вожжи… Все говорило, что любовь к человечеству сейчас у парня на нуле. Да что там за ноа такой?
Удалось это выяснить часов через пять, когда уже смеркалось. Ребята ринулись в казарму, как к себе домой. Варн, поражая ответственностью, сначала определил меня на грубо сколоченную кровать с соломенным матрасом. Из последнего трогательно торчали отдельные острые соломинки и, возможно, что-то шевелилось. Садясь, я понадеялся что это мое воображение. Надежда погасла минут через двадцать. Да что такое-то! Чего у меня в этом мире страдает пятая точка! То от поездок, то от готовки соратников, то от поощрительных ударов тренера Остоги. Так теперь и приветственный кусь от местной фауны. Спас все тот же вернувшийся Варн, смущенно сунув мне пучок какой-то резко пахнущей травы.
– Деревенский я. Мы так детьми еще делали. Здесь Драпп квартировался. Его, почитай, шестой юн* с нами нет. Теперь, наверно, твое место будет.
С благодарностью приняв пучок, подробно его использовал для истосковавшихся по Драппу клопам.
Мое занимательное времяпрепровождение прервал Валио,– еще один воин из нашей компании. Как быстро, в мыслях, стал я называть этих людей своим отрядом! Пора было идти к самому Ноа Тову. Глянул на свою художественно уделанную рубашку, разгреб пятерней прическу. Я готов!
Аааа… Нет. Не готов я, оказался, не готов. Мы с Валио прошли анфиладу комнат, где ничего не омрачало их однообразную пустоту, и вошли в еще одну, освещенную только несколькими факелами. Наткнувшись взглядом на человека, сидевшего в кресле, захотелось перекреститься, по-старушечьи прошептав «Антихрист». Изумительно отмороженный взгляд маньячины со стажем и властью, глядел с лица жилистого высокого худющего мужчины лет сорока. Откуда-то пахнуло инфернальным холодом и мурашки забегали по всему телу, вопя и сталкиваясь друг с другом. Судя по довольной ухмылке визави, моя реакция была правильной и социально одобряемой.
– Ладно. Пусть попробуется. Явно же чакеши чей-нибудь, приблудный, – снисходительно отправили меня легким движением руки в новую жизнь. Так себе напутствие, но рад был неимоверно. И убраться оттуда и появившейся вновь стабильности. Все. Теперь я ученик отряда, что бы это не значило!
– Валио, – спросил я на обратном пути к казарме – а что за чакеши такие?
– Вааа...уф, – начал с междометий и так не красноречивый парень – это когда отец благородный, а мать из обычных.
– Ээээ, – перешел я на волну собеседника – а я то каким боком?
– Ха! Так ты выше других насколько! Ясно сразу. Чакеши!
А и правда, было какое;то бросающееся в глаза отличие встреченных, обтрепанных, низких крестьян от подтянутых, рельефных, более высоких воинов. Ноа Тову вовсе выпадал из ряда. Пожалуй, он один из всех виденных людей мог сравниться со мной ростом. Других-то благородных, кроме него не видел. Прямо как разные породы лошадей некто выводил… Бррр… Чего только не подумается на голодный желудок. Сейчас доберусь до столовой и жизнь наладится!
В своем неисправимом оптимизме явно поспешил связывать налаживание жизни с казарменной столовой. В плане разнообразия блюд и их качества все было чуть лучше, чем в походе. Теперь я еще глубже понял радость сотоварищей от моей готовки. Только карьера короля кухни мне не грозила, как оказалось.
Сидя между вяло ковыряющимся в каше из укулеле Варном и профессиональным пофигистом Валио, решил обратиться к первому:
– Варн, а кто здесь готовит?
– Кто обычно. Тетушка Зея, – он еще больше погрустнел.
– А повкуснее если?
– Повкуснее это в трактир. Но это дорого. Или…
– Или?
– Или ищи папочку и он тебя посадит за стол ноа, – развеселился шутник, – А так-то, что можно ждать от этих шиховых женщин?!
– Ааа..
– Пф. Еще скажи, что мужчина может замарать себя готовкой, – скривил лицо парень.
– Вот тут я не понял.
– Только в походе! Может воин снизойти до дел женских.
– Какие еще дела чисто женские, – робко уточнил, начиная понимать глубину пропасти между нашими культурами.
– Рожать, варить, шить, собирать укулеле, и вообще собирать в лесу, что растет, строить (тут я немного поехал), лечить, да мало ли, – не стал вдаваться в подробности друг.
– А мужские дела?
– Воевать, – без запинки сказал Варн.
– А еще?
– Сказал же! Воевать, – недоуменно уставился он на меня.
– Крестьяне?
– Крестьяне охотятся иногда и воюют. Не приставай больше.
И вот в этой, освещенной чадящими свечами столовой, под мерный стук деревянных ложек о тарелки, я начал догадываться в какой именно мир попал. При невероятной природе, позволяющей не заморачиваться с поиском пропитания (спасибо укулеле и прочим растительным ништякам) чем же был так занят человек? Да у них даже ядовитых растений нет! Расстройство живота можно получить только от немытых рук, что и практиковалось местными с таким рвением. Зимы здесь не было в принципе! Только сезон падения листьев, когда чуть прохладнее.  Что тут же сменялся сезоном роста листьев. Запасов не надо было делать. Все запасы росли в лесу круглогодично. О крупных хищниках не слышал. Все работы были поручены женщинам. И в этих условиях, чем же занята верхушка пищевой цепочки этого мира, мужчины? Чтобы вы думали! Войнами! Просто тысячелетия рукопашной и дыркоделания в ближнем. Меня пробил озноб от мысли, НАСКОЛЬКО местные прокачаны в этом умении. Поэтому спасибо, что не женщиной попал в этот мир, спасибо за рост родителям, спасибо, что сразу не прибили, спасибо… Стоп. В общем, я очень благодарный человек в определенные моменты, как вы поняли.
*юн - период цветения в лесу. Аналогичен весне.

ГЛАВА 4. Тан отряда.

Уже несколько месяцев тучи над славным городом Хаш сгущались. И не в природе дело. Тут по-прежнему светило солнышко, пригревая покрытие крепости из розового сланца ласковыми лучами. Древние стены Хаш! Остога всегда думал о них с теплотой, как и сейчас, стоя на одной из них и обозревая тренировочную площадку возле казарм. Натренированый глаз командира нашел свою команду. С тех пор как он стал таном, многие сменились в отряде. Особенно в последнее время, когда набеги участились и шли один за другим. И даже то письмо с предложением союза с которым подразделение ездило в соседнюю крепость ничего не поправило.
 “Мы только пару десятниц как вернулись. Занятная выдалась поездка” – взгляд воина невольно выхватил на поле высокую фигуру новичка. “Ридер. Вернее уже Витер. Он усваивает все быстрее, чем кто бы то ни было. Точно чакеши. А может и чистопородный сын ноа. Хорошо, что в самом начале не поступил с ним как собирался”, – лениво текли тягучие мысли опытного военного.
Память вернула тана в момент их встречи. Когда его отбили у древлян, парнишка являл собой поистине жалкое зрелище. Связан крестьянами, изрядно попинан и повалян в пыли. В необычной одежде из тонкой ткани в которой только при дворе можно находиться, но не в лесу. Сразу было понятно, что за типа захватил отряд. Придворный посол. Какой из него купец? Первым порывом было покончить с ним одним взмахом меча. Но древляне были отпущены, а закапывать самим не хотелось. Оставили до следующей деревни. Да и попытать планировали по дороге. Связывать не стали. Это недоразумение не смогло бы убежать.
То, что он ни шиха не понимал сначала утвердило тана в  правоте выводов на счет того. Но что-то лениво было тогда пытать посла. Голову занимали результаты поездки.
“Наш Ноа все больше съезжает с катушек и требует новой крови и земель. Пока ему везет. Но так не может длиться вечно” – вклинилось неудовольствие в размышления о поездке. Это чувство привычно корябнуло по живому и отступило затаившись.
Ребята развлекались с Ридером по полной. Чего стоило одно то, что ему всучили самую занозистую меер. Ее держали специально для новичков, чтобы поизводить их. С собой коняшку взяли исключительно для того, чтобы размялась. Ведь даже самая невоспитанная меер это дар богов и дитя всадников. Эта особь свою работу знала крепко и парню доставалось как ни кому до него. Удивительно, но он воспринимал это как должное. И даже его слишком смазливая для солдата мордашка не кривилась от выходок этой шерстяной грозы новобранцев. Даже сам меер проникся уважением к юноше в конце поездки.
Когда чакеши стал собственноручно готовить на весь отряд, то появились первые сомнения. Посол ли? Чтобы так профессионально обращаться с продуктами должен иметься достаточный опыт. Да и по характеру парнишка вышел не злобливый. Из таких получаются хорошие воины и товарищи. А еще… Герцоги. “Предательская мысль! Знаю”, – командир с усилием потер лицо. Но идея засела в голове и не отпускала.
Остога сам был чакеши. С фигурой воина, что досталась от деда по матушке. Мозги же были от ноа. Не теперешнего, а его деда. Нынешнего правителя Хаш медленно поглощали безумие и жестокость. По мнению старожил, вопрос времени, когда он перестанет с этим справляться и закончит как его отец. А до этого дед.
Действовать тан начал раньше, чем осознал это. О пытках более не шла речь. Ридер стал нужен живым и относительно здоровым. Поэтому, игнорируя недоуменные взгляды Вено и Вато, капитан начал сам тренировать.
Обучать приходилось с самого простого - как держать меч. “Да откуда он такой?!” – рефреном звучало недоумение. Это было, как раз, не важно. Тан был близок, чтобы сделать ставку на него.
Ни один ноа не вынес бы таких условий в казарме. Одно одеяло на тюфяке с сеном и живностью чего стоило. Тренировки на грани возможностей, о чем позаботились сослуживцы. Постоянные придирки других учеников, которые он обходил с улыбкой и шуткой. Тан ждал когда он сорвется. Даже приказал тетушке Зее поговорить с ним погрубей. Но в итоге увидел как он таскает ведрами воду на кухню с дурацкой улыбкой. Воин никогда не опустился бы до работы простолюдинки. Еще и тетушка Зея после этого стала смотреть на него с выбешивающей нежностью. А самое главное этот его вид, что так и надо! Где он привык к такому?
“Прибить или сделать герцогом?” – беззвучно вопрошал ветер мужчина, стоящий на крепостной стене. “Время покажет”, – отвечало солнце.


ГЛАВА 5. Первое попадание или травма детства.

Через три месяца тренировок с удивлением обнаружил себя все еще живым. И даже странно приспособившимся. Одышка прекратилась окончательно. Стал мутузиться (иначе и не назовешь) с утра до обеда и с обеда до ужина. Если раньше все время занимала учеба, работа и подработка, то теперь приемы, нападение и уход от атак поглощали целый день. Мысли сосредотачивались на одном: получить меньше остальных ударов тренировочными орудиями. И даже появился мальчиковый азарт навалять этими орудиями окружающим. Кто я, зачем тут и прочая цивилизованная рефлексия перестали беспокоить. Зрение неумолимо восстанавливалось. Мои пять минусов незаметно стали единичкой. Потому бережно заныканые очки тихо лежали под потолком казармы на надежной балке.
Остога и Варн натаскивали меня по очереди.
– Отпусти своего внутреннего зверя, – говорил мне первый из них.
– И куда пойдет моя белка? – думал я, – Орехи собирать?
Варн же только качал головой:
– Сила это не твое, как и умение. Будем развивать скорость.
Только позже возблагодарил всех богов, что были эти три учебные месяца, что не позволили сдохнуть сразу.
 Боевой выход объявили внезапно. Для меня внезапно. Остальные жили в таком режиме чуть не с рождения.
 Утром, зайдя в казарму, Остога возвестил: “Завтра в час мыши выдвигаемся”.
Час “мыши” это условный перевод. Зверек снук максимально походил именно на этого грызуна. Милый, с толстыми щечками, голоском с нежными переливами и коротким хвостиком как у зайки. Любимцем у народа он не был. Его терпели за страсть к поеданию мелких насекомых. Как по мне, так я за одно это залюбил мелких негодников и не цыкал при каждом их появлении. Парочка даже приспособилась спать у меня в ногах. Кровать по размеру и так не была рассчитана на длинных новобранцев. А с животинками приходилось спать скрючившись в неестественную позу. Зато я один ходил гарантированно не искусанный насекомыми.
Особых приготовлений никто не делал. Нужное и походное у каждого лежало под кроватью и на кровати. Я успел даже разжиться местными фасонистыми штанами воина. Грубые и трущие даже там где и не думалось, что могут тереть. Но статусность это наше все, поэтому одевал их поверх своих. В таком виде изнеженное цивилизацией тельце еще соглашалась иметь с ними дело.
Час мыши. Оказалось, что это еще до рассвета, когда сон так сладок и глубок.  Хмурой толпой выходили мы из казарм в промозглое утро. Во дворе активно шло оседлывание и навьючивание мееров. Даже не успев подумать о том куда идти, увидел своего конягу. И он, соответственно, меня. Сделав независимый вид, эта мелкая пакость фасонистой иноходью сама докопотила до меня. Настроение сотоварищей по отряду резко скакнуло вверх. Все пятеро заулыбались, вспомнив как мы с Кысей (меер сам напросился на такое имя) регулярно развлекали всех. Что я мог поделать, если животинка чувствовала себя ведущей в нашей паре?! Но нынче он был ответственным коником и снисходительно соизволил его оседлать. Однако, хитрый косящий на меня взгляд обещал наверстать упущенное.
И снова здравствуй, лес! Остога, Варн, Валио, затем я и сзади еще двое близняшек Вено и Вато ехали цепью. У нашего Ноа есть пунктик. Менять имена всем. Что-то типа: «Попрощайся с прошлой жизнью. Теперь ты собственность титулованного придурка, который папа тебе и мама… Бла бла бла». В каждой пятерке своя буква. Вот тут у нас все на В. Кроме Остоги, который как командир сам мог зваться как хотел. Так что я теперь Витер. Великий Витер на Кысь – гроза аборигенов. Что-то с именами у меня оригинальность в обоих мирах зашкаливает. Вот так, в размышлениях, и ехали молча. Воины этого мира вообще молчаливые. Или мне так повезло. Хотя их жизнь не распологает. Эх, эх. Теперь это и моя жизнь.
До самой первой битвы серьезно не воспринимал эту реальность. Вот не мог смириться и осознать. Все потому, что был запасной выход. Да, да, дверь. В глубине свято верил, что вернусь. Да потому, что у меня уже так было. БЫЛО!!!
От первого опыта попаданства меня лечили долгие три года. Аккурат в двенадцать лет у меня случился такой же «перенос» на нервной почве, из которого сделал два вывода. Первый: НИКОГДА И НИКОМУ не говори о «переносе». Второй касался причины. Когда в жизни наступал момент пиковой паники и я думал, что без чего-то не смогу жить… Фьюить! Запрос улетал в Великое Нечто и некая часть меня решала в каком мире получу нужный для выживания опыт. Да. Эдакая генетическая аномалия эволюции. Которая дает дополнительный шанс выжить. Ведь те парни ушатали бы меня в подворотне. А в 12 лет я решил, что настал мой последний час на экзамене биологии. Ботаника. Травки, цветочки. Уже не помню.
Помню только посыл очень обозлившейся матушки:
– Без четверки не возвращайся!
“Теперь у меня не будет дома”, – думал с нарастающей паникой, подходя к школе.
Предпосылки для паники были. Не любил я эту биологию. Вернее биологичку. Молодую и гонористую. Она не взлюбила ученика Ридера. Чем-то он ее цеплял. Что ли на бывшего оказался похож. Но не суть. Она не скрывая говорила:
– Саааавинов, ты у меня никогда не получишь приличной оценки.
На ее хорошеньком личике хронической отличницы при этом проступали черты старого пирата с опытом.
А главное, я перестал учить предмет. Потому как, что бы ни ответил, были всегда трояки и иногда четверки (теплые чувства что-ли к бывшему вспыхивали).
В тот день настал решающий момент. Мой доклад про лекарственные травы являлся волшебным билетом в светлое будущее.
Помню нарастающий тремор, когда взял в руки план доклада и обнаружил, что не помню ни-че-го! Чистый бланк вместо сознания. И торжествующий взгляд, когда и она это поняла.
Реальность подернулась рябью. Радужные круги мыльными пузырями начали мельтешить перед глазами. Галлюцинации. Так потом объяснят подобный расколбас цвета врачи. Противный тонкий звук на одной ноте стал набирать силу, чтобы заполнить собой пространство и прекратиться лопнувшей струной. Абсолютно уверовал, что моя впечатлительная натура упала в обморок. Натура твердо заверила, что нет. Так просто я не отделаюсь.
 Воспоминания накрыли с головой. Даже сейчас, мерно покачиваясь на меере, отчетливо почувствовал запах разнотравья. Разнотравья первого мира, где я побывал. Так-то, ребята. Я уже опытный 'попадун'. И рецепт попадания у меня есть. Называется «испугаться до зеленых соплей». А вот назад… Не все так просто.
Начал вспоминать, как мне это удалось тогда. В двенадцать лет.
В том первом мире, когда шок наложился на шок, пришел пофигизм. И радостно обнял своими фиолетовыми объятиями. Роскошнейшая дубрава и июльский луг с благоухающим разнотравьем открылся тогда моему взгляду. Память сохранила все, до мельчайших деталей. Теплый свет, начинающего клониться к горизонту солнца.  Мелкая мошкара в лучах света. Медовый запах не опознаваемых белых метелок. Шум листьев от теплого ветра.
Так мог стоять до вечера. Но на поляну вышел персонаж, которому суждено было на следующие сто дней стать моим учителем. Отчего такая точность, спросите вы. Ведь здесь я запутался со временем уже дней через пять. Да потому, что в моныстырях любили порядок и считать! А еще больше дисциплину!
– Отчего отроку ученья избегающему впредь грозить вместно! – потрясая деревянным посохом быстрым шагом подходил мужчина. Высокий, узколицый, с хищным носом и раздувающимися в гневе тонкими ноздрями. Длинная хламида темно-зеленого цвета делала однозначный отсыл к друидам. Но добрые глаза незнакомца не позволили сразу понять, что этот возглас вообще-то должен запугать меня.
– Что ты здесь делаешь в час занятий? – на чистом русском спросил он, останавливаясь и не находя признаков раскаяния на моем лице.
– Ищу как избежать небесной кары за прегрешения мои, – ответил честно.
– Оуу, – завис друид.
– Занятие почетное вполне, – оттаял он через минуту, – Идем. Отведу в чертоги разума… Кхм, кх… Просто пошли со мной на занятия, мальчик.
И мы пошли. По дороге, сетуя на власти, сирот в лес подкидывающие, он успел выяснить мое имя, возраст и степень изголодавшести. Леордан звали друида-монаха. Учителя, травника и лекаря одновременно. Так Ридер стал монастырским воспитанником.
Тогда, в двенадцать лет, даже не пришло в голову спрашивать в какой век попал или в каком мы государстве. Или почему здесь говорят на странном витиеватом русском. Или откуда в алфавите еще три буквы. Хотя, уверен, что ответы бы я получил. Мне просто повезло с увлеченным учителем, влюбленным в мир растений.
Внезапно возникший среди густой зелени леса монастырь поразил своей мегалитической кладкой. Огромнейшие блоки стен, сложенные неровными пазлами делали его похожим на сказочную цитадель магов. Древние стены были увиты плющём и поросли мхом. Высоко над землей виднелись стрельчатые окна. От всего веяло сказкой и древностью. Но доброй и светлой сказкой. Если снаружи этот храм знаний был каменным, то внутри царило дерево. Толстые дубовые столы в трапезной. Такие же лавки. Двери. И даже посуда. Подозреваю что все это было сделано из виденных мною могучих деревьев.
Мы добрались до трапезной точно к ужину. И Мастер Леордан, положив руку мне на плечо, представил меня присутствующим:
– Дети. Это наш новый ученик. Ритдер. Он сирота и будет познавать с нами.
За столом сидело всего восемь детей разного возраста, комплекции и степени воспитанности. Взгляды варьировались от робких, забитых до надменно чванливых. Но во всех светилось любопытство.
“Энторнета-то нет здесь, – сообразил. – Я сейчас для них самый развлекательный контент! Гвоздь сезона.”
Только сев за стол понял, что сжимаю в потной ладонях план доклада. Разгладив помятый листок прочитал тему. ЛЕКАРСТВЕННЫЕ РАСТЕНИЯ - фонарила такая чуждая при свете факелов надпись. И я воспринял это как знак Вселенной. Как то, чему должен посвятить всего себя.
Забегая вперед, скажу, что оказался прав. Только дав необходимое умение или знание, гостеприимный мир выплюнул незадачливого Ридера назад. Именно так объяснял себе феномен своих способностей к перемещению между мирами. Новый виток эволюции и сдвиг в генах, позволяющий выжить в конкретной ситуации.

Глава 6. Первый бой или повод для ночных кошмаров.

