Контролёр

             Контролёр.

               
             Ему было 45 лет.  Родом из глубин Тульской области, он лет десять как приехал в столицу. За это время удачно (как он считал) женился на москвичке,  но получив  и долгожданную прописку, и  заодно семью (детей он постарался зачать сразу),  город и его жителей он продолжал ненавидеть той тихой  провинциальной ненавистью, которая вроде и не видна, но при удобном случае моментально  реализовывала себя, что называется я «во всей красе». Жену под себя он подмял быстро: двое детей, а куда  теперь та денется? Иногда ему её было даже жалко: у бабы могла сложиться другая судьба,  и на то у неё были даже  какие-то  кандидаты, но ему надо было поскорее закрепиться,  поэтому он   приложил  к тому все усилия.  Ну, а после «штампа», там уже «стерпится-слюбится», жись такая, терпи, бабёнка и радуйся, что «при мужике»…. 
              За это время он сменил несколько профессий, но ни на одной так и не задержался. Был и консьержем в одном элитном доме, что  впрочем, только усилило его ненависть к городу, был и  вахтёром в больнице (но там  оказалось совсем как-то мрачно, и, видя, суровые реалии,  не хотелось думать о том, что жизнь  порой бывает слишком коротка), был и в системе ЖКХ, но проработав там полгода, ушёл – часть зарплаты  каждый месяц приходилось условно-добровольно отдавать их главному. Последние три года он работал контролёром в общественном транспорте. Здесь он и «нашёл себя».  Во-первых, можно было передохнуть, пожрать, когда удобно (а поесть он  очень любил), во-вторых,  ему нравилось кататься по городу: можно было даже и подремать, ну а в-третьих,…  В-третьих, его ненависть здесь находила своё применение по полной: он  отрывался на тех несчастных, которых ловил  на безбилетном проезде.  Он с особым смаком и частенько со словесными издёвками  выписывал штрафные бланки.  Себя он называл охотником, и,  отлавливая  несчастных «зайцев» уже не выпускал их из своих жирных лап. 
              Объектом его внимания были худосочные студенты,  бедного вида  работяги,  одинокие женщины и пугливые беззащитные девушки, в кошельках которых явно было не густо. Восточных, мигрантов и кавказцев он не трогал – побаивался» «мало ли что, мне ещё пожить охота», думал он, каждый раз просто проходя мимо, как будто их в салоне автобуса или трамвая не было и вовсе. Те чувствовали вседозволенность, громко галдели на своих непонятных языках и нагло его  в упор разглядывали, удобно устроившись на сидячих местах.  Молодых здоровых мужиком амбалистого вида он тоже не трогал – здоровье дороже, ну а в всех остальных он вцеплялся энцефалитным клещом, безжалостно и с наслаждением.  Был у него и напарник: когда они работали вдвоём – у них в разработке есть  свои схемы отлова и даже подстав, к чему частенько они  и прибегали.  Ну а что, план-то надо выполнять,  к тому же за штрафников полагаются премии всякие, поощрения…  В общем, это была  полностью его ниша…
             Одна из его любимых схем была  такой:  напарник в обычной одежде (не в форме)  стоял на остановке и выбирал кому-бы «помочь». Обычно, это были молодые девушки.  Или усталые, едущие с работы женщины.  Выбрав жертву, он вставал с ней рядом, нарочито громко, привлекая внимание,  вздыхал и любезно начинал:
«Девушка,  у меня тут одна поездка осталась, а мне она уже не пригодится, я на вокзал еду, давайте я вас проведу по своему билету, а то жалко, что пропадёт ведь». Та наивно радовалась:  проезд  стоил недёшево и, конечно, соглашалась.. Трамвай трогался,  напарник несколько секунд стоял рядом, мол, если что – я тут, а потом потихоньку просачивался вглубь салона и терялся из виду.  На следующей остановке напарник выходил, а  он входил.
«В  сером пальто и зелёной шапке, от центральной двери влево» , - кидал подсказку  довольный сослуживец, и тот уже прямым ходом направлялся к жертве.
«Ваш билет, девушка».
Та жалась, начинала искать глазами того самого благородного мужчину, который любезно подарил ей поездку, но не находила.
«Понимаете, меня провёл по своему билету  человек… У него оставалась поездка, и он к валидатору приложил билет дважды, за себя  и за меня… Он где-то должен быть здесь.. Сейчас…»
«Девушка,  сказки нашего двора  про доброго дядю  расскажете  старушкам у подъезда. Ваш  билет.».
«Сейчас я приложу свой..»
«Стоп-стоп, девушка, ну вы наглая, это надо было делать раньше, а сейчас давайте-ка оформим на вас штрафик..», - он доставал бланки.
Никакие умоляния на него не действовали.
                Он также знал, как  вывести из строя валидатор, и сидя где-нибудь в серединке, незаметно наблюдал, кто, сделав несколько безуспешных попыток идентифицировать транспортную карту,  оставался стоять с неоплаченным проездом.  Это были его  отработанные манёвры.
