Штирлиц и его Белочка. Часть 4

   Пару лет тому назад научный коллектив немецкой лаборатории «Искусственный интеллект АГРО Био», возглавляемой профессором биотехнологии Густавом Шнайдером, приступил к новой разработке — созданию кошки-робота, точь-в-точь напоминающего любимицу Штирлица. Лаборатория была подведомственна Главку, в котором и служил Ойген Майер, он же Евгений Иванов(по поддельному паспорту), он же — друг Штирлица. Немецкий разведчик не раз приезжал сюда за передовыми разработками в области биологического оружия и всяких других технических новинок.

   
   Как-то в один из первых приездов Ойгена, профессор Густав Шнайдер провёл экскурсию по лабораториям, цифровому полю и роботизированной молочной ферме. Если в оборудованных новомодным содержимом кабинетах всё было более-менее понятно, поскольку самым что ни на есть классическим образом совершался процесс открытий: учёные сидели за столами с кучей пробирок, глядели через микроскоп на предметные стёкла, что-то там видели и записывали результаты, то цифровое поле и ферма вызвали у Ойгена самые противоречивые чувства.


   Профессор Густав пригласил проехаться на кабриолете-внедорожнике, и сам занял место водителя. Недалеко от лабораторного корпуса находился густой хвойный лес.


— Это наша гордость, наша золотая нива!


   Ойген подумал, что, наверное, сорок лет работы в разведке негативно отразились на его психологическом состоянии и пора бы уже ему уйти на заслуженный отдых, но всё же решил уточнить:


— Разве это не сосновый бор?

— Нет! Это наше цифровое поле с пшеницей!


   Густав свернул в самую чащу. Десять минут ехали в полной тишине, как вдруг, и правда, откуда ни возьмись, посреди непролазной чащи появилось миниатюрное поле пшеницы.

— Да, теперь вижу золотую ниву! — воскликнул Ойген.

— Да, нет! Поле — это сразу всё, сразу всё, что вокруг нас — и поле, и этот вековой сосновый бор!

— Как так?

— Придумали такую инновационную технологию. Ближе к августу убирают с поля пшеницу, рубят и лес. А потом всё это отвозят на нашу инновационную мельницу, где мелют до состояния особой муки с нотками хвойного леса. Затем отправляют в пекарню, где добрые руки умелых хлебопёков вершат чудеса.

— Вы шутите? Вкусный?

— А вот и нет! Нате-ка, попробуйте!

   Густав достал из бардачка целлофановый пакетик с ломтиками хлеба, и угостил разведчика.
— В этом хвойном хлебе столько витаминов, что не перечислить! А ещё он полезный для здоровья и поддержания иммунитета!

   
   Ойген откусил кусочек, начал его пережёвывать и тут же вспомнил, как когда-то, очень давно, такой опыт был апробирован фашистами в концлагерях. Узников кормили таким же дешёвым продуктом убийства здоровья человека. Продуктом питания никак его не назвать.

— А вот и наша молочная ферма!

   Ойген посмотрел на комплекс, и незаметно выплюнул отвратительный кусочек в ладонь. Разведчик уже начал представлять себе это новое животноводство, холёных коров с громадным выменем, которых целиком и полностью обслуживают роботы: доят, поят и кормят.

   Но в реальности всё оказалось ещё страшнее, чем с хлебом. Они вошли в помещение, и не почувствовали специфического запаха навоза. Роботы и правда всё вовремя убирали, а корм по транспортёру поступал в кормушки. Но вот коровы... Грустные и худющие животные нехотя и неспеша жевали свой завтрак.

— Отдел по кормлению разработал вот такой инновационный корм, — сказал Густав, зачерпнув из кормушки образец. — Сделан он из перемолотых личинок особой мухи. Муха эта живёт в тропиках, но откладывает уйму личинок. А они так быстро растут, такие они мясистые и такие высокобелковые, что никакого сена лугового корове на надо, только личинки ей и подавай.

   В этот момент корова вздрогнула, из её пасти вылетел жидкий завтрак на ботинки профессора.

— Вот, видите! — обрадовался профессор. — Корм такой вкусный, что они, бедняжки, его переедают.

— Как же? Как же так? Я помню летние каникулы в деревне. Дед заготавливал для коров сено, делал даже силос. А тут?

— Ты не понимаешь нашу стратегию. Она заключена в экономии, мы стоим на пороге цифровизации и трансформации отрасли! Мы должны перестать сеять луговые травы и кукурузу на силос. Нам надо сократить все расходы.

— Разве корова даст молоко, поедая личинки? Они же не являются её кормовой базой! Я помню! Я учил в школе биологию!

— Кто сказал, что народу нужно молоко, сливки и творог? Стратегия нашего главнючего ведомства заключена в покупке продуктов из-за рубежа. Причем, самого низкого качества. Это громадная экономия для всей нашей страны. Мы же от коров получаем что-то более важное и нужное — навоз.

— Для удобрения полей?

— Нет! Для производства суперфуда для людей! Ты хоть понимаешь, что около сорока процентов корма вообще не усваивается коровьим организмом? Зачем такому добру пропадать? Люди, занятые на тяжёлых физических работах, живущие в районах экологического бедствия смогут получать полезнейший, богатый витаминами и микроэлементами супер-суперфуд!

   Ойген хотел что-то возразить профессору, но подумал, что неправильно будет перечить. Вдруг он на него обозлится и сделает кошку-робота недостаточно похожей на оригинал? Будет она поедать собственные испражнения, а изо рта выпускать суперфуд в виде капсул с сыпучим содержимым? "Да я так задание своё провалю",— подумал Ойген и промолчал.