Так не бывает Часть 7

 VII

Сдав работу на конкурс, Игорь занялся текущими делами, довольно запущенными за месяцы работы над проектом. Работы было много, и она забирала столько сил, что, приходя домой, выпив наспех стакан молока, он валился на кровать и мгновенно засыпал, погружаясь, все в тот же прекрасный мир. Пришедшая в его сны девушка, больше не покидала Игоря. Она снилась ему из одного сна в другой. Он изучил каждую черточку ее лица, помнил каждое слово, произнесенное ею в их бесконечных беседах о смысле жизни, о любви, верности, об искусстве и о беззаветно любимой обоими живописи. Игорь помнил удивительное созвучие их представлений, помнил, как смеялись они, когда начатую одним фразу заканчивал другой, как отвечали друг другу на невысказанные, а только пришедшие в мысли вопросы. Он чувствовал, что им обоим было хорошо вдвоем. В его  снах они совершали прогулки на двух прекрасных лошадях, черной и серой, их сопровождала его собака – колли, верная и ласковая, полюбившая девушку, и даже защищающая лаем ее от него в разыгрываемых ими ссорах. При этом она так уморительно и вопросительно смотрела на Игоря, будто удивляясь, как он может так поступать с горячо любимой ими обоими девушкой. Ни прекрасного дома, ни собаки, ни лошадей в его реальной жизни не было. И девушки, к горю и почти отчаянию Игоря, тоже не было, и где ее искать он не знал, но чувствовал сердцем своим, что она где-то рядом живет в его мире, может быть в его городе. И нужно только постараться, сделать усилие, и они обязательно встретятся.
С той, знаменательной поездки друзей за город прошло две недели, которые они оба провели в работе. Только сегодня наступило некое затишье, и они смогли расслабиться.
Игорь сидел у окна, рядом со столом стоял пульман с начатым чертежом типового дома, который входил в проект нового микрорайона любимого города. Город рос и расширялся, и друзья гордились, что принимают в этом непосредственное участие.
Напротив, за столом, откинувшись на спинку удобного кресла, сидел Вадим. Он как всегда в свободную минуту что-то жевал, мурлыча себе под нос какую-то мелодию. В его уши были вдеты миниатюрные наушники,  он слушал музыку, исходящую из плэйера, лежащего на столе перед ним. Вадим наряду с архитектурой любил музыку «разную и многообразную», как он шутил, любил классику и джаз, был заядлым битломаном. Он собрал почти все  песни легендарного ансамбля, какие только было возможно достать в Ленинграде.
Игорь не стал мешать другу и открыл ежедневник. Запись «позвонить маме» привлекла его внимание. Он не звонил уже две недели. Вот это да, это было явное безобразие. Он мог не звонить день, два от силы, но две недели! Игорь виновато хмыкнул и набрал  номер ее телефона.
- Да, я слушаю, - услышал он знакомый голос.
- Мамочка, не сердись, не звонил, потому что заработался, подчищали с Вадимом накопившиеся за три месяца текущие дела …
- Ха, ха, ха, – в трубке зазвучал звонкий, не мамин смех.
Игорь оторопело замолчал. «Лариса, не может быть», - обожгла мысль.
- Ларочка, это ты? А голос, прямо как у мамы.
- Ну, наконец-то, узнал. Я, братик, я, – теперь он явственно различил богатые, переливчатые обертоны ее голоса, - мама мне рассказала о твоей работе, и я не дала ей позвонить, хотя она и собиралась.
- Ты когда приехала? Нужно было мне сразу позвонить. Ты надолго?
- Отвечаю по порядку, неделю назад, и думаю навсегда.
- Все так плохо?
- Это не телефонный разговор, братик. Ты приедешь? Мы тут пельмени затеяли! Левушка все о тебе спрашивал: «Где дядя Иго?». Помнишь, как он тебя звал? Теперь букву «р» выговаривает хорошо, а тебя зовет по-старому.
- Конечно, приеду, часов в пять устроит?
- Ждем братик, приезжай, – и Лариса повесила трубку.
- Ты с кем это говорил! Вид у тебя взволнованный больно! Не начальство ругало? – Вадим вытащил один из наушников из уха и заинтересованно смотрел на него.
- Леля приехала, - Игорь назвал сестру ее детским именем, - представляешь, неделю назад приехала и не сообщила.
- Леля? – Вадим побледнел, рассеянным движением вынул второй наушник из уха. – Надолго?
- Да, похоже, навсегда. – Игорь внимательно посмотрел на друга. – Вадя, а?
- Да ничего, ничего, просто неожиданно как-то, вот и разнервничался, ты не обращай внимания, – он вытер сразу вспотевший лоб.
- Ты что, все еще ее любишь? Не понимаю, а как же твоя женитьба по страстной любви? – Игорь сочувственно и добро смотрел на друга.
