Сказка-щенок

Написал я как-то сказку – маленькую и глупую. Просто-таки Сказка-щенок получилась. Дай, думаю, налью ей миску молочка из «Источника Вдохновения», авось подрастёт в какую повесть, навроде «Белого Бима» с чёрным ухом. Пока ходил на кухню да молоко открывал, да миску пыльную мыл – Сказка-щенок дверь лапкой отпихнула и в парадный подъезд выскочила. А там известно – по торжественным дням что творится! Одержимый холопским недугом, перепутав уздечку с подпругой, целый город с каким-то испугом, толи тройку запрёг, то ли цугом…

Короче, рванула она вслед за мелким сержантом в камуфляже по улице Чехова, бежит за ним и тявкает отрывисто: «Краткость – сестра сержанта! Вязкость дочь черёмухи!» Что тут было делать! Бегу за нею, маню долькой колбаски: «У-тю-тю-тю-тю!»
И вдруг, на углу Льва Толстого кидается на моего щенка здоровенный бульдог Роман – толстый, серьёзный и слюнявый одновременно; морда плоская и обёрнутая как бы вовнутрь себя. Ну, думаю, удавит сейчас мою Сказку! Она ж у меня такая маленькая и глупая!
Но не успел я кинуться, не задумываясь о том, осилен ли будет мною Роман, как подоспела неожиданная подмога: отпетый и занудный кот Эссе – умнющий, но с острыми когтями. Поднырнул сей котяра под Романа и вцепился ему в пухлое пузо! И давай лапами его когтить, будто страницы быстро-быстро листает! Да ещё городской ворон Критик, чуя скорую поживу себе от закипевшего побоища, спикировал со своей сомнительной кормушки и тюкнул Романа клювом в темечко.
Бульдог Роман, бедняга, видимо ошалело поразился недружелюбности окружающего мира. Он так сладко ощущал свою уверенную полновесность, и вот…Роман отчаянно взвыл и закувыркался, перемешиваясь с котом Эссе и щенком Сказкой. Роман по-собачьи истерил и на глазах распадался на помятые черновики и васильковые эпиграфы. Из пасти у него вылетела голая бабёнка на метле и, хохоча, покинула основное тело; из под хвоста выехал паровоз с тремя пассажирскими вагонами и переехал лупоглазую куклу Барби, подвернувшуюся неожиданному составу на тротуаре.
Я, понятное дело, не поверил своим глазам и тут же закрыл их, как не заслуживающих доверия. Мгновение – и, теперь уже до ушей моих, коим я продолжал ещё верить, донеслись сладкие мурлыкания и радостное повизгивание.
Я опасливо приоткрыл органы зрения и вперился ими в следующую умиляющую картину: ягодицы улетевшей бойкой особы давно уже скрылись в столь же пышных облаках, паровоз с вагонами свалился в открытый люк ливневой канализации, а передо мной разлился прудик межвидовой дружбы и благожелательности - на панели сидели уже целых два вполне миленьких бульдога – Роман-эссе и Роман-сказка; первого держал в шерстистых объятьях кот Эссе, у второго под мышкой притулился мой щенок-Сказка. Твердоносый Критик улетел прочь, сыпя картавыми ругательствами.
 
Боже, какое счастье видеть всех неповреждёнными, целеустремлёнными и, в то же время, тесно объединёнными! Я просиял и осторожно лишил крепкий бок Романа-сказки мелкой подпорки в виде моего щенка. Ай-я-яй, сколько, сколько пустых треволнений из-за глупой Сказки! Схватил её, завернул в полу пиджака и положил в пастичку палец, чтобы хватило грызть до самого дома. А ломтик колбаски давешний бросил коту Эссе. Мудрое какой!

23.02.2014.