Таракан Густав

Густав любил, когда его называли «прусаком». Да, его предки действительно эмигрировали в Россию из Пруссии еще в XVIII веке. Русские солдаты, воюя с армией Фридриха, прихватили рыжих тараканов в качестве случайного трофея. Тараканы забились в их вещмешки, эмигрировав в складках одежды, бумажных свертках. Густав не раз слышал эту историю от своего деда, а тот - от своего. И теперь уже он, Густав, передает эти знания своим внукам, зная, что они тоже будут хранить семейные легенды.
Была у Густава одна мечта: посмотреть на историческую Родину хоть одним глазком. К старости моменты ностальгии участились, и Густав мог часами представлять себя у старинного немецкого готического камина с жарко потрескивающими дровами в каком-то «бюргеском» особняке близ Мюнхена или Бремена.  Учитывая, что продолжительность жизни таракана 6-9 мес, а Густаву было уже пять, он не был столь подвижен и азартен, как в молодые годы. Поиски пропитания в нищей квартире пьющего сантехника Фёдора уже не являлись самоцелью. Какие-то крошки всегда оставались на столе, да и засохшая немытая посуда с остатками пищи могла по несколько дней простаивать в раковине. А много ли ему, старику Густаву, надо? Никто его семью не травил, не расставлял новомодные ловушки, как у соседки по квартире Люсеньки, где в каждом углу было нарисовано инсектицидным карандашом «Машенькой», разложены приманки, какие-то борные шарики и гели в каждой мебельной щели. Вот за что Люсенька так не любила тараканов, Густав никак не мог понять. Тихие, абсолютно не привлекающие к себе внимания, они выходили только в ночное время, чтобы не тревожить людей – обитателей дома. Он умышленно не называл людей хозяевами, ибо кто был тут хозяин – весьма спорный вопрос. У Люсеньки погибло их много и продолжало гибнуть, поэтому умные взрослые тараканы к ней не ходили. Только глупая молодёжь, авторитетов для которой не существует.
Но вот однажды….. Тут-то и начинается то самое волшебство, о котором многие только в сказках читали, а Густаву это даже и во сне не могло присниться…. Холодным зимним вечером  до Густава именно от молодёжи дошла информация, что к соседке Люсеньке должен приехать на Рождество жених – немец Клаус! Из самой Германии! Сердце Густава с тех пор билось неровно, с экстрасистолами, он не мог спать, продумывая всё новые и новые варианты контакта с историческим земляком. А вдруг????
Клаус и вправду приехал! Стройный высокий красавец, абсолютно непонятно говорящий на немецком языке, появился на пороге Люсенькиной квартиры аккурат в канун Рождества. Он держал в замёрзшей руке букет не менее замёрзших роз. В другой руке был чемодан. Именно чемодан и привлек внимание Густава. "Где-то далеко, где-то далеко идут грибные дожди, где-то далеко в памяти моей созрели вишни" - запелась в голове таракана песня из "семнадцати мгновений весны". Чемодан! Именно он мог осуществить тараканью мечту!
С этого времени Густав стал чувствовать себя Штирлицем. Он подолгу наблюдал за романтическими разговорами и поцелуями влюбленной парочки, пытаясь понять, когда же наступит тот самый решающий час отъезда жениха в родные пенаты. В какой-то момент нервы прусака сдали и он поступил в точности так же, как когда-то его предки: залез в чемодан и забился под лацкан дойч-пиджака, источающего аромат  дорогого парфюма. Густав сделался недвижимым, замер в порыве приближения осуществления своей мечты, ставшей целью его жизни.
Через несколько дней он уже вылетел из Шереметьево рейсом Москва-Берлин. Полет не доставил ровным счетом никаких хлопот. Затем в чемодане на автомобиле, вместе с новым любимым и милым сердцу другом Клаусом они проехали почти 400км в сторону Бремена и оказались в самом настоящем немецком особняке. Душа прусака Густава трепетала от счастья и предвкушения! Вечером того же дня чемодан был открыт и из него стали поочерёдно доставаться вещи. Вещи клались на кресло, стоящее прямо перед красивым готическим камином. Густав услышал, как трещат горящие в камине поленья, почувствовал уют и тепло нового, такого родного и желанного дома. Он выполз из-под лацкана пиджака, спустился на паркетный пол  и побежал в сторону камина.
"Das ist so unheimlich! (Боже, мой, какая гадость!)" - раздался визглявый женский голос! Это кричала высокая худая фрау, видимо, мать дорогого друга Клауса. Последнее, что заметил Густав, это была удобная домашняя туфля этой самой уважаемой фрау, быстро опустившаяся на него сверху.