- Ну да, да люблю, любил всегда и, видимо, буду любить. А женитьба! Да, понимаешь, она уехала со своим режиссером, и свет померк, совсем померк. Ведь, перед отъездом пришла она ко мне, сама пришла. Помнишь, родители мои были тогда в отъезде, и жил я один. Пришла, вся какая-то вздернутая, нервная, но красивая как всегда. И обрушила на меня такое счастье, говорила такие слова… В общем, мы были вместе и одни на всей земле. А на утро, когда я заснул, убежала, оставив странную записку: «Люблю, прощай, не поминай лихом!». А когда я днем прибежал к вам, ты сказал: «Поздно, Вадя, поздно, уехала». И на мое ошарашенное: «Как уехала, куда?» - ты ответил. – «В Москву, навсегда, замуж выходить». Я даже не хочу имени этого режиссера называть. Как он мог не сделать ее счастливой, такую жемчужину, а? Ну а я тогда немного умер. Ты ведь помнишь? Жил как-то машинально. Работал, ел, спал, опять ел, работал. А тут Вика, закружила, обожгла даже, ну я и бросился в это чувство, как в омут, стараясь забыть Ларису, забыть любовь свою мальчишечью. Да вот не вышло. Отрезвление быстро пришло, через месяц. А тут - Андрюшка. В общем, ты все сам знаешь. Только сейчас начинаю понимать, что настоящую любовь не вырвешь из сердца, и нельзя принимать за любовь даже очень сильное влечение. Проходит оно быстро. А любовь – это когда не только тело притягивает тебя, но и душа рвется к другой душе, когда просто находиться рядом в одной комнате счастье великое, когда понимаешь друг друга с полуслова. Это счастье, когда приходит такая любовь, счастье, когда она разделенная, и все равно счастье, но и боль великая, когда уезжает от тебя любимый человек. Знаешь, я часто разговариваю в мыслях с Ларисой. Все спрашиваю ее, почему она так поступила, чего искала в жизни: карьеры, славы, денег? И не слышу ответа. Я все стерпел бы, если бы она была счастлива, но ведь это не так?
- Несчастлива, Вадя, несчастлива. Да ты не волнуйся так. Кто знает, может все к лучшему, и будете вы  оба еще счастливы. – Он подошел к другу, так и сидящему у стола, положил руку ему на плечо.
- Ну-ка, встряхнись! За счастье, за любовь свою нужно бороться, а у тебя появился шанс.
- Ты думаешь? - В усталых, замученных даже глазах Вадима вдруг вспыхнула надежда, преобразившая  его. «Да ведь он красивый, на Врубельского Алешу Поповича похож. Богатырь, косая сажень в плечах, волосы русые, глаза голубые, добрые, добрые. Полная противоположность Ларисе. « Да, видно противоположности притягиваются», – промелькнуло в голове Игоря.
 - Ладно, дружище, я поеду, встречусь с сестрой, все узнаю, а потом поговорим, лады?
-Ты только очень не затягивай, а то не доживу, – слабо улыбнулся Вадим.
Игорь позвонил, хотя в кармане лежали ключи. Уж очень хотелось, чтобы сестра открыла дверь, хотелось увидеть ее всю сразу, стоящую в дверном проеме.
- Игорь, ты? – услышал он родной, так похожий на мамин голос.
            - Я, Леля, я.
Дверь открылась. На пороге, улыбаясь, стояла сестра, такая же стройная, ставшая еще красивей. Ее красота заставляла даже зажмуриться, так ослепительно она была хороша. Только  усталые, грустные глаза выдавали ее душевное состояние. Она как в детстве повисла у него на шее, болтая ногами и смеясь. Лариса была маленькая, ростом ему по плечо.
- Хватит вам у двери стоять. Пельмени варятся. Быстро мыть руки и за стол, – мамин совсем нестрогий голос вернул их к действительности.
- Дядя Иго! – к Игорю со всех ног, раскрыв руки для объятия, бежал Левушка, любимый племянник. Молодой человек подхватил его на руки.
- Вырос как! Копия мамы, – Игорь закружил мальчика по комнате.
- За стол, за стол! – мама внесла  супницу с пельменями.
За столом, поедая огромное количество вкуснейших маминых пельменей, брат и сестра почти не разговаривали друг с другом.
Разговор был общий и касался работы Игоря, впечатлений Ларисы от Ленинграда. Они с Левушкой, оказывается, всю эту неделю посвятили прогулкам по любимым Ларисиным местам.
- Да, кстати, ты все обещал, обещал нарисовать наш портрет, так мы этого и не дождались. Но портрет наш нарисован и прекрасный портрет, – сказала Лариса, когда все вставали из-за стола.
- Пойдем, покажу, я его повесила в папином кабинете.
На стене в простой деревянной рамке висела картина, выполненная углем на простой оберточной бумаге. Со стены смотрели, будто живые, два родных Игорю лица. Одно по детски безмятежное, а второе… Сколько чувств было перемешано в глазах женщины на портрете: и грусть, и боль, и гордость и нежелание, чтобы кто-то ее жалел, и горе, старательно скрываемое под маской внешнего спокойствия.
- Какая талантливая работа! Кто нарисовал? – Игорь повернулся к сестре.
- Я знала, что тебе понравится. Представляешь, гуляли мы с Левушкой по Невскому, он устал и проголодался. Мы свернули на Литейный и нашли маленькое, уютное кафе. А там девушка в белом халате присела за столик напротив и нарисовала этот портрет и, представляешь, подарила его нам. Денег не взяла, сколько я не предлагала их ей.
- Очень талантливый художник, девушка эта. Понимаешь, портрет живой, он не просто прекрасно передает сходство, но и состояние души. Ты меня обязательно отведи в это кафе, договорились?
- Договорились, братик, договорились, – засмеялась Лариса.
- Мама, можно я сестренку украду ненадолго, покажу ей свою квартиру. Она ее еще не видела?
- Да езжайте, езжайте, понимаю, квартира только предлог, поговорить, посекретничать хочется.
Мама добро улыбнулась, подошла к обоим, обняла их, притянув друг к другу, поцеловала.
- Идите дети, за Левушку не беспокойся, Ларочка, накормлю во время и спать уложу. Надумаешь заночевать у Игоря – позвони, дочка.