Татьяна Константиновна Курочкина

ТАТЬЯНА КОНСТАНТИНОВНА КУРОЧКИНА.

С Таней я познакомилась в 1971 году. В тот год мы поступили в МУХ"у. Теперь это Академия дизайна им.Барона Штиглица. Мы были в разных группах, но наше знакомство состоялось и на много лет определило взаимную связь человеческую, духовную и профессиональную. Не смотря на свой, уже солидный возраст, в 26 лет, я была весьма наивна, доверчива к миру и людям. Таня же на пару лет младше, уже представляла собой конкретную сложившуюся личность. Моя группа состояла из молодых, опекаемых родителями, людей. И только двое были уже взрослыми семейными людьми. Поэтому Танина группа, сложившаяся из таких же самостоятельных личностей стала мне ближе и понятней. Я часто бывала в их среде. Но близко подружилась только с Таней. Привлекала крепость её жизненных позиций, доброта, справедливые рассуждения, близкие мне по духу и философии. Таня была, как говориться, крепкой студенткой. До МУХ"и она училась в художественном училище, и была хорошо подготовлена к учёбе, которая с первых же дней требовала подготовку к такого рода обучению. Сложные задания с 1-го семестра, множество предметов с объёмными подачами, первые проектные поиски. Мы не ожидали такого шквала и многотрудного года, как первый. Таня относилась к этому философски. Она всегда считала, что в учёбе ничего не бывает лишним. И стоически преодолевала чехарду заданий. Второй курс не стал проще и легче. Прибавились другие предметы не менее трудоёмкие. Но зато в группу Тани я приходила уже как свой человек, который исповедовала климат взрослых отношений. Все они жили непросто по разным житейским сложившимся обстоятельствам. И Таня постепенно стала знаковым лидером в группе.

Самый одарённый  студент в их группе, Гена, был из далёкой глубинки. Малоразвитый, запойный алкоголик, но безобидный, слабо развитый в гуманитарных науках, он и не стремился ни к чему более того, что умел. Однако, удивляться его поступлению никто даже и не думал. Гена был уникально талантлив в художественных дисциплинах и творческих предметах. Таня настойчиво пыталась его спасти от запоев, назидала читать книги. Но безрезультатно. Гена оставался в контексте своей жизни. В дни стипендий  дружный костяк группы под её эгидой  старался сопровождать его из училища, не давая ему напиться. Брали у него немного денег, ещё аккордно скидывались  и покупали рубашки, еду. Иногда перед подачей проектов Таня приглашала всех к себе домой, в коммунальную квартиру, где родителям удалось приобрести комнату для Тани. В общей подготовке подачи проекта каждый выполнял тот элемент задания, который умел лучше. Гену привлекали к этому процессу. Он владел всеми этапами и видами подач. Снова  приходилось удивляться его таланту и сноровке. Но, он всё-таки уходил в запой именно перед подачей. Таня огорчалась так, как будто это был её родной человек. Она была по-хорошему жадна до талантливых людей. И огорчалась очередному провалу в своей опеке.

В юные годы, и раньше,  она писала стихи. Я знала о них. Но она крайне редко впускала в какие-то свои житейские рассказы пару-тройку строк из стихотворения давно написанного. Писала она в годы детства и юности, почти живя в семье своей школьной подруги. Отец её был учёным-юристом мирового класса. Мудрый и простой человек, по воспоминаниям Тани, много лет невольно влиял на её виденье  и отношение к жизни. Она очень ценила любое доброе участие, которого не видела в своих родителях. Семья подруги, с которой она провела детство и юность, много дала ей в формировании личности, понимании важных духовных ценностей. Она ностальгически вспоминала и много рассказывала об этом счастливом периоде. Считала, что благодаря многолетнему общению с этими людьми, ей удавалось выстоять в самые сложные времена. В известный период они уехали в Америку. Но даже на таком расстоянии все годы общались. Как-то она попросила меня съездить с ней в синагогу. Там заказала поминальную службу каждому члену этой семьи, положив на это значительные суммы.

Таня очень любила своих родителей, несмотря на их суровое воспитание. Жили родители в коммуналке, в крохотной комнатке. Много и тяжело работали. Отец прошёл войну, и полученное ранение мучило его всю жизнь. Служа мотористом на флоте приобрёл навыки многих профессий. И всё делал дома сам. Даже выращивал потрясающей красоты элитных сортов гладиолусы. Таня очень преданно относилась к отцу, который был для неё примером трудолюбия и профессионализма в своём деле. Рассказывала о том, какой он умелец. О том, как самозабвенно любил мать. Долго тосковала после его кончины. Нелёгким трудом он заработал Тане на квартиру. И она могла уже жить самостоятельно. Это был её первый собственный домик.