Я вынырнул из воспоминаний о монастыре. Именно там мне привили любовь к дисциплине. Сейчас это помогало. Вечерело и мы остановились на привал. Костры было запрещено жечь. Ужинали в темноте и в сухомятку.
С утра, помяты и злые, перекусив, мы уже начали выдвигаться, как случилось Это.
Они пришли бесшумной волной откуда-то сбоку. Как прилив. Как неодолимая молчаливая сила ярости. Я очень большой везунчик, так как стоял не с краю. У меня была эта пара минуты, чтобы прийти в себя и выхватить меч. Чего не случилось у тех ребят, что были ближе к нападавшим. И тут же звон клинков и крики боли заполнили собой все пространство.
Как в таком хаосе люди понимали где противник, а где свой, так и не уловил. Враги сами находили меня, поэтому сразу оказался очень занят.
Первым был потрёпанный, но очень молодой, зловещего вида детина. Его навыки были не лучше моих. Поэтому мы просто топтались и пыхтели. Это здорово напомнило спарринг на полигоне. Боковым зрением видел как Варн ловко расправляется со своим противником. Вот его враг со стоном заваливается. Разворот Варна ко мне. Неуловимое движение. В итоге мой визави оседает от полученного плашмя удара по голове. Теперь понимаю, что случилось то самое “пособить” со стороны Варна, о чем упоминали в разговорах воины.
Но мне было некогда расслабляться. Передо мной возник более опытный субъект. Он ухмылялся весьма многообещающе. Вот гад! Ведь точно видел, что я никакой в бою. И начинается игра в кошку и мышь, где я за грызуна. Отбивающегося, противного, но решительного грызуна. Лезвие летает так близко и так быстро. Порез на левом плече. Тут же ожигает щеку. Нога. И уже горит во многих местах. Я же достал его только раз. Падать нельзя! Только не споткнуться. Как нельзя кстати, вспоминаются все наставления учителей. И вдруг становится легче. Варн, закончив с очередным противником, оттягивает внимание на себя, буквально закрывая собою. Вот кто в бою, как в танце великолепен. Вот только финал мне будет долго сниться. Как меч вспарывает кожу недруга чуть выше ключицы и входит в тело.
И через секунду уже лежу и обильно выворачивая завтрак под кустики. На мое счастье, бой закончен. И еще на большее счастье, нашей победой.
Стоило только поднять голову и осмотреться, как и ужин попросился на выход. Вот таким измочаленным и душевно умотанным встретил тот памятный день. Фактически, утро только занималось. Бой занял не более получаса, но не по внутренним часам. По ним прошла Вечность, разделившая жизнь на “благое неведение” и “опыт”. На “до” и “после”.
Робкие первые лучи солнца едва пробивались сквозь утренний туман леса.
Пока валялся, воины привычно начали собирать убитых. Остальные занимались ранами. 
– Так всегда в первый раз, – донесся сочувственный голос Варна.
Не заметил, как он подошел и присел возле.
– Хруу… Буааа…, – ответил ему.
– Не спеши. С нашими все хорошо. Здесь есть чем замотать раны. Обязательно промой, – положил он рядом ткань. Чуть подальше чертыхался Валио, рассматривая свою ногу. Остальных из подразделения не было видно. В ключевые моменты, как я заметил у себя, все внимание сужалось до ограниченного пространства. Поэтому в схватке запомнил только троих. Детину, злого дядьку и Варна. Сознание выдавало пустой экран, когда попытался вспомнить, что делали остальные вокруг.
– Варн, – остановил парня, когда он уже хотел идти.
– Варн… Спасибо!!! Я жив…  Не забуду, – слова шли из сердца, затапливая благодарностью весь этот мир, что позволил мне жить.
– Что ты. Все нормально, – засмеялся мой спаситель.
Во второй половине дня, наконец, выдвинулись в путь. Даже не спросил куда и не заметил в какую сторону едем. Никто из отряда не заговаривал со мною, понимая такое состояние. А я же пытался активно думать своим вялым мозгом. Я же так не смогу! Это не мое - бить и тем более убивать. Очень и очень зауважал воинов после случившегося. Но как можно таким образом ходить по грани каждый день, не понимал. Надежда на возврат домой и, что “все как-то само рассосется” таяла. Надо искать выход. Есть здесь знающие люди, ученые?... Да о чем это я! Волшебники и чародеи теперь мне вместо ученых. Это выход.
Мне надо срочно к магам! Как только вернемся в крепость, начну расспрашивать местных как к ним попасть.
Да не тут то было. Шли то мы не в Хаш, дабы насладиться плодами победы. А шли мы дальше в чужие земли, чтобы покрыть славою нашего Ноа Това. А ведь хотелось его покрыть исключительно матом! Как я там, в прошлой жизни, жаловался на начальника? Не оценил мои усилия, дал мало работы, дал много работы, дал не ту работу… Ууууу… Вернитееее.
Входить в депрессию и панику надо уметь. Это я умел и практиковал. А вот выходить из них это искусство, не освоенное мной. Поэтому вспомнился почерпнутый на просторах интернета совет. Подумать о тех, кому хуже, чем мне. Все одноотрядовцы были в относительном порядке. Меер Кысь весело трусил помахивая хвостиком куда хотел. Тут взгляд зацепился за телеги. Я отстал от своих и плелся теперь в конце колонны. Весь провиант и немногие раненые располагались на телегах.
Пришла мысль о первом моем противнике. Детине недоучке, которого Варн вырубил. Совесть и оставшаяся цивилизованность всколыхнулись в душе. Начал присматриваться, выискивая того взглядом. Среди нескольких угрюмых связанных пленных его не было. Неужели просто добили? Но до того как я накрутил себя, парень нашелся в телеге. Он меланхолично смотрел в небо. Голова его была замотана грязной тряпкой.
– Ты как? – подъехал ближе.
Он на минуту переместил взгляд на меня и скривился. Ответа не последовало.
Моя внутренняя сестра милосердия не сдавалась:
– Может надо что?
После нескольких минут молчания тот сдался:
– Вода есть?
Я обрадовался пожалуй больше него этой возможности помочь. Только протянув флягу, заметил что его руки привязаны к бортику. Пришлось самому поить его, не развязывая. Краски возвращались на лицо бедняги. Про себя его называл детиной. Но должно же быть имя.
– Кирк, – представился он хриплым голосом, не глядя в глаза.
– Ридер.
Между нами повисло неловкое молчание. Да и что общего у нас? Желание выжить? Нехотя направил коня к своим, оставляя парня своей судьбе.
День выдался не просто длинным, а изматывающе бесконечным. На привале было разрешено развести костры. И это несмотря на то, что мы заходили дальше на территорию неприятеля.
Варн объяснил сей факт: “Первую ударную силу перебили. Дальше, до замка никого не будет. Отдыхай пока есть возможность”.
Но моя возможность хотела есть. Поэтому снова развил бурную деятельность по сбору всего съестного. Ребятки, видя это, приободрившись, тоже включились. Валио сбегал к обозам за солью и овощами. Была там на хозяйстве дородная дама. Эдакий обозный интендант. В силу ее слабости к милашке Валио, старались за провиантом посылать именно его. Варн, не взирая на сумерки, метнулся вниз по очередному ручью и принес рыбы. Близнецы собрали укулеле от души. По их хитрым физиономиям и горке этого фруктоовоща было все ясно. Эти оладиковые души запали на выпечку. Ха! Еще бы. Во всяком случае, дома даже Ритуля обожала мои блинчики и оладьи. Я отмахнулся от всколыхнувшейся тоски.
Остога ходил в недоступных простым смертным кулуарах власти. Он направился в сторону шатра Ноа, сразу как позаботился о своем меер. Тан не пришел, даже когда костер стал прогорать, а мы все наелись. Сотоварищи блаженствовали после обильной еды.
– Варн. Здесь тана еда осталась. Покажешь ему. Пойду одного чундрика проведаю.
– Ох. Не привязывался бы ты к нему. Ни к чему это, – ответил он.
– Кстати. А что с ним будет? – резко развернулся, чтобы видеть лицо собеседника в неверных отблесках догорающего пламени.
– А что с ним будет? – лениво протянул воин.
– Почему ты его не убил? Это было бы легко, – задал мучивший вопрос.
– Зачем? – видимо товарищ не был настроен на разговор.
– Зачем?- покорно повторил.
– Послушай, Ридер, – воин сел и уставился на меня, – Как ты думаешь люди попадают в отряды?
Не дождавшись ответа, продолжил:
– Он ученик. Еще зеленый и неумелый. Отныне будет сражаться на нашей стороне. Только и всего. Или думаешь он верен своему ноа? Дальше его будут обучать. Пожестче чем тебя.
– Привязываться-то почему нельзя? Ведь он теперь на нашей стороне. Так? – уточнил.
– Нууу… Так, – немного растерялся собеседник.
– Тогда пойду, схожу, – развернулся и потопал с собранной едой в сторону обозов.
Еще издалека рассмотрел поникшую фигуру своего знакомого. Он сидел оперевшись о колесо. Руки были по-прежнему связаны впереди.
– Кирк, вам давали есть? – спросил, присаживаясь рядом.
Тот вылупил на меня свои глазища, словно священник впервые увидевший привидение. Они казались прозрачно болотными. И вмещали вселенское изумление. Будто само зло заговорило с ним голосом любимой бабушки.
– Еды тебе принес, – проворковал я, выкладывая перед ним рыбку с запахом костра и свою гордость оладушки. Блин, а ведь реально, как бабушка к внучку отношусь. Похоже я нашел своего подопечного в этом мире.
– Я… Эта… Как бы кормили… Но не меня, – отвел верзила глаза, громко сглотнув.
– Так налетай, – щедро предложил.
– Я знал, что ваш ноа пытает людей. Но не так же! – процедил он, не глядя на еду.
– Да! Мою стряпню за пытки еще не принимали! – от души рассмеялся.
Кирк недоверчиво глянул на меня. Уже через секунду он жадно хватал еду и давясь пытался съесть сразу все. Стало неловко от этого. Это как же надо довести человека! Я отвернулся.
– Ты не жумай, – начал он едва прожевав. – Я не фсефда такой. Это просто… Ох, и вкусно! Это просто мой мастер мечник перед боем учеников не кормит.
– Да он рядом со мной был. Убили вы его. Я потом видел. Намучался с ним, – продолжал парень изливать душу.
– Даже рад что к вам попал! А то он и палкой излупит. Бывало, как начнет вжикать по телу везде… Бррр, – вздрогнул от воспоминаний Кирк.
Тут у меня всплыл перед глазами второй мечник, с которым мы пересеклись сегодня утром. Всего лишь сегодня утром. По ощущениям, будто целая жизнь прожита с тех пор! И его садистская манера сражения. Присмотревшись к Кирку, увидел много тонких шрамов на лице и руках. Под слоем грязи они не так бросались в глаза. Да и в целом парнишка был слишком худой для своего телосложения.
– Ридер. Что таперича будет? – спросил он, прервав себя и погрустнев.
– Кирк, ты просто переходишь к нам в ученики!– ободряюще хлопнул того по плечу.
– Правда?– в болотных глазах засветилось недоверие пополам с жаждой верить.
– Правда! – ответил с уверенностью, которую не разделял.
– Или ты так предан своему ноа? – все же уточнил.
– Неееет, нет! Что ты! – замотал он забинтованной головой. – Они меня из деревни, из семьи взяли. Сказали папке, что зарубят всех, ежели не пойду. Солдат-то не хватает. А я первенец. Крепкий был.
– Погоди, дай голову посмотрю. Не мотай, – вспомнил о главном. Грязную тряпицу срочно убрать. Может у Кирка и его микробов другое мнение. Но надо промыть ссадину.
 Так началось наше приятельствование с Кирком. Зачем плодить врагов, если есть возможность подружиться?! Вот бы нашему Ноа такой подход. Но в глубине души я не был таким добрым. Скорее боялся испортить себе карму этими сражениями и что судьба посчитает меня не достойным, чтобы вернуть назад. Вот такая откровенность перед собой.


ГЛАВА 7. Лечим быстро и недорого, или долго и бесплатно.

Кирка определили в другую пятерку. Там собрались воины постарше, чем у нас. У них как раз случилась потеря в последнем бою. Начинала вырисовываться система нехитрого рекрутинга в этом мире. Новичков подбирали на поле боя, в деревнях, покупали или вовсе находили на дороге, как меня.
 Кирк не перестал быть Кирком, так как попал в пятерку на К. За те три дня, что добирались до крепости врага, я присматривал за ним. Подкармливал, рассказывал что мог, менял повязку и отвечал на вопросы. Делал все то, что сделали Варн и Остога для меня в свое время. Ребята в его отряде подобрались суровые, но напрасно Кирку не попадало.
Да и сам он поражал жизнелюбием:
– Как только смогу, то сразу в вашу пятерку перейду.
Я поперхнулся от таких заявлений. Мы с ним в этот момент мыли посуду в ручье.
– Да ты не думай. Это только когда из вас кого прибьют, – успокоил он меня.
– Кирк. А давай нас не будут прибивать.
– Не будут? Ну тогда труднее будет. Но я постараюсь, – фонтанировал Кирк позитивом.
– Почему бы тебе не податься домой? – осторожно поинтересовался у новобранца. Тот мгновенно погрустнел:
– Нету дома. Села нет. Ничего нет. Пожгли. Одна судьба теперь. Воевать.
И такая неизбывная тоска была в этом! Спорить не стал. Но себе отметил, что может же быть другая дорога в этом мире. В конце концов, слышал, что на соседних территориях есть купцы. Да и оружие кто-то делает. Надо будет подкинуть парню идею. Да и самому поискать по перспективнее будущее.
Близился час Икс. К вечеру мы должны были подойти к вражеской цитадели. А утром получить ценные указания, что делать. Остога, как вернулся из шатра Ноа в памятный день моего первого боя, так и пребывал в угрюмом настроении. Что-то не нравилось нашему командиру. Но что именно, с нами не делился.
Его распоряжения были редкими и четкими: “Спим рядом с меер. Оружие иметь под рукой.”
Или: “С краю не располагаемся. Держаться ближе к обозам”.
Для меня было загадкой, что сможет сделать придремавший около костра часовой. Один на весь лагерь.
Второй бой случился не по планам нашего ноа. Противника мы жаждали увидеть только около крепости. И не ранее чем через день. А они случились снова ранним утром. В этот раз мы не успели даже толком проснуться.
Ржание меер разбудило меня. Оно сопровождалось еще и активным боданием коричневой головы. Спросонья, конечности плохо слушались. Может подсознание было по талантливее меня, но в таком состоянии я все делал автоматом. Принял первый удар, стоя на одном колене. Отдача, волною прошлась по всему телу, разгоняя адреналин по крови. Меч врага соскальзывает по моему и с силой входит в землю. Этого мне хватает, чтобы хорошенько прорезать ему бедро, что маячит аккурат напротив глаз. Его вой вплетается в общий шквал криков. Он не боец, но меч противника все же откидываю подальше.
Передо мной еще двое. Новый всплеск адреналина. Становится даже весело. Опять принимаю удар одного мечом. А вот второй меч принять не чем, кроме как самим собой любимым. Но неминуемого удара не происходит. Вдруг второй патлатый соперник получает мощный удар в бок и улетает куда-то в гущу сражения. Мы с первым даже зависаем, пока не понимаем, что это мой меер. Кысь, со злобным шипением поворачивается к тому, с кем я сейчас изображаю застывшую скульптурную группу. Потом ловко разворачивается задом и смешно елозя толстой попой оборачивается на нас. В прищуренных ореховых глазах отражается какой-то активный процесс. Да он просто целится так! - озаряет меня. Озаряет и моего врага. Он с тонким писком расцепляет наши мечи, чтобы ударить Кыся. Дальше как в тумане.
ОН. ХОТЕЛ. УДАРИТЬ. КЫСЯ. Мой вопль, пожалуй, слышали все. Яростно, пользуясь мечом как дубиной, надавал чуваку ударов куда пришлось. Когда тот упал, я остановился оглядываясь. Битва утихала и смещалась в сторону шатра Ноа. Накануне, подлец Ноа Тоа, увидев наши попытки останавливаться в центре, отправил нас за обозы. То есть на самый край. Поэтому мы приняли основной удар. Взгляд стал искать своих. Вот сидит Валио и один из близнецов. Вот Остога прихрамывая идет к повозкам. Второй из близнецов уже во всю занимается мародерством, шаря по карманам убитых. Даже Кысь бегает среди стихающего хаоса, угрожающе подвывая в голос. Хотя другие мееры предпочитают держаться подальше во время сражений. Но нигде нет Варна.
Его я нашел ближе к основному стану.
– Варн! Дружище! – не верилось, что этот неутомимый и неубиваемый парень просто лежал, беспомощно уткнувшись в землю.
– Оставь его, – устало сказал Остога. – Он не жилец. Как тан говорю.
Мне было плевать на танов и в целом на всю эту шихову междоусобицу. И если смысл драк и сражений едва улавливал, то ценность жизни точно знал. Это установка моего мира. И не вам ее переделывать, уважаемый капитан.
У меня появилась цель в этом мире. А когда у меня появляется цель, то препятствий не существует!
Вот уже стою на коленях над Варном и ищу раны. Синяк на скуле и распоротая от бедра до низа нога, откуда хлещет кровь. Перетянуть ногу ремнем. Еще минуть пятнадцать мечусь по полю, требуя травницу. Нахожу старую женщину со вселенским пофигизмом и незамутнённым переживаниями разумом.
– Идемте. Там раненый. Да скорее же! – но удается добиться от нее только мешочек высушенной в труху кровоостанавливающей травы. И тут понимаю, что скорой помощи не будет. Не приедет она сюда, в баальбекские леса. Все! Вызовы в этот мир не принимаются. И здесь я самое медицински подкованное лицо.
Дальше жизнь потекла в мареве безумия. Вот я отрываю рукава от своей рубахи и накладываю на рану, бессвязно шипя: “Потерпи, братан. Мы им всем! ... Мы их всех...!”
Вот кипячу воду и завариваю гадость, данную старой травницей, чтобы пропитать повязку. Спускаются сумерки, а я шарюсь по ближайшей проселочной дороге выщипывая крохотные листики растения, напоминающего подорожник, молясь, чтобы это был его местный аналог. Утром меня осеняет, что в куртке осталось пол пачки аспирина. И жизнь начинает играть новыми красками. На следующий день Варн ненадолго приходит в себя.
– Витер! – отводит меня в сторону  Остога. – Послушай. Был приказ Ноа и завтра выдвигаемся домой. Я потяну время, как смогу, чтобы уйти последними. Но, ты понимаешь, что ты останешься здесь один с ним? На приграничной территории.
– Понимаю. Но Варн прикрыл меня. Моя очередь сделать все для него. Как сделал бы для тебя, Остога. А иначе… Зачем это все? – кажется, от недосыпа, сказал это вслух, судя по потемневшему лицу командира.
– Ших с тобой, – обозлился тан и резко развернувшись пошел к костру.
Побрел и я выполнять священные функции сиделки. Сменить повязки. Для этого отстирать, прокипятить и вымочить их в отваре. Сварить что-нибудь лечебное. Отвести в кустики Варна. Это занимало много времени, сил и все мое внимание. Как сиделка я был более успешен, чем воин. Использовал все методы. Даже помню момент, когда шептал наши, земные молитвы, глядя в незнакомое звездное небо, сидя перед костром. Дошел и до того, что нашептывал нечто шаманское на повязки типа «заживай скорее, прошу тебя». И наше русское «у собачки боли, а у Варна заживи». И потому как бормотал это на исконном русском, то стали поглядывать на меня пугливо и уважительно. Градус уважительности и пугливости возрос, когда Варн резко пошел на поправку на четвертые сутки. Здоровый организм, после нескольких часов накануне на грани, решил справиться с этим испытанием. И Остога не подвел с задержкой.
Уходили последними. Я помог сесть в седло исхудавшему Варну. Шатающийся воин сев, вцепился в свою меер, но усидел. И началась долгая изматывающая дорога домой. Это было еще хуже, чем в тот раз, когда только попал сюда.  Никто не шутил и не смеялся.
Мы тащились еще медленнее, чем повозки. Старая лекарка, приписанная к обозам все время смотрела на меня неодобрительно, поджав губы. Подозреваю, что большинство воинов скопытилось именно из-за ее привычки не мыть руки. Уговорить упертую каргу разместить товарища в телегу удалось только через несколько часов.
 Варну становилось все хуже от тряски. Не знаю, чем бы все закончилось, будь мы хоть на день дальше от родной крепости. На этот раз мы прошли по краю. Но Варн выжил. Черты лица заострились. Долгий месяц ушел на восстановление. Но сам факт выживания в этом мире был сродни чуду.
Отношение отряда ко мне неуловимо изменилось. Когда именно это произошло, не заметил. Может когда бессонными ночами, когда поил отварами мечущегося в бреду Варна. Может раньше, после нашей первой битвы.
Прежде были шутки, подколки и изрядная доля пренебрежения. Все это превратилось в теплоту и расположение, разбавленными щепоткой опаски. Теперь я был своим. Хотя видел, как “своего” Варна чуть не оставили там, на поле битвы.



Глава 8. Тея Харассмент или живительный пинок в будущее.
Что-то не давало укорениться в этом мире. Психика четко отказывалась планировать будущее в таких условиях. Хотя, служить ноа это тоже, что ходить на нелюбимую работу. Тяжело, муторно, но надо. Так уговаривал себя. “Или не одно и тоже?” – тут же отвечал, глядя со стены, как наказывали плетьми не угодившую дворню. Даже особое время для экзекуции отвели. Поближе к ночи. Чтобы до утра, значит, оклемались. Больничного не полагалось. Средневековье, етить!
Я отвернулся от зрелища. Челядь ходила полосатая, как еноты от регулярного лупцевания кнутами. Доставалось мелким. Уронил тарелку, пролил, неудачно предстал пред очи незабвенного Тоа, чтоб его клопы утащили!
Опыт первого мира с целебными травами медленно и со скрипом приспосабливался под текущую реальность. Не так уж далеко отстояли посещенные вселенные друг от друга, чтобы не узнать ромашку аптечную или крапиву. Не хватало березы. Не только в плане душевности, но и в сфере фармацевтики. Путем проб и ошибок подбирал нужные травы. Смешно с моими знаниями лечить людей, но замковая знахарка Кара (вот уж где имя отражает смысл. Как узнал, неделю хохотал) не знала ничего, кроме кровоостанавливающих. Принять роды и перевязать раненых. Остальное от лукавого.
Поэтому мелких слуг и своих товарищей незаметно для себя начал подлечивать сам. Младшие приходили еще и за сочувствием. Вот и сегодня будет прием, судя по воплям.
– Кхм. Кха. Все ли в порядке по периметру Хаш? – раздалось за спиной.
Меня прошило холодной волной с головы до ног. Словно сердобольные хулиганы снега за шиворот пихнули. Половина нейронов отмерла сразу же. Это было мое личное наказание небес. За прошлые воплощения, видимо.
Я медленно повернулся, стараясь оттянуть момент общения. Передо мной стоял не враг. Стояла милая девушка лет семнадцати в роскошном по местным меркам платье. Отчетливые следы грязи на подоле подсказывали, что ей стоило труда одолеть крепостную стену и таки найти свою жертву. То есть меня. Харассмент. Так называл эту особу, не таясь. Ей объяснял, что в переводе с моего родного это значит “прекрасная”.
– Тея Харассмент. Все в порядке, – смог выжать фразу из уголков полуобморочного мозга.
Почему воину следовало бояться и ужасаться сего милого видения? Милого, прилипчивого, с дурным характером и наследственностью, смазливой мордашкой, упертого видения. Которое до чертиков пугало своей упоротостью. То есть настойчивостью в достижении цели.
Дочь Ноа Тоа дея Фланц. Собственной персоной. У девы гормоны. Прелестнице пришла пора влюбляться. Где ж здесь влюбиться, если одни слуги и воины. И тут хоба! Бедняга Ридер. Неосторожно проявивший куртуазность и помогший деве поднять платок, унесенный ветром во время прогулки. Лучше б тебе, Савинов, съесть тот платок тогда!
Воображение юного и не испорченного образованием сознания теи придумало историю о моем происхождении. Спорю, что там я как минимум принц скрывающийся от правосудия.
– Погода прелестна, – не отставала принцесса местного разлива.
– Чавось? – каркнул в ответ. Симпатичное личико покривилось. Но гормоны не стена. Так просто не преодолеть.
– Конная прогулка намечается. Вам следует сопровождать меня, – выжала профурсетка.
– Спрошу вашего отца, тея, – прибег к тяжелой артиллерии. Некому было заступиться за Редичку. Стоял я один на ветру, обороняя город Хаш и свою честь девичью от посягательств. Тьфу ты!
Дивчину покоробило от возможности общения с отцом. Самое интересное, что девушка вполне в моем вкусе. Темноволосая. Стройная. Тонкая талия. Рост чуть ниже моего. Тонкие черты лица, плавная линия подбородка. Вызов в карих глазах. Мать должно была замечательной красавицей. Мне в ней не нравился ее отец. Не думаю, что в мечтах и планах по завоеванию Вселенной у ноа есть пункт о зяте-рядовом солдате.
– Не надо. Спрошу сама, – делает решительный шаг ко мне безбашенная особа.
Люди добрые! Что же делается? Средь бела дня! На работе! Пристают. Я ведь даже напросился на самые недоступные стены не просто так. Не дооценил наследственную целеустремленность правящего рода.
– Сол… Солдат Витер! – к нам забрался запыхавшийся Варн. Мой дежурный ангел-хранитель.
– Тебя тан зовет. Срочно! – припечатал он, отдышавшись.
Раненой серной глянула на меня девчуля. Вот опять! Так стало жаль ее. Жизнь у нее не сахар. Понимаю. Даже воины чуть ниже нее. Я по крайней мере моюсь регулярно. Еще и помог ей. Но не подходящий для чувств объект выбрала.
– С вашего позволения, тея, – метнулся мимо нее к желанной свободе.
Только когда крепостная стена с девушкой осталась далеко за спиной товарищ подал голос:
– Не шутил бы с огнем, братец.
– Знаю! Все знаю.
– Куда бежим-то? Тебе еще на пост возвращаться.
– Остога?
– Нет ему до тебя дела. Придумал на ходу. Стой ты.
– Может вернешься, поможешь ей спуститься? Вечеряет, – совесть не отпускала. Залезть одно. Слезать совсем другое. По опыту знаю.
– Конечно. Так и хотел. Ридер! Не обижай ее. Она достойная тея.
– В мыслях не было!– крикнул вдогонку удаляющейся спине сотоварища.
Поздно ночью, после того, как сменился с дежурства, сидел в казарме. Дружно храпящая солдаткая братия привычно выводила разното нальные рулады. Приходилось лекарствовать под неверным светом свечи. Сегодня пришел поваренок. Вихрастый бойкий мальчуган лет девяти. На левом локте розовел ожог, а на спине пара свежих полосок. Следствия проступка и наказания за него. Занялся ожогом. Ромашка и тысячелистник нам в помощь. Пока руки делали знакомую работу, голова искала выход. Из ситуации и из этого махрового средневековья. Прогрессорствовать решительно не получалось. Единственное, чего добился, это чистых рук на герцогской кухне. И то, пришлось припугнуть, что не стану лечить их многочисленные ожоги и порезы.
– Где взять мага? Мне нужно чудо чудесное, – тихо напевал на разные мотивы.
– Дядюшка Витер, идите к шиху!
– Спасибо, мальчик. Не дерзок ли ты?– сосредоточил внимание на мальце.
– Не. Я про шихов. Вам волшебства ведь надо?
– Не отказался бы. Ругаться зачем?
– Я чего… Я ничего. Сходили бы в горы. Там оне живут. Могут помочь, – накуксился ребенок.
– Постой-ка! Где живут? – сидел как молнией пораженный. Что же получается? У местных воображения даже на ругательство не хватило? Взять название народности и им выражаться?!
– Это маги? Они люди? – решил у мелкого кладезя данных почерпнуть знаний.
– Не совсем люди. Говорят, они летать могут! – загорелись глаза у ребенка
– Могли, – тут же поправился он.
Осенило, что сослуживцы в ответ на вопрос о волшебниках, посылая меня к шихам, были до отвращения прямолинейны. И это были не суеверность или провалы в воспитании, как думал. Захотелось постучаться головой о толстую стену казармы. Не стал. Далеко идти.
Решил отпустить пацана. Но мысль засела.
Шихи! Ждите меня. Кто не спрятался… в общем вы поняли.

