Исходящие звонки

Мостов было много. Собственно, город мостами и славился. Виктору пришлось купить карту, чтобы расчертить маршруты. Он хотел обойти их все. Причем не просто взглянуть, а постоять, дабы почувствовать, который из них достоин. После того, как выбор был сделан Виктор набрал номер, стоявший первым в списке.

В трубке послышался хрипловатый голос, которым произнесли дежурное алло. Поскольку голос показался незнакомым, Вите пришлось уточнить, а кто, вообще, на проводе. Женщина выругалась некрасиво и отключилась. Виктор сообразил, что его приняли за телефонного мошенника. Он перезвонил, чтобы услышать почти то же, что и в первый раз, но уже в развернутом виде. Витя не ждал окончания оскорблений, а закричал: “Это Виктор Слюсарев – одноклассник!”.

Ругательства слегка притухли, но тон остался прежним: “Какой еще Слюсарев?”. Виктору пришлось напомнить о том, что в шестом классе они сидели за одной партой. Инна долго рылась в памяти, пока не припомнила его отдаленно. Она небрежно поздоровалась и поинтересовалась, откуда он взял номер. Виктор соврал про какую-то случайность, а в качестве подтверждения своей личности назвал цвет и размер ее школьного портфеля. Старался не зря, в трубке прозвучало обнадеживающее: “И
чего?”.

Витя сообщил, что был влюблен в Инну с седьмого класса. На вопрос догадывалась ли она об этом, он получил отрицательный ответ. Столь интимное признание отразилось пурпуром на Викторовых щеках. Изменился ли цвет щек Инны он не знал, но в трубке повторно раздалось: “И чего?”.

Виктор сказал, что завтра собрался прыгнуть с моста и попросил Инну приютить его кота Барсика. Инна поинтересовалась почему он выбрал ее в качестве опекунши. “Но ты же любовь всей моей жизни!”, - пояснил Слюсарев. Инна подумала немного и возразила: “Твоей, но не кота же”, и посоветовала отдать кому-нибудь из родственников. Потом она сослалась на закипающий бульон для холодца и, разрешила звонить, ‘если чо’.

Вергильин, с которым Виктор отмечал однажды Новый год, после приветствий, долго говорил с женой, плохо прикрыв трубку, а потом возбужденно закричал: “Куда пропал, старик? Как ты, вообще?”. Хотя, если честно, то радости хватило только на первые два слова, остальные несли признаки ниспадающего энтузиазма. Информация о намерении Слюсарева совершить непоправимое была им воспринята с чувством. “С моста?”, - повторил он, видимо искренне удивившись такому непрактичному способу решения, в сущности, простого вопроса. Затем он стал хвастаться новым автомобилем, пошел перечислять все модерновые прибамбасы, которыми тот был начинен, и только на описании подогрева сидений вспомнил о сути разговора, сообщив, что у его жены на кошек аллергия.

Троюродный кузен Дима даже приглушил телевизор, услышав о планах Виктора на завтра. После паузы, он спросил с какого именно моста брат собрался прыгать. Слюсарев, сглотнув комок в горле, попросил прощения за то, что не может раскрыть локацию и выразил благодарность за нехитрую попытку брата помешать неизбежному. Дима видимо отходил куда-то пока Виктор искал слова признательности, поэтому переспросил еще раз: “Так какой, говоришь, мост?”. “А зачем тебе?”, - ответил вопросом слегка сбитый с толку сквитатель с жизнью. Дмитрий рассказал, что ему предложили место на парковке под одним из мостов, а название он забыл и телефон предлагавшего найти не может.

Филимоновы отругали Витю за то, что он их совсем бросил, строго настрого запретили ему прыгать, и кота брать отказались. Евгений Павлович попросил перезвонить после футбола, а лучше после выходных. Разведенная пышка Ларисса, которая часто подсаживалась к нему за стол в столовой и мило улыбалась около офисного кипятильника, была с подругой в довольно шумном кафе. Признание Слюсарева ее расстроило настолько, что Виктор уловил фразу: “И с этим пролет”, сказанную в сторону. Насчет кота обещала подумать.

В списке осталось еще шесть номеров. Виктор понял, что сегодня обзвонить всех его уже не хватит. Он включил телевизор и стал искать футбол, который смотрел Евгений Павлович. Барсик устроился под боком, предвкушая очередной приятный вечер.