                То утро было обычным… Он в бодром настроении  принялся за дело. Зайцев пока что не попалось. За одного мелкорослого паренька он  было ухватился, но тот  с наглецой громко заявил:
-- Я из ДНР.
«Да мне глубоко  по… откуда ты» , злобно думал контролёр , однако  с этими он тоже не связывался: полицией таких не напугаешь (те, ясно дело,  тоже с ними не свяжутся), в общем, только терять время – лучше пусть едет, куда едет, а он вцепится в кого-нибудь другого.
                В двери вошла девушка. Красивая, высокая, худенькая. Он прикрыл  ладонью нашивку на рукаве куртки.  Та оглянулась и встала у окошка.  О чем-то задумалась. Он встал и  очень быстро направился  к ней.
-- Ваш билет.
-- Сейчас… Я не успела…
-- Поздно. На выход, оформим штраф.
На следующей остановке они вышли.
-- Отпустите меня, пожалуйста, - девушка чуть не плакала, - я не от хорошей жизни зайцем проехала. Я без работы сейчас, да и пока не предвидится ничего… Тяжёлое время с деньгами… Пожалуйста…
--  Нет работы – ходите пешком – значит транспорт не для вас, - он включил привычный издевательский учительский тон, - Паспорт!
Он  громко рявкнул со злым сарказмом.
-- Да, погоди-ка, сейчас я тебя сфотографирую – правила такие.
                Она  протянула паспорт и как-то странно посмотрела на него…  Поначалу он не обратил внимания, ему вообще было фиолетово до «тяжёлых положений»  тех несчастных, которых он ловил.  Да, штрафы были большие, может быть неоправданно большие, но ему-то какое дело?
«Все они одинаковые, убогие нищеброды», - он оформлял штраф.
-- Вот квиточек,  -он торжествующе вручал бумажку и тяжелой поступью уходил.
Она смотрела ему вслед….
Он чувствовал этот взгляд, странный взгляд, полный какого-то огня что-ли…
«Да пошла ты, я своё дело  сделал, жалеть ещё вас всех нах.. Так, а вот и трамвай подходит, пора…».
               Время шло быстро…  Прошло полгода…  На работе им выделили  свободный день для  планового медосмотра.  Обычная медкомиссия, где надо было пройти нескольких врачей.
«Ну и хорошо, отдохну», - последнее время он начал сильно уставать.: ноги тяжелели, частенько задыхался (он связывал это  с изрядным лишним весом),  иногда  вдруг сильно потел и в это время кружилась голова. 
«Что ж, проверимся, не помешает»…
---  Проходите в кабинет, - его пригласил врач, --  Сейчас вы сдадите необходимые анализы,  на онкомаркёры, на  наличие вен заболеваний,  потом общий анализ крови…  Жалуетесь на что-нибудь?
Врач равнодушно что-то писал, не поднимая на него головы.
--- Ну…есть жалобы..
-- Слушаю вас...
                Через две недели ему сообщили:  онкология. Рак  уже был в той стадии, когда пошли метастазы.  Вся жизнь разделилась на «до» и «после».
 Бесконечное облучение, тяжелая химиотерапия – всё это выматывало , но не обнадёживало. 
-- Импортных лекарств нет, санкции, а русские переносить крайне тяжело: облысеешь, будет мутить,  и неизвестно помогут ли, - сообщила  медсестра.
Он сильно похудел. С работы пришлось уволиться, да и какая теперь работы.. С оформлением инвалидности  всё тянули – он стал полностью  зависим от жены.  Теперь его гонор поутих,  да и сам он поник, но жить хотелось...   Четырнадцатый курс химии – а сдвига мало.  Впереди непонятно что..  Депрессивное  настроение  утяжеляло состояние.
                Лёжа на очередной капельнице, он вдруг вспомнил лицо той худенькой красивой девушки…  И тот её странный взгляд, когда  она попросила войти в её положение, а он он штрафовал её.
«Ты что-ли, ведьма, наколдовала? Наслала на меня эту заразу?  Ах ты, сука вонючая… Ну ловил я вас, нищебродов, работа у меня такая, ясно?», - он разговаривал сам с собой.
                Болезнь не отступала, он слабел. Белый больничный потолок и озабоченное лицо жены – всё, что он видел за последнее время. Теперь время для него шло медленно.. слишком медленно. Почти остановилось, как и сама жизнь, которая почти остановилась.
                «Ладно, прости меня. Все простите. Я жить хочу…»,  но поздно наверно…
Жена приносила какую-то еду, соки, фрукты… Он не ел. Не хотелось… Какие-то странные видения начались по ночам…
«Прости и ты…», мысленно обратился он е жене,  но та не слышала  его.  Он попытался сказать – захрипел, в голове поплыло, белый больничный потолок куда-то поднимался всё выше…