Глава 9. У шиховых шихов.
Что лучше: обладать тем, чего не заслужил или не обладать тем, чего заслужил?!
Сложный вопрос, который возник после фееричного посещения Шихов. Тех самых, именем которых ругаются все ругательства в этом мире. И я таки понимаю теперь почему.
Долгое путешествие через лес, плавно перетекающее в поездку по горам и ущельям помотало нервы. В основном благодаря бубнежке переживательного Варна. Его ‘сшихаминеспорят’ служило прямо слоганом этой поездки. И ничего более вразумительного и информативного добиться от него было не возможно. Да он же, блин, когда весь перевязанный лежал и то меньше нервничал.
– Варн, миленький, да кто эти шиховы Шихи то? Ну хоть намекни, – не сдавался я.
– Шшшшш, – делал страшное лицо он и бледнел, – Тебя могут услышать.
Поэтому, когда встретил первого обитателя этих загадочных мест, то уже был подготовлен морально.
Им оказался низенький круглолицый парнишка лет семнадцати с огромной вязанкой хвороста за плечами. Добротные сапоги и куртка контрастировали с затертой рубахой и невероятной широкополой соломенной шляпой. Шляпа была изящно уделана перьями, шишками и веточками ягод.
– Где шихи?! – зашел с козырей, не дожидаясь приветствий.
Оба аборигена онемели в негодовании от моей непочтительности. Первым отмер парнишка:
– И чего шихи то? Нормальные, между прочим, приличные колдуны! Даже волшебники где-то.
Он забавно пыхтел из-под шляпки. Сгрузив на обочину вязанку и встав в картинную позу, замер. Судя по всему, это должно было о многом нам сказать или намекнуть. Но мы оставались непроходимо глупы в некоторых вопросах. Это нам ровным счетом ни о чем не сказало.
– Понимаю. Уважаю, – продолжал переть буром. – Где они. Очень надо.
– Да здесь они, – немного сник парнишка. – Я это они. То есть я ших. То есть не ших, а чародей. Да тьфу на вас! Ходют тут.
Он шмыгнул и вытерся рукавом. Уже тогда мне бы включить критическое мышление. Да вот чего нет, того и не включить. Работала только программа “Упоротый студент”.
– Есть дело. Меня надо отправить домой. В мой мир, – кинув на него еще один взгляд, уточнил. – Бережно!
Глазки парня забегали. Он явно просчитывал варианты. Когда внутренний калькулятор аборигена закончил работать, то он выдал:
– Могу попробовать. Определить куда и откуда. А там и разрыв пространства сделаем!
– Вот и ладушки!!! – Возликовал, потирая ладони.
Хворост пришлось тащить, конечно, нам с Варном. Вдвоем еле донесли его до небольшого, но вполне цивилизованного домика. Строение было сложено из розоватых камней, в изобилии раскиданных вокруг. Из дымохода курился дымок. Парочка домашних курочек бодро разгребала песок во дворе. Картина полной безмятежности и уюта. Когда зашли, увидели, что внутреннее убранство аккуратно обихожено хозяйской рукой. Вплоть до льняных полотенчиков, с трогательной народной вышивкой.
– Как тебя зовут, о, уважаемый чародей! – вопросил с запозданием.
– Седок! Седок Ур! – приняв мой юмор за уважение, приосанился парнишка.
“Такс. Мне не сложно и шиху приятно!” – сделал вывод, когда повеселевший Ур стал порхать по дому, накрывая незатейливый обед.
Седок оказался необыкновенно разговорчивым. Фонтан его красноречия радовал меня первые два часа. Все таки суровые воины этого мира не были сторонниками просто поболтать. А этому парню собеседники были не нужны как таковые. Достаточно было вставлять глубокомысленное 'Гм' или одобрительное 'Угу'.
– …а вот я ему еще говорю: ну зачем траекторию так рассчитывать то. Вектор же не совпадет! А он мне такой: и что?! Не совпадет, так и не жалко. Мы то же люди, можем ошибаться! – несло нашего гостеприимного хозяина. – Я всегда траектории хорошо считаю. Я был третьим учеником! И книжка есть универсальная. С заклинаниями. Там все как надо. Пронумеровано, подписано от руки. Мною же между прочим. Да если б все обучение прошел, то цены бы мне не было!!! А я такой добрый! Прямо страсть. Вот вас мог бы заколдовать и бродили бы по лесу, валежник на дрова собирали всю жизнь. Но я не такой! У меня призвание! И лекарем быть хотел… Эх. После того случая не вышло. Но сейчас то я уже не тот, что был. Вос… восм… возмужал! Вот!
 После третьего и четвертого часа щебетания Ура захотелось назад, в лес. Хоть хворосту пособирать. Поэтому я, пока еще соображал хоть что-то, пошел в наступление:
– Просим великой милости известнейшего мага Седок Ура!
Падать на колени посчитал не своевременным.
Ур поперхнулся следующим словом и воззрился на меня в немом изумлении.
– Мы в нетерпении, – смущенно уточнил.
– Жаждем проявлений вашего всевластия, – понесло меня тут же дальше. – явите всем перенос вашего скромного поклонника из этого мира в мой родной.
– Сейчас?! – оттаял Седок, алея ушами от такой беспардонной лести.
– Мы жаждем, – напомнил скромно, кашлянув и отведя глаза в сторону.
– Да. Да! Идемте.
После пятнадцати минут приготовлений, сведшихся к беганию по комнате и чертыханию, все было готово. На стол водружена толстая, но слегка потрепанная книга. По зеленой поверхности пробегали едва уловимые глазом всполохи. За окном начинались сумерки, поэтому пришлось зажечь банальные свечи. Никаких тебе волшебных огней, Ридер.
– Прошу, – торжественно взмахнул дланью ведун, – ложитесь на едальню.
Меня немного пробрало. Неужели сейчас закончатся скитания. Сколько прошло времени в моей реальности? В прошлый раз попал точно в тот момент, откуда отбыл. Поэтому, проверил шпагу и взял в руки кинжал. Мое движение не скрылось от внимания мага. Он поежился, но продолжил лихорадочно листать книгу.   
– Вот! Это, – радостно сообщил Ур. Начало обнадеживало.
На столе было не комфортно. Спиной ощущал всю твердость местной мебели. Шпага впивалась ручкой в левый бок. Свечи нещадно чадили и периодически капали на меня воском. Заунывным голосом мага читаемая в стиле репа абракадабра навевала далеко не жизнеутверждающие мысли. Маленький паникер внутри зудел тонким голоском “бежатьбежатьбежать”. Подумалось о Кысе, как он тут без меня. А ведь даже не обнял ни его, ни Варна… И тут сознание плавно отключилось.
Боюсь, что просто бессовестно заснул.
Утром, выпутываясь из цепких лапок Морфея, не сразу сообразил отчего так тверденько и всему мне помятенько. Чудесный стол чудодея, да и весь этот мир никуда не делся. А вот Ура и Варна не наблюдалось.
Пойти, найти и спросить чего не получилось и не получилось ли чего? Не хитрый, но вполне рабочий план!

Глава 10. Седок Ур.

После того как Учитель разозлился на меня и переместил на границу с людскими королевствами, жизнь стала поспокойнее. Уже не было всего этого “Ур, сделай”, “Ур, принеси” или “Ур, выучи”. Нас было трое в обучении у него. Но почему то исключительно я попадал во всякие ситуации. Кажется даже здесь меня нашла еще одна.
Двое молодых парней на меерах вывернули со стороны Шландии. Один обычный подтип воина, второй же из вида управителей. Я скосил глаза к переносице, переходя на особый взгляд. Типичный управитель, при чем старого образца производства. Таких уже и не конструируют. Чистопородный. Вмешательств в ДНК, почитай, вообще не видно. Теперь уж столетий пять все размножаются как хотят! Вполне разделял возмущение Старших этим фактом.  Хоть сам то едва первое столетие разменял. Моя молодость бросалась в глаза.
Такс. Так почему он одет как воин.
– Где шихи? – попер этот образец в наступление. Не то, чтобы страшно, но вдруг это чей-то свежесконструированный. Может даже сами Шихи вернулись? Ажна вздрогнул от такой возможности.
Намеков эти двое недоделанных не понимали. Уважением и поклонением не страдали. Пришлось вести их в дом. Любопытство перевесило. Надо разобраться с этим Ридером. Он продолжал требовать нечто странное. Какой другой мир? Все ли у него в порядке с головой. Надо и голову посмотреть. Я прямо сам не свой. Уже отвык от общества. Надо поприветливее с ними, а то подумают, что какой-то выползень нелюдимый.
Через несколько часов приятного общения этот Ридер обвел комнату ошалелым взглядом и резко проникся почтением!
 – Просим великой милости известнейшего мага Седок Ура, – было как гром среди ясного неба.
Я был погружен в шок! Просто в панике! Но как?! Он явно увидел энергетические знаки Сильных, нанесенные на стены дома для защиты и усиления. Понял, что столкнулся с тем, что ничего не понимаю. Само по себе состояние не новое. Скорее привычное. Но не тут же! Это простые люди из королевств. Или нет? О чем это он там снова… Колдовать? Рад отправить его куда угодно, чтоб только исчез. Но это проходят на четвертой ступени, а мне и первой не видать. Отказывать нельзя.
Схватил Пособие Заклятий и Чар. Полистал не глядя. Каким же цветом помечены формулы переноса? Нельзя вспомнить того, чего не знаешь. А фиолетовый? Что он значит? Пусть будет фиолетовый, может забудет все на фиг. Начинаем!
Читал с выражением. Учитель гордился бы. Может и перепутал всего пару слов. Но я сделал это! Схема заклинания возникла перед внутренним взором и я влил силу.
Ридер отключился. Видимых изменений не было. Подождем до утра. Если выяснится, что испортил образец, то прибью обоих по-быстрому. Главное, чтобы Наставник не узнал. А то опять разворчится про мою неаккуратность. А я уж как аккуратен, так аккуратен! У меня и мисочки в ряд и полотенчики чистые. И ничего я не “неудачный эксперимент из обломков днк”.
Поздним утром, когда мы со вторым гостем, не запоминал его имя, рубили дрова, во двор вышел взъерошенный Ридер. К моему огромному разочарованию он не исчез никуда ни ночью, ни утром.  Поступь его была неровной. Он доковылял до бочки с водой и начал умываться.
“Признаков безумия пока не проявляет” – отметил автоматически, но аннигилирующий браслет все же поправил.
– Не вышло ничего, да? – прочистив горло и найдя меня взглядом, спросил гость.
Да ты ж, мой догадливый! И как с такой сообразительностью дожил до своих лет? Но я только кивнул, смущенно кашлянув и ничего не сказав вслух.
Ридер опечалился. Послонявшись по двору с потерянным видом пару часов, подошел ко мне.
– Мы уезжаем. Прими нашу благодарность! – тут он запнулся, глянув в бок. – То есть мою… Мою благодарность.
Впервые за все время подал голос второй воин:
– Да! Премного благодарны за гостеприимство! Мы поехали.
– Чего уж, – махнул рукой.
– Приезжайте еще, – добавил, глядя на процесс оседлывания меер.
– Угуу. Кха, кха. Угук, – вразнобой закивали они головами, значительно ускорившись.
Тут вспомнил, что вообще-то можно посмотреть ‘внутренним видением’ на подопытного. Клетки и махонькие гены мельтешили, перестраиваясь в нечто, исключительно им ведомое. Движение в обработанном организме происходило невероятное. Судя по замедляющейся сутолоке и ощущению облегчения от завершающейся работы, трансформация подходила к концу.
И когда быстрый стук копыт коней стих за шелестом летнего пряного леса, глядя в ту сторону, где они скрылись задался вопросом. Так какое же заклинание было помечено красивым фиолетовым цветом?!

Глава 11. Уже не у шиховых шихов.

А я сошла с ума… Какая досада… Вернее сошел. Возвращаюсь к вопросу. Что лучше: обладать тем, чего не заслужил или не обладать тем, чего заслужил?! Поясню. Я явно заслужил возвращения домой. Немного измотал меня этот мир. Этого не получил. Ладно. Бывает. Но вот, что делать с тем, что получил, не заслуживая?
То что этот недомаг - мелкая поганка недоученная, понял сильно позже, чем следовало.  После запоминающегося пробуждения, кряхтя и ругаясь шихами добрел до двери. Во дворе светило солнышко, шелестел лес за изгородью, пахло свежим сеном и немного пылью, щебетали птички. Жизнь была прекрасна. Ур с Варном рубили дрова. Мирная картина, но что-то цепляло. Стоп. Птички. Я прислушался.
– Ты мне должна, ты мне должна. Иди сюда… Кохх… Ща клюну. Кхоооо, – это не совсем то, что ожидаешь услышать от птичек. Взгляд сфокусировался на двух дворовых курицах мага. Заметил их еще вчера. Но тогда они не издавали звуков, наполненных семантическим смыслом.
Одна несушка бодро убегала от второй и передавала дробным веселым клекотом что-то вроде “ белкатебеподруга”.
Я проковылял к бочке с водой, чтобы обновить мироощущения с помощью воды. Не помогло. Я все еще слышал клекот, а внутри это наполнялось смыслом. Словно встроенный переводчик.
– Чё уставился. Придушила бы, – понял, что не мигая смотрю на ящерку, пригревшуюся у бочки на камне.
– Простите, – смог выдавить из себя. Она юркнула в траву, с отдаленным ‘вот же ж дрянь’. То ли мои извинения не зашли, то ли просто напугал.
Что. Этот. Маг. Сделал. Со. Мной.
И тут здравый смысл сделал мощный рывок на поверхность моего сознания из глубин бессознательного. “Надо валить” – посоветовал он мне однозначно. ‘Валить’ мага было чревато, даже такого недоученного. Поэтому валить пришлось мне с Варном и меероконями. Даже зажмурился подумав, что сейчас узнаю мнение Кыся о себе. И мне оно НЕ понравится!
Дожил! Рефлексирую по поводу мыслей своего коня о себе. Вот кто из всех сможет подорвать мою самооценку.
А если здесь шихи все такие? А мне просто повезло еще. На что они способны? Пришедшие мысли ускорили сборы.
Варн, еще на подлете считал мысль об отбытии. И уже подводил оседланных меер. Может он их вообще не расседлывал? Сильно не в себе Редичка, раз не проследил.
– Мы уезжаем, – начал, поворачиваясь к Седок Уку, – Примите нашу благодарность!
– Сено дрянь. Трава дрянь. И коза у него дрянь, –  услышал впервые мысли Кыся, случайно поймав его пристальный взгляд.
Судорожно втянул воздух и тут же переобулся в полете:
– То есть мою… Мою благодарность.
Хотя я вообще то тоже ни фига не был благодарен! Просто воспитан.
– Да! Премного благодарны за гостеприимство! Мы поехали, – спас нас Варн.
Удалялись мы от жилища мага не просто в спешке, а почти в панике. Мечтательно устремленный нам в спины взгляд Седока подстегнул инстинкт самосохранения.
Только через несколько километров смогли замедлиться и перейти на спокойный темп.
– Варн! Дружище. Ты был прав на счет этой поездки и шихов. Но и ты пойми, я не мог не попробовать, – покаялся соратнику.
– Все хорошо кончилось (ты думаешь, Варн?), – отвечал он флегматично. – Только я рассчитывал, что тебе голову полечат от странных мыслей. Но и так пойдет.
– Уж не обидели ли мою лапулю? – перебил голос в моей голове речь Варна. Посмотрел на Кыся. Он вполоборота косил на меня правым глазом. 
– Вернуться, съесть мага?! – задумчиво потянул тот-же голос в голове, накладываясь на тихое злобное ржание меера.
– За дорогой следи! – невольно крикнул Кысю. На что тот только довольно оскалился.
Чуть позже, на привале, задал крутящийся на языке вопрос:
– Варн, мееры мясо едят?
Мы втроем с меерами заинтересовано уставились на Варна.
– Как не есть. Едят.
Мееры перевели взгляды на меня.
– Ааааа… Людей едят? – невольно перешел на шепот.
Кысь фыркнул. А меер Варна, клянусь, хохотнул!
– Раньше бывало. Теперь не слыхал. Да ты не бойся. Но кормить хорошо не забывай, – напутствовал Варн, посчитав тему исчерпанной.
Дорога назад в  Хаш была незабываема. Не думал, что единственное существо, с которым придётся наговориться всласть это моя лошадка. Поняв, что я его понимаю, Кысь воспользовался возможностью по полной.
– Ты почему такой хмурый от этого выползня едешь? – вопрошал он.
– Хочу вернуться домой, – обреченно отвечал. Чтобы Варн не беспокоился о моей голове еще больше, я сильно отстал. Так было не слышно что именно говорю, а главное кому.
–Так возвращайся, чудила! – позволил мне конь.
– Я так то из другого мира, – не стал ничего скрывать, ибо вряд ли он что разболтает.
– Ну не возвращайся, – разрулил проблему тот.
Кроме того, наутро после первой же стоянки выяснилось, что Кысь ипохондрик. Уже что-то такое я подозревал, а тут из первых уст узнал.
– Не могу. Колется под сбруей справа, – старательно закатывал он глаза.
– Да нет тут ничего. Все хорошо, – проверял сбрую второй раз.
– И под седлом чешется, – изводил меня Кысь.
Я снимал седло и усердно чесал.
– Да…тааак… акх… левеее… мдяяяя, – млел коник.
– Кысь надо ехать, – увещевал его, уже не таясь от посмеивающегося Варна.
– А ты любимого меера напоил? – обвиняюще чуть ли не тыкал “любимый меер” копытом мне в грудь. Приходилось вести того до ближайшего ручья. Чтоб потом слушать надрывные завывания по поводу и без.
– Здесь глубоко…замочу ноги и все.
Или его коронное:
– Здесь муха, листик, ветка (нужное подчеркнуть) плавает. Рииидееер, убеееерииии.
И только после ритуального убирания вышеозначенного их шерстяное Величество изволили пить. Я и сам не спешил, так как подозревал, что не букетом цветов нас будет встречать Остога.
Дело в том, что мы не сильно отпрашивались. Солдату полагалось два дня выходных в год. Варн накопил пару таких. Решил истратить на меня. Я возвращаться не планировал. Свято верил в магию. Потому что во что еще?
Мы не торопясь “возвертались взад”, как выражался Кысь. В крепость. Мой долг по дням и по совести рос. Природа цвела. Мысли клубились. Коняшка не умолкал. Карма не хотела отрабатываться. Верно. Я словил Дзен.

ГЛАВА 12. Узник на полставки.

Крепость встретила неласково. Затяжной дождь в разгар сезона падения листьев служил отличной мизансценой для того что происходило внутри. Шихи не помогли. Надежд на возврат не было. Карьерной перспективы воина так же.
По прибытии, нас с Варном поместили за самоволку в темницу. Тем не менее выпускали для ночных дежурств на крепостной стене. И где логика? Мы либо изменщики, либо добросовестные ратники. Или днем мы одно, а ночью мы перекидываемся в солдат, и не контролируя свое желание служить герцогу, идем на пост. Ага, ровно в полночь.
Дни покатились своим чередом. Камера. Узкий каменный мешок с охапкой свежей соломы на полу. Мои, не прекращающиеся даже там тренировки. Потому как после близкого знакомства с реалиями средневековой жизни отчетливо осознал зависимость от собственной ловкости. Ночные бдения на посту, начинающиеся с заходом солнца. До дежурства на воротах или в замке еще не дорос.
До идеального узника я по своей внутренней шкале тоже не дотягивал. Не раскаивался, не рыдал. Планов страшно отомстить не строил. Как ситуационный интроверт (когда ситуация, тогда и интроверт), настроился было на одиночество. Но в первый же день увидел улыбающуюся рожицу Кирка. Узилище строилось ниже уровня двора, дабы наглядно показать преступнику всю глубину его падения. Окно украшали внушительные железные прутья. Для общения приходилось подпрыгивать и уцепившись за них висеть в полуметре над полом. С общительностью моего знакомца бицуху я себе раскачал на одном таком висении.
– Пожрать принес! Че такой смурной? – сходу плеснул позитива парень в мою келью.
– Спасибо. Здесь нормально кормят. Еда с одной кухни, – приветствовал его кряхтя и приноравливаясь к комфортному отвисанию на окне.
– Ты это брось! Еды нормально бывает только в лесу. В услужении как повезет, – сунули мне миску в руки. Хватательный рефлекс, сработав на съедобное, приняв чашку, ожидаемо отправил меня в полет, поддавшись гравитации. Не ожидая такой подлости от инстинктов не сразу сгруппировался. Получил ушиб ноги и супом в лицо. Кирк был счастлив. Он исполнял долг перед совестью, снабжая меня съедобным.
– Что-нибудь не жидкое в следующий раз. Ладно? – стоял я злой и мокрый.
– Говорил же, лишним не будет. Молодец. Сразу понял, – сияло солнце его добродетели, освещая мою жизнь мудростью.
– Иди уже. Заметят.
И так каждый день, в разных вариациях. Просьбе внял и таскал не проливаемое. А также не размазываемое и не пахнущее. Все эти “не” проверялись горьким Редичкиным опытом.
Съестного столько не было нужно. Но сопереживательная герцогская кухня объединилась увлекательным флешмобом “собери еды бестолковому узнику”. В едином партизанском порыве, таясь друг от друга (ноа на кухне не бывал, так как едва догадывался о ее существовании) они тырили еду, передавая Кирку. Еще и ребята из отряда периодически заглядывали не с пустыми руками.
Спасение от грозившего ожирения пришло на третьи сутки.
Утром чертыхаясь и оттирая неудачный эксперимент с передачей каши со стены услышал сверху пересвист. Шихов встроенный переводчик передал вопросительные звуки так: “Где (неразборчиво) сутулая?”
Подняв глаза, увидел две толстенькие мордахи знакомых снуков. Опираясь на прутья те сосредоточенно всматривались в темноту камеры.
– Блох поди без нас нахватал. Разгильдяй, – припечатал второй в ответ.
Поспешил прервать их откровения, чтобы вконец не рассориться. Поднялся, обозначая свое присутствие.
– Что вы там топчетесь. Заходите. Давайте сниму на пол, – предложил культурно.
– Аааааа… Он говорящий… Что за фигня, – завопили вразнобой два меховых клубка излучая ужас.
– Отставить панику! Клопы не дремлют, а вы где-то ходите, – воззвал к профессиональной гордости снуков. Помогло как ни странно.
Кряхтя, по одному, зверьки доверчиво протянули махонькие лапочки, чтобы я, осторожно подхватив их под мышки, ссадил на пол.
– Теперь поясните. Что так удивило? Я и раньше разговаривал, – спросил у озирающихся и смешно шевелящих носиками представителей отряда мышиных.
– Не так, – отвлекся один, поковыляв к куче сена. Потом вздохнул и с залихватским “охохонюшки” сиганул в стог с головой, предварительно сложив лапки как для ныряния.
– Чиво это? – пока наблюдал за его сотоварищем, второй заинтересовался следами каши на стене, уже страстно облизывая штукатурку.
– Завтрак. Угощайся, – с запозданием предложил. Представлял зверят питающимися исключительно насекомыми. Но демонстрируемый энтузиазм кричал о всеядности.
– Говоришь не как все. Сразу в голову. Понятно, – пропищала шебуршащая копна сена.
– Понимать нас стал, – встрял второй, тряся лапой, запачканной утренней кашей.
– Скажи ему.
– Че?
– Че хотели.
– А! Это… Ночью пинаешься. Ноги воняют. Рассчитываться с нами когда будешь? – оторвал взгляд снук от не оттирающихся лап.
– Когда успел задолжать? – изумился меховому наезду.
– Пф! Мы следим за тобой. Взамен жрать даешь. Считаешь, мы насекомыми питаемся? – цинично прищурился начинающий рэкетир.
Как-то передоз общением с животными уже. Может нет никаких говорящих коней и грызунов? А есть вырвавшаяся на волю кукушечка. Птичка, олицетворяющая здравый смысл, отбыла после шихов в неизвестном направлении помахав крылом?
– Чего завис-то? – потянул загвазданные лапки замковый хомяк к моим штанам с легко считываемыми намерениями. Пресекая попытку, отодвинулся. Мелькнула мысль как соединить две минуса в плюс. Голодных снуков-кредиторов и кирковскую жажду помогать. У меня так матушка делала. Как кошка, падающая неизменно на четыре лапы. Из любой проблема она выходила с прибылью. Привычно кольнула тоска по семье.
– Чего кушать изволите? – уточнил.
– Так бы давно, – пропищало из стога.
– Все! Ура! – мелкий пакостник таки нашел повод обняться. Кинувшись куда-то в район колена и обхватив его, он ,наконец, вытер лапы о штаны.
Снуки устроились жить в темнице. Трехразовое питание, наглаживание шкурок и много много сена. Курорт!
И в мире людей хватало интересного. Например, стал невольным свидетелем отношений Валио. Второго парня из отряда, который хорошо ко мне относился и готов был помочь в ответ на просьбу. Что являлось редкостью для местного населения. Именно он раздобыл мне форменные штаны, а потом и модную кожаную куртку воина. Да и сам он был эдаким ‘чуваком на стиле’ от этого мира. Или это благодаря тому, что любая одежда смотрелась на нем как надо?!
На вид Валио был весьма суров, брутален и немногословен. И часто кидал строгие взгляды из под нахмуренных бровей, если был чем-то недоволен. И никто не сказал бы, что внутри у него просто океан нежности. Не шучу. Когда, никто не видел, он подолгу стоял и разговаривал со своим меер, обнимая того за шею и ласково проводя по шкуре рукой. Улыбка преображала его сказочно. Или тот случай в походе, когда из гнезда на дереве выпал местный аналог бельчонка. Это была маленькая прыткая зверушка с мехом сиреневатого оттенка и трогательными пятнышками на спинке. Валио один из всех, немного стесняясь, но не теряя решимости взял попискивающий комок и полез возвращать на место. Может поэтому небеса его хранили и из всех стычек он выходил без ран, почти не пострадав.
Поначалу он мне казался замкнутым и даже недалеким. Не способным связать и пары слов. Рослый для воина, с крепкой пропорциональной фигурой типа “девчачья мечта”, загорелой кожей, кареглазый и с утонченными чертами лица он имел бы сокрушительный успех у земных девчонок. Но не здесь.
Статус. Вот что портило дело. Он к тридцати годам был все еще обычным воином. Обремененным отсутствием денег и опасным родом деятельности. Будущее рисовалось не радужное. Было еще кое-что.
Как-то я спросил:
– Валио, как ты попал в отряды Ноа?
На что он в своей манере коротко и просто ответил:
– Продали.
Так узнал о практике продажи своих детей родителями за долги. Никаких ипотек. Рожаешь троих, четверых и продаешь купцам или ноа. Такая веселая программа государства для всех желающих. К счастью, продавали не насовсем, а на период до двадцати лет. И приобретший не все, что вздумается, мог творить с приобретенным. Даже кое-какие деньги за работу платили. Бедолаг называли джицу. Валио был таким джицу с рекордным сроком в двадцать пять лет.
Однажды, меня поставили на восточную стену. Она имела высоту метра три и граничила с улицами города. Поэтому сверху можно было не только наблюдать за людьми, но и вполне слышать о чем те говорят. В тот раз стал свидетелем разговора. Меня зацепило знакомое имя.
– Ваааалио, – протянул капризный девичий голосок с мурлыкающими нотками, – Но как можно быть уверенным? Я вот не уверена. Да и ты ничего не говоришь.
– Марита! – отвечал парень – Знаешь же, что ты для меня вся жизнь. Еще четыре года и свобода. Просто дождись меня.
– Долго! – был ответ.
Мне стало неловко, ведь я невольно подслушивал чужую жизнь. Сумерки уже начали сгущаться и меня не было видно снизу.
Любопытство перевесило, каюсь. Да и развлечений здесь нет. Поэтому, как распоследняя охотница за сплетнями, заглянул в проулок сверху.
Дивчина была… на любителя. Не на мой избалованный вкус. Низковатая, полноватая, нагловатая, с карими блестящими глазками. Вот грудь была высокой и весомой. И крутые изгибы ее тела были впечатляющими, когда ближе присмотрелся. Но выражение капризности и надменности не сочеталось с крестьянским происхождением. И вся эта надменность была адресована Валио. Не другу, но сотоварищу.
– Знаешь, что Горио меня замуж давно зовет? У него между прочим лавка своя есть. На это что скажешь? – разгонялась дева.
– Марита, прошу…
– Нечего сказать! Подарки твои непутевые. Курам на смех.
– Прости.
– Куда девать твое прости! Чем я это заслужила?! Наринэ жених кольца дарит.  На себя посмотри! Перед людьми стыдно. Хоть понял, что сказала?
“Ах ты ж, пигалица ползучая!” – подумал с нотками стервозности типичной свекрови, чье чадо обижали. Внутренняя вреднучесть встрепенулась со словами “наконец-то”. Изящным движением ноги кучка мусора и пыли была отправлена с крепостной стены точно на девичью прическу. О попадании сообщил вопль баньши, чуть не сбивший со стены. Я затих, прикинувшись неловкой птичкой.
– Марита, Марита, – слышался голос Валио, – Подожди…
Но неумолимая Марита покинула нас, топая как сапожник и пыхтя как паровоз.
Имею ли право вмешиваться в чужие отношения? Сложный моральный вопрос. Прямо сказать о его бесподобной богине не вариант. Одна надежда. Что сама его бросит, разозлившись.
Вспомнил свои отношения. Действительно, глядя со стороны можно увидеть ситуацию по-иному. Особенно из другого мира. Отношения Валио - Марита неуловимо напоминали мои с Ритулей. Да у них даже имена похожи! Что это, если не знак свыше. Посмотри, мол, Редя, что тебя ждет. Узри и раскайся.