Пристрастие Тани к земле подталкивало её устраивать свои жилища в пригородах. И всякий раз, обменяв одно на другое она, как сама говорила «строила домик», заново вкладывая своё представление об уюте, красоте, комфорте. Сама конструировала маленькие пространства: красила, что-то пристраивала, привносила свой климат обитания. Несмотря на очень скромный, часто копеечной бюджет, она умудрялась создать тёплый оплот своего жилища. И, конечно, основа его были книги. И ещё, модные в те времена, импортные красивые бутылки разной формы и стекла. Даже простая мебель не могла заглушить образ живущего здесь творческого человека. Кисти, альбомы, какие-то работы студенческих лет и опять книги.

Таня гордилась мужем, несмотря на  многие годы их расставания. Много рассказывала об интересных трудах его геологических исследований, о том, как он вырастил искусственный драгоценный камень. Сама она, будучи вечной труженицей, высоко ценила толковых и деятельных людей, особенно с незаурядным виденьем своей профессии. Творческое начало для неё было обыкновенным явлением в любом человеке.

Вспоминаю, как Таня бывала в нашем доме, где мы обсуждали учебные дела нашей кафедры, шутили над скромной зарплатой моего мужа – молодого тогда преподавателя кафедры, спорили о профессии, её новизне и восприятии людей далёких от наших «страстей по дизайну». Мы любили Танину своеобразную житейскую философию, и всегда были рады её визитам. Она чувствовала тонкий юмор, любила застолья, не прочь была вкусно выпить и закусить, как повелось на Руси. Когда я приезжала издалека, мы непременно встречались за щедрым столом, много говорили, как будто не расставались надолго.

Главной задачей жизни стало появление доченьки. Вот уж где ей круто по жизни пришлось. Но, благодаря Таниной харизме, в отделе, где она работала её высоко ценили, уважали и любили. После рождения ребёнка много помогали всем коллективом, понимая как сложно одной справиться в такой период. За полгода до рождения Кати я родила малыша. И не в состоянии была физически помочь. Но наша дружба перешла в другую параллель, которая строилась на преодолении многих трудностей в каждой нашей жизни. Судьбы и условия жизни разные, а трудности и преодоления у обеих сложились чрезвычайные. Но они как скрепы ещё больше укрепили наш союз.

Приближались 90-е годы. В стране наступил хаос. Наша МУХ”a совсем захирела. Финансовая помощь обвалилась, менялись ректоры и проректоры. Но мы с Таней иногда бывали в нашей альма-матер. Много вспоминали, грустили и смеялись. Наша жизнь под крышей этого храма была не только сложна. Она стала главным стержнем нашего бытия, нашей философии, во многом осмыслением жизненного пространства. На юбилей 50-летия собрались мухинцы всех поколений. Мы с Таней праздновали это как нашу творческую состоятельность. И не важно, что в то время было не до дизайна. Мы были носителями этой идеи, вкуса этого мира.

Многие годы Таня приезжала ко мне и гостила несколько дней. Это было как всегда шумное, спорное, эмоциональное общение. Разговоры, смех, грусть, вспоминания разных лет и случаев. Вместе мы «ковали» материал для названия улицы именем её наставницы. Формировали доклад по греческим  богам для внучки. Собирали документы об отце из новых открывшихся интернет-архивов об участниках войны. Изыскивали его документы и фотографии, которых у Тани не было. И я была счастлива, видя Танину трепетную реакцию на наши находки.

Таня, как человек чистой души, перед храмом совершала крестное знамение. Но никогда не говорила об этом всуе. Хотя мы иногда обсуждали эту тему, касаясь обеих наших религий. У неё часто было интересное мнение по, казалось бы, очевидным вопросам, проблемам. Она была нестандартный человек. И это привносило в наше общение и дружбу много краски, ощущений, эмоций. 

Она всегда была громогласна, подчас резка в суждениях. Но за этим было высокое человеческое начало, своеобразный вызов к справедливости. Негодовала по поводу человеческой подлости, лжи, жадности, корысти. Преданность и верность в отношениях, взаимное понимание, любовь к своим детям, верность друзьям – это было кредо на всю жизнь. И она не преступила его ни разу.

Апрель 2025 г.