Я умер и стал привидением

Всем привет. Меня зовут Гарфи и я привидение.
Я умер в начале 20 века, вскоре после революции. В моем мире пространство и время можно искажать, поэтому я вновь и вновь могу проживать те события, какие захочу, но я не могу в них ничего менять. Чтобы я не говорил, люди отвечают также как и при жизни. Даже декорации вокруг остаются теми же: в одном из таких путешествий, я решил разбить окно, чтобы внести спонтанность, так осколки сразу же начали лететь туда где они были и склеивались обратно. И никто из людей не обратил на это внимания!
Проживать свою жизнь снова и снова…поначалу я был рад этой возможности, тем более я долго отрицал свою смерть, когда это случилось. Это была нелепая случайность! Всего лишь за неделю до смерти я был полон сил и надежд, у меня шло все хорошо.
 
Потом началась небольшая хандра, в нашем веке это еще называлось меланхолией. Я был в меланхолии всего чуть меньше недели. В этот момент были такие мысли: вот моя жизнь определена, расставлена по полочкам и мало что измениться. У меня есть профессия, недавно появилась жена, будут дети и все будет так как у моих предков. У моих детей будет все так как у меня. Жизнь мне стала представляться как бесконечный конвеер…в общем какая то дурость меня накрыла. Я стал чаще проводить время в одиночестве, принимать опий и много спать. Последнюю неделю жизни я провел во сне: во сне не тревожили мысли и обязанности…меня стали раздражать мои обязанности перед семьей и работой.


Я не хотел умирать, я хотел покоя, или как сейчас в вашем веке говорят – дзена. Однако ж я умер! И как спросите вы? Да самым нелепым образом. Я гулял на пристани и рассматривал один корабль…привлек он мое внимание. Я шел и незаметил как наступил на что то скользкое ( это была банановая кожура) подскользнулся, ударился головой и умер. Я себя видел со стороны, близких видел со стороны, и даже побывал на своих похоронах…все как в ваших этих фильмах.


После моих похорон исчезло пространство, оно изчезало постепенно, изображения таяли. Я оказался в белой бесконечности, под ногами было что то твердое. Летать я не мог, я передвигался ходьбой. На белом полу появилась записка печатным текстом, рядом лежали карманные часы с золотой цепочкой. В записке говорилось: «четверть часа равна 10 годам. Приятного путешествия».
Часы не шли, стрелки стояли на месте. Я покрутил стрелки часов вперед – ничего не происходило, покрутил назад, и вдруг начало вырисовываться то, в чем я был раньше, и я сам выглядел моложе. И я вспомнил, что 20 лет назад я был в этой шляпе и шел по этой улице с этими же людьми. Я отмотал часы на полчаса назад…и оказался в колыбеле. Мое тело было туго спеленуто, я попытался что то сказать няне, но ничего не вышло. Память и здравый смысл никуда не делись, я просто выглядел по другому. Я как мог высунул руку из пеленки и прокрутил стрелки на час вперед.

Я, Гарфи стоял в белом пространстве с часами в руках. Я был поражен, восхищен, во мне было столько эмоций, а поделиться было не с кем. Я стал разговаривать сам с собой. Я не знаю куда я попал после смерти: в ад или в рай или это чистилище. Куда я вообще попал и кто дал мне эти часы. Я не знаю сколько времени прошло на земле, какой сейчас год? Какая эпоха? Часы были моим единственным утешением. У меня было либо мое прошлое, либо бесконечная белоснежная пустота. Я не нуждался в еде, сне и отдыхе.
Вначале я заново проживал прекрасные моменты из своей жизни, потом мне это наскучило  и я перешел на неприятные и даже трагичные моменты. Я уже знал свою жизнь наизусть от рождения и до смерти. Даже самые радостные события стали заезженной пластинкой. Конечно я начинал вести себя по разному, чтобы что то изменить. Но все люди вокруг и даже декорации вели себя так же как и тогда, чтобы кому я не говорил. Словно я путешествую внутри уже снятого фильма и лишь перематываю пленку. Впрочем так и было!

Поначалу  я был в восторге. Это ведь дар переживать лучшие моменты жизни. Потом мне это наскучило и я впал в отчаянье. Я забросил часы: просто не пользовался ими и сидел один в пустоте. Со мной на связь больше никто не выходил. Иногда интереса ради, я крутил стрелки часов на бесконечное количество раз вперед, не происходило ничего..
В прошлое я уже не возвращался: я знал там все наизусть, все и всех. Однажды, когда я сидел в этой белой пустоте, я случайно задел стрелку часов в ту сторону, по которой она ходила бы вперед. Я вдруг услышал какие то голоса. Голоса были незнакомые, но я понимал о чем они говорили, из обрывков фраз я понял что они говорили о ребенке. Я заплакал от радости. Наконец то что то новое, мне так надоела эта заезженная пластинка и так осточерстела пустота. Я бы все отдал за новые события, за развитие своей жизни. Я осторожно передвинул стрелку еще на чуть чуть, белый цвет стал превращаться в темно красный.
Стрелка часов вдруг дернулась, застыла на мгновение и пошла вперед. Невероятно! Часы никогда не ходили, только я передвигал стрелки. А тут они сами пошли! Я испугался и попробовал остановить стрелку…ничего не вышло. Часы шли вперед.
Между тем мне стало тяжелее дышать, некогда белое бесконечное пространство становилось красным и более тесным. Я захотел убежать, но у меня исчезли ноги, а на месте рук появилось что то похожее на шишки, кожа стала тонкой и слишком розовой.

О ужас! Часы исчезли. Да и я, Гарфи стал сам на себя не похож. Я стал похож на креветку. Гарфи вспомнил что при тогдашней жизни он любил есть креветок, приправленных лимонным соком, а теперь он сам как креветка. Гарфи потерял сознание, как ему казалось на мгновение. Очнулся он от дикой боли в легких. Он делал первый вдох уже в другом мире. Точнее, это был уже не он, а она. Было много света, воздуха, было холодно и страшно.


- Поздравляю вас, это девочка – говорила акушерка, протягивая младенца матери.
Так у Гарфи началась новая история. Гарфи стал Франсуазой.
 Маленькая Франсуаза никогда не помнила что с ней было, когда она была взрослой.  Однажды только по ошибке она зашла в абсолютно белую комнату: в этой комнате был ремонт и штукатурка подсыхала на стенах, пол был устлан чем то белым. Казалось бы ничего особенного, но Франсуаза вдруг почувствовала необъяснимую тревогу и чувство безнадежности. Она поспешила выбежать от туда, и даже не заметила что кому то наступила на ногу.