Моя подиумная дива! Рита. Неужели и у нас было так же безнадежно? Когда именно дал тебе зеленый свет на свое использование. Когда первый раз помог тебе с курсовой? Как польстило тогда такое внимание. Может не было времени об этом задуматься. Но скорее уже знал ответ и он мне не нравился. Да не сдался я тебе вообще. Удобен был, как этот парень для своей Мариты. А у тебя и вариантов других не было. Эх, безрадостна жизнь запасного аэродрома. Этот мир сделал мне еще один подарок… забрал розовые очки. 

Рита так же могла высказаться не стесняясь и не щадя чувств. Терпел. Старался свести все в шутку. Еще и задабривать выпечкой, готовкой. “Нежность и внимание” – думал я, – “растопят любое женское сердце”. И понимание. Так как что-то более весомое в материальном плане, был не в состоянии предложить. Разве только однокомнатную хрущевку, доставшуюся от бабушки. Поэтому вполне осознавал сомнения подруги. Она благосклонно принимала внимание, позволяя решать мелкие проблемы. Ведь “зачем еще нужны друзья? Да, Редичка?”. Написание работ, смена кранов в ее квартире, помочь погрузить мебель. Даже ее мать офигевала от нашей “дружбы”. Глядя со стен на средневековую копию нашей пары, паря над всем аки дух бесплотный, перебирал всё, что было между нами. И не находил, за что ухватиться, чтобы захотелось дальше так общаться. Нет. Похоже я одиночка.

Дни сменялись неделями. Недели складывались уже в месяца. Вечный замкнутый круг бытия словно змея пожирающая свой хвост. Каземат - дежурство - Кирк - снуки. Да этот гад герцог тупо забыл про меня! Варна то выпустили давно.

Глава 13. Убытие или тяжкая ноша соблазнителя.
Рядовое дежурство на дальнем посту происходило буднично. Сменить меня обещали в час Совы. То есть, когда основная часть казармы спала. Поэтому странно было увидеть Варна. Но не удивительнее, чем цепляющуюся за его руку тею Фланц. Ветер художественно трепал ее не уложенный длинный волос. Парень здорово нервничал. Оказалось, причина есть.
– Ридер, есть разговор. Такое дело… – начал монолог воин и заметно смутившись, сбился. Не похоже на Варна. Получив отрезвляющий тычок острым локотком девушки продолжил:
– Мы с Фло. С Флоранц, то есть. Тэя удостоилась… Вернее удостоила меня чести… – поток красноречия иссяк.
– Мы помолвлены, – не выдержала означенная особа.
– Я рад за вас от души, ребята, – искренне ответил.
Глаза теи, в которых плескался вызов, потеплели. Она простила мне все то, что не сделал. Четвертованный в девичьем уме, я был восстановлен в мир живых и помилован.
“Сколько же проблем, брат, ты создал себе” – устало подумал про нервничающего Варна. Стало понятно, почему перестал встречать тею за каждым поворотом и в самых неожиданных местах. Я то думал повзрослела. А оно вон как. Собрание пора сворачивать.
– Удачи вам. Когда отправляетесь? – не смел предположить, что парочка имела благословение батюшки брачующейся. Потому их скорое отбытие было очевидно.
– Ридер, ты не понял. Не отправляемся, а спешно бежим. При том немедленно. У тебя даже зайти за своими вещами в казарму нет времени. Меер уже ждут.
Вечер радовал по-прежнему фееричным закатом. Он особенно неповторимо смотрелся с высоты каменных стен Хаш. Розовое покрытие делало видимую часть замка похожей на диснеевский дворец. Эдакая детская сказка с нехилым трешем, который в очередной раз падал на бедную ридеровскую голову. Что ли с именем досталось проклятие какое? В уме звенела одна мысли и вялый интерес. Каким конкретно оригинальным образом я сумел накосячить в прошлой жизни? Двое влюбленных ждали реакции. Пряный ветер с ароматом цветущих укулеле ласково гладил кожу. Спокойная жизнь отчаянно прощалась со мной и обещала иногда сниться, громко сморкаясь в платок.
– Ридер, надо идти, пока ворота не перекрыли. Там Валио ждет. Остальные уже уехали. Задерживаться нельзя, – поторопил товарищ.
К этому моменту перебор вариантов возможных кармических проступков прошлой жизни закончился. Остановился на двух. Либо был вздорной ведьмой регулярно и ловко “глазившей” неугодных. Либо правителем маленькой страны, отметивший ее невзгодами. Виновный в потопах, поджогах и введении как минимум двух новых налогов. “И еще соблазнивший с особым цинизмом нескольких девиц” – мысленно добавил, глянув на нетерпеливое лицо герцогской дочери.
– Поспешим, – не унимался собрат по оружию.
– Понимаю почему тебе надо бежать теряя тапочки. Но мы не всем же отрядом участвовали в вашей помолвке? – сопротивлялась психика происходящему.
– Почему ты думаешь, что после случившегося Тоа оставит хоть кого-то из пятерки в живых?
Отчего-то именно так мне мнилось. Поэтому сделав заинтересованную физиономию, приготовился слушать.
– Потому, что все в ответе за одного. Одна вина на всех, – не выдержало прелестное дитя средневековья. Каким восторгом звучал женский голосок при этом!
– Один трус - пятеро остальных то же. Один соблазнил - пятеро то же. Один…
– Стоп, – поднял руку, – Принцип понятен.
Поэтому как опытный и состоявшийся соблазнитель, трус и подлец повернулся к спуску со стены. Уходить было откровенно жаль. Меня только выпустили из темницы. Хотя радужного будущего не светило. Зато теперь наприключаюсь до зелёных соплей. Разрядку нашел в том, чтобы бурчать и ворчать как бабка всю дорогу до самого леса, склоняя нынешнюю молодежь затейливыми словами.
Кысь радовался встречи почти как кот ночному тыгдыку. Словно хозяин решил стать нормальным и разделить радость скакания в темноте.
“Шевелись, двуногий”, – переводил внутренний дар ржание коня в осознанную речь.
“Разожрался-то!” – ахнул коник, после того как сел в седло. Некультурное хохотание обозначило чувство юмора шерстяного. В мое кряхтение влилась нотка ловко оскорбляющая честь Вместо того чтобы сладко спать честным сном стражника в кроватке, ежился от ночных звуков леса. В темноте они принимали гипертрофированное и зловеще искаженное звучание. Ночевки не предполагалось, как понял. Темп выбрали средний, что говорило о планах на дальний переход. Не было видно ни хрена. Надеюсь, у меер зрение лучше. Осенила одна мысль.
– Варн, а где остальные? – мы мирно копотили в неизвестном направлении только втроем.
– Разделились по разным дорогам, – парень страдал талантом краткости.
– Зачем? – внутренняя вредность не для того активировалась, чтоб молчать.
– Сбить со следа преследователей.
Ох, не о всех прелестях побега успел поразмыслить. Будет погоня. Они, как известно, хороши только в телевизоре. А ведь могут и догнать! Исконный русский Дед Кондратий чуть не обнял прямо тут же. Умирать не хотелось. У меня планы. Надо же родить, построить и посадить.
– Как именно? – не унимался.
– Близнецы вдвоем в Шенх поехали. Надеюсь, герцог этот след первым возьмет. Двое с Остогой в соседнее государство.
– Мы куда?
– Через Пустоши Смысла.
– Через какие пустоши? – подумал, что ослышался.
– Возле гор Забвения, – добавил сюра собеседник.
– Так бы и говорил, – начал нервически подхихикивать.
– Магические шиховы войны. Мы аккуратно пройдем между пустошью и горной грядой. Там соседняя страна, – вздохнув, терпеливо пояснил воин, чтоб заткнуться и не произнести ни слова до самого рассвета. Правильно! Тренируй терпение, дружок. Оно тебе, ух, как понадобится.
Лесистая местность к утру сменилась на более холмистую. Растительность густого леса стала перемежаться полянами и кустарниковыми зарослями. Не видимая ночью, но начавшая проступать в предрассветных сумерках дорога, не позволяла заподозрить что она часто используется. Подумал бы, что ведет не более чем к парочке деревень. Возможно, прав.
После долгого перехода слезть с Кыся и размяться было удовольствием. Занимался новый день. В ласковых лучах солнца тэя выглядела особенно трогательно. Детское бледное личико, еще больше растрепавшиеся волосы, беззащитность в фигурке.
Но, что-то деточке уже не так нравилась вся эта романтика с побегом. Человеку, как существу, надо очень много. Множество потребностей тревожат его каждый день. Взять от природы. Переделать. Приспособить. Отобрать у подобного себе. Одежда, еда, удобства. Особенно много нужно женщине, как венцу творения. Больше ресурсов требуют только дети. Такое осмысление происходило в голове, когда смотрел на смурную мордаху леди. Дочь своего времени, она была крепкой и молодой. Это нивелировало бессонную ночь и походные условия. Но не достаточно. Умыться. Где лечь спать. Хотя ее суженый старался заботиться как умел. Постелить. Укутать. Помыть посуду. Очень дальновидное решение взять Редечку как повара с собой. Хоть с этой стороны послабление парню.
“А не поддалась ли порыву девушка, не просчитав последствий?” – осенило меня. Дальше думать эту мысль не было ни сил ни желания.  Морфей радостно и жадно заграбастал душу Ридера в свои желанные дали. Варн, как назначивший себя сам козлом отпущения, остался дежурить. Понял, засыпая, что немного злюсь на него. Самую малость.

Глава 14. В дороге или птичка Бздун.
Потекло время нашего путешествия. Командование Варна было само собой разумеющимся. Прирожденный и ответственный лидер. Ловко находил дорогу и заботился о снабжении. Снаряжение было оптимально подобрано и спланировано на троих людей. Теплые одеяла, котелки, крупа, утварь, монеты. Подозреваю, что этот продуманный чувак сообщил об отъезде в последний момент, сильно заранее все проанализировав. Чтоб не было у меня возможности выискать отговорку и соскочить. Вот не поверю, что чугунок, топорик и приправки он взял, а Ридеру, что едет с ними, забыл сказать об отбытии. Реципиент все отрицал. Незабудка Фло только смотрела наивными глазками. Настолько была далека от теорий заговора. Вот чую, что злоумышлял сотоварищ заранее. Доказать не могу.
Работы было полно. Когда не ехали, то готовили, собирали валежник, разводили огонь, разведывали, шли за едой в лес и к ручьям. Эта живительная деятельность неизменно миновала герцогскую дочку. Спорхнув с коня, та оседала элегантным цветком на траву. Хорошо, если Варн успевал под королевскую попу метнуть одеяло. Далее это хрупкое видение томно наблюдало за нашей суетой. Когда на третьи сутки видение вякнуло, что “мне кисленько. Булочек бы”, мой педагог вырвался на волю.
Есть такая теория, что человек имеет набор личностей. У Ридера означенная личность числилась как самая страшная.
– Пардон, ребятки. Вы думали о будущем своими чудесными головушками? – начал громко с нотками заправской стервы.
Ребятки вздрогнули и встрепенулись. Но не осознали. Не прониклись. “Наше любимое состояние!” – потер руки внутренний воспитатель трудных подростков.
– Или у вас головы, чтобы “есть в них”? – разминался я.
– Ридер, что не так? – первым заподозрил неладное воин.
– Как вы думаете благородная дама будет вести дом и быт рядового ратника? – повесил паузу.
– Может обожаемый муж прирежет неосторожного герцога. В виде жалования принеся какой бесхозный замок с ненужными богатыми владениями? – изгалялся дальше.
– Ой, – икнула тея, прикрыв рукой рот. Ее суженый нахмурился.
– Я не супротив. Что вы. А пока Варничка будет присматривать ноа посимпатичнее, чтоб прирезать, женушка обеспечит ему уют, покой и трехразовое питание, – дождался неуверенного кивка дивчины.
– Пока уважаемая тея научится отличать простыни от укулеле, то есть съедобное от не очень, заработай муженек на лекарей. Несварение - штука коварная. Не угадаешь где настигнет, – сделал паузу, давая шанс проявить смекалку. Парочка недоуменно переглянулась. Запущенные вы мои! Неужели в лоб надо говорить?
– Ты, солнышко, когда собралась готовить учиться?
– Учиться? Вроде несложно.
В этот момент Варн, так и не освоивший кулинарное искусство, отчетливо скрипнул зубами.
– Ужин в ваших восхитительных ручках сегодня, уважаемая Флоранс, – протянул с удовольствием. Сотоварищ тоскливо посмотрел на меня.
– Да! Конечно, – щебетнула наивная детка, уткнувшись в свою “кисленькую” похлебку. Прошареный аки еврей завхоз в студенческой общаге Редичка заготовил заранее перекус себе на ужин, подсушив укулеле до чипсовидного состояния. То есть попкорном запасся. Не все же мне звездить. Надо дать молодым актрисам испытать их звездный час.
Начиналась вечерняя постановка бодренько. Тея, угрожающе неумело размахивая ножом, расхреначила рыбью голову. В какой-то момент подумал даже прервать представление, ради соблюдения техники безопасности. Но победный взгляд теи вернул на зрительское место.
Вся рыба, с бережно сохраненными кишочками, отправилась в котелок с водой, установленный Варном. Неаккуратный бултых трети наших запасов крупы, вызвал спастические сокращения всех моих конечностей и Варна. Но спасти вываленное мы категорически не успевали. Поэтому смирились и продолжили наблюдать. После двадцати минут активного мешания похлебки, ложка ожидаемо встала, предварительно побуксовав и надежно приклеившись. Над поляной поплыл ошеломляющий аромат жженой органики. По этому признаку юная дева определила, что все готово. Несоленая, знатно пригоревшая, зато горькая и скомковавшаяся масса реально была готова. К чему только. Мы с Варном дружно сказали, что не голодны и уставились на Фло. Наивная девочка неуверенно попыталась извлечь ложку. С первого раза не вышло. Только усилия Варна помогли с громким чавк извлечь ее из плена. Герцогская дочь, попытавшись грызануть приготовленное, грустно признала поражение. Разделив чипсы на троих, послал сладкую парочку отмывать походную посуду. Пусть попробуют новые грани быта.
Наше неспешное путешествие полностью подстраивалось под возможности девушки. Это позволяло мне изливать тонны бытовой информации на бедную голову юной прелестницы. Иногда подключался Варн, впечатленный яркостью первого кухонного опыта суженой. Общаться с Фланц было до удивления легко. Фло или Флоранс, как стали мы обращаться к ней с моей легкой руки.

За все время пока здесь, не выпадало шансов полноценно поговорить о моем мире. Военная среда лишних разговоров не терпит. Никому тупо не интересно. А у меня в распоряжении свободные уши уже неделю. Так я решил в один из предобеденных моментов. Тонкие покрасневшие пальцы девушки ловко перебирали крупу, словно всю жизнь этим занимались. Особа оказалась обучаемой. Гибкий живой ум впитывал знания как губка. Благодарная ученица. И слушатель.
– Фло, я ведь из другого мира, – поделилась болтливая часть моей натуры.
Молчание было ответом. Невозмутимая тея аккуратно вылила воду из чашки, придерживая бережно крупу. Затем зачерпнула из ручья еще воды, чтобы уютно расположившись, продолжить промывать злак.
– Флоранс, слышала меня?
– Я знаю. Всегда знала, – спокойный ответ.
– Тебе не любопытно, как там? – не хотелось смиряться, что я настолько блеклая личность, что про родину мою не стоить поминать. Кольнула иррациональная обида. А когда обида бывала рациональной?
– Любопытно, – расхохоталась шутница, – Видел бы свое лицо!
Ах, ты маленький тролль! Ну держись.
– У нас есть металлические самоходные повозки и люди летают, – как тебе это?
– На счет, что летаете… Врешь!
– Да ты… – задохнулся я.
– Где твои крылья, Ридер?
– Нет, но…
– Птичка Бздун! Птичка Бздун! – смеялась эта не повзрослевшая пигалица. Да меня даже в детстве не дразнили, а тут настигло. Всегда замечал, что больнее всего умеют задеть именно девчонки. Здесь им равных нет. Вот, блин, детский сад, песочница. Рассмеялся и я. Крыльев предоставить не смог, поэтому “какие ваши доказательства, гражданин Ридер?”. Так завершилась вторая попытка сообщить местным о моем попаданчистве. Только верный Кысь интересовался моим миром. Абсурд, конечно.
Активная практика, совмещенная с теорией, приносила плоды и дарила бесценный опыт. Все было как в военных походах. По-прежнему, засыпая, видел у костра друга. Но теперь его взгляд с непередаваемой нежностью неотступно и мягко задерживался на тее.

Их трепетное отношение друг к другу обещало перерасти в крепкий долгий брак, несмотря на испытания. Оба согласны были терпеть быт и умилялись недостаткам другого. Наш маленький уютный походный мирок. Словно ничего нет во Вселенной кроме шуршания листвы в ветвях, тепла костра, запаха готовящейся пищи и близких душ рядом. Легкий нрав девушки гармонично вписался.
Туманное утро еще через неделю застало нас троих весьма занятыми. “Эх, завел себе ребенка бедолага” – думал, отмывая грязную ладошку всхлипывающей теи в ручье. Не давалось нам пока колюще-режущее в виде ножа и коварной вилки. Надо было обработать тонкий порез. Рядом слонялся бледный нареченный, который всякого повидал, но к такому не был готов. Женские раны. В страшном сне не приснится местным такое. Новый всхлип. Скосил глаза, отслеживая парня. Не придется ли того откачивать из глубокого обморока.
“Это ты на родах, милый, не присутствовал” – продолжал в мыслях изливать сочувствие в сторону парня, не забывая о деточке. Хотя тоже не присутствовал, но мнил себя неописуемо опытным.
– Все, солнышко. Перебинтовали. Запомнила в какой последовательности?
– Аха, – дождался кивка от теи.
– Тоже делаем с чужими ранками. Покажу какие травки от чего применять.
– Не надо как с маленькой, – надулась девушка.
– Милая. Он не хотел обидеть, – встрепенулся Варн, бережно помогая встать болящей.
Понимаю друга. Самому хотелось защитить это воздушное недоразумение от всего, посадив в высокую башню. Привязался я к ней как к сестре. Но мир таков, что не оценит этого. Поэтому учения кухонные никто не отменял.
– Если леди заподозрила, что она свободна от готовки, то она заблуждается, – отметил нейтральным тоном. Парень вскинулся. Я выставил вперед ладони предупреждая недопонимание. Служивые такие ребятки. Дело вперед мысли летит.
– Будет смотреть и запоминать, что делаю, – пояснил.
– Конечно. Тем более так интересно. Варн. Представь, яйца из птиц вываливаются. Ты знал? – Что-то подобное он давно подозревал. Но здесь прям прозрел, громко и некультурно хрюкнув. Смейся, смейся. Тебе еще объяснять откуда дети берутся.
– Вот! Смешно же? А Редик только глаза закатывает.
Фланц продолжала приятно удивлять прилежностью. Память у девочки фотографическая. Соображает четко. Второй раз говорить не надо. Надеюсь, что не в ноа пошла. Иначе быть нам найденными рано или поздно. Святые кузнечики, унесите ёйного папашу в дали далекие и неведомые. Аминь.
Через две десятницы достигли точки, где холмистая местность соединяла три географические зоны. Лес, пустошь и предгорье. С той точки, где остановились все просматривалось как на карте. Теряющаяся в туманной дымке пустошь Смысла так похожая на пустыню. Сзади поредевший лес открывал вид на море зелени. Были видны участки дороги, по которой мы ехали. Справа поросшие деревьями и кустарником предгорья переходили в величественную гряду на горизонте. Аккуратные снежные вершины цепляли взгляд. В этой стороне своей неправильностью фонарили развалины высокого замка. Прикидывая расстояние, можно было сказать, что он был впечатляюще огромен. “Шиховская постройка” – пояснил Варн.
Мы стояли в судьбоносной точке пересечения. Во всех смыслах. Наш личный Рубикон. Еще несколько дней и здравствуй, новая жизнь.
   Именно тогда мы увидели ИХ. Стало резко не до любования пейзажами.
  Осознание неотвратимости Судьбы застало врасплох. Как удар меча под покровом ночи.
Глава 15. Заброшка магов.

