Нарисованные слова Боль

Нарисованные слова: Боль

Боль вспыхнула в самых кончиках пальцев, вязкой тяжелой волной прокатилась по телу и замерла душным ноющим комком где-то глубоко в груди. Хотелось вдохнуть больше воздуха, но отчего-то никак не получалось.  Две… три секунды… Минута… Вот, кажется, отпустило…

Маша мелко продышалась, но боль не прошла. Она так и осталась глубоко внутри, как дремлющий, неуютный колкий комок, не давая вздохнуть свободно, придавливая плечи невыносимо тяжелым грузом… С тех самых пор, как прозвучал этот диагноз: ювенильная шизофрения.

Она раньше думала, что такое может случиться с кем угодно, но только не с ее ребенком.  Она раньше думала – что это удел неосторожных семей, преступно и безалаберно скрывавших от других презренные диагнозы. Она раньше думала, что это - наказание свыше – для неправедных и злых, для виновных.

Но в чем вина ее сына? Он просто явился в этот мир – яркий и непосредственный,  как майский солнечный день. Он просто жил, как все дети. Да, он всегда был немного иным: слишком шумным, слишком быстрым, слишком неудобным для окружающих, ставя порой в тупик ханжески благочинных соседок своими дерзкими выходками и словами. Но он не успел еще сотворить ничего неправильного и непоправимого, страшного и недозволенного.  В чем его вина? А в чем – её?

Колкий комок подкатил к самому горлу и жгуче защипал в глазах.

Она знала огромное количество недугов и, конечно, боялась их. Она боялась порока сердца, сахарного диабета, рака… Тогда она еще не понимала, что бывают болезни намного страшнее. Порок сердца можно прооперировать, диабет – скомпенсировать, а рак вылечить. Назначенные лекарства даруют облегчение – уходит боль, одышка, слабость. Окружающий мир не становится враждебным, а с сочувствием и пониманием раскрывает новые возможности и поддерживает все стремления и порывы.  Можно продолжать учиться, радоваться общению с друзьями, заводить семью. Можно практически все.

А что делать, если тело здорово, а болен разум? Что делать, если больна -  душа?
 
Гадкий диагноз каленым железом заклеймил ее сына, отныне и навсегда превращая его в изгоя. Об этой болезни не расскажешь другу или одноклассникам. Это невозможно озвучить в школе, не получив настоятельную рекомендацию «учиться с такими же, подальше от НОРМАЛЬНЫХ детей». Ведь он теперь – ходячая угроза, бомба замедленного действия. Кто захочет, чтобы его сын или дочь учились в одном классе с «психом»? Можно до хрипоты рассказывать о лечении, компенсации, контроле… Никому до этого нет дела: если он «псих» – значит, непонятен, непредсказуем, опасен… Никому нет дела, что просто лечиться для него – настоящий подвиг, ведь от ЭТИХ лекарств физически становится хуже. Молчи и прячься, стыдись своей болезни, бойся быть узнанным…

Даже будущее теперь за него выбирает болезнь: желанные профессии стали недоступны, о правах на машину придется забыть. А девушка? Что скажет она? И ЧТО сказать ей? И КАК?.. А если он не сможет… Когда-нибудь он захочет создать семью, завести детей… И если он не сможет признаться своей девушке, то это придется сделать ей, Маше. Придется своими руками разрушить счастье своего ребенка, обрекая на одиночество и боль, лишая, возможно, того единственного, что удерживает его в этом враждебном мире – только затем, чтобы не стать причиной несчастья чужого ребенка… Ведь никто не виноват.

От этих мыслей давящий комок в груди разрастался до огромных размеров, снова сдавливая горло ледяной рукой и жгучими слезами проступая на глазах. Вдох-выдох… досчитать до десяти... еще раз… отпустило…

Маша подняла глаза на подростка, сидящего напротив нее, подбадривающее улыбнулась и мягко погладила по плечу:

- Ты молодец!

Она теперь без труда узнавала этих детей: пустой, неподвижный взгляд, отсутствие мимики, настороженная поза, равнодушный голос… И на приеме их стало заметно больше - не все берутся лечить ТАКИХ пациентов. А они болеют точно так же, как и те – НОРМАЛЬНЫЕ.

Маша снова улыбнулась, запрятав поглубже свой колючий комок, и – спокойно и естественно, как будто речь шла о чем-то обыденном, спросила у матери ее нового пациента:

- А что из антипсихотиков сейчас получаете?
 
Женщина бросает на нее быстрый недоверчивый взгляд, немного ерзает на стуле и начинает говорить. Сначала медленно и тихо, потом – торопливо и уверенно…

Они все очень похожи – матери этих детей: опущенные плечи, придавленные чувством непонятой вины, тревожные движения и эта боль – в глазах, в жестах, в позе, в том выражении, с которым они смотрели на свое дитя… Отчего именно им это достается? Может быть, там – в Небесной канцелярии – существует какой-то жуткий план:

- Господа, к нам поступило пятнадцать бракованных судеб по классу «шизофрения». Куда будем пристраивать? Кто возьмется?..

И берутся. И пробуют – все возможное и невозможное. И иногда – побеждают. Иногда – смиряются. А пока…

- Ну вот, все хорошо!  - Маша распечатала результаты обследования и рекомендации.

– У вас прекрасная терапия, передавайте привет Маргарите Николаевне! С моей стороны никаких осложнений!  Вы отлично справляетесь!

Да, именно так. Справляться. И надеяться. И продолжать стараться. Не от холодного чувства долга или ответственности перед равнодушным обществом. А ради жизни. Ради любви. Ради будущего. Ведь оно непременно должно быть.