– Погоня, – спокойно констатировал Варн, глядя на облачко пыли на одной из просматриваемых участков дороги.
– Еще сутки и догонят. Значит ложный след не взяли, – добавил он.
На удивление тея тоже была невозмутима. Понял, что они не просто предвидели это, а ожидали. Но не так скоро, судя по блеснувшим слезам в глазах девушки. Все это планирование жизни в новой стране было не более, чем попытка зацепиться за надежду и обещание будущего. Ощутить, что оно есть.
– На что же вы надеялись?! – почти кричал я.
– Когда-нибудь и ты поймешь, Ридер, – мягко сказал Варн, – Ты будешь видеть каждую мелочь и понимать последствия, но не сможешь поступить иначе. Словно все предначертано свыше. Твой путь до самого конца высветится на мгновение в своей неотвратимости и неизбежности.
Со мной говорил не знакомый мне товарищ. Говорил много передумавший и переживший человек. Мудрость веков сейчас смотрела его голубыми глазами мне в душу.
– На хрен неотвратимость. Туда же неизбежность, – зло выплюнул.
Приглушенно всхлипнула Фло.
– Сейчас разделимся. Забираю двоих меер. Кыся и коня теи. Твой тяжеловес вывезет двоих. Аккуратно оставляем следы. Немедленно уезжаете. Берите минимум. Насколько помню карту, которую ты начертил, одно ответвление идет вдоль гор в твою… как там. Не важно. Куда ты стремился. Я сворачиваю к шиховой заброшке замку. Типо захотели спрятаться и переждать погоню. Теперь скажи. Может сработать? Поедут за мной? – потекли минуты. Варн принимал решение, прикидывая варианты. Кому как не ему знать ход мыслей ноа. Почти физически ощущал как неотвратимо шуршат мгновения делая нас ближе к разъяренному родителю. Это я про Тоа еще не все знаю. О пытках Остога деликатно молчал, неизменно отвечая: “Тебе рано”.
Рано, рано и внезапно поздно. Обычно так бывает.
– Вообще-то, это тебе хотел предложить уехать.
– Действительно думаешь, что смог бы, – с горечью спросил. Повисла пауза.
– Может сработать. Если увидят следы одной или двух лошадей, то последуют за двумя, – отмер товарищ, приняв решение. Четко, по-военному, давая распоряжения, разделил груз и коней. Спустя пол часа все было готово. Момент прощания, когда один взгляд говорит так много, что слова не нужны. Благодарность. Пожелание удачи. Обещание помнить. Принятие моей помощи. Понимание моего решения.
– Первенца назовем Ридер, – большего признания в этом мире невозможно получить.
– Назвать назови. Учти, девочке трудновато будет с мужским именем, – нервически хохотнул, разбивая торжество момента.
– Ридер! Вот опять он! Поехали, милый. Такой выживет где угодно, – задохнулась от негодования мать планируемого первенца. С такой любовью к пафосу и сентиментальностью, будь девчуля на моей родине, жила бы перед телевизором, поедая сериалы про любовь.
Мы легко рассмеялись. Друг ловко развернул свою конягу к заходящему солнцу. Их дорога лежала к каменистым холмам. Не станут они останавливаться ночью. Мне же стоит повременить. Чтобы отпечатки копыт были четче на подсыхающем после дождя грунте леса. Предстояло, держа в памяти направление на замок, двинуться вглубь леса.
Солнце неумолимо скатывалось за горизонт. Теплые закатные лучи, сквозь ветви ласково гладили листву. Мелкие птички, тихо перекликаясь готовились ко сну. Страсти человеческие минули их птичьи души. Покой и всеобъемлющая тишина. Ни в одном из миров за всю свою жизнь не оставался один в диких условиях. Не считая нескольких часов по прибытии в эту действительность.
Сердце наполнило понимание Вечности природы. Она не спешит. Ждет. Созерцает метания мелких людей. Знает. Это временно. Что для нее века? Тысячелетия. Миллионы лет. Недавние властители материи и энергий шихи канули в небытие, попав в капкан гордыни. Лес залечил раны нанесенные магическими ударами. Вода унесла пепел сожженных городов. Остатки камня стояли надгробием потуг человека стать значимее. Я поежился.
В сумерках становилось не по себе. Пора отправляться. Взяв средний темп, тронулись с конягами на северо-восток. Кысь задачу понимал и старался вляпаться в любую подходящую лужицу. Второй меер покорно бежал за нами. Было не своевременно отвлекать скакуна разговорами, поэтому остался со своими мыслями. Вспомнилось почему еще Варн выбрал направление через Пустоши Смысла. Искаженный магический фон. Власти предержащий герцог имел доступ к услугам шихов. А те могли устроить Поиск. Только в местах былых мощных выбросов сил их способности сбоили. Дескать атмосфера искривлялась чем-то там. Шихам что. У них просто деформация. А вот как на редичкином здоровье это скажется? Тут же одернул себя. Граф всяко вреднее.
Незаменимый Кысь пер всю ночь. Только под утро перед нами выскочила стена поросшего плющом препятствия. Задрав голову, оценил размер преграды. В неверных первых лучах восхода виднелся верх разрушенной кладки на недосягаемой высоте. Меня передернуло. Славно, что досточтимые предки шихов соизволили заморочиться и перебить себя. Еще лучше, что при этом любезно растеряли большинство технологий. Не сладко пришлось бы остальному народу.
Приехали. Цитадель магов встречала нас.
О чем я думал, предлагая такой план? Да ни о чем!
Что спасаю хорошего парня. Что Фло мне как младшая сестренка, которой никогда не было. Такие деточки будят родительские инстинкты. Их хочется оберегать, защищать и наставлять. Плюс немного протеста против судьбы. Дальше не заглядывал. Как буду выворачиваться - не знаю. Надо бы запереться внутрь. Поспать, отобедать. И осмотреть местность. Потому как чернеющая провалами старая башня просматривалась много откуда, то и на обратное можно надеяться.
Природа медленно и неотвратимо брала свое. Древняя кладка разрушалась образуя пологие осыпи, поросшие местами кустарником. Мелкая фракция крошилась под копытами, но выдерживала вес коней. Немного полазив по руинам, постарался залезть повыше и подальше. Вдруг проявится средневековая суеверность ноа и он не полезет в нехороший эпицентр. Небольшая фора есть и надо отдохнуть. Почти на самом верху нашел зал с частично обрушившейся стеной, с которой открывался душезахватывающий вид. В первые секунды даже забыл как дышать. Вся местность в ласковых лучах утра лежала как на ладони. Отрядов ноа не наблюдалось. Как и признаков нашей скрывающейся парочки.
Постелив в самом защищенном от ветра углу зала рухнул спать, предварительно перекусив, чем Варн пожаловал.
Спалось неспокойно. Снилась достойная Пикассо муть. То убегал от высоких фигур в тогах, наполнивших коридоры дворца. То пытался поцеловать ручку хохочущей уворачивающейся зеленоволосой разбитной девы. Она летала, звеня тонкими браслетами и распевала на разные тона: “какой смешной, какой забавныыый”.
Встал всклокоченный. Чувство словно меня пинала тысяча разозленных котят мягонькими лапками. То есть отметин нет, но ощущения яркие и ни фига не бодрящие. Проспал дольше, чем планировал, судя по солнцу. Оно начинало клониться к закату.
Как никогда стало актуально вспомнить, что же я такое сделал в детстве, что сработал возврат. Помню свое состояние, когда проходил экзамен у учителя в монастыре по травам. Я их знал как свою комнату дома в которой творился вечный бедлам. Тогда пришла эйфория и уверовал, что знаю о травах ВСЕ и мне можно назад. Теперь же взрослое состояние не давало поверить, что я лучший боец этого мира. Несомненно, от тех парней в подворотне теперь отобьюсь играючи и одними кулаками. Или нет? Мне надо в это поверить самому. До конца. До самых глубин души. Всеми ее фибрами. Выкидывая Послание во Вселенную. Делясь своей незамутненной радостью с принявшей меня реальностью. С тех пор как был ребенком научился сомневаться. Было мучительно неправильно завоевывать Мир. Править им, присваивая все встреченные богатства. Это не мое. Из всех параллельностей, если б мог выбирать, то скорее в космическую эру захотел бы. Исследовать, открывать, узнавать. Здесь мне нравилась экосистема. Товарищи. Животные. Но никак не пасторально принудительный социальный строй. Тема тихо деградировавших шихов для попаданца вроде меня оставалась опасной. С низкой моральной ответственностью, нижу чем у ноа, были только шихи. Они то не долго бы сомневались, вскрыть попаданца и посмотреть, что внутри.
Вдруг зрение повело. На секунду на месте руин высветился другой замок. Странно облицованный, светящийся и новехонький. Пахнуло холодом. Сердце дало сбой и пустилось вскачь. Покрывшись липким потом проморгался. Все по-прежнему. Клонящееся к горизонту светило. Звук ветра. Унылые старые камни. Происки шихов? Отголоски сбоящих чар? Поежился и направился к седельным сумкам, чтоб одеть свою цивилизованную куртку. Вдруг захотелось прикоснуться к чему-то знакомому.
Пришла мысль, что не хватает еще кое-чего. Ставшей привычной болтовни Кыся.
– Хей. Как дела? – подошел к нему. Тот глянул укоряюще. Демонстративно повернувшись ко мне задом и начал поедать вездесущий кустарник, смешно сопя.
– Не виноват, что шихопереводчик глючит. Это все флюиды заброшки. Собираемся и выезжаем. Отъедем подальше в горы. Все восстановится. Сделаем крюк. Там с ребятами встретимся.
Так рассуждал вслух, складывая вещи в походную сумку. Перехотелось оставаться тут. Из кармана куртки выскользнули очки. Неловкое приземление отбило душку. Невероятно, но стекла сохранились. Варн, зная о моей занычке в казарме, бережно извлек их и прихватил с собой. Подумал о мелочах. Горло перехватило. Поднес поближе к глазам. Все целое, просто винтик выпал. Чертыхаясь и без особой надежды полез шариться в пыли. В такой позе я и встретил свою судьбу.




Глава 16. Кульминация, где меня кульминируют.
Пришел в себя от знатного пинка под пятую точку. Не ожидал подлянки от Кыся. С легким “пуф” зарылся в седельные сумки, подняв легкое облачко пыли. Можно было забыть о поиске винтика от очков. Что-то щелкнуло в голове и шихопереводчик ухватил смысл последних слов в длинной гневной тираде коня: “... растак налево тебя, Ридер, курей тебе в друзья”.
– Что тут у нас, – сказал голос, которого надеялся больше никогда не услышать.
Знакомая холодная волна накрыла с головой. Прильнув почему-то сначала к спине и плечам. Затем разошлась до конечностей, приморозив их к разным поверхностям. Я застыл в нелепой позе. Раскорячившись подобно осьминогу, практикующему йогу. Голова совместно с мозгом будучи конечностью тоже впала в анабиоз. Одинаковое ощущение что от отца, что от дочери. Способности у них небось какие. Хтоньки в роду? Тея потом нормальной девчонкой оказалась, когда не домАгивалась. Глянул на ее папочку и понял. Не подружимся. Не успеем. Тот стоял с мечом наготове. Взгляд с прищуром. Он цинично прикидывал как убивашки будет делать. Меня любимого, а не отвлеченного персонажа в телевизоре. Ничего личного, но “надо, Федя, надо”.
Дошло, что истеричное ржание коней не блажь, а вполне рациональное предупреждение.
Понял, что суеверностью, на которую так надеялся, ноа не страдает. Он был неумолимо не мистичен, как коммунист после революции. Привык, падлюка, что его самого за нечисть держали.
– Где дочь не спрашиваю. 
Мои руки, не надеясь на мозг, зашарили в седельной сумке в поисках оружия. Ладонь нащупала рукоять. Еще одну. Два коротких меча, которые предусмотрительный Варн положил. “Оружия много не бывает” говаривал приятель. Как он оказался прав! С легким “вжих” два клинка явили себя миру. Удивлен оказался не только герцог, но и я сам, глядя на свои немного дрожащие конечности с оружием в них. Цинично приподнятая бровь ноа сообщила его мнение об увиденном.
– Значит нормально быть прибитым ты не захотел? – вдумчиво протянула герцогская морда, сотворяя пробный взмах своим огроменным мечом.
– Где таких изготовляют? Совсем неумеха, – лениво пожурил меня поганец.
На заднем плане произошло шевеление. Подоспел отряд ноа. Усталые воины вели меер. Драматично и смешно, что герцог выбрал то же помещение, что я. Видимо с теми же целями. Отдых и осмотреть окрестности орлиным взглядом. Блох тебе в перья!
Некоторые реакции живут помимо мозга являясь сутью нашей натуры. В любой ситуации всплывая на поверхность и делая нас тем, кто мы есть. Внутри вскипел вулкан любопытства. Исследователь, етить! Секундная борьба с собой и студенческий джин по имени “Хочувсезнатьачетакова” вырвался, поражая окружающих общительностью.
– Извиняюсь. Стесняюсь спросить, но таки спрошу, – стандартное предисловие и предвестник испанского стыда. Для всех. Не для говорящего. Говорил в этот раз я. Поэтому по фиг.
– Вы нашу занимательную встречу каким образом поторопили? – продолжил, вставая с колен. Ответ задерживался. Воинов прибавлялось. Знакомые хмурые лица. Лязг с неохотой вынимаемых мечей. Настоящие ветераны. Грандиозный опыт выживания за каждым из них. Поэтому двое двинулись к злобно ощерившемуся Кысю, отсекая того от нас с Тоа. Жива в памяти наша совместная битва! Да останется она в веках и легендах. Переключил взгляд на герцога.
– Какой смешной и забавный, – протянул смутно знакомые слова он.
– Уважим последнее желание. Что именно интересно? – смилостивился герцог, хронически недополучающий развлечений в этом мире.
– Почему сразу отправились за нами, а не взяли другой след? – вычленил главное.
– Поймали всех подельников. Пять часов пыток и любые подробности к нашим услугам, – попытался изобразить улыбку визави. Странно исказившееся лицо должно было именно это протранслировать.
“Пи…т как белка”, – флегматично припечатал конь ноа, сдав хозяина с потрохами.
– Позвольте не поверить ибо вы… – процитировал герцогу его же меер.
Гримаса стала шире. Герцог веселее.
– Хорошо. Держи правду. Потому что, дружок, не надо оставлять за спиной разозленных и брошенных женщин. А если бросаешь, держать планы в себе, – ответил он загадкой. Не припоминал таковых за своей спиной. Чтобы бросить, надо хотя бы завести сначала. Могла одна тея злиться на меня за невнимание. Но она надежно пристроена. Тогда кто?
– Кто?
– Как звали эту дурную? – кинул вопрос властитель в отряд.
– Марита.
Валио. Друг мой. Неужели поперся, чтобы уговорить ее бежать? Да она до соседней улицы ради встречи с тобой едва дойти соизволяла.
– С этим ясно. В шиховой постройке как нашли меня? – любопытно было все.
– Только недалекий новичок может торчать на виду и бликовать всеми металлическими поверхностями.
Ой, Редя. Ой, дурной. Насмотрелся на пейзажи! Захотелось сделать жест “рука-лицо”, но мечи мешали. Так что здесь слабоумных уже трое. С Валио и приснопамятной Маритой. Только теперь понимаю, что дочь герцога сделала самый мудрый выбор, решив влюбиться в Варна.
– Собственно, поздно заметили. Заехали только для порядка. Подчистить. Отдохнуть, – продолжил говорить приятное собеседник.
“Подчищаться” я не хотел ну никак. Надо испортить им отдых что-ли в отместку. Чай, не на пикник приехали.
– А…
– Хватит. К делу, – герцогская милость резко перестала быть таковой. Сделав резкий выпад он звезданул слева. Чудом принявшая удар рука с мечом онемела сразу. Бой грозил стать занимательным и остаться в Анналах истории боевого искусства. Как самый короткий. Поэтому я живчиком отпрыгнул в сторону. Моя прыгучесть и недосып соперника позволили длиться нашим танцам минут пятнадцать, медленно смещая нас к провалу в стене. Короткий разговор позволил прийти в себя и накидать хоть какой-то план. Прыгать я мог неопределенно продолжительное время, но в Тоа начали просыпаться предвестники злости. Напор стал чуть сильнее. Пора!
Резко поменялся местами с противником, вставая спиной к дружине. Граф не чухнул что произошло и глумливо усмехнулся, посчитав меня тупеньким. Теперь он стоял в проеме развалин на фоне зарождающегося дня. Как концептуально. Несущий смерть в обрамлении гимна природы жизни. Он играл. Позер. Теперь он лениво отбивал мои намеренно неумелые атаки. Не спеша. Планируя довести до истерики вчерашнего ученика. Что это? Потешить эго и самолюбие? Не за счет же зеленых новобранцев. Он подпускал меня все ближе с любопытством разглядывая по ходу. Словно забавного жука. Так смотреть как на насекомое могут только Владетели. Как на иную форму жизни, которую не замечаешь из-за ее никчемности и неважности. Грунт стал осыпаться из под ног тоа. Настолько близко подошли к краю. Однако, я знал что за ним, а герцог нет. Есть все же нечто полезное в залипании на пейзажи. Маленький выступ - бывший балкон. Кто встретит его хребтом, тому не в радость. Кто приземлится сверху, тому на порядок веселее.
Мой шанс. Два метра вниз и левее. Сейчас. Я скользнул к Тоа. Два коротких меча надежно фиксируют меч владетеля с характерным лязгом. Удивление в ореховых глазах. Оттенок как у дочери. Моя улыбка. Толчок. Хриплый Крик. Ветер в ушах. Бьющееся тело врага в попытке скинуть. Удержаться. Полет! Время! Долго. Промах? ВСЕЛЕННАААААЯЯЯЯ!
“Есть ли Честь в Посмертии?” – было последней мыслью.

ГЛАВА 17. Конец ли, наконец?!
Реальность подернулось рябью перед глазами. Ноги встретили твердь. Словно летел не вечность, а спрыгнул с высоты полуметра. Мышцы привычно спружинили. Адреналин бурлил шампанским выбивая пробку самообладания. Сплошной инстинкт. Никакого разума. Тусклый свет и холод вместо солнца. Вонь бензина. Бензина?
На инстинктах, бережно, но прочно вдолбленных палкой Остоги, я ударил первым. Ногой. Это было быстрее мысли. Мой срок третий размер сделал удар фееричным. С легким пуффф противник ушел в неконтролируемый полет до стены. И остался там лежать тихим и неконфликтным телом. Но это был другой враг. Из прошлого воплощения, что было миллионы лет назад.
Тусклый свет ночного города подсвечивал давно забытую сцену, что теперь по каплям проникала в сознание.  В углу лежал не тренированный боец Тоа. Венец и верхушка пищевой пирамиды феодализма. Лежал мирный алкоголик маргинал. “Нет чести в той победе” – как сказал бы Варн.
– Ой, – раздался женский голос. Совсем забыл! Еще три участника сцены. Двое дружков и моя фея.
– Ты чё. Ты чёёё… – заело второго противника, толстенького и лысого.
– Ты это… чёёё… это… – подключился третий, кося глазом в арку и явно просчитывая путь к бегству. Тощий, небритый, в куртке на вырост. Что они не бойцы, мне мгновенно маякнул мой опыт недовоина другого мира. Резкий шаг навстречу им и их, отпрянувшие в страхе тела, только подтвердили это.
– Толян, валим, – вдруг взвизгнул фальцетом мелкий. И опережая Толяна, метнулся в присмотренную для побега арку. Толстенький, на пределе своих возможностей, рванул вслед, поражая скоростью, не свойственной подобной комплекции.
– Редяяяя, – с силой впечаталось тельце подруги в бок, заходясь в конвульсивных рыданиях. “Какая она маленькая” – думал, обнимая Риту. Сплошные косточки. Не удивительно, что мне все время хотелось накормить ее.
– Все хорошо, солнышко, – мягко баюкал девушку, отодвигая ногой меч с освещенного участка. Одновременно пытался запахнуть так удачно накинутую перед боем куртку. Холод уже вцепился своими клещами в уши, покусывая открытые участки тела. После того как провел очередной раз рукой по волосам девушки, уставился на свою конечность. Реальность становилась ярче, вступая в свои права. Словно Ридер по атомам проникал назад домой. Моя клешнявка была отчаянно загорелой и огрубевшей на фоне неестественно бледной щеки девушки. Сгущающиеся сумерки и начинающийся дождь воспринялись как дар богов.
– Рита. Слышишь? Надо идти, – сказал, прикидывая как ловчее доставить ее до подъезда.
– Миу! Миииииуууу! – что-то возмущенно запищало и зашевелилось за мусорным баком в углу подворотни. Одновременно, такой знакомый голос боевого друга Кыся требовательно ворвался в сознание: “Да пакость ты такая, Витеррр! Стоил твой мир, чтобы так стремиться назад-то?”
Я отстранил девушку от себя и, запрещая себе надеяться, рванул на голос. Раскидав пустые коробки увидел обладателя отчаянно ругающегося голоса. Рыжий, всклокоченный подросток котенок рассматривал свои лапы и не переставал жаловаться на мир в целом и на нехорошего меня в частности:
– У меня все лапы уделаны! А ведь я говорил “этому”, что не надо нам сюда! Говорил?
Я не помнил такого точно, но счастье мое от вида Кыся зашкаливало. Все таки можно было с собой из тех миров прихватить еще что-то, кроме одежды. Или кого-то. Например, душу своего коня. Я бережно поднял насупившуюся животинку.
– Вот, вот. Вози теперь ты меня. Твоя очередь. Ты, знаешь ли, вообще не легкий!
– Да я тебя на руках носить буду! – торжественно пообещал рыжей запачканной мордашке.
– Ой, какая кошечка! – пискнула Ритуля рядом.
– Котик, – поправил голос в голове.
– Кошечка есть, наверно, хочет! – умилялась Рита.
– Котик! – начал накаляться Кысь
– Я сейчас кошечке… аучь, – получила лапой по руке.
– Мы на ней никогда не женимся! – выдал Кысь.
– Нам не нужна дева, не способная отличить благородного кота-скакуна от “кошечки”, – не затыкалась пушистая мелочь.
– Идем, блох отмоем, а потом раздавай указания, – едва смог выдержать его грозный взор без смеха. Тут взгляд уперся в тушку зачинщика ситуации.
– Кысь. Присмотри за девушкой, – ткнул ошалевший рыжий комок в руки Рите.
– Он блохастый! Что ты мне его суешь? – возмутилась та, держа его на вытянутых руках. Тем не менее не осмелилась отпустить. Минус сто баллов тебе в карму, милая. И падение рейтинга ниже подвала в глазах недоскакуна.
– Тренируйся, Ритуля. Представь. Это наш будущий ребенок, – вызвал я ступор у обоих, подходя к лежащему мужчине. Мне надо было занять их, переключив внимание друг на друга. И посмотреть, что с мужиком.
– Мальчик! – припечатал не оборачиваясь вдогонку, предупреждая кошачье словоизвержение.
– Брось его. Пошли скорее, – не выдержала подруга, продолжая подозрительно разглядывать кота. Видимо девичий мозг отказывался ассоциировать насупившийся комок шерсти и неприязни с собственным чадом.
– В лесу бы так и сделал. В городе можно огрестить, – озвучил очевидное. С облегчением нащупал пульс на шее лежащего. Подхватил под мышки, чтобы усадить поудобнее. Тяжелый, плотный и сбитый. Не удивлюсь, если в прошлом имел дело с армией. Главная ударная сила алкоотряда подворотни войск была бережно переведена в сидячее положение. Добрая стенка послужила надежной опорой для поверженной спины. Тушка всхрапнула. Хороший признак.
– Котик теперь мой, – сообщил забирая Кыся, так как понял, что не понял от кого предложила в срочном порядке избавиться моя самаритянка.
– У тебя вся куртка изгваздана, – снова переключил внимание девушки, вызвав аханье. Теперь до самого дома у нее есть занятие. Это позволило найти сумку и определить в нее меч. Второй, после быстрого осмотра, не нашелся.
Сколько пробыл в том мире? Примерно год. По ощущениям целую эпоху. Свежое восприятие всего, как у ребенка неотступно удивляло всю дорогу до ритиного дома. Заходя в слишком освещенный автобус поразился количеству людей. Много тщательно игнорирующих друг друга незнакомцев в одном месте. Куча запахов сшибала с ног. Свет. Много света. Как днем. Витрины, реклама, фонари. Меер бодро вертел головешкой порою приглушенно ахая и отпуская комментарии. “Ты ж смотри! Приблуда. Без портков идет.” “Ридер. Это ж баба!”. “Куда у баб портки девались?”. Так изводил меня Кысь, словно я лично был ответственен за массовое исчезновение штанов в городе. Рита была занята оттиранием несуществующих пятен с куртки, подслеповато щурясь. Понял, что и у нее зрение не ахти. А очки не носит по своим, женским понятиям о красоте.
– Солнышко. Меня неделю не будет. Нашим в институте скажешь? Буду душевное равновесие восстанавливать и кота к горшку приучать, – коротко чмокнув ее в щёку перед дверью подъезда сообщил. Чем вызвал возмущенный фырк шерстяного. Она немного подалась навстречу. Застыдилась и буркнув “хорошо”, скрылась в парадной. Мне же надо было тупо отмыть загар. Обнять родителей. Увидеть Тоху. Снова обнять маму с папой. Понял, насколько не позволял себе скучать по дому. Готов был расцеловать каждого встречного. Даже Антонину Игоревну с первого и ее скандалистую чихуа. Заново открыть для себя блага цивилизации. Год без горячей воды! И да… с горшком тоже вопрос открытый.
Рита давно ушла. Легкая изморось с неба. Неверный желтый свет подъездного плафона. Бодрящий воздух осеннего города. Влага, проникающая через все поры. Задремавший за пазухой меер. Я все стоял и смотрел, желая продлить этот момент счастья и возвращения. Мой родной дом! Мой мир. И такая родная душа из того мира рядом. Надеюсь, с Варном все будет хорошо. Пусть Кысю понравится его новый дом. И кто знает, может я научусь свободно ходить между реальностями.

Глава 18. Афтошок или мир воинов не отпускает.
Подхватил ее. Шизофрению. Не думал, что передается воздушно-капельным. Все время мерещатся шумы и шорохи. Хотя прошло полгода. Диплом на носу. Может тоа надышал? Или слюной ядовитой обрызгал? Орал то славно, когда летели. Храните, блохи, его душу. Вот не лез бы ко мне и, глядишь, живее был бы. То есть совсем не мертвым. Короче, сожалею, что так вышло. Время меча и топора жуткое и сантиментов не терпит.
Крыша тихо шифером шурша собирается в полет. Кукуха пакует чемоданы, а я к ней привык. Какие еще образы применить? Однако, есть подозрения, что дело не во мне. Почему Антоха перестал заходить, предпочитая, чтобы я к нему заглядывал? Или зачем Рита на днях бутыль со святой водой приперла?
Мои размышления прервало приятное покашливание. Так воспитанные люди привлекают внимание прежде, чем заговорить. Но если ты в одиночестве сидишь на горшке, то культурность обращающегося под вопросом.
– Смею заметить, последняя леди, была вовсе не леди, – прозвучало над ухом.
– Джентельмен? – что за бред несу-то? Меня оправдывает только сосредоточенность на конвульсивном натягивании штанов. Диалог без штанов это, как бы помягче… уже не то.
– Хм. Она в шкафах лазит прямо теперь. Пока вы, досточтимый, медитируете тут, а фамильяра неосторожно на балконе закрыли.
Даже отсюда слышался вой кота. Ритм некой боевой песни скандинавов улавливался в том вое. Вырублю ему интернет на хрен. Насмотрелся. Кысь ночами торчал за компом. Это ему еще с мышкой трудно обращаться. Захват у лапок не тот. Так бы сутками пропадал. Поэтому у меня в ночной тиши квартиры раздавалось не нормальное котячье тык-дык, а инфернально цивилизованное клац-клац когтяшками по клавиатуре.
Победив молнию на брюках, распахнул дверь ванной. “Мягкими шагом” неслышно скользнул в зал. Бесшумному передвижению научил Остога, имея свои планы. Через секунду материализовался за спиной увлеченной Риты, чтобы с любопытством заглянуть той через плечо. Гм. Действительно роется. В шкафу.
– Милая, найдешь что ценное - сообщи, – шепнул нежно.
  И стоило так орать? Зато искренне и от души. Сразу понимаешь, что человек выложился. Когда отдача от звуковой волны чуть поутихла в голове, перестав резонировать, переспросил:
– Чего искала-то?
– Не ожидала тебя увидеть.
– Понял. Что там интересного?
– БААААНЗААААЙ, – через форточку, наконец, проник разожравшийся Кысь. Ну как проник. Почти. Та, как рожденная в СССР, сопротивлялась. Безжалостно зажав створками мохнатое упитанное тельце она поскрипывала рассохшимся деревом от удовольствия. Застрявший рыжик безвольно повис. Это было стратегическое отступление, но не проигранная битва! А надо меньше за компом сидеть! Хоть бы по кошкам уже сходил. Кажется, последнюю мысль оформил вслух.
– Пускай карманы выворачивает! И еще покажет, что в руке! – прокряхтел оскорбленный скакун.
– Что с котиком? Какой-то странный. Ты его так и не кастрировал? – задала вопрос эта бессмертная.
Волшебное слово триггернуло зверушку, влив адреналина в растущий организм и вызволило из обидного плена. Никогда еще мебель не была так близка к победе над котами, а коты к геноциду блондинок.
– Меер дело говорит. Внемли. Пусть длань разожмет, – вмешалось светящееся нечто, формируясь в сложный узор из зеленого дыма.
На сей раз орали мы в унисон. Самозабвенно. Долго. Рванув к двери, столкнувшись и умудрившись создать затор из двух человек в проеме, мы вылетели в подъезд. Помог впечатавшийся в спину ни фига не легкий котяра. “Какое счастье, что это реально не конь!” – думал я сидя на детской площадке в тапочках и ощущая как на спине саднят следы братских кошачьих когтей.
– Что в руке? – спросил для поддержания разговора. Симпатичное личико подруги с веселеньким землистым оттенком передернулось.
– Да, на! Забери! – вручила мне предмет споров. Я в растерянности посмотрел на занятный набор травок бережно перевязанный красной шерстяной ниткой.
– У меня такого не было.
– Конечно, не было. Положить хотела.
– Положить пучок сена? Зачем?
– Затем, что это Подклад, – ответ сочился издевкой.
– Не понял, – реально не понимал.
– Любовный приворот, – припечатала дева.
Что? Я согнулся от смеха. Рядом ржал питомец, валяясь в пыли двора и корчась в пароксизмах хохота. Концепция юмора очень даже была близка моему скакуну.
Любовно привернутым я еще не бывал. Отсмеявшись, прислушался к ощущениям в организме. Без изменений. Только в туалет хочется, чаю и ноги мерзнут. Еще спина ноет. Посмотрел на Ритулю. Аккуратная всегда прическа каре очаровательно растрепалась. Серые глаза с длиннющими роскошными ресницами смотрели в небо. Идеальный аккуратный носик. Атласная кожа со следами веснушек. Недовольное выражение портило совершенство. Нет. Не качественный приворот.
– Чек есть? Оформи возврат. Не действует, – брякнул не подумав. А что? Мне можно. У меня диплом, а тут такие страсти кипят. Не каждая кукушечка выдержит.
– Что с котиком? – ушла от темы собеседница, поджимая босые ноги. Я скинул тапочки, пододвинув носком. Она благодарно кивнула.
– Нормально все с ним. Зачем меня привораживать? Сдался я тебе такой.
– Ты надежный, и верный, – хлюпнула Рита, – И вообще за тебя замуж хочу. Тут еще эти курвы. Рот на не свое открывают.
Прямо день откровений.
Когда вернулся домой, полгода тому назад, то четко дал себе слово прекратить бесперспективные отношения с девушкой. И вот, сидим рядом и она говорит о своем стремлении строить ячейку общества. Самое интересное, что про любовь ни пол намека!
Когда взятая по возвращении из чужого мира недельная пауза подошла к концу, то загар был смыт. В доме родителей все поперечинено. Сами они обцелованы и шокированы. Я, после всплеска сыновьих чувств, выдворен домой с формулировкой “сына, мы тебя тоже очень любим”. Но накачанную фигуру скрыть не представлялось возможным. Пришлось сочинить, что ходил в поход. И ведь не соврал по большому счету!
Тот жестокий и грубый мир дал опыт, необходимый именно для драки в подворотне. Когда нужна готовность ударить без раздумий. Не остался там по причине, что это не моя натура – бить и сражаться всю жизнь. Навык приобретен исключительно для защиты. Огромным бонусом пошла возможность глянуть со стороны на себя и Ритулю. За это отдельное спасибо. Существование в роли "запасного аэродрома" безрадостно. Но и миссия надежного нелюбимого мужа не прельщает. Тут новое, «переместительное» желание с уровня подсознания решило дать знак. Ээээ… нет, задавил его. Еще от прошлого подарка не отошел. А мечта «встретить и быть с той самой», подозреваю, у меня исполнится не как у большинства, а через одно место.
– Отчего изволили так скоро покинуть апартаменты? – легкая зеленая дымка кокетливо колыхнулась, медленно проявляясь перед глазами. Такая мягкая формулировка произошедшего умиляла. В лучах яркого весеннего солнца дух уже не имел того сногсшибательного эффекта. Да и человек ко всему привыкает. Поэтому мы с Ритой, переглянувшись и вздохнув побрели домой. Новая нормальность призывала к себе. Сзади бежал довольный Кысь, весело помахивая роскошным хвостом. Впереди торжественно плыло привидение. Рядом шла не терпящая конкуренции претендентка на мои сердце и руку. А также, подозреваю, на мозги. Я передернулся. Звучало не очень.
Раннее утро и роскошные кусты майской зелени позволили скрыть бурные перекаты жизни Редички от жадных до развлечения соседей. А меня грела надежда на то, что будучи обремененным не только вздорным питомцем, но и общительным духом, перестану котироваться на брачном рынке.
Я схватил Кыся и страстно прижал к себе. Не ожидавший подобного друг придушено крякнул. "Охранять" – шепнул одними губами. Как военнообязаный меер, Кысь воинскую присягу чтил. Поэтому ловко козырнув лапой строго уставился на девушку. Всю дорогу до подъезда театрально начинал подвывать, если она подходила ближе, чем на шаг. Быстро собравшись Рита обратилась ко мне со словами:
– Редя, ты не обижайся, но по поводу диплома, лучше у меня готовиться. У тебя несколько... не спокойно.
– Как скажешь, – согласился я. Тем более, что готовили мы ее диплом. Мой давно был написан. Наша дружба продолжалась, но масштабы бедствия были уже не те. Теперь отказывать стало легче. Но по прежнему не мог спокойно смотреть, когда "дева реально в беде". "Как же сложны кармические отношения!" – вздохнул про себя.
Чирикнув "пока, пока", с легкой душой Рита скрылась с нашего горизонта. Бесстрашная женщина!
Глава 19. Люти Ту или разоблачение подпольной группировки.
Вернувшись вечером с подработки решил пролить свет на ситуацию. Накормив привычно стенающего котика, посмотрел на не скрывающегося призрака. Дух искрил позитивом и любопытством, летая за мной как привязанный. Вроде контактный. И милый.

Какой же я бестолковый! Ничего-то не могу повернуть в свою пользу из приобретенного. Может кто с ручным привидением и говорящим конекотом завоевал бы мир, но не я. Буду идти на поводу у обаяния питомца и утешать призрака. Кстати. Надо его утешать?

– Кхм. Простите. Где мы с вами познакомились? – решил уточнить.

– Какой легкомысленный кавалер! – рассыпался нежными колокольчиками смех над ухом, – Кто пытался в Форлейне облобызать мои руки, уверяя, что я “самое приятное, что случилось с Редичкой в этом задрипанном мире”?

Бдительные мурашки шевельнулись по позвоночнику. Бегать и истерить им было еще рано. Что сказать. Тренировался не только я, моя нервная система, но и “мурашки-паникёры”. Вспомнил зеленоволосую деву.

– Что такое Форлейн?

– Что значит задрипанный? – спросили в унисон. При чем на чистейшем русском. Хотя оба уже догадывались о значении.

– Замок шихов, – ожидаемо ответил голос.

Кто что может подхватить, а я двух духов. Из другой реальности при том. Силен! Горжусь.

– Миледи, – начал прочистив горло, – для меня огромная честь…

– Брось ты. Говори нормально. Полгода наблюдаю за тобой, – перебила означенная миледи. Мы помолчали. Призрак был женским. Потому как через пять минут не выдержал паузы:

– Накопилось. Давно хотела сказать, не представлялось случая. Про дев твоих, что водишь (“девчонки пару раз из института забегали!” - возмутился мысленно). Правильно Кысь говорит. Они нам не подходят.

– Кысь? Вы общались?

Предмет разговора, расположившийся точно по центру дивана замер в дурацкой позе кота вылизуна. Фраза застигла его в середине ритуала умывания. Конь был сильно против того, чтобы мыться “таким унизительным образом”, но ничего не смог противопоставить кошачьей природе. Ушки-локаторы медленно поползли назад, стремясь прижаться к голове. Глазоньки нервно забегали ища пути отступления. Правильно мыслишь, партизан. За сокрытие данных - вечный за форточный бан тебе!

– Ой, бабы дуры, – с такими словами начал продвигаться к балконной двери.

– Простите. А вы все это время, что здесь… – переключил внимание на даму.

– Все время, – припечатал дух, – Хорошо живешь. Одобряем. А вот барышни могли бы проявить интерес к готовке. Хотя последняя самая упорная попалась. Вон. Заморочилась подклад сделать. Любительница!

Не понял чего именно любительницей была Рита. Но деловой хватки и настойчивости ей было не занимать. С момента моего возвращения всюду старалась держаться рядом. Даже с девчонками цапалась на этом фоне. Неловко было сидеть на консультациях между двумя шипящими и плюющимися кобрами. Новый опыт, надо сказать. При таком стремлении человека к общению отказывать было свинством. 

– С теми двумя легче вышло, – брякнул кот, почти добравшись до спасительного балкона.

– Что вышло? – спросил на автомате, а мозг уже выуживал из глубин памяти фрагменты мозаики. Как Ксю верещала на кухне, забравшись на стол и умоляя убрать “эту дрянь мохнатую”. А полосатик ходил внизу художественно подвывая. Как Олеся несколько раз переспрашивала “не умирал ли кто в квартире” и “дорого ли сейчас в церкви крестят”. Как Рита несколько раз притаскивала бутыль со святой водой, чтобы щедро оросить каждый угол в квартире и особенно кота. Как Надя наотрез отказалась заходить в гости. Как… Ну все!

– Антон чем не угодил? – нахмурился на самозванцев.

– Он щекотится, – буркнул Кысь повиснув на ручке двери. Та неохотно поддалась.
– Клешнявки у него здоровые. Когда гладит, уши к попе съезжают. Это нормально?! – оправдался рыжик, перехватив мой скептичный взгляд. Вывернулся. Зачёт. Тот поспешил закрыть за собой дверь.

Что скажет призрак?

– Нормальный он. Не хотел на Риту переключаться. Ну и вот… – тяжко вздохнул лучший в мире талисман безбрачия.

Несколько месяцев друг уходил от меня с обувью, обильно помеченной моим питомцем. Как это возможно, если котэ закрыт в ванной - необъяснимо. Не помогло последовательное заныкивание ботинок на антресоль, в тумбочку, в кухонный шкафчик и даже на шкаф.

Чаша терпения переполнилась, когда кошаку удалось по-крупному выразить свои чувства. После этого Антон сказал “уж лучше вы к нам” и перестал заходить. Здесь работали двое! 

– Ты можешь предметы двигать? – осенило.

– Конечно, – не без гордости шевельнулось облачко.

– И не смогла придумать лучшего применения, кроме как кошачьи какашки таскать? – не удержался я.

– Ну знаешь ли! – возмутилась собеседница. – Между прочим твоего кота дважды ловила, когда с балкона наворачивался. Птички ему помешали! Болонка соседская по ночам брехать перестала. Заметил?

Думал, что от старости преставилась вздорная питомица знакомой пенсионерки. Потому, как и регулярные лужицы на моем коврике исчезли.

– А что с Клеопатрой? – решил уточнить судьбу болонки со стажем. Тьфу ты, будто поговорить не о чем.

– Стала видеть призраков. Открыла пасть, чтоб тявкнуть и увидела. Заодно и в туалет сходила. Удобно. Не находишь? 

Занятная точка зрения. Но не мне жаловаться. 

– Вы с Кысем задолжали! – не оригинально начал наезд на гостей из потумирья. Кстати, со снуков пример взял.

– Поэтому информацию не скрывать, на вопросы отвечать, – припечатал.

– Ммм… хорошо.

– Свободно летать как далеко можешь? – не знаю к чему спросил. Лишним не будет.

– Нет ограничений. Хоть в родной мир.

Дыханье сперло от открывшихся перспектив.

– У меня там тело. Это как якорь, – доверительно сообщила дева.

– Как тело? А, прах.

– Почему прах? Какой забавный. Тело. Только в ста-зи-се, – последнее слово было произнесено по слогам.

– Э?

– Под развалинами лаборатории. Неудачный эксперимент. Лет за десять до шихоколлапса. Теперь шансов нет вызволиться. Но стазис качественный. Лет сто простоит.

Бедная девочка! Не вообразить, что пережила. Сочувствие подкатило к горлу. Прокашлявшись, сбавил градус наезда:

– Почему сразу на контакт не пошла?

– Сначала пыталась разговаривать с соседями. Не слышат. А кто слышит - крестятся, – грустно исповедалось волнительное меццо-сопрано. Мдя. Веселенькие полгода выдались в нашем доме. То-то заметил, что район подозрительно тихим стал. 

– Почему бы со мной не заговорить?

– Кысь попросил.

– У тебя экзамены, стресс, – сообщил тот из-за балконной двери. Заботливый ты мой! Кстати, зря он мявкалку раскрыл. Непредставление информации директору всего этого бедлама карается по негласному закону. Пошел изымать с балкона шерстяного несознательного гражданина нашей квартиры для следствия.

– Ааааа, раньше я мог врага забодать! А что теперь? – горестно возопил Кысь, потрясая изнеженными лапками.

– Души всех коней, что плохо вели себя, попадают в котов, – припечатал, извлекая сопротивляющееся тельце с балкона.

– Кстати. Забодать у тебя не хуже выходит. На новый уровень вышел. Теперь это происходит ментально и предназначено для обожаемых друзей,– добавил неся бандита на допрос.

Красивой дымкой душа струилась рядом. Я ловил флер ее настроения. Расположенность, интерес, любопытство. Чудился тонкий запах фиалок и нотки походного костра. И чувство комфорта от того, что она рядом. Необъяснимое ощущение сродства.

– Сегодня очень длинный день. Праздник откровения. Выясним последний вопрос и спать, – успокоил обоих.

– Свежо предание, – прошипел котяра приземляясь на диван своими четырками.

– Ура! Тусим до утра! – радостно крутанулось облачко вокруг оси. Они, что, так не верят в меня?! Стало даже где-то обидно сквозь смешно.

– Ксюха пыталась готовить и хозяйничать. Даже до кухни добралась, где ты ее настиг, – укоряюще уставился на рыжего, которого как магнитом манил сегодня обычно презираемый свежий воздух. Староста группы мне нравилась. Общие взгляды. Легкий юмор. Но между нами стояли нехватка времени, Рита, кот, судьба и несговорчивый неупокоенный дух. Скрестив руки ждал объяснений.

– Пренедобрым грозилась, – напустил тумана Кысь.
   – Злоумышляла? – усмехнулся.



– Яйки ЧИК удумала, – маленькая жертва абьюза упала на ковер и натурально так захрипела, скребя скрюченными лапами пол. Мизансцена с погибанием от лишения “ценного” меня лично как зрителя пробрала до глубинного. Передернулся и выдал мысленный вечный бан Оксанке. На чужого кота! Да что за девушки! Хоть на привидении женись. Перевел взгляд на расслабившееся облачко, которое с интересом наблюдало за театром одного актера. Из зеленых силовых линий высвечивалось довольно молодое привлекательное женское лицо. Аккуратный ротик, милый носик, распущенный волос ниже лопаток. Цвет волос и глаз не представлялось возможным определить. Узенькие плечики, тонкая талия в длинном струящемся платье.

– Как тебя звать? – наконец сделал то, с чего следовало начать. Кот, почувствовав потерю зрителя, открыл глаз, но позы не изменил. Язычек все так же залихватски свисал изо рта, а толстенькие лапки застыли трагическими колбасками.

– Люти Ту.

Ну все. Ничего срочного на сегодня не осталось. 

Глава 20. Злоумышляем потихоньку или какой Редя умница и немного извращенец.
Незаметно прошла защита и получение диплома. В прошлом моем существовании это стало бы судьбоносным событием. Но не теперь, когда фантастичность пережитого расширила диапазон восприятия реальности. Важность некоторых ценимых в обществе вещей поубавилась.
Внезапно наступило лето. Период когда все живое отказывается работать. Только дышать, цвести и бессовестно радоваться. Апогей и награда за весь предшествующий лету год, с его невзгодами и приключениями. Прямой отсыл к детству, когда заботит лишь с кем и когда на речку ехать.
Родительской дачей, оставшейся им от бабушки, насладиться получалось фрагментами. Без ночевки. По объективным причинам. Мой пушистый ребенок и верный призрак не те кадры, которых можно взять на природу. И одних не оставить надолго. Кысь окончательно изнежился и стал типичным горожанином. Он утверждал, что его королевские лапы могут коснуться грядки исключительно чтобы “сходить туда по естественной надобности как завещали полосатые предки”. Из-за непримиримо трепетного отношения матушки к упомянутым грядкам подобного конфуза следовало избегать. Дама из инфернально флюоресцирующей дымки быть представленной в обществе не могла. Своеобразная дискриминация и неравноправие налицо. Но пока не чувствовал в себе сил бороться за права угнетенных фантомов. Уезжал утром. Наносил непоправимый урон дачным сорнякам и продуктам родителей и уезжал довольный выполненной миссией.
Вяло рассылаемые резюме грели совесть. Солнышко грело кожу, придавая золотистый оттенок. Общение с друзьями грело душу.
Именно последнее занимало внимание вследствие освободившегося времени.
Привыкший к обработке больших объемов данных мозг с умилением открыл для себя сферу психологии. Он резко вспомнил, что Ритуля к Антону изначально была не равнодушна. Вот где румянец непроизвольный на всю мордашку при виде своего краша. Не надо убеждать себя, что он “надежный”. Да и ему пора остепеняться.
К тому же, я, кажется, бесповоротный извращенец. Мне нравятся привидения. Конкретнее, одно из них. Что за безбашенная девчонка! Так быстро соображает и адаптируется. Ладно. Пусть немного не человек. Так и я склонен из-за своей тонкой душевной организации в иные параллельности проваливаться. Идеальная пара, скажу вам! Муж скользнул в иной… тьфу, тьфу, то есть другой мир, а женушка легко бедолагу вычисляет и скрашивает ему жизнь. То есть мне.
Привлекало в ней все. Как говорит. Что. Легкое отношение к событиям. Взгляды. Тепло, шедшее от ее заботы. Устоявшийся ритм нашего бытия. Когда приходил вечером домой, Кысь и Люти радовались как в первый раз. Ту было интересно как прошел день. Что чувствовал. Планы. И венец ее заботы. Ужин к моему приходу. Давно забытое ощущение детства. Делала это охотно и с настроением, миксуя русскую кухню с шиховской. Немного остро и пряно, но отказаться невозможно. Потом она открыла укроп. “Какое усиление энергоемкости!”. Поэтому даже коту приходилось жевать пахучую травку изображая мордой вселенскую трагедию. Или “Ооооо, ваш чеснок надо запретить! Столь сильное оружие!”. Тут рыжий был солидарен.
Не было в этой девочке высокомерия из-за своих знаний. А знала она много. Не считала выше своего достоинства учиться элементарному и спрашивать. Меня, кота и интернет. Поэтому высот кулинарии при таком подходе достигла быстро.
Также жаждал постичь любую мелочь о ней. Вечера плотно заполнялись общением. Когда был на даче, когда ходил на подработку, по магазинам, с друзьями на речку, входил ли в автобус - мысли и сердце неизменно оставались дома.
Как-то меня осенило. Схема из мира Воинов может и тут сработать! Немного дезориентированная дева Рита и не видящий своего счастья фитнес тренер. Да они созданы друг для друга! Как Фло и Варн. Вскоре представилась оказия для воплощения удуманного. Обычный треп по телефону. Одна фраза и эффект домино сработал.
– Знаешь, Редик, уже надоела эта непередаваемая легкость в отношениях с дамами. Хочется стабильности, верности. Старею что ли, – поделился ничего не подозревающий Антоха.
– Есть у меня кандидатура на роль жены. Для себя берег. Воспитывал. Характер, готовит, умница, приличная семья. Так и не смог преодолеть ее сердечную склонность к одному блондинистому шалопаю, – лучился я коварством из каждой поры.

– Кто? Почему ничего не говорил? – ловился наивный Антоша, не ожидая от меня подвохов.
– Понятно почему не говорил. Хотел завоевать ее сердце. Рита это. Отчего не поинтересуешься кто тот блондинчик к которому неровно дышит? – продолжал бушевать вирус заговорщика, выстраивая многоходовочку.
– Кхааа, – поперхнулся в смущении дружбан на том конце сотовой связи. Догадался таки. И пяти лет не прошло.
– Уведут ее у нас, Антоха! – много много грусти в голос. Кысь и привидение болтались напротив двумя экстатичными облачками. Рыжим и зеленым. Конвульсивное движение толстым шерстяным пузиком должно было символизировать победный танец.  А дымка выписывающая в восторге фракталами узоры древних шиховских заклинаний означала, видимо, извечный женский посыл “яжеговорила”.
– Спокойно. Справимся. Уже думаю над этой темой, – повелась наша целевая аудитория.
– Нет, Антон. Не сможешь. Остыла она к тебе. Новые претенденты есть. А у тебя репутация не особо, – взобрался я на пик своей карьеры заговорщика. Если хочешь мотивировать определенную категорию людей на подвиги, то достаточно сказать им с убежденным видом, что они “ничего и никогда и ни за что НЕ”. Желательно подробно расписать почему. Мой одноклассник именно такой. Поэтому взрыв возмущения из трубки и план под названием “Богиня Рита, я иду!” изрыгался из сотового следующие полчаса без остановки.  Теперь вокруг телефона оставленного на диване дергалось три неадеквата. Ваш покорный слуга, лучший из танцоров кот и дерзкое видение. Инфернальное зрелище, если честно. Мы трое были на одной волне. “А мы ведь больше, чем друзья” – подумалось с грустью и теплом. “Мы родственные души”.
Когда устав от выплеска эмоций, я упал на диван, мысль о нашем странном сообществе потекла дальше. Следующие полчаса поддакивал воодушевленному товарищу и думал о ситуации. У меня было несколько непересекающихся миров. Самый близкий это Кысь и дух. Соратники из Мира Воинов. Второй круг. Антон и Рита. Близкие земные друзья, которые, знаю, помогут если обратиться. Третий круг - семья. Любящая и воспитывающая. Но при том о первом не должны были узнать остальные. Говорящий кот и обаятельная душа. Не каждый рассудок выдержит знакомство с ними. “Может и мой не выдержал” – хохотнул в не самый подходящий момент. Собеседник, приняв на свой счет, вышел на новую высоту планирования и возмущения моей черствостью. Я, довольный, завершил плодотворный разговор заверив того, что “всемчеммогупомогу”. Эх, много ли человеку надо для счастья?! Позлоумышлять. Искренне уверен, что обоим этот союз на пользу. Тогда я доброумышляю получается. Какой же Редя умница! “Ну и немного обладатель нестандартного вкуса” – подумал, глядя на нежно зеленеющий профиль.

Глава 21. Перспективы или крах не успевшей начаться карьеры.
–– А я говорю, мы не будем никого карать! – стоял напротив зеркала и вкладывал всю мощь посыла убежденности в слова.
Эпизод из страшненько веселой абсурд-сказки. Только бы в туалет никто не вошел. Все таки общественный. Надеюсь также, что организация, куда пришел на аудиенцию не монтирует прослушку по клозетам.
Спорил с невидимым привидением. Такая милая по большей части, но в некоторых вопросах просто кремень девица. Коса на камень нашла в самый неподходящий момент.
– Их надо наказать! – продолжала лютовать Люти. Как хорошо, что ее исключительно в моей голове слышно.
– Мы здесь на собеседовании, душа моя, а не для морального воспитания коллектива, – безнадежность в голосе выдавала настрой  с головой.
Любопытная красотка облетела весь офис пока я собеседовался. Подозреваю, что отбор складывался удачно для айтишника Савинова. Сейчас ждал непосредственного начальника. Лютик же узрела то, что скромной деве не полагалось. Всю глубину падения нравов тех самых начальников. Непотребство на месте работы всколыхнуло нежную душу. Концепция “властный босс и подчиненная везде и разными способами” была чужда ей. Дух требовал “покинуть вертеп” либо “провести внушение дабы невместно было”. Чаша весов неумолимо склонялась к первому. А мне нужна эта работа. Получит Кысь когда вернусь! “Возьми Ту с собой. Узнаешь больше о том, куда устраиваешься” – мысленно передразнил кота отпущения. Без некоторых знаний обошелся бы легко. Да что теперь-то.
– Савинов, пройдите в кабинет. Никита Егорович пришли, – заглянула кадровичка в туалет, блеснув очками. Может и правда вертеп? Выходя, глянул на табличку. Женский силуэт на двери прозрачно намекал на мою зарвавшуюся уникальность. Кадровик была тут же помилована и повышена из “падших” в “приличную женщину”.
Лакомая должность админа уважаемой компании ускользала из моих бессильно повисших лапок. Доставкой заниматься и чинить компы соседей и маминых знакомых не было сил. Зачем учился столько времени не понятно. Поэтом вперед!
– Многие знания - многие печали, – философски изрек пушистик в ответ на мои претензии по возвращении домой, – Усек?
Настроение из мерзкого закатилось под отметку “гадкое”, но убивать пока не хотелось. Потянуло почитать постапокалиптику.
“Поставлю на заставку картину “купание красного коня”" – подумал мстительно. Мою зверушку не хило плющило от этого произведения искусства. Почему, пожалуй, не знали даже его глубинные меерские слои подсознания.
“Как наказать привидение?” – озаботился. Такое в принципе возможно? Или ступаю на территорию, куда бы не следовало. Намечающийся шеф обещал “подумать”, критически обозрев меня и скривив сэрмажористую рожу. Я же сидел как на иголках посматривая на неудачно поставленный над начальственной башкой горшок с роскошным растением. Шкаф, на котором его разместили позволял развить внушительную скорость перед встречей с твердой поверхностью. Не без умысла цветочек кто-то туда пристроил. Спорим, что женской рукой. Можно представить в каком неадеквате я находился, пялясь на горшок и напряженно прикидывая успею ли перехватить снаряд. Как на зло, тот пару раз кокетливо колыхнулся. Даже не вспомню о чем беседовали. Тот еще стресс.
Частью сознания понимал, что домашние ни при чем. Просто навалилось все сразу.
– Ридер, прости, – начала примирительно Люти.
– Нормально. Будь как будет.
– Помнишь, говорил о своем желании проведать друзей из моего мира?
– Нет, – искренне ответил. Об этом думал все время, но не ведал с какой стороны подойти с этим вопросом.
– Пф. Так понятно. Провела тут некоторые изыскания по теме, – мое привидение чувствовало вину и решило ее загладить. Улыбка невольно набежала на лицо. Наверняка самодовольно глупое выражение, но до чего же приятно!
– Нечего улыбаться! Я очень компетентна в рунописи и расчете выверенных векторов, – возмутилось зеленое облачко.
– В мыслях не было, – заверил, пытаясь вернуть серьезность морды лица. Всем сердцем верил, что “выверенные векторы” в надежных руках, что бы это ни значило.
– Миры как пазлы, – объясняла она, летая и чертя руны в воздухе, – в нужный момент выстраиваются в конфигурации в фокальной точке, где совпадают. Резонируют. У тебя дар чувствовать такие точки. И самому интуитивно перемещаться.
Знаки бодро вспыхивали, зависали и размеренно опадали окалиной на пол. От половиков отказался как только завел пушистика. Убрал сразу же. Но, непонятным образом, обнаруживал на полу все новые незнакомые коврики. В природе если где-то прибыло, то где-то убыло. Но не получив от домашних ответа на вопрос откуда это, кроме кысиного "чё теперь, ребенку босиком ходить?!", перестал париться. Потянуло костром и новыми неприятностями.
На фиг такой дар. Хотя… благодаря ему многое приобрел. Стало интереснее здесь и сейчас. Переживания о работе отодвинулись на дальний план. Еще сто таких найду. Пусть кто-то попробует получить такой опыт как у меня!
– Еще посмотрела на твою ДНК. Знакомая комбинация. Кысь рассказал о посещении нашего жалкого потомка, – фыркнула девушка.
– Милый парняка, – вставил свое наблюдение, защищая шиха-недоучку. В итоге, спасибо, жив остался. Благодушие затапливало.
– Какой позор! – взвился девичий призрак, – Так не аккуратно по контурам пройтись!
 Она зависла надо мной, тревожно всматриваясь.
– Что с ними? – запереживал за свои контуры, хотя еще секунду назад понятия не имел об их наличии.
– Не только животных понимаешь, но и духов. Это отдельный ритуал. Бездарность! – припечатала. Не решился уточнять о ком она. Не всякое знание одинаково полезно.
– Да скажи уже ему. Не юли, – подал голос полосатый, запихивая наушник в котячье ухо. Тот не хотел держаться, легко выскальзывая и вызывая пушистое неудовольствие. Кот неделю ворчал об отсталости нашей цивилизации. Поводом служило время проведенное на маркетплейсах в попытке найти наушники для “венца эволюции - кошечек”.
– Ридер, ты можешь в виде духа посетить тот мир, если тебя притянет, – скорбно замолчало, остановившись привидение.
– Редька! Если о тебе никто не вспоминает, фиг ты посетишь кого хочешь, – перевел Кысь на человеческий. Я думал о товарищах и Фло часто. Но так ли у них?
– Надо попробовать, – ответил.
– Сегодня в ночь!

Сумерки наступили быстро. Меер потирал лапы, готовясь до утра рубиться в Догму 2. “Чародей, повелитель метеоритных дождей”. Кот программиста, блин. Он обожал RPG, шутеры и не любил танчики. Скажи какой привереда! Если бы провайдеры знали, что в интернете с моего ай пи сидят дипломированный безработный, котик и призрак… то цену бы повысили. То-то комп чуть не дымился после круглосуточного пахания.
Люти давала последние наставления ловко прикручивая к люстре свечи. Я проверил еще раз плотно ли закрыты шторы. Осталось на колдовстве попасться. А так-то уже все было.
– Запомни. Я остаюсь здесь и служу якорем. Нить связи периодически проверяй. Не хотелось бы потерять тебя, – хохотнула юмористка.
Судя по поспешности с которой глянув на меня стала заверять, что “никогда такого не бывало и не будет”, то я знатно взбледнул лицом. Отказываться было не ловко перед девушкой. Тогда сломался бы тщательно выстроенный внутри образ бесстрашного брутала. Поэтому, как говаривала бабушка, пришлось “держать фасон”.
Вот такой фасонистый, по-прежнему не трудоустроенный, но с высшим образование и двумя нестандартными друзьями, я отправился в тот вечер в сон сходный с летаргическим. Как говорила Ту: “стазис качественный. Проверено”.
Глава 22. Сон в руку, или что бывает когда получаешь не то, что заказывал.

В сгущающихся сумерках ласкового вечера две маленькие фигуры пробирались перебежками по замковому двору. В них смутно узнавались очертания снуков. Фокус пошел на них, резко приблизив. Бесплотным облачком завис над ними. Прислушался. Шихопереводчик работал по-прежнему четко. Вот что значит апгрейд на клеточном уровне!
– Пропадет, как есть, – бормотал один.
– Как есть, – эхом вторил другой. В лапах они тащили груз. Неловкое движение и один из предметов, скользнув из захвата, покатился по двору, наполняя шумом пространство. Снуки замерли.
– Етишкин кот! – ругнулся первый узнаваемым земным выражением.
– Етифкин коть, – пискнуло из угла нечто.
– Шшшшш, Редя, тихо, – меня пробрало. Обращались, однако, не ко мне. В темном углу просматривался третий махонький мохнатик. Копия первых двух. Да это же знакомая парочка! И детку назвали в мою честь. Если б духи могли плакать, то уже бы рыдал от умиления.
Неловко подняв укулеле, семейство поспешило к знакомой темнице. Небольшая заминка у окна и урожай прицельным метанием отправляется внутрь.
– Да что за хрень! – эмоциональный вопль из темницы сообщил, что груз доставлен. И почтальоны точны.
– Не такой умный как наш был, но жалко ведь, – поделился один снук с другим. В голосе звучала усталость и гордость за исполненный долг. Не стоило труда догадаться, что снуки таким нехитрым образом, подкармливали пленника.
– Редя умняфка! – сообщил ребенок родителям.
– Третью ночь подряд! Совсем ошалели. Мог бы, прибил! – разорялся голос из темноты.
– Точно. Совсем тупенький попался! – вздохнул второй снук. Погладил ребенка по голове и взяв за лапку повел не скрываясь через двор в сторону казарм.
Первый приотстал. Осмотрелся и быстро наклонившись зачерпнул в кулачок горсть дворового мусора. Секунда и ловко швырнутая пыль наполнила темницу.
– Будет тут словам плохими выражаться. Ты выйди сначало, – разобрал бубнеж провокатора. Новый вопль узника прервался кашлем.
Любопытство зашкаливало. За кем могли добровольно приглядывать животинки? По рассказам воинов, их поведение со мной это исключение. Снуки ушли, а я в нерешительности завис перед железными  прутьями окна. В келье, где провел столько месяцев, царила темнота. Человек, успокоившись, затих.
Когда уже было решил догнать снуков, внутри лязгнула дверь и появился отблеск огня.
– Чего шумим? Нарушаем? – поинтересовался прибывший. Я решительно нырнул в комнатушку, чтобы в свете факела рассмотреть происходящее.
На копне сена, в углу сидел злой Валио. Плюсом к синяку под глазом, который дошел до раскраски, указывающей на свою давность, прибавилась свежая шишка на голове и кажется еще один синяк на скуле. Вокруг в художественном беспорядке раскиданы плоды укулеле. Жизнь трепала бедолагу без сожалений. Он же уезжал! Бежал, как и все. Пойман? Волнение за судьбу друга затопило. Исполнялось мое стремление, увидеть как дела у тех кого оставил. Вот. Вижу. Плохо. И чем могу помочь?
– Одумался?
Меня ждал шок. Говорившим был Остога. Мой учитель. Тан. Наставник. Тот, кому верил как себе, а во многом и больше, чем себе.
Он пришел не как пленный. Он стоял как повелитель. Роскошная накидка пурпурного цвета. Одежда не воина, но дворянина. Рукоять меча поблескивала рубинами. На пальцах красовалось несколько перстней. Скрещенные руки и хмурый взгляд. Исходящая угроза в сторону Валио.
Что здесь происходит?!
Невидимой бабочкой заметался под потолком. Понял. Я хотел знать как все хорошо с моими друзьями, а не вот это. Инфантильный подход, но о плохом предпочел бы остаться в неведении. Думал увидеть как они устроились на новых местах. Все те же лица. Все то же место. Хаш так просто не отпускает своих жертв.
– Лучше погибнуть в бою, чем в бесчестии жить, – ответил пленный, вытряхивая пыль из волос.
– Слишком мягок с тобой! Думаешь, если из моего отряда это поможет тебе? – когда тан злился, то пробирало всех.
Вошедший вместе с таном незнакомый воин передернул плечами. Свет от факела в его руке метнул тени по темнице, делая напряжение материальным. Две упертых персоны уставились друг другу в глаза. Один с вызовом, второй с гневом. Воздух разве только не искрил.
– Мне не нужны проблемы. Я их просто ликвидирую, – прервал первым поединок Остога, разворачиваясь, чтобы уйти.
– Ты так изменился, – горько сказал Валио в спину уходящего.
– Ты тоже, – не поворачиваясь, ответил собеседник. Лязг закрываемой двери. Тишина. Мгновенная темень. Ни шевеления.
Долгий вздох и шорох уставшего человека, устраивающегося на ночь.
Я отмер. Как много событий должно было произойти за неполный год, пока отсутствовал. Я и сейчас вроде не присутствую. Надо догнать тана.
Воспитаннный материалистом и придавленный высшим техническим образованием не посмел ломануться за таном сквозь железную дверь. Поэтому рыбкой вынырнул во двор, прикидывая где выход из казематов. Нагнал бывшего начальника только в коридорах. Знакомая галерея вела в комнаты тоа. Шаг был спешным и решительным.
Оба свидетеля моей эпичной битвы с Тоа Ноа утверждали в один голос, что герцог погиб. Люти Ту добавила, что ее затянуло в воронку прорыва пространства-времени, что я организовал своим талантом. Кысь утверждал, что прыгнул в пылу битвы за мной, чтобы ухватить и удержать, но обрушился вместе с нами. То есть мы решили, что не выжил ни он ни тело коня.  Только это не аксиома.
А если ноа жив? У гадов живучесть повышена. Но учитель! Выглядит шикарно. Увиденное кричало, что он продался. Рациональная часть советовала не спешить с выводами.  Мало вводных данных. Не надо торопиться осуждать людей, не зная мотивов и ситуации.  В преступный нрав Валио не верил. Но и командир сволочью не казался.
Так мы добрались до анфилады покоев герцогской семьи. В той единственной комнате, где я бывал, мало что изменилось. Та же старинная тяжеловесная роскошь. Массивная обстоятельная мебель и драпировки.
Остога, послонявшись по комнате, сел за стол, налив вина. Сколько продлится сон я не знал. Связующая нить с моим якорем Люти искрилась, ощущаясь каждым нервом. Ничего не происходило. Для первого раза стоило остановиться и вернуться, а не испытывать судьбу. Но упоротость в стремлении докопаться до сути делала меня тем, кто есть.
– Что бы сделал Витер? – побарабанил пальцами наблюдаемый. Ох, не надо меня приплетать!
– Я бы отпустииииил Вааааалио! – поорал на всякий случай над ухом тана. Ожидаемо, без толку.
– Слуга! Вина! – рявкнул внезаптно Остога. Ах, вот, то есть, ты какого мнения обо мне?!
Слуга быстро материализовался из-за занавески, неся тяжелый графин, словно жил там всю жизнь. Хотя, может и живет. С этих феодалов станется.
Когда тягучая струя ударила в бокал, наполняя его терпко-красным средневековым антидепрессантом, главное лицо заговорило:
– Как тэя себя чувствует?
– Лучше всех, – буркнул слуга, потерев плечо.
– То есть, хотел сказать, что наша тэя Фланц очень активная. Но очень гневались на то, что оне закрытые в своих покоях сидят, – исправился парень, поняв, что ступает по тонкому льду.
Фло! Здесь! Теперь ждал всего что угодно.
– Велено не просто сидеть, а лежать и уж точно не гневаться, – покачал головой быстро набирающийся уже не тан нашего отряда.
Реальность подернулась дымкой. Мое время вышло. Люти Ту начинала вытягивать меня домой золотистым канатом нашей связи. Мягко и бережно.
Глупейшая затея с посещением того, что должно остаться в прошлом.
Родная квартира, страстно обожаемый Кысь и трепетно любимое привидение невероятно обрадовали меня по возвращении. В силу объективной недоступности для тактильного воздействия Люти, вся сила моей любви обрушилась на котю. Был утискан до изумления. Он никогда не был против “почухаться”, но теперь даже для него случился перебор. Выдержал все стоически, понимая миссию.
– Ну как?
– Не очень. Двое пленников. И предположительно одна крыса. Снуки ребенка в мою честь назвали, – сделал краткий отчет.
– Через неделю надо повторить, – не отставало привидение.
– Обиднее всего, что обо мне больше всего снуки думают. Ну и одна крыса иногда. А ведь я даже не знаю их имен, – погоревал.
– Хаааа. У мышей имена, – не сдержался кот.
– Бытует мнение у некоторых, что и для котов имена это излишество, – строго глянул на расиста от мира животных.
– Ну это совсем перебор, – стушевался тот.
Глава 23. Наношу справедливость или коррекция кармы сковородкой.
Мы выработали простой как удар кирпича из-за угла план. Собственно в этом он и заключался. Метнуться мелким мстюнчиком в Хаш. Настигнуть злодеев. Покарать. Попытаться вызволить униженных. Короче, карма на минималках.
Подзавис перебирая арсенал с которым мог бы победоносно заглянуть в тот мир. Сковородка или меч? Какой сложный и не очевидный выбор! И таки да. Не на всех уровнях можно прозреть правильность решения. Калечить Остогу и добивать предположительно недобитого Ноа не хотелось.
– Ты не представляешь, насколько мощна как оружие  сковорода, – сказала дева вручая мне ее.
– Не удобно как-то, – заблеял, думая, что скорее бывшего командира скрутит от смеха, а не от моей грозности и брутальности. Может на то и расчет?
– Я ежедневно взаимодействую с ней. Плазмы много осело. Легче протащить в замок, – объяснило несносное привидение, явно потешаясь над неграмотностью аборигена.
Абориген не сдавался :
– Возьму и то и то.
– Нет. Я столько рун на нее угрохала!
– Вся крепость обсиренькается от славы твоей, сковородошный призрак, бууу, – подлил бензина в костер бессовестный Кысь. Встал на задние лапки и передними мохнатыми сосисочками изобразил замах и удар бывалого гольфиста. Стало невыносимо грустно. И это мои друзья?! Я иду порядок наводить, а им бы поугорать.
– Ну ты чего? У тебя только один удар будет и назад. Как раз подгадаем время, когда тею выпустят. Если не дура, то сбежит, – успокоила Люточка.
А и правда. Я ж не крошить на салат иду бывшего командира. Мужик отличный был. Когда успел оскотиниться? Подлого удара мечом не заслужил. А вот посудой по кумполу вполне. Чтоб мозги на место встали. Или чтоб последние выпали? Не думать о плохом.
И вот я такой весь в белом при параде. Сижу как дурак в пентограмме сжимая кухонную утварь как последнюю надежду. Вокруг завывая носится облачко что-то читая речитативом. Благоразумный Кысь забился в угол дивана, для верности навалив сверху подушек. Поблескивает на меня глазками из глубин и подозреваю, развлекается за мой счет. Если б не приказ Ту, то и комментировал небось во всю. Так и слышится - “ Обратный отсчет. Три. Два. Один. Поехали! Гагарину ура!”
Вдруг один из фракталов, высветился золотыми линиями и ринувшись ко мне как к родному плотно насадился на голову по самые плечи. Было дернулся, но поздно. Комната, диван с котом и собственные руки стали утоньшаться и становиться прозрачными. Все медленно исчезало истаивая, кроме гадкой сковороды. Чтоб ее. Тайное вооружение века!
Так и материализовался в покоях герцога. С Тефалью наперевес. Спасибо что в комнате никого не было. Веселенько зависающий кухонный артефакт мог породить слухи, панику и домыслы. А главное, раскрыть мои нехитрые планы. Поэтому бережно спрятал предмет под одну из вездесущих портьер.
Разведка! Вот то, что надо. Торжественной дымкой заструился на поиски целей. Не так изящно как Люти, но уже учусь. Подергал золотую нить связи с домом. На месте. Светится. Порядок.
Летая неприкаянным духом по аппартаментам рассматривал убогую роскошь феодалов и их быт. Добротно, тяжеловесно и непривлекательно. Много пыли, паутины и, как следствие, паучков.
Попал в обеденное время, судя по солнышку и приготовлениям к трапезе в одном из залов. Слуги слаженно носились, накрывая на нескольких персон. Пожалуй, стоит остаться в засаде. Ведь все герцоги неизменно тянутся пожрать, так же неодолимо как зверье на водопой. Вот традиция у них такая. Красиво и обильно закусить. Почувствовав себя хищником, затаился.
– Вот тоа Остоге тарелочку побольше надо поставить, – узнал пацаненка, который когда-то подсказал мне про шихов. Хоть у кого-то жизнь к лучшему изменилась. Округлился, подрос. Карьера до замкового служки скакнула. Искренне рад за него.
Стоп. Тоа? Остога тоа? Все таки урвал власть к которой так стремился?
– Мне больше его жена нравится, – отозвался второй. Его тоже знал. Лечил когда-то. Вот это новость! Командир времени не терял.
– Тоа Остога лучший! Вырасту и как он стану! – отвечал малёк, не прерывая работы.
– Ха! Ты крестьянин! Слуга. Куда тебе в воины, а тем более управители. Мы с тобой не того сорта!
– Вот и того. Шиха тебе в … – не успел дослушать куда же хотел направить малец местную страшилку. Вошел Остога. Вплыл царственно. Чинно и неспешно. Не вязался он с образом злодея. Пацаны абы кем не станут восторгаться. Тем более кухонные, много повидавшие, которых жизнь с пеленок учит разбираться в людях. Да и жена у него. Чую, что дрогнет моя сковородка при встрече с командирской башкой. Так жив тоа или нет?! Что за интрига! Все знают, окромя Редички. Я швыркнул.
Остога глянул в мою сторону.
– Пацаны, кто сопли распустил? Что за причина? – приписал он звук на их счет. Подойдя, приобнял обоих. Так со слугами себя не ведут! Особенно подлецы. Ну вот! Разрушил свой идеальный образ злыдня. А как все было хорошо и понятно. Разбирайся теперь по новой.
– Доброго дня, узурпатор, – голосом деи можно было рефрижератор с рыбой заморозить. Она появилась бледностью лица равняясь с известкой на подъездных стенах. Цвет белый, но с интересным серым оттенком.
– Доброго, тея Фланц. Приказов вы не слушаете? В кровати оставаться не желаете!
Фло только выше задрала подбородок. И нетвердой поступью прошла к своему месту.
– Вы мне ответите за Варна! – скорбная складка залегла у прелестного рта. Готов был покрошить всех, кто успел обидеть мою девочку. Пожалел об оставленном орудии возмездия. Но улетать в столь ответственный момент не решился. Жажда данных о Варне приковала внимание к этим двоим. Переглянувшись, слуги тихо испарились из зала. Потекли секунды. Первой не выдержала тея.
– Это вы лишили меня его! В такой ответственный момент! Рождение первенца!
– Вот вы молодец, тея. Еще за рождение ребенка меня к ответу притяните! – неудачно пошутил воин.
Минута и тея рыдает в конвульсиях. Я не выдержал и с рыком метнулся за припрятанным оружием. Твой звездный час Тефалька! Пригодилась, родная. Пожалуй, посуда с такой скоростью по замку еще не перемещалась никогда. Воздух свестел рассекаемый вполне материальной вещью. Инерция набиралась скоростью, чтобы выйти на пик к залу и подкорректированная на подлете нанести урон противнику. Затормозил в последнюю секунду, побоявшись зацепить тею. Она была в объятях командира, трепетно обнимаемая им. Фланц рыдала и цеплялась кулачками за его дорогие одежды.
Эти двое не замечали никого вокруг. “Так вот как он стал ноа! Соратника не пожалел и девчонке жизнь сгубил” – было первой горькой мыслью. Разочароваться я не успел. Заговорила тея.
– Остога. Спасибо тебе. Не представляешь насколько благодарна, – хлюпнула Фло, успокаиваясь.
– Мы с женой всегда поддержим.
Стоп. Не жена? Плюс сто баллов в карму.
– Прости за Варна. Думаешь, не понимаю, как это важно съездить в соседнее владение мир заключить? – она отодвинулась, чтобы занять свое место и начать есть как ни в чём не бывало.
– Понимаю. Это из-за рождения Ридера, – тепло улыбнулся тан, отодвигая кресло герцога.
Ой. Кажется, меня никто не забыл.
– Доброго дня всем. До сих пор не могу привыкнуть, – явился новый персонаж. Остога, изменившись в лице, рванул навстречу даме. Как никто не заметил зависшую в растерянности у камина сковородку - загадка. Сунул ее в дымоход. Нападение откладывается. Ну и качели!
– Позволь провожу, – лицо вояки источало чистый восторг. А вот даму его я знал давно и прочно. Милейшая богиня кухни и строгий босс в одном флаконе мило застеснялась. Женщина была на десять лет младше тана, но в этом мире ее списали по возрасту с брачного рынка. Искры между этими двумя и притяжение наполнили комнату.
Когда уселись и начали обедать, тетушка Зея задала мужу вопрос, за который готов был расцеловать:
– Валио так и будешь в темнице мариновать?
– Следовало бы еще и пошинковать, – нахмурился ноа.
– Дядюшка Остога! Больно вы строги. Вспомните как он за той Маритой ухаживал! Сколько добивался. А она мало того, что замуж за своего лавочника вышла, так и за деньги всех сдала. Это еще он сдерживался.
– Сердцем понимаю, но министр финансов не может бегать по городу как шалопай и собственноручно метелить лавочников. Ну повысь ему налоги. Допустим, в городе средства на флажки кончились и попоны мееровские. Так нет!
– Зато его теперь, реально, боятся, – хохотнула довольная Фло. Словно не только что рыдала, – А уж как уважают! Теперь любые причуды, лишь бы купечеству не встречаться с ним лично.
– Хоть Варн радует. Не думал, что твой муж таким послом одаренным станет. Еще сомневался кого отправлять к соседям! Только двое и радуют. Он и казначей. С Валио промах вышел.
– Ешь. Дела подождут, – прервала его Зея, посмеиваясь. Таким уютом и домашним теплом дышала картина обеденного зала. В солнечных лучах обстановка из тускло бордовых тканей приобретала умилительную пасторальность. За столом оставались свободные стулья. Один для талантливого дипломата Варна и отца будущего ноа, а еще три?
– Ноа Остога! – задорный вопль заставил поперхнуться уважаемого Управителя, – Нашел! Вы проспорили! Все записи перерыл за три года и отыскал!
– То-то так тихо аж десятницу было, – проворчал Остога, откашлявшись.
– Нашел потерянные золотые! – появился всед за воплями обладатель звонкого голоса. Старина Кирк! Почти не узнал его. В новом сюртуке, пошитом явно на заказ, который своей официальностью диссонировал с юным видом обладателя.
– Побольше уважения, юный Киркус! – следом зашли близецы. Два щеголя, одетые по последней моде. Дырчатые бледно желтые жабо на массивных шеях парней смотрелись неуместно кокетливо и забавно. Неудержался фыркнув.
– Кто-то сильно ученый сейчас огребет, – беззлобно заметил Вано, отодвигая стул и усаживаясь. Мой смешок был приписан невиновному.
– Ридер говорил, что учиться надо всегда! – замкнулся мой почитатель.
– Вот он и научил тебя, сердешного, нам на голову и писать и читать, – беззлобно подтрунил Вато над юношей. Был такой момент. Еще тогда удивлялся откуда у парня такой дар и страсть к цифрам. В мою бытность узником сколько академических часов провел около решетки объясняя недавно освоенную письменность Хаш и математику родной Земли.
– И у мальчика хорошо получается! Да, Великий Опекун юного Владетеля Ридера? – сверкнула грозным взглядом благоверная Остоги, накладывая собственноручно обед усевшемуся Кирку.
 – Конечно, конечно, – пошел на попятную суровый Опекун, – Спасибо Ридеру. Где-то он теперь?
– Тело не нашли?
– Нет. Только тоа и его меер.
– Спасибо. У меня все хорошо, – не сдержался я, чем вызвал шок и фрустрацию у присутствующих.
Финиш. Занавес. Зачем полез?! Конфуз. Жест рука-лицо и возврат.
– Реденька, ты?! – робкий голос теи.
– Как бы я, но только дух, – прокашлялся смущенно.
– Тебя все же убили и не упокоили! – зазвенел восторгом девичий голос. Вот что за девчонка! Совсем отвык.
– Тихо! Нельзя дерзить. Они мстительные, – шикнул на нее Остога.
– И памятливые, – добавила практичная тетушка Зея, чтоб тут же громко заявить в пространство,  – Ридер, ты прости, что тогда на кухне наорала на тебя. Не со зла. Порядка для! Супротив тебя ничего не имеючи.
– Да не дух я! То есть душа, но весьма упокоеная. Блин! Жив я. Только в своем мире. К вам прилетел проведать. Вы как будто и не скучали, – в последнем предложении прорезалась непойми откуда взявшаяся обидка.
– Скучали! Да! Думали! – все как один закивали головами. Несмотря на первоначальный испуг, видел их радость.
– Какие пожелания? – поспешил вопросить прагматичный тан, который теперь временный ноа.
– Вроде никаких, – задумался.
– Разве только моих снуков в покои пустите жить, – добавил и получил странную реакцию. Все дружно застонали закрывая лица. Кто-то смеялся всхлипывая, а тея легла на стол поскуливая от смеха.
– Мы их только выперли. Невозможно, – сквозь всхлипы пыталась объясняться Фло, – приходишь, а там крошки в постели, огрызки.
– Придворны дамам в платья сморкаться удумали, – добавляла тетушка подробностей, – Это мило, конечно. Смешно. Но только со стороны.
– Это что. Они своего мелкого мне подбрасывать стали, чтобы водился, значит. Проснешься, а он у тебя на подушке попискивает. И свои дела младенческие делает в глаза глядючи, – добавлял вояка, умиляясь воспоминаниям.
– Нам, конечно, не жаль присмотреть и за двумя малышами. Редечка и так все время на руках, – привносила новые штрихи в картину замковой жизни Зея. Фло глянула на нее с признательностью, взяв за руку. Получила в ответ теплое пожатие и ласковый взгляд. Кажется Фло нашла ту, которая заменит матушку. Столько приязни в этих жестах и касаниях. Малышка заслужила это.
Мягкий отзвук пришел со стороны связующей нити. Притяжение тела и моего мира начало разворачиваться спиралью, чтобы вернуть на законное место. Все оказалось не тем, чем виделось на первый взгляд. Хорош бы был, ни за что огрев командира!
– Зея!!! В камине сковородка. Хорошая! С рунами, плазмой и антипригарным покрытием. Пользуйсяяяя...– не придумал ничего более умного, как проорать на прощание из трубы завихрения, уносящего меня домой.
Теперь я по-настоящему счастлив. Получил настолько прекрасный подарок, на который не расчитывал. Можно не переживать за судьбу Хаш и его народа. Она в надежных руках.

Глава 24. Где я понял, что не люблю сюрпризы.
Удивительно, но в мире города можно надежно затеряться и жить изолированно как на острове. Никому нет дела до тебя. Кто эти миллионы людей, что населяют бесчисленные дома и наполняют неуемной энергией улицы? Едва ли знаю несколько десятков в лицо. Если не работать нигде и не учиться, то есть не контактировать поневоле, то можно связь с реальностью за окном потерять. На нашем острове обитало трое. Кот, Люти и я. Лучшая компания из возможных. Антон и Рита открыли друг друга. Поэтому в нежно-розовый период лучше не беспокоить их. Чуть позже, когда дело кончится браком, то нужно вернуться помогающей рукой и присмотреть за молодой семьей. Что будет семья, не сомневался ни минуты. Ритуля не та, кто упускает шансы.
Через неделю мой день рождения. Рядом любимый дух и верный Кысь. С сотоварищами в прошлом мире все прекрасно. Мне исполнялось 27. Мог ли помыслить в самых смелых фантазиях о том, что произошло за этот год, который шел за два? Чего еще желать? На работу меня взяли. Отработал пять недель, а ощущение словно всю жизнь здесь. Оклад приличный.  Именно та фирма, где я произвел неизгладимое впечатление на сэрмажористого Никиту Егоровича и отдел кадров. Может босс понял  тогда мое страстное желание спасти его руководящий котелок от коварного горшечного растения? Я был счастлив. Жизнь только начиналась.
– Один вектор тут посчитала. Должно получиться, – моя фея вот уже месяц не оставляла попыток вернуть их кобелиное начальство в лоно семьи. Начальство возвращению сопротивлялось. Не сказать, что успехов не было. Былую магутность босс и мажор в одном лице утрачивал. Уже не так легко соглашался на мезальянс. А неосторожно согласившись, ныкался по углам и совещаниям от оного. Поглядывал на меня с подозрением, но связать с проигранными боями на любовном фронте никак не мог.
Дни текли мирно и кантиленно. Разве что, позавчера, вернувшись с работы застал сцену.
– Нас посетили, – торжественно сообщила Люти с порога, сияя как новогодняя елка. Невинная мордашка кота заставила напрячься.
– Кто? Да, не томите, – пока разувался, успел прикинуть варианты и ни один не понравился.
– Вон. Он, – указала она в угол, где поселилось испуганное молчание.
Из-за дивана торчали чьи-то ноги, обутые в растоптанные ботинки внушительного размера. Отчего-то не спешил смотреть на прилагающееся к ногам тело. Не я мусорил, не мне убирать. Логично.
– Копался в двери. Открыть никак не мог, – спешно пояснил домовитый дух. Рыжик сидел рядом и кивал как китайский болванчик подтверждая каждый сказанный звук.
– Как попал тогда? – не мог не уточнить.
– Дак, мы открыли, – внес ясность кот. Я подзавис от логики.
– В чатике отписалась. Лечу на кухню. Слышу, шебуршит, – с упоением начала Лютик, приняв мою прострацию за приглашение к вещанию подробностей.
– Кидаю руну Рух. Приходит ответ. За дверью чужой, – внимательно следила она, чтобы я не упустил ни единой детали, – Открываю. Метаю мини-молнию и заклинание-молот. Не наоборот!
Невольно киваю с видом знатока.
– Сковородку-то ты упер! И вот, – замолкло облачко.
– Вот, – отозвался эхом.
– Занесли. Лежит тихо и беззлобно, – повисло молчание.
– А представь, я один дома был бы. Как котика напугал бы, – заныл Кысь. Чую, его идея открыть была.
– Кому-то реку, кому ручьи, а кому ни капли, – ответил им загадочно и не к месту. Пошел смотреть что за рыбку притащили наши сети.
– Принцип Пасленуса, – согласилась Ту, следуя за мной. Кот прозорливо нырнул на балкон.
Заглянув за диван встретился взглядом с лежащим за оным. Он был в сознании и вполне бодр. Забрезжило узнавание.
– Я никому ничего не скажу, – были его первые слова.
– Конечно, – хотел успокоить смутно знакомого мужичка. Но добился обратного эффекта. Цвет его лица из просто бледного скакнул в синеву став глубже на два тона. В таком цветовом решении едва узнал соседа - внука грозной бабки.
Теперь даже домушники перешли на удаленку! Поленился малый бегать на дальние расстояния. И вот. Лежит. Костя. Костик. Кости. Что-то не туда мысль пошла.
– Не знал, что вы на оборонку работаете, – нотки восхищения прорвались сквозь обморок.
– Я и не работаю, – ответил честно.
– Да, да. ДА! – новая порция восхищения с придыханием. Как бы фанатом не обзавестись.
– Я тут поболтал с вашей охранной системой. Вот это искусственный интеллект, понимаю! Не отличить от настоящего!
Не думал, что духи могут алеть плазмой сквозь зелень дымки от смущения. Ей точно не хватает общения!
– Можно мне с вашей нейросеточкой иногда болтать? Такая клевая! – осмелел парень до того, что аж принял сидячее положение. Так они не просто говорили, но еще и взаимностью прониклись! Закапывать мне его было решительно негде. Поэтому решил отпустить с пространными обещаниями с его стороны “никогда и нигде! Век воли… И зуб даю..”.
 Мозг больше, чем неудачливым соседом был занят надвигающимся событием. Мое день рождения должно запомниться - пообещал себе твердо. Год треволнений требовал компенсации. Оказался, как никогда прав. Пацан сказал, пацан сделал.
В памятный день Лютик хлопотала на кухне. Отсюда слышался ее веселый голос. Кысь вертелся у нее под ногами, пытаясь перехватить летающие по воздуху продукты. Безуспешно, кстати. С дочерью шиховского мага получившей первоклассное домашнее воспитание необученному меер не тягаться. Не вслушивался в ее щебетание. День рождения падал на выходной. Было уютно просто лежать с утра. Завтрак с домашними. Днем к родителям. Вечером друзья. Прорывалось значение отдельных фраз. “Надо отметить”, “стены вздрогнут”, “Кысь, свали” и “Настоящий сюрприз”. Причем последнее словосочетание несколько раз и с разными интонациями. Мне бы прислушаться, а не валяться в благодушии.
– Сковородку точно в том мире оставил? – материализовалась она внезапно.
– Точнее не бывает.
– Все готово для праздника. Хочу, чтобы ты знал. Я люблю тебя, – это было неожиданно и смущающе.
– Я люблю тебя тоже. То есть не тоже, а очень! Очень! – так себе объяснение. Едва сообразил, что девушкам нужны подобные слова и не они первыми должны их говорить. Как и всякий парень считал, что мои чувства автоматически очевидны. Она внимательно всматривалась в меня.
– Пожелай быть со мной.
– Искренне и от всего сердца желаю, – не понимал о чем речь, но говорил от души. Нежность перехватила дыхание. Гармония и совпадение. Такого не было ни с кем. Дымка кивнула всколыхнувшись и с протяжным “не теряй” схлопнулась в воздухе, оставив недоумение. Что это было? Не тот это подарок, который хотелось бы. Поднадоел? Меня бросили? Нашел взглядом Кыся. Тот с легкой паникой метнулся на кухню со словами: “не спрашивай. Сам не знаю”.
И все.
Люти не появилась на следующий день. И на последующий. Кот уходил от ответа и прятал глаза. На расспросы отвечал расплывчато. Заявить на пропажу привидения российское законодательство гражданам не давало возможностей. Когда на третьи сутки прижал меер и надавил на совесть, тот раскололся. Не знал, что он может так плакать.
– Она все учебники физики по интернету штудировала. А месяц назад добралась до квантовой теории. Сам знаешь. Папаша ейный ших архимагом был. Да и Ту с мозгами. Смотрит на тебя всего такого из себя. Конечно, захотелось тело вернуть. Уууууу…
– Не скули. Объясняй четко. Что она сделала?
– Понятно что! Вектора свои считала, считала. Фазы луны. Прочую заумную чушь. Я месяц без интернета. Ни с друзьями початиться, ни поиграть нормально. Ну и высчитала. Ууууу…
– Что? Что высчитала?
– Рун настроила и рванула назад. Хотела тебя порадовать в день твоего рождения. Типа сюприз. Маааауууууу.
– Ошалели совсем? Тело что ли перенести хотела свое?
– Хотела! И противовес магический загодя отправила. Сковородку ту несчастную.
– Зачем ввязываться в авантюру? И где она теперь?
Щемящая пустота. То чувство, когда осознаешь на какую опасность пошел ради тебя любимый человек. Те жертвы, которые никому не нужны. Рисковал ли кто когда так для меня? Только в том мире парни из нашей пятерки. Но то воины! А здесь девчонка!
Решение пришло из подсознания. Еще роились толпой вопросы в голове, где главный “зачем?”, а руки расставляли свечи. Легкая оплавленность линолеума на местах от заклинаний Люти сохранила рисунок рун. Кысь схватил мысль и притащил обычный мел со словами “туточки плазмы с прошлых раз налипло малеха”.  Надо было пробовать.
Сев сосредоточился и стал вспоминать ее наставления. То ощущение когда она была якорем. Попробовал представить золотую связующую нить. И нащупал ее! Золотистую, слабую, почти истаившую. Не якорь! Маяк. Я должен звать. Сработало ли то, что в квартире все было пропитано ее присутствием, аурой или плазмой, называйте как хотите, но ответ пришел. Далекий, слабый, незримый. Я влил силу и страстное желание быть с ней. Подключил фирменное обращение ко Вселенной, что так охотно отправляла меня в иные реальности. Молитва! Именно. Не согласующаяся со всеми магическими знаниями Люти молитва. Но добрая душа девочки не могла просто уйти в забвение. Невыносимая горечь утраты. Сколько часов так провел не считал. Но когда пришло бессилие и пустота, первые лучи предосеннего солнца уже заглядывали сквозь занавески. Смирился ли я тогда с потерей? Нет. Пробовал раз за разом. День за днем.
Ровно через неделю на звонок в дверь не задумываясь открыл. Передо мной стоял Костян. Шел лучший период отношений с моими соседями. Вечно недовольная бабуля объявила личную вендетту каждому, кто косо на меня посмотрит. Поэтому здоровались даже те, кого впервые видел. Он был гладко причесан, вымыт и в рубашке. Потом он тонко всхлипнули и без слов передал в руки записку. Я молча развернул.
Это был почерк Люти.
“Ридер! Если ты читаешь это послание, значит все пошло не так как планировалось. У моего эксперимента может быть несколько вариантов исхода. И только один удачный. Первый этап это попытаться вытащить мое тело напрямую из замка к нам на диван в день твоего рождения. Второй вариант это найти подходящее тело в твоем мире и вселиться в него…”
Я перестал читать и взглянул на по-бабски тонко всхлипывающего Костика. Насколько подходящее?! Люти, скажи что ты шутишь!!! Ручки у Ридера онемели, ножки приросли к полу, листок выскользнул на пол. Кысь стоял рядом и гладил меня лапой по штанине.
– Лютик?!
– Ыыыыы, – кивнул визави и быстро покопотил от меня в квартиру напротив.
– Чего стоишь? Идем. Видишь же. Обозначилась твоя любовь. Не рад, заполошный?! – цапнул меня за наглаживаемую ногу типично по-кошачьи меер.
Как во сне. В тихом кошмаре с перепою. Я проследовал в соседскую квартиру. Темная советская мебель инфернально поблескивала древней полировкой. Выцветшие обои и раритетный хрусталь грустно взирали на происходящее.
– Здравствуй, Редичка, – кивнула мне степенно выплывшая из зала хозяйка квартиры.
– Здравствуй, Редичка, – повторила замызганная Клеопатра материализуясь рядом. Я безумным взглядом посмотрел на болонку.
– Ридер Маратович и Кысь Ридерович, то исть, – стушевалась кудлатая и поспешила скрыться.
Справа скрипнула дверь давно не смазываемыми петлями. Нам туда. Я подхватил наперевес мешающегося под ногами кота. Не хватало еще в обморок грохнуться.
– Ыыыыы. Вот, – кивнул стоящий у шкафа сосед и громко высморкался в безразмерный платок.
Его кивок перенаправил мое внимание на заправленную кровать на которой кто-то лежал. Резкость не сразу сфокусировалась. У меня такая расфокусировка происходила при сильном стрессе. Медленно, как в фильме хорроре, начали проступать детали. Восковое женское лицо. Чинно сложенные руки с длинными пальцами. Пыльно розовое платье как дикая смесь викторианской эпохи и стимпанка с его кожаными ремешками.
– Люточка! – рванулся кот из моих объятий.
– Люточка, – эхом повторил я.
– Лютачкаааа. Ыыыыы, – подтвердил несносный внук, пошедший по способности бесить меня в свою бабку и ее болонку. Да что за семейка!
Я рванул к девушке.
Она настолько напоминала спящую красавицу что я сделал то, что сделал. А именно запечатлел страстный поцелуй на ее холодных губах.
– Ах, – всплеснул руками соседушка.
– Извращуга! – понял он происходящее в меру своих представлений и испорченности.
– Хватай. Неси. Дома разберемся, – скомандовал кот. Всё-таки военное прошлое накладывало отпечаток на характер коня. Один сохранил хладнокровие.
Именно это и сделал. Значит тело прибыло. Но немного промахнулось в пространстве. И не проснулось. Стазис мог бы быть не настолько качественным! Забодай ших ее папашу архимага!
Восторг, радость и безумное беспокойство мешались ацким коктейлем.
– Клади осторожненько, – суетился Кысь.
– Эксперимент государственного значения. Всех причастных расстрелять! – пугнул увязавшегося было соседушку. Тот мгновенно сменил воинственное настроение на панику и благополучно скрылся в недрах своей соседской квартиры.
Прибыли и мы на наш диван. Все так как и планировалось вначале. Что теперь? Попробовал нащупать пульс. При трясущихся пальцах не удалось.
Кот протянул зеркальце мохнатой лапой. Я поднес к лицу девы. Дышит!
Скорая? И тут она пошевелилась. Ноги подогнулись, как и лапы пушистого помощника. Поэтому когда она раскрыла небесно-голубые глаза с зелеными вкраплениями мы должно быть являли дивную картину. Растрёпанные, в соплях и дико улыбающиеся. Что взять с дикарей?! Они выражают свои чувства как умеют.
– Лютик! Как ты? Что надо? Скажи.
– Я. Вас. Знаю? – те слова, что могут снова обрушить вселенную.
Физически ощутил как челюсть стремится соединиться с полом.
– Хы….Кхееееее…– невнятные звуки хриплым женским голосом.
Насколько все плохо?
– Хеееее, – продолжились странные звуки, – ты бы видел свое лицо.
Аааааа… Долбаный узнаваемый женский юмор того мира! Поэтому я сразу успокоился. В паре кто-то один должен быть взрослым. Подозреваю, что у нас прийдется им быть мне.
– Не пожалел ли тот принц в сказке, когда дева пробудилась?! – озарил пространство риторическим вопросом Кысь. Рыжий был ознакомлен с фольклором Земли основательно и приколы спящей красавицы уже начали подбешивать полосатика.
– Как чувствуешь себя? Что-нибудь нужно? – постарался вложить в голос максимум мягкости.
– Чувствую словно повозка переехала, – хохотнула дева. Краски возвращались на лицо. Теперь она не была похожа на восковой манекен. Кажется, вместе с телом к нам прибыло и чувство юмора.
– Могу что-то сделать?
– Нет. Само пройдет. Только обидно, что первый в жизни поцелуй получила когда не в сознании была, – прошептала дива.
Не в таком уж “безсознании”, если усекла происходящее. И не говорите мне, что не подействовало! Сказки врать не станут.
– Наверстаем, – пообещал.
– Тот еще квест притащить из другого мира себе жену таким хитрым образом, – начал поглаживать меня по плечу лапой Кысь. Голос его сочился сочувствием. На всякий случай отодвинулся, зная рыжий характер. Обычно после такого внимания следовал королевский “кусь”. А главное, он сам не мог объяснить зачем и за что.
– Познакомиться с ее духом сначала, – не унимался кошак, – Протестировать характер. Влюбить в себя, чтоб дева самодоставила тело свое сама… Таааа даааам… прямо тебе на диван.
– Ок, – перехватил он мой предупреждающий взгляд, – … на соседский диван.
– Че такого сказал-то?! – верещал пушистый убегая от карающей тапки.
 Я с удовольствием бегал за рыжей скотинкой грозя тому расправой. Он уворачивался. Люти хохотала.
– Вот деточки пойдут. Будешь еще нянчиться! – приободрила та кота.
– Ах, ты коза! Ну-ка освободи наш диван! – задохнулся полосатый сбившись с курса. За что тут же получил по попе.
– Снуки же могут приглядывать за детьми, – обессиленно опустился рядом безжалостно перевирая факты.
– Ну надо так надо. Хотя. У меня же эти… лапки! – процитировал без особой надежды котяра не раз читанное в интернете.
– То что надо, – донеслось со стороны Люти.
Погоня за правонарушителем сожгла адреналин и тревоги. Осталось чистое незамутненное счастье. Та самая секунда, когда осознаешь, что у тебя есть нечто, чего даже не смел ожидать и просить от Судьбы. Поиграв с тобой как с мышью, она, наконец, смилостивилась. И сказав, что “было весело” выдала долгожданное вознаграждение в двойном размере. По лучистым глазам Лютика мог точно сказать, что эта секунда на двоих. Наша тихая история только начиналась.
КОНЕЦ.